«Things not what they used to be Missing one inside of me Deathly loss, this can't be real I cannot stand this hell I feel Emptiness is filling me To the point of agony Growing darkness, taking dawn I was me, but now he's gone.»
Из песни «Fade To Black» группы Metallica
Огонь разожжённых факелов слабо трепыхался неведомо от чего, тусклый оранжевый свет разгонял мрак в большом тёмном зале. Было лишь слышно, как трещит пламя, время от времени выкидывая в воздух искры и, стучат молотки рабочих где-то на улице. В помещении находилось лишь три человека и больше никого. В зале царила тяжёлая и, давящая будто пресс атмосфера, накаляемая долгим и тягучим безмолвием собравшихся здесь шиноби. Узумаки Наруто стоял на одном колене, преклоняя голову перед двумя старейшинами, сидевшими впереди за длинным столом. Место посередине, где должен сидеть Хокаге, было свободным. Узумаки продолжал молча держать свою голову опущенной, чувствуя всем своим телом прожигающие взгляды старейшин. Старики же, ощущали как в воздухе повисла безмерная тоска и вина на самого себя. Они чувствовали — парень искренне сожалел о том, что не смог спасти жизнь Третьего от того смертельного удара. — Докладывай, Наруто, — Узумаки вздрогнул, услышав голос Цунаде. Парень смирно поднялся на ноги, расположив руки по швам и видя Сенджу. — Цунаде-сама, но вы ведь… — Я пришла в себя сегодня утром, — хмуро ответила женщина, присаживаясь на своё место. Но даже в полумраке, Наруто заметил, что глаза Цунаде были красными и слегка опухшими от слёз. — Мне рассказали, что случилось. И я хочу знать, что тогда произошло? То, что написано в ваших с Эми отчётах — действительно правда? — Сенджу отодвинула кресло от стола, наконец присаживаясь и складывая руки в замок. — Да, Хокаге-сама, — джинчурики почтительно склонил голову, он больше не мог смотреть в глаза ей после того, как не смог спасти жизнь Третьего. — Действительно ли так? — Хомура внимательно посмотрел на копию доклада Наруто, лежавшую перед ним. — По вашим словам, Третьего смертельно ранил человек, который назвал себя Учихой Мадарой? — Да, господин советник, — безэмоционально проговорил Узумаки. — Я всё же полагаю, что ваш доклад может быть ложным, — Хомура небрежно отбросил от себя копию отчёта Наруто, складывая руки в замок и подпирая ими подбородок. Очки старика зловеще сверкнули во тьме. — Вот уже несколько месяцев в руководстве только и идут разговоры о том, что за Акацуки стоит некто по имени Мадара. Но… мне кажется, это всё явное преувеличение. Третьего убил Саске Учиха, у которого было более чем достаточно мотивов совершить это… — Ч-что?! — губы джинчурики Кьюби от услышанного разомкнулись, непонимающий взгляд голубых глаз впился в то место, где сидел советник. — Но… это не так! Саске пытался защитить его от Мадары! Я хорошо видел это! Он… он пытался спасти Третьего! — И вы действительно считаете, что Саске убил Сарутоби-сэнсэя? — Цунаде перевела уставший взгляд на Хомуру, выслушав аргументы Наруто. — Саске сбежал из Конохи, присоединился к Орочимару, а потом ещё и Акацуки. Вы с Хирузеном слишком мягко обошлись с ним, а он так вам отплатил за доброту! Саске давно было надо объявить нукенином и назначить награду за его голову! — пролепетала Кохару, наконец решаясь вставить своё слово в диалог. — К тому же, Райкаге дал ясно понять, что сам займётся Саске, если мы не предпримем меры… — Саске тут не при чём, клянусь вам! Я говорю вам, он не стал сражаться с Третьим дальше! Он… он пытался защитить его от Мадары! — Наруто начал уже злиться упрямости этих стариков, хоть в душе понимал, почему они так боятся Саске. — Настоящий виновник смерти Третьего — Мадара! — Довольно… — Цунаде ударила рукой по столу, с раздражением потирая свою переносицу. Сенджу медленно встала из-за стола, её тяжёлый взгляд прошёлся по всем присутствующим. — Этот фарс надо заканчивать… Пусть Райкаге катится к чёрту со своими требованиями касательно Саске. Плясать под его дудку — я не намерена… — Но, Цунаде… — Кохару попыталась начать протестовать, но изрядно измотанная комой и новостью о смерти учителя, Сенджу грубо осекла её: — Я сказала всё! Объявите Учиху Мадару нукенином Листа S-ранга и дайте максимально высокую награду за его голову. А за живого ещё больше. Я хочу, чтобы этот ублюдок ответил за всё! Начиная с десятого октября, заканчивая убийством Сарутоби-сэнсэя! Хочу, чтобы весь мир, даже преступный, ополчился против него! Бросьте все силы на противостояние убийце Сарутоби-сэнсэя. Пятая медленно встала из-за стола и взяв в руки отчёт Наруто, поплелась в сторону выхода, давая всем понять, что слушание закончено и продолжать его смысла нет. Наруто устало вздохнул и пошёл к выходу вслед за Хокаге. На лице парня не было ничего, кроме гнетущего равнодушия и апатии. Он выглядел точно таким же опустошённым, каким был долгое время после битвы в Киригакуре. — Хокаге-сама, — тихий и болезненный голос Наруто отвлёк Цунаде на себя, — когда похороны Сандаймё? — Двенадцать ровно… — Сенджу не повернулась к парню лицом, и он понял, что она не желает показывать слёзы на своём лице. — И… проведай Джирайю, он вчера вышел из комы…*******
Холодный, будто смерть, туман, клубился над остывшей землёй. Ветра почти не было, кривые ветки деревьев, с которых уже опала листва, жутко скрипели под напором порывов воздуха. Лес был абсолютно пуст и холоден. Не было видно Солнца, серые тучи медленно плыли по небосводу. Не было слышно даже пения птиц, лишь треск сухих веток и пение цикад, нарушали тишину над ним. Туман и опавшая, пожухлая листва, сливались в нечто единое, устилавшее холодную землю. Лес был мёртв и холоден. Был пуст, как душа Саске в этот миг. Учиха словно в бреду, не разбирая дороги, перебирал ногами, плетясь вперёд. Он сам уже не помнил, сколько времени он так шёл, не разбирая дороги. День, два, три — Саске сам не помнил, да и ему было уже всё равно на это. Живот сводило от голода, в горле пересохло от жажды, но ему было абсолютно наплевать на это. Он словно и не видел и, не замечал, насколько сильно было измождённым его тело. Глаза были черны как уголь, полны холода, отчаяния, страха, раскаяния и боли. Учиха остановился на месте, одной рукой упираясь в шершавый ствол дерева. Рот слегка раскрылся, показывая зубы. Подул холодный ветер, растрепавший слипшиеся от пота волосы Саске. Но Саске словно не чувствовал холодных дуновений, пустота в душе с каждым мигом лишь сильнее поглощала его. И наступила тишина, ветер стих, цикады перестали петь. Безмолвие воцарилось, природа в одночасье замерла… Он сделал один шаг вперёд, отрывая свою руку от ствола дерева и видя в метре впереди небольшой ручей. Саске сделал два шага вперёд и застыл в оцепенении, видя своё смутное отражение в журчащей воде. Это был не он, а кто-то другой. Кто-то другой, но не Саске. На него смотрел жизнерадостный мальчишка с большими чёрными глазами, полными любопытства и озорства. То, каким бы он стал, если бы не поддался ненависти… Если бы не стал гнаться за местью… Если бы не оставил Киёми одну… Учиха рухнул на колени прямо в воду, брызги разлетелись в сторону и отражение расплылось. Кончики пальцев коснулись поверхности текущей дальше воды. Холод осенней воды обдал ноги Саске, но снова… он ничего не чувствовал. Все чувства будто мигом исчезли, оставляя лишь бескрайнюю и растущую с каждым мгновением пустоту. — Что же я творю?.. И ответом ему была лишь гнетущая тишина мёртвой природы…*******
Накрапывал мелкий дождик, серые тучи мерно плыли по небосводу, закрывая свет Солнца. Кладбище Конохи было снова заполнено людьми, толпившимися у памятника в виде языков пламени, вздымающихся вверх. Все стояли с опущенными головами, оплакивая смерть Третьего Хокаге, погибшего от рук Мадары. Все, кроме одного Наруто. Узумаки стоял подальше от всех, он не желал показываться им на глаза. Он должен был защищать Сарутоби, это была его первая миссия как джонина Конохи, но он не справился с ней. Он позволил своему лидеру погибнуть. Он снова проиграл Мадаре. Джинчурики гневно стиснул зубы и опираясь на ствол дерева, в тени которого он стоял, молча наблюдая за всем, сжал левую руку в кулак, ударяя им ствол дерева. По коре пошли трещины. Кровь грузными каплями начала падать вниз, капая на пожелтевшую траву. В уголках глаз появились маленькие бусинки слёз, разрастающиеся с каждым мигом. Узумаки поднял правую руку, большим и указательным пальцем стирая слёзы с глаз. «Ты не монстр, не говори так про себя! Ты такой же человек, как и все мы, Наруто! — Хирузен старался отогнать мальчика от этих размышлений, понимая, что кажется, он начинает сам искренне верить в то, что он не человек. — У тебя есть имя… Узумаки Наруто. Имя, данное твоими родителями. Имя, несущее их любовь, несмотря на всё. Любовь, которая превосходит саму смерть. Они дали тебе эту любовь… Не считай себя таким, каким тебя видят другие, ты не такой… Ты несёшь в себе их любовь, несёшь имя, данное тебе… Чудовище не способно любить и быть любимым, монстр не имеет имени…» — слова Хирузена тихим эхом разнеслись в голове Наруто, постепенно стихая. — Прости, дедуля… — Узумаки не выдержал, всхлипывая и закрывая глаза. Слёзы медленно покатились по щекам парня. — Я не смог… защитить тебя… — Наруто… почему ты здесь, а… не со всеми? — джинчурики Девятихвостого устало мотнул головой, затылком упираясь в ствол дерева. Он неторопясь повернул голову к Ино, окликнувшей его. Яманака дрогнула, видя глаза Наруто. Глаза, взгляд которых был пропитан скорбью и болью. — Я… не должен находиться там… — мрачно ответил он, понурив голову, своим взглядом прожигая землю. — Я должен был… защищать его… но… я не смог… я позволил Мадаре… убить его… позволил этому ублюдку, лишившему меня мамы, папы и сэнсэя, вновь отнять жизнь! Позволил снова пролить чью-то кровь! — Тише… — Ино подошла ближе, ладонью касаясь щеки Наруто. Узумаки сжал губы, чувствуя касанье тёплой и мягкой ладони. Ино бережно смахнула с щеки парня слезу, не замечая влажных бусин в своих глазах. — Смерть всегда приходит неожиданно… Мы не можем с этим ничего поделать, всем нам суждено однажды почувствовать её холод за своей спиной… Но… душа человека жива. Жива до тех пор, пока о нём помнят… — Я… я уничтожу Мадару… Я без всяких сожалений и раздумий убью его, я заставлю его отплатить за всех невинных… За всех, кто погиб десятого октября… за все последующие жертвы… Ад давно ждёт его душу… — Узумаки поднял свои глаза к верху, смотря на тусклый жёлтый диск дневного светила в небесах. — Я заставлю отплатить его и за тебя тоже, дедуля… — Дедуля? — Наруто стиснул зубы, услышав вкрадчивый голос, принадлежавший явно мальчику сбоку от себя. Узумаки с волнением перевёл взгляд на источник этого голоса, увидев перед собой мальчишку лет тринадцати на вид. Он был весь в чёрной одежде, каштановые волосы слабо развились на ветру. — Да как ты смеешь называть его так?! — Конохамару, я… — джинчурики отошёл от дерева, медленно подходя к мальчишке, на глазах которого вновь наворачивались слёзы. Он хотел просить прощения у внука Третьего за то, что не смог спасти его деда. — Заткнись! Ясно?! Просто заткнись! — мальчик не выдержал и зарыдал, слёзы градом стремились вниз, разбиваясь о сырую после дождя землю. — Ты… ты должен был защищать его! Должен был защищать деда! Но ты не справился с этим! Ты позволил ему погибнуть! Мой дедушка погиб из-за тебя! Это всё из-за тебя! — мальчишка расплакался пуще прежнего, слёзы на глазах мешали ему видеть поникшее выражение лица Наруто. — Ты действительно монстр, как о тебе говорили! Сарутоби тут же рухнул на землю пятой точкой от мощной пощёчины. Мальчик схватился ладонью за щёку, второй рукой стирая с глаз слёзы и смотря на того, кто только что ударил его. Это была Ино. Девушка сжала правую руку в кулак, её лицо было холодным, но в глазах читался гнев на мальчишку. — Как ты… как ты смеешь так говорить о Наруто? Ты, мелкий негодник?! — Яманака подошла вплотную к мальчику и резко схватив его за воротник, подняла над землёй. — Ты не представляешь, через что ему пришлось пройти, мелкий идиот! Наруто всего себя отдавал, чтобы защитить Сандаймё! — Вижу я, как он защитил! — закричал Сарутоби со слезами на глазах, силясь вырваться из хватки Ино. — Старик умер по его вине! — Мелкий, тупой сопляк… — Яманака брезгливо отбросила от себя мальчишку, и тот несколько сантиметров проехался спиной и локтями по сырой земле. Конохамару со страхом и непониманием смотрел на разгневанную девушку. Холодный гнев отпечатался на её лице, пронзительный взгляд пробирал до мурашек. — Наруто с раннего детства всегда был один. Все его ненавидели, боялись и считали монстром. Все, кроме твоего деда! Сандаймё-сама был единственным, кто хорошо относился к нему! И в благодарность за это, Наруто согласился охранять его жизнь! Да, он не смог спасти его жизнь. Но… Сандаймё-сама умер с улыбкой на лице. Он знал, кому отдаёт эту деревню в руки. В руки Наруто Узумаки, сына Четвёртого Хокаге. Ты… нет, каждый житель деревни обязан Наруто своей жизнью, а ты… — Ино грозно склонилась над дрожащим мальчиком, — ты просто втаптываешь в грязь наследие своего великого деда. Ты позоришь само его имя своими словами в адрес Наруто! — Но… — Никаких «но»! — Ино пресекла попытку Конохамару что-то сказать, выпрямившись обратно. Яманака смотрела на мальчишку как на какую-то пыль. — Живо извинись перед Наруто! — И-извини… — Сарутоби встал на землю и, стерев с щёк слёзы, подошёл к Наруто. Конохамару склонил голову в знак примирения, но на безучастном лице Наруто не проскользнуло ни единой эмоции. — Я… прощаю… — Узумаки на краткий миг улыбнулся, но улыбка вновь сменилась холодным и равнодушным выражением лица. — И… что это сейчас было? — спросил Наруто, как только Конохамару ушёл. Ино пожала плечами, хмыкнув. — Пусть не бросается такими словами, — Яманака сложила руки на груди, смотря вслед удаляющемуся от них Конохамару. — Ладно, мне снова надо отцу с делами помочь, так что увидимся! — Мне всё равно по пути… — джинчурики неспешно побрёл в сторону выхода с кладбища, засунув руки в карман. Томный взгляд голубых глаз устремился вниз, в душе всё ещё всплывали болезненные воспоминания той битвы на мосту. — Надо проведать крёстного в больнице… Медленно выйдя с территории кладбища, Узумаки неторопливо поплёлся вперёд, перебирая ногами. Джинчурики выглядел подавленным, он совершенно не обращал внимания на всё, что творилось вокруг. Даже если кто-то подходил к нему, чтобы взять автограф или в очередной раз попытаться ближе познакомиться с героем, то в ответ всегда было лишь полное безмолвие. Парень словно выпал из реальности, будто находясь в каком-то трансе. Все звуки вокруг стали глухими, он глубже уходил в себя, погружаясь в гнетущие раздумия. «Этот ублюдок…» — в голове джинчурики Девятихвостого всплыл образ человека в маске чёрного цвета и с металлическими когтями на руках. Его надменный голос, полный ненависти и желчи, эхом разнёсся в сознании Узумаки. «Это не человек… Это дьявол во плоти. Беспощадный, жестокий и кровожадный отморозок, ненавидящий саму жизнь…» — Наруто даже не заметил, как близко он подошёл к госпиталю, оставалось свернуть лишь пару раз, и он был бы у своей цели. «Для него — человеческая жизнь не имеет ценности. Теперь я понимаю… понимаю, кто действительно монстр…» — Простите, вам помощь не нужна? — Узумаки мигом был вырван из своих раздумий голосом молоденькой медсестры. Парень и сам не заметил, как вошёл в хол госпиталя. — Э-э-э… да, вы не подскажите, где лежит Джирайя-сама? — Наруто подошёл к стойке регистратуры, высовывая руки из карманов. — Третий этаж, первая палата справа по коридору, — ответила та, вновь с головой уходя в свою работу. — Спасибо. Коротко отблагодарив работницу госпиталя, Наруто неспешными шагами поплёлся в сторону лестницы. Коридоры здания были на половину пусты, лампы на потолках громко гудели, лишь нагнетая неприятную атмосферу на душе Наруто. Парень не знал, как ему теперь смотреть в глаза крёстному. Его шаги раздавились гулким эхом по пустому коридору третьего этажа, когда он только поднялся. С беспристрастным видом оглядываясь по сторонам, Наруто наконец заметил нужную ему палату. Он тихо подошёл к двери и потянулся к ручке, но в последний миг застыл в оцепенении. Ему было тяжело даже прикоснуться к ней, что уж говорить о том, чтобы взять и открыть. — Заходи, я давно почувствовал твою чакру, — Наруто сглотнул ком в горле, стирая со лба капли пота и наконец открывая дверь, слыша из комнаты голос Джирайи. Дверной замок щёлкнул, и Узумаки прошёл вовнутрь. Санин сидел на краю свой койки. На нём была уже привычная больничная одежда. На лице старика были видны влажные дорожки, оставшиеся от слёз. — Здравствуйте, крёстный… — тихо поздоровался Наруто, закрывая за собой дверь. — Ну, рассказывай! — Джирайя искренне улыбнулся, вставая с койки и подходя к Наруто вплотную. Мужчина резко заключил парня в стальных объятиях, поднимая его вверх и отрывая ногами от полы. Пусть у него и была теперь только одна рука, но физическая сила никуда не исчезла. — Мой крестник — герой Конохи! Я и мечтать о подобном не мог! Ты точно весь в своего отца! Мне рассказали, как тебя встретили после боя! Прямо как Минато в своё время! — Крёстный, вы не могли бы поставить меня обратно? — Узумаки прикусил губу, когда его тело начало головой клониться прямо к полу, покрытому кафелем. — Ой, точно! — Джирайя невинно улыбнулся, ставя парня на пол и тут же кладя ему единственную руку на макушку. Он легонько потрепал парня по волосам. — Ну ладно, как сам-то? И что интересного произошло? И кстати, что с Широ? Почему я о нём ничего не слышу? Услышав имя покойного друга, Узумаки отвёл взгляд в сторону. Он больше не мог смотреть в глаза крёстного. Губы парня были поджаты, он тихо прошёл мимо мужчины, усаживаясь на подоконник. Джинчурики сложил руки в замок перед собой, пытаясь набраться смелости сказать Джирайе страшную правду. — Ладно, давай сейчас лучше о Нагато поговорим! — Джирайя уселся на койку, заинтересованно глядя на парня. — Я слышал о том, что все убитые в тот день, были возвращены к жизни… — Лис почти вырвался из моего тела, было высвобождено восемь хвостов из девяти, — мрачным тоном начал свой рассказ Наруто. — Но… в этот момент появился отец… Он рассказал, что ещё тогда, шестнадцать лет назад, когда ставил печать, внёс в её структуру изменения, заключив вместе с чакрой Девятихвостого, частицу своей чакры и чакры мамы. Папа восстановил печать до изначального уровня и помог подавить Девятихвостого… — Т-ты видел Минато? — Джирайя несказанно удивился такой новости, но тут же прогнал удивление со своего лица, готовясь дальше выслушивать рассказ Наруто. — Да, но я отвлекаюсь. Когда я пришёл в себя, у меня оставался только один противник — тот путь, что был создан из тела одного из ваших учеников… — Яхико… — с болью в душе прошептал Джирайя, вспоминая образ рыжеволосого, улыбчивого мальчишки. — В это время ко мне подоспела Эми и вместе с ней, нам удалось расправиться с последним противником… — Узумаки продолжал свой рассказ, постоянно глядя куда-то в потолок. — Я вошёл в Режим Отшельника и смог отследить настоящего Пейна по чакре. И… когда я пришёл туда вместе с Эми, наконец встретился с Нагато… Он поведал мне о своей жизни. О том, что заставило его встать на такой путь… Всё это время… все эти бессмысленные смерти… охота за джинчурики… Всё это он делал лишь ради того, чтобы достичь краткого мгновения истинного мира… — Но… ты смог переубедить его, не так ли? — Не знаю, как и сказать… — джинчурики усмехнулся, локтями упираясь в колени. — Я сказал лишь очевидную вещь. Истинного мира нет и быть не может. Войны обязательно начнутся вновь, начнётся всё это кровопролитие. Человеческая жизнь давно потеряла свою ценность, многие строят своё состояние на кровопролитии. Это безумный, порочный и замкнутый цикл ненависти, разорвать который мы не в силах… Я… я не смог дать ответ на вопрос Нагато… «Что есть истинный мир?» Я… я сказал лишь то, что если бы люди любили друг друга, ценили жизни других как равные себе, мир был бы куда лучшим местом. В тот день столько погибло лишь из-за того, что Нагато хотел захватить Кьюби. Но… я не стал убивать его… Нам разве не достаточно того безумия, что творится кругом? Джирайя, слушая Наруто, виновато опустил голову. Это была его вина. Если бы он тогда остался с ними. Если бы он тогда спас Яхико и Нагато, помог бы им остановить эту бессмысленную войну на территории Дождя. Именно из-за него Нагато в итоге стал Пейном. Именно его фатальная ошибка привела к тому, что были созданы Акацуки и Мадара начал претворять свой план в жизнь. Цепочка событий привела к тому, что все его ученики, кроме Конан, мертвы. Нападение Кьюби на Коноху и смерть Минато с Кушиной, детство Наруто, охота на джинчурики — отчасти, во всём была его вина. — Ну… а что там с Широ? — дрожащим от волнения голосом, спросил Джирайя, устало стирая с глаз слёзы. — Он… он погиб… — с тяжестью выдавил из себя Узумаки, глубоко выдыхая. — П-погиб? — для Джирайи эти слова были словно нож в самое сердце. Санин вздрогнул, не желая верить этим словам. Слёзы медленно начали скатываться по его щекам, падая на ткань одеяла и превращаясь в малозаметные пятнышки влаги. Эта жизнь… снова забрала у него ученика. Сначала Яхико, потом Минато и Нагато, а теперь Широ. — Хех, вот значит как… — он болезненно улыбнулся через слёзы, чувствуя горький привкус на своих губах. — Снова и снова… почему эта чёртова жизнь забирает у меня всех учеников?! — он с силой сжал одеяло в руке, лицо исказилось в гневном оскале. — Почему… всякий раз, когда я нахожу себе ученика, эта чёртова судьба отнимает его у меня?! Яхико, Нагато, Минато… а теперь и Широ… Почему, чёрт возьми, я должен терять тех, кого учил?.. — Крёстный, успокойтесь… — Наруто наконец решился поднять взгляд. Узумаки спрыгнул с подоконника и подойдя к Джирайе, положил ему руку на плечо, присаживаясь рядом. — Почему, Наруто? Скажи мне, почему я снова потерял своего ученика?! — произнёс он сквозь слёзы, устремляя свой взгляд на окно. — Ещё и… весть о том, что Сарутоби-сэнсэя не стало… — Я… я не знаю, крёстный… — Узумаки опустил обе руки на колено, немного подавшись вперёд и вешая голову вниз. — Кому-то жизнь благоволит всегда, но кому-то суждено постоянно терять близких… Смерть всегда приходит, когда не ожидаешь её больше всего… Мы… каждый из нас, какое бы положение он не занимал в общества. Каким бы сильным шиноби не был… каждому суждено однажды уйти из жизни… Жизни равны, и равны перед смертью… — Может от того, что я столько ошибок совершил, судьба продолжает наказывать меня… — Санин пальцами единственной руки вжался в волосы на голове. — Надо… давно было надо тебе рассказать это… — красные от слёз глаза устремились на Наруто. Узумаки, услышав о чём-то важном, сразу же выпрямил спину, глядя в глаза крёстному. Джирайя встал с койки и под пристальный взгляд Наруто, подошёл к окну. Взор мужчины устремился на Скалу Хокаге. — Пророчество о спасителе… Дитя, которому суждено коренным образом переломить ход истории. Ребёнок, который спасёт мир… или погрузит его в хаос… — О чём это вы? — Наруто искренне не понимал, о каком пророчестве говорил крёстный и кто такой «спаситель». — Это было слишком давно… даже до того, как я взял Нагато, Яхико и Конан себе в ученики… — смутно пробасил Джирайя, неотрывно смотря на проплывающие по небу облака. — Я был тогда на Мьёбоку, и жабий старейшина, мудрец Гамамару открыл мне одно пророчество… — он старался вспомнить каждую, даже самую незначительную деталь. — «Ты станешь шиноби невиданной силы и извращенцем, каких поискать надо…» — с несколько глупой улыбкой продолжил Джирайя. — Нельзя ли сразу к сути? — Наруто своим беспристрастным взглядом сверлил спину крёстного. — Он сказал мне тогда, что однажды, мне суждено встретить ребёнка, который станет или спасителем мира, или тем, кто его разрушит и погрузит в хаос… — Джирайя сжал руку в кулак, переводя взгляд на монумент Хокаге и голову Минато. — Я как наивный идиот всю жизнь думал, что мне суждено встретить дитя из пророчества и обучать его. Что мне самой судьбой предназначено быть учителем для человека, который однажды спасёт мир, но… я был глупым идиотом, не беря во внимание вторую часть пророчества… Какой же я всё-таки старый остолоп. — Вторая часть пророчества? — повторил Наруто, всё ещё не понимая, к чему ведёт Джирайя. — Что значит «вторая часть»? — Вторая часть гласила: «ты встретишь ребёнка, которому самой судьбой предназначено стать тем, кто спасёт этот мир, либо погрузит его во тьму и разрушит. Но кем станет этот ребёнок, спасителем или разрушителем, будет зависеть от другого человека…» — Другого человека? — «Тот, кто как и дитя, не знал родительской любви. Тот, кому самой судьбой было предначертано встретить его однажды. Тот, кому суждено стать ему семьёй и учителем. Сэнсэй, который приведёт в этот мир спасителя или того, кто ввергнет мир в огонь. И сколько бы видений не было, всегда их двое — учитель и ученик. Каждому из них отведена своя роль судьбой. И вижу я, ты встретишь каждого из них. Ученика, что спасёт мир или уничтожит его, и наставника, который сделает избранника или мессией, или погибелью мира… Он предвосхитит его приход…» На краткий миг, в палате воцарилась тишина. Ветер трепыхал шторы на окне, Солнце на небосводе медленно плыло по голубому бархату, клонясь к западной стороне неба. — Теперь-то я наконец понял, о ком было пророчество… — Джирайя улыбнулся, стирая с щёк слёзы. — Я был наивным дураком, считавшим, что я это я буду учителем ребёнка из пророчества, просто наплевав на слова Гамамару. Думал, что Нагато и Минато — и есть те самые дети из пророчества. Но… теперь я понимаю… вы с Обито… это о вас говорил Гамамару. Обито и ты — учитель и ученик… Люди, вкусившие ту же боль. Люди, встреча которых была предопределена самой судьбой. Учитель и ученик, которым суждено повлиять на этот мир… Да, теперь я понял, кем в действительно являются избранники судьбы… Наруто молча отвёл взгляд в сторону, пытаясь переварить ту информацию, что сейчас ему сообщил Джирайя. В голове не укладывалось, что ещё за пророчество, неужели ему действительно суждено кем-то стать? Неужели он действительно ребёнок, котому было суждено родиться для того, чтобы однажды спасти мир или уничтожить его. — Это какой-то сумбур, — наконец заговорил Наруто, обращая свой взгляд на Джирайю. — Я… не очень-то и верю в такую вещь как пророчества. Все эти гадалки и колдуны… это не более, чем просто шарлатанство. Судьба всегда сокрыта от нас завесой мрака, и никому не дано заглянуть в этот мрак, чтобы увидеть предначертанное… — Гамамару-сама не гадалка! Ещё ни одно из его предсказаний не было ошибочным! Поэтому я более чем уверен, ты и есть тот спаситель! Вы с Обито лучше всего подходите под те слова, что мне тогда сказал Гамамару. — Вот значит как… — Узумаки поднялся со своего места и поравнялся с Джирайей. Взгляд холодных голубых глаз будто зимнее небо, упал на улицу перед госпиталем. С высоты третьего этажа можно было увидеть нескольких детей, игравших во что-то. Деревня выглядела умиротворённо, словно недавних событий и не происходило. Но… всё это было эфемерно, и Наруто прекрасно понимал. — Скажите, крёстный… есть ли смысл сражаться за дом, стоящий на краю бурной реки и который вот-вот рухнет в её бурный и беспощадный поток? — Что ты имеешь в виду? — Джирайя не понимал хода мыслей своего юного собеседника. Наруто лишь прикрыл глаза, погружаясь в свои раздумия над дальнейшими словами. — Вы сказали, что есть ребёнок, которому суждено спасти мир, ведь так, крёстный? — он открыл глаза, но даже не повернулся к Джирайе. Мужчину вновь невольно передёрнуло от того холода, что был в голосе его крестника. — Всё верно, и этот ребёнок — ты. — Но… вы задумывались, а будет ли этот самый обещанный ребёнок спасать этот мир? — Джирайя непонимающе моргнул глазами, от холодной и даже… бездушной интонации Наруто, по спине мужчины пробежал холодок. — Как думаете, есть ли смысл спасать дом, который уже полностью сгорел? Есть ли смысл спасать то, что обречено сгинуть как ночная тьма на рассвете? Мир, который губит сам себя, имеет право быть спасённым? Скажите мне, крёстный? — Надежда должна гореть вечно! Потому что без неё нельзя свершить то, что предначертано судьбой! Пожалуйста, подари людям надежду. Надежду на то, что истинный мир есть… — Кто я такой, чтобы давать людям надежду, крёстный? Перестаньте тешить себя предсказаниями, избранных не существует. Надежду должны давать свершения, а не пророчества… — весьма прохладно отметил Наруто, засовывая руки в карманы брюк. — Люди годами льют кровь друг друга, пытаясь достичь мира. Но разве мир без войн можно создать на крови и костях убитых? Разве… есть смысл оставаться человеком во всём этом безумии?.. — Но… — Настоящий человек лишь тот, кто способен к милосердию. Кто способен сострадать даже тем, кого он никогда не знал. Истинный человек никогда не станет разрушать и убивать для своей выгоды. Он не разрушает, но созидает. Быть настоящим человеком — значит, бороться с ненавистью. Но… посмотрите на мир вокруг, крёстный. Он тонет в собственной ненависти, будто человек, попавший в трясину… Он тянется к берегу, но погружается лишь глубже. Он пытается расшевелить трясину под ногами, но делает только хуже… — Только не говори, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих! — этот диалог начал уже немного раздражать Джирайю. Он будто видел другого Наруто. Это был уже не тот жизнерадостный паренёк, каким он его запомнил. Нет, это был*******
Минуло три дня с того момента, как Цунаде на военном совете объявила о начале подготовки к войне. И сейчас, Сенджу уже находилась в Деревне Облака на встрече с остальными Пятью Каге, а также Мифунэ. Слева от Цунаде сидел лидер Страны Железа, а справа Цучикаге. А в качестве сопровождающего был Шикаку, который сейчас стоял за спиной Хокаге. — Рановато вы все, — с фирменной высокомерной усмешкой, отметил Райкаге, осматривая всех присутствующих. — Сложившаяся ситуация требует спешки, — первым ответил Гаара. — Но, Цунаде… — Ооноки перевёл хитрый взгляд на Хокаге, которая молча сидела на своём месте, не решаясь заговорить, — ты могла бы воспользоваться такой возможностью и передать свой пост кому-то помоложе. Ты уже далеко не желторотая девчонка! — Я не хочу слушать это от вас, господин Цучикаге, — с презрением ответила Сенджу, высокомерно глядя на Третьего Цучикаге. — С нас всех уже хватит ваших двойных стандартов! — Оставляя без внимания то, что Сарутоби Хирузен был убит Мадарой уже после Собрания, я считаю разумным то, что Цунаде-сама вернулась на свой пост, — Мизукаге снова решила остудить пыл всех присутствующих, чтобы не было новых перепалок. — Давайте оставим приветствия и начнём наш совет, — сёгун Страны Железа предложил отвлечься от посторонних разговор и уже переходить к самому главному. — Во-первых: мы должны знать точное местоположение джинчурики Кьюби, Хачиби и Санби. Во-вторых: информация о штабе противника, численность его сил и так далее. — Наши люди исследуют место, которое может быть предполагаемой базой противника… — Хокаге бегло вспомнила о том, что недавно послала Анко с несколькими подчинёнными на поиски базы Акацуки. — Однако, это может быть и ловушкой… Но у нас не остаётся выбора, кроме как собрать больше информации. — Мы также выслали отряд, который занимается сбором информации, — ответствовал Четвёртый Райкаге на слова Цунаде. — Нам нужно быстрее соединить все данные, собранные разными деревнями. — Лучше будет объединить наши разведывательные отряды в отдельную и единую организацию, — Мизукаге не осталась в стороне, решив предложить такую инициативу, и кому-то из Каге она пришлась по душе. — С этим-то всё понятно! — Ооноки как можно громче воскликнул, привлекая к себе внимание всех собравшихся. — Но где мы будем прятать джинчурики? — П-прятать? — Цунаде изумлённо повторила слова лидера Камня, не поверив своим ушам. — Это абсурд! Не знаю, как ситуация обстоит с джинчурики Хачиби, но Узумаки Наруто, который и является нынешним джинчурики Кьюби — сильнейший ниндзя Листа… даже без учёта Хвостатого внутри. Он в одиночку сразил Пейна! Вряд ли кому-то из вас было бы это по силам! — Я тоже думал об этом, особенно учитывая то, как многие о нём говорят. Многие называют его Второй Жёлтой Молнией, но он, и ещё та девчонка вместе с братом Райкаге — главные цели нашего врага в этой войне! — парировал в ответ Ооноки. — Учитывая все вероятности, мы не можем послать их на фронт. Мы ещё тогда, на прошлом Совете приняли решение. Сарутоби Хирузен был против, но всё же согласился на это решение. — Наш враг — Учиха Мадара! — Цунаде не на шутку разгорячилась от слов и осознания, что сильнейший ниндзя Конохи не будет помогать им. — Узумаки Наруто единственный, кто способен на равных противостоять Мадаре. Он три раза сходился с ним в бою и все три раза, никто так и не смог победить в битве. Если мы упустим шанс на победу только потому, что не хотим заручиться поддержкой сильных ниндзя, то второго шанса точно не будет! Мы должны ударить всей нашей… — Эта война для защиты оставшихся джинчурики, Хокаге-сама, — Гаара прервал гневную тираду Цунаде, — и вы не можете принимать решение самостоятельно, как бы вам этого не хотелось. Вопрос о такой мере защиты уже давно решён, ещё с одобрения почившего Третьего Хокаге. — Мелкий гадёныш… — Принцесса слизней гневно сжала руки в кулаки, — Наруто… — В Наруто и есть вся проблема, — продолжил бывший джинчурики Однохвостого, понимая, что Сенджу хотела что-то сказать про победителя Пейна. — Когда я впервые встретил его четыре года назад, я видел перед собой озорного, жизнерадостного и сочувствующего мальчишку. Но смотря сейчас… я видел уже не его. Это был кто-то другой… Кто-то слишком непредсказуемый и расчётливый, от того прежнего тепла будто и следа не осталось… Я понимаю ваши опасения, особенно учитывая то, что Наруто единственный, кто может на равных сражаться с Мадарой, но не стоит недооценивать силы остальных деревень, госпожа Цунаде… — Мы ещё даже не учитывали военную мощь всех союзных сил, а разлад среди Пяти Каге уже может помешать победе, — Мифунэ одарил Хокаге и Райкаге несколько осуждающим взглядом. — Я с ними тоже согласен, Цунаде-сама… — тихо проговорил Шикаку, стоявший за спиной Принцессы слизней. — Достаточно… — Похоже, — в несколько издевательской манере начал Ооноки, поглядывая на Хокаге, — наша нахальная Принцесса слизней хорошо себя чувствует. Это был хороший показатель энергии. — Давайте решать где прятать Кьюби, Хачиби и Санби, — Эй отвлёк всех на себя, возвращаясь к вопросу защиты джинчурики. — Хокаге, не возражаете? — Ладно, давайте продолжать! — раздражённо цокнула Сенджу. — Хм… — ни секунды не думая, Райкаге сразу решил дать свой ответ. — Местонахождение убежища уже решено… Это место, которое я держал в запасе и думаю, справедливо, что оно принадлежит Стране Молний, ведь в Акацуки не было ни одного нукенина из Кумогакуре и Страны Молнии… Это изолированный от мира остров, на котором мы с братом тренируемся…*******
— Миссия, значит… — хмыкнул Наруто, стоявший перед Хокаге в обновлённом кабинете лидера Конохи. Едва Цунаде прибыла в Коноху, как велела позвать к себе Наруто вместе с*******
— Как хорошо, что ты пришёл в назначенное место, — Джирайя, уже одетый в своё привычное одеяние, правда с подвязанным правым рукавом, широко улыбнулся, увидев пришедшего на полигон Наруто. — Я должен тебя кое с кем познакомить! — С кем? — Наруто безразлично хмыкнул, складывая руки на груди. — Познакомься, это Геротора! — Санин отошёл в сторону и Наруто увидел перед собой необычную жабу. Лапки и голова были обычными, но вот тело… выглядело как длинный свиток. — Очень приятно, Геротора-сан. — И мне тоже, Наруто-чан, Фукасаку-сама высоко оценивал твои навыки владения сендзюцу. — Давайте не будем отвлекаться, — Джирайя отвлёк жабу и своего крестника от их диалога. — Наруто, я призвал Геротору сюда, чтобы ты наконец получил ключ от печати Восьми Элементов на твоём животе… Ты ведь и сам наверняка задумывался над тем, чтобы научиться контролировать мощь Девятихвостого? — Вы зрите в корень, крёстный, — подтвердил Наруто его догадку. — Геротора поможет тебе в этом, — Санин подошёл вплотную к своему крестнику и кивнул жабе. Геротора тут же развернул свиток из своего тела и Наруто увидел множество кандзи, переплетающихся в разные геометрические фигуры. — Положи руку вот на этот квадратик и ключ будет твоим! — Геротора указал на небольшой квадратик, находившийся точно в самом углу свитка. Узумаки молча хмыкнул и провёл в пальцы левой руки чакру, прежде чем коснуться свитка. — Отлично! Контракт подписан! Теперь я твой, ну-ка, открой свой рот! — Геротора улыбнулся, видя, как от его последних слов, лицо Наруто начинает меняться. — Чего? Нафига мне делать это? — Открой! Я залезу в твоё тело, чтобы быть с тобой постоянно! — Э-э-э, нет! — Наруто начал сразу же возражать такой затее. — У меня внутри уже есть Хвостатый, боюсь, вы место не поделите. К тому же, земноводных я не ем! Джирайя, видя отвлечённость Наруто этим диалогом, невинно улыбнулся и отвёл взгляд в сторону, начиная посвистывать. Мужчина дождался момента, когда парень отвернулся, ругаясь с Героторой и тут же наступил ему на пальцы ног. — Крёстны-ы-ый! — Наруто взвыл от боли, раскрывая рот и Геротора воспользовался этим — он смело прыгнул вперёд, головой залезая вовнутрь Наруто. У бедного джинчурики заслезились глаза, рвотные позывы начали один за другим рваться наружу вместе с тем, что было в желудке парня. — Вы… предатель, крёстный… — Узумаки рухнул на колени, всё ещё откашливаясь от последствий «употребления» столь специфического «обеда». — Извини, но ты ни в какую не хотел исполнять просьбу Героторы… Ну ладно, удачи тебе на предстоящей миссии!..*******
Наконец, настал день миссии. Наруто вместе с Эми уже находились на корабле вместе с другими шиноби Конохи, посланными Цунаде для того, чтобы в случае чего, помешать двум джинчурики улизнуть с острова, если те, конечно, прознают правду о том, что ради них ведутся боевые действия. Наруто сидел в своей каюте, сложив руки перед собой в замочек и поглядывая в бескрайние синие дали бурного моря. Он чувствовал, как корабль слабо покачивается от волн. Понять это можно было и по двум чашкам свежесваренного чая, стоявших перед Наруто. Одна была для него, а вторая для его сестры. — Братец, ты хотел о чём-то поговорить со мной? — дверь в каюту открылась и в проёме стояла Эми, до этого прогуливавшаяся по палубе. — Присаживайся, я как раз заварил нам чаю, — джинчурики Кьюби приветственно улыбнулся, кивком указывая на место напротив себя. Эми пожала плечами и закрыв за собой дверь, уселась напротив Наруто, беря в руки чашку. — О чём ты хотел поговорить? — Узнаешь, — Наруто не спешил отвечать, вместо этого пальцем коснувшись небольшой печати и проводя через неё свою чакру. Эми взглянула на стену и заметила цепочки фуиндзюцу, которые создал Наруто. — Ты ставишь звукоподавляющие печати? — Вокруг много лишних ушей, — Наруто оторвал палец от фуина и тот так и продолжал светиться от действия его чакры, что говорило о том, что техника работает. — А теперь поговорим о насущных делах, — взяв чашку чая в одну руку, Наруто подул на неё, сдувая пар. Его взгляд медленно устремился на Эми, впиваясь в неё своим холодом. — Вся эта «миссия» — всего лишь прикрытие…