Безжалостный мороз

«Постоянно от дел тёмных наших ощущаем ненависть до глубины костей...» Солнце медленно и лениво выкатилось из-за горизонта, освещая всю Снежную своими слабыми февральскими лучами. Рассвет. Момент, когда прошлое должно остаться позади, словно тёмная ночь. Момент, когда стоит подняться и следовать за своими целями, сражаясь бок о бок со своей соратницей судьбой. Момент, когда лучи начинают забираться в самые чёрные тени, раскрывая их тёмные секреты. — Я не понимаю, Царица тебя побери, как можно куда-то уходить, когда у вас обоих до конца не зажили раны. — раздраженно сказала Тоня. Чайльд был уверен, что Тоня почувствовала, как он напрягся после ее слов, и увидела, как побелели костяшки его пальцев. Она сосчитала до трех и наложила на его спину диагностику с помощью своего Глаза бога. Кожу жгло от пиро элемента. — Прости. — сказала она. — Если бы существовал какой-то способ вылечить твои дебильные раны от Формы Духа быстрее или хотя бы облегчить боль, я бы обязательно воспользовалась им. — Я в курсе, Тоня. Неожиданно Аякс оживил в памяти скудные воспоминания о жизни в Морепесок: о старом блюдце с нарезанной свеклой, о детских пальцах, испачканных в её бордовом соке. О гравийной дороге, за которой он следил вместе с совсем маленькой Тоней. Об их тенях на грязной и холодной земле. Рука сестры, указывающая на далёкие силуэты гор. Это всё, что осталось. Дальше — только Бездна. Дальше — только Фатуи. Лёгкими движениями она нанесла мазь на раны. — Ты хорошо помнишь жизнь в Морепесок? — Да. — вздохнула Тоня. — Каждый раз, когда я чувствую запах лакрицы, то вспоминаю, как сидела на крыльце и наблюдала за отплывающими кораблями из гавани. А ещё вспоминаю, как интересно было наблюдать за торговцами, которые прибывали из жаркого Ли Юэ. Она провела кончиками пальцев по коже возле остатков самой верхней раны на спине, прежде чем приложить мокрую ткань к его плечу, слегка прижав ее к порезам. Аякс вздрогнул. — Не дергайся, мистер я-один-из-самых-опасных-и-влиятельных-людей-в-Снежной. — Ведёшь себя как я. — Так я и специально. Тоня засекла время, которое требовалось для действия компресса, и приступила к лечению правого плеча. Аякс втянул носом воздух, чувствуя, как разгораются в груди непокорность и злость. Он прожигал Тоню взглядом несколько мгновений. — Я бы посоветовала не участвовать хотя бы дня четыре в твоих кровавых расплатах, чтобы всё окончательно затянулось. Тоня опустила взгляд и тихо вздохнула, прежде чем снова взглянуть на брата. — Приглядывай за ней. — сказала Тоня. — Не разрешай Паймон выпускать Люмин из поля зрения, пока тебя нет. Игры с сознанием... это уже не шутки. Тоня повернулась, собираясь уйти. Она уже была в дверном проеме, когда ее остановил голос брата: — Тоня. Она обернулась. Аякс снова смотрел на неё. — Ты в порядке? Она пожала плечами. — В порядке. — Рад слышать это. Я бы никогда не простил, если бы ты погибла на поле боя, пытаясь спасать солдат. Тоня горько улыбнулась. Аякс заметил, как она крепко сжала дверную ручку. — Я буду осторожна. Дверь открылась и Тоня чуть не влетела в Люмин. Сестра несколько раз поспешно извинилась и продолжила свой путь. — Можно? Когда он встретился с ней взглядом, её золотые глаза были насторожены. Аякс изучал её, запоминая и подмечая все детали внешности Путешественницы, известные только ему. Аякс ещё не успел застегнуть рубашку и стоял так близко к Люмин, что та почти чувствовала жар, исходящий от его тела. Он смотрел на неё сверху вниз, и, когда он ничего не ответил, по её лицу скользнула тень какой-то эмоции. — Мне не нравится твоя ухмылочка. Он слегка улыбнулся и склонил голову на бок. — Желающих её стереть столько, принцесса, что спокойно можно организовать восьмое королевство на Тейвате. Поэтому тебе придётся встать в очередь. Путешественница тряхнула головой, откидывая с глаз чёлку. — Всё хорошо? — Люмин сцепила ладони за спиной. — Как твои раны от Формы духа? Словно звезда, издалека Люмин виднелась холодной и прекрасной, но когда между ними сокращалось расстояние, её тепло становилось бесконечным. Синяки под её глазами стали чуть менее заметными. Но сама Люмин выглядела так, будто не спала около четырех дней. Он почувствовал, как под утро она поднялась, спустилась на кухню и заварила чай. Аякс почти видел, как она обхватила чашку ладонями, чувствуя согревающее кожу тепло. Как Люмин опустила голову на столешницу и провела пальцами по неровной деревянной поверхности. — Ты хоть смогла поспать? Он почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Ему нужно было поговорить с ней. Не дать ей снова закрыться. Он протянул руку и сжал её ладонь. — Прости. Вопрос сбил меня с толку. Я ни в коем случае не виню тебя за всё произошедшее. Просто... — голос дрогнул. — Я знаю как Бездна относится к богам и людям, но то, что творит Итэр под руководством Голд... Просто ужасно. — Мне жаль. — наконец сказал он. Аякс молча вглядывался в ее лицо несколько секунд. Его пальцы дрогнули и сжались крепче вокруг её руки. — Шрам Царицы... тебе известно что-либо о нём? — Не думаю. Почему ты спрашиваешь? — У меня вышло залезть в голову Итэра на пару секунд. Я видела одно воспоминание... Принц Бездны оставил Её Величеству шрам на всё лицо? Это объясняло некоторые вещи. Но каким образом и при каких обстоятельствах у него вышло нанести столь крупное ранение ей? — Это всё, что ты увидела? — Да. Это объясняет столь ярую ненависть к нему. Но каким образом произошло, что их дороги пересеклись? Я думала, что в первую очередь её желание уничтожить Селестию связано с желанием занять Небесный трон и уничтожить остатки нации Каэнри’ах. Чайльд фыркнул. Привычная маска снова возвращалась на место. С каждой застегнутой пуговицей рубашки. — Архонты милостивые, девуля, Царице не нужен Небесный трон. — Тогда чего она так яро желает? — недовольно буркнула она, вскидывая подбородок. Опять этот жест. — Ты расскажешь мне. — зашипела она. — Полностью. Как она умела заводиться. За пару секунд из нежной и стеснительной девушки превращалась в растрёпанную злую бестию с самыми пылающими янтарем глазами. — Ладно, твоя взяла. — Чайльд театрально пожал плечами, наблюдая, как Люмин застыла и несколько раз удивлённо моргнула. Она смутилась моментально, но подбородок не опустила. Лишь сильнее сжала зубы. — Что? Так можно было?! — Разовая акция. — передразнил Чайльд. Люмин внимательно посмотрела на него. — Ну, — она вздёрнула подбородок. — и почему же? — Она устроила всё это, чтобы проложить путь своим людям к лучшему миру. Несмотря на ненависть всего мира к Фатуи и Снежной, она всё равно прокладывает этот путь и для всего Тейвата. А покровительство Селестии— не то, что можно назвать свободой. Тебе лучше услышать лично от Царицы про её идеалы и цели. Я не настолько хороший рассказчик. И в комнате повисла тишина. Только тихое дыхание Люмин и выжидающий взгляд. И ещё гигантское сомнение, волнами исходящее от Аякса. Он поднял руку и потёр переносицу. — Слушай. — нахмурился ещё сильнее. — Это серьезно, очень серьезно. — Мне ты про это можешь не говорить. Я знаю. Ты это видишь. — Настолько вижу, что чуть не потерял тебя. Боль и горе вновь заполнили пространство между ними, словно прилив. Аяксу стало больно смотреть на неё, желать её, хотеть дышать ей, словно она стала кислородом, но не знать, как он может исправить всё то, что сделал. — Ты исполнял приказы, которых не мог ослушаться, и не мог знать, что происходит у меня в голове. Ты не виноват. Его лицо исказилось: — Не моя вина? — его слова звучали так отрывисто, будто он заставлял себя произносить каждое из них. — Ты считаешь, мне так следует думать обо всем? Что ничто из произошедшего не было моей виной? Ни твоя почти-смерть здесь. Ни схватка в Золотой Палате… или смерть любого другого, убитого моей рукой. Если подумать рационально, у меня ведь вообще никогда не было выбора, не так ли? То, что случилось с тобой, не моя вина? Может, тогда мне нужно винить тебя? Или Царицу? Или, возможно, весь этот мир? Люмин отвернулась и сомкнула пальцы на дверной ручке. — Куда ты? Она чувствовала себя настолько опустошённой, что ей хотелось просто сесть на пол, только чтобы не продолжать стоять на ногах. Путешественница чувствовала, как ослабилось её сознание после рыскания Итэра по воспоминаниям: ещё чуть чуть и от истощения эмоции готовы были хлынуть через край. Ты проиграешь. Мучительно умрёшь. Ты не сможешь никого спасти. Аякс. Паймон. Итэр. Снежная. Тейват... — Нужно собираться. — подметила она. — Я рассчитывала, что мы уйдём как только сядет солнце. Терять время нам не к чему. Она почти нажала на дверную ручку, но Чайльд схватил ее за руку и дернул назад. Когда Люмин попыталась вырваться, он с яростным выражением лица прижал ее к двери. — Вот... вот почему я не готов тебе говорить всё до конца. Ты обязательно решишь сделать всё самостоятельно, а Бездна только и ждёт этого. Потому что ты как идиотка, которая готова бежать в любую ловушку. Выражение лица Чайльда стало жестоким. — Не вся армия Бездны находилась тогда у Столицы. Мы узнали, что Принц планировал расположение своих сил очень давно. Как считаешь, куда были отправлены их остальные силы? Они искали её. Путешественница почувствовала, как опустошение захлестнуло её. Губы Аякса дернулись, и он отвёл взгляд. Рука аккуратно легла на девичье плечо. — Люмин, пообещай мне одно — ты останешься в живых. Ты не сдашься, что бы не произошло. Обещай мне сейчас и любой ценой выполни своё обещание. — Если ты умрешь, то и я умру. Если бы у них было время, они могли бы вместе собрать осколки прошлого. Она бы смогла найти его под маской Одиннадцатого Предвестника. Возможно, постепенно она могла бы отыскать способ снова стать той Люмин. Ради Аякса она постаралась бы найти ту девушку, которую он когда-то встретил одним жарким днём в Ли Юэ. Тогда, возможно, уйдёт ощущение того, что они смотрят друг на друга с противоположных концов огромной пропасти. Как близко они бы не находились.

***

Когда Люмин продрала глаза, на улице стемнело. Над ней склонилась Паймон. Всё тело Путешественницы онемело, а мозг отказывался соображать. Она и не заметила, как уснула за чтением, коротая недолгие часы светового дня. — Эй, просыпайся! — пискнула феечка. — Нам пора выходить. В камине напротив потрескивали дрова, уговаривая остаться на уютном диване в гостиной. Тоня сидела в соседнем кресле и её глаза бегали по страницам книги об алхимии, целиком погрузившись в свои мысли. Путешественница смотрела несколько долгих секунд на неё, прежде чем она подняла глаза и заметила, что Люмин проснулась. Люмин медленно села, откидывая тёплый плед. Тоня с громким звуком захлопнула книгу. — Вы точно уверены? — Ты спросила своего брата и Паймон уже раз миллион! — возмутилась феечка. Её губы скривились. — Сколько уже можно? Тоня уставилась в другой конец гостиной. Её лицо было непроницаемым. — Хочу пойти с вами. — Если не боишься разочаровать Аякса, подумай, каково ему будет хоронить тебя. Люмин знала, что это жестоко, но хотела, чтобы Тоня поняла, что желает и о чём просит. Наступила оглушительная тишина. Сестра Аякса пристально посмотрела на неё, и на лице Тони отразилась смесь шока и ярости от такой прямолинейности. — Позволь мне бороться за свободу людей Снежной. Если ты откажешь, то ровно через несколько дней я окажусь у ворот Заполярного дворца. Или же сразу на военных сборах. Люмин будто ударили кулаком. Она почувствовала, как бледнеет, когда кровь отхлынула из головы. — Антон! — крикнула она вместо того, чтобы ещё что-либо сказать. Из арочного проёма в кухню показалась рыжая голова. — Да? — Следи за Тоней, чтобы она не натворила глупостей и не увязалась за нами. — Понял. Путешественница снова посмотрела на Тоню. Та отвела взгляд, крепко сжав кулаки. — Ты просто... В её глазах горело раздражение, губы сжались. Она развернулась спиной и побежала к лестнице, поднимаясь на второй этаж. — Она опять за своё? — спросил Аякс, который уже пару минут наблюдал за ними из коридора. — Похоже на то. — И как вы с ней вообще справляетесь? — завопила Паймон. — Сами иногда в шоке. — послышался возглас Антона из кухни. Чайльд посмотрел куда-то вперёд, словно находясь мыслями где-то далеко отсюда. — Я отправил полярную сову с сообщением для Ирэн, что нам нужна будет её помощь, когда мы появимся в Столице. Передвигаться по городу днём мы не сможем. Охрану усилили в несколько раз. — И ты, конечно же, имеешь какой-нибудь супер-подробный отсчёт о всех местах, где находятся агенты? — вопросила Паймон. — К сожалению, нет. Охраной в городе занимался Капитано. — С некоторыми предвестниками нам так и не довелось пока что встретиться. — произнесла феечка. — Если всё сложится более менее удачно, то вы будете иметь несчастье с ними познакомиться. Порой мне кажется, что из них всех только Коломбина — более менее адекватная. — Коломбина? — протянула Паймон, будто пробуя это имя на вкус. — Если говорить грубо, то личная птичка-сплетница Царицы. Все сплетни знати, последние новости в писательской и экономических сферах — носятся вместе с ней. Порой, её даже бывает интересно слушать. В очень редких случаях... Ладно, почти никогда. Паймон рассмеялась. — В общем, жду вас на улице. Путешественница надела свой зимний плащ и потёрла пальцами виски. Мозги вскипали, моля о пощаде, но она не собиралась сдаваться на милость своей слабости, хотя следующие несколько дней будут, мягко говоря, совершенно не лёгкими. "Просто за что?" — подсознательно взвыла Путешественница, чувствуя, как напряжение начало сковывать тело. Рядом зашевелилась Паймон, видимо, чувствуя не самое лучшее настроение подруги. Люмин тяжело вздохнула, но в конце концов тепло улыбнулась, пихая феечку в бок. — Всё будет хорошо. Я верю в это. По крайней мере стараюсь. — Если что, я с тобой! — Паймон обняла Путешественницу за плечи, прижимая к себе. — Как и всегда. Ты же обещала обо мне заботиться, чтобы я не вытворила всяких глупостей. — Ну, как бы прискорбно сообщать это, но с последней задачей Паймон провалилась ещё давно! — рассмеялась она. На секунду Люмин показалось, что всё вокруг не такое уж и мрачное. Дружеские объятия Паймон всегда на неё так влияли: внушали хоть какую-то уверенность в своих силах и в то, что она делала. На улице было тихо. Даже ветер не нарушал безмолвие, которое создалось вокруг. Снег не валил с неба, однако звезды то и дело скрывались за тёмными облаками. Выйдя на поляну, которая находилась в нескольких метрах от леса, Чайльд оглянулся на Люмин. Этот участок земли они должны преодолеть максимально быстро, чтобы никто из деревенских не заметил. В противном случае — тут рядом могли быть агенты Фатуи. — Сейчас бежим. Он схватил её за руку и потянул за собой. Хоть они оба и в перчатках, но Люмин чувствовала тепло его ладони. Оказавшись меж деревьев, Путешественница недовольно прищурила глаза. Они ещё не привыкли в темноте, ночь сильно усугубляла видимость в лесу. Они шли под бесконечным снежным небом, переходя лесные замёрзшие озера, лёд на которых был настолько толстым, что не раскалывался от шагов. Чем дальше они оказывались в глубине леса, тем сильнее холод пробирал до костей. Люмин иногда доставала компас, проверяя не сбились ли они с пути. Чайльд говорил, что просто надо будет пробраться в Заполярный Дворец и поговорить с Царицей. Звучало легко. Чересчур. Но только всё легкое не для жизни Путешественницы. У неё никогда так не бывало. Всегда через сражения, пот и отчаянье. Время летело быстро. Она подняла голову на небо, сверяясь с луной через верхушки сосен. Подмечая, что они шли уже больше часа. И за это время всё шло гладко. Спустя несколько часов они решили сделать привал. Они уселись на насквозь промёрзший древесный ствол и Люмин достала из сумки куриный шашлычок, передавая его Паймон. Затем Путешественница упёрлась локтями в колени, смотря перед собой. Ей было так холодно. Каждый сантиметр её тела болел. Казалось, что холод разливался по венам. — Когда ты будешь готов рассказать мне правду? — Я же сказал, принцесса, что ты всё узнаешь, когда мы прибудем во дворец. Она выдохнула. Изо рта вырвалось облачко густого пара. — Вновь это твоё «потом». Люмин чувствовала себя хрупким льдом, всего в одном вздохе от того, чтобы расколоться вдребезги. — Тогда в Заполярном... что ты сделала? Люмин подняла глаза и встретилась с ним взглядом. — Я не знаю... Итэр говорил, что во мне есть осколок его силы, который может послужить усилителем для него. Может, это и была часть его магии. Она встала. Люмин так сильно пыталась отгородиться от всех ужасных воспоминаний, что чувствовала себя разделённой со своим телом. Физически она ощущала этот груз, запертый на подкорке. В груди ощущалась такая боль, словно ее разорвали на две части. Это была уже привычная боль, которая, казалось, в последнее время почти никогда не проходила. А с поступком Итэра и осознанием, что придётся сражаться против него — усилилась в тысячу раз. По крайней мере, у неё получалось держать контроль над лишней эмоциональностью. Но... почти все её счастливые воспоминания, которые заставляли Путешественницу следовать за своей целью, обратились в пепел. Она подняла голову и осознала, что снежные тучи успели загородить собой всё звёздное небо. Её часто сравнивали со звездой, ведь так? И подобное, что видели сейчас звезды наверху, она ощущала в душе. Огромную черную пелену, заслонившую всё вокруг: деревья, города, моря и океаны. Больше не горели ярким светом огни Ли Юэ в воспоминаниях. Не пылали пурпуром падающие листья сакуры на горе Ёго. Не слышался плеск прозрачной воды из озёр Фонтейна... Когда она стала такой оцепеневшей? Когда был тот момент, в котором она потеряла себя? Все слова, что сходили с языка... часто казалось, что их говорил кто-то другой. Но она не могла сломаться. Ради людей, которые так не заслужили смерть в агонии от рук Бездны. Люмин должна. Я не хрупкая. Я не собираюсь ломаться от одного падения, будто какая-то фарфоровая ваза. Люмин почувствовала тяжелую ладонь у себя на плече. И у неё перехватило дыхание, когда она посмотрела на него. Её руки заметно подрагивали, и он слегка расплывался в её глазах, в то время как Люмин медленно кивнула и уткнулась лицом ему в грудь. Она обняла его, но мысли продолжали бесконечно метаться у неё в голове. Тот злой человек, который когда-то предал её... расцветал нежностью рядом с ней. И смотрел так, будто ничего роднее её души нет. Но ведь... в Золотой Палате он решил не убивать её. Отказал самой Царице. И отрёкся от Фатуи, спасая её уже в Снежной. Интересно, а можно ли изменить судьбу? Повернуть само могучее время, подвластное исчезнувшей богине Астерот. Исправить все глупые ошибки. Сказать то, чего боялась. Задать рисковый вопрос, от ответа на который всё стало бы проще. Лелеять воспоминания об ошибках прошлого, недосказанности можно всегда. Эта одна из вещей, которая во всех мирах оставалась вечной. И в такие моменты Люмин прекрасно понимала Эи. — Попробуй повторить. — Что? — взвилась Люмин. — Я сказала, что не знаю как я это сделала. — Если это и вправду осколок его силы, то мы можем использовать его в своих интересах. Люмин недовольно вздохнула. — Паймон знает, что элементальная магия зависит впервую очередь от эмоций и воспоминаний. Страх. Ненависть. Радость. Если эмоция сильная, то и магия тоже. А осколок силы Итэра... — Я поняла. — Я нападаю, ты отбиваешься. — Как обычно. — буркнула она, материализуя в руке меч. Чайльд натянул тетиву лука, целясь Путешественнице в плечо. Оттолкнувшись от земли она вовремя увернулась в правую сторону. Если бы она вовремя не отскочила, то серьёзного ранения было не избежать. Люмин взмахнула мечом, рассекая холодный воздух, и раздалось пение лезвий — её меч встретился с гидро-клинками Чайльда. — Давай, Люмин, врежь ему как следует! — послышались одобрительные крики Паймон. На Чайльда обрушился ветер из ладоней Люмин, заставляя его отступить чуть назад. — Твоя подружка весьма кровожадная. — подметил он, блокируя ещё несколько ударов Путешественницы. — И про кровожадность я слышу от Предвестника Фатуи. — с такой же иронией в голосе ответила Люмин. — Мы теряем время. — Значит, вызывай этот осколок силы быстрее. — ухмыльнулся Чайльд. Блокировать его атаки было довольно сложно, пока она отчаянно перебирала воспоминания, не отравленные Бездной. Попыталась вспомнить первые ощущения от Мондшата. Как крутились на ветру красные Астры, переговаривались листья в Шепчущем Лесу. То, как Эмбер с неимоверной скоростью выскочила из-за деревьев, завидев незнакомых путников. Как она учила Люмин парить на планере. То ощущение свободы... Может, это оно и есть? Люмин увернулась и бросила в него несколько обыкновенных элементальных навыков электро, уклоняясь от его атаки. Чайльд был быстр и неумолим. Он резко развернулся и поднес клинок к ее горлу, прежде чем она успела понять, что слишком долго пыталась вытащить воспоминание, которое вызвало бы сильные эмоции, вместо того, чтобы попытаться уклониться. Они оба замерли. Их глаза на мгновение встретились, и время словно остановилось. Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от ее лица. — Знаешь, сейчас мне достаточно одного языка, чтобы с тобой справиться. Ты сражаешься не в полную силу. — Чайльд, — Люмин нахмурилась. — сходи куда-нибудь в сторону Инадзумы, пожалуйста. Она изучала его лицо, а он смотрел на нее в ответ. Выражение его лица было непроницаемым. Что бы Чайльд ни чувствовал в этот момент, он тщательно это маскировал. Но его глаза... Того, как он смотрел на нее, было достаточно, чтобы остановить ее сердце. — Паймон сделает вид, что ничего не слышала. Выражение его лица стало жестким, и он резко отошёл от неё. — Что ты вспомнила? — Первый полёт на планёре. Тогда впервые за долгое время я почувствовала свободу. Будто избавилась от каких-то оков. — Мало. — Паймон нахмурилась. — Мало? Ты хоть понимаешь, что это было за воспоминание? Ощущение, когда после того, как у тебя отняли крылья, ты снова можешь летать! Почему этого недостаточно? — У тебя были крылья? — удивился Аякс. Путешественница посмотрела на него и печально улыбнулась, почувствовав, как сжались кулаки у неё за спиной. — Да. — ответила Люмин горьким голосом. — Белые. Они были красивыми. Она сжала губы и грустно покачала головой. Его глаза сверкнули. Все события уничтожали её без остатка. Путешественница чувствовала себя призраком. Другие регионы и их жители оставили войну с Бездной еще многие столетия назад, но у Снежной, Чайльда и Люмин не было такой возможности. Путешественница продолжала двигаться вперед, потому что не могла найти брата, потому что дала клятву встреться снова с Неизвестной Богиней, которая разлучила их. Посмотреть в её жестокие жёлтые глаза и задать вопрос: "за что?" Она делала всё возможное, чтобы не сдаться. Чтобы победить. Всё, что было в её силах. Изо дня в день. И это было похоже на вечную погоню за призрачным результатом. — Давай ещё раз. Рукоять меча снова материализовалась в её ладони. Удар за ударом она пыталась представить, что дерется с Неизвестной Богиней. Пыталась разжечь злость, которая часто переполняла её, когда мысли возвращались к тому дню. В конце концов Люмин повалила Чайльда взрывом анемо стихии, заставив крепко припечататься спиной к земле. — Неисправимый болван. Сколько раз тебе Тоня говорила, чтобы ты хоть ненадолго воздержался от драк? — Много. — ухмыльнулся он. — Но могла бы повторить и ещё разок, может я бы и понял что-то. Путешественница протянула ему руку, помогая встать. Он простоял в задумчивости ещё около минуты, прежде чем вздрогнуть, словно вспомнив, где они находились. — Нам нужно идти, если хотим успеть до рассвета. К концу пути ночь медленно подходила к своему завершению и с гор опустился плотный туман. Кое-как вдалеке можно было различить городские стены, которые будто выступали из плотной серой пелены. Стало тихо. Даже казалось, что ветер на вершинах гор замер, в ожидании чего-то зловещего. Сначала белые стены практически сливались с туманом, но, сделав пару шагов вперёд, Путешественница разглядела два подвешенных тела на самом верху. И тишину разрушил тихий писк Люмин. Глаза её сильно расширились. Одну руку она прислонила ко рту, а второй ткнула в сторону городских стен. — Это что, показательная казнь? — прошептала она. И в голосе её сложная смесь из страха и шока. — Царица бы никогда такого не сделала. — нахмурился он. — Только не со своим народом. Аякс не потянулся к ней в попытке успокоить и не произнёс ни слова. Они просто смотрели друг на друга и чувствовали всю тяжесть происходящего на своих плечах. За неделю отсутствия в Столице казалось, что обстановка в городе накалилась до предела. Цена победы будто возросла сразу в несколько раз. Люмин не была уверена, как далеко собственная решимость может завести её, прежде чем все достигнет точки абсолютного невозврата и всё рухнет. Она чувствовала это под кожей. Они шли по лезвию ножа. Двигались по улочкам города быстро, пытаясь добраться до светла к месту встречи с Ирэн. Настрой ужасно попортился из-за людей на стенах. Но настоящее откровение случилось, когда они проходили мимо маленькой церкви, стены которой были исписаны именами, ряд за рядом выведенными красной краской, которая смутно напоминала кровь. Ступени были усыпаны небольшими иконками святых Снежной, увядшими цветами (скорее всего от владельцев дендро Глаз Бога) и догоревшими молитвенными свечами. Люмин замерла и посмотрела на имена: Алиса Раевская, 20 Велеслава Гусар, 14 Владимир Мельник, 68 Надежда Седакова, 6 месяцев Святополк Чернышев, 35 Александра Ковалёва, 44 Погибшие мирные люди во время схватки с Бездной. Их именам не было конца. Люмин повернула голову, чтобы не видеть эти имена. Сердце разрывалось. Ей не впервой бывать на пороге у смерти. Но сейчас она почувствовала, насколько у тонкой грани находилась. Слишком близко. Слишком хрупко. Путешественница обошла церквушку, пока Паймон и Чайльд стояли не в силах оторваться от увиденного. Она оглядывала то лепнину на белокаменных стенах, то фасады близлежащих домов. Страх. Он был везде. В каждом закоулке, в каждом доме и комнате. Он летал всюду, смеясь во всю свою прогнившую глотку над искалеченными войной душами. Люмин вздрогнула от холода, схватившись за рукоять меча. Это не принесло никакого облегчения. Она чувствовала... присутствие. Словно кто-то в тумане смотрел на неё. В основании позвоночника будто медленно поползли вверх ледяные щупальца, распространяя огромные рои мурашек по всему телу. Холод, поглотивший ее, был настолько до странности болезненным, что даже дышать было тяжело. Путешественница заколебалась и чуть не утонула в этом ощущении. Люмин повернула голову в сторону переулка, который выглядел бесконечным из-за густого тумана. Оттуда её пристально разглядывала высокая девушка. Даже слишком. Всё в её теле было чересчур красивым: неестественно голубые глаза, подобные которым Путешественница не видела даже у Архонтов, блондинестые волосы ниже локтей. Вся будто искусственная. Путешественница замерла и медленно моргнула, недоверчиво глядя на девушку. С ужасом поняла, что, кажется, это были новые фокусы сознания. Только так можно было объяснить столь сильный наплыв тумана, в котором она внезапно оказалась. И от этой мысли Люмин почувствовала себя так, словно ее сильно ударили по голове и у нее было легкое сотрясение мозга. — Кто ты? — Ты можешь это очистить? — спросила она, протягивая ладонь. Меж пальцев у неё струилось непонятное скопление энергии чёрного цвета. Чуть поблескивая. Заманивая к себе. Люмин вспомнила, как очистила кровь Двалина от мутации. Может, и с подобной магией получится справиться. Повисла тишина, прерываемая бульканьем чёрной энергии. Даже ветер, гуляющий высоко в горах, стих. Девушка смотрела на неё сверху вниз. Выражение её лица было крайне задумчивым. Люмин замерла. От сгустка магии исходил тихий шёпот. — Оно... будто зовёт. — Оно всех зовёт. Путешественнице стало трудно дышать. Кончики её пальцев покалывало. Она слабо кивнула и протянула ладони. Элементальная субстанция засветилась слабым светом изнутри, пока совсем не исчезла. — И вправду — девочка-звезда. — Что это такое? — Дао порождает одно, — сказала она наигранно детским голосом. Её голова до невозможности резко дёрнулась. Будто судороги. — одно рождает два, два рождает три, а три рождают все существа. Люмин показалось, что кто-то схватил ее за голову. Ее колени подогнулись. Все исчезло. Когда мир медленно поплыл перед глазами, она поняла, что лежит на спине. Она посмотрела на предрассветное небо. Оставшиеся звезды мерцали над головой, приглушенные луной. Холодной и одинокой. А туман почти исчез, оставляя после себя только легкую дымку на земле. Последние дни стали похожи на один огромный. Люмин медленно поднялась. Обошла вокруг церквушки, чтобы найти Паймон и Чайльда. — Что случилось? — Ты будто мертвеца увидела. — подметила Паймон. Может, это он и был. Но Люмин с ничем подобным не сталкивалась за время путешествия. Приведения в Энканомии и Ли Юэ были абсолютно безобидными, в большинстве своём даже в форме детей. Но та женщина... от неё кровь стыла в жилах. Пальцы Люмин вцепились в запястье Чайльда. Путешественница ещё раз пристально взглянула на красные буквы на стенах церкви. Сверлила взглядом каждую небрежную линию и каждый небольшой подтёк. Имя Аякса могло быть в списках погибших. Среди этих людей, чьи лица со временем канут в небытие. Люмин не знала, что за чудо сотворила Царица, но глубоко в душе готова была упасть ей в ноги в знак благодарности. Сердце Люмин колотилось так сильно, что этот стук причинял ей боль. Другой рукой она нервно теребила край зимнего плаща. — Всё в порядке, просто... пришла в голову мысль, что ты мог быть среди этих людей. — Принцесса. — тихо позвал он. — пойдём дальше. Путешественница покачала головой. Ей хотелось запомнить их всех. Сколько, столько смог бы. Их уничтожила Бездна. — Мы должны остановить их. — голос сорвался на хрип. — Любой ценой... Влияние Бездны, подобно яду, распространялось по Тейвату. Словно Орден заклеймил многих не только заражением скверной, но и всем, что их окружало. Бездна уничтожила многих жителей Снежной. Уничтожила Итэра, превратив его образ в тень воспоминаний. Дальше они шли по городу в полном молчании. Даже разговорчивая Паймон не осмеливалась бросить хоть одно слово. В конечном итоге они остановились в одной из тёмных и узких улочек, на противоположной стороне которой находился человек в длинном плаще и капюшоне. Фигура сделала несколько шагов в их сторону. Остановилась. Лёгким движением рук сбросила капюшон, обнажая русые волосы Ирэн. — Люмин. — услышали они облегчённый выдох Ирэн. Она подбежала и крепко обняла Путешественницу. — С тобой всё хорошо? Вас никто не видел? — Всё обошлось без проблем. — ответила она, успокаивающе погладив подругу по плечу. — Эй, Ирэн. — пискнула Паймон. — У нас так и не получилось спуститься в Столицу после налёта Бездны. Как настроение в городе? И как дела у Александра? — С момента, когда ты переместилась к Люмин ситуация стала немного... непростой. — Ирэн поджала губы. — Александра арестовали. — Что? Как такое могло произойти? — Да, он же безобидный... на вид. — подхватила феечка. — С момента, когда закончилась битва начались волнения. Не только из-за павших мирных жителей, но и из-за того, как всё закончилось. Многие люди стали утверждать, что победу одержали не из-за нового высокотехнологичного оружия Её Величества. Считают, что Селестия наконец-то решила помочь Снежной и отправила на землю одного из богов, который должен закончить вечную зиму. Но через пару дней начались некие революционные настроения. Если вы видели то, что находится на стенах... Педролино сделал это, чтобы народ немного успокоился. Александр был довольно схожего мнения, а ярая поддержка Селестии и так раньше пресекалась. Ну, как я сейчас вижу, теперь любая. — Ты сказала, что «довольно схожего мнения». — вмешался Чайльд. — Почему? — Он считает, что этот бог независим от Селестии, так как их резкое милосердие выглядит неправдоподобно. Небольшая пауза, возникшая после этих слов, чуть не заставила Путешественницу поёжиться. — Люмин, некоторые люди говорят о тебе. Из-за того, что ты владеешь всеми элементами. Так что я обязана спросить — ты ничего странного последнее время не вытворяла? Путешественница задумалась. Пристально посмотрела на Чайльда, слегка хмурясь. — Нет. Не думаю. У Люмин перехватило горло. Чувствуя, как горят глаза, она с трудом сглотнула. — Что по охране в городе? — На центральной площади множество агентов, а также на главной улице. — губы Ирэн скривились. — Вдоль реки тоже охрана. Лучше идите дольше, но через маленькие улочки. Плечи Люмин опустились от усталости, и она медленно кивнула: — Спасибо тебе. — Это все?! Я пойду с вами. — Юная госпожа Морозова, будь осторожнее со своими хотелками. — фыркнул Чайльд. — Аякс, она может быть полезной. Он резко и сердито вздохнул. — Я бы всё таки предпочёл, чтобы ты прекратила называть именем, от которого я когда-то отказался. Люмин почувствовала, как внутри резко что-то оборвалось. — Серьезно? — возмутилась Паймон. — У вас есть время для того, чтобы это обсуждать? — Если Люмин обнаружат, то нас всех вздёрнут на городских стенах, а Морозов в ту же секунду слетит со своего поста. Думаю, Ирэн не хочет такой судьбы для своего папочки: повешенная дочь за государственную измену, а он будет коротать свои оставшиеся года под мостами, питаясь объедками. Я ведь прав? Ирэн едва заметно покачала головой. — В любом случае, вам нужно переждать световой день. — заключила она. — Это хорошая идея! — кивнула феечка. — Заодно и поедим, а то Паймон такая голодная! Повисла тишина. Люмин повернулась, чтобы взглянуть на Чайльда. Он смотрел на неё с нечитаемым выражением лица. — Вы идёте? — спросила Паймон, оборачиваясь через плечо. Слегка склонив голову, Путешественница замялась на несколько секунд: — Мы догоним. — О, время запевать свадебный марш. — рассмеялась Ирэн. Чайльд скептически выгнул бровь. Это было настолько глупо, что захотелось засмеяться в голос. А потом вызвать на поединок Морозову, чтобы после него она вышла еле живая. Паймон и Ирэн скрылись за поворотом. — Теперь ты станешь как обычно невыносимым, не так ли? — спросила Люмин, глядя куда-то в глубину улицы. Чайльд рассмеялся. — Возможно. Теперь он посмотрел вверх, на небо, освещённое городскими фонарями. Сквозь серые предрассветные облака начал медленно валить крупный снег. И стало так тихо, что можно было различить песнь ветра вдалеке. Люмин чуть запрокинула голову, подставляя лицо под белые хлопья, которые, не успев коснуться кожи, тут же исчезали. Наверное, это был её дар — растапливать снег вокруг себя. Сглаживать углы и искать в самом конченом человеке крупицу света… Что, если она погибнет? Что, если это последние часы, когда он видит её и может прикоснуться? Аякс не знал, сможет ли еще когда-нибудь быть вместе с ней. Возможно, этот день — это все, что у них осталось. Он поднёс руку к ее лицу и скользнул пальцами по ее щеке. Она закрыла глаза и резко вздохнула. Люмин была так близко, что он мог чувствовать её запах. — Когда ещё в Ли Юэ ты чуть не погиб в лаборатории Дотторе, я решила, что хотя бы помогу сохранить тебе жизнь. — Что произошло с твоим миром? — Его уничтожила мутация извне. Так, словно никогда и не существовала та вселенная. Дома было... бирюзовое небо. Похожее на цвет глаз Анемо Архонта. Люмин замерла и отчаянии осмотрелась вокруг. — Мы отправились с Итэром в другие миры и были домом друг для друга. Я поклялась себе, что никогда и ни к кому привяжусь, потому что всегда буду выбирать единственного оставшегося родного человека. — Ты не обязана быть одинокой. — И почему же? Из-за тебя? — спросила она горько. — Для меня это эгоистично. У тебя есть люди, которых ты должен защищать, а я расшатываю всё это. — Ты должна была рассказать мне раньше. — Мне не следовало говорить тебе об этом даже сейчас. — Она положила руку ему на сердце. — Я не пытаюсь загрузить тебя ещё больше. Я просто... даже не смогла бы заговорить об этом с Паймон. Ты убиваешь её. Убиваешь, отправляя на растерзание Царицы или войны. — Я не могу. Я не хочу... не хочу поступать так с тобой. Ты и твоя семья не заслуживаете... — Я тоже одинок, принцесса. — сказал он. — Они никогда больше не смогут полноценно воспринимать меня как своего сына или брата. Люмин замерла, сжимая в ладонях край своего плаща. — Слушай... — начала она. Он прервал ее возражения поцелуем. Обхватив ладонями ее лицо, он прижался своими губами к ее. Люмин ответила на поцелуй, вжимаясь в его тело. Оторвавшись от ее губ, он поцеловал ее в лоб. — Просто отдохни, пока есть возможность. Он взял её руку в свою. Люмин прижалась к груди, крепко сжимая ладонь. Склонив голову, она прислонилась к его пальцам щекой. Она закрыла глаза, сосредотачивая все свое внимание на нем. Чайльд был уверен, что Люмин даже могла слышать биение его сердца. Она жива. Она жива. У Тони получилось спасти ей жизнь. — Ты моя. — прошептал он ей на ухо, крепко прижимая к себе. — Я никому не позволю причинить тебе боль. Ты никогда не будешь одинока. Я не стану строить будущее после твоей смерти, точно так же, как и на жизнях Тони, Антона, Тевкра или родителей. Глаза Люмин вспыхнули, и её ладонь в его руке дёрнулась. — Ты ведь знаешь, что, если даже предоставится возможность, я не сбегу? Чайльд кивнул, издав горький смешок. — Ты ведь тоже не сбежишь... — прошептала она. — Естественно. — Ты бы смог когда-нибудь решиться на такое? Аякс посмотрел на неё долгим взглядом. В золотых глазах Люмин отражалась твердость. А потом они сверкнули, и он увидел в них скрытые отчаяние и покорность судьбе. Понимание этого разрывало изнутри. — С тобой — да. — Тогда... мы уйдём вместе. После войны с Бездой и Селестией. — она прижала свою руку к тому месту, где чувствовалось его сердцебиение. Даже сквозь зимнюю одежду. — Когда это всё закончится, мы уйдём куда-нибудь, где никто даже не знает нас. Мы... просто исчезнем от Фатуи и всех разборок Архонтов. Когда всему этому придёт конец. Ты обещаешь? Он горько усмехнулся. Дать ей надежду на то, чего никогда не случится... Он стиснул зубы и с горечью посмотрел на нее. Но ему было все равно. Ему не было дела до того, выживет ли на войне еще кто-нибудь, кроме нее и его семьи. Весь Тейват может умереть, и ему будет все равно. — Конечно, принцесса. Он лгал. Сейчас они вдвоём лгали. Он — искусно, как и учат всех Фатуи на высоких должностях. Она — наивно и по девичьи. Аякс сжимал её руку, пока непокорное сознание рисовало картинки невозможного. Это было похоже на сказку — думать, что война не заберёт всё, что осталось от каждого из них. И вокруг повисла тишина, лишенная надежды, словно остановившееся сердце.