Безжалостный мороз

«Если на плечах вы тоже несёте невыносимые грезы, раны, что не могут зажить...» Заполярный Дворец был не только домом Царицы, Предвестников, придворных и слуг, тут ещё проживали около сорока детей от одиннадцати до восемнадцати лет, которых Крио Архонт посчитала одарёнными и теперь их готовили к необходимости выживать в мире, за стенами замка и границами Снежной. И неважно, кто ты — владелец Глаза Бога, магическое существо или обычный человек — ко всем был разный подход. Строгий распорядок дня: подъём, общий завтрак, где каждый сидел за определённым столом. Тренировки и обучения на протяжении всего дня. Все они разделены по группам, своим будущим отрядам в армии, никто никому не доверял, потому что большинство из них сироты и жизнь научила — чаще предавали близкие. Заполярный Дворец был для них местом выживания. Лучшие друзья могли предать за возможность подняться по "карьерной лестнице", стать ближе к Ледяной Императрице и, главное, получить титул Предвестника. Да, в Заполярном точно учили выживать. Владеть мечом, метать ножи, использовать катализаторы, если у ребёнка уже был Глаз Бога, и стрелять из лука. Фатуи никогда не знали, что ждёт их за границами собственной страны. Точно не безопасность, учитывая бескомпромиссность Царицы. К концу марта Люмин прочертила все книги с фольклором, эпосами и коллекциями крестьянских сказок в поисках хотя бы намёка на подсказку о её силах. Легенды о разных мифических существах сосредоточивались в конкретных местах, а упоминания о звёздном боге поступали со всех уголков Снежной, и ни одна из них не связывала её с тем, что было на самом деле. Ведения из Бездны становились всё чаще, иногда она даже видела Итэра. Он представал перед ней, как правило в пустых коридорах или между рядов библиотеки, а иногда даже в командном пункте во время собраний. Она опустила взгляд, впиваясь пальцами в гладкую деревянную поверхность. Люмин сидела за туалетным столиком у себя в комнате и до этого пристально рассматривала своё отражение, не понимая кто она теперь. Вокруг царила ночь и из окна сочился лунный серебристый свет, проникавший сквозь тяжёлые облака, и ставший таким естественным запах горы сосен и свежего снега. И когда Путешественница подняла взгляд к своему отражению, то окаменела. За ней стоял Итэр. — Почему ты здесь? — спросила Люмин со всем спокойствием в голосе, которое только могла найти в себе. Она прикрыла глаза, пытаясь игнорировать своего брата. Люмин понимала, что это очередные игры с её сознанием и его не было в комнате, но сам факт того, что он снова в её сознании пугал. Она не слышала, как приблизился Итэр, только ощутила его присутствие со спины. Его длинные пальцы убрали удлиненные пряди волос с её шеи и замерли за тонкой серебряной цепочке. — Оставь меня в покое. — прошептала она. Прошли долгие минуты. Люмин думала, что он не ответит. Даже понадеялась, что он исчез. — Оставить то, что я считаю домом? — Ты пытался меня мучить. — Я пытался тебе доказать. — Да что с тобой не так? — выдохнула Люмин. Она зажмурилась, отгоняя видение. Задохнулась, затряслась, но не могла остановить слух, что улавливал голос брата. Невозможно так цепляться за прошлое, неправильно, невыносимо. Нельзя забыть, как дышать, от одного взгляда на последнего человека, который был её семьей. — Мучают ли тебя ведения из прошлого так же, как и меня? Чувствуешь ли ты мое присутствие? Потому что я твоё — практически всегда. На каждый твой слабый и неосознанный призыв из глубины я тянусь, но не могу достать. Меня поглощают воспоминания, и я начинаю гореть в них время от времени, возрождая, а потом забывая образ той богини и того дня. Снова и снова. Люмин ощутила странный странный укол в сердце, но эти чувства внутри неё — словно она уже живёт с ними всю жизнь, существуя, как слабая тень собственной себя. Сломленная, разрушенная. Но всё ещё борющаяся с этим миром за то, чтобы хотя бы иметь возможность дышать. — Вытяни свою руку. — Что? — Мы потратили уже достаточно времени. — серьёзно, сурово, с вызовом. — Вытяни руку. Холодный укол страха пронзил её. Люмин в панике огляделась вокруг, но кричать или искать помощи было ниоткуда. Итэр практически насильно соединил их ладони, и послышался звук, напоминающий раскат грома. Волны тьмы со всех уголков комнаты накатили на них. Комната исчезла. Всё исчезло. Люмин чуть не закричала от ужаса, когда она дрогнула и пальцы Итэра сжались чуть сильнее на её запястье. Но над ней, под ней, вокруг неё — тёмная мерцающая Бездна, и она всё ширилась, дрожала будто бы от смеха, потешаясь над беспомощностью Путешественницы. И Люмин с головой ушла в поглощающую её тьму, разрешив ей проникнуть под кожу, наполнить. Стать ей. Но страх отступил. Он всё ещё был глубоко внутри, но туда его затолкало нечто спокойное. Было странное ощущение, будто Люмин на несколько секунд оказалась дома. Она услышала внутренний зов, как тогда в тронном зале. Путешественница пыталась подавить свет, затолкать его обратно, чтобы Итэр не мог видеть его. Она знала: если сила освободится — ей конец. Не спеша и медленно Итэр сконцентрировал в ней силу, с помощью этой капли тонкое сияние превратилось в свежие, а потом свет рванул на поверхность. И Люмин не могла себя остановить. Тьма в комнате раскололась и мир вспыхнул потрясающим белым цветом. Уже долгое время этот свет практически не показывал себя и сейчас каждый сантиметр души требовал больше. Он высвободил её руки. Кожа Путешественницы светилась золотистым оттенком из-за мелкой звездной пыли на ней. Она горела. Горела и сгорала. Вот что значит использовать силу, когда рядом есть её усилитель? Чувствовать всю эту невероятную мощь, которая так не хотела подчиняться? — Вернись ко мне, пожалуйста. — прошептала она, ощущая, как по щеке пробежалась слезинка. — Вернись домой! — Не пытайся остановить меня. — выдавил он каменным голосом. — Ты можешь идти со мной рука об руку. Ты можешь использовать всю свою мощь только рядом со мной. — То, как ты всё это делаешь... неправильно. Я знаю, что в глубине души ты понимаешь, что все эти средства... — А ты так хорошо меня знала? — перебил Итэр. Он насмешливо выгнул бровь, хищно наступая на неё. — Достаточно, чтобы понять, чего ты хочешь. — процедила Люмин.        — И чего же я хочу, сестрица? — сладко протянул Итэр. Она чуть отступила.        — Поиграть, чего же ещё. Мучаешь жертву, наслаждаешься вкусом эмоций. А сам знаешь, что, сколько бы она не дергалась, не пыталась сбежать, всё равно уничтожишь. Но со мной это больше не пройдёт. Я не проиграю. — Люмин вздёрнула подбородок. — Ты уже проиграла. В тот момент, когда поддалась ему. Путешественница не успела открыть рот как Итэр исчез, оставляя её одну в поразительной тишине комнаты. Несколько минут она стояла посреди спальни, не в силах что либо сделать, а потом подбежала к окну, приоткрывая его. Тени в комнате больше не шевелились, но Люмин настороженно наблюдала за миром вокруг. Сон перестал быть необходимостью. Хотя воспаленное и переуженное событиями в жизни сознание нуждалось в отдыхе. Но не сегодня. Не в эту ночь. И не в остальные предыдущие. Бесшумно подойдя к двери из комнаты, Люмин надела сапоги. Решив не надевать верхнюю одежду, она плавно выскочила в коридор в голубых пижамных рубашке и длинных штанах из атласа. Прошлась вперёд, минуя несколько лестниц и медленно приближаясь к заветным дверям. Снаружи было тихо. Люмин вышла в заснеженный дворцовый сад. Ступив на белый снег, она выдохнула облачко пара и обхватила себя руками, тихо ругаясь, что не додумалась захватить тёплый плащ. Конец марта в Снежной совсем не отличался от зимних месяцев. Снег регулярно шёл уже последние девять дней подряд. Путешественница топтала мягкий снег под ногами, пытаясь согреться. Он так приятно скрипел в этой ночной тишине. На полы длинных пижамных штанов сразу же прилипли снежинки от такого шажка. Губы сами собой растянулись в шаткой улыбке, когда она сместилась в сторону и вновь потоптала свежий, ещё нетронутый снег. Сапоги утопали по щиколотку, и на минуту Люмин отвлеклась от своих переживаний. Она вдохнула жадно и глубоко, напитываясь ароматами ночной темноты с привкусом сосновых иголок. Прикрыв глаза, слушала тихий шепот могучих ветвей, их неторопливые пересказы древних преданий и легенд. А потом услышала кое-что ещё. Путешественница поняла, как её поглощала необратимость судьбы. И не было в этом воздухе вокруг неё ни капли надежды. Ни крупицы спасения. Только оглушающая боль, что впивалась в переплетения кровеносных сосудов и отравляла еле живое сердце. Без конца и края, без всякого предела. Завернув за угол живой изгороди в снегу и осветив темное пространство маленькой звездочкой в ладони, которая от любого дуновения ветерка начинала потухать, Люмин широко распахнула глаза, первым делом замечая ярко выделяющуюся на общем фоне рыжую макушку, обладатель которой дернулся. Она остановилась на последней ступеньке небольшой каменной лестницы, чувствуя на языке привкус недоумения. — Аякс? Чайльд застыл и спустя мгновение обернулся. — А, принцесса. — почти скучающе протянул он, заметно расслабившись. Путешественница моргнула, сбросив с себя оцепенение. — Как хорошо, когда много снега. Он укрывает землю от горизонта до горизонта, и она становится чиста, как лунный свет... — сказал он с легкой иронией в голосе. — Идеальный пейзаж для хорошего кровопролития. Они неотрывно смотрели друг на друга, пока ветер метался между ними, передавая и смешивая ароматы. Пока ночь плескалась в расстоянии, что разделяло и одновременно связывало их двоих среди тьмы. Шевелила пряди их волос, смешиваясь с хлопьями снега, складки одежды, трепещущие ресницы и её подрагивающие от холода губы. Небольшое расстояние между ними ощущалось таким далеким, будто они еле видели друг друга из непроглядной тьмы жизни. Но всё таки были так близко, что мир вокруг за пару секунд сузился в две точки — синие, словно глубокая пучина Бездны, и золотые, будто раскалённый янтарь. — Почему ты без плаща? Одним движением руки он стянул с себя чёрный плащ и укутал Путешественницу в него. — Всё в порядке, не стоило. Выглядел Аякс довольно болезненно: тёмные круги под глазами дополнялись отсутствующим взглядом, а само пребывание в саду посреди ночи и немного странное поведение наталкивало на определённые мысли. — Встречный вопрос — что ты здесь делаешь? — спросила Люмин, сильнее укутываясь в плащ, чтобы сохранить тепло, так как тело начинало леденеть. — Это был мой второй вопрос. — Чайльд широко ухмыльнулся. Люмин перекатилась с пяток на носки, кидая взгляд на вид гор из сада, и почувствовала, как голова немного отяжелела от постоянного недосыпа. Здесь хотя бы нет тех теней из Бездны. — подумала она. Эта тревожная мысль так и барахталась на краю сознания, крича о своём существовании. — Ты последнее время сам по себе. Избегаешь всех. — Нужно было обдумать много вещей. — И как, обдумал? — Ты хочешь об этом поговорить? Сначала она ничего не ответила, чувствуя, как атмосфера вокруг них застыла. Путешественница продолжала все так же смотреть на один и тот же горный перевал вдали, не зная, что она могла сказать. Что просто хочет быть здесь? Что всегда ищет встреч с ним? Что, видимо, совсем сошла с ума раз постоянно думает о нём? — Я хочу сказать, что скучаю. Она перевела взгляд на Аякса. Их глаза пересеклись. Синяя радужка блестела, цвет такой глубокий и насыщенный, что отражал душу. Там все тщательно зарытые в самую глубь переживания и страхи, там бездонное море и детство в неволе. Люмин судорожно сглотнула, сейчас особенно остро ощущая разницу в их росте. Поддавшись порыву, поправила прядь его волос на лбу. Он замер, будто даже перестал дышать. Они молчали. Люмин думала, что он больше не заговорит, но неожиданно раздался его голос и он вздохнул, словно не хотел пускаться в утомительные и долгие рассказы: — Когда я был в Бездне, Скрик ежедневно тренировала меня. Она никогда не позволяла мне выигрывать. Никогда не поддавалась. Но каждый раз, когда мне удавалось превзойти самого себя, она подходила ко мне и гладила по голове несколькими грубыми движениями. — Аякс махнул рукой в воздухе, пародируя движения наставницы. — Вот и вся «ласка», которую я помню из детства. Похлопывания по голове, да такие сильные, что я сжимался каждый раз, ожидая очередного пинка в спину. Он усмехнулся, но в смешке этом не было привычных хитрости или веселости. — Я подумал и понял: у Скирк не было выбора в Бездне. — он сжал ладонь Люмин. — Выучи и ты урок, который преподала мне наставница. Ты должна быть бескомпромиссной. Люмин горько улыбнулась ему. — Финальное сражение не за горами. — закончил он. Путешественница сделала маленький шажок к нему, вплела пальцы и посмотрела ему в глаза. — Ты прав. От первой и до последней буквы. — каждое слово давалось ей с трудом. — Надеюсь, скоро этот мир наконец-то освободится. — Я иногда думаю о том пророчестве. Если оно правдиво, то ты сыграешь огромную роль. Если что-то не удастся, я не уверен, что у кого-то из нас хватит сил вести ещё одну войну. Останется ли вообще кто-то из нас живым. — Я верю в силы Царицы. Верю в твои. «Но что для вас эта прядь светлых волос? Кто-то, кого должны убить? Или объект вашего покаяния?» — при воспоминании об этих строках Люмин всегда чувствовала, будто её ударили. Она крепче сжала его руку. — Если мне суждено умереть, то, возможно, так и должно быть. — Только попробуй ещё раз так сказать. — хмыкнул он. — Аякс, мы воины. — таким же твёрдым голосом ответила Люмин. — Я думала... какое-то время я думала, что в будущем... — её плечо дернулось, а губы сжались. — что победа будет только началом для нового мира, который Царица хочет построить. Но... я... я не вижу того, что может быть дальше. Последнее время я живу сегодняшним днём, понимая, что на следующий день меня может не быть. Война с Бездной и Селестией — всё, что от меня осталось. Он замер, опираясь на каменные поручни лестницы, и слегка закусил губу. Решимость в его глазах слегка дрогнула. — Перемены и утраты всегда шли рука об руку. — тяжело вдохнув, произнесла Люмин, ощущая, как её сердце сделало болезненный кульбит. — Этот мир не может измениться без каких-либо потерь. Это ещё и причина, почему многие люди говорят, что хотят измениться в лучшую сторону, но на деле остаются прежними. Так что... не воспринимай это так в штыки. В очередной раз воцарилась тишина. Люмин сцепила руки и палец медленно прошёлся по шраму на костяшке большого пальца на левой руке, который она получила когда была ещё совсем ребёнком. Он подсознательно напоминал ей, где её место. Каждый раз касаясь его, она вспоминала вечное превосходство Итэра на тренировках, заменяла страх всего произошедшего тугой болью, а возможность полностью разрешенного будущего — тем, что повезло иметь. Если бы она могла вернуться, то спасла бы свой дом? Или опять видела, как умирали все? Люмин не знала. Не знала, как ей быть. Не знала, как жить. Не понимала, кто она и почему. — Когда всё закончиться... чего ты хочешь? — слова неожиданно слетели с её губ. — Что? Люмин хмыкнула. — Чего ты хочешь от жизни, когда всё закончится? Чем думал заняться? Ну, кроме вечного выискивания новых врагов, заботы о братьях и сестре, и подледной рыбалки. — Тогда без понятия. — усмехнулся Аякс. — Ты недоговариваешь. — зацепилась Люмин. — Что не так? — Всё так. Идём отдыхать. — увильнул он, потянув Путешественницу обратно в коридоры, чтобы проводить Люмин до её комнаты. Тем вечером она так и не узнала, что Чайльд умолчал одну вещь. Он хотел Люмин. Он хотел заботиться о ней и дорожить как зеницей ока. Он хотел бросать ей вызов каждый день, становиться еще сильнее у неё на глазах, потому что Люмин была единственной девушкой, которая когда-либо делала его счастливым. Она была единственным человеком на материке и за его пределами, который заставил переосмыслить Чайльда многие вещи.

***

Следующие несколько дней Люмин провела в штабной комнате, где разрабатывался план по проникновению в Мондштат. Оставалась в штабной группе и Царица — её лицо было прикрыто полупрозрачной вуалью, которая крепилась на чёрный кокошник. Пульчинелла, Арлекин, Скарамучча и Коломбина вставляли свои замечания. Люмин и Чайльд нависали над столом, на котором стратеги набрасывали на картах возможные планы нападения и обороны, передвигали по картам маленькие резные фишки. — Двигаться будем через Большой Коридор, чтобы не попадать на границы с Фонтейном, но и не сталкиваться со снежными бурями в Северных горах. — говорила Царица. — Дальше выйдем в степи, а потом через Море одуванчиков и горы Буревестника подойдём к Монду. Я хочу, чтобы Бездна и остальные регионы Тейвата увидели шоу в Мондштате как только мы окажемся там. Об этом должны знать все. — Нет, мы должны занять город без применения силы. — покачала головой Люмин. — Остатки подчиненных Синьоры будут на месте. А с собой возьмём лучших агентов и застрельщиков. — Постарайтесь сделать так, чтобы рыцари выслушали нас. — среагировала Коломбина. — Никаких состязаний устраивать не надо. Но если Ордо Фавониус захотят выступить против наших планов, вы должны будете ответить своей мощью. Все разом покосились на Царицу, а потом перевели глаза на Люмин. — В след за передовым отрядом вышлем второй по Большому коридору, чтобы не устраивать столпотворение и не привлекать внимания. — покачала головой Крио Архонт. За вуалью было трудно рассмотреть выражение её лица. — Мы останемся живы, в то время как к нам подоспеет достаточное количество воинов. — Сколько людей мы можем привлечь? — спросил у неё Чайльд. — В общей сложности? Полагаю, мы бы могли собрать армию из пяти тысяч человек. Они раскиданы по гарнизонам на юго-западе, так что мобилизовать их будет непросто, но, думаю, это возможно. Ещё у нас есть причины подозревать, что некоторые из ополченцев с Глазами Бога на нашей стороне. Но мне доложили о массовом дезертирстве с баз на юго-востоке, недалеко от Стены. — Вам бы не помешали дополнительные войска в самом Мондштате и решающей битве. — признался Пульчинелла. В правом виске начала отдаваться тупая боль. — Не нравится мне всё это. Вы все говорите о том, чтобы подкинуть огромное количество тел Хранительнице и Бездне. Это приведёт к неслыханным потерям. — Ты же знаешь, что я буду прямо там, вместе с ними. — возразила Царица. — Тогда это может сложиться так, что мы сможем прибавить тебя к числу погибших. Крио Архонт усмехнулась. — Если ты сможешь использовать всю мощь элемента Света, то у нас появиться шанс. — А если нет? Царица театрально пожала плечами. — Тогда наденем наши лучшие наряды и уйдём из этой жизни как герои. Градус напряжения в командном пункте резко увеличился. От такой фразы Люмин стало тошно, но, глядя на остальных людей в комнате, она поняла, что, кажется, единственная, кто волнуется об этом. — Мы здесь уже часа три торчим. — скривился Скарамучча. — А у нас будет что-то вроде обеда? — Идите. — Царица махнула рукой. Когда Люмин помедлила, Крио Архонт добавила: — Все вы. Закрывая дверь, Путешественница заметила, как Царица в изнеможении опустилась за чертёжный стол, подпирая рукой голову. Люмин последовала за остальными по коридору. Паймон бормотала Скарамучче что-то о кухне Ли Юэ. Путешественница сомневалась, что со стороны феечки было разумно вступать в разговор со Сказителем, но, возможно, это позволит им двоим не так сильно друг друга ненавидеть. При первой мысли о возвращении в свою комнату ноги Люмин сами собой замедлили шаг. Уже почти месяц она находилась в Заполярном Дворце и это были одни из самых длинных дней в её жизни, и хоть она отгоняла усталость, теперь она повисла на плечах. На обед подавали мясо под каким-то инадзумским соусом и рис. Было некомфортно сидеть в обеденном зале, полный Предвестников. Кроме того, у Паймон появилась привычка неожиданно куда-то деваться на долгое время, а Коломбины, которую странно было называть спасительницей от этих тяжёлых взглядов, тоже не было. Когда Люмин вечером вернулась в комнату, её ждали очередные сюрпризы. Ненадолго застыв, она развернулась на пятках и прошла по коридору туда, где расположилась Ирэн. Теперь она временно жила в Заполярном Дворце, чтобы Люмин не было так одиноко. Путешественнице так же удалось упросить Царицу освободить Александра и ещё нескольких людей, и у него получилось уехать в Ли Юэ, чтобы быть подальше от всех событий войны, а заодно набраться опыта у портных в гавани. Долгое мгновение Путешественница просто стояла на месте, чувствуя себя глупо, но всё же постучала в дверь. Открыла Ирэн. За Морозовой Путешественница увидела Паймон. Каким-то образом за столом оказалась Коломбина и вышивала на белой ткани золотой нитью. — Я хочу вам кое-что показать. — сказала Люмин. — Что? — поинтересовалась Коломбина, не отвлекаясь от иглы в пальцах. — Пойдёмте и увидите. Люмин повела их в свою комнату и распахнула дверь. Ирэн нырнула в кучу платьев, разложенных на кровати. — Шёлк из Ли Юэ! — простонала она. — Бархат! Паймон металась по комнате, разглядывая ткани и узоры на них. Потом залетела за ширму и послышался её восторженный писк. — Люми-и-и-ин! Иди сюда. Коломбина зашла за ширму раньше всех и резко остановилась. — Святой мороз! — завопила она. Предвестница изучала пальто с высоким горлом, глубокого полуночного-синего цвета. Оно почти доставало Люмин до пят, а рукава были широкими. Манжеты были вышиты золотом, как и эмблема Фатуи на спине. Путешественница пробежалась пальцами по золотым нитям, чувствуя как медленно опускалась на неё тревога. Пальто было прекрасным. В стиле Царицы. — Белый соболь... — выдохнула Коломбина, поглаживая оторочку. — Я ещё никогда тебя как не ненавидела. — усмехнулась Ирэн. — Вы можете забрать всё остальное. — уточнила Люмин. — Кроме этого пальто. — Ты уверена, что Царица хочет, чтобы ты всё это раздавала? — спросила Паймон. — Я воин, а не какая-нибудь придворная дама. — фыркнула она, вздёрнув подбородок. — Мне это всё не к чему. Если ей не понравится, то пусть научится оставлять более четкие указания. Они перерыли все сундуки с одеждой и украшениями, примеряя всё друг на друге. Царица, как и всегда, подошла к заданию стратегически. Все платья были исполнены в белых, голубых и золотых тонах. — Я действительно ужасная. — выпалила Коломбина. — Столько людей полегло и ещё поляжет, а мне так не хватает огромного количества красивых безделушек как раньше. Ирэн закусила губу. — Я скучаю по куличу с кокосовой стружкой, который делали повара в доме моего отца. И по варенью из закатников, которое приносили каждое воскресное утро с одной из рыночных площадей. — Паймон скучает по ресторану «Народный выбор» в Ли Юэ. — тоскливо протянула феечка. Она нацепила на себя столько драгоценностей, что её тянуло к полу. — И по «Нефритовым мешочкам» от Сянлин. Ирэн потупила взгляд в пол. — А ещё... я скучаю по определенности в будущем. — И я. — призналась Люмин. — Знаете, я всегда думала, что буду вместе с Итэром, когда всё закончится. Что мы уйдём вместе и продолжим путешествовать по мирам. — Путешественница повертела небольшой кокошник из жемчуга в руках, больше напоминающий диадему. — А сейчас у меня появилось много времени, чтобы подумать. И если всё хорошо закончится, я хочу остаться на Тейвате. Ирэн взвизгнула, стискивая Люмин в объятиях. — О, ради всех святых морозов! — Ирэн зажала её ещё сильнее, отчего у Путешественницы медленно перекрывался доступ к кислороду. — Теперь ты просто обязана выжить! — А раньше разве нет?! — возмутилась Паймон, топая ножкой в воздухе. Коломна отложила кольцо с аметистом, которое рассматривала. — Ты согласишься, если тебе предложат стать полноценным членом Фатуи? — Мне не предлагали. — Я сказала "если предложат". — Не знаю. Стоящая рядом Ирэн чуть не взвыла. — Я приврала. — хохотнула она секундой позже. — Вот теперь я никогда так тебя не ненавидела. — Почему все снежане такие высокомерные?! — взвизгнула Паймон. Ирэн показала феечке язык. Паймон в ответ подняла тапок с пола и кинула его в Морозову. — Это будет что-то особенное. — сказала Коломбина. — Если с нами будут два Архонта. — У Инадзумы тоже было два Архонта. — запротестовала Люмин. — Одна из них была кагэмуся другой. — фыркнула Предвестница. — Не считается. Они хотели Архонта-спасительницу. Царица хотела видеть прославленную путешественницу, которая спасала Тейват, вместе с Фатуи. А чего хотела Люмин? Мира для материка. Возможности спокойно спать по ночам, ничего не боясь. Перестать чувствовать страх и вину, с которыми она просыпалась посреди ночи. Старые желания никуда не уходили — Люмин хотела быть любимой просто за то, какая она была, а не за возможность использовать силу света, лежать на мягкой траве рядом с братом и наблюдать, как ветер свободы гонит облака. Но эти мечты принадлежали девочке-путешественнице, которая потеряла единственного родного человека и оказалась в незнакомом мире, а не Архонту Звёздного Света. Девочки засиделись допоздна, пока не догорели последние лампы, и Люмин была благодарна им за компанию. Наконец они отобрали себе понравившиеся платья, остальные наряды сложили и убрали в сундук, пожелали ей спокойной ночи. Через пару дней план движения по Большому Коридору был полностью завершён, отряд подобран и настало время отправляться в путь. Путешественница устала так сильно, что на мгновение вноса почувствовала себя слабой и никчёмной маленькой девочкой, той, что уставала от малейшей физической нагрузки, той, что была незаметной по сравнению со своим братом. Но эта девочка осталась далеко позади. Ныне она Архонт Звёздного Света, и если даже не чувствует себя таковой, то должна вбить себе в голову этот факт. И раз так, то придётся прятать свою усталость за резкостью фраз, отчаяние в надменности, а нерешительность во вдохновляющих, но бессмысленных речах. Люмин подошла к зеркалу, глядя на своё отражение. Поднесла руку к горлу, проведя лёгким движением руки по ключице, прежде чем скрутить цепочку между пальцев. Всё это выглядело глупо. Крайне глупо. Путешественница накинула пальто, застёгивая спереди на застёжки в виде маленьких золотых четырёхконечных звёзд. Неужели она действительно сделала это? Неужели и правда находится на стороне Фатуи? Это казалось невозможным. Невозможным казалось и то, что буквально месяц назад она вышла в свет как один из членов Фатуи. Царица чуть ли не напрямую этими действиями заявила свои права на неё. Здесь всё было к её услугам, для её удобства и сделано в соответствии с её вкусом. Оставалось только удивляться, когда Царица успела всё это узнать. В дверь постучали. — Войдите. Створки открылись и Люмин дрогнула, по коже забегали мурашки, колкие и острые, заставляющие сердце биться быстрее. Но она почувствовала его появление за пару секунд до того, как он оказался в её коридоре. Она повернулась, откровенно залюбовалась им. Архонты побери, она и никогда не задумалась насколько Чайльд выглядел величественно в плаще, который специально шили под Предвестников Фатуи. Люмин и сама могла выглядеть величественно, если бы не растерянность, четко написанная у неё на лице. — Ты... — Знаю, выгляжу нелепо. — перебила Путешественница. Но сердце замерло, когда Аякс взял её руку в свою, переплёл их пальцы. Поднёс руку к губам и нежно поцеловал костяшки. — Прекрасна. — Паймон сейчас стошнит! — У тебя есть десять секунд, чтобы исчезнуть. — ядовито произнесла Люмин, не кидая взгляда на феечку. — Грубиянка! — Я начинаю считать. — протянула Путешественница. Паймон исчезла. Аякс протянул руку вперёд в приглашающем жесте. Люмин подошла к нему и взяла его за локоть, они вышли в коридоры, медленно спускаясь на нижние этажи. — Однажды я предлагал тебе присоединиться ко мне на моём пути к мировому господству. Теперь она рядом с ним. И стоит ему только мягко взять Люмин за руку, легко коснуться и она смягчалась. Путешественница знала, каким неистовым и беспощадным он мог быть, но даже её тени отступали рядом с ним. Все дела, проблемы, заботы отодвигались на задний план, стоило Аяксу обнять её, коснуться щеки ладонью. — Я помню. — Люмин поймала себя на мысли, что есть только она и он. Они. — Ты был прав, что нас было бы не остановить. Все жертвы, сомнения, которые сковывали её долгие дни... Она знала, что просто старалась бежать от него в Ли Юэ. От той притягательной власти, силы, которой он окутывал всё её естество. Как Чайльд был прав: они одни против целого мира — они весь мир. Они созданы друг для друга, рождены, чтобы спасти, править и умереть. Может, она и вправду изменилась. Стала чуть злее, беспощаднее. Темнее. Нет, Люмин никогда не была хорошей девочкой, которая лишней колкости не скажет и не подставит вторую щеку, если её бьют. Царица ждала их снаружи. Как и две кареты, в которых они будут добираться до границ. Когда все уселись, Люмин прислонилась головой к окошку и вполуха слушала, как Чайльд уговаривал Паймон рассказать немного об остальных регионах Тейвата, в которых он не был. Путешественнице показалось, что его восхищали описания заляпанных грязью подъёмных механизмов в Разломе и необычных изобретений Фонтейна. Где-то на середине рассказа феечки о любимых жевательных червячках Линн и Линетт они приехали к месту, откуда весь отряд будет двигаться на лошадях, пешком или в повозке, где лежали шатры, припасы и запасное оружие. Как только они выбрались из кареты и отправили её назад, отряд поднялся на холм, что находился недалеко от пограничного леса, и Люмин не смогла подавить судорожный вздох, разглядывая прекрасные пейзажи Снежной. Большую часть их территории покрывали густые леса, а где нет лесов, там горы, а где нет гор, там струятся неглубокие реки, чьи воды стекали с возвышений в сторону реки, на которой построили Столицу. Движение воды стремительно, что даже сильный мороз был не в состоянии сковать речные потоки. Чайльд двигался на лошади спереди вместе с Царицей, пока Люмин и Паймон вошли по промёрзлой в земли Большого коридора. За ними на положенном расстоянии шагали двое агентов Фатуи. — Он был таким милым, пока мы ехали в карете. — протянула Паймон. — Паймон и не знала, что он может быть душкой. Эти слова заставили Люмин рассмеяться. — А ведь он, знаешь ли, разговаривая с Паймон, пытался произвести впечатление на тебя. — А мне показалось, что ему просто интересно как работают переправы через реки Фонтейна. — Путешественница скептически выгнула бровь. Дни тянулись медленно и однообразно. Люмин остро осознавала, что каждый шаг вглубь Большого Коридора был шагом, который им придётся пройти назад по дороге в Снежную. Что они обнаружат, когда окажутся в Мондштате? Нападет ли к тому времени на них Итэр? И если она всё же научиться управляться с силой света, хватит ли ей могущества, чтобы сразиться с Бездной и Хранительницей Небесного Порядка? По большей части она думала о путешествии своего брата, которое произошло многие столетия назад. Шёл ли он однажды той же дорогой, видел все те же горы? Управляла ли им жажда отомстить за разлуку с последним родным человеком, как теперь ей руководило отчаяние, заставляя переставлять одну ногу за другой, сделать ещё один массивный шаг в гору, пересечь очередную реку? По вечерам, когда устраивался привал, Царица учила Люмин управлять своими силами. И это... было сродни обучению танцам. Или, возможно, походило на необычное изучение боевых искусств. Все движения делались неторопливо, без давления и применения лишней силы. Царица дала ей время хорошо усвоить эту технику. Позволила почувствовать, как правильно вызывать свет, разобраться по пунктам в тактике комбинирования стихий. Она тренировала Люмин снова и снова, пока она не смогла вызывать силу инстинктивно, не задумываясь. Но в большинстве тренировок она упрекала Люмин в её слабости, но за чистым взглядом можно было прочитать тень одобрения. И в конце концов — Путешественница начала получать удовольствие от этих тренировок, ведь скоро она сможет использовать свою силу на полную. — Почему тебя так интересуют мои движения и уклонения, если ты сама почти не двигаешься во время спаррингов? — Селестия побери, с твоим владением светом звезд это даже спаррингами назвать нельзя. — ответила она с кривой ухмылкой и, отразив несколько лучей, выпустила несколько очередных острых ледяных кристаллов. Несколько льдинок чуть не впились Люмин в ноги. — Твои гео-щиты слабые, Хранительница пробьёт их одним взмахом руки. А перестраиваясь на другую стихию ты тормозишь. Так что либо прекрати использовать их и уворачивайся от атак, либо научись делать всё быстро и укрепляй щиты. Путешественница покраснела и уклонилась от очередной партии крио магии, летящей в её сторону, одновременно бросая в Царицу несколько световых атак. — Ты даже не пытаешься попасть в меня. — среагировала она, нахмурившись. — Ты слишком долго не отзывалась на энергию света внутри. — Она и не подавала признаков жизни. — буркнула Люмин. — Сосредоточься уже! — выкрикнула Крио Архонт. — Я даже толком тебя не атакую. Она замолчала, с силой сжимая губы. Злилась. Хотела огрызнуться и практически прикусила язык, но яд её слов сильнее. — Дашь мне использовать меч, тогда и буду атаковать. Мы в этой схватке даже не на равных! — Тогда тем более советую победить. — Царица опасно сверкнула серебрёными глазами. — Ну, или проиграть, плюхнувшись лицом в снегогрязь. Посредственность — непозволительная роскошь для такого существа, как ты. — Сила света практически не отзывается. — Тогда советую хорошо сгруппироваться перед полетом на землю. — посоветовала Крио Архонт весьма дружелюбным тоном. — Отлично, спасибо. — язвительно поблагодарила Люмин. — Где твоя хваленная воинственность, Путешественница? Путешественнице нравились вечера, когда где-то в лесах расставляли шатры для ночлега, на которые Крио Архонт накладывала чары внутреннего расширения, и Люмин сидела в шатре у Царицы, попивая чай и беседуя. Люмин невероятно нравились рассказы о былой Снежной и Заполярном Дворце. Её любимой была история о том, как во время Летнего Фестиваля Царица пригласила в Снежную Барбатоса и тот в один момент подменил её посох на дубинку хиличурла. Днём середина Большого коридора вела их через рощи карликовых берёз и елей, иногда попадались луга, где рос вереск. Отряд двигался решительно и легко. Прохладный воздух был пропитан влагой. В некоторых местах были видны далёкие горы, входящие в территории Снежной. Большинство времени Люмин проводила в медленно покачивающейся повозке, которая не пойми как ехала по всем холмам и заросшим местностям. Иногда выходила из неё и бурчала, что ей не дали лошадь. — Я всё же не понимаю, — Люмин подошла к Царице, которая сидела в седле. Чёрная, будто ночь, лошадь шла размеренным шагом. — в чем была проблема посадить меня в седло, а не тащить с собой лишний груз в виде повозки? Мы бы двигались в несколько раз быстрее. — Напомни, когда ты последний раз ездила верхом? Путешественница замолчала. Крио Архонт скептически выгнула бровь. — Вот и я о том же. Через несколько часов солнце стало двигаться к горизонту, пока совсем не стемнело. Взошла луна и температура вокруг заметно опустилась. — Привал. — объявила Царица. Пока все разводили лагерь, Люмин уселась на груду крупных камней чуть поодаль, вслушиваясь то в ничего незначащие разговоры агентов Фатуи, то к шуму собственного дыхания, стону ветра и шуму просторов Большого коридора. Никто не возражал и почти даже не повернул головы, когда она отошла в сторону. Она сидела в одиночестве, чуть дальше от тёплых костров, чем стоило бы в такую холодную погоду. Путешественница чувствовала себя лишней среди людей, которые понимали друг друга с полуслова. Люмин прикрыла глаза, вслушиваясь в звук потрескивающего костра вдали, который перемешивался с журчанием узкой реки, поблизости которой они расположились. Солдаты не кричали и не хохотали, а переговаривались спокойно с улыбками на губах, даже тихо. Небо было чистым, окрашенным в синий, фиолетовый и бархатный чёрный с россыпью мерцающих звёзд. Благодаря ещё тонкому снежному покрову и яркой луне Люмин наслаждалась пейзажем, что раскинулся перед ней, уходя в низину. — Мы поставили шатры. Можешь возвращаться. Люмин медленно оторвала глаза от неба, возвращаюсь в реальность. Одна из Магов цицинов терпеливо ждала её ответа, выдыхая облачко пара. Кажется, её звали Алина. За дни путешествия Люмин успела разглядеть почти всех солдат в отряде. С ними были так и мужчины, как и женщины. Воинов оказалось сорок пять и все они в возрасте от двадцати одного до тридцати. Алине было не меньше двадцати четырёх, у неё приятное лицо, которое никак не портил шрам на подбородке, русые волосы, аккуратно подстриженные на уровне скул, и карие глаза. Она часто задумчиво тёрла подбородок, проходясь пальцами по шраму, а ещё криво улыбалась, обнажая белые зубы. — Спасибо, я ещё посижу. — Путешественница ответила спокойно, даже устало, продолжая смотреть вдаль. — Ладно, но не уходи далеко от лагеря. А мне пора вытряхивать долги. Один из застрельщиков поставил, что нас заметят ещё в самом начале Коридора. — Он поставил на то, что мы все поляжем? — Я его не виню. Мы выступаем против самой Селестии и фактически всего Тейвата! Все понимают, что это миссия для самоубийц. Лучшие воины тянули палочки, чтобы выбрать, кому выпадет честь умереть. — Ты, наверное, ужасно расстроилась и испугалась, когда оказалась в их числе? — Я? — рассмеялась Алина. — Я доброволец. Голос её стих, вокруг наступила тишина. Где-то далеко гудит лагерь на разные голоса. Но здесь правила тишина, пропала и звёздный свет, который стал будто бы ярче с присутствием Люмин, словно их лучи тянулись к ней, заставляли её кожу сиять. — Серьёзно, не засиживайся долго и возвращайся в палатку. — закончила Алина и растворилась во тьме. Выглядели все палатки почти одинаково. В первую ночь отряд Царицы даже выделил ей отдельную, хотя это было сложно — все старались двигаться на легке, поэтому палаток было и так мало. Но той ночью, после всего случившегося Люмин мучили кошмары, мучили мысли о появлении Итэра в комнате Заполярного Дворца. Она не помнила, как кричала, пытаясь вырваться из хватки липкого сна, полного крови: её и друзей. Путешественница перебудила весь лагерь — солдаты всегда спали чутко, а те, кого выбирали дозорными по ночам не спали вовсе. И когда Паймон, Царице и Чайльду удалось её разбудить, вокруг уже собрался весь отряд с оружием в руках, многие даже не накинули одежду и выскочили в одних простых штанах и рубашках. Люмин было стыдно, что она потревожила всех своими криками, и с тех пор она спала в одной палатке с Царицей, которая с тех пор вызывала странную магию, напевая песню, которую Путешественница услышала на балконе Заполярного Дворца. С тех пор кошмары стали не такими красочными, а то и вовсе исчезали. Зайдя в палатку Крио Архонта, Люмин обнаружила Чайльда и Паймон, которые тихо беседовали о чем-то с Царицей. Рядом с ними на столе стоял чайник с чаем, а из горлышка выходил пар. На блюдцах рядом были разложены селедка, порезанный палочками сыр и сушки. Стоило так же признать, что за это время Люмин привыкла постоянно находиться рядом с Чайльдом. Как и всегда, он был дерзким и нахальным, и использовал десять слов вместо двух, но Путешественницу впечатляло то, как умело он управлял солдатами. Он не утруждал себя трюками, которыми по слухам пользовались Педролино или Синьора, но всё же люди шли за ним безоговорочно. Люди уважали его, но многие, кто до этого видел его за делом, слегка побаивались. Царица заметила Люмин ещё на входе. Крио Архонт взяла ещё одну кружку, наливая в неё горячий чай, и протянула Люмин. Она не пила, но обхватила чашку ладонями, чувствуя согревающее кожу тепло. Ей было холодно. Внутри и снаружи. Она чувствовала холод. Теперь она всегда будет ощущать его. На ней всегда будет лежать отпечаток холода. — Не кисни, девуля. — увидев её лицо, сказал Чайльд. — Мы идём на смертный бой. Красотища! — Да что с тобой? — сердито прошипела Люмин — Ничего. — удивился он, но на лице тут же заиграла фирменная ухмылка. — Всё отлично. — Как ты можешь быть таким беспечным? — Почему это я беспечный? — Тогда на что это похоже? — спросила Путешественница, сердимо обведя его взмахом руки. — Ты выглядишь так, будто едешь на шикарный приём в твою честь, а не на возможную смерть. Чайльд рассмеялся. — Принцесса, ты слишком сильно волнуешься. С нами Её Величество и множество ружей, которые не зависят от магии элементов или Селестии. — Я думаю, что ружья вряд ли помогут при встрече с Хранительницей Небесного Порядка. Тарталья удивлённо приподнял бровь. — Что с тобой такое? Ты раздражительнее обычного. — Огромное спасибо. — проворчала Люмин. — Да не волнуйся, Хранительница при взгляде на твою летающую консерву решит оставить нас в покое. Такое грозное существо. — Эй, Паймон всё слышит! Люмин почувствовала, как улыбка появилась на её губах, после чего она рассмеялась. — У принцессы снова появилось настроение! — саркастично произнёс Чайльд. — Звездный свет теперь снова может греть нас. Её лицо внезапно окаменело, а потом приобрело крайне агрессивный вид. В ладони материализовался меч. Его концом Люмин указала на выход из шатра. — Доставай лук. Тебе конец. Слух уловил звук усмешки — этот смешок она узнала бы из миллиарда, даже если бы ей завязали глаза и вышвырнули во тьму. — А ты чего усмехаешься? — Люмин повернулась к Царице, которая вальяжно закинула ноги на стол. — Я вот никак определиться не могу: откуда в тебе столько заносчивости, чтобы указывать мне. — протянула она, рассматривая ногти на руках на предмет несовершенства. — Что это? Возвышенное самомнение, безбашенная уверенность в безнаказанности или банальная глупость? Люмин чуть не взвыла. — Но должна признать, такого веселья перед глазами у меня лет пятьсот не было. — Нравится смотреть как я летаю в грязь лицом? — А то. — улыбнулась Крио Архонт. — Новобранцы не так феерично это делают. — Ты само очарование. — язвительно проговорила Путешественница и скривила гримасу в передразнивающей манере. — Знаю. — согласилась самоуверенно Анна, и Люмин закатила глаза, качнув головой. На рассвете следующего утра, пока остальные тушили огонь и жевали гречневую кашу, приготовленную на огне, Люмин надела пальто и отошла в сторону, чтобы посмотреть на тонкие водопады. Долину, в которой они находились, укрывала густая туманная пелена. И всё это место казалось тихим, идеально подходящим для отдыха. Они собирали палатки, как вдруг услышали быстрые шаги одного из дозорных. Все резко замерли, не производя ни звука, и ждали. — Группа людей на юго-востоке. — предупредил дозорный. — Километра четыре от нас, сейчас может меньше. Скорее всего, разведчики из Фонтейна. — Значит, двигаемся на север. — моментально решила Царица. — Уйдём чуть в горы. Никто спорить не стал. Застрельщики закинули свои винтовки на плечи. — Берите рюкзаки, быстро распихивайте еду и медикаменты по ним. — сказала Крио Архонт, глядя на повозку с припасами и запасным оружием. — Возьмите запасные винтовки. Закрепите палатки на лошадей. Повозку придётся оставить здесь, она без опознавательных знаков. Если её найдут, то вряд ли что-то заподозрят. Подъем по скалам занял большую часть дня. Он был крутым и опасным, и хоть ноги Люмин были крепкими, привыкнув в вечному нахождению в дороге, но она все равно напрягалась изо всех сил. Мышцы ныли от веса рюкзака и, несмотря на прохладный воздух с гор, на лбу выступили капельки пота. — Когда всё закончится, — пропыхтела Ирэн. — я лично попрошу у правительства Фонтейна моральную компенсацию за это. В конце концов по второй половине дня отряд перевалил на плоскую часть скалы — это было гладкое пространство из камня и мха, скользкое от влаги и разделённое течением ручейка. Глядя за резкий обрыв водопада, все увидели весь проделанный путь — дальний кряж долины, серые поля и степи, ведущие к карликовым березам, углубление какой-то старой дороги, а за ней — облака, движущиеся из-за границы со Снежной, из-за колоссальных, припорошенных снегом гор. — Эти горы всё не заканчиваются и не заканчиваются. — протянула Паймон в лицо Ирэн, летая рядом с небольшим костром, когда путники в очередной раз поставили палатки для ночлега. Морозова стала активно поддерживать феечку. Путешественница отстранённо посмотрела на них, а потом и вовсе чуть отошла от лагеря. Люмин осторожно подошла к краю нагорья, становясь рядом с Аяксом. Высота была головокружительной. Солнце начинало садиться за горизонт. Она стояла на краю водопадов, слушала ропот воды. Когда солнце опустилось ниже, водопады загорелись красным цветом, а небольшие ручейки в долине, протекавшие сквозь деревья, засияли золотом. Всмотрелась в туман, поднимающийся от камней внизу водопадов. Когда он клубился и извивался, то казался почти живым. — Прости. — наконец сказал он. Люмин покачала головой. — Не извиняйся. Все более менее на позитивном настрое, а я всё порчу. — Однажды Скирк засунула чьи-то внутренности мне в ботинки, принцесса. — рассмеялся Аякс. — Так что с плохим настроем я умею справляться. Мы понимаем, какое бремя ты несёшь на себе. Но не обязательно нести его одной. — Всё не так просто. — сказала Люмин. — Как бы глупо это не звучало, но я не такая, как они. Не такая, как все на материке. — замешкалась, но потом тихо добавила: — Кроме него... — Ты совсем не похожа на Итэра. — Ты серьезно? — выпалила она. — Мы близнецы. Похожа, даже если ты не хочешь этого видеть. Аякс выгнул бровь. — Потому что он могущественных опасный и вы родились в один день? — он грубо усмехнулся. — Скажи мне кое-что. Итэр заступился бы за друга Ирэн перед Архонтом, чтобы его освободили? Простил бы и понял Царицу? Простил бы дважды меня? — Ты не... — Да-да, не понимаю. Я просто выучил урок о том, что жить без боли невозможно. Люди и жизнь не оправдывают наших ожиданий. Мы страдаем и мстим в отместку. Но то, что Принц пытался сделать с тобой? Сделал с нами в Бездне? Это слабость. Это признак человека, если что-то человеческое в этой персоне осталось, который живет в постоянном страхе, лелея все свои обиды. С одной стороны это может описать многих из Фатуи. Но мы пытаемся сражаться за будущее. А он только из обиды и мести. Он хмыкнул. — Мне тоже хочется отомстить. Но ещё больше мне хочется, чтобы моя семья жила в мире без страха. — потом лицо Аякса расслабилось и на губах заиграла фирменная ухмылка. Он добавил: — Ну и мировое господство Царицы, конечно же. Люмин слабо рассмеялась. Спустя неделю долины и степи сменились рощами из пушистых сосен, а воздух заметно потеплел. Это значило лишь одно — они приближаются к границам Мондштата. Чайльд замедлил шаг и теперь шёл позади отряда, взял лошадь под уздцы. Он дежурил прошлой ночью и теперь выглядел усталым, и под голубыми глазами появились еле заметные круги. Повинуясь импульсу, Люмин взяла его за свободную руку. На секунду подумала, что он отпрянет, но он лишь сжал её ладонь крепче. Так они и шли рука об руку, сосновые ветви воздавали навес над головами, когда отряд зашёл в тени леса. Когда наступило время очередного заката и это означало одно — последний привал. Дальше они ступят на земли Монда и нужно будет двигаться быстро через Море одуванчиков и горы Буревестника, чтобы Ордо Фавониус не заметили их раньше времени. Стемнело и зажглись костры. Дичь, пойманную кем-то из солдатов, уже освежевали и нанизали на вертели, и вскоре, несмотря на нарастающую тревогу в душе Люмин, у неё потекли слюнки от аромата жаренного мяса. Коломбина, Ирэн, Паймон, Чайльд, Царица и Люмин сидели вокруг одного из костров, передавали бутылку кваса по кругу, наблюдая за игрой отсветов на земле и ткани палаток, под треск и хлопки горящих веток и шишек. Люмин окинула взглядом их странную, потрепанную группку, маленькую Паймон, смотрящую влюблёнными глазами на жарящуюся птицу; Ирэн, наблюдающую, как Чайльд чертил будущий маршрут. Шрам Царицы сверкнул, когда она улыбнулась, слушая яростно жестикулирующую Коломбину, пока та яростно пыталась объяснить свою идею о создании новой ткани для кафтанов и пальто, которая могла бы отражать пули. Никто из них не был простым или лёгким в общении. Они, как и Люмин, лелеяли в своих душах скрытые раны и обиды на этот мир. Каждый сломлен по-своему. Они не были идеальный командой. Края каждого были настолько острыми, что иногда можно было порезаться друг о друга. Но, чувствуя теплоту костра, Люмин ощутила мощный прилив благодарности, от которого заныло сердце. Следующим утром они пересекли границу с землями Мондштата. На раннем этапе они видели завитки дыма от костров каких-нибудь искателей приключений. Теперь же они остались одни, с одними лишь птицами в качестве компании, которые грелись на палящем весеннем солнце, а ещё — стадом лосей, пасущихся на лугу. А потом они вышли к Морю Одуванчиков — месту, которое описывалось детских сказках Мондштата... Лисы игрались в бескрайней белой пелене, высоко подпрыгивая и ныряя обратно вниз, из-за чего семена разлетались повсюду, оседая на волосах и одежде отряда. Люмин присела на корточки и сорвала один из одуванчиков, аккуратно взяв пальцами за стебелёк. Она слышала о любви, которая приходит раз в жизни. И была почти уверена, что та самая любовь стояла с ней рядом. Потому что Люмин стояла в бесконечном Море одуванчиков, загадывая на каждый, чтобы однажды он стал её. Она повернулась и теперь встретилась с голубой бесконечностью в глазах Аякса. Стало тяжело дышать, пока он смотрел на неё. И прежде она не чувствовала себя живее и свободнее. — «Ветер разносит семена историй, а время их взращивает.» — сказала Люмин, вспоминая слова Венти. Потом улыбнулась: — Может, когда-нибудь из этого всего выйдет хорошая история.