***
Уроки в школе, как назло, заканчивались в самый солнцепек. Яркий, практически белоснежный кружок светил так, что даже закрытые глаза не спасали от его колких и неприятных лучей. Жгучее тепло моментально пекло голову, из-за чего в глазах мутнело и хотелось прилечь в первом же попавшемся темном уголке. То, как обжигал нагретый асфальт, чувствовалось даже сквозь обувь, так что идти становилось практически невозможно. Постояв под крыльцом у входа в школу, Юдзуна задумалась о том, безопасно ли ей вообще отправляться в привычное путешествие в такую ужасную погоду? Если ей станет плохо где-нибудь по дороге? Пару раз глубоко вздохнув и все-таки решившись продвигаться к пункту назначения, боясь за то, что ее друг умрет с голоду, она активировала причуду. Набрав два коротеньких сообщения Гото и отцу, дочка про-героя уверенно шагнула на освещенную территорию. Проблема заключалась в том, что в жару контролировать стужу становилось сложнее, а резкие перепады температуры кружили голову. С этого и начался нелегкий путь юной путешественницы, перебегающей из тенька в тенек, словно это — игра в классики. Оказалось, прятки от лучей — куда более мудреное и долгое занятие, и Юдзуна так измоталась за всю дорогу, что ее стало неумолимо клонить в сон прямо в автобусе. Добавляло «приятных» ощущений еще и то, что она ничего не съела за день, отчего ее начало еще и укачивать. От автобусной остановки она передвигалась так же, аккуратно ступая по теневым границам и время от времени прикладывая морозную ладошку к горячему лбу. Когда девушка добралась до заброшенных зданий, ей наконец удалось хоть немножко передохнуть. Тени здесь предостаточно. Все еще очень жарко, но не так невыносимо. В голову пришла идея сделать себе огромный кубик льда и посидеть внутри него, причем с каждым шагом она казалась все менее бредовой. Чувствуя себя самым настоящем героем дальних дистанций, Юдзуна забежала в знакомое здание и наконец смогла отдышаться. Хорошо хоть, что солнце имеет свойство садиться, а лето — не длиться круглый год. — Господи, наконец-то я здесь, — тяжело дыша, с нескрываемой болью произнесла она, проходя вглубь просторного прохладного помещения. — Привет. После короткого приветствия, брошенного даже не в сторону стоящего у окна хозяина «дома», внимательно проследившего за движениями девушки, она нагло плюхнулась на скрипучий матрас. И первое, что бросилось Даби в глаза, так это летняя форма, которую он раньше не видел и которая оголяла тонкие запястья да шрамы на них. — Теряешь воспитанность на глазах, — заметил парень, скрестив руки на груди. — Ты на улицу выходил вообще? Там адское пекло, — она смешно задергала ножками, скидывая обувь. — Возьми сам еду из сумки, пожалуйста. Я не встану. Распластавшись звездочкой на импровизированной кровати, она прикрыла глаза и перестала шевелиться, на действии доказывая последнюю сказанную фразу. Ну точно не встанет. Даби шумно вздохнул, но все же послушно забрал положенный ему обед из школьной сумки, попутно замечая, что Юдзуна, похоже, на учебу вообще ничего, кроме одной тетрадки и карандаша не носит. А еще не ест, ко всему прочему. Оценочно осмотрев блюдо на наличие рыбы и убедившись, что оно пригодно для пищи, юноша аккуратно присел возле гостьи, стараясь не касаться ее, что было сложно из-за того, как вальяжно она развалилась в чужой постели. — Тебе повезло, — пробурчала она. — Тебе-то что эта жара? Какие-то жалкие тридцать три градуса. — Ты удивишься, но я тоже не люблю жару, — глаза школьницы распахнулись и недоверчиво покосились на собеседника. — Ты пошутил? — немигающий взгляд Даби явно говорил о том, что он не выдумывает. — Значит, тебе жарко? — ответа не последовало, но он продолжал равнодушно смотреть на нее. — Могу охладить. Какой-то странный блеск отразился в хрустально-серых глазках, и девушка приняла сидячее положение, придвигаясь поближе к парню и протягивая ему свои бледные исцарапанные ручки ладошками вверх. Даби не сдвинулся с места, но перевел взгляд на протянутые ладони, а затем обратно на ее лицо. — Взаимовыгодный обмен, — она чуть улыбнулась, а нежные щечки краснели прямо на глазах то ли от жары, то ли от чего-то еще. — Ты меня греешь, когда холодно, а я остужаю тебя, когда жарко. — Необязательно, — он отвернулся, спешно приступая к еде. Однако упертая гостья подвинулась еще ближе и помахала ладошками прямо возле рук Даби, не собираясь принимать отказ. — Ты не отстанешь, н-да? — повезло же ему, волку-одиночке, обзавестись назойливой знакомой в лице Йосадзаяши Юдзуны. — Да ладно тебе? что такого-то? — себе она это говорила или ему, до конца непонятно. — Давай ручки, — будто уговаривая ребенка поиграть с ней, девушка пару раз сжала руки в кулачки. Настоящая головная боль. Вот, кто она. Стоило ли избавиться от нее или все же потерпеть, когда само перестанет? Даби прикрыл глаза, откладывая свой обед в сторону и поворачиваясь к Юдзуне всем корпусом, замечая, как она упорно старается смотреть куда угодно, только не на него. Очень интересно, наверное, разглядывать серый пол. Юноша нехотя протянул обе руки вперед, ожидая дальнейших действий гостьи, и она, точно играя в проверку на реакцию, резко, но при этом аккуратно схватила его за ладони. Минуту она пыталась уложить их поудобнее, мягко щупая чужую кожу, словно та — плюшевая игрушка для тисканья. Даби уже как-то свыкся, что Юдзуна бывает непредсказуемой и страдает порывами своеобразной смелости, задавая вопросы невпопад или совершая странные действия, включая и происходящее сейчас. Словом «стабильность» ее описать точно нельзя. Настроение у старшеклассницы скакало, как будто кто-то в ее голове в шутку жал на случайные кнопки. Приятная прохлада прошлась волной по всему телу, заставляя его незаметно поерзать, а затем плавно остудила и развеяла духоту вокруг. Судя по ее движениям, она считала Даби хрустальным, потому что боялась как-то не так надавить на его руки в местах ожогов, тем самым сделав ему больно. Смелость с пугливостью. Интересная смесь. — Ты хорошо контролируешь температуру, — такая неожиданная похвала повлекла за собой короткое вздрагивание холодных ручек. — Да и, в принципе, у тебя сильная причуда. — Твоя явно сильнее, — и вот опять прилив смелости, заставивший девушку поднять голову на Даби. — Не зря же говорят «бояться, как огня». А еще из-за причуды появляется все это, — не отпуская юношеских рук, она повернула запястья вверх, показывая многочисленные царапины и ссадины, большая часть из которых уже стала шрамами. — Ты же можешь создавать лед всем телом? — Ну… Да. Но руками лучше всего получается. Ногой, допустим, получится только кривая глыба. Даже локтем сложно сделать ровную фигуру, — она досадливо пожала плечами. — А что? — Ты вполне можешь научиться создавать лед на том участке тела, которому грозит получение какого-либо урона, — Даби перевел на вечно обмотанные обилием пластырей колени знакомой. — И довести создание брони до автоматизма. — А такое возможно? — удивленно охнула она. — Вполне. Ты проверяла свой лед на прочность? — Он… Прочный. — Насколько? — Как металл? Я не уверена… — Юдзуна задумчиво прикусила губу, вспоминая только то, как она бросала его из окна второго этажа и он не разбивался. — Ртуть тоже металл, — придирчиво заметил Даби. — Не умничай, — девушка состроила недовольную кошачью мордашку. — Как я тебе назову конкретный металл? Где мне эксперименты ставить? Юноша согласно промычал, задумываясь о чем-то своем. Юдзуна тоже решила подумать и невольно вспомнила «советы» одноклассницы, сопоставив некоторые факты с упомянутыми пунктами. Даби ей интересуется, даже очень. А еще все-все замечает, даже вот похвалил. Она поймала себя на мысли, что очень бы обрадовалась, если бы он захотел ее обнять или… Юдзуна резко замотала головой в разные стороны, густо краснея и пытаясь прогнать пугающие желания из мыслей. Она исподлобья глянула на преспокойного парня, который большую часть времени выражал только гнетущее равнодушие. О чем он вообще думает? Ей казалось, что в его голове сокрыто много чего интересного и, возможно, даже страшного. Поделится ли он с ней когда-нибудь? Расскажет ли о том, как попал сюда и почему у него эти ожоги? Он такой странный: то проявляет интерес и сам о чем-то спрашивает, то отсаживается подальше и старается даже не смотреть на нее. А еще постоянно избегает прикосновений. Настолько часто и явно, что Юдзуне иногда становится обидно. Даже сейчас ей пришлось уговаривать его, чтобы они смогли посидеть вот так, взявшись за руки. И то, наверное, если бы она не аргументировала это предложением отогнать жару, он бы точно отказался и сел бы в самый дальний угол огромного помещения. И как понимать его, если он такой неоднозначный? Или, может, ей действительно стоит проявлять больше инициативы? Может, тогда он станет более понятным, этот Даби? Может, наконец скажет ей хотя бы свое настоящее имя? Этот вздох Юдзуна смело могла назвать самым глубоким за день, настолько глубоким, что аж легкие заболели. Решив действовать, пока боязливая часть натуры не заставила ее остановиться, девушка чуть сильнее надавила на широкие ладони Даби, осторожно забираясь пальцами между ямочками его пальцев и сжимая теплые руки покрепче, надеясь, что так она сможет его удержать, если он вдруг захочет сбежать. — Хватит, — резко оторвав свои ладони от девушки, которая с огромным трудом отважилась на такое действие и которая была уверена, что ему не хватит сил отдернуть руки из ее цепкой хватки, юноша, как и предсказывалось, отодвинулся на приличное от нее расстояние. — Я достаточно остыл. Благодарю. Нижняя губа начала предательски трястись, а обида в груди неприятно разливалась по всему телу, словно заражая каждую его клеточку, но Юдзуна, изо всех сил сдерживая эмоции и слезы, подняла голову на парня. И улыбнулась. — Не за что, — улыбка вышла невероятно правдоподобной, что даже стало тошно от того, какой на самом деле фальшивой и болезненной она была. — Взаимовыгодный обмен, помнишь? — Он самый, — хмыкнул Даби и, полностью переводя свое внимание на принесенный ему обед, решил, что настало время оценить его вкус. Сидеть в тишине казалось невозможным. Просто невыносимо и убийственно. Юдзуна чувствовала, что у нее начнется истерика, если это молчание продлится еще секунду, даже несмотря на то, что собеседник уже начал есть. Как он может оставаться таким безразличным? Он настолько бесчувственный? Такой же, как ее отец и брат? — Кстати, насчет того, что ты сказал про мой лед, — очередная улыбка отразилась на ее фарфоровом личике. — Научишь меня?***
— Сколько Вы еще будете так на меня пялиться? Я просто нарезаю хлеб, — Юкио стоял спиной к гостиной, но от пронзительного взгляда позади него чувствовал, как где-то на уровне лопаток прорезается дырка. Со стороны дивана послышался смешок, да еще и такой задорный, словно юноша был не жильцом этого дома, а зверушкой для показа в каком-то цирке. — Очень мило, что ты перешел на «Вы», Юки, — если бы подростку прямо сейчас дали пистолет, он бы с пребольшим удовольствием застрелил эту наглую рожу. — Но, видишь ли, ножом вполне можно порезаться. Я всего-навсего беспокоюсь. «Как же он меня бесит». — С таким ископаемым на «ты» желания общаться нет, — съязвил он, а затем обернулся, небрежно помахивая ножом в руках. — Это нож, блять, для хлеба. Как я им себя порежу? Я тебе что? хлебобулочное изделие? И даже если Фортуна сегодня на моей стороне, и я смогу сделать себе этой хренью хотя бы царапинку, Вы, Хару-сан, меня моментально вылечите. Гость, выступающий последние несколько месяцев в качестве няньки — а ставший тюремным надзирателем — для восемнадцатилетнего Юкио, заливисто рассмеялся. — Ты такой вредный, Юки, что аж плакать хочется. От смеха, — он снова расхохотался, и юноша искренне считал себя психически здоровым на фоне своего наблюдателя. — Не переживай. Раз Сакуя меня попросил, я верну тебя в исходное состояние, даже если ты переломаешь себе все косточки и вырежешь все потрошки, — Хару перешел на пугающе низкий тон. — Класс, — бросил Юкио и снова отвернулся. Что ж, отец в плане друзей оказался не особо избирательным и сблизился с первым попавшимся психом. Каким образом рассудительный и прагматичный Спектр вообще с ним познакомился? Гото раздваиваться не умел, к всеобщему сожалению, поэтому вскоре не смог разорваться между основной работой и должностью сторожа сына хозяина. Когда отец сказал, что водитель караулить Юкио больше не станет, он решил, что теперь снова будет проводить время в привычном одиночестве и, возможно, даже наконец сможет осуществить свое единственное желание. Но нет, в один «прекрасный» день в дом заявился уже давно позабытый и запылившийся, как детский ночной кошмар, белобрысый упырь. Похоже, других дел у него не наблюдалось, поэтому Зеро не просто следил за сыном друга. Он с него вообще глаз не сводил. Личное пространство для Юкио превратилось в миф, он даже не мог банально помыться в одиночестве, и это становилось похожим на какую-то несмешную шутку. Вот она — альтернатива психиатрической больнице. Настоящая тюрьма. Хару покидал дом сразу, как в нем появлялся Сакуя. Ни раньше, ни позже. Даже возвращение младшей сестры не заставляло его прекратить свое надзирательство. И всеми волями-неволями этот паноптикум ещё можно было вытерпеть, если бы он хотя бы молчал. — А где крошка Юдзуна пропадает, не знаешь? Юкио был готов уже убить себя даже этим тупым ножом для хлеба, лишь бы больше не слышать Хару. — Не. Знаю. — И что, совсем не интересно? Она частенько позже Сакуи приходит. — Нет. — Ладно тебе, Юки. Все ты знаешь. Поделись, о чем она переживает в последнее время? Наверняка же слышишь, — Хару встал с дивана и подошел к Юкио, уже не давая ему даже буханку спокойно порезать. Юноша сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Его так, наверное, никто и никогда не бесил. Как отец выдерживает это? — Парень ей какой-то нравится. Больше ничего не знаю. Тупица научилась контролировать эмоции, — он прекратил свой каторжный труд в виде нарезки батона и отошел подальше от Зеро, направляясь к кофемашине. — О-о-о, — бледное лицо гостя отобразило детский восторг. — Так много хочется сказать… — Нет. Нет, нет и нет. Еще одно слово, и я засуну руку в мясорубку, чтобы Вам было, над чем попыхтеть. Сложно, наверное, собирать целую руку, да? — Ну попробуй, засранец, — Хару вмиг преодолел расстояние до кофемашины, подбираясь к лицу Юкио неприлично близко. — Я буду лечить твою руку настолько медленно, что ты устанешь кричать от боли. Может, научишься хорошим манерам, — подросток еле выдерживал на себе давящий и ужасающе холодный взгляд гостя, поражаясь тому, как быстро он способен менять маски. — Сакуя попросил меня проследить за тем, чтобы ты себя не убил. Но ничего не говорил про то, что я сам не могу тебя калечить. Хочешь посмотреть на свои внутренности? Ты, неблагодарный и испорченный мальчишка? Холодная рука Зеро, словно рука той самой вымышленной костлявой Смерти, зловеще сжалась на горле Юкио, и он нервно сглотнул. Он пытался разглядеть хоть что-нибудь в глазах “человека” напротив, но они будто искусственные, стеклянные, как у имитирующей жизнь куклы. Невозможно было определить, что он замышляет, говорит ли правду и исполнит ли свои угрозы. Давно позабытое чувство леденящего душу страха охватило все тело, и Юкио понял, что не в силах даже дышать, не то чтобы что-то ответить. — Ну вот, Юки, видишь, — Хару сделал большой шаг назад, раскачиваясь на месте, словно малое дитя или неваляшка, и начиная радостно улыбаться, — почему твой папа со мной дружит.***
— Итак, — Даби расхаживал перед сидящей на полу девушкой, словно продумывал какой-то серьезный злодейский план. — Ты умеешь генерировать лед любой формы, но в основном создаёшь его руками из-за сглаженности и податливости. Также ты можешь понижать температуру собственного тела. Твой лед не тает при достаточно высоких температурах и не разбивается, как ты говоришь, при падении со второго этажа. Верно? — Угу. — В таком случае, пошли проверять, — фигура двинулась к лестнице. Не совсем понимая, что конкретно они будут проверять, но доверяясь его логике и интуиции, Юдзуна встала с пола и побежала за ним. Они спустились по лестнице и вышли из здания, после чего обошли множество других домов и, когда Даби, подняв голову вверх, оценочно осмотрел одну из высоток, девушка наконец поняла, что именно они будут проверять. Она медленно повторила тот же жест, боясь, что этажей там больше, чем ее бедное сердечко может выдержать. Насчитав целых пятнадцать, девушка остановилась у входа. — Не пойду, — она по-детски надулась. — Хочу напомнить, что это твое желание. — М, — поводив ногой по асфальту, промычала Юдзуна, представляя, как же на крыше страшно. — Чтобы что-то сбросить с края, к нему придется подойти. — Можешь дать мне. Только сделай что-то покрупнее, примерно вот такое, — руками Даби показал примерный размер нужного предмета. — Я тогда у лестницы постою. — Как хочешь. Оказалось, что подниматься пешком на пятнадцатый этаж — это то еще испытание. К тому же и не все ступени целые, на некоторых пролетах отсутствовали перила. Юдзуна, стараясь не думать и смотреть только на спину идущего впереди Даби, аккуратно и медленно переставляла ноги по ступеням, держась за стену и другие выступы, которые могла найти. Страшно было настолько, что она в любой момент могла остановиться и просто начать плакать, но очень не хотелось застрять где-то на десятом этаже, когда осталось всего пять. Скорее бы это закончилось, скорее бы вернуться на землю… Сколько тут метров? Наверное, столько, что лучше бы ей не пытаться их сосчитать, а то сердце точно остановится. А вдруг это здание сейчас обрушится? Не зря же оно заброшено, да еще и недостроено. Ну хотя бы не одна умрет… Повезло, что ближе к последним этажам ступени оказались полностью достроены, а перила не отваливались, так что подъем стал более-менее безопасным. Однако, когда на входе на крышу Юдзуне в лицо подул сильный ветер, она что есть мочи вцепилась в скрипучую дверь, не уверенная в том, что ее руки не парализовало вместе с ногами. Все. Дальше она точно не сможет пойти. Тело отказалось работать. — Давай, — юноша протянул руку вперед, ожидая экспериментальный кусок льда. Оказывается, когда очень страшно, пользоваться причудой даже проще, поэтому глыбу требуемых размеров Юдзуна создала довольно быстро, не особо стараясь над ее формой, после чего обхватила ее обеими руками, так как та оказалась уж слишком тяжелой. Только Даби без проблем смог унести ее и в одной руке. Фигура получилась размером с объемную пятилитровую кастрюлю, и обыкновенный кусок льда тех же размеров казался бы в разы легче. Юноша так спокойно шел по крыше, будто вообще не догадывался о том, что под ним пятнадцать этажей. Повезло ему… Совсем не страшно. А вот смотреть на него страшно до дрожи в коленках. — Будь осторожнее, — решила посоветовать ему Юдзуна, больше не в состоянии наблюдать за ужасающей картиной. Кажется, он остановился и кивнул ей, а потом быстро добрался до края и, еще раз оценив расстояние до земли и пожав плечами, вытянул руку вперед и отпустил лед. Через несколько секунд раздался такой жуткий грохот, будто там целая машина упала, а не кусок льда размером с кастрюльку. Юдзуна заинтересованно открыла один глаз, попутно радуясь, что уже можно спускаться. — Пошли, — скомандовал Даби. Спускаться всегда проще, чем подниматься, но только не в случае бедной Юдзуны и ее акрофобии. Потому что при спуске высоту, которая находится под тобой, видно еще лучше. Парень, не забыв вздохнуть, да так, чтобы этот вздох эхом пронесся по пустому пролету, предложил трясущейся девушке руку. Юдзуна не особо верила, что, опираясь на его руку, шансы упасть уменьшаются, но все равно немного успокоилась, стараясь идти и быстро, и осторожно. Почувствовать ногами твердую поверхность, которая уж точно не рухнет и не развалится, до слез приятно, но девушка не успела нарадоваться, как Даби уже шел за угол здания. Точно, они же лед бросали с крыши. Было так страшно, что она и забыла, зачем они туда поднимались. А он оказался таким серьезным и так ответственно выполнял то, о чем его попросили, без лишних слов. На первый взгляд и не скажешь, что он такой. Юдзуна быстро догнала его, заглядывая за каменный угол и чуть не уронив челюсть от увиденного. — Ого, — протянул юноша. Юдзуна уловила нотки восторга в его интонации, но она и сама была поражена достаточно глубоко, чтобы его понять. Лед не просто никак не повредился, он еще и расколол асфальт. Хотя нет, с этой стороны здания не асфальтированное покрытие… — Твой лед расколол бетон, — подняв брови, констатировал Даби, подходя к композиции, напоминавшей упавший метеорит, и внимательнее рассматривая ее. — И на нем ни царапинки. По земле шли трещины от удара, а другие куски, находившиеся поближе к льду, и вовсе топорщились вверх. Как же хорошо, что это место заброшенное и что Юдзуне не пришло в голову делать такое где-то в городе или, не дай Бог, дома. Когда она бросала с окна кусочек льда, он был размером с кулак. Не то что этот снаряд. — Пугает… — Юдзуна присоединилась к парню и начала тыкать кусок льда пальцем. — Вот, куда вся крепость тела ушла, — подумал он. — Убирай его. Похоже, лед вобрал в себя возможную прочность тела Юдзуны, увеличенную во сто крат, а то и больше. Незаметно кивнув, она слегка топнула ножкой по земле, и лед развеялся снежной пылью, полностью исчезая с глаз, а опирающиеся на него бетонные плиты с шумом рухнули обратно. — Какой частью тела ты хуже всего создаешь лед? — видимо, пробный тест еще не закончился, и Даби снова повернулся к школьнице, ожидая ее ответа. — Не знаю. Спиной? Плечом? Где-то там, наверное, — она подергала плечами, осматривая их. — Попробуй сделать шарик плечом. Ровный. Гладкий. Больше он ничего не сказал, отойдя к стене и опершись на нее, выжидая выполнения его следующего задания. «Ведет себя так, будто его кто-то тренировал». Чуть задрав край рукава форменной рубашки так, чтобы плечу ничего не мешало, Юдзуна вздохнула и попыталась представить в голове ровный шар. Руками такое сделать проще простого, даже думать уже не надо. Всевозможные фигуры она научилась делать еще в детстве. Но вот плечом… Худенькая ручка покрылась морозной коркой, и девушка перехватила готовый предмет, с досадой убеждаясь в том, что это далеко не шар. Просто кривоватый кусочек льда, да еще и с зазубринами. — А рукой? — донеслось со стороны стены. Юдзуна моментально протянула вперед ладонь, в которой покоился идеальный прозрачный шарик. — Хорошо, а теперь самое сложное, — оттолкнувшись ногой от стены, юноша подошел поближе к подруге и отошел за ее спину, указывая ей рукой вперед. — Постарайся изо всех сил. Создай максимально большую глыбу льда, какую сможешь. Все пространство в твоем распоряжении. Она резко обернулась на него, поджимая губы. — А я тебя не задену? — немного переживая, спросила девушка. — Уж постарайся. Он стоял достаточно близко, чтобы Юдзуна могла чувствовать затылком горячее дыхание, и от этого сосредоточиться становилось в разы сложнее. Ладно, даже если Даби покроется льдом, ему это не страшно, сразу ведь все растопит. Тем более, он сам такой план придумал. А стоит он рядом, чтобы она себе не покалечила, если что. Наверняка так оно и есть. Прежде чем пользоваться причудой по ее прямому назначению и создавать огромные ледяные стены и айсберги на суше, стоило сначала хорошенько охладиться, чтобы и без того хрупкое тело не поломалось. Юдзуна глубоко вздохнула, пытаясь игнорировать присутствие человека сзади, но буквально затылком ощущала, как он на нее смотрит, из-за чего чувство неловкости захлестывало с головой. Она буквально днем его за руки пыталась подержать, а он, как ошпаренный, отпрыгнул. Вообще-то она все еще злится за это. За зданием со стороны, куда Даби ранее сбросил ледяной снаряд, очень кстати простирался огромный пустырь, так что можно было не беспокоиться о разрушениях. По крайне мере, если все пройдет по плану. Потому что обрушить какое-нибудь высотное здание и убить себя с Даби не хотелось. Хотя навряд ли она на такое способна. Самый мощный ледяной поток выделяли ноги и руки, и Юдзуна, решив как следует постараться и выдать свой предел, присела на корточки, касаясь обеими руками нагретого камня, начиная его охлаждать настолько сильно, что в воздух поднимался пар. «Ногами и руками. Ногами и руками». Причуда сработала настолько быстро и резко, что Юдзуна, сама же ее применившая, чуть пошатнулась назад, но удержалась на месте, дабы закончить начатое. Только вот она уже вложила все, что было от своих сил в создание и скорость, поэтому все-таки свалилась назад, пытаясь не потерять сознание. Повезло, что Даби встал именно сзади, и успел ее подхватить, причем просунув руки под мышками, и она почувствовала себя неуклюжим котенком. Вместо яркого палящего солнца, которое до этого ничего не загораживало, наверху виднелась острая верхушка, создающая приятный, холодный тенек, но Юдзуна еле могла различить очертания, потому что в глазах стремительно темнело. Да уж, постаралась. Что же там получилось? Почему оно такое высокое? — Что там… вышло?.. Она попыталась задрать голову, чтобы посмотреть на лицо Даби, но увидела только подбородок. Парень, похоже, разглядывал ледяное творение. — Хах. Да ты монстр, — со смешком выдал он, но выражение лица у девушки рассмотреть не получалось. — Смотри. Голова кружилась и тяжелела, и Юдзуна не уверена, что ей вообще стоит двигаться, но отключаться раньше, чем она увидит, что сотворила, было бы уж больно обидно. Конечности одеревенели, и тело выдохлось, видимо, отдав более ста процентов своей силы на создание чего-то, что Даби так удивленно рассматривает. Голова все-таки смогла наклониться, и девушка постаралась сфокусироваться на картинке. Огромная. Нет. Просто гигантская ледяная гора, затмившая собой все многоэтажные здания, находящиеся поблизости, занявшая все свободное пространство, которое можно было использовать и даже пробившая стены близ стоящих домиков пониже. Высота льда превысила то пятнадцатиэтажное здание, а в ширину создание заняло не менее пятидесяти метров в радиусе. Выглядело оно по-настоящему пугающе: торчащие пики, ломаные острые формы, во многих местах лед перестал быть прозрачным и через него не проходил солнечный свет. От места, где находились Юдзуна и Даби шла ледяная дорожка к самой высокой точке горы, а остальное, словно настоящие хребты, простиралось по окружности. От льда исходил белесый пар, словно облака в настоящих горах. — Встать сможешь? — юноша все еще неотрывно смотрел на лед. — Нет… Спать хочется… Может, ты… сам все это уберешь?.. — Чтобы мы утонули? — с укором заметил он. — Посиди пока. Только в Астрал не уходи. Сознание Юдзуна, в конце концов, все же потеряла, но очнулась через несколько часов с ноющим телом и чувством, будто по ней проехался трактор. Перестаралась.