Кракен

Чёрное небо подсвечивали вспышки молний. Бэй Доу стояла, оперевшись обеими руками о штурвал, и смотрела вдаль. Туда, где виднелся остров Ясиори. Гроза сопровождала каждого моряка, решившего направить свою судно на Инадзуму, поэтому члены экипажа на палубе носили тёмные плащи из непромокаемой ткани. Резкий порыв ветра сорвал с её головы капюшон, каштановые волосы разлетелись в стороны. Это привело Бэй Доу в чувство. Её взгляд уже некоторое время не отрывался от бурлящего моря, и даже мысли были заняты чем-то далёким и неважным. Это сопротивление не её. Её — доход с товаров, который приносили отчаявшиеся инадзумцы. Люди были очень жадными до новостей, а уж за какую-нибудь бесполезную диковину готовы были отдавать вдвое больше, лишь бы что-то приносило им радость. И когда Сангономия Кокоми, Божественная Жрица и лидер сопротивления попросила о помощи, Бэй Доу долго сомневалась. Ей не нравилась эта девчонка. Нуждаясь в поддержке, та подчёркнуто демонстрировала своё омерзение к «подлым, мелочным свиньям, наживающимся на несчастных гражданских», будто бы брюнетка не могла ей отказать. Каждое слово Сангономии при обращении было окрашено оттенками превосходства, отображающими высокую мораль лидера. Ещё одна надменная дрянь из именитого клана, с которой надо иметь дело. Единственное, что произвело на капитана впечатление, это её энтузиазм, когда речь зашла об оплате. Стоит отдать должное, аристократы куда более обучены, как выгодно заключать сделки, чем простые торгаши Ли Юэ. Бэй Доу поправила капюшон. В тот же миг дверь, ведущая в трюм, открылась, и фигура в плаще направилась в её сторону. Казалось, Кадзуха был счастлив возможности присоединиться к сопротивлению. Даже если его не устроило, что она назвала цену за помощь, Каэдехара этой мысли не озвучил. Он не оспаривал её решений и не давал советов. То, что разительно отличало его от аристократки из Инадзумы — это умение держать себя в руках. Какими бы грубыми не были члены экипажа или какими бы неверными для его принципов не были решения Бэй Доу, он ничего не говорил. Его пребывание затянулось и действовало на нервы, как ребёнок, подброшенный тётушкой на смотрение. Кадзуха, будто бы чувствовал это, не давал ни единой возможности выставить себя за борт, повинуясь любому приказу. По лицу можно было понять, когда ему что-то не нравилось, но более явных проявлений он себе не позволял. Бэй Доу это очень раздражало. Парень прошёл мимо и остановился за капитаном. Недалеко — даже сквозь шум моря брюнетка слышала как шуршит, развеваясь, его плащ. — Нам ещё далеко, — сообщила Бэй Доу с той мыслью, чтобы Кадзуха избавил её от своей компании. Не так напрягало управлять кораблём в подобную погоду, как то, что кто-то затаился у неё за спиной и молчал. Каэдехара ничего не ответил. Тогда девушка решила озвучить вопрос, который близкому другу не задала бы. Отчасти, ей действительно было любопытно, что у него на уме. — Считаешь, для тебя что-то изменится? Небо прогремело, оставив слова висеть в воздухе. — Я понял это ещё задолго до начала Охоты, капитан. Даже если меня не хотят там видеть, Инадзума всё ещё моя Родина. Разве можно не переживать за свой дом? Ответ, который, казалось, был искренним, прозвучал сухо. — Разве не глупо привязываться к местам? Особенно к тем, где тебе не рады. Удары ливня по палубе скрыли смешок. — Значит, их никогда не было твоём сердце. — Забыла, что ты поэт. В понятии Бэй Доу поэты очень сильно отличались от обычных людей. — А почему ты помогаешь? Разве это не обременительно, вся эта история с сёгуном? Капитан понимала, на что он намекал. Фатуийцы воспользовались Охотой, чтобы продвигать глаза порчи, а те местные, у которых, из всех возможных ресурсов, вещей первой необходимости было больше, умели извлекать и из малого выгоду. Бэй Доу могла бы везти любую дешёвку и драть за неё три шкуры при таких условиях. Но продлилось бы это недолго. — Мне плевать, о чём думает эта идиотка, но у меня нет никакого желания терять точку. — Вот оно что. Значит тебя интересует только мора... — задумчиво произнёс Кадзуха, — тогда чего же ты боишься? Может, потерять то, что у тебя есть? — Что у меня есть... Бэй Доу дотронулась до повязки на глазу, поморщившись. Капитан продолжала держать штурвал одной рукой, а второй высунула фляжку и открутила крышку. — Можно потерять всё, кроме головы. Если голова на месте, остальное вернётся. — Тогда капитан ничего не боится? Я в это не поверю, — дерзко хмыкнул Каэдехара. — Боюсь. Первый раз за их небольшой разговор девушка оглянулась. — Но стала бы я тебе об этом говорить? Кадзуха смотрел на неё так, будто точно знал, как она ответит, и был ни чуточки не удивлён. Уголки его мокрых от дождя губ слегка поднялись. — Что мне будет, если я догадаюсь? Бэй Доу застыла с горлышком фляжки у рта. Подобная наглость застала её врасплох. Было также и смешно: в первый раз он предположил, что это связано с морой, что ещё может придумать Кадзуха, зная её меркантильной, циничной женщиной, не ведающей ни сострадания, ни милосердия? Разве что что-то новое, не особо далёкое от первого варианта. Но он выглядел таким уверенным, что её это разозлило. — Капитаном будешь, — со смесью раздражения и насмешки процедила Бэй Доу. — А я буду чистить тебе сапоги. — Я не собирался просить о таком, — Каэдехара тряхнул головой с ухмылкой. — А ты считаешь свой секрет очень надёжным... Бэй Доу отглотнула рома, молча глядя на него, а затем отвернулась. — Я могу попросить что-то другое? Не хочу отнимать корабль. Ха. Девушка звонко рассмеялась, закинув голову. — Да что угодно, — бросила брюнетка, махнув рукой в воздухе. В небе сверкнула молния, и через секунду прогремел гром.

***

Открыв глаза, Бэй Доу на ощупь зажгла свечу. Свет едва проникал в маленькое окно, и она не могла понять, было ли это раннее утро, когда солнце ещё не встало, или на улице просто пасмурно. Два свежих плода фиалковой дыни лежали на тумбе из тёмного дерева, рядом стояла кружка воды. Девушка немедленно поднялась с кровати, но неведомые силы тут же потянули её обратно. Бэй Доу схватилась за виски и простонала. Её ночная одежда была мокрой от пота, неубранные волосы падали на лицо. Сон о прошлом сопровождал пробуждение жгучим гневом, отчего девушка быстро взбодрилась. Не было существенного повода злиться на Кадзуху сейчас, но по какой-то причине ей хотелось сделать ему больно. Так больно, чтобы он не мог ходить и ей не приходилось каждый день видеть его лицо. Бэй Доу поскребла кожу под повязкой, с силой прижимая короткие ногти. Взгляд зацепился за фляжку. Она нетерпеливо протянула к ней руку и задела кружку. Вода пролилась на пол. Лужа растягивалась тёмным пятном по настилу. В голову Бэй Доу закралась одна мысль. Она подняла посудину, резким движением выплеснув остатки. Наспех открутив крышку фляги, брюнетка бросила её куда-то, не глядя, и вылила содержимое внутрь. Прозрачная жидкость блестела в свете свечи, под каким бы углом она не держала кружку. Тогда капитан поднесла её к носу, но ничего не почувствовала. Даже если это и выглядело как вода, брюнетка её туда не наливала. Бэй Доу стиснув зубы встала с узкой кровати, обула сапоги и вышла из каюты. Шатаясь и держась за стены в кромешной темноте, капитан направилась в кладовую. Первая попавшаяся на глаза бутылка была грубо откупорена. Бэй Доу не обращала внимание, что это было: ром, вино или настойка, она стало яростно вливать в себя содержимое, но не выпив и четверти почувствовала тошноту. Тогда девушка открыла другую, по форме похожую на винную, и снова стала пить с горла. Рвотные позывы помешали ей сделать больше двух глотков. Откупорив следующую и почувствовав запах рома, капитан не смогла даже поднести её к губам. Замахнувшись, она с силой бросила бутылку о стену. Ноги едва её держали. Брюнетка осела на пол и схватилась за голову, сыпя проклятья в пустоту. Ей надо было собраться и придумать, что с этим делать. Это не то, что случается с людьми просто так. Волосы упали Бэй Доу на лицо, когда она уткнулась лбом в колени, теряясь в бесконечном потоке мыслей. Доски у входа противно заскрипели, нарушив тишину. Бэй Доу не знала, сколько прошло времени с тех пор, как она вышла из каюты, но точно могла сказать, что ни один член команды не ходил так тихо, чтобы при спуске по лестнице его едва было слышно. Не было бы этого тонкого трещащего звука, ей бы и в голову не пришло, что кроме неё в кладовой находился ещё кто-то. — Оставь меня в покое. Низкий голос глухо прозвучал сквозь прижатые ноги. Бэй Доу почувствовала, что прямо перед ней кто-то сел. Кто-то нежно коснулся её плеч в ночной рубашке. Кто-то убрал её волосы со лба, погладив по голове. — Не прикасайся. Она даже не подняла взгляд, ударив по холодным и мягким рукам, что с нежностью ласкали её волосы. Внезапно те самые руки обхватили её лицо и подняли вверх, заставляя смотреть Кадзухе прямо в лицо. Он выглядел уставшим и расстроенным. — Уже вечер, тебе нужно поесть. Или, если хочешь, я могу попросить кого-то из женщин сходить с тобой в сэнто. Капитан скрипнула зубами. — Не спрашиваешь, что со мной. Он и не был обязан. А Бэй Доу не нуждалась в заботе. Её глаз уставился на матроса со строгостью и подозрением. — Ты всегда ведёшь себя так, когда напьёшься, — Каэдехара пожал плечами. — Даже искать не нужно, любой знает, куда ты направишься. В комнате стоял стойкий запах рома. Девушку передёргивало всякий раз, когда она вдыхала в себя этот воздух, от него кружилась голова и, будь в её желудке хоть кроха еды, Бэй Доу бы непременно стошнило. — Я не пьяна. А от волос Казухи пахло вечером Инадзумы, цветами гортензии, свежестью и мылом. Почувствовав прикосновение на уголке губ, капитан грубо схватила его запястье. — У тебя вино здесь, — произнёс Кадзуха и отстранился, показав ей розовую каплю на большом пальце. Грудь Бэй Доу горела от гнева, но она не могла сильно возмутиться. Из-за обезвоживания брюнетка чувствовала себя обессиленной и уязвимой. — Я выполнил всю работу, можешь не переживать, капитан. Пойдём, позже отправлю кого-нибудь убрать этот бардак. — Кадзуха. Его взгляд просветлел, когда он взглянул на неё, рубины сияли в полумраке. Легкая улыбка растянулось на бледном лице, которое ещё секунду назад было печальным. — Да? — Что ты сделал? Он выглядел удивлённым. — Встретился с торговцами. «Со мной. Что ты сделал со мной?» Истерика колючим комом стояла в горле. Она хотела ударить его по лицу и начать кричать так, чтобы Каэдехара оглох на всю жизнь. Матрос наклонил голову на бок. — Нужно было отвести тебя в лазарет с самого начала. — С самого начала? Её голос доносился словно из глубокой пещеры. — Ты вела себя странно и держалась ото всех в стороне, — бархатно произнёс Кадзуха. Он попытался коснуться её руки, но Бэй Доу взглянула на него так злобно, что он с кроткой усмешкой отбросил это намерение, будто его и не было. — Если у тебя что-то болит, стоит обратиться к лекарю. — Я разве когда-то жаловалась на боли? Слова ударили как электрический ток. Парень потупил взгляд. — Я действительно не понимаю, почему ты злишься... — Почему ты говорил с торговцами? Где Чжун Цзо? Это совсем не то, что входило в обязанности простого моряка. Даже если Каэдехара был образованнее многих из них, следующий, на кого Бэй Доу перекладывала обязанности в своё отсутсвие, всегда был старпом. — Он ушёл, как только мы пришвартовались и вернулся только в полдень. Возле корабля образовалась целая толпа. Не похоже было, чтобы они собирались ждать его, да и он не предупреждал, сколько продлится его отсутсвие. Капитан коснулась повязки, втянув воздух сквозь зубы. Кадзуха посмотрел на неё с беспокойством. — Где он? — холодно спросила девушка. — В таверне неподалёку от ярмарки. Бэй Доу попыталась встать. Каэдехара протянул ей руку. — Всё в порядке, капитан. Я помогу. Нехотя брюнетка приняла его ладонь. Вторая рука легла ей на талию. Не успела она опомниться, как парень с лёгкостью поставил её на ноги. Он был действительно сильным, раз так просто смог её поднять. — Во время Охоты... — вдруг заговорил матрос, продолжая бережно сжимать её ладонь. — Как я и думал, ты не продавала ту провизию. — К чему ты сейчас об этом говоришь? — нервно отозвалась Бэй Доу. Борясь с головокружением от того, что теперь стояла на ногах, она не могла забрать свою руку из его хватки, потому что нуждалась в нём, чтобы не упасть. Кадзуха посмотрел на неё с умилением. — Мне было любопытно, так ли это. Госпожа Сангономия вела себя очень надменно, но ты никак не отреагировала. Ещё бы она оправдывалась перед этой девчонкой. К тому же, сказать, что Бэй Доу не отреагировала, когда она столько попросила за наём, было нельзя. — Не думай, что Жрица была неправа. Мне известно, как живётся, когда нет моры даже на кусок хлеба, но это не значит, что я обычно занимаюсь благотворительностью. — Вот оно что... Выходит, тогда гражданам очень повезло. Каэдехара улыбнулся ей, как будто они говорили о какой-то ерунде. Он помог ей подняться, и когда дверь в её каюту уже была видна, Бэй Доу остановилась и выдернула свою ладонь. — Спасибо, дальше я сама. Передай Чжун Цзо, что я жду подробный отчёт его действий. Парень огляделся вокруг, он казался довольным. Капитан всё ждала, когда же проявится его злорадство. То, что он поэт, не делало из него ангела. Ни для кого не новость, что они со старпомом друг друга не любили. Тем не менее, увидеть это воочию было невозможно, не будучи особенно проницательными человеком. Только по сплетням других членов экипажа становилось ясно, что из всех присутствующих на корабле больше всего Кадзуха ненавидел Чжун Цзо. Что, впрочем, не было односторонним чувством. Они стояли прямо напротив его двери. Бэй Доу не скрывала того, что собиралась войти туда. Напротив, хотела показать, что может поступать по своему усмотрению, это её корабль и её люди, которых она контролирует. Каэдехара же делал вид, будто о подобном даже не думал. Он подарил ей свою самую невинную улыбку из всех возможных. — Так точно, капитан. И... не забудь переодеться. Брюнетка обратила внимание на то, что находилась перед ним в ночной рубашке. Одежда не давала никакой пищи для воображения своим видом, однако это всё равно было унизительно. Зная заранее, что ей суждено встретиться с Каэдехарой, она бы не пожалела времени на свой внешний вид, невзирая на боль. — Сейчас получишь по шее. Бэй Доу говорила серьёзно, но по коридору разлетался тихий, переливчатый смех, следуя за удаляющимся матросом. Ей оставалось только смириться с этим и зайти в каюту. Обомлеть. Знакомый горький запах окутывал комнату старпома. Капитан обыскала каждый уголок и нашла под матрасом траву кейнока, завёрнутую в несколько слоёв пергамента. Растение с мелкими жёлтыми цветками в высушенном виде пахло особенно сильно, поэтому хранить его нужно было осторожно. Эту траву мать подмешивала отцу в выпивку, чтобы он бросил.