***
Через пару часов просмотра скучных программ и ещё нескольких сводок новостей, по детским каналам наконец-то стали показывать мультики, что Юдзуне не особо нравилось. Были, конечно, и интересные, но их крутили днем или ближе к вечеру, а по утрам — программы для совсем малышей, поэтому девочка решила пойти умыться, одеться, позавтракать и ждать двенадцати часов за каким-нибудь другим занятием. Закончив водные процедуры, она прошла в комнату, чтобы выбрать одежду на сегодняшний праздник. В шкафу висело приглянувшееся ребёнку серое платьице из плотной мягкой ткани с крупным розовым бантом под горлышком. Выбрав самые тёплые колготки и аккуратно сняв с вешалки чистое и выглаженное платье, она принялась одеваться. Осмотрев себя в зеркале и довольно улыбнувшись, Юдзуна, взяв расческу с полки, решила приступить к самому нелюбимому и сложному делу. Да, причесываться она не любила больше всего, потому что в большинстве случаев это было просто бесполезно. Волосы, как у отца и брата, были волнистыми, поэтому, сколько их ни расчесывай, они все равно топорщились в разные стороны. Вдобавок ко всему, мутация из-за столкновения родительских причуд затронула именно волосы, поэтому, когда Юдзуна была маленькой, до этого черные локоны начали белеть с концов. А светлые пряди и вовсе вились так, что расческу можно было смело выбрасывать. Тряхнув головой и еще раз расстроившись из-за того, что волосы все равно торчат в разные стороны кривоватыми волнами, Юдзуна кинула атрибут на кровать и спустилась на кухню. Теперь перед ней была целая миссия по разогреванию завтрака, потому что тарелки находились на верхней полке. Нет, забраться на тумбу и открыть шкаф было несложно, но существовала другая, действительная веская причина, по которой девочка не любила лазать туда. Она очень сильно боялась высоты. Обычно отец перед уходом доставал тарелки сверху, чтобы непутевые дети, не дай Бог, не убились, но сегодня, похоже, забыл. Либо сделал это нарочно. Юдзуна грустно вздохнула, задрав голову вверх. Может, это была такая проверка на смелость? Ребенок прошел в обеденную, чтобы взять, слава Богу, легкий стул, который она, неуклюже обхватив худенькими ручками, потащила на кухню. Поставив стул поближе к тумбе, она залезла сначала на него, а затем аккуратно наступила ножкой на место возле раковины. Юдзуна нервно сглотнула, стараясь не смотреть вниз и держаться руками за дверцы полок. Открыв нужную, она увидела свою цель — глубокую серую тарелочку, как назло, стоящую дальше всех от края. Юдзуна могла сдаться и взять тарелку поближе, но сегодня у нее было настроение, при котором она просто не могла так поступить. Она хочет ту глубокую тарелку, значит, возьмет ее. Ноги и руки, поддавшиеся фобии, очень некстати стали деревянными, совсем не помогая ребенку. Девочка привстала на носочки, изо всех сил потянувшись к желанной посуде, не забывая крепко держаться за шкаф другой рукой. Она тянулась так старательно, что, казалось, только что выросла на пару сантиметров, однако тарелки даже коснуться не получилось. Юдзуна рассерженно выдохнула и, сделав максимально близкий шаг навстречу полке, решила попробовать еще раз, чувствуя, как учащается ее сердцебиение. — Ты что творишь? Не отвлекаясь от своей миссии, она обернулась через плечо, хотя это было вовсе необязательно, ведь в доме находился только один Юкио, который, собственно, и стоял на кухне, зевая и почесывая затылок. Очевидно, он только что проснулся, о чем говорили заспанные глаза и еще более растрепанные, чем обычно, кудри, а рубашка пижамы и вовсе наполовину расстегнулась. — Пытаюсь… достать… тарелку… — прерываясь на растягивание своей руки до неестественной длины, ответила девочка. — Вон же тарелки, — окинув взглядом посуду, до которой сестра вполне дотягивалась, сказал он. — Мне нужна именно эта, — Юкио чувствовал, что сестра сейчас либо свалится и разобьется, либо сломает себе руку, либо разобьет все тарелки в шкафу. «Дурочка». — Слезь, — приблизившись к тумбе и похлопав младшую по ноге, скомандовал брат. Юдзуна прекратила свои попытки и непонятливо уставилась на него. — Слезай, говорю. Решив не спорить с ним, девочка поспешно спустилась с тумбы на пол, все также стараясь смотреть перед собой, а не вниз, чтобы не потерять сознание от страха. Когда она наконец почувствовала под ногами твердую поверхность, то расслабленно выдохнула. Юкио еще раз мысленно назвал сестру глупой, после чего, приподнявшись одной ногой на стул и потянувшись рукой к полке с посудой, достал несчастную тарелку. — На, — он протянул емкость Юдзуне. Она, взяв тарелку в руки, осмотрела ее так, будто то была не тарелка, а какое-то инопланетное существо, после чего, недоверчиво глянув на брата, со странной вопросительной интонацией младшая ответила: — Спасибо?.. — Пожалуйста. Юкио безразлично пожал плечами и прошел дальше по кухне, подходя к кофемашине. Оглядев устройство со всех сторон и почитав надписи над кнопками, он пошарился по полкам и, найдя нужные упаковки с кофе и кружку, начал заниматься тем, что обычно делал отец, кому кофемашина и принадлежала. — Ты чего?.. — озадаченно спросила Юдзуна. — Делаю кофе, — не отвлекаясь от процесса и внимательно осматривая каждую кнопочку, ответил он. — Но нам нельзя пить кофе. И трогать это. Это же папино… — Какая же ты зануда. Ты где-то его видишь? — Юдзуна осторожно осмотрелась, будто отец и правда мог быть в доме. — Нет? Значит, не узнает. Если, конечно, ты будешь молчать. Или ты ябеда? — Нет… — ответила сестра и поджала губы. — Ну вот и все. Поставив кружку на отведенное для нее место и засыпав зерна в нужный отсек, Юкио уверенно нажал на большую кнопку, выставив подходящие ему параметры в программе. Машинка начала шуметь, после чего послышался приятный звук льющегося густого напитка. Взяв кружку и вернув параметры на исходные, мальчик убрал все упаковки на место и сел за стол. Стараясь игнорировать небольшое преступление брата, Юдзуна достала из холодильника рис и паровую булочку, положила себе небольшую порцию в тарелку и поставила разогреваться. Осторожно поставив еду на стол подальше от Юкио, она налила себе стакан воды и, готовая завтракать, села за стол. Брат довольно быстро допил свой напиток, поэтому долго сидеть с ним в полной тишине не пришлось. Он сполоснул кружку и прошел в ванную. Хоть основной и была их ванная на втором этаже, Юкио почему-то больше любил ту, что на первом, поэтому в основном зависал именно там. Можно было даже сказать, что ванная на нижнем этаже полностью принадлежала брату, потому как никто больше ей не пользовался. До двенадцати оставалось еще два с половиной часа, которые казались Юдзуне мучительно долгими. В доме было нечего делать. Возможно, стоило выйти и поиграть на заднем дворе? Хотя и там стояла только скамейка, установленная непонятно, для чего. Юдзуна решила помыть всю грязную посуду, которой, к сожалению, накопилось очень мало, поэтому она тщательно намыливала каждую тарелку и кружку и споласкивала по несколько раз. Однако, даже с растягиванием времени помывка посуды заняла всего пятнадцать минут. Тогда она решила включить телевизор и еще раз пройтись по каналам в надежде найти что-нибудь интересное. По детским программам шли скучные и глупые мультики, а новости должны были быть еще нескоро. И тут Юдзуна осознала кое-что, как ей показалось, ужасное. — Шото же нужен подарок! — воскликнула она, ругая себя за то, что про самое главное она совсем позабыла. Теперь двух часов не хватало от слова совсем, чтобы придумать и сделать подарок на день рождения брату. Настроение Юдзуны начало стремительно падать, и она в панике затопала ножками, недовольная тем, что ей даже близко в голову не пришло подумать об этом заранее. Она побежала на второй этаж, в свою комнату, с целью найти что-нибудь, более-менее похожее на подарок, там. Среди множества кривоватых фигурок изо льда и соленого теста на столе не было ничего подходящего. Девочка начала перебирать ящики в столе, но и там лежали лишь тетрадки, книжки и листочки с пройденными тестами. В шкафу хранилась только одежда, а в другом — подушки и пледы, поэтому расстроенная Юдзуна плюхнулась на кровать, расстроенная из-за своей непредусмотрительности. — Ну должно же быть хоть что-то! — уткнувшись лицом в подушку и задергав ногами, пропищала девочка. Она резко подняла голову, еще раз оглядывая комнату. Уговорить отца купить подарок Шото, наверное, и вовсе было невозможно, да и опасно для жизни, поэтому вряд ли она бы вообще смогла что-нибудь найти для малыша. Девочка грустно подошла к окну и, присев за стол, подперла пухлые щеки ладонями. За окном царила настоящая зима, поэтому стекло запотевало с краев. В этом году все, как в сказке: замерзли лужи, пошел снег. И даже сейчас за окном плавно падали маленькие белые пушинки, завораживая своим полетом. — Красиво… — протянула девочка. — Снежинки падают… — она продолжила описывать то, что видит, и тут ей в голову пришла гениальная идея! — Снежинки! Можно сделать для Шото маленькую снежинку! Будет прямо как настоящая! — радуясь тому, что ей наконец пришло озарение, Юдзуна вскочила с места и начала осматривать стол в поисках того, что поможет сделать фигурку. — Только снежинки гораздо сложнее цветочков… Может не получиться… — вспомнив необычные формы снежинок, подумала она. Юдзуна тряхнула головой, отгоняя всякие сомнения прочь и, быстро придумав план создания настоящей красивой снежинки, спустилась на первый этаж к гардеробу. Накинув теплую куртку, обмотав вокруг себя уютный вязаный шарфик и надев сапожки, она решительно проследовала на задний двор. Яркий белый свет ударил по глазам, как только она отворила дверь. Как и предполагалось, весь двор усеял снег, а сверху медленным хороводом летали крохотные снежинки. Завязав шарф потуже и ступив в глубокие для нее сугробы, Юдзуна принялась за дело. Ей нужно поймать снежинку и скопировать ее форму, чтобы создать ледяную фигурку. Снежинки были крохотными и быстро таяли, но, в отличие от всех, с этим у малышки не было проблем, ведь она умела менять температуру рук. Поймать снежинку оказалось не так-то просто. Несмотря на уже порядком замерзшие ладошки девочки, они все равно таяли слишком быстро. Юдзуна была уверена, что ее руки очень холодные, так почему снежинки все равно таяли? Поймав очередную кроху, она уложила ее себе на ладонь и принялась осматривать, запоминать каждую грань, но через минуту та снова начала таять. Щеки и нос уже покраснели и, в сравнении с бледной кожей, выглядели так, словно их нарисовали краской. Юдзуна сняла куртку. Со временем она поняла, что чем меньше на ней одежды, тем лучше она может испускать холод, поэтому куртка лишь мешала. Ненужную вещь девочка скинула на, в кои-то веки, пригодившуюся скамейку. Пройдя чуть дальше в сад, она неудачно наступила на не замеченную под слоем снега лужу, из-за чего поскользнулась и свалилась с уступа вниз. Колено и запястья, на которые пришелся удар, уже сильно болели, и на глазах начали выступать слезы. Шмыгнув носом, Юдзуна смахнула их и, игнорируя кровь и ссадины на руках, встала. — Ну а теперь ты что делаешь? — уже порядком уставший от выходок сестры за только успевший начаться день спросил брат, стоявший на пороге двери. — Ловлю снежинки, — Юдзуне все же очень хотелось расплакаться, но, нет, не при нем. — И как успехи? — голос Юкио звучал так, будто он над ней смеется, поэтому поворачиваться к нему не хотелось совсем. — Они слишком быстро таят, — с ноткой обиды послышалось из сада, — ничего не получается. — Ну, конечно, они таят, это ж замерзшая вода. А ты наверняка руки охлаждаешь максимум до двадцати, — фыркнул мальчик, сложив руки на груди. Остановившись в центре сада, Юдзуна медленно обернулась на брата, оглядывая его с ног до головы с очень подозрительным взглядом. Юкио старательно смотрел в другую сторону. — Ты знаешь, до скольки… охладить надо? — не совсем понимая, что за сложные вещи говорит брат, но догадываясь, что он может ей помочь, спросила девочка, поднимая ладони перед собой. — Знаю. А ты знаешь, что от обычной простуды можно умереть? — кинув взгляд на лежащую на скамье куртку, ухмыльнувшись, выдал он. — Юкио, скажи, как поймать снежинку, — взгляд сестры стал каким-то неприятно уверенным, — пожалуйста. Выражение лица старшего все больше приобретало издевательский характер, что немного пугало Юдзуну. — Только в обмен на услугу, — самодовольно улыбнулся он. Сестра моментально кивнула. — Ладно. Тебе нужно охладить руки хотя бы до нуля градусов. — Это как? — она еще раз осмотрела свои ладони, пытаясь сделать их максимально холодными. — Твоя причуда — сама думай. Пока температура выше нуля, снег будет таять. Руки должны быть ле-дя-ны-ми. Понятно? — Юдзуна неуверенно кивнула и сконцентрировалась, чтобы заморозить собственные руки. Ладони и пальцы начало болезненно щипать, после чего она совсем перестала их чувствовать. Неприятные ощущения заставили ее сжать зубы. От рук поднималась морозная дымка, что насторожило Юкио, и он нахмурился. Сестра начала кряхтеть и шипеть, продолжая охлаждать свое тело. — Эй, — окликнул ее брат, — не так сильно. Эй! — похоже, она его совсем не слушала. — Юдзуна! — он сделал небольшой шаг из дома на улицу. Игнорируя его слова, младшая, трясясь от холода, подняла руку вверх, прямо к приближающейся снежинке. Та мягко упала на ее ладонь. Не теряя ни минуты и понимая, что долго она не сможет поддерживать такую низкую температуру, Юдзуна приблизила вторую ладонь к снежинке и, внимательно рассматривая ее уникальные черты, начала создавать такую же. В свободной ладошке начала появляться ледяная фигурка, превышающая размеры натуры, но в точности повторяющая оригинал. Руки Юдзуны неестественно сильно тряслись, а все ее тело подрагивало от мороза. Юкио сделал более крупный и уверенный шаг в сад, намереваясь остановить глупые попытки сестры заморозить себя насмерть. — Не т-трогай… Я п-п-почти з-закончила… — заметив приближающийся силуэт, тихо проговорила она. — Если ты тут сдохнешь, отвечать буду я, идиотка! — рассерженно выкрикнул брат. «Почему ей не страшно?» Остановившись буквально в метре от скукожившейся маленькой фигурки, Юкио вдруг замер, наблюдая за тем, что создавалось в руке сестры. Ледяная снежинка действительно была почти готова, причем от оригинальной отличалась только размером, чем поразила мальчика. Терпеливо дождавшись, когда фигурка будет закончена, Юкио схватил сестру за руку и потащил в дом. С силой толкнув ее в теплое помещение и закрыв за собой дверь, он схватил первый попавшийся плед, удачно лежавший на диване, и швырнул в ее сторону. — От тебя одни проблемы! — сжав руки в кулаки, разозлился он. Укутавшись в шерстяной плед, с трудом взяв его края в заледеневшие руки, Юдзуна свернулась калачиком на полу. — Спасибо, — куда-то в пол проговорила девочка, — что ты хотел попросить? — ее голос звучал виноватым, но она не обращала внимания на крики брата, что его еще больше бесило. Издавая пугающие рычащие звуки и держа себя в руках, чтобы не убить противную сестру прямо здесь, он убежал наверх и через несколько минут вернулся, кидая на сестру аккуратно сложенный белый концерт. — Передай это Тойе, — отворачиваясь и пытаясь угомонить свое взбешенное состояние, выдал Юкио, — никому не показывай и не говори об этом. И сама не смотри. А вообще, лучше спрячь. Но отдай ему в руки. Ясно? — Хорошо, — забирая конверт и пододвигая его поближе к себе, согласно кивнула Юдзуна. Раздражительно цыкнув и устрашающе громко зашагав, Юкио ушел в свою комнату, не забыв хлопнуть дверью так, что, казалось, сейчас рухнет весь дом. Юдзуна аккуратно откинула край пледа, под которым лежала, по ее мнению, настоящая драгоценность. Полупрозрачная и искрящаяся, ледяная снежинка размером с детскую ладонь в целости и сохранности покоилась на полу. Она выглядела так, словно ее вырезал настоящий мастер, ничем не выдавая в нем руку ребенка. Грани были четкими и ровными, а текстура — гладкой. Это была самая настоящая снежинка, какую Юдзуна и хотела сделать. Слабо улыбнувшись, она прижала подарок к груди, поворачивая голову в сторону часов. До двенадцати оставалось пять минут.***
Пейзаж за окном стремительно менялся. Медленно падающий снег быстро проскакивал перед окном машины, беззвучно ударяясь о стекло. По улицам ходили тепло одетые люди, некоторые укрывались от снегопада зонтиками, некоторые — капюшонами, но добрая часть народа предпочла и вовсе от осадков не прятаться. Город оживился: молодежи на улицах было особенно много. Каникулы еще не кончились, поэтому подростки не теряли ни минуты свободного времени и оккупировали торговые центры и парки. Все-таки снег в Мусутафу выпадал не так часто. Юдзуна прижалась щекой к окну и с восхищением разглядывала город. Неожиданно для себя она чихнула, фыркнув, как котенок. — Юдзуна-сан, вы не простыли? — глаза Гото подозрительно сверкнули в зеркале переднего сидения. — Нет, все в порядке, — она улыбнулась, потирая нос. Ворота в поместье Тодороки, кажется, измельчали с последнего визита. Дождавшись, когда Гото откроет ей дверь, Юдзуна спрыгнула на мягкий снег и прошла к звонку. — Через два часа я буду здесь, — напомнил водитель. — Хорошо. Спасибо, Гото, — еще раз улыбнувшись мужчине и получив менее яркую, но все же улыбку в ответ, она развернулась и уверенно нажала на кнопку звонка. Калитка открылась, и девочка, не отвлекаясь на разглядывание сада, поспешила к входной двери. Словно по прописанному сюжету, деревянные двери отворились и на пороге появилась знакомая женщина. — Здравствуй, Юдзуна-чан, — она улыбнулась и сделала шаг в сторону, пропуская ребенка в дом. — Проходи, не стесняйся. — Здравствуйте, Рей-сан, — улыбка не спадала с лица девочки, так сильно она была рада вновь увидеться с тетей и двоюродными братьями и сестрой. Рей помогла племяннице снять куртку и, отряхнув ее от снега, повесила в шкафу в прихожей. Как всегда аккуратно, девочка уложила ботиночки на пороге сбоку, чтобы та никому не мешала. Когда она подняла голову, перед ней, вызывая чувство дежавю, возник громоздкий и пугающий силуэт. — Здравствуйте, Энджи-сан, — уже тише, но все же стараясь держать улыбку, учтиво поприветствовала дядю она. Ответа не последовало, зато послышался недовольный выдох. В кармашке платьица прятался конверт и ледяная снежинка, которые Юдзуна старательно сжимала через ткань одежды, боясь, что потеряет свои драгоценности. А еще ей казалось, будто аура Старателя сможет растопить с таким трудом сделанный ей подарок для Шото. — Ну, пошли в детскую, Юдзуна-чан? — отвлекая племянницу от страшного взгляда хозяина дома, Рей наклонилась к ней, легко положив хрупкую руку на такое же хрупкое плечо. — Да, — ответила девочка и проследовала за тетей, ловя на себе обжигающий взгляд и еле держась, чтобы не перейти на бег. — Ты не расстроишься, если я скажу, что Фуюми с Нацуо сейчас нет? Ребенок мотнул головой, мол, «нет, не расстроюсь», хотя это расстраивало. Она очень хотела поиграть с ними, хотела увидеть Нацу и посмотреть, как он вырос и, возможно даже, перерос ее. Обидно. Юдзуне казалось, что она не была здесь тысячу лет, и даже позабыла, где какие комнаты находятся. Впрочем, списать провалы в памяти можно было на то, что дом был огромным и имел десятки комнат, а не на забывчивость ребенка. Неприятный осадок после встречи с дядей, как по волшебству, испарился, как только Юдзуна увидела детскую кроватку. Ей хотелось подбежать к ней, залезть повыше и разглядеть малыша со всех сторон, потрогать его, поговорить с ним, и она чуть было не сдержалась, совсем забыв о правилах приличия. — Можно… — Конечно. Он не спит, — невесомо взяв девочку за руку, Рей подвела ее поближе к колыбели. На руках женщина заметила свежие глубокие ссадины и порезы, что заставило ее насторожиться. Стараясь хотя бы сегодня не думать о плохом и не спугнуть племянницу, как это произошло в прошлый раз, Рей наклонилась к кроватке, чтобы взять малыша на руки. Аккуратно обхватив теплый комочек, она присела на корточки так, чтобы Юдзуна могла увидеть его. Эмоции едва сдерживались, но ничего, кроме как солнечно улыбаться, она и не могла. Шото она еще ни разу не видела, никаких фотографий не присылали, ей его даже не описывали, поэтому впечатление было еще более ярким. Первое, что бросилось в глаза, — его необычные разноцветные волосы. Не такие, как у Тойи, и не такие, как у самой Юдзуны. Волосы ровненько разделены на две половинки разными цветами: правая — белая, а левая — красная. Не успев как следует удивиться необычным волосам ребенка, девочка заметила его глаза, которые тоже были разных цветов. — Его глаза… — только и смогла проговорить Юдзуна. — Да. Это называется «гетерохромия». Слышала о таком? — Рей нежно провела пальцами по щеке сына. — Никогда не слышала… — Юдзуна наклонилась поближе к Шото, чтобы убедиться, что ей не мерещится. Нет, не иллюзия, его глаза и вправду разные. Юдзуна никогда в жизни такого не видела и даже не знала, что такое бывает. Мальчик был на удивление спокойным и просто наблюдал за происходящим вокруг, не издавая ни звука. Сейчас он смотрел прямо на Юдзуну, поэтому она постаралась ему улыбнуться так, чтобы он не испугался. Она слышала, что маленькие детки могут пугаться всего на свете. Вот только первым напугал ее сам Шото, неожиданно схватив ее за светлые концы волос. Юдзуна зависла в воздухе, боясь пошевелиться и тем самым нечаянно навредить малышу. — Не бойся, Юдзуна-чан. Все дети так делают. Тянут ручки к тому, что им приглянется, — Рей со спокойной улыбкой оглядывала лицо сына. — Значит, я ему нравлюсь? — Еще как нравишься. Похоже, Шото не собирался отпускать приглянувшиеся ему белые волосики, более того, он запустил их себе в рот, что и вовсе Юдзуну обескуражило. Рей лишь тихо хихикнула, осторожно убирая прядки изо рта малыша. Девочка подумала, что если бы ей нужно было так просидеть возле Шото вечность, то она бы точно справилась. — Рей-сан, я… — бледные щечки наливались краской. — У меня есть кое-что для Шото. И не волнуйтесь! Оно точно ему не навредит! Можете сами проверить, — Юдзуна поспешила достать из кармана ледяную фигурку, прежде чем взгляд тети начал меняться на тревожный, — я очень старалась… Рей забрала фигурку из рук племянницы, оглядывая ее с разных сторон и поглаживая пальцем, проверяя на острые края. Похоже, она действительно была безопасна. Женщина еще раз осмотрела предмет, только сейчас увидев в нем очень красивую и ровную снежинку, сделанную настолько кропотливо, что невозможно было поверить в то, что ее создал семилетний ребенок. — Ты сама это сделала? — удивилась Рей. — Да… Не нравится? — нервничая и складывая ладошки вместе, осторожно спросила девочка. — Нет… Нет-нет, Юдзуна-чан, очень нравится! Это очень красиво, просто не верится… — перестав видеть в ледяном творении угрозу, женщина наконец всецело осознала, что это дело рук маленького ребенка. — Держи. Юдзуна аккуратно положила полученный обратно подарок возле малыша. — С днем рождения, Шото, — она улыбнулась, несмело подталкивая фигурку к нему, — это твой подарок. Рей наконец смогла успокоиться. Она чувствовала, какой хорошей и доброй девочкой растет ее племянница и не могла понять, в кого. К Спектру она относилась с опаской, но видела, что тот не падок на эмоции, причем, любые. Как ребенку, лишенному любви и заботы, удается так ярко улыбаться? Кто ее этому учит? Женщина поднялась с пола и уложила молчаливого и любопытного Шото, который уже давно принялся облизывать и грызть снежинку, обратно в кроватку. Ей действительно понравился сделанный племянницей подарок, и она не могла налюбоваться на него. И тут ей в голову пришла идея. — Юдзуна-чан, я кое-что придумала, — забирая у малыша снежинку, оповестила ее Рей. Девочка внимательно наблюдала за действиями тети, которая с помощью пары несложных махинаций продела через ажурный центр снежинки петельку и повесила ее над колыбелькой Шото, среди остальных игрушек, висящих на карусели. Ребенок сразу же протянул ручки вверх, к своему подарку, кружащемуся на конструкции и напоминающему настоящую снежинку, начав улыбаться. — Ну вот. Ему очень нравится, — Рей тоже улыбнулась, нежно поглаживая девочку по голове. Все вышло даже лучше, чем Юдзуна планировала, и ее улыбка не сходила с лица, а милый розовый румянец так и остался на милых щечках.***
О своем последнем задании на сегодня Юдзуна забыть не могла. Ей, правда, было очень интересно, что находится внутри конверта, что брат решил передать Тойе и, главное, зачем, но холодный и настораживающий взгляд Юкио появлялся в голове крупной картинкой, когда она задумывала заглянуть внутрь. Нет-нет, она туда не полезет. Потом ей будет стыдно, совесть замучает, а брат просто почувствует это. Таким точно нельзя заниматься, а то ей в любом случае достанется. Юдзуна шагала вдоль коридора к определенной комнате, принадлежавшей старшему сыну семьи Тодороки. Тойя ей чем-то напоминал Юкио. Они оба ее пугали. В отличие от Фуюми, с которой девочка часто играла, Тойя вообще редко показывался на глаза, да и они практически не разговаривали. Юдзуна его совершенно не знала и только сейчас задумалась о том, что она не уверена насчет того, как к нему обращаться. А говорила ли она с ним вообще? Юдзуне на секунду показалось, что в доме Старателя как-то душно. В силу причуды девочке вообще никогда не бывало жарко, но сейчас что-то странное происходило с телом. Юдзуна остановилась перед дверью, стирая со лба пот, который на себе видела чуть ли не впервые за всю жизнь. Она постаралась дышать чуточку глубже, не понимая, почему голова начинает странно побаливать, поэтому не сразу заметила, что дверь перед ней отодвинулась. — Привет… Тойя…кун? — бегая глазами по полу, неуверенно назвала его имя Юдзуна. — Ну, привет, — скрестив руки на груди, ответил мальчик. — Что хотела? Юдзуна осторожно подняла голову вверх, к лицу брата. Похоже, она его не видела настолько давно, что за это время его волосы успели полностью побелеть. Как ни странно, Тойя не такой страшный, каким его себе представляла девочка. По крайней мере, он значительно меньше Юкио, что уже позволяло вздохнуть с облегчением. От жары дышать было тяжело, поэтому Юдзуна поспешила достать конверт из кармана и протянуть стоящему напротив. — Это тебе от Юкио. Он просил никому не говорить, — бледная рука, обмотанная потертыми бинтами у тонкого запястья, потянулась в сторону девочки, а потом с характерным звуком Тойя выхватил конвертик из ее ладошек, заставив ее непроизвольно зажмуриться. — Что там? — Не знаю, — старший заметил, что у сестры какой-то уставший взгляд. — Спасибо, — сухо бросил он и закрыл дверь. Он настолько медленно задвигал ее, смеряя сестру, как ей казалось, надменным взглядом через уменьшающийся дверной проем, что она опустила голову вниз. Разговор вышел, мягко говоря, неудачным. Похоже, Юдзуне просто не суждено подружиться с Тойей. Наверное, они просто очень разные, вот и все. Снова вытерев пот со лба, она решила вернуться в детскую.***
Гото забрал малышку Юдзуну из дома Тодороки, но вместо того, чтобы везти ее домой, повез прямиком в больницу. У девочки был жар, а лихорадило ее настолько сильно, что водителю пришлось нести ее на руках. Оповестив об этом Спектра и получив команду на какое-то время переквалифицироваться в няньку, Гото, вздохнув, отправился сначала в дом Йосадзаяши за медицинскими документами, заранее получив на это согласие от хозяина, после чего вернулся в больницу, где подписал все нужные бумаги, а затем слушал рекомендации по лечению и ждал, пока Юдзуна придет в себя. Он четко решил для себя, что за это потребует хотя бы лишний выходной.***
— Какой ты, оказывается, сентиментальный, Юкио, — оглядывая содержимое конверта и довольно улыбаясь, сказал вслух Тойя. Он откинулся на спинку кресла и, безмятежно прикрыв глаза, уставился в потолок. На столе лежал листок, до этого сложенный в конверт, на котором крупными и, на удивление, ровными иероглифами было написано: «Прости».