Последний же враг истребится - смерть

Я очень мало думал о своем прошлом. Не делал этого почти никогда. Это очень тяжело и, к тому же, бессмысленно. Я попробовал углубиться в собственные воспоминания, понять, о чем я вообще могу говорить. Но это вызвало только приступ неконтролируемого гнева, я с трудом смог подавить его. Если пойти глубже, мысли о последнем периоде моей «человеческой» жизни - хогвартских годах - лишь навевали смертную тоску. Я не знал, с чего начать, а Роуз взволнованно и безотрывно на меня смотрела, ожидая моей истории. - Я был совсем юным. Лет мне было меньше, чем тебе, - я наконец решился прервать звенящую тишину, она тянулась уже дольше допустимого времени, - когда собственный отец упек меня в Азкабан. Я вовсе не безгрешен. Я творил ужасные вещи. Я жесток. Но этого не заслуживает ни один волшебник. Это бесконечные страдания и боль. Страх, ненависть и отчаяние. Это не описать словами. Я думаю ты знаешь - там сходят с ума. И для меня дни, проведенные в Азкабане, не прошли бесследно. Я сохранил часть своего рассудка лишь потому, наверное, что пробыл там недолго. Думаю, чуть меньше года. Хотя точно не узнаю никогда. Там людям неведомо понятие времени. Конечно, меня не выпустили оттуда. Я вышел по воли моей матери. Она умерла за меня, а отец считал, что сделал мне одолжение. Но он не мог допустить, что бы такой как я разгуливал на свободе. Тем более, считалось, что я мертв. Он держал меня под Империусом. Двенадцать лет я был подчинен ему и жил взаперти. Может, правильнее сказать, существовал. Но теперь все изменилось. Темный Лорд вернулся. Только это было причиной тому, что я смог выбраться. Теперь все, что было в моей жизни больше не существует. Осталась только преданность Ему. Роза долго молча смотрела на меня. Ее медовые глаза, кажется, видели мою душу насквозь. Мою черную, выжженную изнутри душу. В ее взгляде отражалась боль, которую она видела на моем лице, хотя я и старался не выставлять ее напоказ. Я не должен был говорить ей всего этого. - Ты не ответил, - проговорила она тихо, - Я спрашивала о другом. Ты начал с того, что ты жесток и совершил много плохого. Но почему? Я молчал. Она никогда не сможет понять, почему. Никто не сможет. Даже не все последователи Темного Лорда смогут понять меня. - Твой отец? Дело в нем? - неуверенно спросила Роуз. Я резко отвел взгляд, как будто так она не сможет увидеть, что ее слова кольнули меня иглой изнутри. Это то, чего я никогда не произношу вслух. - У меня больше нет отца, - прошипел я в ответ. - Давно нет. - Прости... - Нет, Роуз. Он не умер. Он отрекся от меня, - в моей голове опять зазвучал его озлобленный голос «У меня нет сына! У меня нет сына!». Я никогда его не забуду. Перед глазами снова появилось его лицо, вечно полное разочарования, а сейчас и ненависти; вытесняя все мои мысли, он кричал. Повторял эти слова снова и снова. Я невольно сжал кулаки и нервно облизнул пересохшие губы. - Мне так жаль... - проговорила она срывающимся голосом. На глаза ей наворачивались слезы. - Не нужно меня жалеть! - я сам не заметил, как вскочил на ноги и перешел на крик. - Я только ответил на твой вопрос, я не просил никакой жалости! Мне не нужна ничья жалость! Теперь она, наверно, была напугана. Я тяжело дышал. На самом деле, я не собирался кричать на Роуз. Она растерянно смотрела на меня, не зная, как вести себя со мной. Я вздохнул, снова сел рядом и уставился в пол.