Акай

Мне снился старенький сырой отель в Падокии, построенный у самой кромки океана; в номерах пахло плесенью и намертво въевшимся в стены холодом. Был поздний январь; мы жались друг к другу, сидя на крохотной кроватке и укутавшись в одеяло, но наши тела все равно ощущались по-мертвецки ледяными. Я дрожала. Хисока, одной рукой обнимая меня за плечи, другой крутил прямой короткий нож с ободранной рукоятью. Лезвие сверкало между длинных пальцев, чудом не рассекая кожу. – Как же холодно, - прошептала я; губы совсем не шевелились. – И спать хочется… – Нельзя спать! - Хисока несильно потрепал меня за руку. – Слышишь меня? Не засыпай. Говори со мной. Или расскажи что-нибудь. – Ничего не помню. – Тогда давай я, что скажешь? Только слушай внимательно и кивай каждый раз, когда я сделаю паузу. Договорились? Я послушно кивнула. Немели ноги, и кровь стыла в венах. Я больше не чувствовала собственного тела. Ветер с силой бился в дребезжащие, поцарапанные стекла нашего номера. – Я познакомился кое с кем здесь, в Падокии, - тихо начал Хисока. – Путешествовал туда-сюда, пока не наткнулся на огромный потухший вулкан Кукуру, почему-то со всех сторон окружённый каменной стеной. Он замолчал, и я снова кивнула. – Оказалось, на этом вулкане живет семья наемных убийц — Золдиков. Они жутко богатые и являются самыми дорогими киллерами во всем мире. Представь, сколько стоит нанять хотя бы одного из них? Может, даже самого младшего? – Много, - согласилась я. – Точно. Очень-очень много. Я встретил их старшего сына Иллуми и сразу же с ним подрался. Он принадлежит к группе манипуляторов, так что было забавно увидеть его нэн. – И кто победил?.. – Ничья, - расстроенно хмыкнул Хисока. – Я, конечно, надеялся, что убью его, но Иллуми чертовски хорош. Хотя, видимо, что ещё ожидать от Золдиков. Пальцы больше не слушались. – Он тебе понравился, - я наконец закрыла глаза. – Раз ты так… говоришь… – Мне никто не нравится, к таким сильным пользователям нэн я испытываю только интерес, ясно? То же мне… – По твоему голосу все понятно. Втрескался. – Много ты знаешь, - раздраженно бросил он. – Я просто хочу найти себе достойного противника; с таким и умереть не жалко. – Хино, умирать всегда жалко… – Не называй меня так. Сона. – Хино, Хино, Хино… Я проснулась с его старым именем на губах. – Кто такой Хино? - голос Кролло мягко огладил сознание. Я чуть приоткрыла глаза. Кролло? – Ты в порядке! - я подскочила на кушетке, но, заметив его в кресле напротив, целого, здорового, без единой царапинки на лице, облегченно откинулась обратно. – Слава Богу!.. – Конечно, я в порядке, - он удивленно приподнял брови. – После такого. Акума, подумала я. Что она наговорила? Что сделала? – Не хочешь объясниться? – Я устала, и у меня болит голова. Потом. – Извини, неправильно выразился: это был приказ, а не предложение, - отсек Кролло. – Говори. – Я ничего не помню. Комната, в которой я проснулась, оказалась мне совершенно незнакома: большая и тусклая, по углам она вся была обставлена крупными высокими шкафами, которые ломились от наставленных разномастных и явно очень старых книг; темно-зелёные обои с золотыми прожилками, полутёмная латунная люстра с настоящими толстыми свечами, два массивных, обитых коричнево-синим вельветом, кресла; на полу — антикварный восточный ковёр с коротким ворсом. Панорамные вытянутые окна, разделённые множеством створок и очевидно украденным откуда-то и вставленным в раму витражом, выходили на балкон. Это была комната Кролло. – Не помнишь? - холодно произнёс он. – Тогда я тебе помогу: ты смяла с десяток соседних машин, одну из них швырнула в Иллуми Золдика, так, что он больше не встал, разорвала цепи Курута и пятьдесят раз вбила его лицом в асфальт. Потом подозвала Нобунагу, и он отрубил Курапике голову. Ещё ты убрала все ссадины с моего лица и, видимо, собиралась «рассеять пеплом всех людей», но Франклин вырубил тебя одним четким ударом. Предположу, что ты сама рассказала ему о такой технике. Вроде я ничего не забыл. – Иллуми Золдик..? - я вся похолодела. – Так это он за рулем сидел? – Да. – Черт возьми, я прокололась… Кролло вдруг встал с кресла. – Это будем моим следующим вопросом. Итак, - его голос заледенел ещё сильнее. – Первый: Акума назвала тебя носителем. Как это понимать? – Да буквально. Она во мне, и все. – Как она оказалась в тебе? – А вот это уже не твоё дело, - разозлилась я. – Есть и есть, я ее использую, когда нужно, и меня в таком симбиозе все утраивает. – Позволь тебя поправить. Это называется паразитизм. – Тебе что сейчас от меня надо? Чтобы я рассказала тебе автобиографию? Так я не буду. – Будешь, - Кролло активировал рэн: фиолетово-чёрная давящая аура расползлась по всей комнате; Акума кровожадно зашевелилась в животе. – Как она оказалась в тебе? – Хочешь на себе проверить пятьдесят ударов об пол? - я резко встала с кушетки. – Или мне сразу достать одати? На его лице вдруг отразилась почти детская обида в перемешку с искренним, глубоким удивлением. Вся моя злость мгновенно улетучилась. – Ты не станешь. – Да, не стану, - я устало подняла руки вверх. – Извини. – Потому что я стою семи лет твоей жизни? Я отвела взгляд; на стене позади меня висели несколько изящно написанных картин в крупных золотых багетах. На одной из них был изображён заливной луг с множеством нежных цветков, и высокое голубое небо, словно купол, накрывало это сочное, свежее, зелёное поле; я даже ощутила ветерок и сладковатый запах лиловых медуниц. Лето… – Зачем? - тихо спросил Кролло. Я вздрогнула, забыв о нем на пару секунд. – Я бы поставила меньше, если бы не разозлилась настолько сильно. Знаешь, когда очень-очень злишься, мозг просто отключается. – Я знаю. Именно поэтому у Курута получилось меня схватить. – И на что ты так сильно разозлился? - настала моя очередь удивляться. Кролло усмехнулся. – А вот это уже не твоё дело. Мы замолчали; Кролло отошёл, повернувшись ко мне спиной: он знал, что я ничего не сделаю. – Мне не нравится быть у тебя в долгу, - наконец проговорил он. Я фыркнула. – Да в общем-то и не надо. Ты нужен всем остальным в Геней Рёдане, так что, считай, я сделала это не для тебя одного. – Точно. Ещё для Нобунаги. Он очень тебе благодарен, - в голос Кролло вдруг просочилась… злость? Или это была не злость, а… – Последний человек из племени Курута убит. У нас стало на одного врага меньше. Меня вдруг осенило. – Так ты на Нобунагу разозлился, да? - я подскочила к Кролло. – За то, что вчера ночью увидел со своего балкона? И что же ты подумал? Кончики его ушей снова вспыхнули ярко-красным; мне захотелось рассмеяться, и все же я с огромным трудом подавила дрожащую весельем улыбку. – Романтические отношения между пауками запрещены, - сдержанно проговорил он. – Тебя это тоже касается. И разозлился я на вас обоих. – Значит, не отрицаешь свою злость? Значит, только из-за этого, из-за такой… такой мелочи тебя и схватил ублюдок с цепями? Боже… – Замолчи, - Кролло угрожающе повернулся ко мне; на его лице, чуть ниже высоких красивых скул, предательски выступил румянец. Ещё чуть-чуть, и я схвачу его за щеки, подумала я. – Я просто сделала для него поминальный фонарик: вчера, оказывается, было полгода с убийства Увогина. И ещё я подумала, что Нобунага должен отомстить за него сам. Вот и все. Между нами ничего не было и не будет, если тебе интересно. – Мне неинтересно. – Ну конечно… – Ты не выглядишь жестокой, - Кролло склонил голову, внимательно всматриваясь в мои глаза. – Кажешься мягкой, а твоё сострадание и жалость — настоящее распятие. Зачем ты обо всех заботишься? Сона. Ладно, снова подумала я, схвачу его за щеки и с удовольствием тресну. – Да ты ведь тоже жестоким не выглядишь. Посмотри на себя: лицо нежное, руки нежные, прикосновения — так вообще. С нуля отстроил Метеор, помогаешь людям, устроил их на нормальную работу… – Кто тебе рассказал? - внезапно разозлился Кролло, а затем… до ужаса смутился, снова покраснев. – Я не нежный. – Ну-ну, ага-ага. В зеркало загляни. – Кто тебе сказал? – Что ты нежный? Да я сама вижу. Он схватил меня за горловину платья, показательно грубо подтягивая к себе: – Прекращай, слышишь? Пока я тебя не убил на месте. – Ты не станешь, - вернула я. – Да, не стану, - следом отозвался Кролло. – А извиниться? – Не буду. Я все-таки рассмеялась, и в этом по-настоящему искреннем смехе, как не делала уже очень давно, я уткнулась Кролло в плечо: – С тобой рядом даже Акума ощущается не так болезненно..! Ха-ха, интересно, почему! Он кашлянул и наконец отпустил меня, чуть толкнув в грудь; кто бы мог подумать, что это лицо может так мило краснеть и этот ледяной, акулий взгляд так по-детски смущаться? Мне вдруг страшно захотелось снова увидеть его живым. – На собрание, - как ни в чем не бывало скомандовал Кролло. – Нужно обсудить взрывы. Я чуть попятилась обратно к кушетке, театрально хватаясь за лоб; у меня даже получилось выдавить из себя очень правдоподобный тихий стон, будто бы от невыносимой боли. Кролло, мгновенно растеряв кропотливо восстановленный образ сурового босса, подскочил ко мне, почти нервно хватая за локоть: – Что опять?! – Голова… – Что? Болит? – Ничего не вижу… Он усадил меня на диванчик, с трепетным беспокойством и особой тщательностью оглядывая с ног до головы; каких только усилий мне стоило не засмеяться… – Ты побледнела. Воды? – Нет, не уходи! - я наигранно вцепилась в его ладонь. – Сплошные пятна перед глазами, ничего не вижу… первый раз такое… – Мне до стола дойти три секунды, просто подожди. Кролло вскочил с кушетки и мигом оказался возле небольшого стеклянного столика, на котором стояли пузатый графин с водой и один сиротливый стаканчик. – Держи, - он протянул ко мне руку, но я сделала вид, что не вижу даже ее и, нарочно промахнувшись, схватила воздух. Тогда Кролло осторожно поднес стакан к моему рту и чуть наклонил вперёд; ледяная вода коснулась губ. Он мягко придерживал меня за голову, не давая облиться; на секунду я даже пожалела о своём спектакле. – Все? – Угу. Спасибо. – Тебе не лучше? – Немного, - я с силой потёрла глаза. – Какая-то слабость накатила, не знаю, как спущусь… Может, проведёшь собрание без меня? Чтобы я вас не задерживала… Я такая бесполезная. Извини. Он вдруг обхватил меня за поясницу и, немного неловко, будто боясь покалечить, но все так же нежно и, может быть, даже излишне заботливо, поднял на руки. Внезапный стыд жаркой волной обдал мои щёки: какого черта я решила так над ним пошутить… – Отпусти, - я попыталась отпихнуть его, но Кролло держал меня очень, очень цепко. – Сама как-нибудь справлюсь! Слышишь? Поставь меня на место! – Прекрати дергаться. – Не хочу выглядеть перед тобой ещё более жалкой. Хватит. – Если хочешь, считай, что я таким образом возвращаю долг, - Кролло с ноги открыл дверь и не спеша двинулся вниз по коридору. – Ну не-ет, тогда тебе придётся носить меня ещё очень долго. Или много. – Договорились. Мне сделалось до ужаса неловко и, чтобы скрыть своё покрасневшее лицо, я крепко обвила шею Кролло и уткнулась носом в тёплую ямочку у самой ключицы; от него все также дымчато пахло ветивером и неожиданно сладким, почти приторным мылом. Он ощутимо вздрогнул и напрягся всем телом, кажется, не зная, как ещё увернуться от моего затянувшегося прикосновения. Я еле слышно хихикнула; Кролло вдруг передернуло, словно от сильного разряда тока. – Ты чего? - я заглянула ему в лицо: нежно-розовый румянец расцвёл на щеках и крепкой шее и трогательно огладил цветом его мягкие красивые уши. – Щекотно, - пробубнил Кролло. Щекотно? О… Может быть, игра действительно стоила свеч. Собравшиеся в зале снова играли в «дурака»; сгрудившись на диване, плечом к плечу, они вполголоса переругивались, подкидывая друг другу карты. За окном привычно темнело. Едва завидев нас в дверном проёме, Нобунага хотел подскочить и, кажется, выкрикнуть что-то очень радостно-громкое, но через долю секунды его взгляд, видимо, наконец сфокусировавшись на нашей позе, приобрёл очень неопределенную эмоцию. Мне вдруг захотелось стукнуть себя за эту дурацкую идею, а затем и Кролло за ее не менее дурацкое исполнение. Лица присутствующих вытянулись. Гробовая тишина залила всю комнату, и даже постоянно задувающий за окном ветер как будто нарочно стих. Все вокруг звенело напряжением. Кролло невозмутимо шагнул к дивану и слишком мягко опустил меня на подушки, даже не дрогнув под всеобщими пристальными и несколько колючими взглядами. По привычке он хотел было одернуть плащ, но рука схватила пустоту: Кролло забыл его в комнате. Я машинально опустила глаза и с ужасом заметила, что и на мне не хватает одежды: куда-то делись сапоги и гетры… Мачи с неприкрытым отвращением поочерёдно оглядывала нас, с каждой секундой становясь все злее. Франклин закашлялся. – Так, - Кролло наконец взял себя в руки и выпрямился, возвращая лицу привычно отстранённый вид. – Что мы выяснили по поводу взрывов. В Ичорке был подорван жилой дом вот в этом квартале. Он быстро черкнул на карте крест. – В Клустине — здесь, и в Ларкиде — тоже.., - Кролло в задумчивости тронул переносицу. – Если соединить взрывы в каждом городе, то получатся одинаковые прямые… Все прошлые теракты происходили с использованием нэн, в этот же раз, по крайней мере в Ичорке, я не заметил никаких следов. – Мы тоже ничего не нашли, - согласился Шалнарк. – И мы, - сказала я; Кролло сразу же обернулся. – Похоже, Левиал подложил обычную взрывчатку. Мне почему-то даже кажется, что ее закладывали не заражённые люди. Кролло кивнул: – Да. Думаю, это были «последователи». – Вообще неожиданно, что взрывы произошли не в Метеоре, - протянул Шалнарк. – После тех двух убийств я был уверен, что теракты случатся именно у нас. И почему Левиал выбрал эти жилые дома? – Чтобы снова убить как можно больше детей? - резонно предположила Мачи. Я подвинулась чуть ближе к картам: – Нет, похоже, акт с детьми закончился. Такое впечатление, что он набрал нужное количество трупов и теперь переключился на что-то другое. Вопрос: на что? – Ну, в шесть с небольшим утра почти все люди либо ещё спали, либо уже собирались на работу, - пожал плечами Шалнарк. – Так что вряд ли здесь была какая-то чёткая выборка. – Что, теперь у нас рандомные убийства?! - вскипел Нобунага. – Да нет же, - я махнула на него рукой. – Никакого рандома, у Левиала очень продуманный план, мы же это обсуждали. Можно предположить? Кролло одобрительно указал на меня ладонью: «пожалуйста, говори». – Если Велиал — падший ангел, то, естественно, он раньше был приближен к Богу, это все понятно и без объяснений, но вот что Бог может делать? Даровать жизнь и забирать ее. Что, если, помимо последователей, есть кучка заражённых людей, которым он «даровал» свою силу, а значит, таким образом «даровал» и жизнь? - я мельком посмотрела на Кролло; он слушал, чуть нахмурившись, и мне захотелось разгладить его недовольную, залёгшую между бровей складочку пальцем. – А те, кто был убит без его нэна — это те, у кого «Бог» жизнь забрал. Ну, то есть Велиал забрал, конечно. Он подражает Богу, пытается доказать, что тоже способен на нечто похожее. Может, даже бросает ему какой-то вызов. Франклин удивленно присвистнул: – Вот это мысль… Звучит очень мудрено, но я бы в такое поверил. Что скажешь, Шизуку? Шизуку рассеянно закивала: – Да. Да… Кролло как-то измученно вздохнул: – Хорошая идея, однако, если мы решили, что разворачивающийся спектакль устроен для нас, один вопрос: причём здесь мы. И я в частности. Я открыла рот, но Кролло, не дожидаясь моего ответа, холодно предупредил: – Ещё одно предположение о том, что Люцифер является «Божьим светом», я не приму. А теперь говори, что хотела. – Ты очень, очень сильно ошибаешься, - рассердилась я. – У тебя подсказка вместе с ответом — прямо перед носом, а ты продолжаешь отрицать очевидное. – Подсказка есть, но ответ на неё неправильный, и я в этом уверен. – Тебе просто страшно признаться даже самому себе. – И почему же? – Потому что ты выстроил у себя в голове какой-то образ, раз и навсегда решил, как себя вести, и даже малейшее отклонение — это в твоём понимании кошмар и ужас, потому что как так? вот я столько лет жил-жил, а теперь вдруг что-то чувствую? На его шее вздулись вены. Кролло опять злился, точно как утром. Может быть, даже сильнее. – О чем вы вообще говорите? - грубовато встрял Нобунага. – Я ни черта не понял. Что босс чувствует? – Нобунага, заткнись, - оборвал его Франклин. – С чего я должен заткнуться?! Мы тут мозговой штурм устраиваем, я пытаюсь вникнуть, но все равно слышу какой-то бред! Босс, ты что чувствуешь? – Ничего, - Кролло глубоко вздохнул и снова успокоился. – Прошу прощения, что потратил наше время. Это был бессмысленный разговор. Семь лет для тебя — слишком много, раздраженно подумала я, теперь бы я на тебя и года не поставила. Да даже месяца… Врешь, врешь, врешь! Действительно, все происходящее вдруг показалось мне чудовищным бредом: и эта комната, и эти карты, какие-то взрывы, горы трупов, Кролло, за которого я зачем-то боролась, люди вокруг меня… что мы говорили? что обсуждали? почему снова ни к чему не пришли? Похоже, я убила Иллуми Золдика; и это тоже — такой бред, дурацкое видение во время лихорадки. Хисока хотел с ним обручиться… Откуда я знала, как выглядит старший сын Золдиков? Хисока мне никогда его не показывал. А я не показывала ему Кролло. И что бы случилось? Что бы мы сказали друг другу? А с чего я вообще должна показывать ему Кролло? Я с ним не говорила о Кролло. Как много Кролло… Не нужно было выбегать за ним на улицу; сделала бы надгробную плиту за семьсот дженни и успокоилась. Что с Академией? Что с Морой? Нужно ей позвонить… Хисока отследит мой сигнал через ее телефон. Не хочу оправдываться. Он начнёт искать убийцу Иллуми, а я опять не смогу соврать. Он меня бросит? Что он сделает? Хочу домой, хочу домой, хочу домой. Но у меня нет дома. Зачем я уехала из Вергероса? Зачем оставила Кука Нью? Почему улетела в Джаппонию, почему поступила в монастырь? Кто все эти годы делал за меня выбор? Это не я. Это не я. Мне следовало отказать Море и проводить экзамен по живописи дальше, тогда бы мы разминулись: Кролло остался бы в фойе рядом со старым смотрителем, а я — не осталась бы сейчас рядом с Кролло. Я позвоню Хисоке, и он меня заберёт. Заберёт отсюда и вернёт в Йорк-шин, и я забуду Метеор, и мне будет наплевать на все эти взрывы, теракты, убитых детей, разрушенные дома, Велиала и Люцифера… Особенно мне будет наплевать на Люцифера. Точно. Я позвоню Хисоке. Не стоило мне ехать в западную Йорбию. – Повезло, что хоть сейчас можно в полный голос разговаривать, - Нобунага пихнул меня локтем, грубо возвращая в реальность. – А то босс запретил, пока ты в отключке была. Разве тебе не стоило ехать в западную Йорбию? Врешь, врешь, врешь! Ты с самого начала хотела уехать с кем-то подобным ему! Жестокость! Ярость! Тысячи смертей! Ты с самого начала хотела кого-то подобного ему! Ибо ты есть я, и я есть ты! – Зачем такие меры? – Ну, это не ко мне вопросы. Лучше спроси, признал ли я в тебе настоящего воина. Я вздохнула: – Признал? – Да! - Нобунага торжественно протянул мне руку. – Геней Рёдан тебе благодарен. Ура! Все присутствующие совершенно неожиданно начали хлопать: конечно, кто-то вяло, а кто-то — Франклин, Шалнарк, Нобунага и Боноленов — громче всех. Даже Фейтан пару раз стукнул ладонями по колену. Впервые за эти дни я видела на их лицах настоящие искренние улыбки. Они были рады мне?.. Они говорили спасибо? Спасибо за чужую смерть? – Я от тебя вообще не ожидал такого! - Шалнарк возбужденно раскинул руки в стороны. – Ты мне тогда обещала показать своё джуджутсу в Клибасе, но вот это..! Это было просто вау! – Сона молодец, - добродушно похвалил Франклин. – Отомстила за нас. Да ещё и так красиво. – Теперь, если что, я сам, точно так же, отомщу за тебя! - Нобунага горячечно схватил меня за плечи и с силой прижал к груди. – Око за око! – Зуб за зуб! - подхватили остальные. Боноленов издал неприятный гортанный вопль. Кровь за кровь? «– Последний человек из племени Курута убит. У нас стало на одного врага меньше». Что сделал клан Курута? Почему я убила их последнего члена? Жизни лишив незнакомца, задумалась ты, за что убивал и он! Око за око, за око, за око! Око за красное око! Что сделал Геней Рёдан? Спроси у него, и узнай, за кого убила ты, и узнай, за кого отдала семь лет жизни ты, и узнай, что он не благодарен тебе, и почувствуй боль, и убей его самого! Его кровь за твою кровь! Убей Кролло! Я отвесила себе громкую пощечину. Хлопки мигом остановились, и комнату снова заполнила тишина; я знала, что на меня смотрят, и я знала, что выгляжу крайне странно. Невменяемо и уродливо. Даже Нобунага, застыв на пару секунд от увиденного, затем вдруг пересел на соседнюю подушку. – С тобой все в порядке?.. - неуверенно спросил Шалнарк. Я молча кивнула. – А зачем ты себя… ударила? Кролло вихрем вернулся в зал. – Зорнун, - он потряс раскрытым телефоном в воздухе. – Администрация Ичорка, Ларкиды, Клустина, Вранты и Садены устраивают съезд по вопросам безопасности из-за случившихся взрывов. На искусственном острове, в будущую пятницу. Мэрия Метеора тоже приглашена. – Почему на искусственном острове? - нахмурилась Мачи. – В Клибасе ведь есть общий Дом Советов. В прошлый раз заседание устраивали именно там. – Это будет бал-маскарад, - с нажимом ответил Кролло. – Зорнун сказал, что уже пришло приглашение; однако в каком формате будут вестись обсуждения — неизвестно. Он наконец захлопнул крышку и убрал телефон в карман. Финкс тут же недовольно забубнил: – Бал? У них люди умирают, дети на крестах висят, а этим ублюдкам ещё совести хватает бал устраивать?! – Сволочи, - подхватил Нобунага. – И этот Зорнун тоже дрянь последняя. – Зорнун тебе ничего не сделал, прекращай просто так болтать, - огрызнулась Мачи. Нобунага побагровел от злости. Я подняла руку: – Это выглядит очень подозрительно. Пир во время чумы? – Мне тоже не нравится, - мгновенно согласился Кролло. – Самое неприятное — никому не удалось установить спонсоров вечера. Кто-то снял целый остров и заплатил за банкет, чтобы администрация шести городов собралась в одном месте. В одно время. – Может, это кто-то из восточной Йорбии? Ну, решили отстегнуть денег окраине, лишь бы замять происходящее? - предложил Шалнарк. – Никому ведь не хочется раздувать скандал. – Так до наших окраин и так никому дела нет, - Франклин пожал плечами. – Какой там скандал. Действительно, все это очень напрягает. Кролло прошёл к доске и привычно взял в руки указку, однако же не посмотрев на карты. – Это Левиал, - серьезно проговорил он. – Похоже, его следующие цели — Вранта и Садена. Из всех шести городов именно они — самые богатые и промышленно развитые; однако такой поворот событий усложняет задачу: чем больше задействовано городов, тем меньше вероятность того, что мы сумеем предугадать следующий взрыв. Пока что у нас ничего не получилось. Мы всегда на шаг позади. – А вдруг этот Левиал захочет заразить всю администрацию? - выпалил Шалнарк. – Ведь таким образом он сможет управлять всеми шестью городами! И при этом совсем незаметно! – Зараза расползается, - мрачно проговорил Финкс. – Задавить бы эту гадину… Что-то не сходилось. В чем-то мы глубоко ошибались, и ошибка эта тянулась за нами с самого первого дня. Что это? Что? Я поймала на себе взгляд Кролло: снова колючий и одновременно нечитаемый. Ну и пожалуйста, подумала я, смотри, сколько хочешь, я все равно через пару дней уеду назад в Йорк-шин. Мучайся со своими взрывами сам… – Мы пойдём туда вместе, - не сводя с меня глаз, произнёс он. Нет, я с тобой никуда не пойду; я даже отвернулась; буду снова учить детей живописи, и делать надгробные плиты, и болтать с Морой, и гулять с Хисокой по пустырю. – Для подстраховки. – А это… нас не слишком много-то? - тихо усомнился Нобунага. – Двенадцать лишних человек будет очень заметно… Кролло швырнул указку на стол: – Я сам пойду. Вот и иди, отчего-то разозлилась я, иди-иди, проверяй заражённых, может, тебя самого тоже заразят… – С Соной, - припечатал он. Акума злорадно рассмеялась.

***

За два месяца до церемонии инициации Аюна бежала из монастыря, едва выпал первый снег. Ещё вчера мы сидели на крыше нашей минка и слушали заледеневший ветер гор, ее голова — на моем плече; тёплое кимоно с шерстяной подкладкой — узор из темно-синих ирисов-какицубата. Воздух чистый и холодный, и соломенная крыша под нашими ладонями жесткая и колючая. – Что будешь делать после экзамена? - я мягко игралась с волосами Аюны. – Есть какие-нибудь планы? – У меня план один — пойду за тобой! - она рассмеялась. – Куда ты, туда и я, пока не прогонишь. А как прогонишь, я стану крохотной птичкой и буду незаметно летать с тобой по свету. Меня вдруг затошнило. – А серьёзные планы есть? – Почему этот несерьёзный? - она настороженно заглянула мне в глаза. – Чем он плох? – Ничем, просто… я думала, ты скажешь что-то более… реалистичное? – Я бы правда хотела остаться с тобой, - Аюна выпрямилась, зачесывая волосы в привычный высокий хвост. – Попутешествовать, мир посмотреть. Может быть, поселиться где-нибудь в тихом местечке, разбить садик, завести животных… Как же сильно меня затошнило. – Хочешь спокойной жизни? - я стала ковырять торчащую из крыши соломинку. – Зачем тогда учиться джуджутсу? – Я и сама не знаю… Сёстры сказали, если есть «дар», нужно реализовывать себя в этом направлении. Я с детства видела проклятия, так что теперь учусь их изгонять. – Все, оказывается, так просто. – А ты чего хочешь? - ее голос дрогнул. – Какой жизни? Из-за пика Китаямы несмело выглянула Луна и огладила наши лица по-ледяному белым светом. Было полнолуние. – Без понятия, - хмыкнула я. – Все как-то шло своим чередом, шло-шло, а теперь вот заканчивается. Не представляю, что меня дальше ждёт, если честно. Куда жизнь закинет, что со мной станет? Кто окажется рядом? – Это тоже нереалистично. – Почему? По-моему, вполне. Не хочу думать о том, что будет завтра. Завтра буду новая я, новый день, новые решения, наверняка, ещё новые проблемы… – Пустишь жизнь на самотек? – Подожду, пока мне что-нибудь предложат, - мне хотелось прервать этот разговор, но Аюна будто нарочно вытягивала из меня слово за словом. – Как бы ещё объяснить?.. – Так ты ждёшь кого-то, - она резко встала с крыши; полы ее кимоно игриво подхватил ветер и, разметав, обнажил длинную хлопковую юбку, чуть измятую от долгого сидения. – Вот оно. А я все думала, что же с тобой не так, голову ломала… Какая глупость..! Она схватила меня за лицо; ледяные пальцы обожгли кожу: – Сона! Ты просто ждешь… Хах… Хотелось бы мне вживую увидеть, кого… Картинка слишком размазанная… – Что ты опять несёшь?! - разозлилась я. – Ты берёшь и переворачиваешь мои слова с ног на голову! Я всего лишь сказала, что жду, когда мне жизнь что-нибудь предложит: работу, поездку, задание по изгнанию проклятий… да что угодно! Почему ты постоянно переводишь разговор на этого «кого-то»? К кому ты меня ревнуешь?! Аюна вдруг засмеялась до ужаса нездоровым, болезненным смехом; от ее искривлённой улыбки исходил почти убийственный холод. – А-а-а, Сона, Сона, - будто захлебываясь в припадке, застонала она. – Если есть наш мир и мир проклятий, неужели ты думаешь, что больше никакого нет? Есть третий, четвёртый, пятый, и в каждом из них обязательно — ты и он..! – Да кто «он»?! - я с силой толкнула ее в грудь. – Кто?! – Он — где солнце заходит, ты — где солнце встаёт; он уходит с восходом, идёт на восток; ты — где солнце заходит, он — где солнце встаёт; исход ваших жизней не будет жесток: умрешь за него, а он — за тебя, и мир вновь родится, по вам не скорбя. – Что это такое?! - я в ужасе отшатнулась от Аюны; соломенная крыша под моими ступнями предательски хрустнула. – Откуда этот стих?! – У меня таких много. Понравилось? Хочешь ещё один? Я попятилась, не отводя от Аюны взгляд и наощупь ступая по деревянной лесенке: – Нет, - я постаралась успокоиться, но ничего не вышло: сердце колотилось под рёбрами, заглушая мои собственные слова. – Не хочу. – Тогда я расскажу тебе тайну, только слушай внимательно, договорились? - Аюна с совершенно безумным видом приложила палец к губам. – Он будет хотеть тебя с первого дня, и ты… – Замолчи! Замолчи! Замолчи! Мне стало по-настоящему страшно; я спрыгнула со ступеней и, не оглядываясь, понеслась к храмовой площади. Под ногами шуршала покрывшаяся ночным инеем трава; взгляд Аюны ощущался ядовитым ножом в спине; мне было больно дышать. Все тело не слушалось, я спотыкалась, цепляясь рукавами за ветки. И Луна над моей головой безразлично укатывалась за чернеющие верхушки деревьев. На следующее утро Аюна пропала. Ее вернули в декабре. А в январе ее снова не стало.