***
Сегодня днем они уже успели прогуляться. Правда, о поездке в сам Берлин даже речи не шло, «Лисам» вполне хватало и небольшого городка, где жил Клозе. До празднования Рождества оставалось почти две недели. Дома ещё не были украшены, только редкие здания уже красовались гирляндами на окнах и венками на дверях или воротах. Зато к празднику уже отлично подготовились различные коммерческие заведения. К примеру, кафе, в которое они заглянули, уже было увешано различными новогодними украшениями, а на прилавке даже стояла небольшая ёлочка с шарами различных цветов. Здесь же было решено перекусить, чтобы не делать полноценный обед, раз ужин был не за горами, а все уже устали и проголодались. На улице порошил снег, летая под порывами ветра огромными стремительными хлопьями. Метель набирала обороты, и это придавало больше уюта. По крайней мере, пока ты находился в здании, а если быть точнее, то в теплом, почти жарком помещении с кружкой горячего кофе и в окружении новогодних украшений. Атмосферу дополнял всё такой же неугомонный Ники, звонкий голос которого вперемешку со спокойным Эрика и не навязчивой музыкой создавал ощущение счастья и романтики между ними двумя. А колкие и смешные подстебывания Аарона в их сторону и молчаливые переглядки Эндрю с Нилом, как будто они вообще не здесь, а где-то в другом месте, создавали уже такую привычную для «Лисов» обстановку. Только лишь Кевин был сам не свой. Он был слишком, слишком отстранённым. Ариэль сделала небольшой глоток своего тёплого латте со вкусом имбирного пряника и карамели, уставившись в окно на проплывающие мимо машины. Напиток девушки был невероятно приторным, но почему-то слишком вкусным. Нападающая, как обычно, ничего не ела, в то время как монстры, кроме неё и Дэя, уплетали печенье, кусочки пирога и другую выпечку. Миллер резко прекратила пить свое кофе, задумавшись на секунду. "С каких пор она начала считать себя одной из монстров?" Ариэль неторопливо покачивала стаканчик в руках. После такой калорийной бомбы она не могла позволить себе больше ничего съедобного, а тем более сладкого, что только и было в меню заведения. Кевин, который также себе ничего не заказал, обошёлся одним черным кофе, так как в принципе не любил сладкое. Витая где-то в облаках, девушка не слушала, что ей втирал Ники и о чем бубнил Аарон. Все звуки превратились в единую какофонию, слившись в приятную мелодию, которая успокаивала голову и грела душу. Почему-то именно эту обстановку хотелось называть местом, куда ты вернёшься грустным, радостным или побитым. Хотелось назвать домом, в котором тебе помогут. Но было что-то, а точнее кто-то, кто разрушил эту мирную идиллию своим пронзительным взглядом. Ариэль не могла смотреть, говорить и находиться рядом с Кевином дольше, чем десять минут. Нападающая даже не скрывала, что "избегает" и "боится". Где-то глубоко в душе девушка понимала, что рано или поздно это случится. Они обязательно узнают. Скрывать всё было бессмысленно с самого начала, хоть она и пыталась. И вот все тайное стало явным. Правда, Нил и Эндрю даже словом не обмолвились, не спросили и даже не подумали поинтересоваться произошедшим пару дней назад на злополучной стоянке около "Эвермора". Но Кевин...Он не мог сидеть на месте. Парень постоянно, буквально силой пытался поймать взгляд Миллер, поговорить или узнать обо всём и сразу. Брюнет даже пробовал задавать наводящие вопросы, которые приводили Ариэль в бешенство и только сильнее подбивали её спрятаться в свою воображаемую коробку, закрыться в ней ото всех. Девушка не хотела, чтобы эти две недели испортили глупые мысли и разговоры о прошлом. Спортсменка отчаянно желала прожить их в моменте, в настоящем, где она потихоньку начинала жить, а не существовать и быть счастливой. Жаль, что Дэй был другого мнения. Она...просто устала. Миллер не скрывала, насколько её все это тяготит, но пока не была готова выкладывать все карты на стол. Тем более за один раз. Настолько внимательно за ней не следили никогда, даже в "Эверморе" с этим не было настолько строго. Казалось, брюнет наблюдал за каждым шорохом, вздохом и движением девушки. Именно это помогло Кевину наконец-то выцепить взгляд нападающей, которая сдалась, не в силах больше это терпеть. Спортсмен был чуть-ли не готов подпрыгнуть от своей победы, но лишь сдержанно улыбнулся уголком губ и спрятал это за стаканом кофе. Ариэль устало вздохнула и взяла свой напиток в обе ладони, чтобы погреть пальцы. Нападающая взглянула прямо в глаза Дэя, в его зелёные, словно сочная летняя трава, глаза. Если парень думал, что сумел одержать победу, то очень сильно ошибался. Нападающая не собиралась выдавать ни единицы той информации и воспоминаний, что тревожили её больную голову. Пусть Кевин и знал тайну о пребывании Миллер в гнезде и о её месте в воронской иерархии, но всё это было раскрыто ненамеренно, если не сказать, что по чистой случайности. Больше девушка не собиралась рассказывать ничего. По крайней мере пока что... По крайней мере, пока сама не будет готова морально к этому, без сомнений, тяжёлому разговору.***
Как оказалось, Эрик был тем ещё шеф-поваром. По крайней мере, по рассказам Ники. В этот вечер Клозе, видимо, решил удивить их чем-нибудь необычным, поэтому, продвигаясь по магазину, кидал в тележку: мясо, картошку, зелень, овощи и различную молочку. В это же время Ариэль медленно, словно улитка, обходила продуктовые ряды и внимательно рассматривала продукты с немецкими этикетками. Девушка бесцельно бродила между стеллажами, наверное, минут пятнадцать. Нападающая то и дело подмечала что-то интересное для себя, но, читая состав, тут же возвращала выбранный продукт обратно на полку. — Возьми уже это, — Эндрю, появившийся как будто из воздуха, протянул девушке питьевой йогурт, около которого она проторчала минут пять. — Ты не сдохнешь, если съешь его, ясно? — Я не буду его есть, — возразила Миллер, хотя на самом деле она очень хотела бы попробовать что-то подобное. Желудок предательски заурчал, и спортсменка устало провела рукой по лицу. — Мне такое нельзя. — Что ещё скажешь? — скептически выгнул бровь Миньярд. — Просто возьми то, что ты хочешь съесть, не обращая внимание на калорийность, иначе мне придется отправить тебя к Би. — Ты мне угрожаешь? — Ариэль даже удивилась. Такого поведения она ожидала от кого угодно, но точно не от Эндрю. В конце концов, какое ему было до этого дело? Даже если теперь Миллер в какой-то степени соотносила себя с компанией Монстров, это не значило, что Миньярд должен был печься об её питании. — Считай, что да, — на лицо парня вернулась привычная маска равнодушия. Будто издеваясь, голкипер положил бутылку йогурта в свою корзинку, наполненную различными банками с мороженным. Нападающая следила за тем, как Эндрю медленно удалялся от неё. И выглядел он так, будто разговор, произошедший между ними, был совершенно обыденным, и будто ничего такого не произошло. Ариэль сморщилась от непривычного чувства, что разлилось по телу. Ей было...приятно? Да, точно. Девушке нравилось, что кто-то беспокоился за неё, даже если это было не искренне. За всю свою жизнь людей, которых действительно волновало её состояние, было настолько мало, что Миллер была готова льнуть к каждому... Ну, почти. Всё-таки Миньярд оставался слишком мутным, чтобы в полной мере доверять ему. Да и личность у него, мягко говоря, была довольно своеобразной. Дотащив все сумки до дома в семь рук, они с трудом вместе втиснулись в небольшую кухоньку. Помещение было сконструировано таким образом, что места в нем хватило для всего необходимого и даже для компактной барной стойки, но вот на кого точно не была рассчитана кухня, так это на семь человек. Решив не мешать остальным, Ариэль села за стул где-то в углу столешницы и просто молча наблюдала за происходящим. Девушке это нравилось. Было в этом что-то, чего она так отчаянно желала в глубине души. Вся эта суета была чём-то…по-домашнему тёплым и незнакомым. Эрик молниеносно принялся за готовку, пока Ники рассортировывал из пакетов то, что понадобится для приготовления сегодняшнего ужина, а что можно убрать на полки до лучших времён. "Ненужной" едой заведовал Аарон, он подхватывал всё, что отбраковывал Хэммик, и запихивал то в холодильник, то в шкафчик. Но больше Ариэль удивилась, когда увидела, что и Эндрю тоже решил принять участие в приготовлении ужина. Пока Клозе усердно занимался основным блюдом, Миньярд взялся за выпечку. Чуть позже на кухне стало просторнее. Кевин и Нил почти сразу покинули помещение, учитывая их плачевный опыт в приготовлении даже элементарного завтрака, на кулинарные способности парней никто и не рассчитывал. Возможно, на поле нападающие и блистали, но их бытовые навыки оставляли желать лучшего. Хотя такие пробелы можно было оправдать сложным и тернистым прошлым каждого из парней. В гнезде была своя столовая, готовить необходимости не возникало, а в бегах уж точно будет не до вкусного омлета с беконом. После того, как все продукты были разложены по своим местам, Аарон тоже стремительно ретировался, скорее всего, в комнату, чтобы позвонить Кейтлин. В помещении осталась только Ариэль и трое парней, что усердно занимались готовкой. В один момент Ники обернулся к девушке и, уперев руки в бока, сощурился. — Так, а ты почему сидишь без дела? — он задумался и обернулся, чтобы схватить доску и ножик. Через минуту Хэммик обеспечил нападающую целым арсеналом юного поварёнка. — Вот, всё равно ты ничего не делаешь. Порежь яблоки дольками, пожалуйста. — Ладно, — легко согласилась спортсменка, пожимая плечами. Не задавая лишних вопросов, она молча принялась сначала разрезать сочную мякоть пополам, а потом, вырезая сердцевину, разделять её на небольшие дольки. Фруктов было достаточно много: хватило на огромную миску яблочных долек и почти час занятого времени. Ариэль поднялась с места, отнесла доску с ножиком к раковине, а тарелку в это время уже активно своровал Эндрю. Похоже, яблоки нужны были для пирога. Нападающая предположила, что это будет шарлотка… Девушка содрогнулась. Такой пирог часто готовили в её семье. Но в любом случае, сейчас Миллер была в совсем другой стране, с иным менталитетом, поэтому делать какие-либо выводы, исходя из своего детства, было бесполезно. Все равно провалишься. Через какое-то время в разогретую духовку Эндрю отправил противень с формой для пирога, а Эрик выудил из холодильника бутылку вина. У Ариэль сразу сложилось несколько предположений, в какое блюдо парень собирался добавить алкоголь. Но, если честно, нападающая очень удивилась, что Клозе добровольно зальет мясо вином. На первым взгляд он производил впечатление спортсмена, который ведёт здоровый образ жизни. Хотя, если вспомнить, какой нападающий играл у них в команде… Возможно, Миллер снова сделала поспешный вывод. Пора с этим завязывать.***
Мучительно и медленно боль волнами расползалась по телу, щипала в шрамах, задерживаясь в легких и выбивая из них воздух. Морияма практически изящно и с особым удовольствием проводил ножом по её коже, расплываясь в улыбке от каждой новой цифры и пореза. Лезвие проходило глубоко под кожу, разрывая старые белесые полосы и те, что ещё не успели до конца затянутся, а лишь покрылись тонкой корочкой. Он делал порезы так, чтобы кровь, вытекающая из свежих ран, капельками скатывалась на черную постель. Рико проходился лезвием по коже медленно, наслаждаясь каждым всхлипом, выкриком и мольбой. Выражение ужаса на лице его жертвы прекрасно. Это было лучше любых наркотиков. Солёные слезы, катясь по щекам, падали на её разодранные предплечья, доставляя ещё больше боли, от чего руки неистово дрожали, а из горла то и дело вырывались судорожные всхлипы. Глаза всё ещё застилала белесая пелена боли и горьких слёз отчаяния, когда Рико уходил из комнаты. Он оставил её один на один с болью, страхом и текущей по рукам жидкостью. Кровь. Она была повсюду, но в то же время нигде. Всё окружение поглотила темная мгла. Она тонула в ней. Даже ярко-красное пятно, покрывшие простынь, сливалось с угольно-черной тканью. Тонкие ранки жгла ноющая и пульсирующая боль. Все предплечья были испещрены некрасивыми хаотичными единицами, перекрывавшими собой старые белёсые шрамы, покрывающие руки, как перчатки. Дрожа от страха, она нашла в себе силы подняться с кровати и на негнущихся ногах дойти до стола, вытащив из ящика канцелярский ножик со следами грифеля на лезвии. Девушка сглотнула, посмотрев на желтый пластик, испачканный кровью с кровоточащих предплечий. Темнота вокруг неё сгущалась, будто туман, давя на голову и мысли. В ушах начинало звенеть, перекрывая все остальные звуки.***
Прохлада влажного бетона и теплота кафеля в ванной. Неестественно громкий и раздражающий шум стекающих из крана капель. Исчерченные шрамами руки, отчаянно хватающиеся за край белой раковины. Тело била мелкая дрожь, пока из глаз катились горячие слезы, наполненные отвращением и ненавистью к себе. Огромное зеркало показывало все нутро такое гадкое и мерзкое. Неестественно жёлтые волосы, выжженные и ломкие, карие, почти чёрные глаза. Пирсинг в ушах и брови, которую пересекал шрам почти до самого глаза. Губы, потрескавшиеся, искусанные и асимметричные, прямо как и россыпь бледных веснушек на щеках. Тонкая шея с выпирающими от худобы ключицами. Широкие плечи – конец живой и нетронутой кожи. Руки с заметным рельефом мышц, но все равно тощие, как две палки и усыпанные однотипными шрамами продольной тонкой формы. Бока, из которых ещё чуть-чуть и будут торчать тазовые кости, покрыты такими же белыми полосами, полными страха, горя и отчаяния. При виде этой картины в сознании из раза в раз всплывал канцелярский нож, почти тупой из-за постоянного использования, но от того не менее болезненный. Ариэль невыносимо было смотреть... на это нечто. Ей было неприятно. Стыдно. Грустно. Обидно... Девушка была готова разреветься во весь голос хоть сейчас. Она чувствовала себя такой обиженной несправедливостью и жестокостью жизни. Она просто не понимала, почему... Почему это должна быть именно она? Почему не кто-то другой? За что? За какие грехи жизнь так с ней поступила? Отвратительно. Неприемлемо. Маниакально. Подавляя дрожь в своих руках, девушка нашла в себе силы умыть лицо холодной водой и залезть в шкафчик, чтобы расчесать запутанные волосы. Где-то же точно должна была быть расчёска. Первый шкаф, второй и третий. Четвёртый. И вот наконец она нашла расчёску, но, кажется, больше она была не нужна. В ушах застыл противный звон, бьющий набатом по перепонкам. Шум увеличивался с каждой секундой, перекрывая собой всё. Казалось, что даже глаза закрыла какая-то пелена. И вот нервно дрожащая, как мотор, рука медленно потянулась вперед, хватая морозящее пальцы лезвие бритвы.***
Обычно Кевин спал крепко, настолько, что его приходилось будить аж нескольким людям и даже иногда прибегать к крайним мерам, вроде ледяной воды. Но именно сегодня ему почему-то не спалось. Сон не шёл. Дэй проваливался в него на час или полтора и снова просыпался то от тиканья часов, то от шума за окном или давящей на мозг тишины. Последний раз за эту ночь он проснулся приблизительно в три часа от странного грохота в ванной комнате. Кевин поднялся, стараясь идти тихо, словно крадущийся кот. В тёмном коридоре не было видно почти ничего, только одинокая полоска света из приоткрытой двери давала хоть какое-то освещение. Нападающий нерешительно стоял напротив лакированного дерева, не решаясь зайти внутрь помещения, в котором могло быть что угодно и кто угодно. Может, ему вообще почудилось? Дэй сделал несколько вдохов и выдохов, прежде чем распахнуть дверь. Железная ручка неприятно обожгла кожу холодом, а яркий свет ударил в глаза, практически ослепив.***
— Oh mein Gott! Это прекрасно! — воскликнул Николас на английском, с удовольствием откусывая свинину и довольно мыча. — Как же я скучал по этому! — Ich habe nicht verstanden, was du gesagt hast, aber es scheint dir zu gefallen — самодовольно усмехнулся Эрик, доставая из холодильника припасенную на вечер бутылочку вина. — Unglaublich lecker, oder? — Хеммик перевел горящий звездами взгляд на остальных. — Ну же, пробуйте! Ариэль недоверчиво покопалась в своей тарелке с порцией мяса и овощей в соусе. Девушка предпочитала не включать мясные блюда в свой рацион, и даже если ела их, то довольно редко – в особых случаях. Чисто ради приличия, чтобы её не сочли грубиянкой, Миллер наколола небольшой кусочек на вилку и положила в рот. Тушеное в духовке мясо отдавало на языке пряными яблоками и сушеными помидорами, и соус из белого сухого вина только подчеркивал это необычное сочетание. Такой яркий вкус был сбалансирован гарниром. Клозе приготовил отварной картофель, которым нападающая успешно закусила, практически не притрагиваясь к основному блюду. Она неловко улыбнулась. Ариэль не хотелось показать хозяину дома, что его блюда не произвели должного впечатления. — Das hast du das letzte Mal vorbereitet, meiner Meinung nach, — Аарон отвлекся от тарелки и взглянул на Эрика. — Aber da war Rindfleisch. — Mein Freund ist richtig markiert. Traditionell wird dieses Gericht aus Schweinefleisch hergestellt, und da wir uns hier mit einer solchen Firma versammelt haben, einschließlich eines neuen Gastes, — он улыбнулся и взглянул на Ариэль, как бы указывая, о ком идет речь. Без особых усилий парень вытащил пробку из бутылки и разлил белое вино по бокалам, но всего по четырем. — Ich entschied, dass es sich lohnt, auf Experimente zu verzichten und alles so zu machen, wie es unseren Traditionen entspricht. Один из бокалов аккуратно поставили рядом с тарелкой девушки, на что ей пришлось мило улыбнуться и сделать небольшой глоток алкоголя. Мысленно Миллер была рада, что она не попала в тот день, когда на стол подавалась говядина. Это мясо нападающая не переносила ни в какой форме. Помимо свинины, гарнира и закусок на столе было две чашки с салатом. Тоже, видимо, какие-то блюда из немецкой кухни. Спортсменка решила, что сможет съесть свою порцию мяса, если хотя бы закусит её неплохим салатом. Наложив себе немного сомнительного составляющего, Ариэль перешла к дегустации, пока все её знакомые уже во всю ужинали и распивали напитки. Что удивительно, девушка не заметила, как Клозе достал бутылку крепкого виски для Эндрю, Нила и Кевина..хотя третий, наверное, предпочел бы водку, но выбора как такового не было. Салат был, мягко говоря, странным. В нём отчётливо различались нотки сыра феты и грецких орехов. Если быть честной, то салат с орехами Миллер доводилось пробовать впервые. Основную массу этого блюда составляли помидоры и стручковая фасоль, поэтому, если прикусить щеки и казаться любезной, наверно, можно будет съесть половину и откосить от второй под предлогом переедания. Немецкая кухня, точнее, эти два блюда, не произвели особого впечатления на девушку, как и сама Германия, впрочем. Ариэль была расстроена и возложила все свои надежды на то, что столица впечатлит её куда больше. Или хотя бы местное пиво – самый популярный напиток в этой стране, затмит собой все эти косяки. Но тут была небольшая загвоздка, нападающая ненавидела пиво. Скромно растягивая свою порцию на весь вечер, Миллер не влезала в диалоги, что вели между собой парни, и только изредка поддакивала каким-то легким и односложным вопросам. — Ariel, ist alles in Ordnung?— поинтересовался Эрик, начиная собирать тарелки со стола. Сколько же времени прошло, если они успели съесть всё мясо? Девушка не прикончила даже половину тарелки. —Schmeckt es nicht gut? — Überhaupt nicht, ich bin einfach nicht sehr hungrig, — быстро среагировала она, отметая лишние мысли и прилагая максимальные усилия, чтобы выдавить неловкую улыбку и выглядеть расстроенной. — Tut mir leid, das schmeckt gut. — Ich hoffe, du kannst auch den Kuchen probieren, — улыбнулся блондин и ловко своровал её тарелку и бокал. Новость об ещё одном блюде спортсменку не очень порадовала. Она и так съела сегодня уже слишком много еды, но отказаться было нельзя, к сожалению. Через десять минут на очищенный от грязной посуды стол приземлилось огромное блюдо с пирогом, на котором ровной спиралью были разложены яблочные дольки, как раз те, что нарезала Ариэль. Этот яблочный пирог, несмотря на свою банальность, кардинально отличался по виду от тех, что ей доводилось пробовать на другой своей родине. И честно, этому Ариэль была несказанно рада. Довольно улыбаясь, Эрик нарезал угощение на множество кусочков и разложил каждому по одному на тарелку. — Guten Appetit, — Клозе сел за свое место во главе стола и, прежде чем самому приступать к трапезе, внимательно смотрел за реакцией каждого. Пирог был вкусным. Этот факт действительно понравился и удивил Ариэль. Хоть шарлотка и была сладкой, но в меру. Вкус кислых запечённых яблок прекрасно сочетался с корицей и изюмом. На подкорке сознания девушка записала это как отличительную часть Германии. По крайней мере, лично для неё. Эта точка, возможно, станет той самой отличительной, что разделит любую схожесть с Россией и позволит нападающей найти свою новую, уже настоящую родину, с которой она связана кровью. Казалось, Миллер впервые за долгое время искренне улыбнулась и с весёлыми искорками в глазах посмотрела на Клозе. — Es ist unglaublich lecker, besser als ich es je probiert habe. Эрик тепло посмеялся и улыбнулся во все тридцать два зуба.***
Наверное, в который раз Ариэль убеждалась в своей безнадёжности. Она силой сжимала светлые пряди волос костлявыми пальцами и что-то невнятно бормотала сквозь стиснутые зубы. Миллер ненавидела себя за то, что не могла найти другой, более безопасный способ. За то, что не могла отпустить прошлое и прекратить тревожиться из-за старых скелетов в шкафу. За то, что она не собиралась это прекращать. И за то, что не могла подпустить к себе кого-то так же близко, как и Жана. Время, наверное, перевалило уже за третий или четвертый час ночи. В доме было слишком много людей. Нападающая не знала, кто из них спит чутко, а кто крепко – шуметь нельзя было ни в коем случае. Она ненавидела себя снова. Снова. Снова. Снова. Ариэль чувствовала, что разлагается заживо, как личность и как человек. Это было отвратительно. Она была отвратительна. Могла ли Миллер вообще всё ещё считать себя человеком, а не просто куском истерзанного мяса? Она не могла нормально дышать, из горла вырывались короткие хрипы, а в глазах двоилось от яркого света холодной лампы на потолке. Ей хотелось сбежать, как трусливый кролик, так далеко, как она только может. Но Ариэль уже пустила корни в "Лисьей Норе", как и "Нора" в ней. Не хотелось бросать "Лисов" с таким же рвением, с которым она бросила "Воронов". Но Миллер не могла смириться с тем, что так много людей знают, кто она, что с ней не так и почему девушка не спит по ночам. Не хотелось доверять всё это кому-то. Не хотелось быть уязвимой, жалкой, брошенной и преданной снова. Тем более не по своей воле, а случая. В голову начали лезть тревожные мысли. Где-то глубоко на затворках сознания бормотал ужасные, отвратительные вещи чертовски знакомый голос, который не давал ей покоя уже долгие месяцы. Это было только лишь начало. Нарастающая головная боль не заглушалась ничем, виски гудели, а рука, в которой девушка держала кусочек холодного острого металла, беспрерывно дрожала. Так долго сдерживать свои эмоции, которых за последние дни было настолько много, было ужасной идеей. Этот чертов банкет у Воронов, который перерос в один из худших дней за полгода нахождения в этой команде. Настойчивость Кевина, которому хотелось узнать абсолютно всё. Всё, что произошло с ней, когда и как. Такие подробности не хотела принимать даже она сама. Что Дэй вообще хотел? Пожалеть её? Понять? Осудить? В любом случае, это было отвратительно. Дыхание затруднилось, в одно лишь мгновение Ариэль вспомнила каждую ночь в "Эверморе" и лёгкая конвульсия прошла по её телу. Миллер старалась стать меньше, незаметнее, сжаться до крошечного размера и просто исчезнуть, только чтобы это прекратилось. Нападающая до боли зажмурилась, не обращая внимания на цветные пятна, что поплыли перед глазами. Пальцы сжались ещё крепче, царапая нежную кожу ладони. Красная капелька крови упала на белый кафель. Ей просто необходимо было успокоиться. Она была обязана успокоится, чтобы ненароком не разбудить кого-нибудь в доме. Она должна была казаться нормальной в окружении других. Дверная ручка за спиной предательски скрипнула, заставляя сердце пропустить удар и камнем упасть куда-то вниз. Неужели она забыла закрыть дверь?... Нервы девушки были на пределе, казалось, только тронь и лопнет. Тело начала бить мелкая дрожь, а мышцы шеи закоченели, не поддаваясь попыткам повернуться. И как же она не услышала чужих шагов? Нападающая даже не успела выругаться или хотя бы придумать оправдание, по какой причине она сидела на полу в ванной глубокой ночью. — Ариэль? Знакомый напуганный голос ввёл спортсменку в ступор. Она до крови прикусила губу. Все ещё не поворачиваясь, Ариэль круглыми глазами уперла взгляд в стену перед собой. — Что за...почему...? Она зажмурилась, сдерживая подступающие слезы. — Уйди! — неестественно хриплым и сломанным голосом выдавила девушка, сама не узнавая себя. Как бы ей не хотелось, Миллер не могла успокоиться. Сердце бешено билось о грудную клетку, дыхание было все более прерывистым и тяжёлым. Только сейчас запястья обдало жгучей болью, она даже и не заметила, как сделала это. Ариэль вздрогнула, да так сильно, что выронила окровавленное лезвие для бритвы из рук. Оно покатилось по бледному кафелю, нарушая своим звоном от падения тягучую тишину. Порывисто хватая ртом воздух, нападающая резко обернулась к выходу, пальцами сжимая дрожащие от боли руки, по которым почти ручьями стекала алая кровь. Вся злоба из голоса моментально пропала. Девушка с животным страхом взглянула на вошедшего внутрь. — Я не...как... Отойдя от шока, брюнет поднял руки, показывая свою безопасность, и медленно, словно боясь напугать дикого зверя, прикрыл дверь, а затем шагнул вперёд к нападающей. И в самом деле, в таком состоянии Ариэль была похожа на маленькое и запуганное животное, дрожащее и молящее о пощаде охотника, что собирался её убить. Сердце парня пропустило болезненный удар. Что-то внутри него оборвалось в этот злополучный момент. — Тихо, все хорошо, — пробормотал Кевин, медленно подходя ближе и аккуратно присаживаясь на корточки. — Ариэль, успокойся. Посмотри на меня. Блондинка подняла взгляд на Дэя, прежде чем она успела зацепиться за чернильное пятно на скуле, её полностью пленили холодные зеленые глаза. Когда Миллер отвлеклась, парень не стал медлить, мгновенно среагировав и кончиками пальцев отшвырнув лезвие в дальний угол ванны. — Какого черта?...— нервно вскрикнул нападающий, глядя в глаза девушки. Он явно сам был напуган не меньше, чем она. Голос Дэя был непривычно хриплым и дерганным. Сон и так не шел к нему, а теперь его отбило напрочь. — Дай мне свои руки. Внутренний голос шептал, что все хорошо, что Кевин хочет лишь помочь. Эта была бы лишь пара прикосновений, ничего плохого. Но она не могла. Не могла. Только не сейчас. — Не надо, — прошептала нападающая, пока силуэт парня размывался под пеленой новой волны слез. — Пожалуйста. Поджимая губы и хмурясь, брюнет не сводил с Ариэль глаз, пока хватал с сушилки чистое полотенце. Он медленно присел и протянул руку к Миллер, лишь кончиками пальцев касаясь чужой руки. Но даже на такое незначительное прикосновение тело девушки среагировало слишком бурно. Она вздрогнула, отдергивая руки, отползая к стене и сжимаясь в защитной позе. — Дай мне помочь. Нужно остановить кровь, — почти прорычал нападающий. — Я не хочу делать это силой. Ариэль словно ударили под дых, в голове моментально всплыло до боли знакомое: "будь послушной, иначе будет больно". Спортсменка всхлипнула, заливаясь слезами и нехотя протягивая дрожащие, словно в лихорадке, руки вперёд. Порезы выглядели очень глубокими, казалось, что Кевин мог спокойно видеть за кровью куски алой плоти девушки. Парня чуть не вывернуло, но он сдержался, лишь до боли прикусывая губу, и аккуратно, насколько мог, приложил полотенце к левому предплечью, стараясь не касаться Миллер голыми участками кожи, а только одним лишь махровым полотенцем, которое практически мгновенно впитало кровь и окрасилось в грязно-винный цвет. Кевину было страшно. Очень страшно в первые за долгое время, но он понимал, что Ариэль сейчас боится в десятки раз сильнее. Дэй должен был сохранить самообладание и помочь, даже если его самого сейчас трясло от ужаса. — Прижми к рукам. Черт, нужна аптечка, — скомандовал парень и, убедившись, что его указание выполнили, обернулся к тумбочкам. Нервными, резкими и порывистыми движениями нападающий искал среди прочих вещей небольшую сумку, почти снося шкафчики с петель. Даже его сильные руки начало бить мелкой дрожью. Кевин не хотел верить, что происходящее было на яву, что он стал свидетелем этого кошмара и что было хуже так это то, что глупая Миллер снова сделала это. С глупой надеждой, что это дурной сон и что совсем скоро он проснется, парень продолжал шариться по полкам. Слава Богу, аптечка нашлась в самом дальнем углу шкафа. Ариэль сидела, склонив голову над руками, и, напугано всхлипывая, прижимала полотенце то к одному запястью, то к другому. Выглядело это ужасно жалко. Пропитанную кровью белую ткань почти невесомо дрожащими руками Миллер прикладывала то к одному месту, то к другому. Но даже несмотря на это, девушка вздрагивала и шипела от резкой боли. — Все нормально. Не нужно... — пытался успокоить её нападающий, но выходило у него, откровенно говоря, крайне хреново. Кевин стянул ещё одно полотенце с крючка и быстро намочил ткань прохладной водой. К сожалению, когда Дэй отобрал грязное полотенце из чужих рук и предпринял попытку прикоснуться чистым, Ариэль вновь прошибло, словно ударом тока. — Нет! Не надо! — заорала девушка во весь голос, вжимаясь спиной в холодную стену ванной, покрытую кафелем. В этом было что-то животное: распахнутые широко глаза, наполненные первобытным страхом, спутанные в клочья волосы и заплаканное лицо. — Тише! Не смей шуметь! — Кевину не хотелось, правда, не хотелось делать этого, но другого выбора просто не оставалось. Дэю пришлось силой схватить чужое предплечье, чтобы стереть всю кровь сначала с первого, а потом и со второго. Он старался не применять слишком много силы, но почти не мог контролировать свои руки...то, как сильно сжимались его пальцы, обхватывая худое запястье, и то, как сильно прижимал полотенце к ранам. Парень старался не смотреть на то, как в испуге Миллер зажала рот свободной рукой, чтобы не шуметь. Тихие мольбы о пощаде, бормотание на разных языках впивались в сознание Кевина острыми пиками. О боже, он просто надеялся, что эта картина не врежется ему в память до конца жизни. Дэй и так чертовски сожалел о том, что причинял сейчас так много боли как моральной, так и физической. Как только он смыл всю кровь, то отшатнулся от тела девушки, как от кипятка. Нужно было дать Ариэль хоть немного пространства, а себе – короткую передышку, чтобы справится с бушующими внутри эмоциями. От вида чистых запястий Миллер желудок парня вновь перевернулся. Он уже видел её руки и все эти шрамы, но, когда поверх старых лежали совсем новые, мозг прошибало осознание того, как появился каждый из них. Это напоминало о худших событиях в жизни: когда Нил вернулся из Балтимора или о том дне благодарения в доме Ники. Но больше всего это напоминало дни, когда Жан возвращался из комнаты Рико... Или когда ему сломали ведущую руку, обрекая на боль и страдания. Вид на огромное количество пересекающихся между друг другом белесых линий был так похож на его собственные витиеватые полосы, что проходили от кончиков пальцев и до локтя левой руки. Захлёбываясь в слезах, Ариэль сжалась калачиком у стены, прижимая истерзанные руки к своей груди. Даже у такого чёрствого Лиса, как Кевин, от этого зрелища в глазах начало щипать. Он не знал, чем было вызвано такое огромное количество эмоций в его груди, почему ему так страшно и какого черта все из-за простой сироты из Чарльстона. Но парень подавил ком в горле. Сначала нужно было закончить со всем этим кошмаром, а потом уже разбираться в своих чувствах. Второй заход нападающая не восприняла так же эмоционально. Похоже, её силы начинали сходить на нет. Девушка все ещё просила остановиться, отпустить и клялась, что будет послушной то на английском, в другой момент на японском, что просто выбивало землю из-под ног Кевина, и даже на русском. Но Дэю не оставалось ничего, кроме как сильнее поджимать губы и заливать каждый порез перекисью, стараясь откидывать размышлений о том, что Ариэль знает японский и даже русский. Радовало одно: ситуация была не так критична, чтобы прибегнуть к зашиванию, к такому парень точно не был бы готов. Был бы на месте Кевина Жан, он бы точно справился лучше с тем, чтобы подлатать раны блондинки как душевные, так и телесные. Когда они дошли до перевязки бинтами, вся энергия спортсменки улетучилась окончательно, и Ариэль сидела, понурив голову. С опухшими от слез глазами она редко шмыгала носом и хватала ртом воздух в попытке отдышаться после прошедшей истерики. Руки девушки все ещё дрожали, но с перевязкой Кевин справился довольно быстро. Наконец-то он смог отпустить Миллер, спокойно выдохнуть и главное – дать возможность нападающей успокоится. Возможно, ему стоит сходить на кухню и заварить чай? Осталось лишь решить, что делать с беспорядком вокруг. Разобравшись со всеми грязными полотенцами, мусором и пятнами на полу, Дэй устало вздохнул, оседая по противоположной от Ариэль стене. Из грязного тут остались только они вдвоём. За все это время даже одежда брюнета успела испачкаться, а об Миллер и говорить не стоило. Выводить всю эту кровь из ткани уже было поздно – придется выкинуть. Тишина была почти звенящей, и парень мог поклясться, что слышал собственное сердцебиение среди этого гула. — Неужели...— неуверенно начал Кевин, привлекая внимание к себе, но нападающая продолжала сидеть в одной позе, сверля пустыми глазами перемотанные запястья. Дэй сглотнул, продолжая. — Это из-за меня? Ответа от Ариэль он, разумеется, не получил. Возможно, Кевин узнает все чуть позже. Но мысль о том, что это могло произойти из-за его настойчивости, убивало все желание просить и требовать ответы от девушки. — Нужно вернуться в комнату. Тебе надо поспать, — парень поднялся со своего места и переместился на колени прямо перед Миллер. — Ты слышишь меня? Только сейчас, медленно, словно ленивец, моргнув, нападающая перевела на Дэя мертвый и опустошенный взгляд. Всё это выглядело так ужасно жалко, сопливо и отвратительно, что даже, борясь с самим собой, всегда злой и чёрствый Кевин не смог сдержать порыва обнять Ариэль. Просто обнять. Возможно, он сделал только хуже. Вероятность этого была высока, но спортсмен просто не мог больше смотреть на это. В этом жесте было что-то на грани отчаяния. Кевин просто не знал, что ещё может сделать. Брюнет вцепился в девушку, крепко прижимая её к себе, стараясь защитить от всего этого, прямо как на той парковке. Но всё это было не так важно сейчас. Главное, что он почувствовал тепло и биение чужого сердца около своего. У них все ещё был шестой номер в команде, и им не придётся искать нового нападающего на финал сезона. Вряд ли они найдут кого-то лучше. Ариэль всхлипнула и обмякла в чужих крепких руках, которые напоминали ей одного глупого француза. — Я не...я не хотела...правда, — оправдывалась она в чужое плечо. — Я ведь, я все еще могу играть... Я могу, да? — Конечно, можешь, — согласился Дэй, улыбаясь уголками губ. Даже сейчас, будучи в таком состоянии, первое, о чем подумала Миллер, было это глупое экси. Это напомнило ему о том, почему спортсмен всё-таки смотрел на эту девушку не только как на игрока. — И будешь играть. Только сначала нужно поспать, идет? Ответом ему послужил лишь лёгкий кивок.***
Мягкий свет рассеивался по кухне. Лампы горели над барной стойкой. Тишина окружала их плотным куполом. Кевин что-то делал на столешнице, иногда гремя посудой и заглядывая в шкафчики. Чайник давно вскипел, и от него исходил клубами теплый пар. Ариэль следила взглядом за передвигающейся в пространстве фигурой нападающего, несмотря на то, что её глаза чертовски болели и опухли от слез. Не хотелось верить, что кто-то наблюдает её в таком ужасном состоянии, и не просто кто-то там, а сам Кевин Дэй –всем мудакам мудак. И этот идиот только что поставил перед ней кружку горячего чая с травами. Миллер не стала благодарить парня и даже не удостоила его взглядом. Просто не хотелось, да и сил не было. Дрожащими пальцами девушка обхватила кружку, чтобы согреться, и ужаснулась, когда взглядом зацепилась за уже пропитанные кровью бинты. Сглотнув, нападающая поджала губы и силой заставила себя поднять голову. Уж лучше настойчивый взгляд Кевина, нежели...это. — Как ты? — прервал тишину Дэй. Но почему-то его глаза не выражали ни капли настойчивости, лишь сочувствие, будто она не обязана была отвечать. Ариэль и не стала. — Зачем ты это сделал? — Сделал что? — Помог, — она была серьезна и хмура, ее глаза впились в лицо Кевина. Весь срыв сошел на нет, и к спортсменке вернулась её привычная вредность. — Я была в порядке. — Нет, не была, — покачал головой брюнет, вздыхая и откидываясь на спинку стула. — Ариэль, ты не понимаешь? Ты могла помереть прямо там от потери крови, если бы я не вмешался. — И что? — с ядом выплюнула она. — И что?! — усмехнулся Кевин, теряя самообладание и морща лоб. — Не веди себя как ребенок, ты нужна им! — Им? — повторила Миллер, сводя брови вместе и сжимая кружку до обжигающей боли. — Кому "им"? — Да всем! — всплеснул руками нападающий. — Рене считает тебя подругой, как, впрочем, Элисон и Дэн. Ники мечтает показать тебе всю Германию от Берлина до Мюнхена. Аарон...он смог с тобой сдружиться, а Мэтт видит в тебе младшую сестру. Да даже Нилу интересно играть с тобой, а Эндрю уж не просто так решил взять тебя с нами! — сквозь зубы процедил Дэй, массируя виски средними пальцами. — Ты им нужна. — Ты ни разу не упомянул себя, — прошептала блондинка, утыкаясь взглядом в поверхность стойки. — Зачем ты помог? — Ты могла умереть! — настойчиво твердил Кевин, повышая тон. Ариэль с гневом запыхтела, сжимая пальцы так сильно вокруг кружки, что она начала еле заметно трястись. Нагретое горячим чаем стекло плотно соприкасалось с кожей, обжигая. Миллер заставляла себя терпеть это ощущение так долго, как только могла. Под пристальным взглядом Дэя блондинка зашипела от боли и резко отдернула руки, встряхивая ими, пытаясь избавиться от жгучей боли в ладонях, которые мгновенно покраснели. Довольно громко выругавшись матом, Кевин подскочил с места, но через минуту вернулся, буквально впихивая в руки девушки полотенце, пропитанное ледяной водой. — Держи давай! — рычал нападающий. — Совсем уже мозг не варит? Какого черта ты делаешь, идиотка? — Да какая тебе разница!? Это только мое дело! — вскинулась в ответ Ариэль, отбрасывая от себя мокрую ткань. — Я уже поняла, что не выгонят меня только из-за остальных, а ты плевать хотел! Тебе только и важно, чтобы я на поле вышла. Так что прекращай строить из себя бескорыстную мать Терезу! На секунду поймав взгляд Миллер, Дэй тут же отвернулся и, недолго постояв неподвижно, принялся расхаживать из одного конца кухни в другой, громко топая и яростно разминая руки. Нападающая подтянула ноги на сидушку, обтирая горящие ладони об свои голубые спортивки. Спортсменка хмуро следила за маячащим перед глазами парнем. Как долго он так ходил, было решительно не понятно. Ариэль не могла понять, почему же она так разозлилась на слова Кевина. Наверное, потому что тот слишком достал её своей настойчивостью. Будь на месте Дэя какой-нибудь Аарон, она бы наверняка так не вспылила. — Уходи, — пробормотала Миллер, решившись закончить эту клоунаду. — Если тебе плевать, не нужно трогать меня. Вообще. Я выйду на поле, не волнуйся. Кевина аж прошибло от такого резкого заявления. Он замер посреди кухни, опуская руки. Ну, конечно, вот какого мнения о нем команда. И вот какого мнения о нем Ариэль. От мысли об этом больно закололо в груди. — Да не все равно мне, — устало выдохнул парень, упирая руки в бока. — Что ты там бормочешь? — шикнула девушка. — Да не плевать мне на тебя! — почти в полный голос, с раздражением крикнул на неё брюнет. — Что? — недоумевая, спросила она. — Иди спать. Это было последнее, что сказал ей Дэй, прежде чем стремительно сбежать из кухни. Кажется, Ариэль даже услышала, как хлопнула дверь в ванну. Кевин оставил её в полном одиночестве, в хреновом освещении и со словами, гудящими эхом в голове. Девушка похлопала ресницами, разгибаясь и тупо пялясь на выход. Что это, черт возьми, значит?