Сын амазонки

      

«Женщины учены от природы, мужчины – от книг».

                   Помолвку назначили через неделю, после визита к духовнику Анны ради церемонии высшего благословения и очищения.       Князь Николай, видать, решил помариновать посла с переговорами и провести разведку насчет армии, потому что тоже присоединился к поездке в монастырь. Он отправился вперед верхом в сопровождении небольшого отряда, а Владимиру пришлось ехать вместе с невестой и фрейлинами.       Николай однозначно увидел в его сознании страх из-за возможного раскрытия изначальных намерений. Вероятно, он даже понял эти планы — жениться на царевне. Но, похоже, ничего критического первый советник не обнаружил, иначе Корф сейчас находился бы за решеткой, а не рядом с возлюбленной, катясь в коляске среди зеленеющих полей навстречу холмам, на одном из которых возле реки примостился монастырь Святой Истины.       Или первый советник играл с ним, как кошка с мышкой? Ценой сердца своей подопечной? Владимир успел уловить особые отношения между князем и царевной. А когда девушка призналась, что Николай был ее наставником чуть ли не с детских лет, Корф все понял и перестал напрягаться из-за странных флюидов тепла между этими двумя. Еще один элемент его собственной игры, всего-то. Сколько их уже, не счесть.       И теперь Владимир делал вид, что ничего особенного не произошло, иногда жалел, что Анна и в самом деле оказалась царевной, доказывая верность пророчеств тетки, но в основном купался в радости взаимности и в океане любимых глаз.       — Михаил, расскажите про Восток, — отвлекла бойкая Лиза от увлекательшейнего занятия смотреть со своей невестой друг другу в глаза.       — И про амазонок, — подхватила Мария.       А Наташа просто с интересом рассматривала его. Неужели что-то заподозрила?       — Слишком много всего можно рассказать. Что именно? — с улыбкой пожал плечами Корф.       — Про Царицу Небес… — встряла Анна. — И что на Востоке, чем там все отличается от нас?       Владимир хмыкнул:       — Основное отличие в том, пожалуй, что тут высшую истину представляют изначально в мужском обличии, у амазонок — в женском. А на Востоке вообще считают целостной сущностью в двух ипостасях. В этом плане Восток — самый гибкий и емкий, он может принять в себя любое представление и вставить в свою единую систему без всяких противоречий.       — А как же мужчины в Амазонии? — вскинула брови Наташа.       — А как женщины здесь? — криво улыбнулся он.       — Ну, тут мы все поклоняемся Всевышнему, — повела плечами Мария.       — Там тоже. Всевышней. Мужчины влюблены в нее, а женщины ощущают себя частью нее. Все просто.       Повисло выразительное молчание.       — А мне нравится, — рассмеялась наконец Лиза, экспрессивно жестикулируя. — Все мужчины твои рабы, а ты над ними королева.       Вот дура!       — Вы ошибаетесь, — едва сдержал резкость в голосе Корф. Это ж надо, она его назвала рабом! — Рабство — это Абрия по отношению к южным территориям. А в Амазонии мужчины вовсе не рабы. Они просто занимаются теми видами деятельности, которые более подходят им: наукой, сельским хозяйством, строительством, некоторые искусством. И не вмешиваются туда, где могут начать злоупотреблять властью и военщиной. Многие женаты на амазонках, и их браки ничем не отличаются от того, что здесь.       Анна поймала взгляд возлюбленного, который все же невольно увеличил эмоциональность своего рассказа.       — Видели бы вы королевский дворец и столицу, — продолжал Корф уже спокойнее. — Это прекрасный белокаменный город, удобный для жизни, чистый и утопающий в цветах. Кристальная вода стекает с северных гор, собирается в сети водохранилищ и подается к каждому дому по серебряным трубам, опирающимся на мраморные колонны, как звездные лучи. Все это построили мужчины для своих женщин.       — А вы встречали королеву Веру? — спросила Мария, очнувшаяся после его слегка ностальгического описания.       Мама, как мало он видел ее за последние годы. Доведется ли увидеться снова?       — Да, она высокая, с длинными темным волосами, очень красивая.       — А я помню, святой отец Иван, к которому мы едем, рассказывал про нее, — вдруг воскликнула царевна.       И, поймав вопрошающий взгляд своего жениха, пояснила:       — Он участвовал в последней войне с амазонками, еще до принятия сана священника. Королева была тогда совсем молода. Темноволосая красавица. И она пощадила его жизнь, когда им пришлось столкнуться в бою один на один.       — Я думала, это сказки, что королева амазонок сама ведет войско в бой, — проговорила Лиза. — Завидую все равно!       Но Владимир не ответил: он сидел совершенно пришибленно, впитывая неожиданную информацию.       Знакомство матери и отца началось именно с этого: она пощадила противника в бою. Возможно ли?       — А сколько было лет святому отцу? — как бы между делом спросил Корф, боясь поддаться надежде.       — Он был тогда молод, двадцать с небольшим. Только что окончил кадетское училище. А вот после той войны решил стать священником, неся мир еще и в души, — поделилась Анна, и он взял ее руку. — Святой отец Иван вам непременно понравится, он необыкновенный человек,       — Нисколько в этом не сомневаюсь.       Владимир поднес тонкую ладонь к губам и покрыл ее легкими поцелуями. Перевернул руку и прижался к запястью.       — А на Востоке хоть мужчины воюют? — непонятливая Лиза прервала сладкий момент.       Владимир опустил ладонь своей красавицы, порозовевшей, как заря, однако не выпустил тонкие пальцы. Как дотерпеть целых полгода? Какой садист только придумал это?       — Воюют очень искусно, постоянно развивая как личное мастерство, так и вооружение. Мой меч выкован в одной из самых лучших мастерских Востока, где знают и тайну метательного огня.       — Это то, чем нас почти победили амазонки? — с интересом вставила Анна.       — Верно. На Востоке приходится уметь воевать. Угроза набегов южных дикарей там куда больше, чем в Россе, потому что земли теплее и плодороднее, нет никаких препятствий. Однако жизнь там весьма упорядочена. Например, в старости каждый должен отойти от дел и заняться медитацией и молитвой, подготавливая себя в высший путь.       Фрейлины наконец замолчали, обдумывая услышанное, а Владимир продолжил ласкать руку своей возлюбленной, любуясь очаровательным румянцем на ее нежных щечках, которые хотелось целовать и целовать.              Монастырь показался на излучине реки. Его каменные стены и золотистые купола были украшены религиозными символами и разноцветными флажками. Высокая башня приветствовала гостей глубоким колокольным звоном.       Когда царская процессия наконец подъехала к гостевым домам, Анна воспользовалась суетой: новоприбывшие разминали ноги, в комнаты несли сундуки, отряд разворачивал охранный лагерь, — и потянула жениха к высокому обрыву над рекой, где был устроен фонтан целебной воды.       Владимир понял, что его озорница тоже хотела остаться хоть ненадолго вдвоем.       — Аня, я полюбил вас с первого взгляда, — прошептал он, прижимая ее к себе и чувствуя, как трепещущие руки скользят по его плечам и шее.       — Я так счастлива, — выдохнула она, позволяя ему наклониться и коснуться губами ее розовых губ, о сладости которых он мог только мечтать.       Первый поцелуй, начавшись нежно и ласково, становился все более глубоким и жарким. Владимир уже тесно прижимал красавицу к себе, страстно исследуя языком ее горячий ротик, когда почувствовал ненавязчивое ментальное давление.       Отстранившись от девушки, он увидел неподалеку мужчину среднего роста в монашеской робе.       — Святой отец Иван! — воскликнула царевна, и Владимир застыл на месте.       Священник не был похож на него ни цветом волос, ни комплекцией, ни чертами лица. Возможно ли, чтобы именно он был его отцом?