Одолжи мне счастье

Этот день начинается необычно, но очень интересно, поскольку Юта дает ему новые джинсы, черные кроссовки и теплую кофту. Доен разглядывает эти вещи с некой опаской, но парень только успокаивает своей тихой улыбкой, приглаживая его волосы, словно маленького ребенка. - Не волнуйся, мы просто пойдем на прогулку. Ты так побледнел, тебе не хватает солнечного света. Доен верит, но вера эта такая зыбкая, что руки едва заметно потряхивает, но он послушно натягивает все и медленно следует за хозяином. Тот, будто сам не решаясь на такой ответственный шаг, стоит перед дверью долгую минуту, о чем-то с тревогой думая, но все же старается сделать вид, словно его ничего не гложет, и он поворачивается лицом к рядом стоящему Доену, чтобы нежно улыбнуться. Его губы едва заметно дрожат, неуловимо, но Ким замечает это, и сердце так бешено начинает стучать, что он понимает, - беспокойство охватывает и его. Накамото протягивает ему свою горячую ладонь, и мужчина без каких-либо раздумий берется за нее, после чего дверь с тихим скрипом распахивается. Они поднимаются по той самой бесконечной лестнице на самый верх и, пройдя через весь второй этаж, выходят на улицу. Доена мгновенно ослепляет: естественный свет совершенно отличается от искусственного, он такой освежающе-ослепляющий, радость наполняет его невольно. Он слабо улыбается, прикрывшись ладонью, но все равно продолжает сквозь пальцы глядеть на небо - оно голубо-серое, тучи совсем скоро заволокут всю голубизну и накроют собою теплые лучи сентябрьского солнца. Мужчина вдыхает полной грудью, наслаждаясь этой секундной негой, и замечает краем глаза, как Юта неотрывно глядит на него счастливого. И Ким осознает, что улыбнулся впервые за все то время, что оказался в этом месте. Они движутся медленно, не спеша, действительно прогуливаются рука об руку, разглядывая окружающее пространство. Точнее, смотрит лишь Доен, потому что Юта настолько знает здесь каждую веточку, что ему глядеть на это было сплошной скукой. Так забавно. Ким не придавал значения прежде таким мелким вещам: не видел в простых ветвях и листьях чего-то особенного, считая себя лишь частью этой бездонной великолепной природы, а сейчас наглядеться и надышаться не может. Здесь все совсем другое, и он не представлял, что будет скучать даже по едва теплому солнечному свету. Слезы вот-вот готовы накатить, когда мысли одна за другой проносятся в голове: там и городской парк, где он по выходным гулял с мамой до самого поступления в университет, там и внутренний дворик, где он вместе с отцом и братом часто жарил мясо на гриле, там и широкие холодные коридоры его университета, где он провел почти десять лет, посвятив себя учебе и знакомствам с новыми людьми. Там есть Джонни в их квартире с мягкой улыбкой на лице. Там его теплые глаза и нежные прикосновения, настолько бережные, настолько опасливые, что слезы, наконец, срываются вниз тяжелым грузом. Доен и не подозревал, как неожиданно и жестоко позабыл всех этих людей. Он им не нужен, но сам Ким так в них нуждался все это время. И что же теперь? Они бросили его. Они похоронили его. Юта с силой припечатывает его к близ стоящему дереву, отчего у Доена весь воздух разом вылетает, а голова немного начинает кружиться. На него смотрят пристально, словно уличили в каком-то страшном преступлении, и он съеживается, не в силах больше терпеть этот напор боли и агрессии. Но парень цепко держит за предплечье, второй рукой вздергивая его подбородок, заставляя смотреть только на себя. Не отводи взгляда, Ким Доен, если жизнь дорога. И Доен опускает глаза. Он уже слишком устал. Накамото болен, но вовсе не глуп. Он вдруг начинает плакать навзрыд, как потерявшийся ребенок, хватается больно и безобразно за Доена, падая перед ним на колени, изможденный и измученный. Юта ревет, уткнувшись лицом в живот мужчины, из-за чего кофта нещадно мокнет, а сам Ким стоит, роняя молчаливые слезы. Они не могут и слова вымолвить из-за удушья. - Я никогда не заполучу тебя, - Доен слышит эти тяжелые слова спустя бесконечные минуты и прикрывает глаза, опрокинув голову назад. Он не понимает, почему ему так больно слышать это именно от Юты, но точно знает, что тот прав. Даже если они вечность проведут связанными друг с другом, им никогда не стать единым целым. Накамото еле поднимается на ноги и ему приходится опереться ладонью о ствол, чтобы не потерять равновесие. Он смотрит прямо в душу - слишком уж болезненно и печально для человека, что так легко убивает других и причиняет боль, но Ким так ему сочувствует. Так сожалеет о его боли и страданиях. Юноша гладит его щеку, не давая сдвинуться. - Наверное, я слишком сильно тебя люблю. Наверное, ты слишком предан. Да, Тэен во всем был прав... Ты действительно предан тем, кого любишь, но он не учел кое-чего: ты уже полюбил кого-то другого. И этот кто-то не я. Не я. Не я, не я, не я, не я... Он выдавливает из себя эти слова таким бурным и будто бы вечным потоком, с каждой секундой становясь все злее и отчаяннее, поцарапав щеку Доена, а затем, скользнув ладонью вниз, хватает его за шею. Он точно его убьет, это совсем не то, что было тогда в овраге, но сейчас... это так больно? Мужчине больно не потому что его убьют так беспощадно, неожиданно и глупо, а больно, потому что это делает Юта. - Я... люблю... тебя, - он хрипит это из последних сил, роняя слезы и не смея вынырнуть из той всепоглощающей тьмы, что мучает его снова и снова. А Юту трясет, белки глаз краснеют от напряжения, а в глазах столько ненависти... столько досады... Доен падает замертво на холодную землю, усыпанную опавшими листьями и мелкими ветками. - Лучше бы тебя никогда не существовало, Ким Доен! Никогда! Никогда! Ты же!.. Ты же меня уничтожил! Ты меня разорил! Я ради тебя оставил его в живых! Я только ради тебя не убил Джонни, твою мать! Ненавижу тебя! Так люблю, что уничтожить тебя мечтаю! Юта кричит это, надрывая связки, плачет, задыхается прохладным воздухом и наносит удары ногой снова и снова по его и так худому телу, чтобы испепелить его, заставить исчезнуть, но при этом остаться рядом, однако в какой-то момент смотрит на лежащего Доена и умирает от тоски. Он такой бледный, такой покалеченный, бездыханный и несчастный. И Накамото орет во все горло, когда осознает, что натворил. Он падает, не жалея ног, перед телом любимого, подхватывая под руками и обнимает, обнимает, обнимает, готов вечно держать в своих объятиях и обожать его, лишь бы рядом был и жил. - Прости... прости... нет!.. Не бросай меня, прошу!... Пожалуйста... Пожалуйста... Кто угодно, только не ты!... За своими криками отчаяния он не сразу слышит, как позади него кто-то оказывается, но когда осознает, то только крепче хватается за Доена. Неподалеку стоят двое - мужчина и женщина, на их лицах такой ужас, что парень сразу понимает, - нужно прятаться и бежать. Бежать и бежать. Он подхватывает мужчину на руки и как можно скорее уносится дальше в лес. К себе домой. Там безопасно. Им там хорошо. Он укладывает Доена на постель и запирает все двери, чтобы никто не смел войти, а потом опускается перед кроватью на колени, боясь коснуться его. Слез больше нет, есть только пустота. Не то чтобы и до этого Накамото наполняли какие-либо чувства, кроме гнева, злости, ярости и любви. Просто... когда все это существует внутри тебя, словно зудящая тьма, с которой ты не можешь совладать и где не можешь различить, что из этого хорошее, а что плохое, то ты привыкаешь чувствовать себя беспокойным. Но не сейчас. Сейчас это вдруг исчезло, и голоса неожиданно смолкли. Тэена больше нет и Доена тоже. Нет, Доен есть. Вот он, лежит на кровати, как и обычно, умиротворенно спит, даже не шелохнется. Накамото бережно убирает из темных отросших волос сухие травинки и осторожно стирает влажной ладонью пыль с щек, чтобы его кожа снова стала нежно-бледной, такого благородного оттенка, то, чем юноша любовался всегда, то, что ему всегда нравилось портить контрастом черно-фиолетовых синяков. Им было так хорошо вместе в этом доме, в их доме, что построил для них Тэен. И все будет еще лучше, чем было до этого. Они обязательно будут жить счастливо. Момент, когда кто-то врывается в их дом, неимоверно пугает, и Юта тут же запрыгивает на постель, накрывая тело Доена своим, словно коршун. Сидит тихо, пока дверь не вышибают, а в его глаза не светит яркий свет, похожий на тот, что преследовал его в лечебнице, и это срабатывает, как триггер. Он бросается на множество людей в черной одежде, которые пытаются его удержать, которые стреляют в него, но Юте все равно. Он рычит, будто дикий раненый зверь, и никого не подпускает к своему беззащитному Доену. Они ему навредят, они сделают ему больно, они отберут его, и их разлучат. От одной мысли об этом становится тошно. Кому-то удается сбить его с ног, и остальные в ту же секунду бросаются на него, придавливая своим весом, пока парень яростно вырывается, сдирая кожу в кровь, выламывая самому себе руки, ему плевать, что будет. Он то и дело оборачивается на лежащего Доена, к которому уже подошел какой-то неизвестный и протягивает ладонь, чтобы коснуться, и Юта кричит, дергаясь только мощнее: - Нет!!! Не трогай его!!! Доен!!! Доен, беги!!! Но тот не сдвигается с места, даже глаз не открывает, а горячая кровь Юты заполняет все - она такая бурая, почти черная, будто у самого дьявола, уносит с собой его жизнь, но все, что его волнует и все, о чем он может думать, - это о Доене, что был предан тем, кто предал его самого, но верного Юту был полюбить не в силах.