Сумасшествие.

— Что думаешь, хён? - SM не обсуждали с самим Тэмином титульный трек, пока не оказалось, что его будут записывать уже на следующей неделе. Теперь Тэмин хотел обговорить композицию с Джонхёном. — Тебе идет. Тэмин взглянул на Джонхёна через стол. Все, что нужно сделать Джонхёну - это подождать, намотав наушники Тэмина вокруг телефона, пока он не потянется через столешницу, чтобы забрать его. Переворачивая мясо по частям, отгоняет ворчащего Тэмина, который опускает палочки и берет в руку ложку. Он засунул в рот столько риса, что Джонхён не мог понять, как тот при этом собрался говорить. — И что это должно значить? — Очень танцевальный трек. Больше риса. И кимчи. Нет, нет, хен, я не это хочу услышать. — А тебе бы это подошло? - вот что он хотел спросить. Это больше похоже на вопрос который хотел задать. Тэмин поморщился, смешно сморщивая нос и нахмурил лоб. Джонхён кладет в его тарелку ароматную говядину, отвечая. — История и персонаж, эта песня, эта идея достойна того, чтобы воплотить ее в жизнь. Ты идеален для этого. Я пока не увижу своими глазами, не смогу точно сказать сексуально это или нет, но уж точно не мило. — Хорошо. — Айгу, ты не хочешь, чтобы поклонники видели в тебе милого парня, но ты всегда такой милый со мной, - Джонхён легонько ущипнул Тэмина за щеку, но тот никак не отреагировал на это. Он не улыбался и не хмурился, а лишь продолжал все жевать и жевать свое мясо. Джонхён попытался снова. — Я лишь имел ввиду то, что “Danger” покажет всем другую сторону тебя, - наконец, Тэмин поднимает на него свой взгляд. — Что такое, Тэмин-а? Что же это? Но затем Тэмин ответил: — Ничего. На его лице было четко написано, что это точно не “ничего”, Джонхён хорошо его знал. С апреля постоянно что-то было. Встречи, много встреч, креатив, маркетинг, уроки вокала, координаторы SHINee, новый менеджер Тэмина, продюсеры, инженеры, Ли Суман... и еще куча других важных вещей. Сам Тэмин, например. Все, что Джонхён может сделать для него сейчас - это не давить слишком сильно. — Тебе не нравится песня? — Мне больше нравится “Ace”. Звучит как какая-то заготовленная фраза. Будто Тэмин какой-то неблагодарный засранец, или еще что. Но рядом с ним сидит Джонхён, он же не SM. Это не значит, что не сможет помочь. И он не может заставить Тэмина говорить об этом. Максимум, что может сделать для него прямо сейчас, максимум, что он, когда-либо делал для Тэмина за последние два месяца, это просто поддержать его. — Ты имеешь в виду, что тебе нравится Чанмин-хен больше чем Jam Factory? - он дарит Тэмину самую глупую улыбку, какую только может себе представить и продолжает: — Я то тебе нравлюсь больше всех, верно? Будто ведомый каким-то заклинанием, Тэмин улыбается в ответ. — Я не знаю, - отвечает он, но Джонхён почти уверен, что тот имел ввиду “А ты сам как думаешь?”. А затем Тэмин крадет еще немного говядины, и еще немного, набивая себе рот. Джонхён более чем уверен, что это означает, “Я не знаю, как говорить об этом”. И затем, Тэмин, наконец, застенчиво, неуклюже и немного болезненно произнес: — Как насчет той песни, о которой ты говорил? Та, которую ты пишешь. Песня для Тэмина. От Джонхёна. Когда Тэмин узнал от SM о своем дебюте и поведал об этом Джонхёну, тот сказал, что все что принадлежит ему - принадлежит и Тэмину тоже. А потом, месяц спустя, на высоте тридцати тысяч футов, где океан голубее неба, а солнце светит жарче, чем в аду, пойманный в ловушку на среднем сидении, Тэмин повернулся к Джонхёну и неожиданно произнёс: “Сложно быть женщиной, но и мужчиной быть не легче”, что значило: “Никто меня и не воспринимает как мужчину”. Честно говоря, это не было совсем уж неожиданно. Не после жизни полной макияжа, наращивания волос, нарочитой милоты и переодеваний в юбку на различных шоу, когда хёны нянчили его, называли девочкой, а сами девушки воспринимали как красивую куклу или же как угрозу. Нет, мне не ненавистно быть красивым. Я не ненавижу быть Тэмином. Я просто хочу измениться. Может, я лишь хочу иметь возможность выбирать, что мне делать? Я устал от того, что другие люди говорят мне, кто я. Я просто хочу быть собой. — Я работаю над этим. Скоро смогу показать тебе готовый материал, - ответил Джонхён. — Как насчет Чонина? Он согласен участвовать? Видимо на данный вопрос он тоже не хотел отвечать. На этот раз Тэмин взялся за соджу. Джонхён опередил его, налив стопку и уставившись на него. Их тут только двое. Джонхён ничего не сказал. Тэмин взял стопку обеими руками и отвернувшись, опрокинул ее в себя. Это давало самому Джонхёну возможность наверстать упущенное. Алкоголь жег горло. Он не достаточно хорошо вел себя сегодня и не мог никогда злиться на старшего, чтобы вернуть ему одолжение. Стакан Джонхёна остался пустым. Тэмин тоже молчал, даже когда Джонхён начал открывать вторую бутылку. Если бы Тэмин желал напиться он бы пошел к Джинки-хену, а не сидел бы тут и не питался чувствами Джонхёна. Вздохнув, он опустил голову на руки. — Я не знаю. Еще нет? Они сказали, всё не понятно. Его график меняется, потом мой, потом его… SM планирует их жизни на годы вперед, ничего заведомо не сказав, что плохо. Компания также переставляет всё их расписание без спроса, месяц за месяцем, неделю за неделей. Единственные люди, которые хоть что-то знают, как должно выглядеть это расписание сегодня - это менеджеры SM, которым платят, чтобы доставить артистов из пункта А в пункт Б. — Дай мне знать, когда вы будете готовы, хорошо? Я должен знать, писать рэп или нет, - Джонхён легонько толкает ногу Тэмина своей. — Или ты сам попробуешь, а? Боженька рэпа Ли Тэмин? - Тэмин произнес “Йо” и продолжил изображать рэп пока не начал смеяться сам над собой. Ему слишком нравился Джонхён, для того чтобы скрывать от него свою улыбку. — Как он там, кстати, Чонинни? — Хорошо. Он не был близок с Ифанем, - ответил Тэмин. — Дело во всей остальной шумихе. Если судебный процесс станет публичным до того, то это будет плохо. Но если это выйдет, пока они продвигаются, - Тэмин замолкает. Затем снова спрашивает: — Как ты думаешь, хён? Этот год не мог стать еще хуже для SM. У них в 2014 хорошим было только одно - это Тэмин. Они должны лучше заботиться о нем, теперь, когда Джонхён не может быть с ним всё время. Особенно теперь. — Это между Ифанем и компанией, Тэминни. У тебя сейчас достаточно стресса, не добавляй к нему и это, - Тэмин куксится на него, а Джонхён, наоборот, улыбается. — Если ты не будешь беспокоиться о себе, мне придётся нервничать и переживать за тебя самому. — Тогда как насчет тебя? — А? - Тэмин ждет его ответа, старательно оборачивая большим салатным листом жирнющую начинку. Снова пришло время Джонхёну удивляться здоровому аппетиту Тэмина. Наконец он осторожно переспрашивает: — А что насчет меня? Было большой ошибкой открыть рот, потому что в следующую секунду Тэмин наклонился через стол чтобы засунуть свое творение в Джонхёна. Он не может сказать “нет” Тэмину, даже никогда не пытался. Но, сейчас, если от неожиданности он укусит кончики пальцев Тэмина, это будет не его вина. Кажется, он все же задел его большой палец, от чего Тэмин быстренько убрал руку, а Джонхён продолжил усиленно жевать. Тэмин пристально смотрел. — Иногда я слушаю Blue Night. Ой. Джонхён не ожидал этого. Он думал, может быть, Тэмин даже не знал время его программы. Они перестали часто общаться с тех пор, как съехали из общежития. Тэмин должен был сказать ему раньше. Взять трубку. Ответить на смс Джонхёна. Пригласить его куда-нибудь первым. Пригласить для чего-то большего, чем еда и соджу. Но Тэмин сейчас здесь с ним, поэтому Джонхён забывает про свой эгоизм и говорит ему: — Минхо тоже. Он говорит, что это только из-за шоу, которое идет после моего, но я то знаю, что он врет. Тэмин кивает и улыбается, тому как Джонхён пытается говорить и есть одновременно. — Вы говорите о другой стороне меня, но я чувствую, что никогда раньше не встречал этого человека, - говорит Тэмин. (Тэмин неожиданно заговорил в уважительной форме) — Оу, это же я. Можно не на “вы”. Тэмин качает головой: — Я не это имел в виду, - а затем немного задерживается на лице Джонхёна. “Мой Джонхённи-хен”. Тот накладывает ему говядину, себе берет ещё больше, обжигает язык и все же продолжает есть. Тэмин даже не пытается остановить его, и спрашивает о том, что давно хотел знать: — Что сказали в SM, назначили обсуждение? - хорошо. Это нормально. Джонхён сможет ему ответить. — Через месяц. — Это что-то. Джонхён берется за стопку, как раз в тот момент, когда Тэмин решает погладить его по руке, и вместо этого рука Тэмина ложится на нее, маленькая и теплая. — Это означает, что они дадут тебе право голоса. Джонхён улыбается ему. — А тебе они дали право голоса? Тэмин не может не улыбнуться. — Я же не ты. Всего три небольших слова, из трех тысяч слов, которые мог сказать Джонхён на это, но нет никакого способа заставить Тэмина слушать, и даже если Тэмин ошибается в себе, он все еще прав в этом. Джонхён - не Тэмин. Он не такой красивый, как Тэмин. Он не был рожден для этой жизни, он не сказочный принц, он всего лишь человек. И сейчас он - еще одна проблема, с которой SM имеет дело. — Если слова не работают с ними, покажите им свои демо, - говорит Тэмин. Он дает Джонхёну полсекунды на передышку и затем продолжает. — Они все действительно хороши, хен. Я хотел бы, чтобы ты написал мне песню, а не просто текст. Или угости всех обедом. Ну, знаешь, они могут потом подумать над “Deja-Boo”. Им точно понравится. Они профессионалы своего дела. А Тэмин разве нет? Джонхён хотел сказать, что ему наплевать если им не понравится, если его песни нравятся Тэмину. Что если его музыка достаточно хороша для Тэмина, для него этого больше чем достаточно, но он не успел, потому что... бззз... он услышал звук приходящей смски. игнорируешь меня? серьезно я знаю, что ты не занят. сегодня воскресенье. ты не на радио. ты ведь читаешь мои смс я готова поговорить, видимо ты не очень по крайней мере без истерик — Она уже в пятнадцатый раз тебе пишет, хён, - Тэмин поморщился, возвращаясь к своей еде, будто ему неожиданно стало скучно, и он потерял интерес к Джонхёну. — Позвони ей уже. Она не перестанет пока не ответишь. Джонхён еле держал себя в руках, поэтому слова вырвались из его рта, почти неосознанно. — Я хоть на тебя внимание обращаю. Когда ты уткнёшься в свой телефон - я перестаю существовать. Или играешь, или с Чонинни болтаешь. — Я то с ним не встречаюсь! - Тэмин уперся в него взглядом и смотрел будто это Джонхён тут самый странный, когда как именно Тэмин сидел сейчас с неестественной полуулыбкой. — Вы снова в ссоре? - Джонхён не был настроен отвечать, но Тэмин уже всё понял по его лицу. — Опять расстаться хочет? Джонхён сохранял молчание. Он не мог говорить об этом с Тэмином, не сейчас, когда так старается сдержаться. Поэтому, он провёл ладонью по его волосам и произнёс: — Ешь, давай, - добавив после: — Только мою еду не трогай. Я вернусь через минутку. Затем повернулся и исчез один в темноте. Ему требуется минута, чтобы просто позвонить, глядя на ее номер. Неделю назад надпись гласила “Любимая”, теперь это “Хонг Дахэ”. Через неделю она может быть ничем. Если он не может удалить ее, он может просто купить новый телефон. Вместо того, чтобы поприветствовать она говорит: — Есть ли какая-то особая причина, по которой ты меня игнорируешь? Он должен был быть с Тэмином. Заказать еще одну бутылку. Напиться хорошенько, показывая Тэмину какой он неудачник, чтобы потом ему пришлось отвозить его домой и укладывать в кровать. Всё что угодно, кроме этого. — Я тебе позвонил, - вот и все, что он собирался сказать. — Ты же видел мои сообщения? - отвечает Дахэ, словно разговаривает с дурачком. — Где ты, что ты делаешь, ты свободен… Это сложные вопросы? Почему тебе так трудно сказать “Я скучаю по тебе”, или “Я люблю тебя”, или “Мне жаль”? Это так легко для меня, - она не ждет его ответа. — Я понимаю, что ты злишься, но попробуй подумать и о моих чувствах. Ты никогда не думаешь о них. Слишком легко. — Это не так, я не злюсь, - Джонхён буквально ощущает неприятное послевкусие лжи, остающееся у него во рту. Если она не хочет верить ему - это ее проблема. И все же, вот он снова пытается, объясняя самому себе что-то. — Меня ждёт Тэминни. Я пригласил его на ужин, в последнее время ему тяжело. — Тэминни? - она внезапно засмеялась прямо ему в ухо. — Вау, это ранит мою гордость. В следующий раз выбери кого-нибудь противоположного пола, по крайней мере. — Я же не ты, - он сказал это. Он имел в виду это. Но теперь Джонхён остался с тем самым дерьмовым чувством, сжимающим грудь, хватает воздух ртом, ожидая, что она скажет: “Он - мой бывший, он просто друг. Половина твоих друзей девчонки, думаешь я сама не ревную? Ты не мой отец, чтобы говорить мне что делать, но я выберу тебя, если ты заставишь выбирать”. Но она снова смеется над ним. — Да, ты злишься в самом деле. — Разве я не должен быть зол? - Джонхён не говорит, что хочет услышать ответ, но тем не менее, он заставляет себя остановиться там, дать ей шанс. Пять секунд, десять секунд, двадцать... ничего. Ничего, ничего, ничего. — Ты сама сказала, что нам нужно время. Так я провожу это время с Тэминни, - вот так. Так надо закончить. В этот момент Джонхён снова может дышать. Свежий воздух, запах дождя, капающего с крыши, лужа у его ног. Луна выглядит как бровь, а звезды могут быть спутниками. Эта ночь хороша, как может быть таковой летняя ночь. Когда он открывает дверь в ресторан, его телефон звонит. Ему не нужно отвечать. Ему нечего ей сказать. Ему не нужно делать это с собой. — Отправь его домой. — Что? — Хватит напиваться. Оплати чек и отправь его домой, - снова говорит Дахэ, - она делает паузу, как будто она не уверена, как далеко хочет зайти. — Ты не нужен ему сейчас. Ты нужен мне. Две минуты назад она была худшей вещью, которая, когда-либо случалась с ним, и два слова ничего не меняют. Они не должны. Может быть, если бы она сказала их на прошлой неделе, когда Джонхён пришел, чтобы увидеть ее, и встретился в дверях с её бывшим. Может быть, если бы она улыбнувшись сказала, что всё не так как кажется, а не заявила, что позвонит ему сама, заставляя чувствовать себя выброшенным на улицу. Может тогда, но не сейчас. Его ждёт Тэмин. Тэмин никогда не говорил Джонхён у, что любит его, но за девять лет он никогда не делал ничего, чтобы заставить его сомневаться в этом, и Джонхёну никогда не требовались слова подтверждения. Тэмин сказал это многими другими способами. Вероятно, он сказал бы это снова сейчас, позволил бы Джонхёну выключить свой телефон, помочь ему выпить еще три бутылки соджу, и если он начнет говорить, Тэмин не заткнет его. Может быть, он скажет это вслух, скажет Джонхёну, что он на самом деле думает. Что они оба думают. Она - сумасшедшая, хён. — Джонхён-а, его имя как-то странно звучало из этих уст. Её губы, её голос, звучащий прямо в его голове. — У меня был сложный день. Приезжай, - а потом, потом, она сказало ЭТО: — Ты нужен мне. Я хочу тебя. А ведь Джонхён был ещё более сумасшедшим. Он больше не слышал звук льющейся воды из душа. — Ты можешь остаться, но завтра утром я рано встаю. Джонхён открыл глаза и увидел, как Дахэ стояла прямо перед ним и сушила волосы. С её плеча соскользнула большая для неё мужская футболка и оголила его. Футболка, которая уже ему не принадлежала. На самом деле у неё была коллекция из футболок и мужчин. Он, Джонхён, лишь один из них, последний на данный момент. У неё оставалось несколько лет, до того, как она вознамерится искать себе жениха. Если бы кто-нибудь спросил у него, ЧТО его держит рядом с ней последние шесть месяцев - все его ответы свелись бы к этой кровати, так или иначе. И двадцати минут не прошло с того момента как она, впившись пятками в его спину, стонала, царапая его ногтями и моля трахать её сильнее, быстрее, жёстче. Будто бы только сейчас её тело извивалось, потемневшие глаза сияли, а бедра двигались в едином темпе. Когда Джонхён подняв свои руки, коснулся её, она издала звук означающий нечто среднее между насмешкой и усталостью. Она позволила ему пойти дальше: прижаться лицом к груди, коснуться открытым ртом соска, потом второго. Сжимая, и перебирая пальцами его волосы, она вдруг потянула и сказала: — Я только-только помылась. — Ммм. Она попыталась отодвинуться от него, но застонала, почувствовав прикосновение к нежной, внутренней стороне своего бедра. А потом неожиданно, она сказала, холодным, отстраненным голосом: — Моё лицо выше, - бросив это, она отстранилась от Джонхёна и взяла в руки свой телефон, оставив его голого и совершенно одного. Лишь он и привкус чего-то похожего на стыд. Осталось лишь тянущее возбуждение внизу живота. Ему нужно было лишь подождать. Ждать пока его сердце успокоится, пока она скажет, что всё в порядке и ничего страшного не произошло. Но, видимо, она закончила его трахать. И разговаривать с ним, вероятно, тоже. Тишина. Он решил разрушить её первым. — Что у тебя завтра? Встреча с менеджером? Она отложила свой телефон на тумбочку и повернулась. Спокойно и нежно. Будто ничего не случилось. — Но Хикён, она произнесла имя тихо и мягко. Так. Он не должен облажаться. — Уау, - сказал он сразу же, даже не задумываясь ни о чём. — Это круто. Она крутая. По крайней мере, для Дахэ это так. Если бы ей были важны рейтинги или деньги, она бы снималась в дорамах по работам Ким Йенсок, например, но она считала себя актрисой, а не селебрити. Артистом. Она всё время так говорила репортёрам. Джонхёну же она как-то сказала, что лучше удавится, чем будет играть каких-то девственниц с вечно открытым ртом в свои тридцать. А сейчас она смотрела на него, будто поймана на лжи. На тупой лжи. Не слишком хорошей. — Будто ты смотрел что-то из её работ. Что это вообще было важным для неё. — Моя мама любит её. Я скорее всего видел ее работы, которые вышли до 2008 года. Даже её усмешка, понимающая и насмешливая, не причинила ему столько боли, как-то, что она сказала потом. — Пойми, Джонхён, - она легонько чмокнула его в плечо. — Её работы не для всех. Джонхён почти прикусил язык чтобы не закричать, а она всё продолжала. — Она хоть и не работает сейчас в SBS всё равно осталась охуеть какой избирательной в плане актёров, - она пыталась ему сказать, что ЕЁ могут и не выбрать. Джонхён сглотнул горький привкус у себя во рту. Он мог бы быть эгоистичным и тупым бойфрендом, но он коснулся её волос, нежно убирая их и произнёс: — Я горжусь тобой, детка. У тебя всё получится. Ведь у неё нет больше никого кроме него? — Я тоже горжусь собой, - она сказала это будто спорит с ним о чём-то. — Я заслужила это, - видимо, что-то напрягло её в его лице, и она спросила: — Что? Ничего. — Ты такая красивая, - она не нуждалась в том, чтобы он говорил ей об этом. Сколько раз она ловила его восхищенный взгляд и улыбалась? Он этого и не скрывал никогда. — Но, ты просто красивая, - Джонхён погладил её плечо. — Ты тоже, - ответила она, взяв его за руку и немного сморщила очаровательный нос. — Что? Ничего... просто... — Кажется, так было всегда, - она хмыкнула. — Только неделя прошла. Для неё, возможно. — Ты скучал по мне? Говорить вслух такое было сродни тому, как ступить в пустоту: — Ммм... очень. Но, с другой стороны, она поцеловала его, медленно и страстно. Затем, сразу же вернулась к работе. Он открыл глаза чтобы увидеть, как она скривила губы. — И где ты время то нашёл? Он никогда не просил её говорить, что она соскучилась, а теперь, он лежит тут в темноте и надеется, что она не увидит его лицо и написанную на нем ложь. Она была такой очевидной, что хотелось смеяться. Было легче сжать её руку, потянуться ещё за одним поцелуем, сказав: — Спокойной ночи, Дахэ-я, - и закрыть глаза. Это была лишь неделя. Вдруг, она сказала: — Как так получилось, что Тэминни первым дебютирует сольно? - она видела его раза три или четыре лично, а разговор о нём заводила вообще впервые. Даже его имя из её уст звучало будто неправильно. — Насколько ты его старше, на три года? Надо бы очередь соблюдать. А Джинки старше его самого на год, но это не так работает. Это не должно так работать. Джонхён в течении шести лет твердил об этом Тэмину. Это нормально хотеть чего-то для себя, бороться за себя. Что этим он не забирает ни у него, ни у Джинки соло альбом или строчки в песнях. А так же были вещи, которые чувствовал Джонхён, о которых может и хотел сказать Тэмину, но он не требовал этого. Тэмин знал обо всём. Должен был. Джонхён не простил бы себе, если бы он не знал. Он гордился им. Он его самый первый фанат, который знал его и любил дольше всех. Он верил в него. Всегда. Тэмину не нужно было подтверждений от Джонхёна. Он должен был всё знать. Должен. Джонхён не хотел об этом разговаривать. Особенно с ней. Она как-то сказала, что он красивее, когда спит. Может ему попробовать сказать тоже самое. Только вот он не уверен, как она это воспримет. Только ради Тэмина, он сказал другое: — Ты видела его, что ли? — Да? - она нахмурилась, смотря ему в лицо. — Я не любитель смазливых мальчиков. По крайней мере, если они красивее меня. Её никогда не было на их выступлениях, она скорее всего даже на Ютубе ничего не смотрела. Они встретились во время съёмок рекламы с SHINee. Ей понадобилось три дня чтобы решить, что он ей понравился, спросить из какой он группы, и только один, чтобы оказаться с ним в постели. Её не волновало айдол он или нет. Её мало что волновало. Не волновал Тэмин. Ей было всё равно. — У Тэминни есть всё что нужно. Он идеален. — И что, он красивее меня? - это она сказала сама, не он. Он знал, что ему лучше молчать, смотреть на неё и ждать. Может попытаться улыбнуться ей? Она сама ему улыбнулась, поигрывая бровями. — Ну, раз он такой у тебя “идеальный”. — Как айдол, я имею в виду, - ответил Джонхён, загибая пальцы. — Танцы, вокал, внешность. У него есть всё. Она покачала головой, позволяя ему касаться её волос. — А как человек? — Тэминни? - он даже никогда не думал об этом, слишком хорошо Тэмин был ему знаком. — Он - милашка. И Тэмин сам знает это. Она закатила глаза, а он улыбнулся. — Ты имеешь в виду для тебя. Для тебя он всегда милашка. Может быть чуть-чуть из-за этого Тэмин никогда не просил ничего. Даже когда Джонхён думал, что тот мог бы - не выпрашивал. Ни у Джонхёна, ни у компании, ни у кого другого. — Я считаю, что SM даже слишком долго тянули с тем, чтобы понять какой хороший артист у них есть. — Хочешь сказать он делает это только из-за того, что они приказали ему? Нет. Он, Джонхён, совсем не это имел в виду. Он помолчал несколько минут пытаясь успокоиться. — Он долго работал чтобы получить сольник. — Так же, как и ты, нет? - ответила Дахэ, перевернувшись на спину. Она говорила так, будто он сам не был в этой системе раньше, чем она. — Младшие коллеги миленькие не только с тобой, Джонхён-а, они так себя ведут и со всеми остальными людьми. Если Ли Суману так нравится Тэминни, можешь уже не сильно стараться. Скоро он перестанет нуждаться в твоей опеке. Может, она нахваталась этого в колледже. — Он не просто коллега, - исправил он настолько аккуратно, как мог. — Он для меня как младший брат. Мы знакомы лет с тринадцати, - по сжатым губам было понятно, что ей не понравились эти слова. Ей всегда необходимо быть правой, даже если дело касалось его. Всё, что он мог сделать - это прижаться сильнее, поцеловать в шею, коснуться её волос. — Ты не поймешь этого, детка. Ты дебютировала одна, не в группе. Она будто ждала его слов, любых, чтобы ответить. — Ты тоже был совсем ребёнком тогда, - Джонхён не успел ничего сказать, когда она продолжила. — Я не настраиваю тебя ненавидеть его, просто хочу, чтобы ты и о себе подумал. Никто этого не сделает за тебя, - дав ему несколько секунд на ответ и не услышав его, она продолжила: — Ты должен был бы ответить “никто кроме тебя”. Джонхён попытался улыбнуться ей. Правда. — А может мне тебя нуной начать звать? - неправильный ответ. Её лицо кричало об этом. Её голос тоже. — Я не знаю. Кто я тебе вообще? Сердце Джонхёна спокойно восприняло этот вопрос. Оно не замерло, оно просто билось. — Кем ты хочешь быть? - он ощутил узел в животе, как только произнёс это и начал ожидать ответ. Кто знает, что он сейчас услышит. Он должен уйти первым. Это должен быть он. — Всем. Он должен сказать что-нибудь. — Ты моё всё. Это ей понравилось. Её глаза буквально впились в него. — Тогда почему бы нам не пожениться? Джонхён правда не хотел смеяться. Она могла бы сказать подобное, а он засмеяться. Будь они другими людьми из другого мира, он бы мог поцеловать её, а потом ответить, в том же тоне “Приготовь мне поесть сначала, потом посмотрим”. Вместо этого она сказала: — Знаешь, твоя сексуальность куда-то исчезает, когда ты начинаешь слишком много думать. Джонхён не знает почему, но его мало что уже задевало. Но, было больно. Почему так больно? Почему он застрял. Почему он не может сам себя остановить? Зачем ему снова пытаться всё собрать, касаясь её щеки, целуя её и выдыхая в губы: — Если ты хочешь, я могу быть твоим. Я – твой, - он не врет. Не ей. Может только себе. Она может понимала всё сама. — Я устала, - она отвернулась и затихла. От меня? Она глубоко вздохнула. — Господи Боже, Джонхён, я буквально слышу, как ты думаешь! Я никогда просто так тебе ничего не говорю. Всё обязательно что-то значит. Он тоже отвернулся. Через минуту он сказал то, что ей хотелось услышать. — А ведь не должно. Она ненавидит его за это. Он всё время чувствует её, как булавки, впивающиеся в кожу. Ощущал её в воздухе, как дым, вдыхаемый им и слепящий глаза до слёз. Он знает - она тоже его хочет. Недостаточно, может быть. После того как её дыхание успокоилось, и она заснула, он начал успокаиваться сам. Глубокий выдох, ещё один и ещё. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь. И ещё раз. Он мог бы сейчас обнимать бутылку и просить Тэминни помочь хёну. Но, он лежит тут, после двух оргазмов, один в темноте. Этой ночью она должна была уйти из его жизни навсегда. И никогда не возвращаться. Пять часов до того, как он уйдет. Пять часов ЭТОГО.