Одолжи мне счастье

- Перестань. Мне же щекотно! Доен ведет оголенными плечами, чтобы стряхнуть с себя настойчивые руки, но они только сильнее давят на него, заставляя несколько истерично рассмеяться. Ким не любил щекотку, но Джонни то и дело заставлял его раздражаться по этому поводу, объясняя тем, что это выглядит и ощущается куда забавнее, чем кажется самому мужчине. - Ты такой вредный. - Я адекватный. Кому в здравом уме будет нравиться кого-то щекотать? Извращенец, - Доен растягивает губы в улыбке, несмотря на нахмуренные брови и громкий тон раздраженности, стоит Джонни прильнут к нему всем телом и прижаться губами к шее. Ким съеживается от приятных прикосновений и у него появляется вполне естественное желание зажмуриться, словно сытый кот. - Зато твой любимый извращенец, - приятный тихий смех звучит над ухом, и Джонни только и делает, что стискивает свои руки на его талии все сильнее, отчего улыбка на лице Доена пропадает. - Джонни, мне больно, - он пытается увернуться, выползти из этих стальных объятий, но хватка становится все более угрожающей и удушающей, и Доен со страхом думает о том, что его кости вот-вот сломаются, ведь это вполне было в силах Со. - Джонни. Джонни, отпусти. Джонни! Он кричит, бьет по рукам и пытается вырваться, но все тщетно, а Джонни улыбается как-то уж слишком неестественно, слишком пугающе и жутко, и Ким понимает, что это вовсе не он. Все это не реальность. Он вскакивает на постели, распахивая глаза, однако тут же оказывается лежащим на матрасе. Его дыхание испуганно застывает, когда Доен видит над собой улыбающегося Юту, однако руки все так же пытаются найти желанное освобождение. - Хах, ты такой забавный, - Накамото издает какой-то издевательский смешок, не сводя внимательных глаз с испуганного бледного лица, вдавливая мужчину в матрас руками. - Что тебе снилось, расскажи? Ты так улыбался, так прижимался ко мне, словно бездомный котенок, ищущий тепла и ласки хозяина. - Я не котенок, - Доен тихо возражает, шевеля плечами и перебирая ногами, отчего простыни сбиваются в один беспорядочный ком, но парню над ним совершенно плевать. Он только улыбается, все время улыбается, только и делает, что улыбается. Это так раздражает, и пугает точно так же, как и злит. Это свербящее чувство нарастает у Доена где-то в животе, заставляя его извиваться, словно пойманную змею. Хотелось не плакать, хотелось просто избавиться от этого... человека? - Верно. Ты не котенок, потому что они слабые и писклявые. Ты уже взрослый кот. Обольстительный, мягкий, красивый, сильный. Умеющий за себя постоять. - Если бы я мог за себя постоять, меня бы здесь не было. Это заставляет Юту громко рассмеяться, запрокинув голову. Его смех похож на смех какого-то злодея из аниме или же из фэнтези - заливистый, громкий, красивый в своей злобности и потаенной боли. Но все прекращается так же резко, как и начинается, и Накамото неожиданно склоняется над лицом Доена, оставляя между их губами всего пару сантиметров, и Ким замирает, но в глаза эти смотрит безотрывно. - Ты здесь, потому что сам этого захотел. Ты хотел этого, и я хотел. Я просто исполнил нашу с тобой мечту, понимаешь? Хочешь расскажу, что будет дальше? Хочешь? Хочешь, скажу? Юта с каждым словом переходит с громкого шепота в громкие слова, которые отражаются от деревянных стен комнаты, в его голосе слышится настойчивость, те навязчивые мысли, которые Доен слышал когда-то в своем кабинете. Парень резко дергает его за плечи, заставляя сесть, и обвивает ладонями прохладное лицо, чтобы приласкать, словно ребенка. Доену не до этого: ему плохо во всех смыслах, он хочет домой, хочет к Джонни, в их уютный дом, где нет никакого Юты, никакой больницы, никакой чертовой комнаты с тяжелой дверью, и нет цепи на израненной ноге. Но Накамото сдавливает своими стальными пальцами его и так ноющие плечи, растирает их, будто пытаясь согреть в зимнюю стужу, а затем давит, то и дело облизывая губы, когда взгляд хаотично цепляется за оголившиеся участки кожи, которые он не видел прежде. И это уже заставляет напрячься лишь сильнее. - Мы поженимся. Я уже все подготовил для нашей маленькой, скромной свадебной церемонии. Тебе обязательно понравится. А потом... мы будем с тобой вечно жить в этом доме. Всегда-всегда. Только ты и я, - он широко улыбается от этих слов, очевидно, что одна мысль о чем-то подобном делает его счастливым, и он почти готов расплакаться от чувства, что Доен вот-вот будет принадлежать ему во всех смыслах. Ким же усиленно мотает головой, дыхание сбивается, а внутри нарастает какая-то истерика. Тихая, но такая удушающая, что он не сдерживается, хрипя: - Нет... нет... нет... этого не будет, не будет... Юта цепляется за его лицо пальцами, обездвиживая, и шипит: - Что значит "нет"? - Чтобы создать союз, нужно согласие партнера, а этого не будет никогда, потому что я не хочу с тобой быть, - Доен говорит открыто, хотя в глубине души прекрасно осознает, что это словно подписать самому себе приговор, пока ты сопротивляешься человеку, который ненавидит отказы. Но у него окончательно отключились мозги, поскольку он никогда не мог даже подумать, что попадет в подобную ситуацию. - А с кем хочешь создать союз? Со своим Джонни, да? В глазах Юты скапливаются слезы, а губы дрожат, он вот-вот готов заплакать от боли, которую ощущает где-то в груди, она разливается по его телу, заставляя ладони крупно задрожать. Доен глядит слишком прямо, слишком упрямо и равнодушно, и это доставляет еще больше боли. Так не должно было быть. Только сейчас Накамото глазами натыкается на какую-то серебряную цепочку под рубашкой своего Доена, и, словно завороженный, указательным пальцем выцепляет ее, доставая из-под одежды. Ким сопротивляется, пытается скрыть ее от посторонних взглядов и касаний, явно пугаясь дальнейших событий, но уже слишком поздно. Юта задумчиво наблюдает за тем, как серебряное гладкое кольцо раскачивается и блестит в глухом свете комнаты, и он пораженно переводит взгляд на замершего Доена. - Это что? Он спрашивает тихо, даже слишком тихо, Доену кажется, что он на мгновение оглох, однако Накамото стискивает драгоценное кольцо в ладони и дергает, отчего цепочка разрывается, словно это не стоило ему никаких усилий. - Ты мне снова изменил? С ним? С этим Джонни? Голос Юты срывается, звучит сипло, словно его ранили глубоко в сердце, и если бы кто-то их послушал, то мог бы сказать, что Доен действительно какой-то подлый изменник, а Накамото всего-навсего влюбленный юноша, который страдает от бесконечных предательств. Но все совершенно не так. Юте не больно, Юта имитирует свои навязчивые мысли и чувства. - Почему? Что у него есть такого, чего нет у меня? Столько лет прошло, а ты все так же не замечаешь меня. Я же свое сердце к твоим ногам положил, все готов ради тебя сделать, а ты... снова и снова бежишь от меня к этому Джонни. Еще и кольцо на твоей шее... Что это за кольцо? Говори! Доен вздрагивает, когда Юта резко кричит, взмахивая руками и швыряя кольцо куда-то в сторону. Ким слышит этот стук вещи, которая так дорога ему, потому что Джонни подарил это ему лишь недавно в знак их любви. Предлагал так всегда быть вместе и заключить союз. Мужчина зажмуривается и отворачивает голову, чтобы не видеть этого безобразного яростного лица, чтобы хоть как-то защитить себя от всего этого, но Юта теребит его, встряхивает со всей силы, чтобы заставить говорить, но Доен молчит, плотно сомкнув губы. Что будет, если он скажет Юте правду про кольцо? Что будет, если он солжет? Исход один - ему конец. И конец этот будет мучительный. Несмотря на то, как Доену было невероятно тяжело и больно, ему вовсе не хотелось пока умирать. Он просто хотел вернуться к нормальной жизни и к Джонни. Юта кричит и кричит, трясет его, бьет, но никак не может усмирить собственный гнев и ярость, всю ту ненависть, которую испытывает сейчас. Или, может, он просто чувствует досаду из-за разрушающихся планов? От того, что тот, кого он хочет заполучить больше всего на свете, не подчиняется ему, не признается в своей любви и упорно продолжает думать о другом мужчине? - Я тебя так люблю! Я же тебя люблю, Доен! За что ты так со мной?! За что?! Юта плачет, рыдает, воет, и стенания его такие правдивые и страшные, что Доен начинает сомневаться в собственных мыслях и собственных убеждениях. Был ли Юта таким сумасшедшим, каким казался ему и всем остальным? - Это все из-за тебя! Я же из-за тебя вот такой! Мне так больно, Доен, так больно, больно, слышишь? Пожалей же меня хоть на секунду! Сжалься надо мной! И едва заметная трещина начинает расползаться внутри Доена, и он сам того не замечает. Сердце странно екает, когда он открывает глаза и видит покрасневшее лицо юноши, его слезы и сжавшееся тело, его буквально ломало от боли. Ким дрожит от страха и пережитой молчаливой истерики, однако, сам не ведая, почему, нерешительно раскрывает руки, словно приглашая Юту в своим объятия. Тот медленно подползает к нему и ложится на его бедра, утыкаясь носом в голую кожу, и Доен опускает ладони, чтобы пригладить его лохматые волосы холодными пальцами.