Предзнаменование хладом

      Жёлтый диск на небосводе, обрамлённый россыпью звёзд, освещал забытую временем дорогу, ведущую к реке. Ночная пора манила в свои объятия, и Лив действительно хотелось просто-напросто забыться в ней.       Ветер — чарующий и трепетный странник, казался ей волнующим. Он пах совершенно по-своему, не смешивался с природными ароматами, а только гармонично сочетался с ними и раскрывался в затейливых дуэтах. «Ты без устали блуждаешь по миру, и конца тебе нет», — подумала она, грустно улыбнувшись.       Наконец послышался шум воды. От легонького взмаха поводьями кобылица прибавила шаг. С каждой секундой звук становился отчётливее, в воздухе запахло тиной. Сомненья нет: она на верном пути.       Быстрые тёмные воды вели прямиком навстречу к тому, кем были заняты мысли всё это время. Липкая дрожь, пропитавшая внутренности, вдобавок ко всему, вселила страх перед неизведанностью, ведь Лив толком-то и не знала, что же на самом деле поджидает её на указанном Хведрунгом пути. И знала она точно: пока истинна не будет известна — покою рядом с ней не бывать.       Ни единой живой души вокруг — ни птиц, ни зверей. Этот путь она делила сама с собой в одиночку. Мысленно Лив радовалась уходу из замка, хоть чувство тревоги, что постепенно нарастало, неприятно томилось внутри неё и пускало в ход клыки, пропитанные ядом. Странности, закрутившиеся с того самого момента, как в жизни королевы появился Хведрунг, звали Лив неизвестно куда, хоть и внутренний голос настойчиво твердил: «Правда совсем близка».       Оглядевшись по сторонам, королева заметила вокруг себя туманную пелену, застилающую абсолютно всё. Нервно сглотнув, она старалась отгонять непрошенные мысли о внезапном появлении диких зверей, а ещё хуже — духов павших воинов, которые, по слухам, появлялись ближе к полуночи, когда беспросветный туман застилает взор.       Наконец показались стволы могучих древних сосен. Громадные и величественные деревья впечатляли своей монументальностью. Лес, затянутый тьмой, посеял дрожь в конечностях. По коже пробежался неприятный холодок. Лив, боясь оглядываться по сторонам, легко взмахнула поводьями, заставляя кобылицу чуть ускориться.       Что-то внутри терзало королеву. Внутренний голос буквально заставлял её развернуться и помчаться обратно, но она сердечному гласу поддаваться не хотела.       Чем ближе она приближалась к месту назначения, тем труднее становилось дышать. Казалось, что сама тьма выпустила когти и начала охоту за ней.       Поблизости послышалось ржание лошади. Оглядевшись, Лив никого не заметила. Страх сковал тело могучими цепями, и она готова была поклясться, что, наверняка, сейчас её лицо белее снега.       — Замёрзла, королева? — до ушей донёсся до боли знакомый голос. Обернувшись, она уже хотела было вскрикнуть, но оцепенение, в одно мгновение охватившее тело, не позволило крику вырваться наружу. Лив потянула поводья в сторону, и кобыла послушно развернулась.       — Откуда ты здесь? — дрожащим голосом спросила она, нахмурив брови. На лице Хведрунга тут же заиграла лихая ухмылка.       — Из преисподней вылез воздухом подышать, — с иронией заметил мужчина. — Потом, смотрю, ты уже здесь!       Хальдра дико заржала, оскалив жёлтые зубы и грызя мундштук. Хозяин ласково почесал животное за ушком, но и это не понравилось кобыле.       — Вот и оставался бы в своей преисподней, — она усмехнулась, косо смотря на Хведрунга, пожирающего её взглядом.       — Я бы с радостью, золотко, — немного грустно улыбнулся мужчина, — но не дело оставлять наши делишки незаконченными.       — Обязательно было сюда меня звать? — не без доли подозрения в голосе спросила Лив. — Твой верный соратник мог бы и сам без проблем забрать бумаги.       — Да дело не в бумажках, Ливерия, — устало протянул Хведрунг. — Мне нужно тебе кое-что показать. Что-то очень интересное, — услышанное совсем не понравилось королеве.       — Так ты обманул меня, — вспыхнула Лив. — Выманил из замка под предлогом передать важные бумаги — очень умно. Ты хоть представляешь, чего мне это стоило?       — Иначе ты бы не захотела встретиться со мной, — констатировал Хведрунг. — Тем более наша с тобой сделка является весьма весомым поводом для встречи.       Она не нашла нужных слов, чтобы ответить хоть что-то этому сумасбродному мужчине, который расплылся в лихой ухмылке и буравил испытывающим взглядом отречённую в этот момент от мира Лив.       — Хочешь узнать всё и сразу, не так ли? — озорные искорки в его глазах заплясали ясным пламенем. Его прямота и откровенность — точно острые кинжалы — разили, наносили удар за ударом, не зная пощады.       — Лучше бы ты говорил быстро и по делу, — фыркнула королева, передёрнув губами.       — Ну так идём со мной, золотко, — мужчина змеем глянул на неё, и Лив вздрогнула. Казалось, густой туман непонимания растянулся между ними. Язычник молча ожидал её реакции, а королева боялась знать всей правды. — Что, боишься? — он криво усмехнулся, закусив губу.       — Нет.       — Тогда, следуй за мной.       Хведрунг слегка пришпорил лошадь и двинулся к дороге, уводящей вглубь леса. Без колебаний Лив последовала за ним. Она заметила, что на ремне за спиной у мужчины висел меч в ножнах из необычной кожи, с изукрашенной и хорошо отбалансированной рукоятью, оканчивающейся закрытым эфесом.       И всё же, любопытная натура Хведрунга не давала ей покоя, и Лив знала, что однажды это сыграет с ней злую шутку. Однако, ловить себя на том, что мысли заняты лишь этим несносным мужчиной, было как-то неправильно. Как никак, она — замужняя женщина и королева. «Так и он король».       — И что ты хочешь показать мне в лесу, кишащем диких тварей? — с долей невозмутимости в голосе спросила королева.       — Знаешь, я всё это время думал о тебе, — мужчина, вероятно, решил проигнорировать её вопрос. — Твой лёгкий стан мучает меня во снах, — Лив поймала на себе искрящийся в темноте взгляд язычника.       Просвет, что сочился сквозь мохнатые ветви древних деревьев, едва освещал им путь. Кусты можжевельника, спутавшиеся с плющом, цеплялись за всё, что только можно.       — Запудрить мне голову у тебя не выйдет, — холодно проговорила королева.       — Уже запудрил, — слова с его уст буквально полоснули её кинжалом. До боли верная догадка.       — Да откуда тебе знать? — не подавая виду, спросила Лив. Раздражительность, постепенно перерастающая в злость, казалось, вот-вот вырвется наружу.       — Чувствуешь? — Хведрунг резко остановился, задрал голову. — Дымом веет…       Как же ей нравилось наблюдать за тем, как он ловко перескакивает с темы на тему. Паршивая улыбка на его лице раздражала её больше, чем в первый день их знакомства.       — Прекрати говорить загадками! — воскликнула Лив, не сводя взгляда со спины мужчины. — Знаешь ли, мне их и без тебя хватает.       — Неужели? — с невозмутимостью в голосе спросил Хведрунг, обернувшись. — Много загадок разгадала, золотко?       — Достаточно, зо-олотко, — саркастически протянула королева, не сводя взгляда с мужчины.       Весь остальной путь они провели в тишине, что казалось Лив весьма странным. «То пламенем опалишь, то леденящим дождём накинешься», — думалось ей. Он не был похож на мужчин, чьи лица она видела раньше, с кем вела беседы и мило ворковала. Нет, он совершенно иной. Несносный, до жути невыносимый и сумасшедший. «Вот зачем ты ввязалась в это дело? Не жилось же тебе спокойно», — мысленно укоряла себя Лив, пока рассматривала причудливые деревца, кустарники, какие-то незнакомые ей растения, что окружали их повсюду. Она слышала, как стонет в тенях сухая трава; чувствовала, как деревья ухмылялись в злорадной улыбке, а звёзды корчились в немом страхе.       — Долго нам ещё ехать? — поинтересовалась королева, однако ответа не последовало.       Спустя какое-то время лес начал редеть, а потом и вовсе не оставил после себя ничего, кроме проросших сквозь камни кустарников и отголосков древних молитв, что постепенно утихали с каждым дуновением ласкового ветра. Королева была уверена, что лесные молитвы скрывали в себе тайны, которые ни одна живая душа, ступающая по земле смертных, не узнает, не изведает первозданное и давно забытое временем.       Неожиданно Хведрунг остановился. Он ловко слез с седла и уверенно направился к Лив. Подав ей руку, язычник ровным тоном проговорил:        — Слезай.       Помедлив, Лив заглянула в его искрящие безумием и опасностью глаза. Задаваясь вопросом, что же таится во взгляде напротив, она лишь представляла, как безмятежно бредёт средь погребальных костров, что терзают кровожадным огнём блуждающую душу, являющуюся мимолётной эфемерностью отголосков забытого разума. Хведрунг глухо усмехнулся, когда её пальцы несмело коснулись его горячей ладони.       — Идём, мы близко, — мужчина потянул Лив за собой, то и дело поглядывая на неё исподтишка.        Не оглядываясь по сторонам, она уверенно шла следом за своим спутником, ожидая какого-либо манёвра с его стороны, разгадать который, казалось, невозможно. Он — точно вихрь, утягивал её за собой, а королева лишь бросила: «Откуда у тебя такая власть над моим несуществующим сердцем?»       Испугавшись, что слова сорвались с её губ, она в один миг отогнала наваждение, крепко сцепившее цепями отчего-то помутнённый разум. Лив почувствовала, как её пальцы переплелись с его, отчего тело постепенно начинало покрываться тонкой коркой льда, точно защищаясь от такого внезапного вторжения в её собственный мир, что был полон печальным очарованием.       Вскоре они оказались почти у самого края величественного обрыва. Бесцеремонно Хведрунг развернул Лив лицом к себе, крепче сжав тонкую руку. На мгновение ей показалось, что этот манёвр был неспроста. Почти невесомо коснувшись кончиками пальцев её подбородка, приподняв его в поиске встречи с серыми глазами, Хведрунг произнёс:       — Как думаешь, зачем я тебя сюда привёл? — ветер подхватил его слова, точно дым от костра, и унёс в лесную чащобу. Холодный тон заставил Лив напрячься. Прокрутив в голове всевозможные варианты и, так и не придя к верному ответу, королева несмело шепнула:        — Не знаю.       Лихая усмешка заиграла на красивом лице мужчины. Пребывая в секундном замешательстве, Лив продолжала смотреть в янтарные глаза, не смея отводить взгляд в сторону. Хведрунг потянул королеву за собой, чуть ближе к самому краю, позволяя ей взглянуть на то, что попытался изначально утаить своей резкостью.       — Ну смотри, золотко, — бросил он, отпустив её руку.        То, что предстало перед её взором, заставило обомлеть. Лив не могла поверить своим глазам, что это и впрямь происходит наяву: во тьме ясно были различимы всполохи пламени, пожирающие город и замок. Мысленно она представляла, что происходило в месте её последнего пребывания. Даже здесь, стоя у самого края обрыва, она чувствовала, как в воздухе вихрем проносился запах закалённой стали, смешавшейся с железным запахом крови и едким дымом костров.       — А теперь взгляни туда, — голос Хведрунга вернул её в реальность. Крепкие ладони, обхватившие со спины хрупкие плечи, заставили Лив перевести взгляд в сторону моря: на сверкающей при свете луны морской глади виднелись чёткие силуэты медленно приближающихся к берегу кораблей.        — Что ты наделал… — прошептала Лив, до конца так и не поверив в происходящее. Королева обернулась, тут же поймав на себе оценивающий взгляд мужчины, который стоял и бессовестно ядовито ухмылялся. Ладонь механически сжалась в кулак, пальцы больно впивались ногтями в мягкую кожу. — Что. Ты. Наделал, — вновь повторила она, уже отчеканивая каждое слово и нанося удар за ударом. Хведрунг, не сдвинувшись с места, одним движением резко перехватил её руку. Он крепко обхватил хрупкое тело, прижимая её к своей груди, и лишая возможности нанести ещё один удар. Луна освещала лицо королевы, отчего слёзы, стекающие вниз солёными дорожками, буквально искрились. Тонкие пальцы едва коснулись её влажных щёк, и Лив, поддавшись бессилию, лишь подставила под прикосновения свою кожу.        — Разве ты не этого хотела? — шепнул Хведрунг, чуть ослабив хватку.        — Ради чего всё это? — спросила Лив, прикрыв глаза. Она не знала, кому адресовался вопрос: ей самой или тому, чьё дыхание бессовестно обжигает её кожу? Его губы дрогнули в невесомой улыбке.        — Моя цель — душа твоя. Её хочу, — он не был охвачен мороком, когда ладони схватили её лицо; когда губы, такие горячие и уже почему-то знакомые, жадно целовали, нет, терзали янтарными вспышками нежную кожу, что плавилась под натиском раскалённого ветра. Чего только стоило ей гореть в жадном пламени, будучи парящей в беспамятстве бабочкой, стремившейся возродиться из Солнца.       Лишь тогда Лив поняла: звёзды корчились в немом страхе, когда не ведали, где им нынче сиять.