Иди на мой голос

Калигари вообще-то не из тех, кто подслушивает, но почему-то замирает, когда различает за дверью голоса Димы и Грома, цепляется за странную, непривычную интонацию. Что-то о том, как Дима важен, дорог, как без него Игорь ни за что бы не справился — в принципе, ничего нового, так что Валик уже собирается выйти и поздороваться, но неожиданный вывод парализует. — Ты мне нравишься. Сильно. И я знаю, что у тебя тоже есть… ко мне чувства. Прости, я знаю, что до меня долго доходило, но… Ира вообще сказала, что ты начал встречаться с Калигари, чтобы меня забыть. — Это правда. Валик чувствует себя не то мухой, запутавшейся в паутине, не то бабочкой, наколотой на иглу. В начале их отношений он и правда ревновал Диму к Грому, но довольно скоро все его опасения свелись лишь к беспокойству из-за таланта Игоря влезать в неприятности и тянуть за собой Диму. Но он доверял Диме — безоговорочно, и даже сейчас отказывается верить услышанному. Дима слишком искренний и честный, Дима… Дима продолжает говорить, и с каждым словом его голос звучит всё крепче и увереннее. — Я действительно решил познакомиться с Валиком поближе, чтобы отвлечься от своих чувств к тебе. Но дальше… Игорь, я только рядом с Валиком наконец понял, что это была не совсем здоровая гиперфиксация, не имеющая ничего общего с влюблённостью. Ты один из самых близких мне людей, ты мой лучший друг, и я всегда буду на твоей стороне, но это совсем другое. Калигари устало прижимается лбом к двери и корит себя за то, что, пусть и на мгновение, но позволил усомниться. — Игорь, я не пытаюсь обесценивать твои чувства, но ты через многое прошёл, и возможно… ты просто цепляешься за меня, как человека из прошлой жизни, боясь пойти дальше. Тебе ведь нравится Ира. Дальше Валик не слушает, на ходу набирая Диме сообщение, что не сможет сейчас приехать. Дима в ответ присылает разбитое сердечко, и Валик улыбается. Шарлотта открывает сразу, как всегда спокойная и непоколебимая. — Я думал, тебе нравится Гром. Зачем ты отправила его к Диме? Валик любит её всем сердцем, но иногда её чуть снисходительный взгляд ужасно раздражает, заставляя себя чувствовать неразумным ребёнком. — Потому что Игорю нужно разобраться в себе и своём прошлом, прежде чем строить что-то новое. — А если бы… — Милый, только слепой не заметит, как Дима на тебя смотрит — будто больше вообще никого на свете не существует. Или идиот. — Это камень в меня или в Грома? — Иди уже к своему Диме. С Игорем я как-нибудь разберусь. Вечером Дима долго обнимает его, переключаясь после очередного выматывающего рабочего дня, а потом неожиданно усмехается прямо в шею. — У Игоря с Шарлоттой всё в порядке? А то он мне сегодня приходил в любви признаваться. — А ты что? Вместо ответа Дима бодает его лбом в плечо, и Валик лишь обнимает его крепче, чувствуя, как окончательно уходит глупое напряжение.