О доверии

Цукаса неожиданно неспокойно смотрел в окно. Несмотря на то, что чаще всего по его лицу ничего не возможно было понять, не зря Минами была его первым оружием. Она знала Цукасу больше, чем саму себя (хотя саму себя она совсем не знала… Но это не важно. Важна уверенность), и могла точно сказать, тревожило ли что-то его или нет. Она встала рядом с Цукасой, ниже его чуть ли не в половину, и также молчаливо уставилась в окно. Возможно, из-за этого отличия в росте Цукаса ее совершенно не заметил, но Минами просто хотела стоять рядом и тихо поддерживать того, кем восхищалась больше всех. Цукаса никогда не отдавал предпочтения какому-то одному оружию. То, что Минами была его первым оружием, скорее, небольшое преувеличение: он быстро взял все в свои руки и в первый же день своей жизни одновременно обрел целых 5, и каждый день на протяжении целого месяца подбирал всё новые и новые. Но Минами всегда была горда, что могла наблюдать за Цукасой одной из первых. Да, он очень нечасто брал ее куда-то: она не была боевым оружием, и для такого, как Цукаса, она приносила мало пользы, но он всегда обращался к ней за советом, как к светлому уму. Не то, чтобы ему часто нужен был совет — Цукаса был молчаливым, не ввязывался в межличностные отношения и поэтому от них не страдал, но когда всё-таки было нужно, Минами всегда становилась его поддержкой. Поэтому его невысказанные противоречия Минами всегда могла заметить. Сейчас, однако, все было немного по-другому — Цукаса не горел желанием делиться переживаниями. Такого обычно не происходило, но Минами смела предположить, что это потому, что Цукаса и сам не знает, что именно ему спрашивать. Цукаса тяжело вздохнул и опустил голову вниз. Спустя пару секунд с легкой нерешительностью он оглянулся на Минами и, что-то тщательно обдумав, тронул ее за локоть и впервые за сто лет позвал куда-то с собой. — Куда мы? — слегка волнуясь, спросила Минами. Эта легкая нервозность была приятной: предвкушение разлилось по ее телу и осело в сердце. Каждой реликвии нравилось путешествовать со своим хозяином. Цукаса временами словно приманивал проблемы — а как бы они не были сложны, всем поголовно оружиям Цукасы нравилось с ними разбираться. — Мне нужно кое-что выяснить, — тихо и неуверенно сказал Цукаса, — и мне нужна твоя рука помощи, — Шишио внезапно остановился и обернулся к оружию, слегка смущенный, — ты не против? — Нет, совсем нет. Я только рада, — улыбаясь самой искренней улыбкой, которая только была у нее в арсенале, ответила Минами и наконец-то поравнялась с Цукасой, — но ты так давно меня не брал с собой, что я разучилась ходить с тобой в одном темпе. — Извини, — непонятно на что ответил Цукаса и, вздохнув, уменьшил свою скорость. Она казалась ему прогулочной и действовала на нервы, как тому, кто привык гнать на всех парах, но он не мог ничего с этим поделать. Минами нужна была рядом не в форме оружия. Путь был по какой-то причине неблизким. Цукаса витал в облаках, поэтому часто его перемещения были в какие-то максимально противоположные нужному места. Пару раз он даже натыкался на столбы, что было несвойственно всегда собранному Цукасе, и это удивляло Минами — но также слегка смешило. Она знала эту неловкую, нервную сторону Цукасы, хоть и видела ее всего пару раз за всю жизнь. В такие времена он часто обращался к ней за советом. Поэтому момент, когда они наконец-то оказались на месте Минами благополучно пропустила и поняла это только тогда, когда они оказались перед небольшим участком, окружённым каменным забором. Минами знала, что у Цукасы были друзья, хоть она и никогда их не видела, поэтому предвкушение начало потихоньку превращаться в настоящее волнение. Шишио решил не комментировать это, но мысленно пообещал себе брать Минами почаще. Он постучал пару раз в деревянную дверь, и она распахнулась перед ним, словно только того и ждала, чтобы кто-то обратил на нее внимание. Перед Минами предстало приветливо улыбающееся оружие с черно-белыми волосами, которого Минами знала с рассказов Цукасы как «Гена». Именно он помог несколько месяцев назад решить проблему со скверной хозяина. И благодаря ему виновник — благополучно пойманный Магма — был по всей строгости наказан. — Приветствую Вас в нашей скромной обители! — елейно прощебетал Ген и отошел в сторону, давая гостю пройти. — Цукаса-чан, пришел наведать Кохаку? Не стесняйся, ты наш любимый посетитель! Мы всегда рады тебя видеть. Чувствуй себя, как дома. — Эм, спасибо, — неловко проговорил Цукаса, не зная, на какое из всех предложений реагировать, — Кохаку не единственная, к кому я пришел… Это Минами, — между делом представил Цукаса оружие. Минами улыбнулась и помахала рукой. — Приятно познакомиться. Я Ген, моего хозяина зовут Сенку. Цукаса, честно, хватит приводить все новые и новые оружия. У меня память не такая большая, как ты рассчитываешь. Это Сенку у нас тут бочка знаний. — Я не… Извини. Сейчас Минами мне нужна. — Господи, да ты поверил… — недоуменно пробормотал Ген и махнул рукой на Цукасу. — Ладно, проехали. Так что тебе нужно на этот раз? — Мне нужно поговорить с тобой… и Сенку. — Какая избирательность! И чем же таким только мы с Сенку можем вам помочь, товарищ Цукаса? — Я, ну… — Цукаса! — внезапно перебила своего бывшего хозяина Кохаку, выбежавшая из одной из комнат. — И Минами, какой сюрприз! — Кохаку-чан! — воскликнула Минами и подбежала к Кохаку. Хоть у Цукасы и не было любимчиков, но Минами не отказывала себе в удовольствии считать некоторые оружия ближе к званию «лучшие друзья», чем другие. Кохаку ей, как оказалось, и правда не хватало. Они часто с ней только вдвоем сидели в беседке по ночам и в непривычной (для Кохаку) тишине пили чай. Какое-то довольно долгое время они с Кохаку были единственными оружиями женского пола у Цукасы, поэтому такие вечера казались необходимыми. Они расслаблялись в обществе друг друга, вот и всё. — Как у тебя дела? — Жизнь здесь совершенно отличается от жизни у Цукасы! Я могу спать до девяти, мы едим за одним столом, никто не толпится в очереди в туалет! Без обид, Цукас, это не камень в твой огород, просто тут всё по-другому. Если честно, то я всё еще не привыкла. — Вот как, — задумчиво проговорила Минами и огляделась. И правда, вокруг было не так много места, как у Цукасы, но по сравнению с его оно казалось из-за этого даже более одиноким. Минами уже не смогла бы здесь ужиться. — А ещё все куда-то ходят. Я знаю, что здесь «научное царство», но меня за все это время еще не заставляли ничего делать… научного. Я таскаю коробки, перетаскиваю шкафы с места на место, разговариваю с Юкио, с Суйкой, с Рюсуем, с Рури в конце концов, пока те пишут в каких-то бумагах… — У нас никогда не было сильной руки, — перебил Кохаку Ген и похлопал ту по плечу, — нет, конечно Сенку может дать тебе задание, но разве ты его сделаешь? Даже мы, ветераны, мучаемся с этим как в первый раз. — Справедливо, — кивнув самой себе, ответила Кохаку. — Привет, Цукаса, — поздоровалось с Шишио проходящее мимо оружие в огромной, наклоненной набок шапке настолько тихо, что Минами его сначала даже не услышала, но когда до нее наконец дошел смысл сказанного, оружие уже удалилось. Она оглянулась на Гена, как на того, кто мог ей пояснить чужое появление, но тот лишь пожал плечами и слабо улыбнулся. — Не обращай внимание, у Юкио болит голова, поэтому его практически не слышно. — У оружий может болеть голова? — Конечно может! Они же люди, хоть и мертвые, — неожиданно грустно сказал Ген, но быстро включил обратно свое обычное, веселое состояние и хлопнул в ладоши, — ну, раз ты уже поговорил с Кохаку, пошли к Сенку. — Пока-пока, Цукас! Пока, Минами! — Кохаку помахала вслед уходящим к одной из комнат друзьям и, получив от Минами такой же энергичный ответ, зашла туда, откуда выскочила ранее. — Такая же веселая, как и у меня. Я рад видеть ее в здравии. — Ну конечно! Мы ее не обижаем. Минами тепло улыбнулась на эти слова. Цукаса нетерпеливо следовал за медленно идущим Геном. Уже второй раз за день тот шел не в полную скорость, и Минами знала, что его это раздражало. Но если до этого это была вынужденная мера ради оружия, то сейчас у нее были все основания полагать, что Ген просто дразнит Шишио. Но пришли они довольно быстро. Однако сразу их в комнату не пустили: Ген извинился, попросив подождать немного снаружи, и зашёл в комнату сам. Через открытую на несколько секунд дверь Минами увидела кучу каких-то бумаг на полу и двух людей (неизвестно, были ли это оружия или кто-то другой), с задумчивыми лицами сидящих над ними. Дверь закрылась, но существование людей по ту сторону не исчезло для Минами: оттуда послышался какой-то шорох, громкое хныкание и странные разговоры. Спустя минуту быстро вышел очень грустный (Минами бы посчитала его главным страдальцем на свете, если бы не видела Гинро у Бога Удачи Кинро) человек. — Здравствуй, Цукаса, — поздоровался он и, сжимая в руке целую кучу бумаги, не дожидаясь ответа Бога, удалился. — Здравствуй, Рюсуй… — произнёс Цукаса в спину Рюсую и недоуменно уставился на дверь, из которой грустным вышло наименее ожидаемое оружие из всех. — Проходите! — раздалось из-за двери голосом Гена и Цукаса и Минами, переглянувшись, зашли внутрь. Минами отметила, что бумаги на полу были по сравнению с их начальным положением несколько минут назад были сдвинуты ближе к краям комнаты, освобождая проход для гостей. В середине комнаты сидел, видимо, Сенку, растрепанный и уставший. — Почему Рюсуй… — начал Цукаса, удивленно смотря на такого Сенку. Ему казалось, что даже несколько ночей беспрерывной работы над новым будущим человеческим открытием не оставляют Сенку таким вымотанным. Видимо, взаимоотношения с другими людьми сказываются на Боге Науки гораздо хуже. — Нам нужно делать перепись, — пытаясь уложить свои волосы начал Сенку, — и я поручил это Рюсую. Обычно за это берётся Юкио, но сейчас он не может, поэтому я доблестно указал на Рюсуя. И его пришлось пару часов убеждать. — А зачем вам перепись? — Она-то нам уже незачем, но мы делали ее на протяжении сотни лет. Наверху знали об этом, и когда она перестала быть нужной нам, она понадобилась им. Что-то там с контролем веры. И, чтобы не учить новых Богов это делать, они перенаправили приказ нам. Корона стала слишком давить им на голову. Всю жизнь мы действовали сами и ничего не требовали, но чуть что, так мы сразу всем всё должны… Откуда долг-то мог возникнуть? — Я не думал, что ты можешь жаловаться. — Я люблю науку, но перепись — это не наука. Это рутинная, совершенно логичная, но неэлегантная и ненужная работа. Я бы предпочел, чтобы мои оружия отдохнули, чтобы потом смогли работать хорошо. — Ах, Сенку-чан снова свел всю свою заботу к работе… Как неожиданно. — Да, да, — помахал рукой Сенку на свое оружие и указал вперед, на лежащую перед в паре метров от него подушку, — присаживайся, Цукаса. Рядом с тобой..? Мы еще не встречались. — Да, точно. Это Минами. — Приятно познакомиться, я Сенку, Бог Науки. Как долго я буду еще говорить эти слова? Немного надоедает. — У меня еще минимум сто оружий, — пожал плечами Цукаса и сел, — и вы знакомы дай Бог с пятью. — О нет, — Ген, как только Цукаса оказался на полу, также присел рядом с Сенку и состроил самое удрученное лицо, на которое только был способен, — пожалей, пожалуйста. — Я хотел бы… Кое-что спросить, — полностью проигнорировав слова Гена, Цукаса начал наконец-то то, за чем пришел. — Это странная тема, но я не знал, к кому еще идти. Ты, Сенку, самый мудрый из всех тех, кого я видел. — Ты что, влюблен в меня? — недоуменно уставился на Цукасу Сенку и засунул мизинец в ухо. — Или ты дико мне льстишь. — Нет, с чего бы… — Да я шучу. Продолжай. — Хорошо… Так вот, когда я приходил к тебе с вопросом о Кохаку, в тот день, когда вы с Ксено, Хромом и Саем делали компьютер, ты сказал, что Стенли… парень Ксено. Что ты имел под этим в виду? — Это такой каверзный вопрос, — произнес Сенку и, вынув палец из уха, сложил руки на груди, — что именно ты хочешь услышать? Правду, или то, как я совру, и не раню твои чувства? — Мои… чувства? При чем тут это? — Сенку хочет сказать, — Ген слегка толкнул локтем хозяина, — что ты пришел к нам на нервах и растерянный. Это значит, что ты либо и правда не знаешь, что Сенку имел в виду, и боишься правды, но нелогично жаждешь её, либо ты знаешь, но хочешь, чтобы тебе все тоже самое рассказали мы с Сенку, и тогда ты убедился бы в правде сам, но все равно был бы расстроен. — Я и правда не знаю. Я ломал себе голову на протяжении нескольких месяцев, потому что не зная Ксено хорошо, не хотел бы ставить его в неловкое положение, но и к вам я как-то не смел обращаться… — Вот как. Ну, тогда ладно, не вижу необходимым ничего от тебя скрывать. Ты же знаешь, что у Ксено одно оружие, верно? Так вот, стомиллиардпроцентно очевидно, они с этим оружием встречаются. — Встречаются? — Смотри: Ксено прагматик, также, как и Сенку, — начал перечислять на пальцах Ген, дополняя своего хозяина, — может, не от мозга до костей, потому что нельзя полностью пытаться вынуть из всего пользу, хоть и Ксено гораздо больший прагматик, нежели Сенку, но всё же. Тогда почему у него только одно оружие? Из системы Богов-оружий как раз Ксено один из тех, кто может вынуть наибольшую пользу. Но у него, как я уже и сказал, оружие только одно. Этому есть как минимум три наиболее понятных и возможных объяснения: либо Ксено не прагматик и он так нагло нам врет своим поведением, либо он понял, что единственность оружия и обеспечивает эту самую «наибольшую пользу», либо они с Стэнли трахаются и не хотят, чтобы им мешали. Ну или знаешь, все вместе. — Тра… что? Ген, почему ты звучишь так, словно отмел первые два варианта впринципе? — Потому что, дорогой мой Цукаса, я видел, как они целовались. — Так это всё не просто плод твоего воображения? Тогда ты мне в предыдущих словах какую-то лапшу на уши навешал. Мог бы сразу это и сказать. — Очень грубо! Я просто сделал некоторые выводы и добавил к своей теории. Кстати, раз уж раскрывать все карты, — Ген театрально подкинул листы с пола в воздух и приобнял Сенку за плечи, — мы с Сенку-чаном тоже в отношениях. — Вы что? — неверяще привстала Минами, для которой откровение Цукасы было все еще шокирующим настолько, что она ничего не могла произнести до этого момента, и каждое чужое сказанное слово все больше наваливалось на нее, не помогая понять происходящее. Ах, если бы она могла сделать из этого статью… Она бы покорила все три мира. — Что? Мисс Минами нам не верит? Как же нам это доказать? — развел в стороны руки Ген и изучающе посмотрел на Минами. У той даже мурашки пошли из-за этого взгляда. Словно змея проползлась по всей коже. — Нет, нет, не нужно доказывать, — неожиданно упрямо замахал руками Цукаса, — а разве это не… Ну, знаете, запрещенно? — Нет никаких правил, регулирующих отношения между оружием и Богом, также как между двумя оружиями или двумя Богами. Главное, чтобы не поубивали друг друга поголовно, и все. Тайджу и Юзуриха Боги и, насколько я знаю, женаты уже полвека. И никто им еще ничего не сказал. Хотя отношения у них Бог-Бог. Но я не думаю, что кто-то не знает о Стэнли и Ксено, и им также еще не прилетело божественное наказание. Да и даже если бы оно было, разве разумно бояться какой-то кары для обычного дела? — Обычного дела? — Ну да, Цукаса-чан, не глупи. Отношения — это обычно. Неважно какие. — Рюсуй, Рури, Юкио… Они знают? — Да. Не то, чтобы мы им так прямо говорили, просто для нас, тех, кто живет в одном доме, это достаточно быстро понятно. Взять хотя бы тот факт, что мы спим в одной комнате. — А как другие Боги на это реагируют? — Ну, мне казалось, что другие Боги вообще плохо к этому всему относятся. Впрочем, многие считают, что любые отношения для Богов — грех и табу. Поэтому это не только к нам взглядами прилетают претензии. — Кстати, — вмешался Сенку в диалог и, уперев локоть в колено, облокотился на руку, — Ксено рассказывал, как к нему однажды подошёл какой-то Бог и спросил, не гомик ли он. — Прямо так в лоб? — Ага. А когда Ксено спросил, как он понял, тот сказал, что у него глаза черные, а черные глаза только у гомиков. — И что Ксено ответил? — уже не сдерживая смех и чуть ли не задыхаясь на каждом слове, буквально выдавил из себя Ген. — Он сказал, что у тех, у кого много оружий писька скручивается. Очень оригинально. — И жестоко. Но правдиво. — Правдиво? — сведя брови вместе, недовольно спросил Сенку у смеющегося Гена. — Правдиво? — недоуменно произнёс Цукаса и, как показалось, довольно крепко задумался. — Не принимай близко к сердцу, дорогой Цукаса. Сенку-чан хотел разбавить атмосферу. Ты выглядел очень загруженным. — Я… даже не знаю, что сказать. Спасибо, наверное. — Минами, тебе ничего не интересно? Цукаса, кажется, все уже спросил, что хотел. — Эм, наверное нет, сейчас нет. Мне бы хотя бы с тем, что вы сказали разобраться, — с легкой, нервной улыбкой ответила Минами. Ген кивнул и снова обернулся к Цукасе. — Ты не пойдешь к Ксено и Стэнли? Вдруг тебе хочется узнать все из первых уст? — Нет, я не вижу в этом смысла. И… не хочу их отвлекать. — Теперь ты отличный пониматель Божественных отношений! Поздравляю! Как сказал бы Сай — ты перешел на следующий уровень. — Спасибо, тогда я, думаю, пойду. — Конечно, заходи еще! Цукаса, осторожно встав с подушки, поклонился Сенку напротив и, получив в ответ легкие помахивания рукой с значением «иди уже», вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Оказавшись снаружи, Цукаса глубоко вдохнул и тяжело, громко выдохнул, и повернулся к Минами. — Не могу поверить, что можно было так устать от разговора. — Даже забавно, насколько мир полон всякого неизученного нами. А мы живём уже больше тысячи лет. А вообще я не думала, что даже ты из-за такого можешь впасть в ступор и долго не решаться на активные действия. Многое меняется, знаешь… — Прости, что я привел тебя сюда… С такой неважной темой. — Нет, нет, я совершенно не против. Это в какой-то степени помогает и мне. — Спасибо, что остаёшься рядом. Ну что, домой? Поможешь разобрать мне все по полочкам? — С удовольствием. На последнем слове очередная дверь за Минами закрылась, и они с Цукасой оказались снаружи территории Бога Науки. В тот самый момент, когда Минами осторожно взяла Цукасу за плечо для перемещения, а Цукаса уже мысленно произнёс нужные слова, они услышали долгий, дикий вой из недр научного царства и с недоуменными лицами переместились прямо к своему крыльцу. *** — Сенку-чан, как же ты неожиданно сегодня добр к Цукасе. Я никогда не ожидал от тебя, чтобы ты предложил кому-то скрыть правду. Ты же всегда говоришь только ее. — Я учился у лучших, знаешь, — тепло улыбаясь, произнёс Сенку и перевернул один из листов на полу, — но я бы в любом случае рассказал ему правду. — Ах ты хитрюга… Ты знал, что Цукасе нужна она будет, и что он не согласится жить в неведении! — Естественно я знал. Я бы сомневался, если бы у него не было больше ста оружий, среди которых за целую тысячу лет ни одно его не предало (кроме Магмы, но мы берем промежуток времени до этого случая). Но у него всё это есть. — Умно… Так кстати, что там с Юкио? Кто сегодня ему масирует голову? — Юкио запросил Рюсуя. — Потому что тот лучший в этом деле? — И потому что Рюсуй тихо поёт во время массажа. — Ах, да… Но Рюсуй сейчас занят переписью. — Допишет пару листов и займётся Юкио. — Чувствую, что Рюсую это не понравится. — Недавно он очень много спал. Нужно оплачивать за такую милость. — Ах, старый добрый злой Сенку-чан. Если я услышу его таким громким еще раз, то у меня взорвётся голова. — Я дам сигнал, когда затыкать уши. — Хорошо. Сенку вышел из комнаты через несколько минут после Цукасы и Минами, оставляя Гена в одиночестве. Он откопал из-под груды листов кровать, облокотился на нее и осторожно лёг, чтобы не потревожить и не помять листы. Он поднял руки к ушам и выставил указательные пальцы. Сигнал от Ишигами должен был прийти с секунды на секунду, и Ген терпеливо ждал. Естественно, он не хотел делать плохо Рюсую нарочно, но у них не было выбора. Ему нужно было сейчас немного потрудиться. Ген вздохнул и в ожидании взял в руки листок. Он мог бы помочь Рюсую, если бы перепись не была бы единственным, что у него не получалось. Рюсуй мог красиво писать: Ген же не мог. Он допускал ошибки, но на переписывание одного и того же листа по десять раз не было времени и возможности. Поэтому на этот раз Рюсуй страдал над этим сам. — Ах, — прошептал Ген и положил руки обратно, затыкая уши и готовясь к худшему, — вот и сигнал. Надеюсь, соседи не вызовут никаких служб. И, три, два…