Пепел

— Ххах… Ещё.. чуть-чуть… На глаза уже наворачивались слёзы, а Деймос всё продолжал. Он уже почти не чувствовал руки, зато боль, пронзающая тело с каждым новым порезом, чувствовалась очень хорошо. Это была оборотная сторона его шуточек и приколов, которыми он прикрывался всё время. С виду весёлый, полный энергии и сил на миссии, он каждый вечер запирался в ванной. А в шкафчике всегда был запас бинтов. Хорошо, что на заданиях он и так получал ранения, и бинты на его теле находились постоянно. Остаться со здоровой психикой в Неваде невозможно. Хотя, у Сэнфорда как-то получилось. Док держит всё в себе, а Хэнку и так видно, что падать уже некуда. Дей был самым молодым в их команде — всего двадцать с небольшим. И, судя по всему, именно поэтому он так на всё реагировал. А вообще-то хуй знает, почему. На вкус и цвет все фломастеры разные, вот и он тоже отличился — недостаточно зрелый. Юмор оказался очень даже неплохой бронёй. Взрывать гранатой очередного агента и искренне жутко смеяться после этого было довольно… забавно. Сэн, например, всегда убивал молча и без лишних понтов. На заданиях и правда было весело. Вот лужа крови, похожая на хуй, аххаха. А вот, Форд, смотри, прямо в нос ему ножом попал, а ты так сможешь? И глянь сюда, я послал какому-то еблану из Агентства сообщение про его жирную мамку. Да, хорошо помогало. Юмор и сигареты — всё, что держало его на плаву. Юмор давал возможность почувствовать себя таким же отмороженным, как Хэнк, сигареты были очень приятным дополнением. Ах да, ещё секс. Форд всегда был нежным, другого и не надо. Ну, и, конечно, деньги с любовью к оружию. Пушки выглядят просто отпадно. Особенно его любимый M23. Это во время дня. А по вечерам он закрывался в ванной. С его карманным ножом. Просто в какой-то момент небо стало красным и его внутренний мир рухнул. И он ничего не мог с этим сделать. И поэтому каждый день наказывал себя за это. За невозможность изменить то, что даже Бог не смог исправить. Глупо, не правда ли? Но каждый раз, когда он видел свою кровь, стекающую по запястьям, он чувствовал, что испытывает неимоверное облегчение. И он улыбался сквозь слёзы, глядя на своё отражение и осторожно перебинтовывая предплечья. Сдохнуть иногда хотелось безумно, но нельзя. Надо подтирать за Хэнком. А сейчас можно и отдохнуть. Ведь завтра снова будут и шутки, и сигареты, и пушки, и секс. И новые порезы.