Get Wild

      Аккуратно свернутое красное хаори покоилось возле футона, а изящные руки медленно расстегивали пуговицы рубашки, обнажая крепкую грудь. Тандзиро смотрел внимательно, не отрываясь, то и дело сглатывая образовывающуюся во рту слюну, рука при этом так и тянулась погладить собственный отвердевший член. Совсем не замечая такого пристального взгляда в свою сторону, Гию заправил мешающую прядь волос за ухо и принялся расстегивать ремень на брюках, однако остановился, услышав тактичное покашливание.       – Постой, Гию. Ты глянь, что делаешь – у Камадо уже кровь носом идет, – подал голос молча наблюдавший до этого момента за разворачивающейся картиной Сабито. Непонимающе склонивший голову Томиока удивленно посмотрел на него, а потом перевел глаза на младшего мечника. Тот натянутый, словно струна, сидел возле своего футона, одной рукой зажимая кровоточащий нос, а второй прикрывая выпуклость на штанах. Усмехнувшись, рыжеволосый присвистнул. – Да он уже готов! Камадо, у тебя совсем выдержки нет? Возбудился, лишь наблюдая за тем, как наш Гию раздевается?       – П-простите! – виновато выпалил Тандзиро и в смущении зажмурился, склоняясь в поклоне. Удивленный Гию, глядя на него, еле заметно разулыбался, а затем, оставив расстегнутый ремень в покое, подошел к парнишке, присаживаясь рядом на корточки и ласково накрывая его руку своей. От этого жеста тот разогнулся из поклона так внезапно, что чуть не ударил Томиоку головой по подбородку, вызывая новый смешок у Сабито. – Г-Гию-сан! Я-я!.. Оно само! Я-я н-не думал ни о чем таком!       – Все в порядке, Тандзиро, – невесомо приложив ладонь к его губам, заставляя замолчать, мечник вытащил из кармана штанов формы носовой платок и принялся неспешными движениями промачивать кровь. Пунцовый от смущения Камадо глядел на него во все глаза, в особенности засматриваясь на приоткрытые, чуть влажноватые губы. А ведь не далее, чем пару дней назад, он, Тандзиро, старательно прикусывал и посасывал эти губы по четким наставлениям контролирующего этот процесс Сабито – тот учил младшего целоваться. После каждого поцелуя с рыжеволосым Томиока выглядел таким распаленным и готовым на все, что Камадо лишь восторженно ахал, про себя и вслух восхищаясь умениями старшего. А потому сам решил научиться такой умелой технике, чтобы и от его поцелуев Гию-сан возбуждался и плавился. Едва вспомнив, каким томным взглядом тот смотрел на него, когда сплетались их языки, мальчишка понял, что шов на штанах уже болезненно давит на его готовое к активным действиям естество. По-видимому, для Томиоки все его желания были как на ладони, поскольку он опустил свою руку к чужому паху, расстегивая штаны. – Я тоже хочу тебя. Я могу сделать это с тобой сегодня, Тандзиро?..       – Д-да…       – Не торопись: ему ведь задание выполнять еще – физическое состояние не должно сказываться на результате миссии, – оказавшийся рядом с ними Сабито положил ладонь на плечо своему заметно погрустневшему на этих словах товарищу, после чего, схватив его за талию, резко прижал к себе, склоняясь к самым губам. Внимательно всматриваясь в широко распахнутые синие глаза, рыжеволосый усмехнулся, медленно облизываясь. – Самый подготовленный в этом плане из нас ты, Гию. Согласен удовлетворять нас сегодняшней ночью?       – Только я? – несколько разочарованно произнес Томиока, однако глядя на блестящие от свежей слюны губы Сабито, содрогнулся, чувствуя, как от возбуждения у него начинает сводить низ живота. Как наяву ему представились горячие прикосновения друга, от которых хотелось безостановочно кончать, не прекращая стонать во все горло, и неловкие действия Тандзиро, заводившие своей неумелостью и настойчивостью. Прикусив губу изнутри, мечник просунул руку между ног, сжимая собственное естество. – Д-да, я буду удовлетворять вас обоих… Используйте меня, как посчитаете нужным…       Схватив кончик ленты, стягивающей волосы Томиоки, Сабито не без удовольствия развязывает ее, глядя на то, как ссыпаются темные пряди, обрамляя покрасневшие щеки. Тот только морщит нос, пытаясь смахнуть их, чтобы не мешали процессу, однако попытки убрать волосы успехом не увенчиваются, и его партнер, глядя на недовольную мордашку, только смеется. За такие издевательства Гию вцепляется в его бедра сильнее в намерении оставить яркие отметки от своих ногтей, но сразу же получает глубокий толчок в самое горло и давится.       – Ну что ты, Гию? Твой рот совсем перестал работать, – в доказательство своих слов Сабито несколько раз толкается особенно сильно, держа партнера за затылок и не позволяя отстраниться. От этого у Томиоки глаза слезятся – хочется отдышаться, а потом продолжить, но это не представляется ему возможным. И он послушно начинает сосать член в своем рту сильнее, с разных сторон обхватывая его языком, погружая глубже в горло, надеясь, что в такой ситуации у рыжеволосого не возникнет желания резко толкнуться вперед – иначе он просто задавится. Крепко удерживая его за бедра, пыхтя и через раз выстанывая имя Томиоки, сзади в него вторгался Тандзиро, жмурясь от удовольствия, когда Гию сжимался вокруг него. Его движения были суматошными, резвыми и конвульсивными – Камадо вообще был в этом не то чтобы очень хорош: в силу своего возраста слишком нетерпеливый, он спешил скорее войти в Томиоку и сразу же начать вколачиваться внутрь, чтобы кончить через десяток фрикций. Конечно, Сабито пытался его чему-то учить, чтобы не гнал неизвестно куда в первые же несколько минут, а размеренно двигался, растягивая партнера своим членом. Однако через пару таких «размеренных» толчков у младшего срывало все тормоза, и снова все входило в прежнее русло: он как безумный всаживал член глубоко в своего обожаемого Гию-сана, цепляясь за его крепкие бедра.       Сейчас все происходило примерно так же: запрокинув голову и не сдерживая стонов, Тандзиро ожесточенно толкал Томиоку вперед, заставляя заглатывать возбужденный член Сабито еще сильнее. Сам Сабито, стоящий напротив него, видя, что красный от напряжения Камадо снова готов кончить, не выходя из партнера, только усмехался, опуская глаза на отсасывающего у него Гию и сдавливая ему щеки. Тот жмурился, заламывал брови, но не сопротивлялся – он вряд ли бы признался в этом когда-нибудь, но удовлетворять Сабито ртом было его любимой частью в занятиях любовью. Больше ему, наверное, нравилось только разве что иметь Камадо, доводя того до исступления, до неконтролируемых криков. Брать инициативу в свои руки, видеть, как рыжеволосый кусает губы, пытается сдерживаться, чтобы не кончить раньше времени – Томиока сам заводился от этого, особенно когда опытный в этом деле Сабито начинал в голос стонать от того, что Гию вытворял с его членом у себя во рту.       – Гию-сан! Я сейчас кончу в-внутрь! – ускоряясь, насаживая Томиоку сильнее и сильнее, простонал Тандзиро, приковывая к себе недоуменный взгляд рыжеволосого.       – Камадо, уже? Ты хоть бы меня подождал: я же обожаю смотреть на лицо Гию, когда он принимает и сзади, и спереди.       – Я-я тоже, но я не могу! Простите, Сабито-сан! Я кончаю!.. – он тесно прижался грудью к спине Томиоки, обнимая его обеими руками, пальцами при этом неосознанно скручивая соски, заставляя того вздрогнуть от неожиданности. Бедрами Камадо принялся неистово толкаться, сбиваясь со своего ритма, чувствуя, как мышцы сводит судорога, а затянувшийся клубок возбуждения стремительно разматывается. В какой-то момент его руки сжали Томиоку так сильно, что тот даже отстранился от все еще твердого естества Сабито, вскрикивая.       – Т-Тандзиро, эт-это больно! Ах!.. – попытался привлечь к себе его внимание Гию, но тот, дергаясь в экстазе, не слышал ничего: он кончал, содрогаясь всем телом, конвульсивно двигая бедрами вперед, не понимая, что вообще происходит вокруг. И Сабито, усмехнувшись, глядя на покрасневшее от напряжения лицо Камадо, заставил Томиоку разогнуться и притянул к себе, сминая его губы, сталкиваясь с ним языками. Его рука оперативно обхватила сочащийся смазкой член Гию, делая несколько ритмичных движений. Более-менее пришедший в себя после испытанного оргазма Тандзиро, шумно дыша, осознав, что эти двое страстно целуются между собой, оставив его не у дел, ревностно укусил Томиоку в плечо, вынуждая отвлечься от губ старшего мечника. – Чт-что на тебя нашло, Тандзиро?..       – Я тоже хочу целовать Гию-сана! – обиженно произнес мальчишка, зализывая укус на чужом плече. От такой честности Томиока содрогается, едва не изливаясь в массирующую его член ладонь рыжеволосого.       – Тандзиро…       – Хочешь целовать его сам? Что ж, давай, – улыбается Сабито, разворачивая Томиоку к себе спиной и толкая в объятия парнишки, который тут же впивается в его приоткрытые от удивления губы, пальцами зарываясь в распущенные волосы. Звонкий шлепок обжигает ягодицы Гию, после чего чужие пальцы беспрепятственно проникают в слегка припухшее отверстие, из которого сочится густое семя Камадо. – Можешь вставить ему, Гию.       – Что?.. Но, Сабито, ты же сказал, что…       – Давай, засади ему. Я же вижу, что ты хочешь кончить в его аппетитную задницу.       – Хочу, – коротко произносит мечник, внешне как будто бы сохраняя спокойствие – выдают только дрожащие от возбуждения руки и покрывающиеся румянцем бледные щеки. Оттрахать Тандзиро – то самое, за что Томиока готов отдать что угодно. Говорить ему дважды не приходится: юноша нетерпеливо опрокидывает несопротивляющегося Камадо на футон, разводя в сторону его ноги и суетливо пристраивая уже ноющий от напряжения член к разработанному колечку мышц. И смотрит глаза в глаза, томно, со всем желанием, чтобы мальчишка понимал: Томиока на пределе, а значит нужно быть готовым к его несдержанности, граничащей со звериной грубостью. – Я вхожу, Тандзиро.       – Да, я тоже, – горячо шепчет Сабито ему на ухо, и Гию даже не успевает понять, о чем он, когда чувствует проникающую в себя головку члена, одновременно с этим входя в податливо принимающее его нутро младшего мечника. Они с Камадо стонут практически в унисон: Тандзиро дрожит под Томиокой, обнимая его за шею, а сам Гию стискивает зубы от трения внутри – Сабито превосходил Камадо не только в технике, но еще и в размере. – Ну как ощущения, Гию?       На ответ Томиоки не хватает: Тандзиро сжимается вокруг него, утягивая внутрь сильнее, а Сабито толкается так глубоко, что, кажется, будто его член давит на внутренние органы. От этого все тело трясет как в лихорадке, а голова не соображает. На инстинктивном уровне Гию начинает двигаться, словно через пелену смотря на то, как прогибается в спине под ним Камадо. Вновь вставшее естество парнишки трется о живот Томиоки, и тот обхватывает его рукой, начиная массировать влажную головку. Грудь мальчика часто вздымается – он хватает ртом воздух, точно задыхается, закатывая глаза. И только Гию успевает подумать о том, что нужно найти общий темп с Сабито, как тот, схватив его за шею, грубо толкает вперед, заставляя попросту придавить Тандзиро сверху, а потом начинает жестко вдалбливаться в него сзади. Голова совершенно пустеет – даже непонятно, кто из них стонет громче. Кожу на плече ощутимо прикусывают, и эта приятная боль лишает Томиоку возможности соображать – он сам тут же бездумно впивается в шею громко стонущего Камадо, сильно всасывая кожу, чтобы метка наверняка сохранилась на несколько дней. Плевать, кто ее увидит – сейчас им троим совсем не до этого. Про Сабито и Гию давным-давно было известно всей организации истребителей, а вот про Камадо, делящего с ними постель – никому.       – Гию, оставляешь ему засосы на видном месте? – ни на секунду не прекращая резко толкаться в горячее нутро Томиоки, произносит Сабито и заодно награждает его звонким шлепком по покрасневшим ягодицам. От его слов Камадо только громче стонет – видимо, перспектива засоса на видном месте заводит его не меньше, чем обоих старших мечников. Его короткие ногти впиваются в ровную спину Гию-сана, сцарапывая кожу до ярких красных борозд. – Хотелось бы мне посмотреть на лицо Ренгоку, когда он увидит эти метки. Молодец, Тандзиро! Кажется, по тебе сохнет столп!       – Обойдется!.. – недовольно и непривычно грубо цедит Гию, отвечая вместо Тандзиро, а потом припечатывает тому в губы глубокий поцелуй, языком по-хозяйски забираясь в чужой рот. Он в курсе, что с самого первого собрания, когда Камадо появился перед членами организации, столп Пламени пытался привлечь его внимание какими-то невероятными способами – звал отобедать с ним вместе, постоянно стремился накормить его, старался прикасаться к мальчику чаще, обнимать его и прочее. По-видимому, пользовался советами столпа Звука. Вспомнив своего пламенного товарища по ратному делу, Гию чувственно прикусывает нижнюю губу мальчика, оттягивая ее – он не отдаст Камадо никакому Ренгоку. Какой бы там Узуи Тенген ни помогал ему. Они с Сабито не отдадут.       – Когда ты такой собственник, это так заводит меня, – шепчет рыжеволосый, а его пальцы сжимаются на бедрах Томиоки крепко, до побеления костяшек – он совершает еще пару особенно проникновенных толчков, вгоняя свой член до самого основания со звонким шлепком, а потом отстраняется, небрежно поправив мизинцем мешающую прядь волос, от пота липнувшую к щеке. Не понимающий, почему его вдруг оставили без внимания, Гию оборачивается через плечо, прекращая проникать в Камадо, и просительно раздвигает ноги шире. Глядя на открывающийся ему вид, Сабито усмехается и, не удержавшись, с каким-то садистским удовольствием награждает его тремя жаркими шлепками, от каждого из которых Томиока вскрикивает, зажимаясь. – Я знаю, чего ты хочешь, Гию, но нам сначала нужно разобраться с ним: Камадо совершенно не научился вести себя в постели. Как будто мои уроки ничего не стоят.       – Н-нет! Я научился! – мальчишка привстает на локтях с футона, жалобно смотря сначала на одного мечника, а потом на другого. Те только скептично переглядываются между собой, явно оставаясь при своем мнении. – Я уже веду себя сдержаннее! Я-я уже почти что не делаю больно Гию-сану! Я научился лучше контролировать себя!       – Отговорки. Не хотел я этого делать, но, похоже, придется. Выйди из него ненадолго, Гию, – командует Сабито, резко поднимая парнишку за руку с футона и укладывая сверху на себя, ложась на спину. Его грубые пальцы тут же разводят в стороны ягодицы Тандзиро, останавливаясь в соблазнительной близости от все еще влажноватого отверстия. От этих решительных действий старшего у Камадо тянет от возбуждения все еще твердое естество: юный мечник уже не без наслаждения ощущает, как стенки ануса растягиваются, принимая в себя головку члена Сабито. Снова чувствовать, как что-то настойчиво проникает внутрь, так болезненно приятно, что Тандзиро тихо скулит куда-то в область шеи партнеру. Заполненность выбивает из головы последние связные мысли, болевых ощущений уже практически нет, и Камадо, получая шлепок по ягодицам, уже даже не помнит, что его вроде бы хотели наказать. А потом слышит новую команду. – Давай. Теперь твоя очередь.       Понять, о чем говорят между собой два столпа Воды, он не успел: рыжеволосый заткнул ему рот поцелуем, а между ягодиц пролилось сандаловое масло, которое Гию использовал во время прелюдии, массируя ему простату. Но когда пальцы Томиоки потеснили член Сабито внутри, Тандзиро внезапно осознал, к чему все идет, и протестующее замычал. Брюнет методично размазывал масло внутри него, разводя пальцы в стороны, не забывая скользить подушечками по напряженному члену рыжеволосого. Гию старался делать это неторопливо, тщательно, однако вся его неспешность полетела к чертям, как только Сабито двинул бедрами, очевидно попав по той самой точке, отчего Тандзиро вскрикнул, сжавшись.       – Тц! К демонам, Гию! Ты поцарапал меня! Хватит растягивать уже, вставляй! – огрызнулся рыжеволосый, несильно толкнув товарища в плечо, и тот, находившийся в прострации от стона Камадо, словно очнулся, засуетившись: торопливо вытащил пальцы и тихонько извинился. Тандзиро крепко сжал зубы, зажмурившись, ощутив, что член Томиоки уткнулся головкой в разработанное, но уже занятое отверстие.       – Гию-сан! Я н-не уверен, чт-что… Они не поместятся во мне! – повернувшись к нему через плечо и жалобно заломив брови, Тандзиро затаил дыхание и смотрел в сосредоточенное раскрасневшееся лицо Томиоки, понимая, что тот даже не слушал его, продолжая давить на его анус головкой члена. – Гию-сан!       – Поместятся, – перебил его рыжеволосый, пресекая все дальнейшие пререкания. – И ты выдержишь это.       Ногти впивались в расцарапанные плечи Сабито, заводя его еще сильнее, заставляя ускоряться, хоть это было и проблематично – одновременно с ним внутрь совсем обмякшего в их руках Камадо ожесточенно толкался уже мокрый от пота, тяжело дышащий Гию. Они вдвоем рвали не прекращающего протяжно стонать между ними парнишку, который отчаянно цеплялся за плечи рыжеволосого, чувствуя, как два возбужденных члена проникают в него глубже с каждым толчком. Томиока обнимал мальчика поперек груди, прижимаясь к его взмокшей спине, ощущая, как внутри напряженный орган Сабито трется об его собственный. Оба старались двигаться синхронно: рыжеволосый крепко держал ноги Тандзиро под коленями, упиваясь его протяжными стонами и наслаждаясь этим выражением лица. У младшего изо рта тянулась тоненькая паутинка слюны, причем знать наверняка, принадлежала ли она именно ему, было нельзя – то Сабито, то Гию попеременно страстно впивались в его губы, остервенело ласкаясь языками. Камадо не мог вдохнуть полной грудью: глубокие поцелуи, резвые движения партнеров выбивали воздух из легких. Обжигающее трение и разрывающая боль не давали здраво соображать – мышцы были натянуты до предела, и ему казалось, что там внутри что-то вот-вот порвется. В месте, где старшие мечники проникали в него, все горело от напряжения.       – Гию, я недолго продержусь!.. Ты там скоро? – сквозь зубы проговорил Сабито, резво и глубоко вгоняя свой член в горячее нутро младшего. Томиока, в этот момент самозабвенно кусающий шею дрожащего от его действий Тандзиро, только впился зубами в нежную кожу сильнее, отчего парнишка болезненно вскрикнул. Рука Гию сползла вниз по груди с торчащими влажными от слюны Сабито сосками, еще ниже, к животу, и плотно обхватила изнывающее без внимания естество мальчика.       – Гию-сан!.. Н-не могу больше! – запрокинув голову и подставляя шею под укусы Томиоки, простонал Тандзиро, кусая губы и ощущая, как два члена, долбящие его изнутри, принялись толкаться еще резвее и глубже. Стянувшийся внизу живота узел с каждым движением пальцев Гию по стволу напряженного естества норовил развязаться, и Камадо заходился стонами, напрягая мышцы, сжимая внутри себя обоих мечников.       Первым не выдержал Сабито, кончив с низким стоном, конвульсивно дергая бедрами в накрывшем его оргазме, заставляя Тандзиро судорожно поджать пальцы на ногах. И уже после него внутрь парнишки спустил все Томиока, затекшей рукой лаская член младшего активнее, доводя и того до разрядки, напоследок чувственно прикусывая кожу на шейных позвонках. У кончившего ему в руку Камадо перед глазами все поплыло: эти двое все еще яро толкались в его тело, уже даже не в такт друг с другом, а по очереди – как будто выбивая из него все оставшиеся силы. Внутри было тесно, горячо и влажно. Когда обмякшие члены один за другим покинули его растянутое до предела отверстие, Тандзиро наконец-то облегченно выдохнул, ощущая, как зудят его обожженные таким сильным трением мышцы. Оба столпа осторожно уложили его обессиленного на расстеленный футон: кто-то из них напоследок еще раз засосал кожу на его шее, и, скорее всего, Сабито легонько шлепнул его по болезненно ноющим ягодицам, после чего Камадо оставили в покое. И пробовавший привести свое дыхание в норму, используя для этого все известные техники, которым учил его Урокодаки, Тандзиро, лежа щекой на маленькой подушке, смотрел на то, как уставший и вспотевший Сабито грубо вбивал такого же уставшего и временами громко вскрикивающего Томиоку в футон, входя глубоко меж широко раздвинутых ног.