Предзнаменование хладом

      Запахи пробудившейся после тяжёлого сна природы будоражили ослабленный дух. Утренний морозец опалял нежную кожу, оставляя неприятный осадок. Осознание того, что впереди множество подводных камней, пробуждало в жилах Лив неистовую силу, которая то и дело бурлила, словно лава, извергнутая пробудившимся ото сна вулканом. Где-то в вышине слышались отголоски пения ветра, приятно ласкающие слух своими незримыми извилинами.       Малая конница устремилась вперёд, дабы противостоять опасности, которая подстерегала практически за каждым углом, ведь нынче время чревато неприятностями. Впрочем, эти препятствия нисколько не пугали Лив, однако чувствовать себя не в своей шкуре малость заставили.       Тёмногривая кобылица от хорошего взмаха поводьями слегка ускорилась, нагнав Вергилия — белоснежного жеребца, на котором грозно восседал король. Полной грудью вдыхая свежий воздух, дрожащим то ли от холода, то ли от возбуждения голосом Лив пролепетала:        — Как же хорошо, что мы куда-то выбрались, — её вовсе не смущала причина этого небольшого путешествия. — Рандвальф, неужели ты так не рад моему присутствию рядом с тобой? — с одной стороны, её абсолютно не волновал ответ на этот весьма нескромный вопрос, но поинтересоваться ради приличия определённо стоило.        — Ты безумна, моя королева, — король устало усмехнулся. — Мне было бы приятнее осознавать, что ты, как благочестивая супруга короля, дожидалась бы моего возвращения в замке, — о чём ещё может грезить старый король? Вот только эти грёзы никак не входили в планы Лив.        — Епископ нашей церкви поддержал бы тебя, — Лив лучезарно улыбнулась, наблюдая за реакцией мужа, которая имела свойство меняться в одно мгновение. — Вот только моими фресками ты его малость расстроил.        — Иногда твои желания сводят меня с ума, но я не могу им противиться, Лив, — и правда. Желание королевы — закон, даже для такого неприступного короля.       С замиранием сердца Лив рассматривала раскинувшийся перед её взором пейзаж: невероятные просторы расстилались посреди земель; луга, что усеяны синим ковром, благоухали с каждым годом всё ярче и ярче; величественные скалы-великаны. Едва уловимое чувство эйфории, той лёгкости, которую можно удостоиться испытать лишь единожды.       Давно забытая дорога вела в широкий хвойный лес, манящий в свои объятия духом неизведанности, что переполнялся затаившимся в нём страхом.        — Прошу тебя, Лив, в этот раз обойдёмся без глупостей. Говорить буду я, — король пришпорил Вергилия, на что жеребец недовольно фыркнул.        — Ты невыносим. Мои «глупости» не раз вытаскивали тебя из… неприятных ситуаций, — Лив робко улыбнулась, не отводя взгляда от природных чудес. — Вергилий подтвердит.        — Ливерия…        — В этот раз без моих глупостей, — она с неприязнью сделала акцент на последнем слове.        Непривычные, такие незнакомые запахи ударили в голову. Что же необычного в запахе хвои? Помнится, в саду королевы пестрили точно такие же сосны, как и здесь. Ответ на этот вопрос очень прост: в древе, что было посажено человеком, нет той природной магии, которая будоражит беззаветные фантазии. Пробираться через лесные дебри верхом на лошади — дело непростое. Раскинутые ветви, норовившие поцарапать лицо, то и дело цеплялись за волосы, портили одежду.        — Неужели не было другого пути? — проворчала Лив, отмахиваясь от очередной ветви.        — Ваше величество, осталось совсем немного, — в какой-то степени слова лорда Эсмонда, невесть откуда взявшегося, самую малость уняли чувство раздражённости. — Они должны были расположиться где-то рядом.        Лучи солнца едва пробивались сквозь густую поросль. Влажный лесной воздух слегка отдавал сладкой гнильцой, которая ощущалась как чарующее коварство страха. Аромат далёкой древности пленил своим диковинным флёром желание разгадывать тайны, что укутали лес со всех его концов.       Дорога, казавшаяся бесконечной, наконец, привела свиту к месту, которое переполнялось присущей для него опасностью. С замиранием сердца Лив оглядела достаточно большой лагерь. Тревожно взглянув на своего мужа, она шумно выдохнула:        — Ты уверен, что нам следует заключить с ними союз? — по лицу короля пробежала тень азарта, которая явно не несла за собой ничего хорошего.        — Именно, душа моя, — он лучезарно улыбнулся, с особым интересом рассматривая мельтешения в лагере. — Поверь мне, всё пройдёт гладко.       Малая конница предельно близко оказалась рядом с лагерем. Вооружённые воины в шкурах грозно насупились, показывая всем своим видом, что, возможно, первое «знакомство» будет весьма неприятным. Каждый из них был готов биться до последнего. Такое качество в людях Лив ценила большего всего. Спустя пару мгновений отряд расступился по сторонам, освобождая проход мужчине с увесистым топором в руке. Краем глаза Лив заметила, что ладонь короля крепко ухватилась за рукоять меча.        — Эсмонд, скажи этому дикарю, что мы не ищем вражды с ними, — лорд учтиво склонил голову. Хладнокровное спокойствие в глазах блеснуло тусклым светом.        — Этот дикарь превосходно владеет вашим языком! — звонкий, но такой одновременно грубый голос заставил поток мурашек пробежаться вдоль позвоночника. Схватив поводья мёртвой хваткой, Лив затаила дыхание, блуждая взглядом по всей окрестности в поисках источника звука.        — Покажись!        — Как тебе будет угодно, король! Устреми же свой взор на меня, Рандвальф! — на массивной дубовой ветви, свесив ноги, сидел мужчина. Ехидно улыбнувшись, он продолжил: — Как мир тесен, не так ли?        — Ты… — на лице короля застыла гримаса удивления, смешавшаяся с каким-то необыденным страхом. — Хведрунг…        — Ваше величество?        — Какого чёрта ты потерял на моих землях?!        — Ты совсем не рад меня видеть? — мужчина залился противным хохотом.— Негостеприимный ты король, Рандвальф. Я, значит, море переплыл…        — Убирайся с моих земель! — перебил король.        — Всё не так просто, дорогой мой друг, — Хведрунг язвительно сделал акцент на последнем слове. — Помнится, за тобой должок один по сей день.        — Чего ты хочешь? — король крепче сжал рукоять меча, с особым усилием сдерживая постепенно нарастающий гнев, который, помнится, в одно время сыграл с ним весьма дурную шутку. Лив продолжала наблюдать за мужчиной, вовсе не понимая всей сути происходящего.        — Всего лишь три тысячи фунтов золота и серебра, — мужчина нахально улыбнулся, устремив свой взгляд на Лив. — Для тебя это сущий пустяк, Рандвальф!        — Кажется, мы ослышались, Хведрунг… — подхватил лорд Эсмонд.        — Хведрунг Фарбаутильсен, милорд. Вы не ослышались, — суровость мгновенно заставила сползти нахальную улыбку с его лица. — Такова цена.        — Я согласен.        — Ваше величество, это опрометчивый шаг, подумайте…        — Молчать! Я не давал вам слова, милорд Эсмонд! — поджав губы, король устремил свой взгляд на Хведрунга. — Мне понадобится время, чтобы собрать такую огромную сумму.        — Даю тебе двое суток, король, — мужчина ловко спрыгнул наземь. — Я должен быть уверен, что ты не собираешься меня обхитрить. Позволь мне взять одного из твоих людей, пока ты не отдашь должное.        — И кого же ты хочешь взять?        — Королеву, — мужчина лучезарно улыбнулся. — Но при условии, что её величество выпьет содержимое этого пузырька, — Хведрунг подкинул склянку и ловко поймал, лихорадочно расхохотавшись. Слова безумца заставили сердце биться чаще. Лив гордо вскинула голову, будто её вовсе не пугает сказанное им.        — Да как ты смеешь?! — сквозь зубы процедил король.        — Не думаю, что ты, старый дурак, ради одного из своих верных псов пожертвуешь чем-либо. Советую сделать всё, как я скажу. Иначе, Рандвальф, из твоей дурной головушки будет торчать замечательная отравленная стрела, которая, кстати, уже на тебя направлена.        — Я сделаю всё, как ты скажешь, варвар, — слова буквально сами сорвались с губ. Лив поймала взгляд короля, полный страха и сожаления, однако ей было всё равно. И пусть сердце сию же минуту вырвется из груди, не станет она перед страхом склонять головы.        — Ливерия…        — Молчи, Рандвальф! — сдавленно произнесла Лив. Она ловко спрыгнула с седла и уверенно направилась в объятия врага, не обращая внимания на пустые отговорки. Взгляд рыжеволосого наглеца то и дело твердил, что его обладатель ничуть не усомнился в её благоразумии.        — Моя королева, не делайте этого! — прокричал лорд Эсмонд, чему явно был недоволен Хведрунг.       Какой-то слишком весёлый вид язычника заставил Лив усомниться в правильности выбранного решения. Вот только пути назад нет, а поняла она это уже слишком поздно. Многочисленные вопросы сплелись в огромный ком, так быстро разросшийся в одну большую и непонятную для неё проблему. «И вовсе это не глупость!» Весьма странный мотив этого чудака пробудил в её сердце лёгкую азартную нотку. Взволнованное нутро чуяло, что дело пахнет очень даже неладно. Едкая, такая, казалось, до смерти язвительная тень маленькой, ещё пока несбывшейся победы, проскользнула во взгляде Хведрунга.        — Я восхищён, королева, — Лив бесцеремонно выхватила склянку из его горячей ладони, поймав на себе взгляд обворожительной пары глаз, которая так и сверкала своими болотными огоньками.