Одолжи мне счастье

- Я тебя люблю... я тебя люблю... Доен приходит в себя медленно и уже ощущает, насколько отвратительно болит его голова: так пульсирует, будто готова вот-вот взорваться от любого шороха, а слабость преследует его, первую минуту не давая пошевелиться. Он слышит этот настойчивый, но при этом такой невесомый шепот, который то и дело признается ему в любви, и чувствует, как его ладонь окутывает невероятный дрожащий жар. Открыв глаза, первое, что Ким видит, - это лицо Юты, оно так искажено болью и облегчением, что становится вмиг стыдно, но мужчина лишь едва слышно хрипит: - Почему я еще жив? Это заставляет Накамото заплакать только сильнее. Его слезы вообще останавливались, пока Доен лежал без сознания? Судя по ужасно красным распухшим глазам и сухим губам, он не отходил от него ни на минуту, и поверить в то, что парень может плакать, не переставая, больше суток, не составляет труда. Он так сильно дрожит, как будто нашлась, наконец, сила, способная лишить его сил и испугать до глубины души. Но это был всего-лишь Доен. Глупый, слабый и никчемный. Но раз Накамото так цепляется за него, раз так плачет, так спасает, так боится потерять, разве это не значит, что Ким все же ценен хотя бы на частичку? Юта едва может дышать, но стискивает прохладные ладони и целует их, целует неимоверно трогательно, словно маленький ребенок, не видевший мать несколько лет. Мужчина каким-то подсознанием понимает: у юноши самая настоящая истерика, не такая бурная и ужасающая, какую приходилось испытывать на себе прежде, а тихая, очаровательная и обезоруживающая, в сердце томительно щемит, распространяя вязкое тепло. Так тянет в груди, сладостно тонет увядающее, разочарованное сердце, и Доен слышит эти странные отголоски себя. Себя темного, себя сломленного и убитого. - Не плачь так. У меня сердце болит, когда я вижу твои страдания, - он произносит это, словно на последнем вздохе, однако Юта слышит абсолютно каждое слово, заставляющее его резко поднять голову. Они встречаются взглядами - тоскливым и пораженным - смотрят и смотрят, бесконечно тянутся эти секунды, а затем губы Накамото медленно растягиваются в счастливой улыбке. Доен считал улыбку Юты яркой? Ему стоит об этом забыть, поскольку счастье этого человека такое ослепительное, такое прекрасно-превосходное, Юта одной лишь своей улыбкой затмевает самую яркую звезду во всей бездонной Вселенной. Ким слабо улыбается в ответ, через секунду уже отвечая на жадный поцелуй. Это нисколько его не пугает и не притесняет, ему от этого так хорошо, что тело слабеет вновь и вновь, вновь и вновь, но в самом замечательном смысле. Он чувствует самое настоящее блаженство. Доен глядит на реальность через Юту, что преломляет окружающую действительность: он страдания превращает в наслаждение, боль - в зависимость, а заточение - в самую настоящую "райскую" обитель. И Доен пропал, исчез во всех смыслах. Стирает самого себя, пусть и невольно, неосознанно, но тонет вместе с ним, согласный и умереть, лишь бы мучитель был рядом. Лишь бы причинял ему боль и был причиной его самых незавидных страданий. О, Доен так ему сочувствует. Кто любил Юту когда-либо? Мать и та отказалась от него, не выдержала, сдалась, не смогла излечить его, собственными руками толкнула его в пучину, и, конечно же, беззащитный Накамото провалился туда, увяз. Он тянет за собой Кима, хватается цепкими, скользкими от смрадной грязи руками, и душит, душит, целует, не давая вдохнуть. А Доен держался из последних сил на краю пропасти, пока не появился Тэен. Тэен - это аналог матери Юты. Такой же жестокий предатель. Мужчина больше никого и ничего не помнит и не знает. Глядит темными глазами на Юту и отвечает на бесконечные поцелуи, совсем не задумываясь о том, что было, и о том, что будет дальше. Ким Доен - пропавший без вести навеки вечные. Доен стал с ошейником одним целым: он никогда не снимал его и даже не думал об этом, хотя прежде больше всего на свете желал этого вместе с мечтой об освобождении. Он проводит по гладкой поверхности кончиками пальцев каждый раз, когда изнывает от отсутствия прикосновений, перекатывается по постели в ожидании хозяина и совсем не вспоминает Джонни. Блокирует все, что связано с ним. Он ступает босыми ногами по прохладному полу и прохаживается по комнате - дверь заперта, но теперь ему можно вставать с постели. Юта больше не держит его на цепи, однако все равно опасается того, что Доен может исчезнуть, поэтому предусмотрительно все за собой закрывает. А Ким только прибирается от скуки в помещении и даже переставляет некоторые вещи, чтобы смотрелось лучше, он давно хотел передвинуть тумбочку в другой угол для разнообразия. Внутри ничего нет, кроме пустоты. Накамото обнимает его беспощадно, мнет бока и целует снова и снова, довольный и счастливый, и это можно сравнить с тем, как человек приручает огромного льва, что в любой момент может разорвать любого на части. Он непредсказуемый и яростный, но при этом такой нежный. Доен слышит признания в любви каждый день, получает милые подарки и вытягивает шею, чтобы Юта потянул его за ошейник на себя, слегка лишая кислорода. - Ах, да, - он стонет тонко, пошло приоткрывая рот, высовывает ярко-розовый язык, словно послушная собака, и довольно мычит, когда ощущает им шершавые пальцы. Он жадно сосет их, лаская нежным языком, заставляя смотреть Накамото только на себя, ни на кого и ни на что больше. Второй рукой парень продолжает держать ошейник, прикусив нижнюю губу, а затем заглядывает темными глазами вперед, ему за спину, зная, что там внутри его мальчика вибрирует игрушка. Он поставил на самый мощный режим, но Доен старается не издавать каких-либо звуков - его хозяину доставляет удовольствие, если Ким стонет только от его прикосновений. И даже с тем учетом, что вибратор принес он сам, это не дает ему никаких прав удовлетворяться за ее счет. Накамото снова заглядывает в его глаза и видит там что-то, что заставляет его крепче и больнее схватиться за ошейник, а затем за него потянуть Доена вверх, чтобы поставить на ноги. Мужчина почти скулит, резко выдыхая в искусанные губы, и дергается, когда обжигающая пощечина касается его лица. Он непонимающе глядит на юношу, но тот только больнее хватается пальцами за его предплечье, а второй рукой придушивает за горло. Ким пристально смотрит в темные глаза напротив, не может дышать, но ощущает, как член буквально изнывает от этих манипуляций. Так больно. - Что, получаешь удовольствие от игрушки? Мужчина только еле мотает головой, ноги подкашиваются, но он послушно стоит, прижавшись к парню. Ткань джинсов такая грубая, и он неосознанно трется членом о нее, едва слышно скуля. Юта резко отпускает горло, и Ким глубоко вдыхает, тут же кончая. Его трясет, он пачкает одежду хозяина, но все равно держится за него, мутным взглядом замечая недовольство, но ничего не может поделать. В ту же секунду его валят на постель, придавливая бедра. Накамото сидит на его тазе, разглядывает пристально и жарко, но при этом так колюче, что Доен съеживается, томно вздыхая. - Прости, прости... я не из-за игрушки, я из-за тебя... только из-за тебя... только ты мне приносишь наслаждение, прости же меня, - Доен произносит это плачуще, будто ребенок, предчувствуя наказание, но Юта не слушает его оправдания и извинения, давая звонкую пощечину, от которой голова мужчины запрокидывается в сторону. Он снова смотрит на парня, но получает в тот же момент вторую, а затем еще и еще. Его щеки горят, голова кружится от бесконечных ударов, но он терпит, вцепившись в смятые простыни и глубоко дыша. - Всегда меня предаешь, черт возьми! Да что с тобой такое? Что со мной не так? Он грубо вытаскивает пальцами вибратор и с силой швыряет о пол, разбивая. Ах, какая чудовищная сила, Доен млеет и боится, лежит со слезами на глазах и кусает губы от чувства вины. Он снова не смог доставить ему удовольствие. Накамото распинывает детали игрушки по комнате и, резко пригладив спутанные волосы пальцами, падает на колени прямо на пол. Ким молча роняет слезы, садясь на матрасе, и слышит, как парень тяжело дышит и рычит, словно зверь, ударяя по твердому полу кулаками. Он так измучен. Доен практически стекает с постели и подползает к расстроенному Юте, мягко прикасаясь к сгорбленной спине. Он вспотел, майка влажная, но Доену все равно. Он прислоняется избитой щекой к нему и гладит ладонями плечи, чтобы успокоить. Они сами не понимают, что с ними не так. - Прости меня. Я буду всю жизнь умолять, делать все, что ты захочешь, только прости меня. Прости. Прости. Прости. Прости. Умоляю, прости, Юта, - Ким шепчет это снова и снова, прикрыв глаза, до тех пор, пока юноша не разворачивается к нему и не заключает в объятия. Он только сейчас осознает, как затекли его ноги, но продолжает сидеть в горячих объятиях. - Это ничего, все хорошо. Я исправлюсь, да? И все будет прекрасно. Я исправлю себя. Ради тебя переделаю всего себя. - Не надо, - Доен ощущает, как сильно стучит его сердце. Накамото обхватывает его лицо ладонями и смотрит прямо в глаза, замечая там нотку страха. - Ты и так прекрасен. Я люблю тебя, слышишь? Любым люблю. Ты ведь меня тоже, да? Юта широко улыбается в ответ со слезами на глазах: - Да. Ради тебя я уничтожу всех и даже себя не пожалею, лишь бы ты был рядом со мной.