Почти два месяца спустя
В доме Кимов царит волшебная атмосфера: тишина, уют, осенний ветер проветривает помещение через приоткрытые окна, убрано, кажется, в каждом углу. Гудит кофемашина, пока на просторной кухне возятся с приготовлением напитка. Тикают настенные часы, пока Чонгук тикает указательным пальцем по столу, ожидая, чтобы данные минуты прошли скорее. Час. День. Неделя. Месяц. Год. Пожалуйста. Это все тянется просто невыносимо долго. Каждая минута, словно вечность, и Чон не вывозит этого сумасшествия. А ведь это началось, когда Ким Тэхен убрался из жизни. Прошло почти два месяца, и эти два месяца прошли так тоскливо и без ебанных приключений, что Чонгук задумался даже над тем, чтобы однажды пойти в клуб к Югёму и закинуться алкоголем в хлам. Хотя бы раз. Но передумал он тут же — вспомнил, что Инесса закатит очередной скандал, а тупых выяснений перед свадьбой хочется меньше всего. Не хочется вообще, если честно. Чонгук зачастил в особняке Кимов и все новость эту воспринимают с радостью, потому что довольны будущим мужем любимой дочери. Парень кажется милым, добрым и справедливым. Справедливым — не то слово — он даже сам себя корит, ведь иногда можно нарушать это правило, а его честная совесть такого сделать, увы, не может. Свадьба через четыре дня, а Гук по-прежнему ошибается, что это сделает его счастливым. Для всех людей свадьба разное понимание этого: кто-то невыносимо желает вырасти, найти своего человека, жениться или выйти замуж и родить много-много детей, кто-то женится просто, чтобы поставить галочку в статус «занят», кто-то, чтобы не быть одиноким... Кто-то не хочет жениться или выходить замуж просто потому, что не желает или не готов. Чонгук находит себя в каждом из этих перечисленных выше реплик. Может, это странно, но зато правда. И когда-нибудь его неуверенность со справедливостью доведут его до очень плохих вещей. Плохих и подлых. — Блин, что ж такое-то, а… Задолбало! — Инесса клацает в мобильнике и опять злится, а Чона это вновь напрягает. В последнее время она стала очень нервной, а он стал ко всему безразличен. — Что случилось? — отправляет свой гаджет в карман Гук и поднимается с места, подходя ближе. — Какие-то проблемы? — Это ужасно, Чонгук, — хнычет разочарованно девушка, бросает сотовый на кухонный стол и тяжело вздыхает, зарывшись пальцами в свои волосы. — Я не знаю, была ли у кого-то еще такая ужасная подготовка, как у меня… Куда не позвоню — все занято. Заявилась в любимый ресторан, чтобы забронировать, а они мне: «простите, но весь сентябрь занят». Издеваются? Или вот, — перечисляет та, загибая пальцы. — Прическа, маникюр, макияж, декор и прочая херня… Даже с этим нет никакого устройства! Постоянно «мы не можем» или «для вас может быть только такой вариант». А «только такой вариант» — он просто ужасен! — умолкает, протерев лицо ладонями и глубоко вздохнув. — Меня будто сглазили, ей-богу… — Солнце, не говори ерунды, — чеканит устало, обняв ее и погладив по волосам. — Но ты же смогла настроить, значит, все не так плохо, верно? — Да, но у меня теперь постоянное чувство, будто бы что-то сейчас снова пойдет не так. — Ты себя просто накручиваешь, — переубеждает Чонгук. — Где родители? Не спускаются? — Спускаются. У них была какая-то важная беседа между собой, — отстраняется Инесса, двинувшись в сторону кофемашины. — Твой латте готов. Возьми. Можешь идти на террасу, а я пойду позову родителей и сядем за стол. Чонгук ничего не отвечает, только коротко целует ее в макушку, говорит, что сам справится с напитком и выпроваживает любимую из кухни. День сегодня такой же серый, как и обычно, несмотря на то, что за окном теплое и яркое солнце. Он переливает латте в бумажный стаканчик для удобства и помешивает сахар, не находя крышечки, чтобы закрыть напиток. В доме просторно и почти никого нет, ведь все спальни находятся на втором этаже — соответственно, больше времени и все разговоры они проводят там. Чонгук плюет (в переносном смысле) на крышечку, которую лень искать, и движется к выходу, стараясь не разлить напиток, чтобы не обжечься. Но куда без невезучего дерьма, которое преследует Чонгука буквально по пятам? Он взлохмачивает волосы, тормозит у выхода, который ведет на террасу, открывает дверь и сталкивается с кем-то, проливая немного латте себе на пальцы и пришедшему на белоснежную рубашку. Сначала Гук шипит от кипятка, а протерев мигом пальцы о штаны, наконец-то позволяет себе поднять взгляд и встретиться глаза в глаза с пришедшим, кажется, совсем позабыв, что такое дышать. Тэхен снимает с переносицы любимые и незаменимые очки, не в восторге глядя на свою рубашку, где уже нарисовано пятно, а потом только сталкивается взглядом с карими глазами, переместив чупа-чупс на другую сторону щеки. — Ай-йя-яй, какая беда… — слышится спокойный и до боли знакомый голос, порождая спустя столько дней те самые мурашки по коже Чонгука. Наверное, у него перевернулся разум, потому что твердить в своей голове, что все-таки он немного рад этой встрече — ненормально. Но мысли испаряются тут же, как только Тэхена обхватывают со спины и обнимают, звонко смеясь и ярко улыбаясь. Наверное, это ненормально, когда в мыслях мелькает «только не это», а на сердце выливают ведро пламени, больно обжигая еще и всю грудную клетку. Тэхен явился не один, он явился с девушкой и, похоже, не просто знакомой… В принципе, все нормально. Или нет. — Какие люди и без охраны, — язвит Чон, сглотнув ком из горла, и отходит на шаг для того, чтобы не стоять слишком близко. — Или это твоя охрана? — кивает взглядом на незнакомку. Ким ухмыляется, довольствуясь ситуацией, и глядит на спутницу, которая все еще его обнимает. — Я девушка Тэхена, — представляется брюнетка, улыбаясь, и протягивает руку для рукопожатия Чонгуку. Он выбирает не пожимать ладонь, а просто кивает и отходит, позволяя зайти внутрь дома. К этой незнакомке притрагиваться не хочется, она не понравилась. Чон оглядывает ее полностью, пока та проходит дальше, и смотрит на Тэхена, совсем позабыв о латте. — А рубашка-то за пол-ляма, — вздыхает Тэхен, оттянув ткань на секундочку, чтобы убедиться, что пятно не очень большое. — Постираешь, м? — и глядит так, что у Чонгука все внутренности переворачиваются. Этот взгляд точно ничего хорошего предвещать не может. — Тебе как? Вручную? — А ты умеешь? — проходит и оглядывается, зацепив очки за ворот своей рубашки. — Я многое умею, — безразлично бросает Чонгук и сам ловит себя на мысли, что звучит это как-то… двусмысленно. Пока закрывает дверь за Тэхеном, он оценивает его охрененный образ и, соответственно, красоту. Ему врать себе незачем и он признает, что Ким Тэхен красив как бог. Потому что его привычку заправлять рубашку в обтянутые штаны, а ремень с инициалами «GG», который идеально подчеркивает стиль, Гук помнит — сам его снимал. Он вздыхает и обходит пришедших, направляясь к диванчику, чтобы усесться. — Да что за херня, — Инесса быстрыми шагами спускается по лестнице, а когда поднимает голову от телефона и встречается взглядом с гостями, тормозит, удивленно оглядывая брата и незнакомку, стоящую рядом с ним. — Тэхен?! А это еще кто? — Я пойду… — Чонгук, обращаясь к своей девушке, на секунду затормаживает, но вскоре бросает: — заменю латте, — и уходит на кухню. — Нет, я тебе много раз говорила, что не подойдет оно к помещению! Это даже будет нелепо смотреться, — слышится голос мамы, спускающейся по лестнице вместе с отцом. А стоит завидеть на горизонте любимого сына, так женщина сразу хлопает в ладони от радости и мчит оглядывать его со всех сторон, пока, наконец, не замечает в доме незнакомку. — Может быть, представишь? — складывает руки на груди отец, не сводя взгляда с гостей. — Не ожидал, конечно, твоего приезда так быстро. — Для начала здравствуйте, любимая family, — приподнимает уголки губ Тэхен, закатав рукава рубашки по локти, а затем сует руки в карманы обтянутых черных брюк. — Знакомьтесь, это… — Кэйси, — представляется девушка раньше. — Ну да, — щелкает пальцами тот. — Это Кэйси, и она… — Девушка Тэхена, — снова первая тараторит. Чонгук, вернувшийся из кухни, лишь ухмыляется, облокотившись плечом о косяк двери. Сам он что-то слабо верит всем этим словам, но в целом картина правдоподобная. Но если бы ему сказали, что эти двое знакомы от силы два дня, этому он бы поверил больше. — А ты привез ее нам показать или просто мимо пролетали и решили заглянуть? — умничает Инесса, направившись к своему жениху, и вяло его обнимает, глядя на пришедших. — Ты вместо того, чтобы умничать здесь, пошла бы лучше платье свое прятать, — ухмыляется Тэхен, подмигнув. — Ну мало ли что, знаешь, ты убедила, что в жизни бывает всякое. — Тэхен, ты хоть нас представь своей девушке, — улыбчивая мама спешит открыть дверь на террасу, чтобы все последовали туда для обеда. — Пойдемте-пойдемте! Как раз познакомимся, пообедаем вместе. — Как мило, — больше равнодушно, чем искренно бросает Инесса, закатив глаза. — Это мама, папа, — коротко кивает Тэхен на родителей, отодвигая для Кейси кресло, а потом присаживается сам. — А это Инесса, моя сестра... и Чонгук — без двух недель муж Инессы. Парень, которому повезло с женой меньше всех, — подшучивает, удобно размещается напротив Гука, поймав взгляд на себе. Тот коротко и фальшиво улыбается, невесомо закатив глаза. — У нас в это воскресенье свадьба вообще-то, — поправляет сестра, оседает около своего парня на кресло и подвигается поближе. — Мне… — шепчет, а слово «п-о-х-у-й» Тэхен выговаривает беззвучно, и одаривает ложной улыбкой сестру. При родителях материться нельзя. Чон отворачивается в сторону, подавляя в себе желание усмехнуться. Стол уже был накрыт заранее, а мама побежала за главным из всех ингредиентов — рисом и курочкой, поэтому пропала на минуту. — А чья это машина припаркована в гараже? — интересуется Тэхен, отодвинув тарелку, ведь кушать снова не хотелось. Как и раньше, после перелета хотелось только лечь и отдохнуть. — Моя, — вздергивает подбородок Инесса и отпивает сок, приподняв уголки губ. — Ну, я что-то так и подумал, — сломав в пальцах палочку от чупа-чупса, глядит на Чона, сидящего бок о бок от сестры. — И как у вас продвигается подготовка к этой потрясающей казни? Чонгук, услышав вопрос, убирает мобильник в сторону. Он встречается взглядом с Тэхеном и зависает, а шумные голоса отходят на задний план, пока его не толкают в локоть. — Чонгук, скажи, — бурчит Инесса, усмехнувшись и принявшись наливать себе в стакан сок. — Я прослушал вопрос, — прямо предупреждает, чтобы не было неловких ситуаций. Он слышит самое привычное: «ну опять» от невесты и снова достает мобильник, чтобы ответить на сообщение. — Ты с кем-то переписываешься? — интересуется, нахмурившись, девушка. — Да. — С кем? — Поговорим об этом позже, — отмахивается Чон, облизав пересохшую губу. — Ты в последнее время странный… — А вы жениться… — начинает мама, обратившись к сыну. — Нет, — без колебаний бросает Тэхен, прежде, чем договорили бы вопрос, и допивает сок. — Жениться никто не планирует. И в ближайшие десять лет тоже. Может, даже больше. Может, даже никогда. Ну тут уж как пойдет… — Мам, ты же знаешь, в чем проблема, — дерзко приподнимает уголки губ Инесса, взглянув на Тэхена и словив его уверенный взгляд. — И ты знаешь, так что тебе стоит переживать, — ухмыляется невесомо тот, а снова переломав палочку на части, бросает на стол и она откатывается к пустой тарелке Чонгука. Хорошо, что почти никто не понял, что только что произошло, а сами родители принялись дальше болтать и кушать. Инесса, кажись, сама в омуте. — А вы надолго к нам? — задает вопрос отец. Он своего строгого костюма и командующей гримасой на лице не заменит никогда — вот, за что еще сын его не любит. — Завтра вечером лечу обратно. Не переживайте, долго засиживаться не планирую, — откидывается на спинку кресла Тэхен, закинув ногу на ногу. Чонгук облокачивается на подлокотник и втыкает в пространство, о чем-то размышляя. Между Кэйси и родителями развивается беседа, которую слушает только Инесса. Гук пытается занять себя чем угодно, лишь бы не стараться так часто натыкаться на сидящего напротив Тэхена — второй все еще не избавился от своей нескромности, поэтому позволяет себе открыто глядеть на Чона, стараясь подловить его взгляд. Он знает, как тот реагирует на это. Взгляд Тэхена ведь является эпицентром любого взрыва. Ей-богу, Чонгук не выбирал садиться напротив него, потому что знал — ему это будет как наказание. Но… Выбирал Тэхен. Наверное, сколько мужчина будет жить, столько и будет провоцировать своим внимательным взглядом, ухмылкой и этой таинственностью, которой веет от него каждую минуту. Тэхен крутит большим пальцем кольцо на безымянном и с безразличием в глазах оглядывается, а когда убеждается, что на него и Чонгука никто не обращает внимания, потом вновь смотрит, чуть склоняя голову к плечу. Гук откидывается на спинку кресла и приподнимает бровь в немом вопросе к Тэхену. Он на что-то намекает? Намекает. И Чон убеждается в этом, когда тот лениво кивает глазами на свою рубашку и приподнимает уголки губ, забавляясь мимолетной растерянностью в глазах напротив. Хотя Чонгук догадывается, что в глазах Тэхена читается «что будем с этим делать?», потому что оставленное пятно на рубашке никуда не исчезло, а если Ким не солгал и этот кусок ткани реально стоит таких денег, тогда он конкретно влип. Пиздец. Как. Влип. Гук сглатывает ком из горла и вздыхает, пытаясь выровняться, чтобы сесть удобнее, но зависает, понимая, что его левая нога попала в плен и оказалась несильно зажата ногами сидящего напротив Тэхена. Именно с этого момента у Чонгука начинается внутренняя паника, потому что, черт бы побрал долбанного Ким Тэхена — сесть удобнее теперь невозможно. Инесса спрашивает, все ли нормально, и ему приходится улыбнуться и солгать, что все просто отлично. Но нихера не отлично, ведь наблюдающий за всем взгляд Тэхена можно сравнить со взглядом хищника, который медлит с нападением и дразнится, хотя всем известно, что цель уже у него в руках. Гуку удается сесть получше, когда ногу освобождают, он расслабляется в кресле и отпивает сок, думает шесть раз, смотреть ли снова на него, и все же сдается. Дальше не понятно, жалеет ли, что не подумал в седьмой раз… ведь Тэхен прислоняет руку к подбородку и невесомо проходится тонким указательным пальцем по нижней губе, останавливается у пирсинга, облизывает незаметно и вновь указывает глазами куда-то вниз. Чонгук надеется, что на рубашку. Чонгук надеется, что не понимает этого намека. Но стальная надежда Чонгука разбивается об новую ухмылку Тэхена. И Чона спасти бы, потому что у него внутри горит все. А еще его внутренняя паника молниеносно увеличивается. Когда Ким неуловимо и предупреждающе подмигивает, то Чонгук в ответ еле мотает головой, дескать, даже не думай. А где-то в глубине души корит себя за то, что он бессилен перед Тэхеном, каким бы уверенным ни был. Кажись, все правильно он понял. А хорошо это или плохо — одному дьяволу известно. — А вы у нас на ночь останавливаетесь? — вопрос от мамы, вынудивший двоих оторваться друг от друга и взглянуть на нее. — Нет. Мы поедем в отель, — отвечает Тэхен безразлично, сложив руки на груди и оглянув беседующих родственников. — Чтобы вам тут не мешать, — добавляет, словив наблюдающий чонов взгляд на себе. И если подумать, то Гука это вообще не должно было бы волновать, но он не в восторге от услышанного. Выходит, Тэхен и эта Кэйси будут ночевать в отеле. Вместе. То есть в одном номере. То есть, может даже, в одной кро… — Чонгук, ты меня вообще слушаешь? — толкает локтем под боком Инесса, на что тот приходит в себя и переводит внимание на невесту. — Сделать тебе латте? — Что ж, мы с папой, наверное, пойдем, нужно решить еще некоторые дела. Вы можете еще сидеть, — улыбается мама, поднимается с места под чужим наблюдением, а потом еще перекидывается несколькими словами с гостями и уходит следом за мужем. — Инесс, а может, покажешь мне, какая у вас будет свадьба, м? — с искренним интересом спрашивает Кэйси, отодвинув от себя тарелку, и улыбается. — Мне интересно было бы узнать, какие свадьбы устраивают в Корее… Заодно и платье, если можно, конечно. Чонгук, ты же не против, если я украду у тебя ее на время? Чонгук смотрит на гостью и ищет в этих словах какой-то подвох, но вскоре лишь улыбается, кивает в знак согласия и выпускает из ладони ладонь невесты, позволяя отойти. — Так ты латте не будешь? — вновь интересуется Инесса, поднявшись с места и убрав тарелки. — Нет. — Давай я тебе помогу, чтобы было быстрее, — усмехается Кэйси, тоже принимаясь убирать со стола и нести грязную посуду в кухню. Тэхен, о чем-то помышляя, проходится языком по колечку на нижней губе, достает вейп из кармана и закуривает, откинувшись на спинку кресла для удобства. — Тэхен, ты же знаешь, я не переношу этот запах, — недовольное от сестры. — Хочешь покурить, то выйди или хотя бы пойди в другую комнату. — Точно, как раз хотел закинуть рубашку в стирку, там и покурю, — щелкает пальцами Тэхен. — А где у вас… — В подсобке, — сразу отвечает девушка. — Стиральная машина у нас в подсобке внутри правого шкафчика, — и уходит на кухню отнести еду. Тэхен встречается взглядом с Чонгуком, поднимается с места и подмигивает, после чего уходит на кухню к Кэйси, чтобы предупредить, что пропадет на время. Гук через окно, которое напротив него, может наблюдать за тем, что происходит в гостиной, а из-за открытых дверей и за тем, что на кухне, поэтому Тэхена и брюнетку видел отлично. Но лучше бы не видел, потому что смотреть на то, какая у них «милая» беседа, не хочется. Он закатывает глаза и отворачивается, когда Ким ловит его взгляд. Тэхен будто бы нарочно таинственно кокетливо переговаривается с Кэйси, иногда бросая взор на Чонгука, у которого любопытство брало вверх и не позволяло отводить от гостей внимание. — Мы будем наверху, — Инесса оказывается сзади и обнимает за плечи, вынуждая взглянуть на себя. — Можешь подождать здесь или ехать домой, если хочешь. Сомневаюсь, что тебе будет с нами интересно, — усмехается. — Все нормально. Думаю, я поеду домой. — Возьмешь мою машину? — облокачивается на него, натянуто улыбнувшись. — Да. Ты же знаешь, мою вернут только послезавтра с ремонта, — коротко целует девушку в макушку. — Иди, тебя ждут. Инесса лишь дарит легкий поцелуй в губы и уходит с Кэйси наверх, принимаясь что-то бурно обсуждать. В доме снова воцаряется тишина, а Чонгук, выслушивая ее, облокачивается локтями на стол и прикрывает лицо ладонями, вздыхая. Он запутался и где-то внутри борется сам с собой. Одна сторона тянет его подальше от этого дома, вторая — тянет отыскать Тэхена и поговорить. Только вот говорить им не о чем. И это решение определенно закончится чем-то неразумным, но Чонгук проигрывает второй стороне и поднимается с места, входя внутрь особняка. Тихо. Чувство, будто бы в доме совсем никого нет. Но все собрались на втором этаже, кроме Тэхена, который наверняка находится в подсобке. Двери приоткрыты и из-за этого слышится томное копошение внутри каморки. Чонгук складывает руки на груди, оглядывается, подходя ближе, а тормозит у прохода. Застал момент, когда Тэхен скинул с плеч грязную рубашку, скомкал и закинул в стиральную машинку, склонившись над ней, чтобы включить. Если спросить, то Чон ответил бы, что все-таки готов что-то променять на то, чтобы сейчас вновь прикоснуться своими ладонями к оголенной тэхеновой груди и попробовать на ощупь нежную кожу. Мурашки, наверняка, будут как будто впервые. — Мне кажется, нужен порошок, иначе кнопка запуска не сработает, — Чонгук облокачивается плечом о косяк двери. Тэхен сначала поднимается на ноги, а только потом поворачивается, но только на пару секунд. — И не стыдно подглядывать? — он собирается сделать так, как посоветовали, после чего опять склоняется, чтобы запустить стиральную машину. — Боже, я ведь даже не одет, — иронично бурчит, ухмыльнувшись и поднявшись на ноги. — Какая опасность… Опасность — не то слово, Чонгук согласен. — Ну тебе же не стыдно было подглядывать, — вспоминает Чон, вяло приподняв уголки губ, затем проходит внутрь подсобки, закрывая за собой дверь и щелкая замком. — У меня появились вопросы к тебе… — Что это было за столом? — вздергивает игриво бровь Тэхен, усмехнувшись, и облокачивается поясницей на стиральную машину, которая постепенно начинала громче гудеть. — Нет, — мешкает, взлохматив волосы. — Давай не о твоей безумной фантазии, — шутливо поясняет, суя руки в задние карманы штанов. — Ты о чем? — палит, ухмыльнувшись. — Я тебе намекал о рубашке. Было бы круто, если бы ты постирал ее мне, не я же сам на себя кофе разлил. — Это был латте. — Уже неважно, суть одна — виновник ты, — Тэхен, взлохматив волосы, молчит около нескольких секунд, а затем отталкивается и подходит ближе. — Ладно, — легковесно добавляет, обходя Гука. — Может, ты и прав, говорил я не совсем о рубашке, — чуть тише и таинственнее. Чонгук закатывает глаза и фыркает, дескать, я так и понял, а дальше поворачивается, потому что Ким остановился сразу за спиной. — И зачем ты приехал? Не просто так ведь. У тебя ничего не может быть просто так, — прищуривается, но шаг назад не делает, продолжает стоять так близко. Эта интимность его снова к себе призывает. Тэхен усмехается услышанным словам и делает шаг на него, вгоняя назад, и Гук сталкивается спиной с высоким шкафом. Не один раз Ким думал о желании снова это сделать: облокотиться рукой над головой Чонгука и заставить его вжаться в стенку. Все это как забава, и он заигрывается. — Ты правда думаешь, что я тебе скажу? — усмехается, поражаясь чужой глупости. — Чонгук, ты, конечно, лучший из всех, кто находится в этом дурацком доме, но не будь абсурдным, когда дело касается моих планов. Не обижайся, — легковесно мычит, убрав прядь чужих светлых волос за ухо. — Тебе пока знать этого не стоит. — Кэйси тоже часть твоих дел, я прав? — не удерживается, задает вопрос, стараясь не думать, что сделал Ким секунду назад, из-за чего дурацкое сердцебиение снова ускоряется. У Тэхена появилась новая привычка. — Wow, а ты так кайфово ревнуешь… мм… — издевается. — Не говори бред, я не ревную, — защищается, вспыхнув. — Нет? — наигранное удивление. — Сто раз «нет», — бурчит Чонгук, сложив руки на груди и с полной в глазах уверенностью глядя на него. Хотя, где-то в душе эта уверенность все-таки надламывается. — Жаль, было бы здорово, — саркастично роняет, изводя характером все больше. — Но ты можешь расслабиться, Кэйси мне просто хорошая подруга и она отправляется сегодня ночью уже к себе домой, — оповещает, на что Чонгук победно усмехается: чуял ведь во всем этом подвох. Тэхен не мог привести в дом девушку и назвать своей – по крайней мере, до последнего в это не верилось. — Что, рад? — ухмыляется, скользя взглядом по открытой шее Гука, запах которого имеет какое-то особое очарование. — Ахуеть как, — равнодушно буркает, поймав Тэхена за запястье, ладонь руки которой оказалась на бедре. — Может, отпустишь? У меня свадьба через четыре дня. И если поймать Чона на том, что на свои последние слова ему все же плевать, станет неловко. Но пока никто не разоблачит, Чонгук тоже лишь говорит в пустоту, вместо того, чтобы предпринять какие-то действия со своей стороны. — Хочешь сказать, это помешает мне тебя поцеловать, если я захочу? — хмыкает, перекрутив не больно запястье и поймав чонгуково. Карие глаза напротив такие проницательные, и Тэхен снова вспоминает тот случай про взгляд в клубе. Въелось в память, черт побери. — Не помешает. Я всегда получаю то, что я хочу. Без исключения, — вполголоса властное доносится, и Чонгук уверен, в зрачках напротив вспыхнул тот самый огонек. Взгляд Тэхена будто бы поменялся и стал похож на тот, который Гук видел последний раз в клубе при проигрыше Кима. — Совру, если скажу, что я не скучал по твоей неадекватности, — выплевывает Чонгук, едва усмехнувшись. Сказал он это с целью съязвить. — Отпусти. Мне. Больно, — по слогам, чтобы услышали.Несколько секунд Тэхен молчит, ни на что не реагирует, лишь глядит на него, все-таки ослабляет хватку на чужом запястье и отпускает вовсе. Опять эта тишина в ушах, несмотря на то, что стиральная машина гудит над ухом довольно громко. Тэхен будто бы в омуте, но отчетливо видит, как Чон пытается размять свою руку от цепкой хватки. Делать больно не было в планах — Ким сам не понял, как так вышло. Проходит томная минута тишины, Чонгук лишь бросает короткий осуждающий взгляд и обходит, чтобы уйти, только вот Тэхен успевает перехватить и не позволяет скрыться. Он разворачивает за локоть, тянет на себя и впивается в его губы, жадно целуя, свободной рукой притягивает за шею, чтобы поближе, а Чонгук, наверное, все же заразился этой неадекватностью, раз отвечает на этот резкий поцелуй не менее страстно. Наверное, они двое сумасшедшие, а судят друг друга, будто один лучше другого. Пусть Чонгук более закрытый, скрывает свои истинные желания, но это не значит, что их нет или они обычные. Пусть Чонгук будет долго молчать, пусть научится усмирять своих внутренних дьяволов, но момент, когда он может проморгать свой самоконтроль все равно наступит. Потому что против Тэхена ему пойти нереально. Он еще раньше понял, что болеет этим дурным влечением. И в один день говорит себе, что все в полном порядке, когда на второй мечется от желания еще раз утонуть в тех чувствах, которые дарит Ким. В жадных поцелуях, благодаря которым получаешь наслаждение. В кайфе, где растворяешься слишком быстро. У Чонгука такого еще не было ни с кем, возможно, от этого он и колеблется. Из головы выветриваются все мысли, стоит только Тэхену углубить поцелуй, позволить прижаться к себе и прикоснуться к оголенным плечам. Тэхен проходится языком по его нижней губе, оттягивает и снова горячо целует, а Чонгук опять падает в этот капкан, хотя говорил себе, что больше такого не повторится. Может, хорошо, что не клялся, все равно не судит себя — бесполезно. В принципе, значит, все не так катастрофично. — Не понимаю, что происходит, — шепчет, зависнув взглядом на влажных и покрасневших губах Кима. — Я тебя ненавижу, или что это, черт возьми? — сжимает в ладонях чужую талию, злясь на самого себя. От того, как Тэхен водит пальцами по коже под футболкой, кайфово. — А если я тебя ненавижу, то какого дьявола ты мне снишься? — еще тише добавляет, опаляя горячим дыханием. Тэхен самодовольно усмехается. Его это радует — и пусть даже на два дурацких дня он заявился сюда, не жалеет ни капли. Он оставляет между их губами жалкие сантиметры, продолжает оглядывать черты лица, пытаясь запомнить. Гук такой красивый, когда хочет поцеловать. — Что, ждал меня, да? — вполголоса. И снимать сейчас футболку Чона не было в планах, но Тэхен не может лишить себя такого удовольствия. — Каждый день, каждый час, каждую минуту и секунду, ты ждал меня, Чон, — шепчет на ухо. Он сам не замечает, как старается сильнее прижаться, сам не замечает, как выдержка медленно рвется по швам, усиливая уровень возбуждения. Что-то идет не по плану. Вернее, никакого плана и вовсе нет, но Ким не хотел позволять себе заводиться настолько сильно здесь и сейчас. Только вот Чонгук… он такой… чувственный и красивый. Такой сексуальный, что невозможно. — Мы не можем сделать это здесь, — нашептывает то ли себе, то ли Киму, непонятно. — Тэхен, — тот запрокидывает голову, говорит внутри себя, что сейчас все прекратится, но проигрывает и открывает доступ к своей шее, желая, чтобы ее покрыли поцелуями. — Это слишком подло. «Но, да, я скучал по этому», — останется не озвученным. Тэхен хочет, чтобы последние слова Чонгук повторил еще сто раз, потому что — нет, он так не считает. Это не подлость, это просто… Без понятия, как можно назвать, но Тэхен плевать хотел на какую-то справедливость по отношению к своей сестре, ведь если она позволяет себе так поступать, то, значит, Тэхену тоже можно вытворять. Все по-честному. — Как же я соскучился по твоему телу, — успевает прошипеть сквозь поцелуй, ухмыльнувшись, спускается ладонями к чужим штанам, нащупывая кнопку и ширинку. — Чонгук, ты чертовски капризный, — укоризненно, но негромко, пока тела сплетаются, а свободной рукой тянется к своему ремню, дабы избавиться от возбуждения, которое уже слишком сильное. — Ты упрямый, и мне это не нравится. Какого черта ты делаешь здесь, когда я готов купить тебе билет, забрать с собой и увезти далеко отсюда. Туда, где тебя никто не найдет, — нашептывает, приблизившись так, что голос до самого сердца достает. Чонгук сглатывает и цепляется за чужие плечи, ощущая, как подрагивают колени. — Одно твое слово, — повторяет шепотом, хватаясь за талию и прижимаясь так близко, насколько это возможно, готовясь в скором времени войти в него. — И ты со мной. Чонгук щурится, сжимает зубы и чувствует, как ноги становятся ватными, а руки все сильнее потеют под кожей Тэхена. Он вжимается в шкафчик все крепче, зная, что сейчас пройдется по всему телу дрожь, но ждет. Жаждет. — Тэхен, я не могу, — мотает головой, замечая, как руки того подхватывают сильнее, а у самого едва находятся силы стоять на ногах. Тэхен его держит. И входит резко и неожиданно, вынуждая поморщиться. — Черт побери, — чем потише стонет. — Кто из нас сорвался — не понятно.
Ким усмехается с этого «я не могу» и доходит прерывистыми поцелуями с шеи к мочке уха, опаляя неровным дыханием. Прочно держит за бедро, задирая ногу, и пробует медленно толкаться, желая, чтобы выходило не грубо. С Чонгуком здесь нужно не так. С Чонгуком вообще нужно не здесь… Но да ладно. — Изволь узнать, в чем проблема, м? — то ли с насмешкой, то ли раздраженно, Тэхен пока сам понять не может. Но таким ответом он недоволен, как и тогда, когда протягивал уже купленный билет. — Я люблю ее, — неуверенное. Тэхен тихо смеется, прикрывает глаза и вздыхает, сдерживая себя от желания начать толкаться резко, чтобы причинить хотя бы немного дискомфорта за такое решение Чонгука. — Вот она – ваша крепкая любовь, — стиснув зубы, изрекает, толкаясь глубже, пока не начинает чувствовать, как пальцы Гука царапают спину, хотя на это плевать. — Но если тебе уж так нравится, — ускоряется в ритме, прислоняясь ближе, — люби ее. Люби. Только вот парадокс – это не та любовь, в которой ты сейчас от меня растворяешься, Чон. — Тэхен, мне больно, — недовольно шипит, и хотя чувствует расслабление, но все равно эти горячие ритмические толчки доставляют дискомфорт. — Девяносто шесть часов до свадьбы, а ты предлагаешь свалить? — словно это какой-то бред, нервно усмехается. Только вот злится он совсем не на Кима. — Ах, ну да, это же я, блять, дождался, пока это дерьмо подойдет едва не вплотную, а потом решил все сорвать, — издевается, чуть замедлив с рывками, а поняв, что попадает по простате, наконец-то улавливает наслаждение, едва сплетая разговор. — Да пофиг, это твои проблемы, не мои, — прерывисто выдыхает, прислоняясь и целуя острые ключицы того. — Не меня должно заботить то, что если я вновь вернусь через каких-то пять или десять лет, то ты, — делает резкий толчок, вынуждая Чона отвернуться в сторону и закусить губу, лишь бы не застонать в голос, — будешь идти ко мне. — Даже не думай об этом, придурок. Такого не будет. — Будет, Чон. Будет, — усмехается, склонившись над ним, Тэхен. — Потому что мы уже позволили себе пропитаться друг другом. Даже если ты сто раз скажешь «нет», от меня будет сто раз «да». А мое «да» сильнее твоего «нет». Он прислоняется ладонью к шкафу над чонгуковой головой и вздыхает тяжело, закрыв глаза, но двигаться не прекращает; наполнять его собой не прекращает. Он знает, что в некоторых моментах перебарщивает со своим цинизмом, знает, что с Чонгуком так нельзя, но когда злится, контролировать себя становится в разы тяжелее. Только сейчас самого кроет от этого молодого тела, тоскующих поцелуев и уверенных отрицаний того, чего уже нельзя предотвратить. Секс с Чонгуком стал больше, чем просто «ну, можно было бы попробовать». Тэхен сам не понял, когда при виде Чонгука стал таким несдержанным, ведь раньше этого не происходило. Не то чтобы он вернулся сюда за этим… вроде бы нет, но Ким знал, что между ними вспыхнет снова эта страсть. Может, больше заслуга в том, что Тэхен действительно хотел этого. Не здесь и сейчас, конечно, но добивался этого снова. А в данный момент, заполняя каждым новым толчком и позволяя себе входить глубже, Тэхен мелькнувшими мыслями понимает, почему он здесь. И дело не в мести, которая сюда притянула. Дело в Чонгуке, который заставил сюда приехать. В Чонгуке, который красивее любого, с кем его ни сравни, но оставшегося в Корее, а не там, где хотелось бы. Поэтому Тэхен такой уверенный, что падать они будут каждый раз, когда он будет возвращаться — сам этого хочет. А когда Тэхен хочет — он все равно получает. От поцелуя он возвращается из своих мыслей, сбавляет скорость и двигается чуть плавнее, топясь в этом неземном наслаждении. Скользит ладонью по оголенной груди Гука и доходит до поясницы, ощущая под пальцами ту самую незаметную татуировку, которую имеет парень. Ему интересно, что значат эти две буквы, но спрашивать пока не решается. Хотя если сейчас упустить момент, то когда он повторится — без понятия. Тэхен жмется поближе, зарываясь носом в его мягкие светлые волосы, прикрывает глаза и невесомо вдыхает этот сладко пахнущий аромат. Чонгуком ему не надышаться.
🧢
Тэхен удивился, что родственники поверили в то, что Кэйси является его девушкой. Естественно, актер из него вышел бесподобный, ни к чему не придерешься. Целый день пришлось провести дома, позже пришла тетя, а не познакомить ее с Кэйси было невозможно. Вечером, когда родители уехали в гости, а в особняке не было охоты сидеть, Кэйси попросила отвезти в аэропорт, поэтому Тэхен без раздумий согласился. Он с ней знаком чуть больше полугода — она бывшая девушка лучшего друга из Бруклина. Это очень странно, но это, действительно, единственная девушка, которая находит общие темы и интересы с Ким Тэхеном. Одним вечером они вместе с компанией отрывались в клубе, и там ему пришла в голову идея взять девушку с собой в Корею на два дня. Уезжать она должна была вместе с ним, но появились какие-то срочные дела, поэтому Ким взял ей билет на вечер раньше. Может даже, так лучше. Услышав предложение сыграть роль любимой девушки, Кэйси согласилась, решив, что будет весело, поэтому уговаривать не пришлось. В любом случае, Тэхен бы и не стал — это была попытка чисто на «да-да, нет-нет». Возвращаясь после того, как брюнетку отвез в аэропорт, Тэхен размышлял над тем, чтобы заехать к Югёму и обговорить одно важное дело, но друга не оказалось на месте и он был занят, поэтому встреча отложилась на завтра. Кроме дома родителей больше ехать было некуда, поэтому прибыл он туда быстро. Казалось, дом был полностью пуст: Инесса, перед тем как брат уезжал, говорила, что собирается куда-то, а родители ушли еще раньше, поэтому было тихо и спокойно. Но Тэхен удивился, когда дернул за дверную ручку и дверь в особняк оказалась не закрыта. Он подумал, что родители вернулись. Ким откидывает ключи от автомобиля в задний карман и принимается закатывать отстиранную рубашку по локти. На кухне приятно пахнет чем-то сладким — наверное, мама занималась готовкой. Тэхен принимается делать себе американо, а пока ждет, тянется за телефоном и облокачивается поясницей на столешницу. Нужно проверить соц. сети и написать Кэйси, поблагодарить, что-ли. — Ого, видеть тебя в восемь часов вечера дома что-то нереальное, — Инесса, появившаяся на кухне, заглядывает в холодильник, пока Тэхен зависает. — Подожди… ты разве не уехала? — хмурится, над чем-то задумываясь. — Нет, — та коротко усмехается, словно это бред, и плюхается за столик, вздыхая. — Не нашлось, на чем ехать. — В смысле? А твоя машина? Ее же нет во дворе, — он забирает приготовленный американо и напрягается, хотя этого не видно. — Ну так ее Чонгук взял на сегодня, потому что у него машина на ремонте, какие-то запчасти нужно менять и все такое, — буднично говорит, доставая мобильник из заднего кармана и подминая ногу под себя. — Так, значит, Чонгук поехал на твоей? — переспрашивает, меняясь в лице, глубоко вздыхает, прикрывает глаза и протирает ладонью лицо, резко взглянув на сестру. — Какого черта? — шепотом, облокотившись руками о стол. — Что? — в недоумении бурчит. Проходит буквально пару секунд, как мобильник девушки звонит, и долго не думая, та поднимает трубку. — Да, Чонгук, что там у тебя? Тэхен выжидающе глядит на сестру и молчит. Ждет новостей, потому что, по выражению ее лица, произошло что-то серьезное. — А где ты сейчас? — поднимается Инесса на ноги, потупив взгляд в пол. — Может, нужно приехать? Я не знаю… Тэхен дома, я думаю мы… — Нет, Инесс, — перебивает Чонгук на том проводе, по голосу явно не в настроении. — Я в порядке, всего лишь разорвал кожу на запястье и все. Машину увезли в полицейский участок на стоянку, потому что она повреждена, а виновник свалил с места происшествия, — слышится томный вздох. — Кто у вас есть дома? Родители есть? — Нет, — растерянно тянет, закусив ноготь по привычке. — Только я и Тэхен. Мама с папой еще не вернулись. — Хорошо. Я сейчас приеду. — А как… — Не переживай, доберусь, — прерывает Чонгук. — До встречи. — Л-ладно, — хлопает растерянно ресницами, выслушивая навязчивые сбитые гудки. Она глядит на Тэхена, присаживается обратно и прикрывает лицо ладонями. — Чонгук сказал, что попал в аварию. С ним все хорошо, но он повредил запястье. Машину забрали, потому что она повреждена. Тэхен вздыхает, дескать, ничего себе, и размешивает в напитке сахар, а перед тем, как уйти, останавливается в проеме двери. Хочет что-то сказать, но не решается, поэтому уходит на террасу, набирая чей-то номер. Инесса долго сидеть в кухне тоже не хотела, да и в целом, места себе найти не могла, пока ждала Чонгука. Она тоже умостилась за столиком на террасе, косо взглянув на брата, который свободно раскинулся на кресле, копаясь в мобильнике. Пятнадцать минут, пока Чонгук добирался до их дома, шли очень долго. Глядя на него, можно было сказать, что он явно не в настроении: волосы потрепаны, брови хмурые, да и на каждый вопрос — холодный ответ. Инесса под горячую руку старалась не лезть, поэтому просто попросила сесть и посидеть, пока она приведет разорванную кожу на запястье, из которого виднелась еще свежая кровь, в порядок. Все время Чонгук молчал и думал, потупив взгляд. Тэхен, который все еще сидел на кресле недалеко от них и копался в телефоне, попивая американо, часто бросал короткие взгляды на Гука, но в общем, делал вид, что его случившееся не заботит вовсе. Ну или же притворялся. — Не шевелись, а то я замотаю неправильно, — бурчит Инесса, обматывая его запястье бинтом, чтобы не попало заражение. Рана уже была обработана, но Инесса заставила обмотать. — У тебя и так вот еще и кончик брови разбит, так что тебе лучше не двигаться. — Там не нужно обрабатывать, — предупреждает равнодушно, облокотившись на кресло и принявшись разминать запястье, все еще глядя в пространство. — Я в норме, спасибо. Инесс, пожалуйста, иди в дом, мне нужно поговорить с Тэхеном, — просит, взглянув на девушку. Сидящий в полном спокойствии Тэхен поднимает глаза на этих двоих, услышав свое упоминание — знал, что Чонгук захочет поговорить. Инесса растерянно оглянула брата, а затем своего парня, чуть нахмурившись. — О чем это? — вздернув бровь, поднимается на ноги и принимается складывать все вещи в аптечку. — Готовлю тебе сюрприз, а Тэхен мне помогает в кое-чем, — говорит первое, что пришло в голову. В голосе слышится раздражение. — Но… — Инесс, — предупреждает буквально глазами, что лучше послушаться. — Я сказал, иди в дом. — Ладно, — нехотя фыркает, взглянув на Тэхена, после чего подхватывает аптечный ящик и перед тем, как скрыться за дверьми особняка, бросает Чонгуку: — Пришел твой костюм, нужно, чтобы ты завтра его примерил. Говорю сейчас, потому что могу забыть. Если что, я буду в своей комнате. Чонгук кивает в знак согласия и ждет, пока она уйдет. Снова наступает тишина. Тэхен ставит стаканчик с американо на столик и выравнивается, пряча мобильник в карман. — Пошли, — безразлично командует, а обойдя Кима, выходит на улицу, направляясь в сторону сада. Тэхен сглатывает ком из горла, пожимает плечами сам себе, дескать, ну окей, и сует руки в карманы штанов, направившись следом. В саду тишина, слышны только журчание ночных сверчков и отдаленные звуки шумевшего города. Летний ветер спокойно треплет волосы, пока Чонгук останавливается между деревьев, чтобы из окна дома их нельзя было заметить и услышать. — Так быстро соскучился? — язвит Тэхен, приподняв уголки губ и притормозив рядом. И хотел продолжить, но Чонгук не позволяет, хватается руками за ворот его рубашки и припечатывает к холодному дереву спиной, сжав в пальцах часть чужой одежды. — Ты совсем охренел? — сквозь зубы шипит, приблизившись так, чтобы хорошо было видно чужие глаза. — Какого черта ты творишь, Тэхен? — Воу-воу, полегче, — издает смешок, чуть выровнявшись, но защищаться не спешит, в ответ никаких действий не принимает. — Мне жаль, что так получилось. — Тебе жаль? — издает удивленный смешок Чонгук, с раздражением в глазах глядя на него. Не выдерживает и крепче вдавливает в дерево, чтобы Ким ощутил неприятность от крепкой хватки в районе груди. — Я видел того парня, он был из компании Югёма, а значит, это дело твоих рук, — негромко продолжает, заглядывая в его глаза. — Не могу поверить, что ты это подстроил. — Чон, — закатывает глаза, на пару секунд отвернувшись, но потом возвращает внимание к нему, — не кипятись раньше времени, все же отлично. Чонгук нервно усмехается, закивав головой. — Я понимаю, тебе плевать. Но раз ты вернулся сюда, чтобы показать всем, что ты ошибок не прощаешь, будь милостивым – меня не трогай, — сужает в непонимании брови. — Ты понимаешь, что я мог умереть? — Я бы не допустил этого, ты ведь знаешь, — шепчет серьезно Тэхен, вырывается из его рук и поправляет рубашку. — Ты сейчас просто на эмоциях, — больше себя переубеждает, чем Гуку говорит. — Я тебя садиться в машину Инессы не просил. — Значит, ты это вытворяешь, потому что решил с ней поквитаться, — догадывается, огорченно оглянув его, и отходит на шаг, чтобы не находиться так близко. — И подготовка, с которой у нее были проблемы, твое дело тоже, верно? Какого дьявола, Тэхен? Чего ты добиваешься? — вскидывает руки в стороны. Чонгук запрокидывает голову к небу и вздыхает, тыльной стороной ладони вытерев у разбитой брови засохшую кровь. Ему больше нечего сказать — то ли столько смешанных чувств внутри, то ли одно разочарование. — Этого всего не было бы, улети ты тогда со мной, — безразлично хмыкает Тэхен, встряхивает головой, приводит себя в порядок и суёт руки в карманы, облизав пересохшую губу. — Чон, не злись так… — Ах, так ты такое творишь, потому что разозлился, что я тебе отказал? Не привык отказы принимать? — догадывается Гук и делает несколько шагов к Тэхену, становясь едва не вплотную. — Привыкай, Тэхен. Если я с тобой переспал, это не значит, что за одним твоим зовом полечу с тобой хоть на край света. Ким молчит, но после услышанного вяло ухмыляется, а чтобы успокоиться и не заводиться, прикрывает глаза и вздыхает. На Чонгука не хочется гневаться, потому что в гневе Тэхен может наделать и сказать много лишнего. Он согласен — чуть накосячил, но не специально ведь это получилось. — Полетел бы, давно уже полетел. К чертям все оставил бы и полетел, — прищуривается, словив растерянный взгляд карих глаз напротив. — Чужое мнение – вот, что тебя останавливает. Смелости не хватает – вот, что держит… — Замолчи, — прерывает Чонгук, сжав кулаки и сдержав себя от эмоций. — Ты не знаешь ничего из того, что я чувствую, поэтому замолчи и не говори больше ничего. Гук около минуты глядит на Кима, а потом сканирует мельком его с головы до ног и разворачивается, чтобы уйти. — Чон, ведешь себя, как ребенок, — пытается поймать его запястье и закатывает глаза от всего наговоренного. — Хватит дуться. Я не специально, ты же в курсе. — Сделай одолжение, — вырывает руку из крепкой хватки и вздыхает. — Уезжай, а если возвращаешься сюда, предупреди как-нибудь, чтобы я смог убраться, лишь бы не видеться, идет? — Чонгук, не стоит меня расстраивать, — советует Тэхен, отказываясь принимать услышанное, тяжко вздыхает и убирает волосы назад, суя руку в карман. Глядит на Гука и пытается держать себя в руках, чтобы не припечатать его к дереву и не заткнуть. — Серьезно, Тэхен, — опускает плечи, прикрыв глаза. — Давай избавляться от этого. — Чего «этого»? — вздергивает бровь, хотя отдаленными мыслями понимает, о чем речь. — От нас, — шепчет и отворачивается. — Хотя «нас» даже не существует. — Поговорим, когда ты успокоишься, — облизывает нижнюю губу Тэхен, расправив рубашку и закатав рукава, затем вновь прячет ладони в карманах. — В любом случае, все глупости, которые ты наговорил, я сделаю вид, что не слышал. — Ты никогда себе не изменишь, — сгоряча бросает Чонгук и уходит под пристальным вниманием Кима.🧢
Всю ночь не спалось. Куда-либо ехать не было настроения, и в отель, который был забронирован, тоже, поэтому Тэхен решил переночевать дома, в своей давней комнате, завтра на целый день уехать к Югёму, а вечером заявиться, только чтобы попрощаться, потому что возвращаться в ближайшие годы не будет. После разговора прошло больше трех часов, он вернулся в дом и уже никого на своем пути не встретил – Чонгук уехал, а Инесса… Куда делась Инесса, было плевать. На часах полвторого ночи, а в мыслях Чонгук со своим последним разговором. И Тэхен не понимает, почему он не спит, поскольку это тревожить его совсем не должно было бы. Ведь это нужно пропустить мимо себя, как это делал со многими ненужными разговорами, но чонгуково «уезжай, а если возвращаешься сюда, предупреди как-нибудь, чтобы я смог убраться, лишь бы не видеться» – звенит в мыслях уже второй час, не позволяя уснуть. Ким знает, что тот сказал это сгоряча, только вот Чонгук действительно зол, обижен и огорчен. Слушать не стал. Тэхен бы и не пытался оправдаться, потому что не планировал – он, по сути, ничего катастрофического не сделал, – но места себе из-за этого найти не может. Эти навязчивые ненужные мысли. Тэхен подкладывает себе под голову руку и глядит на потолок перед собой, раздумывая. Ему бы понять, почему Чонгук так прилепился к Инессе, неужели правда любит? Вряд ли. Да, Ким видит, как тот смотрит на нее, и убеждается, что Чон что-то чувствует к девушке, но вряд ли сильную любовь. Изменять бы ей не стал, если бы любил так крепко, и флиртовать взаимно тоже не стал бы, смотреть небезразличным взглядом... И на поцелуи не отвечал бы с таким влечением. Чонгука раскусить легко — где врет, где искренен, достаточно присмотреться хорошенько. — Что за бред в твоей голове творится, — в голос спрашивает. Только в ответ тишина. В ответ тихое тиканье часов и только. Чонгук таинственнее, чем кажется — Тэхен это понял сразу. Чонгук не простой, даже если подпускает к себе очень близко, Чонгук красивый и до беспредела капризный, а простые деньги и харизма не заинтересуют его полностью. И Тэхен соврет, если скажет, что не бесится оттого, что тот во второй раз отказался лететь с ним в Америку. Твою мать, об этом мечтает половина мира! Тут не понятно, с Чонгуком что-то не так или… Скорее всего, первое, ибо второго не существует. Он прожигает глазами потолок и понимает, черт побери, в этом городе его никто не ждет и ждать не будет. Ни родители, ни друзья — из друзей тут только Югём… Ни Чонгук. Никто. На эту правду он даже не обижается ни капли, это реальность, о которой уже привычно думать. Тэхен и не уверен, что в Америке есть кто-то, кто мог бы ждать, но не загоняться же по этому, даже если правда. Там тоже пусто — дом, в который постоянно приходится возвращаться… А там уют, но похуй на уют, если не с кем его разделить. Тэхену, честно, и на заработанные деньги пофиг, потому что их уже тратить на себя и на прочую херню не в удовольствие. Обычно о таких глупостях он не задумывается — разве что раз в месяц, может, когда настроение не очень. Только раз в месяц ему по-настоящему кажется, что он никому не нужен. В остальные дни вроде бы все нормально. Вроде бы. — Придурок, — шепчет, поворачиваясь на правую сторону и прикрывая глаза. Кому адресовано – не понятно, то ли Чонгуку, то ли себе.🧢
— Так нормально? — Да. Хотя, нет, немного все-таки жмет в плечах. — Только не говори, что нужно покупать другую рубашку, — хмурится Инесса, оглянув его, цокает и движется к зеркалу, чтобы найти телефон. — Я и не думала, что у тебя такие широкие плечи. Но если так, стоит заказать новую, верно? — Не нужно, я придумаю что-нибудь сам, — равнодушно проговаривает, глядя на себя в зеркало. — Позаботься лучше о других вещах, более важных. — Ладно, — соглашается легковесно, усмехнувшись, хватает телефон и подходит ближе. — Свадьба через три дня, а я уже начинаю волноваться. Чонгук сухо приподнимает уголки губ, придержав ее за талию, оглядывает лицо и переводит взор на себя в зеркале. И лучше бы он тоже волновался, чем ощущал такое безразличие. — Слышал какой-то шум внизу, — стараясь не подавать интереса, пытается застегнуть на рукаве пуговицу. — Что это было? — А, — легко бросает Инесса, двинувшись к комоду, чтобы забрать уже остывший кофе. — Это Тэхен вернулся, а у нас тетя со своим сыном, вот малец и дурачился с ним, поэтому так шумно было. — Он еще не улетел? — Насколько мне известно, то у него самолет через три часа, — неуверенно отвечает, отмахивается рукой, усмехнувшись. — Поскорее бы он отсюда убрался, не терплю его, — движется к любимому и целует в щеку, а затем отпивает напиток. — Черт, уже успел остыть… — Понятно, — выдыхает Чонгук, расправив подбородок, чтобы взглянуть на свадебный костюм еще раз. Почему-то подрагивают пальцы и бешено стучит сердце, но он открыто это игнорирует. — Спускаться не будешь? — Нет, пока побуду здесь и рассмотрю костюм, кажется, чего-то не хватает, — выдумывает глупости, лишь бы избежать вопросов. — Ну смотри. Я к родителям, хочу поговорить насчет запланированного ужина. Если что, спускайся, или пиши мне. Гук улыбается и кивает, осторожно целует ее в макушку и наблюдает за тем, как она скрывается за дверьми. В тишине лучше думается, а ему сейчас это необходимо. Хотя для него, может, будет правильнее не думать о Тэхене слишком много, потому что, как правило, это может плохо закончиться. Только вот мысли неконтролируемые. С того разговора они даже не встречались. Хорошо ли это? Фактически, да, разумеется, это хорошо. Так будет лучше. Сердце побушует, но со временем перестанет и утихомирится – как минимум, Чонгук на это очень надеется. Он ненавидит, что от Тэхена так сносит крышу, но с этим нужно завязывать, это нужно искоренять сейчас же. Сейчас же не слишком поздно, наверное.Чонгук слышит, как скрипит дверь и бросает туда взгляд, замечая в проеме собственную проблему, имеющую имя. Тэхен сначала стоит минуту и молча наблюдает, сложив руки на груди и облокотившись плечом о дверь. А Чонгук старается взять себя в руки и угомонить свое сердце. Ни то, ни второе не получается сделать. — Хочу сказать радостную новость – я пришел попрощаться, — сунув руки в карманы джинс и взглянув в зеркало, встречается там взглядом с Гуком. — Все еще обижен, значит, — делает заключение, цокнув и покачав головой. Он отталкивается от двери и закрывает ее за собой, двинувшись вперед, а останавливается сразу за спиной Чонгука, глядя на него в отражении. Тот продолжает расстегивать на запястье пуговицы, ведя себя как можно безразличнее. Во взгляде – холод и незаинтересованность. Тэхен этому верит, поэтому доставать еще больше не планирует. — Тебе идет, — делает комплимент, стоя позади и едва не касаясь грудью чужой спины, ощущает, как Чонгук напрягается. Чон вздыхает и начинает снимать пиджак, а Тэхен, чтобы немного разбавить эту напряженную атмосферу, вызывается помочь, поэтому осторожно помогает. После, надевает на себя, смотрит в зеркало, продолжая стоять за спиной Чонгука, и любуется. Он, когда в такой элегантной одежде, невероятен. — Мне тоже идет, — ухмыляется, суя руки в карманы и замечая в зеркале на себе его взгляд. — О, мы неплохо смотримся вместе. Могли бы пожениться… Но я был бы плохим мужем, — в голосе проскакивают нотки флирта. — Мне жаль твою будущую половинку, — безразлично бросает Чонгук, принимаясь расстегивать пуговицы на своем запястье. — Я бы сказал, тебе не стоит себя жалеть, но это будет не в тему – ты же не мой, — снимает пиджак, откладывает на спинку стульчика и возвращается на место. — Чон, хватит дуться, — притрагивается к талии, осторожно прижимаясь к теплому телу своим. — Я ведь действительно улетаю и возвращаться не планирую в ближайшие пять лет. Или больше. — А от меня ты чего ждешь? — бурчит, глядя в зеркало и чувствуя на затылке горячее дыхание. Тэхен снова подбирается слишком близко, и это сводит с ума, но Чонгук держится. — Ну не будь таким вредным и злющим, — нашептывает, кончиком носа зарываясь в пахнущие светлые волосы, пока руками еще притягивает к себе. — Помнишь те деньги, которые я тебе отдал в клубе Югёма? Там пятьсот долларов, ты сможешь полностью решить проблему с автомобилем и даже немного останется, — совсем тихо добавляет, обняв со спины. — Проблема совсем не в деньгах, — облизывает сухие губы, убрав его руки от своей талии, но отходить пока не собирается. — Но, спасибо, хоть в чем-то ты действительно помог, хотя ты это и вытворил. Тэхен устало цокает и вздыхает. Чонгук, оказывается, капризнее, чем казался. — Эй, ну, Чон, ты слишком жестокий, — еле слышно продолжает, вновь медленно съехав ладонью к его пояснице и невесомо вдохнув сладкий запах, который исходит от него. — Даже поцеловать на прощание не позволишь, м? Чонгук не находит, что сказать, поэтому молчит и глядит в зеркало, хотя у себя внутри буквально сносит все к черту из-за того, что сейчас происходит. Тэхен невыносимый и до боли в груди… притягательный. Но Гук мысленно покрепче сжимает свои кулаки и не думает спускать с лица эту стальную безразличность. Даже когда Ким медленно обходит и становится очень близко, прямо перед глазами, до сих пор держа за талию. Даже когда приближается, чтобы поцеловать – Чонгук в миллиметре до того, как прикоснуться к желанным губам, отворачивается в сторону, заставляя себя и старшего замереть на месте. — Уходи уже, — тихо просит, хотя от этих слов самому почему-то больнее, чем Тэхену, кажется. Или просто Тэхен хорошо научился делать вид, что слышать такое нормально. — Ну что ж, — поджимает губы, убирая руки, но потом одну возвращает на место, а второй тянется к подбородку Чонгука, осторожно направляет взгляд на себя и накрывает его губы своими, оставляя слабый поцелуй. И не удивляет то, что Чон не отвечает. — Все, — поднимает руки, якобы сдается, и приподнимает уголки губ, вздохнув. — Ухожу. Больше тревожить не буду. Ты, конечно, вряд ли сделал хороший выбор, но это твой выбор, я понимаю, — он подмигивает, еще раз оглядывает красивые карие глаза и только после этого обходит, направившись к дверям. — Провожать не стоит. — Не планировал, — холодно отвечает, принимаясь расстегивать пуговицы, чтобы снять эту дурацкую рубашку и наконец-то переодеться. — Goodbye, — легко машет рукой, а Чонгук успевает проследить за ним, пока не закрылись двери с той стороны. У Гука немного дрожат пальцы, когда он расстегивает застежки, мысли не находят спокойствия, предупреждая, что он пожалеет о сделанном выборе. Чонгук и сам знает, просто не подпускает это в свое сердце слишком близко. Тэхен сейчас садится в авто и уже покидает двор – он знает, ведь слышит заведенный мотор автомобиля и то, как звук медленно заглушается. И все вроде бы нормально, только вот… болью где-то в груди давит и давит. И снова давит. Потом опять, даже спустя несколько минут. Чонгук прикрывает глаза и вздыхает. Осознает, Тэхен чертовски прав – ему не хватает смелости, чтобы покончить с этим, и боится чужих мнений по поводу всего того, что может случиться, сорвав сам лично свадьбу. Может, стоило это сделать еще с самого начала, когда не было так поздно? Тогда было время, которого сейчас нет. Он так и не понял, что Тэхен второй раз возвращался, чтобы забрать его с собой, и даже не понял, что второй раз проморгал возможность лишиться того, что не приносит уже никакого восторга. Поэтому сейчас, стягивая с себя свадебную рубашку, которую не отказался бы порвать, лишь сминает ее в клубок и бросает в свое отражение в зеркале, подходя ближе. Убеждает себя, что на самом деле все нормально, и облокачивается руками на комод, взглянув вперед. Тэхена в отражении себя Чонгук видеть не должен, даже если сильно хочется.