Безжалостный мороз

«Постоянно нам снятся из далекой родины любимые наши, Но бледное пламя неизменно пылает в наших сердцах...» Нагнетающая тишина давно стала частью её жизни. Она вилась вокруг Люмин словно паук, плетущий свою паутину. Затрагивая своими лапами не самые лучшие воспоминания. Путешественница стояла возле окна с тяжёлой шторой, которую она чуть отодвинула, чтобы видеть происходящее на улице. Казалось, жители столицы больше не носились будто стая трудолюбивых муравьев по своим делам. Наоборот — их было не так много как раньше, а лица будто стали серыми. Такого же цвета стал и весь остальной город. В поместье гуляла прохлада, заставляя Путешественницу зябко поёжиться. От вида за окном начинали стучать зубы. Люмин почувствовала, как тёплые руки сомкнулись на её животе, притягивая к широкой груди. Аякс положил свой подбородок ей на макушку. Она мысленно усмехнулась, что Чайльд всегда мог найти повод оказаться как можно ближе и прижаться насколько сильно, что биение сердца Люмин сливалось с его собственным. Аякс прошептал её имя, когда понял, что Путешественница смиренно приняла его объятия. Ну, на самом деле у неё просто не было выбора. Порой он казался двухметровой версией Тевкра, которому выдали лук и гидро-клинки. — Тебе холодно? — Нет. — соврала она, чувствуя, как колючий румянец заиграл на девичьих щеках. Аякс громко выдохнул. Даже не смотря на него, Люмин чуть ли не видела, какая победная ухмылка заиграла на его губах. Лис. Настоящий хитрый лис. — Ты невыносим. Если сейчас здесь окажется Паймон, то подколы мне обеспечены даже после смерти. — Тебе пора придумать новое прилагательное, которым ты будешь описывать меня. — ухмыльнулся он. — К тому же, нет ничего лучше, чем греться вот так. Я ведь прав, м? Люмин промолчала, и в напряжённой тишине еле слышные голоса горожан за окном звучали, будто рокот Бездны. — Ты давно смирился со своей смертью. Почему? В Ли Юэ ты как-то проронил фразу, что всегда готов умереть на поле боя, считая, что это мало кого волновало. Почему ты всё ещё такой? Сейчас... — её голос дрогнул. — когда всё изменилось? — После падения в Бездну у меня не осталось никого. Вся моя жизнь разлетелась на куски, когда я вернулся домой после тех якобы месяцев. Все, что я делал после этого, было попыткой не потерять те крохи, которые у меня оставались. Как только я оказался в Фатуи... ничего из этого уже не имело значения. Он чуть сильнее сжал её. — Пока не появилась ты. — в голосе Аякса почти звучала горечь. Сердце Люмин сжалось и она опустила взгляд. — Мне всегда нравилось, как ты верила в будущее этого мира, даже не считая себя его частью. Как ты надеялась, что каким-то образом бросишь вызов неизбежному. Ты и летающая консерва такие идеалистки... я никогда не понимал привлекательности этих взглядов, пока ты не победила меня в Золотой Палате. — Тебе просто нужно сломать парочку костей, чтобы заработал мозг. — коротко рассмеялась Люмин, покачав головой. Их попытки держаться друг за друга превратили их надежды на милость Царицы в такой призрачный шанс, что Люмин невольно задавалась вопросом, был ли он. Нет, она могла спасти Чайльда, его семью. Путешественница была уверена, что существует способ это сделать, просто ей нужно было докопаться до той части души Ледяной Императрицы, которую ещё никто не видел. Ту часть, существование которой она тщательно скрывает. Люмин почти никогда не могла перестать просчитывать ходы и их исходы. — Люмин, будь осторожна. Она аккуратно развернулась, встречаясь взглядом с океаном его глаз. Этот океан проникал в самую душу, рассматривая два ярких янтаря, разрезанных редкими кометами — яркими вспышками открываемых только для него отчаяния и страха. И от того, как он смотрел на неё, казалось, будто она нагая перед ним. Но нагая не телом, а душой. Путешественница коротко улыбнулась. — Со мной всё будет в порядке. Через пару часов Ирэн принесла Люмин на завтрак кашу. Путешественнице не хотелось есть, поэтому поднос с едой остался нетронутым, пока она беспокойно расхаживала по комнате, пока Паймон и Ирэн жевали завтрак. Чайльд ушёл в библиотеку на первом этаже, надеясь попытать удачу в поиске какой-нибудь информации в поместье Морозовых. Медленное течение времени убивало Люмин. Она не собиралась тихо сидеть в комнате, пока её не швырнут на растерзание Педролино или ещё кому-нибудь из Предвестников, а Аякса убьют за измену Снежной. — Ты крутишься по комнате будто анемо слайм на своём ветряном потоке. — подметила Ирэн. — Или как Плавучий Гидро плесенник, если его разок ударить. — подхватила Паймон. — От ваших сравнений мне легче не стало. — буркнула Люмин, усаживаясь на небольшое кресло. Она скрестила руки на груди и недовольно посмотрела на подруг. Ей хотелось выбежать из поместья на улицу. Чтобы холодный ветер тут же ударил по щекам и лбу, заставляя поёжиться. Приводя в чувства. — Паймон считает, что тебе нужно поесть. — Спасибо, я не хочу. — От тебя только кости скоро останутся! — Здравствуй, мамочка. — фыркнула она, отводя взгляд. Паймон, вопросительно изогнув бровь, ничего не ответила Люмин, а лишь пожала плечами и повернулась обратно к Ирэн. Путешественница застыла, не зная, что ей лучше предпринять. Сейчас выдалась неплохая возможность провести время, не думая о вечном противостоянии Бездне. Люмин, раздумывая, закусила губу. Она и забыла, какого сидеть с кем-то за обычной дружеской беседой, общаясь ни о чём. Но раздражение от их беспечности с каждой секундой росло в геометрической прогрессии и казалось, что Люмин в любой момент могла взорваться и разнести пол Снежной. Если так рассуждать, Путешественница находилась в таком состоянии очень давно. Но за несколько месяцев в северном краю она ощутила себя самой настоящей бомбой замедленного действия. Архонты всех побери. Она думала, что у неё будет время подготовиться, обдумать своё поведение, собраться с мыслями, а обстоятельства в виде Итэра и Бездны просто взяли, и загнали в тупик, заставляя идти на поводу у этой срочности. Ей хотелось громко кричать, биться в истерике. Расплакаться. Да так, как никогда в жизни. Вот только в груди находился отвратительно тяжёлый камень, не дававший это сделать. Он давил на лёгкие, не позволяя нормально вздохнуть. Голос Ирэн заставил ненадолго вынырнуть из под потока тяжёлых мыслей: — Сердце Бога, значит. — Что Сердце Бога? — Ты решила его отдать. — Да, решила, Ирэн. — раздраженно выдохнула Люмин. — Я вроде уже сказала это несколько часов назад. Ты решила сидеть вместе с нами ради того, чтобы узнать то, что уже и так знала? — Как так получилось? — Внезапное стечение обстоятельств. — пожала плечами Путешественница, даже удивляясь, что Морозова так спокойно среагировала на её немногословность. Люмин взглянула на часы, замечая, что время так и не соизволило ускориться, а наоборот — совершенно остановилось. Разговаривать с Ирэн, которая так и норовила достать её с расспросами, не было настроения. — Паймон понимает, что ты слишком привыкла страдать в одиночестве и наивно полагать, что никто этого не замечает, — вмешалась феечка. — но ты, видимо, забыла, что игры в холодную деву с Паймон не работают. — И со мной тоже. — подхватила Ирэн. — Раз вы вдвоём такие умные, то следите за собой. — буркнула Путешественница. — Ирэн, ты сама не лучше мертвеца выглядишь. — Во-первых, так сейчас выглядят все в Снежной. Во-вторых, я божественно красива! — Люмин... — протянула Паймон. — Мы волнуемся за тебя, потому что на тебя и так много навалилось, а ты опять начинаешь закрываться в себе... — Не важно. — отрезала она. — Не важно что со мной, потому что на кону жизни людей со всего Тейвата. Люмин сжала зубы до боли в дёснах. Слова подруг ударили по сознанию, заставляя хмуриться и осознавать, что, возможно, они были правы. — Спасибо за заботу. — выплюнула Путешественница. — Но сейчас мне всё равно. Я делаю то, что считаю нужным.

***

Как только слабая луна взошла над Снежной, настало время выдвигаться. Люмин мысленно проклинала каждый сантиметр подземелий, ведущих в Заполярный дворец. Но это был единственный способ остаться незамеченными. Влага, которая просачивалась сквозь стены, капала с потолков и собиралась бусинками на её коже. Холод, от которого некуда деваться. От очередного потока тишины у Люмин кровь стыла в жилах. За всю дорогу по подземельям она встретилась с Аяксом взглядом лишь раз, а потом твёрдо смотрела вперёд перед собой. В шепчущую и липкую темноту. И эта темнота разговаривала с ней. Совсем тихо, шепча на ухо. «Дао — это ничто, начало и конец мира...» «Все материальные вещи рождаются из небытия, а затем, разрушаясь, опять уходят в небытие.» «Дао пусто, но в применении оно — неисчерпаемо.» Подземелья Заполярного дворца были абсолютно пустыми. Нигде не было видно агентов Фатуи или дворцовой охраны. — Тебя ничего не настораживает? Уголок рта Аякса дёрнулся. — Ну, в принципе, всё. Вношу изменения в наш гениальный план и предлагаю тикать отсюда до самого Сумеру, миледи. — Запишу это в список глупых прозвищ. Его попытка говорить ободряюще и саркастично только усугубила ситуацию. «В мире все вещи рождаются в бытии, а бытие рождается в небытии.» — Паймон смотрит, что ты сама гениальность! — съязвила феечка. — А вдруг это ловушка? — Почему «вдруг»? — ухмыльнулся он. — Это она и есть. Паймон надулась, будто анемо слайм и скрестила руки на груди. — Мерзкий Предвестник. — Ничего себе, летающая консерва, твои чувства ко мне наконец проклюнулись сквозь маску безразличия. — Дать бы тебе по шее. — выдохнула Люмин. — Не попадёшь. «Во мгновениях смерти... пробуждение...» «Мы очистим небо от скверны... священной кровью...» Люмин резко остановилась. — Что случилось? — вопросила Паймон, оборачиваясь на подругу. — Странная мысль такая... — Люмин? — обеспокоено позвал Чайльд. — Воспоминание... Полумрак подземелий смешался с тёмными звездочками в глазах. — Во времена путешествий с братом мы были чуть ли не богами. — тихо проговорила она, глядя в пустоту. — После пробуждения из метеорита я стала лишь девушкой, которая подчиняет силы элементов без Глаза Бога. А он — до сих бог, управляющий светом... Ей показалось, будто она стояла в этих подземельях совершенно одна. Она и сладкая тьма, медленно проникающая под кожу. И эта тьма была высшей силой, которая могла прийти к любому человеку, в любое место и в любой форме. Страшно? Нет. Скорее, до странности одурманивающее чувство. К тому же — в каждом существе есть доля тьмы и доля света. И не всегда тьма означает «плохо», а свет такое устоявшееся «хорошо». — Свет Бездны... — прошептала Люмин. Мысли носились в голове, словно рой надоедливых ос, норовя проникнуть в каждую узкую щель, которую дало её сознание. Теперь Люмин более ярко видела момент, когда Неизвестная Богиня разлучила её с братом и смутное воспоминание о Тейвате, который она впервые увидела с высоты самих звезд. Люмин чувствовала обеспокоенные взгляды Аякса и Паймон, пока они продолжали подниматься из подземелий. Но было всё равно. Тьма продолжала приятно разговаривать, погружая в свой умиротворенный мрак. Продолжая следовать даже в светлых коридорах, прячась по углам. Может, она начала сходить с ума? Может, Итэр смог каким-то образом повредить её сознание, пока просматривал воспоминания? Её трясло, и ноги начали подкашиваться в одном из верхних этажей подземелий, заставляя Путешественницу на секунду остановиться и схватиться за стену ледяными пальцами. Было так плохо, что в пору было бы разбить голову об что-то, но Люмин лишь продолжала слабо перебирать ногами, трястись от переживаемых чувств и подавлять в себе слабое желание разрыдаться. Коридоры Заполярного дворца были безжизненными. Но неожиданно двое девчонок вырулили из-за поворота, к которому направлялись Чайльд, Люмин и Паймон. Обе активно что-то обсуждали между собой, будто нагнетающая атмосфера вокруг совершенно не касалась их. — Господин Тарталья! — пискнула одна из них. Обе с русыми волосами, голубыми глазами. Возрастом лет пятнадцать-шестнадцать. — Оля, Вероника, что вы делаете в Заполярном? — Нам пришлось уехать из Дома очага. — сказала Вероника. Она была выше на голову своей подруги. — Мы на сборы. — Вам по шестнадцать лет. — А вы начали, когда вам было четырнадцать. Не страшно. Сейчас тяжёлые времена и мы рады быть полезными той, кто нас вырастил. Вероника перевела взгляд с Чайльда на Люмин и обратно. Потом быстро взглянула на Олю, будто ожидая её вердикта. — Это... — заикнулась она. — Это та, кого ищут? И на этих словах Люмин будто бы очнулась, едва не умерев от ненормального сердцебиения, которое казалось могло пробить рёбра. Краем глаза отметила, что Паймон и Аякс тоже еле заметно встрепенулись. Путешественница застыла по правую руку от Чайльда, вглядываюсь в лица девочек до мелких и темных звёздочек в глазах. — Я веду её к Царице. — ответил он, надевая маску холода и безразличия. — Это секретно, так что я попрошу вас молчать об этом хотя бы до конца дня. — Да, конечно. — кивнула Вероника. Они торопливо прошли мимо них, но одна из подруг незаметно притормозила рядом с Люмин и прошептала: — Слава Звёздам и людским мечтам. Путешественница опешила. Спустя пару мгновений развернулась всем телом, но девочки уже почти исчезли за поворотом. — Кто они? — тихо спросила Люмин. — Они из Дома очага. Это малый дворец на юге страны, куда Её Величество уезжает весной, а возвращается в начале осени... Фактически это дети Царицы. Аякс ненадолго замолчал. — Она берет некоторых сирот под своё крыло, вместо приютов Арлекина. Сейчас их всего шесть человек. Вероника и Оля самые старшие. Были ещё двое. Если я не ошибаюсь, то Николай и Катарина, но их забрали во время сборов, когда я относительно недавно получил титул Предвестника Фатуи. — Брат и сестра? — Откуда ты знаешь? — В разломе была девушка... её так же звали. — запинаясь, ответила Люмин, даже не зная, как описать то ощущение, которое возникло при общении с Катариной. — И брата тоже. — Что с ними стало? — Она находилась в Разломе уже довольно продолжительное время. Скорее всего, оказалась там намного раньше, чем я вообще решила идти из Монда в Ли Юэ. Катарина искала Николая, который не выходил на связь долгое время. А потом я узнала, что он погиб. Чайльд ничего не ответил. Он не произнёс ни слова после последней реплики и даже не пошевелился, пока Люмин смотрела на пустой коридор, куда несколько секунд назад удались девочки из Дома очага. Он громко, устало вздохнул и провел рукой по рыжим волосам. — У Царицы где-то минут пять назад должна была закончится встреча в тронном зале с Панталоне. Если чуточку поторопимся, то точно застанем её там без лишних глаз. Аякс выглядел странно. В его глазах застыла решительность, а лицо выражало крайне высокую степень усталости. Это была своеобразная смесь эмоций, а потому Путешественница не могла понять, надо ли было опасаться его предполагаемых мыслей о том, что их ждёт или мысленно пожалеть крайне измученного Чайльда. Люмин почувствовала, что оказалась в полнейшем ступоре, когда перед глазами предстали злополучные двери, на которых красовались огромные голубые флаги с эмблемой Фатуи. Путешественница яростно пробежалась взглядом сверху вниз по ткани, останавливая свой взор практически на полу. Ощущения были хуже, чем перед прыжком в Бездну. А, может, это он и был. Так же тряслись руки и сбилось дыхание. Так же билось сердце, которое, казалось, уже не должно биться. Она подняла глаза и, увидев, что Аякс её изучает, заставила себя улыбнуться. — Знаешь, даже зная, что ты пошла против всех... Я всё равно рад, что ты на моей стороне. Люмин тяжело вздохнула, сжимая крепче его ладонь. Кивнула так слабо, так боязливо. Но это испытание лишь песчинка в будущих. Маленький шаг для тех, кто должен парить. И сейчас — либо на вершину, либо в никуда. Свободная ладонь легла на дверную ручку, оттягивая её вниз. Толкая двери тронный зал Заполярного дворца. Царица находилась на своём обычном месте. Выглядящий таким хрупким силуэт Крио Архонта источал невидимую мощь. Взгляд серебряных глаз был устремлен куда-то за пределы видимых из окон горизонтов. Её лицо ничего не выражало, одна сплошная бледная маска самодовольства. — Неожиданно. — Царица выгнула бровь. Голос прозвучал до странности мягко, в некоторых нотках даже саркастично, но в нём крылись тысячи ледяных кинжалов, готовые угодить прямо в тела гостей. Она вальяжно отставила чашку чая, запрокидывая тонкую ногу на другую. В раздумьях прикусила бледные губы. — Для прояснения. — выдохнула Царица, расправляя плечи. Будто находилась на сцене под светом софитов. — Это расчитывать как предательство или, наоборот, безоговорочную верность? Они молчали. Люмин запустила руку в карман и достала то, чего Крио Архонт так яро желала. Сердце Бога Архонта Вечности. — И все-таки ты пришла с Сердцем Бога сюда, ко мне. Или к Тарталье? Если ко мне, значит, будем договариваться? Люмин усмехнулась. — Либо первое, либо второе, правильно? Крио Архонт начала злиться. — Я готова отдать Сердце Бога. Но я не готова смотреть как ты уничтожаешь Бездну. Я хочу в этом участвовать. Дай мне силу, которая есть у остальных. Я больше не хочу чувствовать себя беспомощной. Крио Архонт поднялась и медленно подошла к ней. Холодные пальцы приподняли подбородок Люмин. — Тебе она ни к чему. — сказала Царица. — Ты сама навязала себе эту беспомощность. Путешественница долго смотрела в ее открытое, спокойное лицо. Возможно, сейчас она видела настоящее лицо Царицы, свободное от всех масок, которые она надевала. — Так забавно, что другие знают о нас больше, чем мы сами. — усмехнулась Царица, возвращаясь обратно к трону. И единственное, что заставило оторваться от созерцания Крио Архонта, это резкое движение со стороны Педролино. — Ваше Величество, вам не стоит ей доверять. — хмыкнул Педролино. — Вспомните сколько проблем было от неё. — Тебе стоит помолчать. — прошептала она. — Не могу молчать, когда вы собираетесь допустить ошибку. — Первый Предвестник наклонился над её ухом. — Вы же помните ошибку одной женщины... Не дайте этому гнилому миру прогнить ещё больше. — Прогнить? — переспросила Люмин. — Ты говоришь о прогнившем мире? На городских стенах двое повешенных людей и мне сказали, что ты руководил всем этим. Разве это справедливо? — Не вам судить о справедливости. — А кому? Селестии? Архонтам? Бездне?! — И вправду, разве Её Величество просила тебя о совете, Педролино? — Чайльд сделал шаг вперёд. Люмин вздрогнула и ещё сильнее напряглась, будто на секунду забыв, что рядом с ней был Аякс. А он попытался удержать себя от волны лишнего гнева, сильнее сжав губы. — Вспомните, кто расплатился за все ошибки. — протянул Педролино. Бездна, блин. Это плохо. Ситуация становилась всё напряженнее с каждой секундой. А коварная ухмылка Первого Предвестника исчезала с губ. Уходи из тронного зала, Люмин. Вали до самой Инадзумы, сейчас же! Но с её губ сорвался крик: — Царица, я всегда была крепостью, где хранились секреты глубоко внутри. У тебя тоже есть тайны. Но сейчас не нужно их скрывать. Что это? Попытка до неё достучаться? Плохая попытка. — Молчи, Путешественница. — рявкнул Пьеро. — То, что ты не была убита на пороге дворца — заслуга милосердия Её Величества Крио Архонта. — Нет! — она смотрела только на Царицу. — У меня есть причина здесь находиться. Может, это причина моего пребывания на Тейвате. Царица, мы всегда отличались. Обычные правила на нас никогда не работали. Этот день настал. Ты и есть тот вопрос, ответ на который я наконец-то должна найти. Как только она успела договорить, на неё обрушилась резкая волна боли и холода. Педролино выпустил энергии Глаза Порчи, чтобы заставить Путешественницу молчать. Её откинуло на пару метров назад. Из ее рта вырывалось прерывистое дыхание. Зал плыл перед глазами, ее затылок болел в том месте, где она ударилась об пол. Чайльд через секунду оказался перед Первым Предвестником, крепко сжимая гидро-клинки. — Как мило. Ты совсем потерял голову из-за этой девчонки, Тарталья. — Ещё шаг и я сделаю столько дырок в твоём теле, что никогда не сосчитаешь. Ради её безопасности я убью любого, кто хоть пальцем притронется к ней. — Ах да, конечно. — Пьеро несколько раз прицыкнул языком и этот звук заставил Аякса занервничать еще сильнее. — Все эти дни ты её укрывал, не так ли? Чайльд ухмыльнулся. — Единственное, что я мог сделать после того, как своими руками чуть не убил её. Первый Предвестник громко рассмеялся. Звук его смеха заставлял кровь в ее венах превратиться в лед. Люмин медленно повернула голову и посмотрела на Педролино, стоявшего в противоположном конце зала. Его губы растянула злобная и отвратительная ухмылка. Путешественница несколько раз прерывисто вздохнула, пытаясь успокоиться. Затем заставила себя несколько раз медленно открыть и закрыть веки, чтобы всё перестало плыть перед глазами от удара головой. Но темные пятна стали чуть ярче и все равно казалось, что смотришь в сильно запотевшее окно. Всё так быстро. Слишком быстро. И, Архонты побери, что вообще происходило? Внезапно Люмин почувствовала, как к ее щеке кто-то прикоснулся. Не Паймон. У феечки были тёплые руки, а здесь... холодные, будто снег. Сквозь боль в затылке она повернула голову и встретилась с серо-голубыми глазами, в которых были высечены сожаление и ужас. Взгляд Царицы упал чуть вбок. Туда, где возле лица Люмин лежала её рука ладонью вверх, а рукав зимнего платья чуть съехал, обнажая часть зашитой раны. Крио Архонт заметно вздрогнула, словно от удара. Эмоции быстро промелькнули на его лице. Шок. Вина. Раскаяние. Царица подняла голову. — Я и вправду не просила тебя о совете. — Ну как же. — скривился Педролино. — Ты не хочешь слушать меня, хотя я помогал вам все пятьсот лет? — Не хочу. Лицо Первого Предвестника исказилось, словно в судорогах. От едва скрываемых неодобрения и злости. Потом он издал низкий, нескончаемый смех, продолжавшийся так долго, что Люмин захотелось ударить его. Он склонил голову под неестественным углом, так что волосы упали ему на глаза. — Если бы я не скомандовал специальному отряду выйти вперёд, мы бы проиграли! — Что ты сказал? За секунду тело Крио Архонта распалось на маленькие снежинки и кусочки льда, ручейком двигавшиеся к Первому Предвестнику. — Так это ты. Царица схватила его за шею, открывая ноги Педролино от пола. Ещё никогда Люмин не видела столько силы в одной женщине. — Царица, давай успокоимся и обсудим этот момент... — МОЛЧАТЬ. Она дернула рукой и Путешественница была готова поклясться что слышала, как у Первого Предвестника хрустнула шея. — На этом месте никогда не было места для нас двоих. — Ты правда думаешь, что я всего лишь Шут здесь? — прохрипел он. Она громко рассмеялась. И в смехе этом было заключено её внутреннее безумие. Сущность, которую она так долго держала в ледяной клетке. — Я пятьсот лет строил всё это вместе с тобой. — Не забывай своё место. Она разжала пальцы и Педролино упал. Вместо того, чтобы свалиться на пол, он оказался на четвереньках, склонив перед Царицей голову. — Я и не забывал. Пока ты пятьсот лет отсиживалась во дворце и наблюдала за гулянием знати, я держал на себе эту страну. Ты всегда была лишь лицом Фатуи! На деле я управлял всем. И если хочешь, чтобы твоя жизнь дальше протекала без былой боли, то доверься мне. — Не говори о моей боли! Я всегда думала, что ты разделял её. Но сейчас я вижу. Царица подняла Педролино с пола, схватив за волосы на его затылке, заставляя опрокинуть голову назад. Приставила изящный длинный меч к горлу. Рукоять словно обвивала серебряная лоза с шипами, в которой переплетались мелкие ледяные кристаллики. — Прости, старый друг. Но ты перешёл все границы. А я не могу позволить таким вещам оставаться неизменными. — Анна, ты совершаешь ошибку. — Ты не имеешь права называть меня так. — Каэнри’ах восстанет. Можешь быть уве... Он не договорил. Крио Архонт одним резким движением вспорола ему горло. Кровь струями захлестала в стороны, окрашивая полы Заполярного дворца в алый цвет. Воздух наполнился едким запахом железа. Педролино был кукловодом, который находил нити, которыми мог манипулировать, и заставлял всех играть в эти игры. Он сохранил жизнь многим рядовым Фатуи благодаря своей гениальности, но Люмин задыхалась от облегчения, освободившись от участия Пьеро в этой войне. Царица опустилась перед телом Педролино, зарываясь пальцами в свои волосы. Горечь на её лице была неподдельной. Она выпятила челюсть и посмотрела в расписной потолок, запрокинув голову назад. Она выглядела такой одинокой... Чайльд по прежнему находился в полном оцепенении, боясь сдвинуться с места. Люмин еле поднялась и сделала несколько нетвердых шагов к Крио Архонту, присела на корточки рядом с ней, опустив ладонь на холодное плечо, почти ожидая, что она в ярости оттолкнёт её через весь тронный зал. — Можно я... — Делай что хочешь. — перебила Царица. Голос стал хриплым. Люмин крепко обняла её. Крио Архонт опешила, широко распахнув серебристые глаза, а через время опустила ладони на спину Путешественницы. Она и не подозревала, что когда-нибудь увидит Ледяную Императрицу настолько уязвимой. — Я не могу... я больше не могу. — повторила она, дрожа всем телом. Люмин не знала, что ей делать. Она провела пальцами по её белым волосам и затылку, а Крио Архонт все продолжала повторять эти слова снова и снова. — Я не могу... снова это делать. — выдохнула Царица. — Я больше не могу кого-то убивать. Впервые Крио Архонт стала для Путешественницы подобием живого человека. Она проскользнула за ледяные стены и защитные слои из ненависти, агрессии и злобы обрушились с треском, обнажив её разбитое на мелкие кусочки сердце. — Бездна. — прошипела Царица, видимо, ругаясь на себя уже вслух. Крио Архонт попыталась скинуть с себя напряжение, отпрянув от Люмин, расправив плечи и глубоко вздохнув, но получилось, откровенно говоря, не очень. Всё же как бы Царица ни выпячивала свою безразличность ко всему, ей было не по себе. — Кхм, я думаю, что здесь стоит прибраться. — сказала она, стараясь не смотреть на лужу крови, которая всё больше растекалась по полу. Через несколько минут в зале оказались шокированные агенты Фатуи, которые вынесли тело, и несколько служанок, почти мгновенно сделавшие пол снова блестящим. Когда всё утихло, Крио Архонт поджала губы, уставившись на закрытые двери пустым и немигающим взглядом. Видимо, невольно вспоминала мясо, ошметки внутренностей и кровь. — Селестия побери. — прошептала она, прижимая тыльную сторону ладони к щеке со шрамом. Он чуть ли не светился, напоминая трещины на льду. В её серо-голубых глазах чувствовалась сталь. Поправив на лице маску надменности, она повернулась к Люмин. Путешественница взяла её ладонь и вложила туда Сердце Бога. — Надеюсь, я не ошиблась. — слабо улыбнулась Люмин. — Используй его правильно. В её голове метались тысяча вопросов. Как никогда быстро. Педролино был двойным агентом из Каэнри’ах, который пятьсот лет находился в Заполярном дворце? Все действия Царицы были из-за какой-то её боли? И самое главное — почему было ощущение, будто Путешественница имела какое-то большое значение в этой ситуации? — Ну давай, спроси. — спокойным голосом произнесла Царица. — Ты много использовала меня. Если бы я была обычной девчонкой с мечом, то умерла бы с десяток раз за несколько месяцев здесь. Ты приказала взять меня живой. До последнего не объявляла охоту, хотя я отказывалась отдавать тебе настолько важную вещь. Люмин легко мотнула головой, до конца не понимая куда идут её размышления. — Спроси себя, Люмин — кто ты такая? — Ты видишь во мне угрозу. Но она выражается не в том, что я забрала Сердце Бога. Моя смерть — вот что является угрозой для тебя... Царица выпрямилась ещё сильнее прежнего, будто вместо позвоночника у неё железный кол. Серебряные глаза одобрительно сверкнули, но тоска и печаль ещё высечены где-то внутри.  — Дай мне руку. — Крио Архонт протянула ей ладонь и ждала, что она положит в нее свою. Люмин медлила, взвешивая решение и чувствуя в Царице отголоски угрозы. Но после замешательства все же ее маленькие тонкие пальцы легли в холодную ладонь. — Закрой глаза. — она повиновалась, хоть тело немного и дрожало. — Что ты чувствуешь? — Не знаю... Внезапно страх отступил, сменяясь на странное спокойствие. Он ещё не ушёл до конца и оставался где-то в самых тёмных углах сознания. Но кроме него там было что-то смутно знакомое. Люмин услышала подобие тихого шёпота, будто зовущего её. Хотелось закрыть уши. Подавить те странные, но до боли взывающие перешептывания в голове. Нет. Так не может быть. — Ответь ей. Не держи то, что является неотъемлемой частью тебя. Волна мурашек прокатилась волной по её телу, развязывая узел внутри души, о котором Люмин даже не подозревала. Она закрыла глаза, ощущая, как по щекам прокатилось несколько слезинок, и как потянулась к тому, что сковывалось и взывало слишком долго. Она ответила. Мир, замерев на мгновение, раскололся в самом центре вселенной. Внезапное тепло прошлось по всему телу. Приятное, греющее душу. А затем шёпот превратился в голоса. Некоторые из них просили Архонтов о мире, другие говорили о своих переживаниях и надеждах, третьи — о своей любви к семье и дорогим людям. Создалось ощущение, будто она снова слышит желания людей, как при битве с Сёгуном Райдэн. Затем яркая вспышка света из ладоней Люмин ослепила мироздание, отстегнула его звёздными кнутами и расщепила всё, что осталось от старого мирка в её голове. В воздухе заплясали тысячи небольших звёзд, образуя созвездия. Звездочки выстроились в падающий лист Рыжего Клена, рядом с котором пробежала Благородная Львица, устремляющая свой взор на Мудрую Сову. Слышался Звон Колокольчика и звуки Сандаловой Мандолины. Рядом Малый Мудзина досаждал Божественной Кицунэ. Бог Песен и Властелин Камня попивали вино, а созвездие Бренного Мира величественно наблюдало за ними. Раздался протяжный вой. Рядом в звездной черноте ночи проплыл Небесный Кит. Люмин протянула руку, прикоснувшись к нему. Созвездие исчезло, оставляя в её ладони небольшую звёздочку. — Что это такое? — спросила Люмин, двигая звездочку между пальцев, как фокусники в Фонтейне катали монету. Всё вокруг сверкало звёздами и дарило умиротворение. Лёгкие наполнились приятным тёплым воздухом. — Небо Тейвата полно звёзд, складывающихся в созвездия. Им люди доверяют свои судьбы. Каждая звезда горит в твоей душе, образуя свет, очищающий этот мир от тьмы. От этого зрелища сладко щемило сердце. Даже Аякс, который до этого выглядел весьма отстранённым, наблюдал за открывшейся картиной с округлёнными глазами. Люмин оглянулась вокруг. Нигде, ни в каком мире, звёзды не излучали такой яркий и пленительный свет. И, кажется, она была самой яркой среди них. В душе проснулась тоска, но совсем иного свойства. Такая неуловимая и необъяснимая. Будто та самая, когда Люмин часами смотрела на ночное небо и вспоминала пройденные миры и родной дом. — Ты появилась здесь, чтобы родить новую жизнь. Люмин опешила. Белоснежные лучи тут же исчезли, но он всё ещё чувствовала тепло и мерцание этого света на коже. — Но это же предназначение Итэра. — Его душа осквернена тьмой Бездны. — Это получается, что я... — Архонт звёздного света, как ещё некоторые называют. — Царица глубоко вздохнула. — Когда Тарталью ранили, ты, находясь в порыве отчаяния, смогла на несколько секунд показать свою силу. И ты каким-то образом переместилась на пятьсот лет назад. И у меня есть предположение, что и в этот раз не без вмешательства осколков силы Астерот. — Нет. Я не та... я не та, кем ты меня считаешь. Ледяная Императрица подошла ближе к ней и ответила тихо, что только Люмин могла слышать: — Вряд ли ты имеешь сейчас хоть малейшее представление, кто ты такая. — Расскажи. — сказала она трясущимся голосом. — Слышишь, расскажи мне всё. Я так долго ждала этого! После этого свет воспылал в ней, и по Заполярному дворцу прошлась ударная волна. Всё вокруг вспыхнуло ослепительным золотом. Лепнина, драгоценные камни в подсвечниках, ледяные узоры на потолке — всё переливалось, как огромный бриллиант, отражая пронзительно-белые вспышки света. Люмин закрыла глаза от яркого света, пытаясь сосредоточится и возыметь над силой контроль. Всё это было похоже на дикое, непокорное животное, вздымающимися от могущества и вездесущности света звёзд. «Слишком много.» — подумала Люмин. Но в тоже время внутренний голос твердил, что этого мало. Внезапно захотелось больше. Мощнее. Откуда-то доносились крики. Свет вздымался вокруг Люмин, трепля полы зимнего плаща и опаляя затвердевшие лепестки интейвата в волосах. А ей было плевать. Путешественница уже не осознавала происходящее вокруг. Она не могла говорить, не могла ничего почувствовать, кроме одного. Все, что заполняло ее сознание: невероятной мощи сила, прожигающая грудь. Ее кожу. Ее кости. Внезапно что-то холодное прилетело в грудь, заставляя припечататься спиной к острой лепнине на стенах. От боли руки, ноги и туловище наконец-то начали приходить в чувство, пока глаза разглядели Чайльда и Паймон, которые точно так же вонзились спинами в противоположную стену, и Царицу, еле стоящую на ногах. — Что ж, это было мощнее, чем я ожидала. — сказала Крио Архонт с отдышкой, подавляя остатки крио элемента в ладонях. Путешественница вздохнула, сползая на пол. В груди разрастался холод. Она зажмурилась, считая секунды до момента, когда боль внутри тела прекратиться. Она прикрыла глаза и сделала дрожащий вдох. — Люмин! — звон полёта Паймон провалился сквозь туман в голове. Когда она вызвала свет, ей не пришлось даже напрягаться. Сила цеплялась за неё, словно радуясь возвращению домой. Она выпустила свет просто одним мощным взрывом эмоций. — Твою ж мать. — выдохнула Люмин от понимания всей ситуации. Она сделала глубокий вдох. Сила продолжала копошиться в грудной клетке. Даже более менее стабильное эмоциональное состояние не помогало унять этот белый огонь внутри. Если бы Люмин не была уверена, что от крика всё снова снова превратиться в чистый хаос, то закричала бы. Она ненавидела эту войну. Люмин знала, что сможет сделать все что угодно. Она поняла, что теперь не существовало той границы, которую она не готова переступить… Осознала, что может заставить свою совесть молчать до тех пор, пока Бездна и Селестия не сгинут с лица земли. За то, что отняли большую часть памяти. За то, что заставили закрыть внутри сознания её истинное существо. За разлуку с братом. Она упёрлась ладонями, опустив голову и тяжело дыша. Люмин была настолько зла, что, казалось, ещё немного и весь Заполярный дворец исчезнет с лица Тейвата. Царица подошла ближе и Путешественница вскинула голову, чтобы посмотреть ей в глаза. — Бездне сейчас лучше молиться своим несуществующим богам, а Селестии надеяться на пощаду, которой не будет. У Люмин задрожала челюсть: — Я убью их. Она сделала неглубокий вдох, чувствуя как солёные капли скользнули по щекам. Тело сотряслось, а сила света искала выход ещё сильнее, чем несколькими секундами ранее. — Я клянусь. Царица ничего не ответила. Вместо этого Крио Архонт схватила её за подбородок, открыла рот и быстро залила какое-то зелье, прежде чем зажать холодной рукой рот и нос. В резко захлестнувшей панике она попыталась вырваться. Люмин не понимала, что происходит. Ей казалось, что легкие вот-вот лопнут. Тело с новой силой забилось в судорогах, и Люмин не могла никак это контролировать. — Проглоти зелье, у тебя приступ. Оно остановит его. У меня были... похожие. Горло Путешественницы постоянно сжималось, а руки тряслись, но Крио Архонт не ослабляла хватки. После нескольких попыток ей удалось заставить себя проглотить горькую жидкость. — Дыши. Ты меня слышишь? Люмин кивнула и попыталась подавить панику, но это было всё равно что хвататься за скользкие змеиные хвосты. Она попыталась зажмуриться и сосредоточиться на одной точке во тьме. Вдох. Выдох. И ещё раз. — Люмин. — послышался голос Паймон и Путешественница почувствовала крохотную ладошку у себя на плече. — Всё хорошо. Ты была храброй. Ты добралась до Заполярного дворца. Ты почти смогла преодолеть весь путь по материку. Осталось совсем немного. Просто нужно дышать. Она тихо всхлипнула и кивнула. Люмин продолжала вдыхать и выдыхать, пока неожиданно не уткнулась носом в ткань, пахнущую зимой и морем. Путешественница прижалась к Аяксу и ощутила, как его ладонь прошлась по волосам и спине. — Это всё правда? Может, это всё просто снится мне... — Нет. — ответил Чайльд, и его глаза отделались сталью. Она молчала, всё ещё втягивая пересохшим ртом воздух. Оглянулась по сторонам, будто проснувшись. В сознании всё ещё бился вид созвездий. — Я хочу услышать. Чувство всё ещё такое, будто рот полон мокрого песка. И он вяжет, мешая громко произнести что-нибудь. Только лёгкие перекачивали кислород. Небольшими порциями, от которых темнеет в глазах. — Думаю, стоит переместиться в место, где будет более удобно слушать мою историю длиной во многие столетия. Люмин вслепую пошла за Царицей, слушая размеренные шаги Чайльда возле неё. Бесконечные коридоры Заполярного дворца привели их в комнату военного совета. Вдоль стены висела огромнейшая и древняя карта Снежной. На остальных стенах висели карты всего Тейвата и некоторых отдельных регионов. Конечно, намного меньше по размеру. В каждой стене виднелись распашные двери, а одни из них вели в покои Крио Архонта. Те двери тянулись от пола до потолка, и их светлая древесина была украшена золотыми символами Фатуи. Помимо основного длинного стола, в помещении также находилось несколько кресел у окна и диван. Царица жестом пригласила всех сесть. — Глаз Бога — вещь, по которой прописана практически вся дальнейшая жизнь человека. Селестия присваивает владельцам Глаз божественную судьбу, которая будет удобна для них же, а не для людей. Чайльду, в неком роде, повезло. После падения в Бездну его судьба исказилась. — У всех Архонтов есть контракт, по которому они не могут говорить об этом. Почему ты можешь? — О, даже всемогущий Властелин Камня давал подписку о неразглашении? Приплыли. — ухмыльнулся Чайльд. — Небеса, я не прошу у вас силы. Только смирения — иначе я прибью этого придурка. — выдохнула Люмин. Крио Архонт скептически выгнула бровь. — У моей части Архонта — да, контракт есть. — ухмыльнулась Царица. — Но кто сказал, что я только Архонт? Но, думаю, стоит отложить эту тему на потом. Люмин ничего не ответила. Честно говоря, она даже и не знала, что можно сказать. Сейчас, сидя в комнате военного совета, ей показалось, будто ещё чуть-чуть и всё закончится. Но как бы не так... От одних слов Царицы не уничтожится Бездна и Путешественница не воссоединится с братом. — Я понимаю твои истинные цели проникновения в подземелья Заполярного Дворца. Книга, не так ли? — Да. Крио Архонт поднялась на ноги и подошла к окну, рассматривая бесконечную белую пелену за окном. Царица растеряла прежнее самообладание. Она выглядела сломленной. — Тогда начну с самого начала. На свете есть алхимик из падшей нации Каэнри’ах, ранее известная как «Цитринитас», которая стала падшей ради грешников, породив орды чёрных как смоль демонических зверей. Сейчас мы знаем её как Рейндоттир Голд. Цитринитас призвала мутацию, которая опустошила весь Тейват. Кажется, что всё весьма просто. Катаклизм очень быстро прогрессировал, началось восстание Каэнри’ах в следствии чего... — голос Царицы дрогнул и она запнулась. — В следствии чего погиб последний член Династии Чёрного Солнца. А потом Селестия заставила Астерот обратить всё вспять и она умерла из-за того, что её силы иссякли. Они... они уничтожили Каэнри’ах дважды. Люмин чувствовала, как внутренности Царицы чуть ли не сжались при воспоминании о том, скольким людям она закрывала глаза после катаклизма. Как ей пришлось наложить чары расширения на тронный зал Заполярного Дворца, чтобы там поместить всех смертельно раненных бойцов Снежной, которых можно было хоть как-то опознать. Царица проводила дни и ночи, наблюдая, как умирают люди, видя, как ужас в их глазах распространялся от понимания, что скоро умрут. Пыталась всячески спасти их. Она сидела рядом с ними, сжимая их еле тёплые ладони, и как можно мягче объясняла, что они никогда не будут разговаривать о своих мелочах, никогда больше не увидят первого зимнего снега и не ступят на зеленую летнюю траву, окутанную утренней росой. Что у них никогда не будет детей. Что их партнер, супруг, родители или дети погибли из-за действий Богов Селестии. Что она не смогла защитить свой народ. Она жила так каждый день после катаклизма, дышала этим опустошением, пока, наконец, не утонула в нем. Люмин молчала. Это была исповедь Ледяной Императрицы. Царица была до сих пор так шокирована и опечалена произошедшим. Ей нужно было просто выразить все словами. — Я... я почти никого не спасла. Хуже того, меня заставили уничтожать часть людей Каэнри’ах собственными руками... Как и остальных Архонтов. Потом проявилась стена.Стена, напоминающая, насколько слабы и ничтожны были Архонты и люди перед Селестией. Когда вы с братом пришли на материк, катаклизм уже был в самом своём рассвете. Вы хотели уйти, но кое-кто преградил вам путь... Путешественница сжала ткань на юбке своего платья. Сильно. Но это не помогло, в голове каждая мысль двоилась лишь от одного упоминания событий того рокового дня. — Она называла себя Хранительницей Небесного Порядка. — выдохнула Люмин. — Асмодей. Одна из пяти носителей корон Фанета. Он создатель нашего мира. А из четырёх богов Селестии одна сбежала, одна умерла, ещё один в добровольном изгнании и лишь Хранительница в целостности и сохранности. — Кто остальные четверо? — вмешалась Паймон. — Сам Фанет, Хранительница Небесного Порядка, Астерот, богиня Смерти и богиня Судьбы, которую зовут Паймон. Стало так пусто, что в очередной раз за этот вечер захотелось заорать, чтобы заполнить эту пустоту хотя бы этим. Но Люмин подняла гневный взгляд на феечку, в то время как Паймон уже испуганно вздрагивает. — Селестенская консерва, ты не офигела ли разом? — Но Паймон ничего такого не помнит! — её голос едва ли не сорвался на фальцет. — Я подожду, когда вы успокоитесь. — холодный голос Царицы снова прошёл мимо мыслей. В голове страшно пусто. Взгляд на Паймон. Скользящий, ненормально рассеянный. Мозг наотрез отказался понимать, что происходило в этом мире. — Ты можешь объединить Сердца и открыть врата в Селестию для остальных. Ты связующее звено между всеми элементами. Вот почему скверна Бездны на тебя не действует. — И давно Вы об этом узнали? — спросил Аякс. — Думаю, что после первой встречи с будущим принцем Бездны я поняла что к чему. Он оставил мне этот шрам. — Почему не сказали? — Я не могла. Просто тыкнуть её носом в этот факт равносильно проигрышу этой войны. Она бы ничего не поняла и наделала проблем. Бессмысленно, глупо. Так не могло быть. Паймон, сила звёзд, предназначение... Люмин сглотнула, пытаясь подавить внезапное желание разреветься. — Наш разговор не окончен. Но Люмин нужно отдохнуть. — Нет. — Тебе нужен отдых. — теперь голос стал жёстче. — Да, как же! — взгляд Путешественницы метался по Царице. — Я должна знать всё сейчас. Я не буду сидеть и ждать, пока Бездна снова нападёт на кого-нибудь. И только через несколько секунд она поняла, что кричала во всю глотку, словно пытаясь докричаться до Царицы. Над Снежной сгущалась ночь, и слуги зажгли лампы снаружи дворца. К тому времени, как Люмин в сопровождении Царицы поднялась по лестнице в комнату, желудок будто скрутило в узел. Паймон радостно верещала, что ей выделили отдельную комнату рядом с Люмин. Путешественница села у окна, глядя на открывающийся перед ней вид. Пока она размышляла, Крио Архонт позвала служанку и отправила её за ужином. Перед тем как уйти, она обратилась к Люмин: — Может, ты захочешь подождать и поужинать со мной и некоторыми предвестниками? Путешественница покачала головой. Она слишком устала и перенасытилась эмоциями, чтобы думать об ужине в компании предвестников, которые её недолюбливали. — Ты можешь остаться? — спросила она. — Или тебе так требуется там быть? — Вовсе нет. Значит, ужин на двоих. — властно проговорила Царица и служанка тут же умчалась. Служанка вернулась быстро с большим подносом. Она поставила кувшин воды, бутылку огненной воды, стаканы и несколько небольших тарелочек с закусками. Каждое блюдце было украшено золотой каймой и таким же изображением эмблемы Фатуи. Люмин взглянула на поднос с трапезой: чёрный хлеб, маринованная свекла, фаршированные яйца. Она не ела с прошлой ночи, с тех пор, как покинула Тоню и Антона, а применение силы истощило ее, но Путешественница слишком нервничала, чтобы есть. — Это ведь не вся была история? — спросила Люмин, как только ушла служанка. — Последний член Династии Чёрного Солнца — ты его любила? Крио Архонт сверкнула серыми глазами. — Нет, не любила. Я люблю его до сих пор. Король Каэнри’ах сыграл ключевую роль в разрыве небес. За те чувства я заплатила огромную цену. Крио Архонт налила себе «Огненной воды» и устроилась в кресле рядом. Затем сделала глоток и скривилась. — Отвратительный напиток. Никогда его не переваривала. Люмин поняла, что Царица даже не хотела жить. Она мечтала отомстить и спасти своих людей и готова была погибнуть, добиваясь своей цели. Крио Архонт переживала за свой народ, но беспокойство о божественной судьбе людей не было достаточной причины для того, чтобы она снова захотела жить. — Ужасная вещь, эрозия. Я думала, что она ещё долго не коснётся меня, но... ​это один из вездесущих законов Небесного Порядка, которому, при всём желании, никто не в силах противостоять. ​Постепенное разрушение памяти долгоживущих существ. Получаешь новые воспоминания — стираются старые, стираются старые — забываешь, кто ты есть. Эрозия столь сильная вещь, что способна даже расколоть душу и воспоминания, не затрагивая само тело. Люмин сразу вспомнила Аждаху. — Забавно, Педролино был и сам своего рода моей эрозией из-за того, что я на многое закрывала глаза. Ведь только сильные эмоции и мысли могут быть оставлены. И мне печально от того, сколько вещей я могла уже забыть. — Мне интересно, какой я была до потери памяти. Царица молчала несколько секунд, прежде чем уголки её губ чуть потянулись вверх. — Как бы прискорбно не было сообщать, но неважно, кем ты или я были раньше. Важно то, кем мы являемся сейчас. Твоё просто останется с тобой в подсознании, даже если Хранительница заперла твои воспоминания. Моё, к сожалению, нет. Но это не помешает мне дальше идти к цели. Люмин потянулась к Архонту и взяла её за руку. Несколько минут они сидели в тишине, разделяя тяжесть и скорбь произошедшего. — Знаешь, когда впервые увидела тебя, я сразу поняла, что между тобой и Тартальей что-то было. У вас так сердца бились. — Ты можешь слышать биения сердец? — Да. — она пожала плечами, будто ничего необычного в этой способности не было. — А потом подумала: что человек, судьба которого сильно исказилась в Бездне, мог найти в низкорослой, упрямой девчонке, которая так сильно верит в судьбу этого мира, причём не считая себя его частью? — Что заставило тебя передумать? — Я увидела, как он смотрит на тебя. Тем самым взглядом. Словно, когда ты появляешься где-то, вселенная перестаёт существовать. Люмин опустила глаза. — Твои идеалы. Был тот, который ты решила сменить на холод. Ведь так? Царица медленно поднялась, норовя исчезнуть за резными дверьми. — Думаю, ты сама прекрасно понимаешь. — Я действительно ценю, что ты смогла рассказать мне многое. Спустя время Путешественница запрыгнула под одеяло из меха и шёлка, туша свечу на тумбе. Из коридора слышались звуки закрывающихся дверей и голосов, которые желали друг другу спокойной ночи. Всё это превращалось в приятную мелодию отводящего ко сну Заполярного Дворца. Люмин смотрела в потолок, на который падал чистый лунный свет. Она тщательно разглядывала роспись на нём, изображающую какой-то мифический сюжет. Пересчитывала завитки и листики, парящих птиц. Сон никак не приходил к Люмин. Всё это время она пролежала будто бы в бреду, надеясь, что придёт к какому-то логичному умозаключению на счёт событий минувшего дня. И все эти мысли возвращали обратно к ужасным воспоминаниям о Бездне, застилая глаза пеленой слез. Находиться в комнате без спящей рядом Паймон было странно. Странно и немного одиноко. Люмин опять на секунду показалось, что это самое одиночество колом впилось в сознание, раскалывая крепкие стены и обнажая холод и страх. Она резко отодвинула полог кровати и спрыгнула с нее, засунула ноги в тапочки и выскользнула из комнаты. Люмин тихо пробежала по пустой гостиной и вышла за дверь, почти не ощущая холода коридоров. Заполярный дворец уснул. Путешественница медленно шла по замку, сама не зная куда, лишь бы в попытке скрыться, убежать от своих навязчивых мыслей и вечного анализа ситуации. Сердце сделало кульбит, когда очередная мысль о том, что Царица, которая у Люмин с момента появления на Тейвате ассоциировалась только с самым настоящим злом, делала что-то настолько стоящее и правильное... На глаза выступили слёзы злости на себя. Сколько времени прошло с момента, когда она очнулась из метеорита? Много, а Люмин до сих пор не могла прийти в себя. Теперь к этому чувству добавилась обида на то, что она не была способна заглянуть в суть некоторых вещей. Но Путешественница ведь понимала, что сейчас ничего не могла сделать с тем, что уже давно произошло. А потому надо быть сильной и выкинуть всё это из головы. С такими мыслями она побрела до знакомых дверей. Занесла руку и постучала по дереву. И когда они тихо скрипнули, лицо Люмин налилось румянцем. Аякс был... почти голым. Путешественница старательно пыталась не смотреть на его грудь и подтянутый живот, на котором идеально виднелись кубики пресса. Чёрные пижамные штаны плоской резинкой обхватывали бёдра. — Что... — сонно спросил он. — Всё в порядке. Я просто... не могу заснуть. Можно остаться у тебя? Голова Люмин гудела, но боль переместилась далеко в ее сознание. Аякс откинулся на спинку кровати. Она положила голову ему на оголённую грудь, слушая биение его сердца и чувствуя, как его пальцы рисуют узоры на её плече, успокаивая. Полная безмятежность в объятиях друг друга, словно в их памяти не осталось тех ярких картин недавнего прошлого. Несколько непослушных рыжих прядей упали ему на лицо. И Путешественнице показалось, что она находилась во сне. Люмин осторожно протянула руку и кончиками пальцев подхватила рыжие пряди, откинув их. Она наблюдала, как в глазах цвета океана игрался свет. И хотела запомнить его снова. В слабом свете луны он больше не выглядел как нечто, вырезанное из войны с Бездной. Черты его лица смягчились, а выражение лица стало более расслабленным. Она скользнула взглядом по его скулам, губам и бледной шее. Глаза медленно закрывались. Сквозь сон Путешественница почувствовала, как нежно пальцы Аякса скользнули за раковину её уха, убирая прядь светлых волос. — Спокойной ночи, моя дорогая Люми. — тихий и ласковый шёпот. Её губы слегка дрогнули, беззвучно назвав то, что Крио Архонт не смогла отвергнуть даже спустя пятьсот лет. Любовь.