Кракен

Всё, чего он хотел от Бэй Доу взамен на выигрыш в глупом пари — отбросить мысли об уходе. И добровольно угодить в капкан. Она сложила руки на груди, с недоверием глядя ему в лицо. — Уверен, капитан осведомлена о том, что мои предки занимались изготовлением оружия, — негромко начал Каэдэхара. — Предрассудки о клане изживут себя только с последними стариками, знающими отца. Но ждать так долго ни к чему. Консервативные люди, как известно, склонны верить тому, у кого больше власти. — И с чего бы Камисато тебе помогать? — резко выпалила Бэй Доу. Не было никакого желания слушать утомляющий монолог. Хотя цинизм Кадзухи она и разделяла, глупо было надеяться, что он не уйдёт в обсуждение абстрактной темы, лишь косвенно затронув самое главное, как часто любил делать, чтобы уйти от разговора. Рубиновы очи опасно сощурились: — Не помню, чтобы упоминал об этом. Бэй Доу отвернула голову. И вот опять. — Как оказывается, служанку тебе ничуть не жаль, — с ноткой ехидства заметил он. — Ты и сам тактиками не брезгуешь, — строго произнесла капитан. — Не тебе меня судить. — Ещё бы. Это ведь ты всему меня научила. Какая вызывающая наглость. На лице у неё нарисовалась презрительная гримаса. В мысли врезались воспоминания о скалистой гавани. Каэдэхара явно не терял времени зря в их путешествиях, раз впитал данный менталитет. — Я не учила тебя этому,— Бэй Доу огляделась по сторонам, как бы намекая на то, в какое положение он её поставил. — Всё что знаешь, ты почерпал у торгашей в порту. Не смей говорить, что я к этому причастна. Кадзуха звонко рассмеялся. Капитан насупилась, сжав кулаки. — Стал бы я отдавать комиссару последнее, если бы ты не была тому причиной? Его лицо вдруг сделалось до жути серьёзным. — Дни, связанные с госпожой Волей Небес и всем её сбродом, останутся далеко позади. Я дам тебе всё, чего не пожелаешь. Поэтому, капитан, просто доверься мне и оставайся рядом. Когда Кадзуха смотрел на неё таким взглядом, точно хотел загипнотизировать, всё внутри скручивалось в тугой узел от ощущения тревоги. — Говоришь так, будто покупаешь моё пребывание. Одна только мысль об этом была ей омерзительна. Невольно вспомнился поход в идзакая. Женщина, подсевшая к ней, со слов Хитоми, была не кем иной, как юдзё. То, как они обе сказали, что ждут корабль… Их надежды были совершенно разными, как капитану казалось. Но в действительности, разве не было в том ожидании общего отчаяния? — Я сказал то, что сказал и не подразумевал большего, — примирительным тоном произнёс Каэдэхара, мягко улыбнувшись. — Остальное тебе подсказывает привычка искать во всем подвох. — Надо признать, меня она сильно подвела, — задумчиво проронила капитан, катая зелёную горошину пилюли между пальцев. — Ведь я всё ещё здесь. Кадзуха сделал шаг в её сторону, и Бэй Доу тут же оторвала взгляд от ладони и настороженно уставилась в ответ. — Упреждаешь о своей скорой кончине, но всё рвёшься выпорхнуть в море. Мысль о том, чтобы оставаться в одном месте, настолько невыносима для тебя? Капитан невозмутимо отмахнулась от его слов: — Заканчивай с лирикой. — Если подумать, то привязанность, пусть даже к горному пейзажу, все же является слабостью, — по его тону сложно было понять, был ли это вопрос, утверждение или издевка. Да только менее тошно от этого разговора не становилось. — Не так ли? — произнёс он с тенью усмешки. Бэй Доу внутренне содрогнулась. Ей сложно было определить собственные эмоции — их было слишком много, но жалость к себе ощущалась столь ярко и остро, что наизнанку выворачивало. Быть может, капитан была уже не той — слабое тело, ужасное здоровье, но она не фаталист, она контролирует. Хотелось в это верить. Её лицо оставалось всё таким же бесстрастным. — Твоё презрение к Нин Гуан меня забавит. Для меня между вами нет никакой разницы. Я всего лишь меняю одного вассала на другого. Кадзуха всем своим видом показывал, что готов поспорить, но капитан не дала ему шанса высказаться. — Закрой рот, — оскал растянулся у неё на губах. Довольно бреда о том, что ему от неё ничего не нужно — уши вянут. Он будет уворачиваться и сильнее натягивать цепь на её шее. — Все эти высокопарные речи… О Пресвятые Архонты! — презрением и желчью было пропитано каждое слово, Бэй Доу откровенно издевалась. — За кого ты меня принимаешь? — она взглянула ему в глаза, плотно сомкнув челюсти. — Сначала мой корабль и команда, потом Глаз. Ты держишь меня здесь под витиеватыми предлогами уже целую вечность, а теперь тебе вдруг нужно моё официальное дозволение? Тело так ослабло, что Бэй Доу едва держалась на ногах. Она опустила глаза на горошину в своей ладони и с невозмутимостью позволила ей проскользнуть меж пальцев. Та упала и покатилась по полу. Это было показательное выступление для одного зрителя. Капитан всем своим видом демонстрировала, что не нуждается ни в том, что он ей обещает, ни в нём самом. Блеска в обыкновенно ярких рубинах уже давно не было видно, багровые камни походили на тусклые стекляшки из-за усталости. Но сейчас его взгляд был таким тяжёлым, таким многозначительным, что воздух в комнате стал гуще. Бэй Доу на мгновение стало страшно. Она боялась его — это так. Он непредсказуем, а капитана слишком слаба, чтобы противостоять неожиданным выпадам. Куда девалась его уступчивость и хитрость, когда всё шло не по плану, когда Бэй Доу открыто бунтовала? Ей всегда было любопытно, какой же лимит у его терпения и что самое жуткое он может сотворить с ней в этом доме, где её никто и искать не будет. Напряжённые желваки проступили на бледной коже, но Кадзуха по-прежнему молчал и глядел на неё. Будто пытался собрать себя по кусочкам и не взорваться. Бэй Доу часто дышала. У неё кружилась голова, пульсация в висках сводила с ума. Словно всё её тело превратилось в оголённый нерв. Повисшая в комнате гнетущая атмосфера давила на неё сильнее обычного. — Ты ведь подразумевал, что у меня нет выбора, когда предлагал остаться? Голос её звучал слабо и тихо. Капитан опёрлась о стену у дверного прохода. Голова была совершенно пустой. Перед глазами двоилось. — Думаешь, что можешь водить меня за нос… — Бэй Доу приглушённо усмехнулась. — Меня раздражает твоя самонадеянность. Кадзуха медленно подошёл к ней и обхватил её вокруг талии. Капитан не сопротивлялась — она чувствовала, что вот-вот упадёт в обморок. Самурай низко прошептал ей на ухо: — Как и меня — твоя. После этого пол ушёл у Бэй Доу из-под ног — Кадзуха взял её на руки. — Не важно, что ты говоришь. В конце концов, тебе только это и остаётся. Она попыталась отстраниться, но Каэдэхара крепче прижал её к своей груди. Он уложил её руки себе на плечи. — Из «сопляка» я стал вассалом… — кажется, он улыбнулся, Бэй Доу не могла видеть его лица, но оно и к лучшему, злиться на его паясничество не было сил. — Любопытно, как ещё ты меня назовёшь. Кадзуха неспешно вышел в коридор и понёс её в отведённую комнату. — Сердишься на меня за собственную беспомощность. Меня это ранит, — Кадзуха говорил так лилейно и нежно, будто бы не он всего пару мгновений назад стоял с устрашающим видом и не мог открыть рта, дабы не позволить себе лишнего. Теперь же болтовня лилась из его уст рекой, словно он на седьмом небе от счастья. — Не лучше ли с достоинством признать очевидное? Как бы ты не ершилась, капитан, я тебе нужен. Бэй Доу была бледна. Её голова на плече Кадзухи болталась, как у тряпичной куклы, глаза закрыты. Сознание ускользало от неё, словно мираж в пустыне — чем отчаянней она цеплялась за него, тем дальше оно становилось. Речь самурая доносилась до неё так, будто между ними были целые мили — неразборчивые слова, обрывки фраз. Не то чтобы она желала его слушать. — Пошёл к черту… Он смеялся. Капитан не знала, когда они оказались в комнате. Она то теряла связь с реальностью, то приходила в себя. Когда ей удалось приоткрыть глаза, Бэй Доу обнаружила себя лежащей на футоне. Кимоно было ослаблено, края отодвинуты у неё на груди. Холодная ткань касалась оголённых участков горячей кожи: на лице, на шее, под ключицами. Капитан облегченно вздохнула. Она дотронулась руки Хитоми, двигающейся ниже по виднеющимся верхним рёбрам, чтобы попросить воды. Однако голос, отвечающий ей, принадлежал не служанке. — Выходит, ты всё же умеешь правильно просить. Кадзуха погладил её по голове, когда Бэй Доу попыталась оттолкнуть его руку. — Тише, тише, капитан, — в его голосе слышалась тёплая улыбка. Он и не думал прекращать. Что он делал с ней, пока она лежала в беспамятстве? Ей ничуть не полегчало. Капитан с трудом повернула голову, чтобы увидеть его лицо. — Убери… Бэй Доу едва могла говорить — оставалось лишь коротко и хрипло протестовать. — Хитоми ушла за Такэяма. Помнится мне, ты как-то просила тебя помыть. Разумеется, это была галимая чушь, извергнутая его поганым ртом шутки ради. Кадзуха провёл мокрой тканью по изгибу её шеи, наблюдая за калейдоскопом эмоций на лике капитана. Прискорбно, что только его шея пострадала. Раз уж не убила, стоило лишить хотя бы возможности так нагло улыбаться. Такэяма? Капитан плохо соображала, в голове была полная каша. Левую часть лица она не чувствовала ровно так же, как и глаз. Она привыкла смотреть лишь одним из-за повязки, но даже теперь, когда Бэй Доу её не носила, ничего не менялось, потому что больше она им не видела. Эта скверна прогрессировала слишком долго и так же долго оставалась без внимания. Оглядываясь назад, ей стоило просто выколоть его один раз, чтобы так не страдать. От внимания матроса не ушло то, как притихла капитан. На его лице тут же отразилось беспокойство и страх. Он требовательно коснулся её щеки и позвал. Бэй Доу отрешённо уставилась на него в ответ, и Кадзуха облегченно выдохнул. — Смотри на меня. Потерпи немного. Каэдэхара просунул руку под её спину, придерживая капитана, чтобы она могла сидеть, оперевшись на него. Из открытой баночки он достал новую пилюлю и поднёс к её губам. Она прикрыла глаза и отвернулась. Если ему это так нравится, то пускай скармливает её трупу что угодно, а пока капитан рассчитывала на свободу выбора. Самурай, очевидно, улавливал ход её мыслей, оттого так разозлился. Хватка на спине Бэй Доу стала жёстче. Он заговорил недобрым тоном: — Открой рот, Бэй Доу. Я не стану повторять дважды. Дважды и не нужно было. Результат был всё тем же в любом случае. Она проигнорировала его просьбу. Тогда длинные узловатые пальцы бесстыже разомкнули губы и вошли в её рот, оставляя на языке комок травянистой горечи. Все недовольство по этому поводу капитан вложила во взгляд и сомкнутых на пальцах самурая зубах. Но он даже не поморщился — его забавило. — А теперь ты похожа на кошку, — Каэдэхара улыбнулся. — Сильно ли отличается бродячая кошка от ястреба? У обоих сложный характер. Кадзуха заворожённо наблюдал, как подушечки его пальцев касаются её клыков. — Но мне нравятся и те и те. После он освободил её рот и дал следующее указание. Его Бэй Доу не могла исполнить, даже когда он поднёс к ней пиалу с водой. Лицо будто затвердело, жидкость лилась мимо, когда она пыталась сделать глоток. Матрос взглянул на неё со смесью доброты и ласки, затем набрав немного воды, осторожно взял подбородок капитана и направил к себе навстречу. Не переставая смотреть ей в глаза, самурай плотно прижался к её губам своими. Кадзуха надавил на нижнюю челюсть Бэй Доу, раскрывая рот шире для оживляющей влаги. — Вот так, — довольно сказал он, отстранившись. — Молодец, капитан. Свободной рукой он вытер мимо пробежавшие капли с её лица. — Теперь отдохни. Снаружи комнаты послышался шум. Словно ураган ворвался в дом, намереваясь разгромить его в щепки. Каэдэхара последний раз тепло взглянул на Бэй Доу, после поднялся и вышел в коридор, прикрыв за собой створку двери. Если это было мерой предосторожности, то в ней мало смысла: возмущение Такэяма отлично прослушивалось. Вероятно из-за того что она и не пыталась его скрыть, крича так громко, что капитан поморщилась от её криков, как от боли. Это действительно было больно слышать. — Ты хочешь, чтобы я здесь это делала?! — часто дыша, недоумевала она. — Взгляни на себя, ты нездоров! Ты не потянешь это! Она может вытерпеть ещё пару дней. — Не может, — решительно и жестко отрезал Каэдэхара. — Прекращай это глупое выступление. Ты дала слово, что поможешь. — Не смей разговаривать со мной в таком тоне. Послышался глухой шум, а затем и грохот. — Не испытывай мои нервы. Такэяма молчала какое-то время. Опять шум. Тяжёлое, запыхавшееся дыхание. — Неблагодарный ублюдок. Надеюсь, что в конце ты точно так же, как и я, останешься у разбитого корыта. Не приползай тогда ко мне. Каэдэхара оставил её угрозы без внимания и равнодушно произнёс: — Переходи к делу. — Ты же принимал лекарства? Она беспокоилась о нём. — Даже если бы и нет, ты знаешь, что это ничего не меняет. Но Кадзуху это не впечатлило. — Мне интересно, что ты скажешь, если ослепнешь. Тебе невдомек, какой это сложный орган. Я ничего подобного в своей жизни не… — Такэяма, — голос самурая был жёстким, как сталь. — Ты сможешь. Ты хороша в этом, как никто другой. — Посмотрите-ка на него! Теперь хвостом передо мной виляешь. Так откровенно и нелепо — меня сейчас стошнит. Даже капитанишка с этим получше справлялась. Каэдэхара ничего не ответил. Но было в этой тишине что-то нагнетающее. В следующую секунду дверь отодвинулась. Самурай и Рюдзё оказались в комнате. В руках у девушки был большой саквояж, который она бросила рядом с футоном. Взгляд сапфиров остановился на Бэй Доу, сардоническая усмешка коснулась её губ. — Что, парализовало тебя? — наигранно подняла брови, цокая языком. — Бедняга. — Такэяма, — сквозь зубы предупреждал самурай. Капитану ничего не оставалось, кроме как смотреть на них немигающими глазами. В ином случае она бы уже бросалась желчными фразами, провожая обоих в ад. Она не контролировала. Более того, понятия не имела, что происходит. Такэяма открыла сумку и начала доставать различные предметы. До Бэй Доу доносился шелест пергамента и лязг металла. Пресловутый запах спирта и парафина ударил в нос. — Ты ведь забрал у неё Глаз. Почему она так хреново выглядит? — Подбирай выражения, — процедил Каэдэхара. — Кое-что случилось, я не успел проконтролировать. Со стороны коридора послышался тусклый голос Хитоми. — Я могу чем-то помочь? — Принеси чистые полотенца. Да побольше. Таз с водой, пустой сосуд, весь спирт, что найдёшь в доме, — недовольно, но ответственно распорядилась Такэяма, продолжая распаковывать саквояж. — Кто вообще проводит такие махинации на дому? Здесь нестерильно. Она достала пару свеч, продолжая бурчать себе под нос. Они были не такими тёмными как та, которую Рюдзё зажгла в их последнюю встречу, но их вид приводил Бэй Доу в ужас. Какого чёрта они задумали? Каэдэхара, заметив её беспокойство, снова погладил капитана по голове. — Всё в порядке. Не переживай. — Ничего не в порядке! — вспылила Такэяма, с яростью глядя на заботливые поглаживания самурая. — Это не ей придётся выполнять всю работу! Не говоря уже о том, что у меня нет никакого права проводить подобные операции. Так что если кто-то из вас, — она красноречиво посмотрела на Бэй Доу, — взболтнёт лишнего, я остаток жизни проведу за решёткой с клеймом мясника. Бэй Доу медленно переводила взгляд от одного к другому. — А-а… — лукаво протянула Рюдзё. — Так ты ей не сказал. Каэдэхара опустил рубиновые очи в пол. — Всё что нужно уже было сказано. — Тогда, должно быть, помимо того, что слеповата, она ещё и глуха. Будь я на её месте, то давно бы уже сбежала от такого чокнутого ублюдка, — между делом рассуждала она, зажигая свечи. Капитану стало дурно от дыма, проникающего в нос. — Эй, капитанишка, ты хоть представляешь, что этот сумасшедший заставляет меня делать? Я буду с нетерпением ждать твоей реакции. Держу пари, ты на всё взглянешь другими глазами. — Ты когда-нибудь заткнёшься? — Что такого? Она вот-вот отрубится и даже не вспомнит. Подумал бы о себе. Тебя свечи не берут. Что происходило дальше Бэй Доу не слышала. Веки налились свинцом, и она погрузилась в сон.