In Cold Blood

Дом Спектра сильно отличался от стоящих по соседству домов своим минимализмом и модернизмом. Здание состояло из кубических блоков, создавая впечатление максимально простой конструкции, поддерживаемой деревянными колоннами и обрамленной таким же балконом на втором этаже. Территория возле дома, обставленная строго подстриженными темно-зелёными кустами и фонарями, больше напоминающими палки, выглядела до жути просто. Внутри тоже не было ничего лишнего, что указывало бы на характер хозяина. Первый этаж оформлен в стиле студии, лишённый каких-либо перегородок между гостиной, кухней и обеденной. На камине в строгом хронологическом порядке стояли фотографии семьи Йосадзаяши. На втором же — располагались четыре просторные комнаты: три для жильцов и одна гостевая. Две ванных комнаты — просторная на верхнем этаже и площадью поменьше — на нижнем. На заднем дворе одиноко стояла одна единственная скамья, больше похожая на ровно срезанный камень с прямоугольными гранями. А фасад обители Спектра такой же серый, как и его хозяин. Сегодня у Сакуи в кои-то веки выходной, чему он глубоко в душе несказанно рад. Людского общества ему более чем достаточно, поэтому он решил отдохнуть за чашкой крепкого кофе и чтением первой попавшейся книги. Чтиво не слишком мудреное, но и не слишком заурядное, поэтому мужчина мог и читать, и думать о своем, что его действительно расслабляло. Дети его практически никогда не трогали, поэтому он мог преспокойно сидеть на диване в гостиной и не бояться, что кто-то потревожит. Однако, его выходной вовсе не означал выходной для детей. Сегодня у обоих намечались занятия с учителями, которые, по указке Сакуи, обучали их по стандартной школьной программе. Уж что-что, а оставлять детей без образования отец не желал, но и водить в школу их проблемно. Он думал о том, чтобы отдать в школу хотя бы младшую дочь, но решил, что будет проще держать все под контролем, если она займется домашним обучением. Хотя бы будет в поле его зрения. Педагогам Сакуя отдавал немалые деньги не только за обучение, но и за молчание. Его раздражало, когда СМИ лезли в его дом и личную жизнь, поэтому строго подбирал учителей, которые бы не болтали лишнего. Он, правда, не считал, что в его доме творится что-то такое, что стоило бы тщательно скрывать от прессы, но осторожность лишней никогда не была. Горячий кофе приятно обжигал горло, и хозяин дома на секунду даже прикрыл глаза, всецело довольствуясь выпавшим выходным. На лестнице послышались шаги. — Мы закончили, Йосадзаяши-сан, — учтиво поклонившись, оповестил мужчина средних лет, за спиной которого стоял мальчик. Сакуя бегло оглядел учителя, замечая, что он чем-то обеспокоен. Нет, Спектр не был дураком настолько, чтобы нанять сыну обычного репетитора. Мужчина, стоявший перед ним, также имел образование психолога и был осведомлен о причуде своего ученика. — Что-то не так? Учитель метнул осторожный взгляд в сторону перетаптывающегося на одном месте мальчика. — Юкио, погуляй в саду пять минут, — вместо того, чтобы посмотреть на сына, Сакуя перевел взгляд на заднюю дверь. Мальчик с прищуром заглянул в серые глаза отца, после чего, поджав губы, пошел выполнять указанную команду. — Присаживайтесь, — Сакуя жестом указал на диван напротив, указывая преподавателю на место. Напротив Спектра расположился человек по имени Киматори Эйджи, чья работа заключалась лишь в том, чтобы быть для Юкио учителем и психологом. Хозяину дома на первой же встрече приметил в репетиторе необходимые черты: хладнокровие и строгость. А самым же ценным качеством Спектр считал преподавательскую проницательность. Он четко соблюдал данные своим работодателем инструкции, из-за чего Спектр мог с уверенностью назвать его надежным. Помимо нанятого репетитора у сына также имелся лечащий психиатр, к которому Юкио возили в центр города. Для отца было настоящей проблемой не попасться на глаза репортеров на входе в здание психиатрического центра, поэтому он старался делать это крайне осторожно и в самое неудобное для них время суток. Отпускать сына с одним только Гото пока что было рано. — Йосадзаяши-сан, — вздохнув, начал мужчина, — хочу похвалить Юкио-куна. Сакуя пару раз глупо моргнул, не ожидая такого поворота. — У него огромные успехи. Для одиннадцатилетнего ребенка он чрезвычайно внимателен и усидчив. Его прекрасная память позволяет ему учить всю программу невероятно быстро, к тому же, Юкио-кун, судя по всему, много читает в свободное время, причем вовсе не детскую литературу, из-за чего его речь поставлена не хуже, чем у взрослого. У него явная предрасположенность к техническим наукам, и я думаю, что мы можем смело начать осваивать программу более старших классов, — Киматори слегка улыбнулся, не скрывая тихого восторга от способностей ученика, однако… — Но? — читая его мысли, спросил Сакуя. — Но у меня такое чувство, будто ему скучно. Он делает все так хорошо не из-за заинтересованности, а из-за того, что ему это легко дается. Скажите, чем Юкио-кун любит заниматься? Я бы хотел внедрить в наше обучение что-нибудь, что ему будет действительно интересно, — учитель имел неприятную привычку активно жестикулировать, — может, какие-то особенные жанры книг? Или что-то творческое? Возможно, ему интересна психология? Сакуя задумался. Настолько глубоко, что даже приложил пальцы к подбородку. Однако, ему в голову совсем ничего не приходило. — Я не знаю, — честно ответил он, не потратив на раздумия и нескольких секунд. — Что? — искренне удивился собеседник, немного оторопев. — Это же ваш ребенок… — Разберитесь с этим, Киматори-сан. Узнайте у него и займитесь подготовкой новой программы. Сумму обговорим позже, — хозяин дома, издав усталый вздох, поднялся с любимого дивана и прошел в сторону входной двери, открыто намекая гостю на то, что ему пора. Репетитор нахмурился. Не в его стиле было лезть в семейные проблемы, да и, как и сказал Спектр, ему платили за работу деньги, поэтому лезть и не хотелось. Он и так знал, что из-за причуды у Юкио проблемы со здоровьем. Но его, как преподавателя, интересовал внутренний мир ребенка и его способности. Поэтому он и решил обговорить это с отцом мальчика. Похоже, бесполезно. Поднявшись с дивана, Киматори прошел к гардеробному отделению, снимая с вешалки свое пальто. — Пять минут прошло, — из-за двери, ведущей на задний двор, выглянул Юкио. Учитель еще раз заглянул в глаза ребенка. «Действительно… Отсутствие какого-либо интереса в происходящем. Бедный мальчик», — грустно подметил мужчина. Сакую порядком нервировало, что в его единственный выходной, до этого не заходящий за четко прочерченные им границы, репетитор решил начать этот бесполезный разговор. — Ну, я пошел. Доброго вечера, Йосадзаяши-сан, Юкио-кун, — натянув официальную улыбку, попрощался мужчина. — До свидания, сенсей, — ответил мальчик. — Всего доброго, — проводив гостя, Сакуя закрыл дверь, надеясь, что учитель Юдзуны подобных фокусов не выкинет. Он еще раз вздохнул, проверяя время на наручных часах и убеждаясь в том, что у него еще будет минутка отдохнуть в тишине. Юкио направил недоверчивый взгляд на отца. — Киматори-сан утверждает, что ты намного умнее сверстников, — наблюдая за реакцией сына, поделился Сакуя. — М, — промычал Юкио, проходя на кухню, чтобы налить себе стакан воды. — Что, никак не прокомментируешь? — А что мне говорить? Я не знаю, как ведут себя мои сверстники, — Юкио безразлично пожал плечами, полностью переведя свое внимание на льющуюся из фильтра воду. Похоже, к одиннадцати годам сын не только значительно поумнел, но и научился издеваться. Вслух Сакуя бы никогда этого не сказал, но он определенно видел, что многие черты, как внешние, так и внутренние, Юкио перенял от него. И он бы не сказал, что это его радовало. — Сейчас я читаю «Преступление и наказание». Это тебе на случай, если Киматори-сенсей спросит еще раз, — не поворачиваясь к отцу, с тем же тоном произнес мальчик. — Подслушивал, значит. — Ты не давал команды не подслушивать. Ты сказал мне выйти в сад. Выражайся яснее, если не хочешь проблем, — Юкио обернулся на родителя и с более грозным взглядом посмотрел на него. Сакуя издал неоднозначный смешок, что заставило ребенка сменить взгляд на недовольный. Он еще немного посмотрел на отца, ища в его глазах хоть какую-нибудь эмоцию, хотя бы негативную, которую он бы с легкостью засек в нем. Но там было пусто. Юкио был ограничен от общества и видел не так много людей за свою жизнь, но с уверенностью мог заявить, что у Спектра единственного внутри не было ничего. Юкио к этому относился скорее с облегчением, ведь рядом с отцом можно было на время забыть о приступах и опасной причуде. Рядом с ним было как-то по-серому спокойно. Мальчик поставил стакан на тумбочку и поспешил к лестнице на второй этаж, после чего послышался хлопок двери. Мужчина приготовился использовать следующие полчаса отдыха, пока не придется провожать репетитора Юдзуны, по максимуму. Он устроился на диване так удобно, как, казалось, никогда не устраивался, поставил кружку с кофе на деревянный, специально сделанный для хозяина, любящего пить крепкий напиток сидя на диване, подлокотник и поднес книгу к лицу. Неприятная вибрация прошлась по мягкой отделке сидения. Сакуя не выдержал и закатил глаза, но телефон все-таки взял. Похоже, сегодня всевышние силы над ним вовсю издеваются. Слава богу, это было всего лишь сообщение. «Добрый вечер, Сакуя-сан. Завтра Шото исполняется год, и я бы, по традиции, хотела пригласить Вас и Юдзуну-чан в наш дом. Оповестите, если не сможете прийти». То, что Рей уточнила, кого именно они хотят видеть, заставило Сакую ухмыльнуться. Недолго думая, он в вежливой форме отказался от приглашения, глубоко вздохнув уже в который раз за вечер. Когда он брал в жены девушку из семьи Химура, то и подумать не мог, что таким образом породнится со Старателем. Пожалуй, это был единственный герой, отношения с которым у него были на уровне ниже среднего. Он не знал, почему Рей проявляет инициативу в общении с ним. Возможно, ей действительно было не плевать на ребенка сестры, и она искренне считала Сакую и его детей своей семьей. Спектр бы соврал, если бы сказал, что ему не все равно. Он с уважением относился к Рей и по возможности старался сохранять с ней нейтральный уровень отношений, но не более. С последнего их визита в дом Тодороки прошло три года. Позже, со слов Юкио Сакуя узнал, что тот «нечаянно попал камнем в птицу, чем напугал Тойю, а потом попытался ей помочь и испачкал руки в крови». Поверил ли отец? На самом деле, с трудом, особенно в часть «нечаянно» и «помочь». Того похода в гости Спектру хватило на всю оставшуюся жизнь. Он и так шел туда с неохотой и, признаться, был уверен, что откажется, если бы не банальная вежливость и уважение к сестре покойной супруги. Чтобы успокоить Юкио, ему тогда пришлось вырубить его, потому что не помогло даже отдаление на несколько километров от дома Тодороки. А то, что ребенок расцарапал Спектру руки и шею, и вовсе было болезненно, поэтому второй такой раз он бы точно не выдержал. Во время припадков сына он был единственным, кто мог его успокоить, потому что он был единственным, кто его не боялся. Спектр видел в нем лишь периодически проблемного ребенка, но не более. Он пока не решил, что будет делать с растущей причудой Юкио, но в планах было хотя бы узнать, на что она способна. Только вот знать ему не особо хотелось. Сакуя знал, что сын считывает и слышит негативные эмоции людей, при этом точно определяя их психологически слабые места. Он мог сказать, из-за чего человек злится или что его пугает, кому завидует и кого ненавидит. К сожалению, проблемой было то, что активность причуды невозможно было ослабить или свести на нет, и Юкио слышал чужие мысли постоянно. Самому Сакуе эмоции, а уж тем более злокачественные, были чужды. Однако, во время обострений психоза Юкио слышал голоса в большем радиусе, поэтому Спектр его в эти промежутки вообще никуда не выпускал. Отец уже понял, что далеко не в каждом человеке плещутся отрицательные мысли, но существуют места, где их концентрация в десятки раз выше, чем в других. Например, в школах. Сакуя прервал поток мыслей, ругая себя за излишнюю задумчивость. Найдя строчку, на которой он остановился, и пригубив любимый напиток, он снова попытался расслабиться. — Остыл, — вынес вердикт он после глотка.

***

Комната Юдзуны просторная, а главное — очень уютная. Уютом девочка считала обилие подушек и пледов, жизненно необходимых в силу причуды, которая частенько не давала ей как следует согреться. Для разноцветных шерстяных пледов выделен даже отдельный шкаф, за которым она ухаживала, который был для нее чем-то сокровенным, как шкатулка с секретиками. На столе аккуратным рядом выстроились фигурки, старательно слепленные ею из соленого теста. Да, Юдзуна обожала лепить. К этому хобби она подходила со всей серьезностью, продумывая образ своего творения задолго до его создания, рисуя его в альбоме перед самим процессом лепки. Также, она верила в то, что это поможет ей создавать более четкие и красивые фигуры изо льда. Например, то, что она уже вылепила, было гораздо легче создавать, чем то, что представлялось призрачной картинкой в голове. За два года она уже научилась делать не только простые ромашки, но и розы, одуванчики, тюльпаны и другие цветы, которые попались ей на глаза в иллюстрациях детских книжек. Юдзуна также пробовала создавать фигурки, используя разные части тела, но самые удачные и выточенные получались исключительно ладонями, из чего она и сделала вывод, что практиковаться надо на лепке. Хоть причуда и доставляла ей множество физических неудобств, она ее любила и свыклась с хрупкостью тела. Маленькая мастерица мечтала однажды создать настоящую полноразмерную скульптуру, какие украшают стенды известных музеев. У Юдзуны была хорошая учительница, молодая женщина лет двадцати пяти. Наставница улыбалась ей, выслушивала, давала интересные задания и даже рассказывала веселые истории из жизни. ученица даже не думала, что такие люди существуют, пока не встретила ее. Помимо всего прочего, Юдзуна искренне считала ее красивой и часто заглядывалась на ее лицо. — Я закончила, Тамие-сенсей, — оповестила девочка преподавателя, откладывая карандаш в сторону и протягивая лист ей. — Уверена, что нет ошибок? — с прищуром спросила девушка. Юдзуна с большим сомнением замотала головой, притягивая лист обратно к себе и осматривая небольшой тест по японскому на наличие ошибок. — Ты не должна сомневаться, Юдзуна-чан! — с видимым укором воскликнула учительница. — Даже если есть ошибки, в этом нет ничего постыдного, ведь мы учимся. Всегда будь в себе уверена, иначе по жизни будет очень сложно! — Но… Вдруг ошибки совсем глупые? — смущенно произнесла она, все же возвращая лист собеседнице. — Ну и что? Все люди ошибаются, и я в том числе, — убедительно ответила репетитор, кладя руку на грудь. Она начала проверять работу Юдзуны, щелкнув красной ручкой. — И даже папа? — осторожно спросил ребенок. — И даже папа, — уверенно кивнула Тамие с осознанным видом. — А как он ошибается? — задумчиво проговорила девочка. Учительница на секунду замолчала. В обществе Спектр был широко известен как рациональный, высокоорганизованный и интеллигентный человек. Его смело можно назвать перфекционистом, поэтому Тамие задумалась, а действительно ли он совершает ошибки? Она нервно прикусила губу, не зная, как ответить ребенку на вопрос, к которому она его сама подтолкнула. — Может, ты сама его спросишь, Юдзуна-чан? Заодно и поговорите на эту тему, и он поделится с тобой своим опытом, — выкрутилась преподавательница, задорно улыбаясь. — Спрошу?.. — девочка по возможности старалась не разговаривать с отцом, отвечать ему максимально односложно, а лучше и вовсе не открывать рот. Самой начать с ним разговор было как-то пугающе. — Верно! А к следующему занятию расскажешь мне, какие глупые ошибки могут совершать люди. А я дополню, — Юдзуна неуверенно кивнула. — Заодно сделаешь вот эти задания, — Тамие пододвинула к девочке лист с домашней работой, — и не забывай читать нашу книжку и выписывать незнакомые слова. Хорошо? Репетитор закончила проверять работу ученицы и, поставив ей в уголке балл за тест, нарисовала там же аккуратный цветочек, чтобы порадовать ребенка. — Хорошо, — еще раз кивнула малышка. — Ты сегодня большая молодец, Юдзуна-чан, — девушка нежно улыбнулась, аккуратно поглаживая девочку по голове, — вот видишь, ни одной ошибки, — она положила проверенный тест перед ней, — такой умной и красивой девочке нельзя сомневаться в себе. Юдзуна почувствовала, как щеки наливаются румянцем и, не скрывая блеска в глазах, радостно улыбнулась в ответ. Ей очень нравилось, когда ее хвалили. — Большое спасибо, Тамие-сенсей! — девочка вскочила со стула и учтиво поклонилась учителю. — Да не за что, Юдзуна-чан, — склонив голову набок и с умиротворением наблюдая за ребенком, ласково ответила она. Дочь Спектра казалась ей хорошей и доброй девочкой. А ее круглое миловидное личико и вовсе хотелось затискать, но профессионализм останавливал. Единственное что: ей действительно не хватало уверенности и какого-то внутреннего стержня. Тамие работала со многими детьми и точно могла сказать, что не редкость в возрасте Юдзуны обладать такой чертой характера, как упрямство. В этой девочке же напористости не было совсем. Скорее, наоборот, выглядело все так, будто она стремилась не показывать свой характер. Девушка была уверена, что дело в излишней стеснительности ребенка и в отсутствии контакта с ровесниками. Тамие потихоньку начала собирать вещи в сумку, краем глаза замечая, что ученица держит что-то в руках. — Юдзуна-чан, что там такое? Девочка поджала губу, густо краснея и старательно пряча предмет в ладонях. Затем она набрала побольше воздуха в легкие. — Это… это… это Вам, Тамие-сенсей! — наклонив голову вниз так, чтобы ее лица не было видно, и протянув уже раскрытые ладошки вперед, она вручила что-то учителю. Тамие внимательно осмотрела предмет в руках ребенка. Это была небольшая фигурка изо льда, напоминающая тот самый цветочек, который она несколько минут назад нарисовала в работе Юдзуны. Без сомнений, это точь-в-точь её рисунок! Выглядел он абсолютно идентично, только имел боковые грани, так как был приподнят в силу объема фигуры. Ровный, гладкий, от него веяло приятным холодком. Женщина не выдержала и охнула. — Вы всегда очень добры ко мне, — подала голос девочка, не поднимая головы, — но это единственное, что я умею делать. Возьмите, пожалуйста! Учительница аккуратно забрала из детских ладошек фигурку, оглядывая ее блестящую полупрозрачную поверхность со всех сторон. Цветок оказался тяжелее, чем выглядел. — Он не растает, так что можете положить его в сумку, — добавила ученица. Девочка определённо была прелестным солнышком для Тамие. — Спасибо, Юдзуна-чан.

***

Сакуя был благодарен всей вселенной за то, что урок дочери закончился как раз, когда он дочитал книгу. Проводив учительницу и даже услышав от нее поощрения, которые, слава Богу, были сказаны меньше, чем за минуту, он наконец закрыл дверь на замок. Когда в доме не было посторонних, дышать становилось гораздо легче. Время подходило к ужину, поэтому Сакуя двинулся в кухню подогревать приготовленный домработницей этим днем, но уже остывший тофу. Пожалуй, единственным, что он заставлял себя делать, был «семейный ужин». Именно ужинать он старался за одним столом вместе с детьми, хотя обедать в одиночку ему было намного комфортнее. Однако, такое правило он внедрил в обиход не просто так и не для того, чтобы стать лучшим отцом. Таким образом он мог по лицам детей определить, все ли у них в порядке. Под «в порядке» он, конечно же, подразумевал «нет проблем», потому что именно проблемы ему были не нужны. В конце каждого дня семья ужинала вместе, чтобы он проверял, все ли под контролем. Пока совместный ужин не портил вкус еды, Сакуя мог мириться с этой «традицией». — Юдзуна, расставь тарелки. В ответ послышалось тихое «угу», после чего дочь взяла в руки три серые тарелки, заранее поставленные отцом с верхней полки на нижнюю, и принялась ровненько расставлять их на определенные места на столе. Стол был большим, поэтому они с братом сидели через два стула друг от друга, а хозяин дома — напротив. Затем она открыла ящик, чтобы разложить приборы. Услышав, что приготовления готовы, Сакуя взял разогретую кастрюлю и понес ее к столу. — Зови Юкио. Раздалось очередное согласное мычание, и Юдзуна поспешила на второй этаж. На самом деле ей было, что сказать отцу, причём сказать это она хотела довольно давно. Планировала, прокручивала в голове, мечтала. Только вот сказать боялась. Ей казалось, что «это» бесполезно и лучше все-таки помолчать. И «это» не задание, данное девочке Тамие-сенсей. Хотя его она и вовсе считала невыполнимым. «Ты не должна сомневаться, Юдзуна-чан!», — вспомнилось ей. Тщательно подобрав силу удара, она постучала в дверь брата. Если стук будет слишком тихим, то придется стучать еще раз, а если слишком громким, то это может его взбесить. Даже просто стучать ей было невыносимо сложно. Дверь резко распахнулась, чудом не снеся крохотную девочку. — Прости, — буркнул Юкио и лениво зашагал к лестнице. Стол уже накрыт по полной программе. Суп из тофу с рисовой лапшой, свинина на пару, три паровые булочки и зеленый чай. Из обеденной вкусно пахло, и Юдзуна на секунду с наслаждением закрыла глаза. Вкусную еду она любила, но раньше для нее было огромной проблемой съесть те порции, которые накладывала домработница. Зато отец клал ровно столько, сколько бы уместилось в Юдзуну. Для своего возраста она чересчур мелкая и худенькая, да и к тому же недоедала, с чем ничего не могла поделать. Отец никогда не заставлял ее есть больше своих возможностей, за что она ему была благодарна. Усевшись на свои места, все трое принялись ужинать, как обычно, не пожелав друг другу приятного аппетита. Юдзуна однажды видела, как в семье тети перед трапезой закрывают глаза и какое-то время молчат, что считала очень странным. — Через два дня ты идешь к врачу, — не поднимая взгляд с тарелки, подал голос Сакуя. Юдзуна глянула на Юкио, не понимая, с кем из них двоих говорит отец, но брат, совершенно не обращая внимания на фразу, активно уплетал сочное мясо. — Слышишь, Юдзуна? — Я? — тихо переспросила она. — У тебя день рождения тринадцатого января, а это через два дня. Врач тебя взвесит, измерит и так далее. Диспансеризация, — Сакуе, кажется, не нравилось, что дочь не понимает его с полуслова. Он на секунду подумал, что Юкио на её месте бы сразу догадался. Юдзуна кивнула. Еще она как-то слышала, что на день рождения дарят подарки. Не то, чтобы отец ей их не дарил. Просто он считал, что нужную вещь можно купить в любой день в году и не обязательно для этого выделять особый. Если им с Юкио что-то было нужно, он покупал. Даже иногда проявлял инициативу сам, подкрепляя ее фразой «тебе это надо». Девочка перестала есть и напряженно уставилась в бульон в ложке. Ей очень хотелось сказать отцу кое-что. «Ты не должна сомневаться, Юдзуна-чан!», — она нахмурилась, сжимая палочки. Юкио скептически осмотрел сестру, не отвлекаясь от лапши. «Кажется, ей страшно», — хмыкнув, подумал мальчик. «Я хочу спросить…». Уж что-что, а мысли сестры в его голове были точно лишними. Стараясь игнорировать это и не отвлекаться от вкуснейшего тофу, Юкио отвернулся. А что ей будет, если все-таки скажет? Если задаст вопрос? Отец даже злиться не умеет, не то что наказывать. Почему тогда так страшно? Почему человек, которому все равно, так пугает? «Ты не должна сомневаться, Юдзуна-чан!». Сакуя заметил, что дочь уже довольно долго держит ложку над тарелкой. «Ты не должна сомневаться, Юдзуна-чан», «Ты не должна сомневаться», «Ты не должна сомне…» — Я… — первое слово вышло настолько громким, что отец даже приподнял брови, а брат выронил кусочек тофу из палочек, — Я хочу подарок на день рождения, — наконец выдала Юдзуна, еле справляясь с желанием расплакаться от переизбытка чувств. Сакуя чуть склонил голову набок, всматриваясь в лицо дочери. Ее глаза как-то необычно блестели. — Подарок? — переспросил он. — Да, подарок, — утвердительно ответила девочка. Юкио было сложно удивить, но ситуация заставила его насмешливо улыбнуться. Голос сестры звучал так, будто она сейчас расплачется. Хотя то, что она начала говорить сама, он уже считал похвальным и даже был готов похлопать ей. — И что ты хочешь? — задал логичный вопрос отец. — Я хочу увидеть малыша Шото. Весь энтузиазм Юкио в момент испарился. Он снова нахмурился, а аппетит и вовсе грозился пропасть. «Опять эти чертовы Тодороки», — подумал он. — Нет, — отрезал Сакуя, возвращаясь к еде. — Я хочу увидеть малыша Шото, — чуть громче и, как ей казалось, убедительнее повторила Юдзуна. На этот раз Сакуя посмотрел на нее с менее приятным взглядом. У девочки сердце забилось, как у хомячка, но она, держа в голове фразу любимой учительницы, решила идти до конца. — Я сказал, — медленно проговорил отец, — нет. — Почему? — воскликнула дочь, вставая из-за стола и опираясь ладонями на поверхность прямо перед Спектром. — Хотя бы на несколько минуток! Я только посмотрю на него и все! Тебе даже необязательно ехать со мной, пусть Гото отвезет меня! Я хочу увидеть двоюродного братика! Сакуя прикрыл глаза. Теоретически, это действительно было возможно и никак бы его не потревожило. Вероятно, даже улучшило бы отношения с Рей. А если все выйдет удачно, то он и вовсе может оставлять дочь там, например, во время приступов Юкио, чтобы никаких инцидентов больше не происходило. — Ладно, — сдался мужчина. На самом деле он терпеть не мог споры, даже если оппонентом был ребенок, потому что это могло отвлечь его от важного дела, например, от ужина, — завтра у Шото-куна день рождения. Я оповещу Рей-сан и скажу Гото отвезти тебя. Даю тебе два часа. Напряженное и трясущееся лицо вмиг сменилось яркой улыбкой. — Правда? Спасибо! — не сдержав радости, воскликнула Юдзуна. Внутри все прыгало и крутилось, как на аттракционе. Она не могла поверить, что взаправду попросила отца об этом и что, более того, он согласился после ее уговоров! Она была несказанно рада своей маленькой победе, отчего хотелось тихо запищать. — А теперь сядь и ешь, — недовольный тон отца заставил Юдзуну прийти в себя. — А? Да, — уже более спокойно ответила она и, сев за стол, продолжила ужинать. Есть было трудновато, потому что Юдзуна еле сдерживала счастливую улыбку. Она была уверена, что лучшего подарка на день рождения быть и не могло. Ей так нравились дети, такие маленькие и милые малыши с крохотными ручками и ножками, с пухлыми мягкими щечками и беззубыми смешными улыбками. Тем более, они были ей не чужими. Девочка начала активно планировать завтрашний день, вплоть до того, с какой ноги она встанет, не в состоянии сдержать волнение и радость от предвкушения встречи с годовалым братом. За два часа она, возможно, и с Фуюми успеет поиграть. И даже с Нацуо! Наверняка, он уже подрос и стал большим-большим… Сестра по-дурацки улыбалась даже с ложкой во рту. И почему-то Юкио ее улыбка не раздражала.