Одолжи мне счастье

Накамото Юта мог бы стать кем-то выдающимся или хотя бы просто хорошим человеком - молодым, амбициозным, веселым и красивым. Он бы любил, его бы любили, и он бы всю свою жизнь мог прожить в счастье. Но... не суждено? Доен долго думал об этом, будучи и его лечащим врачом, и его узником, и объектом ненормального обожания, но все никак не доходил до какой-либо другой мысли, кроме той, которая во всем обвиняла людей. Юта ненавидел вспоминать свое детство, мать, что оказала на него столь сильное влияние. Тяжело говорить о том, кого беззаветно любишь и при этом ненавидишь. Первое чувство он испытывал безусловно, а второе появилось естественно после ее предательства. Для окружающих она была прекрасной матерью, которая страдала и пыталась спасти своего несчастного сына, а правда оказалась такова, что эта женщина волей или неволей и была причиной его помешательства. Сколько на свете таких загубленных душ? И кем? Теми, кто призван самой природой защищать нас и научить правильно жить. Не суждено было Накамото Юте стать амбициозным, веселым и счастливым, потому что душевным здоровьем не обладал изначально, а окружающая действительность просто-напросто убила в нем все человеческое и разумное. Ким не раз вспоминал, как юноша в отчаянии закрывал исцарапанными ладонями искаженное лицо в попытках скрыть свое безобразное нутро. Мужчина видел в этом ужасающем действии нечто невинное, загубленное и болезненное, словно тот ребенок, живший в Накамото, пытался вырваться наружу и остановить все метаморфозы. Но почему же так вышло, что сочувствие тогда и теперь испытывал лишь Доен? Почему ни мать, ни Тэен, что был ему якобы другом, ни даже врачи, не пытались разглядеть в нем хоть что-то человеческое? - Неужели Вам не жаль Накамото Юту? Джехен сдерживает кривую усмешку, когда слышит этот тихий вопрос, переполненный гуманизма и невинности. Такой парадокс. Какая же невинность может быть во взрослом мужчине, что прошел через множество страданий и препятствий? Доен теперь приходит чуть ли не каждый день, тайком выходя из квартиры посреди ночи. Он не осознавал, как сильно предвкушал сна Джонни, момента встречи со следователем, что был немногословен то ли из-за большого количества работы, то ли из-за своей натуры, но была в этом чарующая загадочность, - то, что Ким любил в объектах своих высоких чувств. Даже Джонни ему поначалу понравился из-за некой скрытности. - Мне никого не жаль. - Лжете. Меня Вы жалеете. - Откуда же Вам знать? Мысли пока никто не умеет читать. - Я чувствую, - Доен томно вздыхает, поворачивая голову в сторону стола, за которым все это время сидел Чон, и не может оторвать взгляда от этого красивого мужчины. Нет, в нем есть не только красота. Его таинственность, плавный изгиб пухлых губ, что растягивались изредка в слабой полуулыбке, внимательные глаза, скрывающие множество неизвестных никому чувств и эмоций, - это все проявление его пусть и темной, загадочной, но такой привлекательной и очаровательной души. Отчего-то Доену кажется, что Джехен куда более одинок, чем все они вместе взятые, - чем теперь отвергнутый Джонни, чем недолюбленный Юта, чем даже психопат Тэен. Просто умело и красиво скрывает это. Джехен на мгновение поднимает глаза, встречаясь со взглядом Кима, и тут же опускает глаза, делая вид, словно его ничто не волнует, - ни эта тягучесть их разговора, ни вздохи Доена, ни его странные визиты посреди холодных ночей. Если Тэн узнает об этом, то точно взбесится, а Джонни наверняка умрет от беспокойства и ревности. Последнее по-странному Чона смешит, и он не сдерживается. - Вас так смешат мои мысли? Джехен не слышит, как Доен оказывается около него, и от неожиданности вздергивает голову вверх, желая увидеть мужчину, что из примерного гражданина превратился в неизвестное нечто. Его теперь невозможно прочитать, уловить пустые взгляды, коснуться белой кожи, даже предположить последующие действия. Ким стоит перед ним, прижимаясь бедрами к столу и смещая ими стопки бумаг, совершенно не обращает на это внимания и все смотрит, смотрит, почти завораживая. Но Джехен не ведется. Он поудобнее усаживается в кресле и невозмутимо отвечает: - Вас так сильно волнует то, что я думаю? - Меня волнует, что Вы думаете обо мне. - Я не бываю честен даже с самим собой. Чего Вы ожидаете от следователя, что бросил Вас умирать в мучениях? - Вы жестокий человек, Чон Джехен, - Ким произносит это как-то уж слишком спокойно. - Кто знает, может быть, именно это качество и привело Вас сюда. Вы высоко взлетите. - Главное, не рухнуть с той самой высоты и не разбиться. Идите домой, Доен. Уже очень поздно, да и... Вам вообще тут лучше не находиться. Доен чувствует нарастающее отчаяние и разочарование, поэтому резко обходит стол, нагибаясь над следователем, что заставляет того замереть в ожидании. Его глаза еще красивее, чем у Джонни. Более медовые, но с той самой ложкой дегтя. Его так испортила жизнь, что это отразилось на таких прекрасных глазах. - Не прогоняйте меня, пожалуйста. Тэн не может мне помочь, слишком бережет меня, Джонни влюблен в меня снова и, кажется, это чувство еще более сильное, чем оно было несколько лет назад, а Вы, Джехен, жестокий, и именно это исцеляет меня, - слезы просятся наружу, но Ким видит, как в глазах напротив ничего не изменилось. Они все такие же темные, нечитаемые и чарующие. Сердце почти умирает, словно тает в груди, Доен, кажется, впервые за все это время чувствует, как оно колотится, трепещет внутри, готовое вылететь в любую секунду. Мужчина, ведомый этим теплым чувством волнения и беспокойства, плавно усаживается на бедра Чона, мягко обхватывая его нежно-мужественное лицо дрожащими ладонями. - Будьте со мной жестоким, Джехен. Пожалуйста, - слезы все же срываются вниз, тяжело падая на лицо невозмутимого мужчины, и катятся вниз по его белоснежной коже. - Неужели Вы не понимаете, как нужны мне? Меня так сильно истязали, что теперь никакие терапии, никакие врачи, возлюбленные, друзья уже не помогут мне. Я из себя хочу вырвать это чувство, что испытываю к Накамото Юте! Боль можно излечить только жестокостью. Не любовь спасает, а очередная порция боли. Сделайте мне больно, прошу Вас, умоляю, Джехен! Спасите меня, спасите... Наверное, Чон Джехен слишком ветреный человек, раз уж о нем так говорит даже Джемин. Иначе почему он не пытается сейчас остановить или успокоить плачущего Доена, который точно был не в себе, когда произносил эти слова? Он все смотрит как-то уж слишком спокойно на его заплаканное лицо, слушает отчаяние и не может поднять даже руки, чтобы сбросить его с себя. Может, ему слишком все равно? Или ему слишком тяжело сделать этому человеку больно? - Вы хотите, чтобы я стал для Вас Накамото Ютой? Хочу Вас разочаровать, Доен... я намного хуже, чем он. Вместо того, чтобы истязать Вас, обожая, я буду уничтожать частичку за частичкой Вашу душу и тело, зная, как сильно Вы любите меня, - его слова тихи, но так пугающи, что Доен не может пошевелиться, не смея отпустить широких мускулистых плеч. - Я Вас не люблю. Не люблю, - он мотает головой, словно ребенок, и уже отодвигается, чтобы сбежать обратно домой, но не успевает, так как его в следующую секунду с грохотом припечатывают к столу. Боль в мозге отзывается ноющими трещинами, Доен не может двинуться, потому что Джехен стальной хваткой держит его руки за спиной одной лишь ладонью, а второй вдавливает голову в столешницу. - Кто сказал, что я уничтожу Вас сейчас? Доен судорожно дышит, прикрыв глаза, усиленно отгоняя от себя непрошенные мысли и воспоминания, но к его ужасу или счастью, они не приходят. Все те картинки и кадры, которые преследовали его практически каждую минуту, не сменяются одна за другой в голове, теперь перед глазами только лицо Джехена, что возвышался над ним, властвуя и причиняя ему боль. Доен его не любит, но видит и чувствует этого человека. Чон резко дергает его за шею, заставляя выпрямиться, и разворачивает лицом к себе. Между ними лишь пара сантиметров. - Насилием не исцелишь последствия насилия. Любовь, Доен. Только любовь сделает Вас счастливым. - Тогда... полюбите меня, пожалуйста. Доен и сам не знает, что подразумевает под этими словами, но точно знает, чего хочет на данный момент. Чтобы Чон Джехен помог ему забыть всю ту испытанную боль, всех людей, что раз за разом его убивали, а особенно - Накамото Юту. Ведь, судя по всему, он прекрасно может это сделать.