Плетёт свои сети хитрый Паук

      Флэш думает, что это полная херня.       — Это полная херня, — сообщает Флэш.       Его, ожидаемо, никто не слушает. Все вокруг слишком заняты обсуждением плана, и никто не отвлекается на то, чтобы выслушать, что этот план в принципе — говно. Одна Джонс похоже всерьез взвешивает коллективное решение посетить гигантский Уолмарт, сраным чудом оказавшийся прямо у них на пути.       Решение посетить Уолмарт.       Заброшенный, наверняка полный зомби Уолмарт.       Флэш уверен, что они просто издеваются.       Почему именно он должен быть голосом разума?       — Эй, да о чем вы вообще думаете? — спрашивает он раздраженно, уверенный, что никто ему не ответит. — Не о том ведь, что это крайне тупая идея — соваться в гигантское здание с планировкой, в которой не разберешься без карты, полное зараженных?       — Мы думаем, — говорит Джонс, как обычно, безразлично. — Что наши запасы на нуле, люди вряд ли первым делом после начала эпидемии решили прокатиться до Уолмарта, расположенного так далеко за городом, зомби вряд ли шатаются одиноко между полок с гелями для душа, где им точно нечего ловить.       Она произносит все это настолько монотонно, что Флэш не сразу понимает, в какой момент она заканчивает мысль. Он снова открывает рот, чтобы, по крайней мере, попробовать до них достучаться, но внезапно Паук подает голос.       — Я чувствую опасность раньше, чем вижу ее, — говорит он те же самые слова, которые произнес тогда, ночью, когда Флэш спросил, как ему удается так ловко надирать зад зомби. — В случае с гигантским зданием с планировкой, в которой не разберешься без карты, это довольно удобно.       Ну да, — хочет сказать Флэш. — Конечно. Это все меняет.       Разумеется, он выбирает не говорить ничего.       —       ЭмДжей думает, что в этом слишком много неправильного.       Питер Паркер — всего лишь её одноклассник, и он не должен вести их группу за собой, готовый в любое мгновение вступить в битву с зомби. Однако он делает это так уверенно, словно у него всё под контролем — и остальные, судя по всему, ему верят.       То, что Паук оказывается Питером, не лишает его в глазах ЭмДжей смертоносности. Но каждый раз, когда он останавливает их быстрым движением руки и к чему-то прислушивается, плавно склоняя голову набок, она не может не думать о том, как он засыпал на уроках, смешно подперев щеку ладонью, или как он нелепо жевал салат в школьной столовой, о чём-то оживлённо сплетничая с Недом.       И это заставляет её невольно задуматься, какая из двух сторон Питера Паркера является настоящей. Одно ЭмДжей знает точно: и Питер, и Паук — оба достойны оказаться в её скетчбуке для людей со сложной судьбой.       На удивление, идти с Пауком оказывается ненамного сложнее и медленнее, чем ехать на машине. Они обходят препятствия гораздо быстрее, а если не могут их обойти — Питер просто отодвигает их с пути так легко, будто ему это ничего не стоит.       ЭмДжей рассуждает, что, наверняка, так и есть. Она и раньше видела, как Паук останавливает голыми руками машины, несущиеся на полной скорости, а один раз ему даже удалось удержать автобус, полный детей, от падения с моста (Джей Джей тогда с безумными глазами кричал с парочки новостных каналов что-то о спятивших мутантах и киднеппинге). Просто тогда это был безликий Паук — не Питер, и в этом все отличие.       Бетти пытается завязать с ним разговор, пока они двигаются по относительно лишенной машин подъездной дороге к Уолмарту, но Питер отвечает односложно: либо все его внимание сосредоточено на том, чтобы услышать — или, лучше, не услышать бродящих рядом зомби, либо он считает, что если ЭмДжей удалось раскрыть его личность, другие после недолгой беседы с ним тоже это сделают. В чем нет никакого смысла, потому что, ЭмДжей уверена, никто кроме нее из их компании не обладает нужной степенью проницательности.       Они все затихают, когда оказываются достаточно близко к зданию.       Судя по всему, ЭмДжей не ошибается: оно не выглядит так, словно после начала хаоса здесь было много посетителей. На стеклянных дверях трещины, как если бы в них врезался кто-то тяжелый, но окна целы — для магазинов с недавних пор это стало редкостью. ЭмДжей отмечает, что двери неприятно приоткрыты. Позади нее Флэш спотыкается и тихо ругается себе под нос.       Питер останавливает их движением руки в черной перчатке и на мгновение замирает: тихий, неподвижный. ЭмДжей подавляет желание встряхнуть его за плечи. После он поворачивается в их сторону и склоняет голову.       — Все в порядке, — сообщает он. — Здесь нет зараженных.       ЭмДжей отмечает, что остальные после его слов расслабляются. Все они доверяют Пауку — она решает, что это забавно.       Однако ей, на самом деле, не смешно. Когда они коллективно решили дождаться рассвета, речь не шла о полноценном рассвете, каким он мог быть, пока не начало происходить все это дерьмо. Это всегда сумерки — просто чуть менее плотные в утренне-дневные часы и практически непроглядные — в вечерне-ночные. И в этих чуть менее плотных сумерках здание Уолмарта выглядит гораздо более зловещим, чем ему стоит. Несмотря на то, что слова Питера, похоже, успокаивают остальных, ЭмДжей чувствует противную тревогу, запускающую щупальца вдоль ее позвоночника.       — Чего именно мы ждем? — уточняет Флэш, нетерпеливо переступающий с ноги на ногу. — Пока зомби выползут из своего убежища и дадут нам благословение посетить этот дурацкий торговый центр?       — Этот дурацкий торговый центр может обеспечить тебя едой на ближайшие дни, — замечает ЭмДжей, на мгновение оттягивая большими пальцами лямки рюкзака в попытке немного разгрузить ноющие плечи.       — Или обеспечить едой кого-то другого, — огрызается Флэш, явно не испытывающий восторга от перспективы их вторжения в Уолмарт. — Одно из двух.       ЭмДжей пожимает плечами, чувствуя, что у нее не осталось сил хотя бы на то, чтобы сделать взгляд саркастичным.       — Чертовски верно, Юджин, — соглашается она и первой двигается в сторону покореженных дверей. Питер, конечно, пристраивается рядом.       Никто не набрасывается на них, стоит им ступить в наполненное темнотой помещение. ЭмДжей стучит по фонарю, чтобы его свет перестал колебаться, и оглядывается. То, что она может разглядеть в тусклом уличном и гораздо более полезном — фонаря — свете, внушает надежду.       По крайней мере в окрестностях входа Уолмарт не выглядит так, словно его старательно грабили и громили. Что означает — у них есть все шансы найти здесь что-нибудь полезное.       Питер плавно огибает ее, чтобы двигаться первым. ЭмДжей не спорит: с его наверняка идеальным зрением и слухом это будет полезным для каждого из них.       Они идут молча, скользя лучами фонарей по абсолютно нормальным на вид стенам, пока под их ногами неожиданно не хрустит стекло.       — Откуда это? — подает голос Флэш, изо всех сил стараясь звучать небрежно, и ЭмДжей ловит себя на том, что поддерживает его вопрос.       Потому что стекло под их подошвами не похоже на осколки бутылок или чего-нибудь подобного, что те, кто наверняка побывал здесь до них, могли бы принести с собой.       ЭмДжей направляет луч фонаря себе под ноги, внимательно разглядывая осколки. Стекло как стекло, ни на первый, ни на второй взгляд ничего необычного.       — Эй, — неожиданно оживляется Нед, и его голос звучит так радостно, словно ему удалось решить сложную загадку.       ЭмДжей следит взглядом за лучом его фонаря. Нед указывает на стеклянные вставки на потолке, местами разбитые, с торчащими из прорех в узоре кабелями и арматурой, смутно белеющей в темноте.       Флэш фыркает, характеризуя этим звуком все, что думает по поводу их остановки, и выжидающе смотрит на Питера.       Паук пожимает плечами и двигается дальше, однако ЭмДжей может поспорить на свою теплую парку, что его плечи напряжены сильнее, чем прежде.       Она задается вопросом, думает ли он о том же, о чем и она. Думает ли он о том, что стекло под их ногами кристально прозрачное, в то время как над головой — грязно-бурое.       —       Питер не может точно сказать, откуда идет это смутное чувство тревоги, не дающее ему покоя.       Он точно уверен, что поблизости нет зараженных. За эти недели он успел выучить, как ощущается их присутствие. Однако что-то словно не так, прямо как с этими осколками, на которые они наткнулись, осколками бурой стеклянной мозаики, которые под светом фонариков оказываются почему-то кристально прозрачными. Очень некстати он вспоминает все эти слухи про странности, происходящие с привычными вещами и превращающие их во что-то новое и чужое.       «Не тот случай», — говорит себе Питер.       Ему нужно сосредоточиться: сейчас на нем не только его жизнь. Сейчас он ведет за собой одноклассников, и он должен проследить, чтобы все они были в порядке. Кроме того, Морган точно не будет против, если ему удастся достать что-нибудь полезное. Он сам не будет против, если ему удастся найти что-нибудь, что можно будет приспособить для обогрева.       — Не похоже, чтобы здесь когда-то вообще были зараженные, — высказывает общую мысль Бетти, вырывая Питера из размышлений.       Он рассеянно потирает затылок и щурится.       Насилие и разрушение — вот визитная карточка жертв эпидемии, так что, глядя на относительно нетронутый внутри Уолмарт, стоит признать: в ее словах есть смысл.       Однако какая-то мысль, пляшущая на грани сознания, не дает ему покоя. Питер снова и снова скользит взглядом по помещению, делая это максимально незаметно для других, и в то же время он — само внимание.       Но вокруг тихо и спокойно — насколько это описание подходит брошенному Уолмарту. Морган бы наверняка уже трижды назвала его занудой и просто не позволила топтаться на одном месте.       Они минуют офис охраны — ни одного стекла не разбито, на широком экране телевизора, подвешенного на стену, беззвучно идет какой-то матч, у входа висит табличка с непонятным кодом «3-0-0-8» — и ровняются с полками, заставленными моющими средствами.       Хорошо, начиная отсюда это здание начинает выглядеть так, как стоит выглядеть зданию супермаркета в непростые времена зомби-апокалипсиса. Товар частично сброшен с полок и раздавлен, в воздухе отчетливо пахнет хлоркой. Однако не все так плохо: кое-где пузырьки моющих средств по-прежнему стоят ровными рядами, и Питер надеется, что им так же повезет и в других отделах.       — Так ты говоришь, что уверен: здесь нет зомби? — переспрашивает Юджин, на пятках поворачиваясь в его сторону.       Питер несколько секунд разглядывает его лицо, не испытывая никаких теплых чувств по отношению к дружеской ухмылке, направленной на него, прежде чем молча, медленно кивнуть.       — Супер, — говорит Юджин, хлопает в ладоши и в следующий миг исчезает за соседней стойкой.       — Флэш, что ты делаешь? — голос Бетти звучит отчасти недовольно, отчасти испуганно. — Мы должны держаться вместе.       — Опасности нет, ты же слышала, — громко отвечает тот из соседнего прохода, судя по звукам, хватая что-то с полки. — Да ладно вам, словно это моя была идея — притащиться сюда и ходить вокруг с унылыми лицами. Вы в гигантском Уолмарте, где, черт возьми, есть чем поживиться. Что с вами вообще не так?       — Вернись сюда, — негромко говорит ЭмДжей, и Питер может почувствовать волны раздражения, исходящие от нее.       — Да пошла ты, Джонс, — фыркает Флэш и, судя по его удаляющемуся голосу, стоять на месте он не собирается.       Бетти поворачивается и смотрит на ЭмДжей так, словно надеется, что она прямо сейчас возьмет и притащит его обратно. Нед пожимает плечами и хватает с полки бутылку антисептика.       —       ЭмДжей спокойно смотрит на то, как Флэш катит вперед тележку, в которой сидит Бетти, и оба глупо хихикают.       В конце концов, она здесь никому ничего не должна. В конце концов, Питер сказал, что вокруг нет зомби, а это значит, им не обязательно постоянно быть начеку.       Она переводит взгляд на полки перед собой.       Чем более полезным был отдел, в котором они оказывались, тем меньше уцелевшего в нем можно было обнаружить. К счастью, некоторые вещи разбросаны по полу и абсолютно целые — кто бы здесь до них ни был, от отчаяния он не страдал точно. ЭмДжей как раз присматривается к плотным веревкам для походов, когда решает, что ей нужен рюкзак побольше.       Быстро окинув взглядом помещение вокруг себя — привычка, от которой не так просто избавиться — она вытряхивает содержимое своего рюкзака на бетонный пол и снимает со стены новый, вместительный, цвета хаки.       — Хорошая идея, — говорит у нее над ухом немного механический голос.       ЭмДжей на мгновение задерживает дыхание, чтобы не выдать дико заколотившееся сердце, и оборачивается, сердито глядя на неслышно подкравшегося к ней Питера. Тот поднимает вверх руки в сдающемся жесте и издает тихий смешок.       — Прости, не хотел тебя пугать.       — Другие могут находить тебя пугающим, но не я, — парирует она, возвращаясь к своему занятию.       Паук опирается плечом на стену и наблюдает за ней.       — Верно, — соглашается он.       ЭмДжей чувствует, что его взгляд падает на скетчбук, который она как раз поднимает с пола, и неожиданно для себя предлагает:       — Хочешь посмотреть?       — Ладно, — осторожно склоняет голову Паркер и протягивает руку.       ЭмДжей отдает ему блокнот и аккуратно укладывает в рюкзак теплую флисовую толстовку, которую только что стащила с одного из прилавков.       — Эй, хм, — оживляется Питер. — Где ты взяла ее?       Она выпрямляется и окидывает его внимательным взглядом.       — Тебе холодно? — удивляется вслух.       — Аг-га, — тянет он. — Знаешь, побочный эффект укуса радиоактивных пауков. Бум, и ты начинаешь терморегулировать значительно хуже.       — Укуса радиоактивных пауков, — медленно повторяет ЭмДжей.       — Генетически модифицированных, — поправляет себя Питер так, словно это важно.       ЭмДжей молча поднимает руку и указывает ему направление, в котором можно найти толстовки.       Питер возвращается в длинной плюшевой черной худи с накладными карманами, он смотрит на ходу в ее скетчбук, и ЭмДжей может поспорить, что его поза выражает позабавленность.       — Что? — раздраженно спрашивает она.       Паркер молча разворачивает блокнот в ее сторону, и она против воли улыбается, когда видит набросок Питера в школьной столовой, тот самый, где он нелепо жует салат и сплетничает с Недом.       — Мне нравится этот, — беззлобно усмехается он. — Не знал, что ты меня рисовала.       — Всех, чья судьба достаточно сложная, — отрезает ЭмДжей и протягивает за скетчбуком руку. — Теперь тебе теплее? — без перехода спрашивает она.       Питер расправляет складки худи и хмыкает.       — Надеюсь, это не повлияет на мою репутацию.       — На твою репутацию? — переспрашивает ЭмДжей, приподняв бровь.       — Ха-ха.       Несколько секунд они оба молчат, прежде чем Питер говорит, уже совсем другим тоном:       — Мне здесь кое-что не нравится.       ЭмДжей игнорирует то, как от его слов падает ее сердце.       — Разве ты не говорил, что Уолмарт — сама безопасность? — уточняет она.       — Что здесь нет зомби, — поправляет ее Питер. — Дело в другом.       ЭмДжей сердито смотрит на него, и он продолжает прежде, чем она успевает что-то сказать.       — Не знаю. Словно что-то не так, но картинка не складывается.       — Прямо как с прозрачным стеклом от красной потолочной мозаики, да? — тихо хмыкает ЭмДжей, пытаясь скрыть, что его слова на самом деле вызывают у нее тревожность.       — Оу, — Питер оживляется. — Ты тоже заметила? Чертовски странно, но вроде не выглядит угрожающе или как-то еще.       — Слышал про аномальные зоны? — спрашивает ЭмДжей без особого восторга, потому что обсуждать такие темы в огромном темном здании, которое не нравится Пауку, наверняка обладающему особо развитой интуицией, кажется не лучшей идеей.       — Вы сталкивались с чем-то подобным? — ЭмДжей может поспорить, что если бы линзы его маски могли физически стать больше, они бы это сделали. — Пожалуйста, скажи, что вы видели что-то странное.       Разумеется, ей не стоило забывать о том, что Питер Паркер — задрот. Неожиданно это вызывает у нее легкое теплое чувство вместо раздражения — словно им удалось ненадолго вернуться в прошлое, где весь мир не разваливался на части и где Питер Паркер был просто Питером Паркером, а не главным злом Нью-Йорка.       — Мы забрели на заправку, которая оказалась не заправкой, — говорит она туманно. — Нашли там Бетти, кстати.       — Расскажи.       —       Неду кажется, что у него все внутри переворачивается, когда он слышит отчаянный визг Бетти: оглушительный, практически нечеловеческий, словно она столкнулась с чем-то, что не вписывается в рамки хотя бы отдаленно нормального.       Нед не храбрый — совсем не такой храбрый, как Питер, который никогда не боялся противостоять Флэшу и его дружкам (не думать о Питере, не думать о Питере), но он бросается на крик сразу же, потому что не может бросить Бетти в беде.       К тому моменту, как он оказывается рядом, Брант все еще кричит: Нед не может ее винить, когда видит то же, что и она.       Человеческая рука, валяющаяся у стены как какой-нибудь мусор. Человеческая рука, выглядящая так, словно ее отгрызли. Рваные края с запекшейся кровью, белеющая кость.       И огромная, уже успевшая потемнеть, но все еще противно алая надпись на стене.       ПОМОГИТЕ       Нед сглатывает, борясь с тошнотой.       — … валить отсюда, прямо сейчас! — доносится до него обрывок яростного шепота Флэша.       Нед отстраненно задается вопросом, какой смысл шептать, если они уже были достаточно громкими, чтобы их можно было услышать практически из любой точки центра.       Паук, как обычно молчаливый и, похоже, невозмутимый, делает шаг в сторону Бетти и касается ее плеча. Та замолкает.       — Ты сказал, что здесь нет зомби! — все еще слишком громко восклицает она, прежде чем ударить Паука ладошкой в грудь. Нед, в общем-то, почти восхищен.       — Это не зомби, — коротко отвечает Паук, не пытаясь перехватить ее руку.       — Чувак, от этого не становится спокойнее, — неожиданно для него самого вырывается у Неда.       Теперь он чувствует, что Паук смотрит на него.       — Знаю, — спустя паузу отвечает он. — Но мы не будем разбираться с тем, что здесь происходит — просто уйдем.       — Звучит как очень хороший план, — все еще нервным шепотом замечает Флэш. — И лучше, если мы сделаем это тихо.       ЭмДжей, абсолютно невозмутимая и словно совершенно не впечатленная происходящим, приподнимает бровь.       — Да неужели.       Томпсон явно слишком напуган, чтобы огрызаться.       Однако просто уйти у них не получается.       —       Питер щурится и только сейчас осознает, что делает это уже не в первый раз.       Укус паука принес ему много сюрпризов — и идеальное зрение было в их числе. Ему не приходилось щуриться. Его, наверное, одного не сбивали с толку сумерки, опустившиеся на Нью-Йорк — потому что видел он в них ничуть не хуже, чем при свете дня. Разве что цвета становились менее выразительными.       Однако последний час он только и делает, что вглядывается. Все вокруг него словно немного расплывается, и он никак не может поймать фокус.       Неожиданно странное поведение паучьего чутья перестает быть странным.       — Мне кажется, или мы уже проходили мимо отдела женской гигиены? — раздраженно и немного смущенно спрашивает Флэш, заставляя Питера вынырнуть из размышлений.       ЭмДжей и Бетти, не сговариваясь, берут по пачке тампонов с полки и складывают в рюкзаки. Питер сдерживается, чтобы не засмеяться над выражением лица Флэша.       — Ты это специально делаешь? — теперь в голосе того звучит смутная опаска.       Питер размышляет о своей репутации и решает, что вопрос не лишен смысла.       — Хочешь пойти первым? — великодушно предлагает он.       Флэш смотрит на него с таким подозрением, что он все-таки неслышно усмехается.       Однако Питер дразнит его только отчасти. В какой-то момент ему начинает казаться, что он сходит с ума, потому что, да, они уже проходили мимо отдела женской гигиены. Как и мимо отдела с консервами, а также мимо совершенно непонятно как сюда затесавшегося отдела с поздравительными открытками. И после укуса паука у него точно не было проблем с тем, чтобы ориентироваться на местности. Огромный, но все равно недостаточно для того, чтобы в нем заблудиться, Уолмарт не должен был стать исключением.       — Я хочу пойти первой, — отрезает ЭмДжей, выходя вперед. Проходя мимо Питера, она награждает его коротким, но встревоженным взглядом, не предназначенным ни для кого другого. Питер подавляет желание оправдаться.       Это не срабатывает. Возможно, он по-глупому отвлекается на выбившиеся из ее высокой прически кудрявые пряди, но, когда ЭмДжей останавливается, Питер понимает: они снова сделали круг.       — Это уже вообще не смешно! — высоким голосом замечает Флэш и кашляет. — Признайтесь, вы сговорились и решили, что будет весело?       ЭмДжей поворачивается и спокойно смотрит на него, застегивая до горла молнию теплой походной черной куртки, которую она сдернула с одной из вешалок получасом ранее. В рюкзаке Питера лежит такая же для Морган, потому что у него нет причин не доверять выбору ЭмДжей. Сам он немного согревается, когда натягивает поверх своей плюшевой худи еще и куртку, чем вызывает очень внимательный взгляд ЭмДжей. Он искренне надеется, что она не посоветует ему захватить подштанники.       — Да, и нам просто безумно весело, — убийственным тоном говорит Джонс. — Что, не заметно?       — Тогда почему, черт возьми, мы ходим кругами? — шипит Флэш, нервно оглядываясь.       Питер морщится от звука его голоса и потирает виски руками. К размытому зрению добавляется головная боль, такая, какая обычно возникает, стоит ему достаточно долго игнорировать чутье.       — Эй, — говорит ЭмДжей резко, и он заставляет себя оторвать руки от головы, чтобы посмотреть на нее.       — Ладно, — говорит он, следя, чтобы его голос звучал уверенно. — Я просто заберусь на один из стеллажей и найду для нас короткий путь к выходу.       Никто ничего не говорит, однако Питер чувствует исходящее от них облегчение из-за того, что он снова взял инициативу в свои руки. Игнорируя легкую дрожь в руках, он карабкается вверх и уже через мгновение выпрямляется, устойчиво расположившись на вершине стеллажа.       Питер переступает с ноги на ногу, оглядываясь и ища взглядом выход. Этот Уолмарт действительно гигантский, но не настолько, чтобы вот так глупо в нем заблудиться.       Чувство неправильности происходящего становится все сильнее и сильнее, пока он медленно оборачивается, окидывая взглядом стеллажи перед собой. Однако действительно плохо становится, когда он поднимает голову выше и смотрит на стены.       Точнее, когда он пытается посмотреть на стены.       — Вот дерьмо, — вырывается у него против воли, и это точно не то, что от него ожидают услышать.       — Что случилось? — испуганно спрашивает Бетти, и краем глаза Питер замечает, как Нед сдвигается в ее сторону. Он решает обдумать это чуть позже.       — Есть одна, хм, проблема, — говорит Питер, раздумывая, как лучше всего донести до остальных правду.       — Какая может быть проблема в том, чтобы добраться до выхода? — недоверчиво переспрашивает Флэш, задирая голову.       Проблема может возникнуть, если чертового выхода больше нет, — проносится в голове у Питера, пока он смотрит на бесконечно уходящие вдаль стеллажи, повторяющие друг друга и теряющиеся в полумраке. Потом он задирает голову и смотрит на то, как стены, поднимаясь высоко вверх, слишком плавно перетекают в потолок: никаких острых углов, что выглядит не менее неправильно. Питер уверен, что, когда они только оказались в этом месте, потолок был намного ниже. Он пытается отыскать взглядом разбитую потолочную мозаику, но терпит поражение.       Он уверен, что снаружи Уолмарт выглядит совершенно не так.       Он вспоминает рассказ ЭмДжей про заправку, которая оказалась не заправкой, и по его спине, несмотря на два слоя теплой одежды, ползет дрожь.       — Паук? — зовет его Флэш, повторяя свой вопрос.       Я не знаю, что мне делать, — думает Питер, наклоняя голову и борясь со все усиливающейся болью.       С таким ему раньше не доводилось сталкиваться. Вооруженные ограбления, киднеппинг, наркоторговля и прочие нормальные вещи уже давно стали частью его реальности.       Но это выходит за все рамки нормального.       — В общем, — говорит Питер, мягко спрыгивая на пол с трехметрового стеллажа. — У меня есть две новости. Одна плохая, другая очень дерьмовая.       — Здесь все-таки есть зараженные? — спрашивает Бетти почему-то шепотом.       Питер вздыхает.       — Они не реагируют на звук, — напоминает он, не понижая голоса. — И, нет, здесь нет зараженных. Будем считать это хорошей новостью.       — Тогда как насчет очень дерьмовой? — интересуется ЭмДжей, глядя прямо на него, и уголки ее губ приподняты в легкой усмешке.       Питер читает в ней обещание не оставлять его разбираться с этим дерьмом в одиночку.       —       Уэйд заканчивает полировать катану и любуется результатом своего труда.       — Да, — говорит он. — Вот примерно так мы с Паучком и познакомились. Благодаря этому отбросу общества, очень зря считающего себя человеком.       История, в общем-то, на редкость хреновая, и он даже задумывается, стоит ли ее рассказывать милой тетушке. Но потом вспоминает, как она выстрелила ему в голову, и решает, что она способна иметь дело с некоторым количеством дерьма.       Впрочем, Мэй выглядит скорее яростной, чем опечаленной, так что не зря он в ней не сомневался.       — И где сейчас этот ублюдок? — шипит она, скручивая в руках полы длинной кофты.       — Мертв, разумеется, — самодовольно отвечает Уэйд. — Что еще я должен был сделать с уродом, ставящим эксперименты на детях со сверхспособностями? Оставить в живых?       — Хорошо, — говорит Мэй кровожадно. — Это очень хорошо. А Питер…       — О, с ним все нормально, — радостно скалится Уэйд. — Крепкий пацан, даже не представляю, чтобы что-то или кто-то смог его сломать. Присматривает за вами все это время, кстати.       Уэйд решает не добавлять, что последние пару дней он Питера не видел и не слышал. Не то чтобы он волнуется: Паук явно мог постоять за себя, однако он всегда по возможности старался прикрывать его несовершеннолетнюю задницу. Было бы неплохо выяснить, где ее сейчас носит.       — Ладно, дамы, мне пора прогуляться и поболтать со старыми друзьями, — вежливо говорит он, поднимаясь на ноги. — Будут заказы, что вам принести из не до конца разграбленных магазинов, которые я, разумеется, знаю где находятся?       Лола тут же протягивает ему список, аккуратным почерком выведенный на куске коробки из-под снеков, которую Уэйд принес им немного раньше. Он серьезно кивает, складывает список пополам и сует за пазуху костюма.       — Сделаю все, что смогу, леди, — обещает он, прежде чем откланяться.