***
Она бежала изо всех сил; иногда оглядывалась назад; пряталась за широкими стволами, дабы перевести дух. Ладонь, точно прикованная к поясу, сжимала рукоять кинжала Хведрунга. Лив через раз выглядывала из-за своего временного укрытия, и как только свет факела настигал территорию поблизости, ноги сами несли её невесть куда. «Если вдруг тебя нагонят и повалят, то бей в бедро», — мысленно она прокручивала в голове слова Хведрунга, огибая массивные ветви деревьев. Двое мужчин, вооружённые арбалетами, прочёсывали лес вдоль и поперёк, в то время как Лив, не знавшая куда себя девать, бежала, спотыкаясь о камни. — Чёрт бы побрал короля и девчонку, — стражник поморщил плохо сросшийся нос и почесал гладковыбритую щёку. — Скока лет носится с нею, а она ни детёнка, ни лягушонка в пелёнке не притащила. Вон чего наворотил старый хрен, а нам-то чего? А нам язычников перебить, да её притащить живёхонькой, — свет от зажжённого факела в его руке отражался в стальном шлеме другого стражника, который был довольно-таки приятной наружности. — Я бы её на месте пришиб, — прорычал другой. — Скока бед от девки, город в руины за ночь превратили. Говорил же Селвин, что ведьма она, а такой крестом по башке да на кол, уж потом на костре жечь! Жечь! — мужчина заглянул в попавшийся на пути овраг. — А я вам говорил, нечего над Селвином ржать. Он хоть и чокнутый слегка, но все его бредни сбылись. — Да хрен с ним! — мужчина зарядил арбалет. — Найдём девчонку, привезём, а потом уже свалим, как и планировали. — Думаешь, нам всё-таки пора валить из гадюшника? — спросил стражник, противно ухмыльнувшись. — Бранд… — какой-то отстранённый голос товарища насторожил мужчину. — Чагось? — Глянь, — стражник поднял с земли рваный кусок нежной белой материи. — Её? — Кажись, да, — Бранд двумя пальцами взял обрывок ткани и поднёс к носу. — Ох, Сиг, ведьма ведьмой, а запах аппетитный. Ток вот, чаго белое? — Свадебка была, — усмехнулся Сиг. — Слыхал, как песни горланили? — Брешешь, пёс, — мужчина сплюнул. — Не поверю, чтоб девка за того гада пошла. — Гад гадом, а ты вишь, как всё развернул-то! — мужчина потушил факел и кинул куда-то в сторону. — Ты чего творишь? — возмущённо зашипел Бранд. — Да тихо ты, — Сиг приложил указательный палец к губам. — Рядом она где-то, прячется всё, зараза. Не ори ток. — А давай-ка разделимся, — предложил Бранд. — Так, чтоб с двух сторон. Хлоп! Обхватив руками ствол ели, Лив прижалась к холодному дереву щекой, переводя дыхание. Сил уже никаких не оставалось, в глазах темнело, ей казалось, что ещё чуть-чуть, и тело рухнет замертво. — Нет, — рассмеявшись, зашептала она. — Уже нет смысла бежать, — в руке блеснул обнажённый клинок. Пошатываясь, она вышла из своего укрытия, опираясь свободной рукой о ствол дерева. — Сиг! — из темноты чащобы послышался крик. — Вон она! — истерический смех вырвался из груди Лив. Наконец, из густой темноты отделилась фигура стражника, нацелившего арбалет прямо на королеву. — Королева Ливерия, — начал он, — за твою голову нам отвалят много деньжат, но ещё больше, если мы передадим тебя прямо в руки королю живой и невредимой. — Как вишь, церемониться с предательницей никто не собирается, — послышался голос из-за спины. Истерический смех королевы стал ещё пуще, а на лице стражников появилась гримаса недоумения. Оба опустили арбалеты и молча продолжали наблюдать за ней. — Хватит ржать, — наконец, проговорил Сиг. — Чёрт с вами, — отсмеявшись, вымолвила Лив. — Делайте, что хотите. Мне уже всё равно, — она кинула обнажённый кинжал к ногам одного из них. Надменная улыбка заиграла на её лице, а стражники лишь пожали плечами, глядя друг на друга. — Ты чего, головой стукнулась? — заговорщицки спросил Бранд. Воздух разрезал протяжный волчий вой. — Вот чёрт! — прошипел Сиг. Послышалось тихое рычание и громкий хруст веток, который с каждый разом усиливался. Из мрака лесной чащобы засверкала пара синеватых огоньков, за которыми последовала оскалившаяся волчья морда. Судя по всему — волчица, мех которой серебрился при лунном свете, что проникал сквозь ветви деревьев, вновь протяжно завыла. Стражники трясущимися руками выставили арбалеты вперёд. Хищница медленно, неспеша приближалась к ним. А Лив, которая ни разу не шелохнулась, сдержанная и хладнокровная, наблюдала за ней, будто заприметила в зверье что-то странное. Глаза хищницы сверкнули алым цветом, а грудь пробила невыносимая боль, от которой Лив уже готова была вскричать, однако она была такой силы, что всё тело целиком охватили крепкие цепи и потянули к земле. Последнее, что поймал взгляд — волчья пасть, из которой тянулись струйки густой человеческой крови.***
Мощный взмах крыльев разрезал пропитанный нестерпимым жаром воздух, что царил в Муспельхейме, где яркий свет и пламя сражались друг с другом, проигрывая самим себе. Пролетая над морем, где побережье усыпано жжёным песком, обсидианом да обугленными костями, она устремилась опуститься на самое дно, и лава стала бы её колыбелью. С верным другом Ветром, нашедшим покой на соколиных крыльях, он стремился вслед за ней, ведь сталь, что легче женского пера, требовала её крови. Меч, где яркий свет да пламя нашли своё отражение, он нёс по зною к хозяйке. Пламя окутывало его, горячо целовало, а он только был и рад этому, раз с охотой поддавался этим ласкам.***
Хвойные иглы впивались в щёку, а сбитый стук сердца заставил Лив с громким выдохом распахнуть глаза. Луна, выглядывающая из-за ветвей, бросала свет на лицо, отчего она поморщилась. Приподнявшись на локтях и схватившись одной рукой за голову, она огляделась: под голым кустом валялся шлем, а неподалёку рука, затянутая в перчатку. От увиденного, конечно же, начало мутить. — Очнулась? — голос Илвы, раздавшийся совсем рядом, заставил Лив вздрогнуть. Женщина, почему-то совсем нагая, прислонившись головой к стволу дерева, как-то отстранённо глядела на Лив. Руки, прикрывающие обнажённые груди, слегка подрагивали. — Боишься меня? — на её лице заиграла лихая ухмылка, а совсем ничего не понимающая Лив недоумённо глядела на женщину. — Что… Что это было? — королева выжидающе глядела на Илву — Ты сейчас не в состоянии, чтобы слушать, — проговорила Илва, слегка улыбнувшись. — У тебя жар, — и правда. Голова нестерпимо болела, всё тело охватил озноб, но Лив сейчас волновало не это. — Это ты их убила? — Да, я, — подтвердила Илва. На лице женщины застыло хладнокровие. — Но как? — непонимающе замотала головой Лив, не веря в происходящее. — Как это возможно? — Проклятье, — проговорила Илва, устало выдохнув. — А это возможно, уж поверь мне, — женщина, поджав ноги, опустила голову на колени. Её тело пробивала дрожь. Лив подобралась к ней поближе и, стянув с себя шерстяной плед, на который прицепились сухие иглы хвои и листья, окутала Илву. — Как это у тебя получается? — Лив, несмотря на плохое самочувствие, с интересом смотрела на неё, желая получить ответы на вопросы, которых было море. — Волчья шкура в полнолуние прирастает к телу, да и всё, — женщина усмехнулась. — Как змеи сбрасывают кожу, так и я сбрасываю волчью. — Мне почему-то не верится, что так бывает, — отстранённо произнесла Лив, приобняв Илву. — Разве, только в сказках… — Но ты помнишь, что мы — жертвы сказок. — Помню. Так и расскажи мне сказку. — И ты мне поверишь? — Илва странно заулыбалась, глядя на Лив которая между тем опустила голову ей на плечо. — Поверю, — проговорила она с уставшей улыбкой на лице. Ей не хотелось думать о реальности, в которой она проживала день изо дня. Хотелось лишь вновь окунуться в сказку, которая с каждым словом кажется ей невообразимым чудом. — Тогда, слушай… Много лет тому назад Хведрунг слёг с хворью. Сначала, всё было как обычно: свалился около очага с кубком браги да уснул. Так и оставили его до следующего вечера, вот только к тому времени он так и не поднялся. Конечно же, все засуетились, запереживали, поняли, что здесь что-то нечисто. Решили поднять и на кровать унести. Стоило только к нему притронуться, как вдруг он вскочил. Злой, бормочет что-то под нос, всех бранить начал. Глядим: весь в язвах, живого места нет. С трудом, конечно, уложили его в кровать, так он ещё буянить начал. А потом как-то резко успокоился да уснул. Стали мы с Харбордом думать, что-за хворь его свалила. Сидели по очереди около ложа несколько дней. Никак не очнётся, только изредка глаза раскроет и опять заснёт. В лихорадке бился несколько дней, бредил. Мы с Арне уже решили, что недолго конунгу осталось, а Харборд тогда на нас рассердился. А потом нам говорит: «его спасёт только кровь горного оленя, чьи копыта отбивают кровавый лунный призыв». Кончено же, мы отправились в горы на охоту. Несколько дней бродили, ждали, пока животное появится, и набрели на странную тропинку, которая была сплошняком усыпана костями животных и людей. И привела она к поляне, где олень обитал. Решили ждать ночи, когда луна взойдёт и животное начнёт бить копытами. На поляне стояла старая обветшалая избушка, и, казалось, если ветерок подует, то она развалится. Я всегда была глупой девчонкой, Лив. Всегда. Даже сейчас я глупая девчонка. Когда мы убили оленя, решили посмотреть, что внутри избушки. Как только подошли, а ладонь потянулась к ручке, дверь сама со скрипом отворилась. И оказались мы не в маленькой избушке, а в большом, вероятной красоты медовом зале. В самом конце зала стоял трон, изукрашенный черепами животных, а на нём восседала красивая, светловласая дева. И говорит нам: «Здравствуйте, заблудшие души. Погрейтесь подле моего огня и будьте досыта накормлены и напоены. Зовите меня дочерью Тьяцци. Арне сразу же потянул меня обратно, а я не смогла не поддастся соблазну. Всё закончилось тем, что накормила меня, как оказалось, Скади, дочь Тьяции волчьим мясом и прокляла носить шкуру до тех пор, пока не подойдёт к концу мой век. А узнала я обо всём наутро, когда очнулась в санях рядом с Арне и тушей горного оленя. — Как страшно, — промолвила Лив. — Тебе, наверное, очень тяжело жить с таким грузом. — Свыклась, — шепнула Илва. — Так и живу: с горячей, как раскалённое железо, кровью да с шерстью под языком. Харборд пытался найти для меня лекарство, но кроме этого кольца он ничего сделать не смог, — безымянный палец левой руки украшало тоненькое колечко с травяным орнаментом. — Сколько мы ещё сидеть здесь будем? — между тем спросила Лив. — Пока не взойдёт Солнце. — Так уже восход. Женщина подняла голову к небу — и правда, светлеет. Звезды почти скрылись на небосводе и, казалось, они превратись летящие на их головы снежинки — первые за всё время, что Лив находилась здесь. Илва вытянула руку, ловя некоторые из них. — Приход холодных зимних ветров всегда означал только одно — рождение новой жизни.***
Разросшееся алое пятно на белой рубахе частично скрылось под ладонью мужчины. Хведрунг, с лёгкостью обломив древко стрелы, пошатываясь, зашагал к мужчине, в дрожащих руках которого блестел клинок. — Нет, мы с тобой так не договаривались, — он одним движением выбил кинжал из его руки и схватил за лицо, крепко сжимая пальцы, под которыми послышалось шипение. — Ну и свинью же ты мне подложил, Эсмонд.