Одолжи мне счастье

- Почему мы пришли в кафе? Я думал, у нас обычный сеанс, я не хочу есть, - Доен ерзает на стуле, нервозно оглядываясь по сторонам, и явно не может найти себе удобную позу, чтобы показать спокойствие. - У нас все такой же сеанс, просто не в привычных рамках. Я подумал, тебе будет полезно выбраться куда-нибудь, решил начать с обычного кафе. Можешь ничего не заказывать, я выпью чашку кофе, а ты просто посидишь со мной. И мы поговорим, - Тэн краем глаза наблюдает за Доеном, пока наспех заказывает кофе и тирамису, и реакция друга ему совершенно не нравится: тот никак не может усесться и продолжает оглядываться, само присутствие людей его нервирует, особенно, его не устраивают те, что сидят позади и что-то весело обсуждают. - Неуютно? Мужчина коротко кивает, вглядываясь куда-то вправо, в другой конец зала, и показывает туда пальцем: - Там есть свободный столик, давай пересядем. Тэн не возражает, и спустя минуту они уже сидят там. Доену заметно лучше, и он хоть немного, но расслабляется и перестает беспрестанно осматриваться. - Прикрываешь спину? Ким поначалу не понимает, о чем речь, но когда видит взгляд врача, направленный на стену за его спиной, то молча соглашается. - Не люблю, когда позади меня пусто, но, что еще хуже, когда там кто-то находится. - Это связано с каким-то конкретным воспоминанием? Тэн терпеливо ожидает, пока Доен соберется с мыслями: за это время приносят заказ, и мужчина успевает выпить треть. В глазах напротив проносится нечто темное, ужасающее, он явно вспоминает все то, что с ним произошло, и невольно выступают слезы. - Я не осуждаю тебя. Ни в коем случае, - друг тихо заверяет его, наклонившись вперед и пытаясь поймать взгляд, но удается лишь почувствовать чужой тонкий аромат: теперь Ким пахнет не парфюмом, не больницей, не Джонни, как это было прежде, а чем-то домашним. - Если позади нет стены, мне все кажется, что кто-нибудь может навалиться со спины, повалить меня. И я тогда начну задыхаться, пытаться кричать, вырываться, драться за себя, но ничего не будет получаться, потому что этот кто-то слишком силен, а я слишком слаб. Боюсь, что эта тяжесть неизвестного вдавит меня в диван своим весом, и я... непременно задохнусь от собственных слез и его подавляющей силы, - ладони дрожат, и он обхватывает одну другой, чтобы заставить себя успокоиться, но получается плохо. Тэн тяжело выдыхает, прикусывая нижнюю губу. Его вовсе не радуют эти откровения, хотя это было честно, - то самое, чего он так долго ждал все это время, чтобы помочь Доену. Реальность некогда любимого человека разделилась на что-то правдивое и иллюзорное, метафоричное, это самовнушение позволяло разуму защититься от подавляющего количества негативного опыта и воспоминаний, это позволяло не сойти с ума окончательно. Мужчина прекрасно понимает, о чем идет речь на самом деле, но слишком боится подумать об этом и дать точное понятие. Сердце гулко стучит от переживаний, и лицо сморщивается буквально на секунду, но Доен моментально считывает это микровыражение и интерпретирует неправильно из-за чувства стыда. Он подрывается с места, и удивленный Тэн делает то же самое. - Что случилось? Куда ты? - Я пойду. Сегодня не получится ничего с терапией, да и... вообще ничего не получится. Никто меня не поймет. Доен движется к выходу, но друг упорно останавливает его, стараясь не коснуться. - Доен, что произошло? Ведь все было в порядке. Тот резко выдыхает, явно не желая говорить, но все же пересиливает себя, поскольку Тэн был ему дорог в какой-то степени. - Твое лицо так изменилось после моих слов. Я понимаю, что все случившееся никому не понравится слушать, это... мерзко, это ужасно, это отвратительно в конце концов, да еще из-за диагноза мои слова вызывают противоречия. Я точно сделал что-то не так, раз все это произошло именно со мной, значит, я не был компетентен как врач, не был хорошим человеком, раз Тэен решился на такое, а Джонни просто пытался меня забыть, хотя и года не прошло! На них оборачиваются посетители из-за эмоционального всплеска мужчины, они стоят посреди кафе друг напротив друга - один почти плачущий, а второй сочувствующий. Но Тэну все равно, что подумают о нем люди, никогда не было до этого дела, зато не было безразлично, какого мнения о нем Доен. И сейчас это самое мнение причиняло боль и заставляло чувствовать несправедливость. - Я буду сейчас груб, скорее всего, тебя это обидит, но все же скажу. Из-за своего диагноза и в принципе пережитых событий ты не можешь, больше не умеешь адекватно оценивать невербальные выражения. Ты больше не умеешь этого делать, понятно? Теперь все ты воспринимаешь через призму своего опыта, у тебя мозги не на месте. Если раньше ты мог сказать мне нечто подобное, и я был бы уверен, что действительно сделал что-то не так, то сейчас все изменилось. Мы с тобой не равны больше. Мы не разговариваем как врач и врач и даже не как друзья, не как бывшие, которые мирно расстались, а как врач и пациент. Так кто из нас какую роль играет, Доен? Тэн говорит жестко и уверенно, глядя прямо в растерянные глаза, и Ким крепче сжимает собственные пальцы, боясь такого напора. Это ему и нравится, и нет, поскольку он всегда любил прямолинейность друга, а с другой стороны то, что сейчас ему прямо в лицо тычут его положением, уязвляет. Они действительно не равны больше, и Доен неадекватен. Это еще одно последствие, с которым он не может смириться и боялся признаться самому себе. Прежде он был тем, кто проводил такие сеансы и пытался помочь людям, но правда такова, что теперь не в силах оказать помощь самому себе и вынужден просить ее у того, кого любит. - Я неправильно понял тебя? В этом вопросе слышится стыд и неуверенность, на лице больше не было уязвленности и обиды, и Тэн заметно расслабляется, подходя ближе. - Верно. Я бы никогда и ни за что не почувствовал к тебе отвращения. Ты мне дорог. Именно поэтому я испытываю боль и ненависть к твоему состоянию. Я сочувствую и хочу помочь тебе избавиться от страхов. Чтобы приходя в кафе или стоя рядом со мной, ты не боялся сидеть в центре и касаться меня без дозволения. Они возвращаются за столик, как ни в чем не бывало после неуверенного кивка Доена, и продолжают беседу.

***

- Нашли! Нашли! Джехен резко тормозит в коридоре, когда ему навстречу вылетает радостный Джемин, тряся мобильным над головой, и у мужчины сердце странно стучит, хотя еще не было каких-то новостей, но чувствовал, что найденное просто поразит их всех. - Ну? Обрадуй меня. - Мы все эти дни и ночи не вылазили из того дома, каждый миллиметр проползли, и... Джехен умирает от ожидания, но все же дает помощнику перевести дух, ведь тот, судя по его красным глазам и одежде, в которой он видел его еще пять дней назад, почти не спал. Джемин молча протягивает телефон с какой-то фотографией, и Чон, вглядевшись, узнает на ней часть дома, где держали Доена, а там эксперт, стоящий на стуле и вытаскивающий провода из стены. - Камера. На возбужденно кивает, едва скрывая свою радость, и Джехен довольно улыбается, взъерошивая его и так лохматые волосы. - Ты просто молодец! Это же значит, что в доме все это время находились камеры видеонаблюдения, и, скорее всего, записали происходящее. Когда мы найдем центр управления и наблюдения, то сможем получить все доказательства, и даже показания Ким Доена нам не понадобятся. - Но как мы найдем пункт наблюдения? Накамото вряд ли признается, а жертва и подавно не знает об этом. Чон начинает что-то стремительно анализировать в своей голове в течение полминуты, и одна очень интересная догадка посещает его мысли. - Кто заявил о пропаже Ли Тэена? - Кажется, это был его работодатель, из-за того, что Ли Тэен не приходил на работу в течение двух недель. - Из родственников, помнится, никого не осталось, значит, имущество либо отошло государству, либо... - У него есть младший брат, родился... от любовницы отца. Чон Сончан, он вступил в права наследования. - Я вызову его на допрос, - Джехен возвращает телефон владельцу и направляется к кабинету, как слышит вслед: - Но я могу это сделать, это же мои обязанности. - Поешь, помойся и отоспись, как человек. Даю отгул на два дня. - Но!.. - Выгоревшим и недееспособным ты мне не нужен на этой работе, На Джемин. Это приказ. Парню нечем возразить на это, и он заметно поникает, вынужденный возвращаться домой для отдыха, хотя так хотелось продолжить распутывать эту интересную цепочку событий.

***

- Итак, Чон Сончан, двадцать два года, студент Сеульского национального университета по программе ядерной инженерии. Судя по всему, Вы усердно учились, чтобы попасть туда, - Джехен присаживается напротив юноши, который заметно нервничал, находясь в этом кабинете. - Д-да, все верно. Нелегко было туда попасть. Зачем меня сюда вызвали? Если это по поводу Тэена, то я уже все рассказал следователю еще два с половиной года назад. Я ничего не знаю, - он мнет пальцами рукава кофты и старается не смотреть в глаза следователю, из-за которого ему неуютно, но не в силах скрыться от него. - Вы вступили в права наследования имущества Ли Тэена. Поверьте, я лишь хочу помочь, все же он Ваш старший брат, наверняка, Вы беспокоитесь. - Честно говоря... мы никогда не были близки. Сами понимаете, невозможно быть близким с тем, кто ненавидит тебя из-за происхождения. Мы виделись лишь несколько раз в разные периоды времени, и все эти встречи ни одному из нас не понравились, поскольку... Тэен ненавидел меня и своего отца, а я просто... мне было стыдно перед ним. А что насчет наследства, то да, я получил его имущество, хотя радости мне это особой не доставило. - Зачем же тогда прошли через бюрократическую волокиту, чтобы получить его? Вопрос резонный. - Мама болеет, а я всего лишь студент, нескоро начну зарабатывать прилично, а она мне говорила, что Тэен, должно быть, при хорошей работе, раз может позволить себе ездить на машине, покупать брендовую одежду и жить в квартире в приличном районе. Я подумал, если получу это, то смогу продать, чтобы вложиться в квартиру для себя и мамы, а если останется, положить на счет в банке. - Удалось? Сончан мотает головой и громко вздыхает, кладя руки на стол. Джехен придвигается ближе, чтобы продолжить слушать. Уж очень интересной личностью оказался, вроде бы, невинный и добропорядочный Ли Тэен. - Квартира оказалась съемной, хотя да, деньги за нее он платил приличные. Машину я продал, этого хватило лишь на то, чтобы полностью расплатиться с долгами. В банке лежала не та крупная сумма, на которую я рассчитывал. Нотариус сделал запрос в банк, чтобы узнать историю операций и прочих действий. Выяснилось, что у Тэена были довольно приличные накопления, которые он хранил в течение нескольких лет, пока однажды не снял почти все. - Когда это произошло, не знаете? - Около семи лет назад. Неизвестно, на что потратил. Сончан видит, как в голове следователя что-то усиленно начинает работать, и он понимает: все это произошло не просто так, и Ли в чем-то замешан. - Тэен что-то сделал? - Пока выясняем. Что-то еще можете вспомнить? Например, его личность, какое впечатление на Вас производил, есть ли еще какое-то имущество. - Ну, Тэен не был суперобщительным человеком, по крайней мере, со мной. Знаю, что мама его никогда не любила, считала его причиной всех наших несчастий, потому что отец не хотел уходить от жены. Я никогда не питал к нему каких-то теплых братских чувств. Порой... мне становилось жутко от одного его вида. - Почему? Он что-то сделал или сказал? Чон невольно ежится, вспоминая молодого Тэена. - Всем он нравился: был красивым, обходительным, помню, на похоронах отца все гости были в восторге от него. Но было в его словах и действиях что-то... неискреннее. Он всегда смотрел прямо в глаза, ни на секунду не отворачивался, будто пытался разглядеть что-то. Говорил... правильно, что ли? В том смысле, что говорил всегда людям то, что они хотят услышать. И это меня отталкивало. Да и... он мне однажды намекнул на что-то, что не дает мне покоя до сих пор. Сончан никогда не забудет, как будучи еще четырнадцатилетним мальчишкой, во второй раз в жизни встретил Ли Тэена, своего старшего брата. Его поражала эта холодная красота, что покоряла окружающих, на секунду даже очаровала маму, настолько он был притягательным и харизматичным молодым человеком. Говорил негромко, голос бархатно, почти нежно касался слуха, тонкие губы растягивались в едва уловимых улыбках, но глаза... такие темные, огромные, холодные заставляли Сончана дрожать и думать о том, что они - само порождение тьмы. Всего самого зловещего и издевательского. Он не плакал на похоронах так, как убивалась его родная мать, лишь стоял около нее, будто статуя, и бессмысленно глядел на портрет отца. Ли проронил только одну слезинку на радость ждущей публики, и это их удовлетворило. - Боже, бедный мальчик, до сих пор в шоке. Ли Тэен не был в шоке. Он, наконец, смог сполна почувствовать результат своего молчаливого труда. Отец, который так задевал его гордость и самолюбие побоями и словесными унижениями, а еще и любовницей с ребенком, теперь лежал в гробу. Трагически скончался от сердечного приступа. Когда начались поминки, лишь Сончан и Тэен не сели за стол, и старший подошел к младшему. Чон испытал в тот момент тихую радость и надежду: неужели они начнут общаться и между ними возникнет связь? - Клянусь, наглости вам с матерью не занимать. Мало того, что она приходила к нам в дом, умоляя отпустить отца, так еще и на похороны его пришли, - они стоят у стены, каждый глядя на свое: Тэен - на зал, а Сончан - на него. Ему трудно тягаться с уверенным и озлобленным Тэеном, который старше него на восемь лет. Слишком уж их силы были неравны. - Я не хотел сюда приходить, но мама настояла. Сказала, что мы тоже имеем право проводить его в последний путь. На это Ли только усмехается, пряча руки за спиной. - Проводили? Теперь исчезните из нашей жизни уже, наконец. - М-мне жаль. Мне, правда, жаль. Я сожалею, что все получилось вот так. Твоя мама не заслуживает всего, что произошло... Тэен резко поворачивает голову, перебивая его ледяным: - Моя мать - никчемная дура. Слабая. Не могу поверить, что она меня родила. Но надо отдать должное: несмотря на ее непроходимую глупость, она сделала все, что было в ее силах, чтобы я ни в чем не нуждался. Только поэтому я делаю вид, что мне ее жаль. Сончан пораженно приоткрывает рот, даже не зная, что ответить на это, и старший продолжает: - Я презираю твою мать. Она позарилась на чужое, и даже после получения отказа, продолжает досаждать нам. Помню, как она плакала в моем доме, стоя на коленях перед отцом, как кричала о любви к нему. Все это время твоя мать прекрасно знала, что он женат, но продолжала ложиться под него, словно течная шлюха. Не выдержав, Сончан бросается на него и, повалив на пол, неумело бьет по лицу. Тяжелое дыхание опаляет холодное лицо парня, что лежит на твердой поверхности под взглядами гостей, и нагло ухмыляется. - Ты ничего о нас не знаешь! К ним уже направляются двое мужчин, чтобы разнять, и Тэен, воспользовавшись этой возможностью, притягивает мальчишку к себе за грудки и шепчет на ухо: - Я подумал в тот момент: как наказать наглую любовницу ненавистного отца. Любовью. Ее же любовью. Помнишь, папочке нашему прописали лекарства после инфаркта год назад? Что произойдет, если вместо полезного вещества в капсулах будет обычная соль? С этими словами шокированного Сончана оттаскивают от Тэена, что тут же натягивает на лицо маску печали и удивления. Джехен не может поверить в услышанное. Ли Тэен был расчетлив и лицемерен, а эти качества уж никак нельзя было игнорировать в подобных обстоятельствах. Юноша достает связку ключей и, сняв один с кольца, пододвигает к мужчине поближе. - Что это? - Ключ от купленного складного помещения недалеко от его дома. Я туда не заходил, до сих пор не готов взаимодействовать с Тэеном. Даже через его вещи. Джехен сжимает ключ в ладони, таким образом, подбираясь все ближе к желаемым доказательствам.