«Прежде, чем вступить на дорогу мести, вырой две могилы.»
Конфуций
Обычный, ни чем особо не примечательный солнечный день в Конохе. На одной из пустых улиц, играла толпа детей, среди которых особо выделялся шестилетний мальчишка в голубой футболке, расстёгнутой кофточке синего цвета, рукава которой были обрамлены оранжевой тканью. На ногах мальчишки были мешковатые брюки и обычные сандалии. Но самой отличительной его чертой — были оранжевые очки на голове. Мальчишка, стоя в окружении остальных детей, о чём-то яро спорил со вторым мальчиком. — Это ты во всём был виноват! Если бы не ты, мы бы не проиграли! — злобно воскликнул тот, с которым спорил Обито. — А почему это я вдруг виноват?! — Обито обиженно сложил ручки на груди, пронзительно смотря на мальчишку напротив. — Это вообще ты виноват! Я говорил, что я буду Хокаге, а не ты! Потому что если бы я был Хокаге, я бы победил всех! — Ты? — усмехнулся его оппонент. — Да ты дурак, каких поискать ещё надо… Учиха Отбито… — Я Обито! — подобные коверканья имени, как ничто другое злили Обито. Мальчик от злобы стиснул зубы, да так сильно, что едва не высек из них искры. Остальные дети даже попятились от страха назад, предчувствуя начало драки, но этого не произошло. — Всё, идите вы нафиг, дураки! Не хочу с вами играть! Обито раздосадованно фыркнул, горделиво подняв голову вверх. Учиха, закрыв глаза, гордо прошёл сквозь расступившуюся толпу детей. Те с непониманием смотрели вслед мальчишке, и лишь тот, с которым Обито спорил ранее, вышел вперёд. — Ну и ладно, больно ты нам нужен… Тупито, — он ухмыльнулся, складывая на груди руки. Обито зубами прикусил нижнюю губу от злобы, останавливаясь на месте. Конечно, желание накинуться на этого придурка и надавать ему тумаков — было велико, но страх получить по одному месту ремнём от бабушки, был куда сильнее. — Я Обито, тупой ты дурак! — громкий рёв мальчишки, наверное, услышала вся Коноха. Отвернувшись от немного растерянных детей, Обито презрительно фыркнул как самый настоящий высокородный член общества, для которого остальные люди — просто ничто. Мальчишка засунул руки в карманы брюк, постоянно что-то нашёптывая себе под нос. О том, как он заставит их всех целовать ему ноги, когда станет Хокаге. О том, как победит всех и вся, и станет самым крутым Хокаге всех времён, просто утерев нос всем, кто над ним насмехался и… выполнит мечту своего отца. — Вот погодите, идиоты! Вот как стану Хокаге, я вам такую трёпку устрою, вы на всю жизнь запомните! — Обито остановился на месте, и носком подошвы сандалий, пнул небольшой камешек, лежавший среди улицы. Но едва он пнул камешек, как растерял равновесие и завалился спиной на пыльную землю. — А-а-а-а-а, ну почему я такой неуклюжий?! Как я вообще стану Хокаге, если на ровном месте поскальзываюсь?! Яростно отряхивая кофту и штаны от пыли, постоянно бубня что-то себе под нос, маленький Учиха злобно осмотрелся по сторонам. Благо, улица была совершенно пустой, и никто не заметил столь «позорного падения будущего правителя Конохи». Перекинув испачканную кофту одной рукой через правое плечо, Обито надвинул на глаза очки из-за слишком яркого Солнца, бившего ему прямо в глаза. — Вот блин, и с кем мне теперь гулять?.. — идя дальше по пустой улице, Обито закрыл рот свободной рукой от зевоты, закрывая глаза. — Скукотища… Бабушка придёт домой только вечером, в клане играть не с кем, только опять насмехаться будут… — взгляд Обито ненароком зацепился на сгорбившейся старушке, которая тащила за собой внушительную сумку. — Бабуль, вам помочь? — как истинный джентльмен, Обито сразу подбежал к женщине, начиная заваливать её вопросами. — А где вы живёте? Далеко? Давайте я вам помогу! Старушка от неожиданности вздрогнула, но увидев перед собой шестилетнего мальчишку из клана Учиха, она как-то странно ухмыльнулась. Будто она уже когда-то видела его и только ожидала, когда же Обито придёт к ней именно в это время. — Давай, милый, тут как раз недалеко, — она отошла от сумки, и Обито тут же взвалил её на свои плечи. У мальчишки от такой тяжести щёки вздулись, пот тяжёлыми каплями начал стекать с лица Обито. Но раз взялся за дело, то нужно выполнить его до конца. — Ку-да… ид-ти? — сконфуженно выдавил из себя маленький Учиха, прикусив от нагрузки губу едва ли не до крови. Старушка молча указала на переулок, залитый тенью от стен зданий и направилась туда. Обито, напрягая едва ли не все мышцы своего тела, молча поковылял за ней, стараясь не уронить сумку, которая в размерах была едва ли не больше самого мальчика. Пройдя около тридцати метров, и мысленно кучу раз облив себя грязью за то, что он такой добрый и отзывчивый, Обито наконец остановился у нужной ему квартиры. Мальчишка, как это только возможно, аккуратно положил сумку на землю. Обито облегчённо выдохнул, смахивая со лба капли пота. Учиха приложил одну руку к спине, начиная медленно выпрямляться во весь рост. «Ох блин, и вот почему я такой… вечно всем помогаю?» — Спасибо тебе, мальчик, без тебя, я бы донесла эту сумку только к закату наверное, — по-доброму улыбнулась старушка, смотря на изрядно вымотавшегося Обито. — Пустяки, обращайтесь… — болезненно усмехнулся мальчишка, его левый глаз продолжал дёргаться от болевых отголосков в спине, продолжавшихся даже после того, как Учиха наконец освободился от своей ноши. «Нет! Не обращайтесь, прошу, не обращайтесь!» — Я вижу, ты устал. Давай, заходи, я угощу тебя чаем… — женщина отошла в сторону от двери, давая проход мальчику в дом. — Вы знаете, бабушка всегда говорила мне, чтобы я не ходил с незнакомыми людьми… — Обито глуповато улыбнулся, уже собираясь линять из этого переулка побыстрее, но старушка была категорически против, если судить по выражению лица. — Да заходи, не бойся, я всего лишь безобидная и одинокая старушка… — Ну… ладно, уговорили… — деловито засунув руки в карманы, Обито зашёл вовнутрь квартиры. Это была относительно большая комната, в центре которой стоял большой круглый стол, а напротив двери, у самой стены, большой и старый диван. И стол как раз располагался между диваном и дверью. Взгляд Обито сразу привлёк до блеска отполированный хрустальный шар, чинно лежавший на столе, устланном красным бархатом и скатертью под ним. — Ого, а что это за шар такой, бабуля? — Этот шар может видеть будущее любого человека… Присаживайся пока, — заворожённо проговорила старушка, начиная заваривать чай для мальчишки, усевшегося на диван. — Скажи, ты веришь в судьбу и в то, что её можно предопределить? — Хе, а мне бабушка говорит, что всё это ерунда! Что никто не способен узнать своё будущее или будущее других людей! — ответил Обито, весело болтая ножками и продолжая осматривать комнату. — Она говорит, что всякие там экс… экстро… экстрасек… экстрасенсы — это всё выдумка и ложь, — Обито не с первого раза смог выговорить такое трудное и непонятное слово, как «экстрасенс». — О, твоя бабушка безусловно права, — отозвалась старушка, протягивая Обито чашку горячего чая. — Вот, пей. — Спасибо! — звонко ответил мальчик, принимая чашку в руки и начиная пить горячий чай. — Но я, в отличии от других, действительно способна видеть больше, чем остальные… Например, я точно знала, что ты будешь проходить по улице в это время… Сегодня мне было видение, что я должна встретить тебя и я должна передать тебе кое-что очень важное… — Фе, ну это же реально глупости, бабуль! — Не веришь мне? — изображая обиженный голос, ответила старушка. — Тогда… как насчёт того, чтобы заглянуть в твоё будущее? Что скажешь? — Чё?! — Обито от неожиданности выдул струю чая, испачкав свисавшую со стола скатерть. — Ой, простите, я могу сейчас всё вытереть… — Не нужно, — она выдержала несколько тягучую паузу, пристально смотря на мальчишку, — Учиха Обито… — Стоп, откуда вы знаете моё имя? — недоверчиво спросил мальчишка, оторвавшись от распития чая. Обито уже начало казаться, что эта старушка явно не такая добрая, какой выглядит на самом деле. — Не пугайся меня, мальчик. Просто я это знала, вот и всё… А теперь, коснись рукой этого шара, Учиха Обито… И я докажу тебе то, в чём ты сомневаешься. Докажу тебе твоё истинное предназначение, предначертанное ещё задолго до твоего рождения, Учиха Обито. — Я вам щас докажу, что это всё фигня полная, — скептично хмыкнув и допив чай, Обито вскочил на стул рядом со столом и протянул свою руку к шару, касаясь холодного хрусталя. Мальчишка беспристрастно посмотрел на старуху, которая, глядя на шар, что-то видела. — Вы что-то видите, бабуль? — Да… я вижу твоё будущее… — словно в трансе проговорила та, повернувшись к Обито. И мальчишке действительно начало казаться, что перед её глазами действительно проносятся видения будущего. — Сейчас… я вижу, как ты ставишь чашку на стол, благодаришь за чай и уходишь гулять дальше… — Мэ… и это всё? — Обито даже было несколько досадно от такого «предсказания». — Но вы просто сказали очевидную вещь, бабуль. Это не предсказание будущего, это просто… — Констатация факта? — старушка опередила мальчика с его словами, заставляя Обито удивиться, ведь именно это он сейчас хотел сказать. — Да… и спасибо за чай… — поставив чашку на стол, Учиха отвесил женщине поклон в знак благодарности и соскочив со стула, бодрыми шажками направился ко двери. — Однажды тебе суждено сделать выбор, от которого будут зависеть судьбы сотен и тысяч человек, Обито… — Обито остановился, услышав вкрадчивый и спокойный голос старушки. Желание покинуть эту старушку как можно быстрее было остановлено любопытством и желанием ответить что-нибудь скептическое. — Чё? Да меня ведь… даже в родном клане не особо любят… а тут такое… Я никакой не избранник кого-то там! Я же просто какой-то мальчишка, который даже в Академии имеет оценки ниже среднего… Я даже чакрой пользоваться нормально не умею! — Обито весьма самокритично описал самого себя, не веря словам старушки, и уже собираясь покинуть её. — Сирота с ранних лет, одинокий в душе… Мальчик с великой мечтой и большими амбициями. Но мне действительно жаль тебя. Невинное дитя, которому предстоит вкусить столько боли… — Обито замер, старушка своими словами задела его за больное. Он ведь в действительности никогда не знал родительской любви. Но ему оставалось не понятно, о какой ещё боли она говорила, которую Обито ещё предстояло пережить. — Я вижу… ты однажды встретишь такого человека, как и ты сам… И твой выбор предопределит, кем он станет… Ты предопределишь, разрушит ли он мир, или спасёт его. Тебе суждено действительно великое будущее, Обито Учиха… Судьба всегда забирает что-то у нас, но даёт взамен нечто большее, если ты достоин этого… И я видела… Тебе суждено повлиять на ход всей истории вместе с другим человеком… Тебе предстоит встретиться с Монстром, порождённым твоим прошлым, и лишь ты должен будешь сразить его. Твоя значимость для этого мира намного выше, чем ты думаешь, мальчик… Ты, может, и считаешь себя самым простым мальчишкой и неудачником, грезящим великой мечтой, но в действительности, судьба всегда благоволила тебе, как своему избраннику. Тебе предначертана действительно удивительная судьба, Избранный. — Угу, не сомневаюсь… — мрачно хмыкнул мальчишка, рукой ухватившись за дверной косяк. — Ещё раз спасибо за чай, но мне пора идти… Воспоминание резко оборвалось, и теперь Обито сидел в тёмном помещении у каменной стены. Тишину в комнате прерывали звуки ударов кузнечного молота по металлической заготовке будущего оружия. Искры от раскалённого металла разлетались в стороны, Обито молча смотрел на них, как они быстро угасают, будто множество человеческих жизней одновременно. Кузнец, стоявший рядом с горнилом, чувствовал на своей могучей спине пронзительный взгляд Обито. Мужчина, отложив молот в сторону, повернулся к безмолвно сидевшему Учихе, который будто выпал из реальности, вспоминая что-то. «Что же ты тогда имела ввиду? Избранный? Пророчество о том, что мне предстоит сделать выбор? Неужели выбор был тогда, десять лет назад, на кладбище Конохи? Решение обучать сына Минато-сэнсэя. Значит, о Наруто говорило то самое пророчество, а я был лишь тем, кто предвосхитит появление настоящего Избранного… Нет. Тот, кто сделает его или спасителем, или тем, кто прольёт реки крови. И слова о Монстре. Неужели даже ты стал частью этого пророчества? Судьба поистине удивительна…» — размышления Обито прервал бодрый голос кузнеца: — Ты чего такой мрачный, а, Обито? — Я не согласен с твоими словами, Годо, — Учиха выпрямил спину, смотря на высокорослого и коренастого мужчину, на лице которого была лёгкая чёрная щетина, а прямые чёрные волосы были заплетены в небольшой хвостик. — И задумчивость точно нельзя назвать мрачностью, знаешь ли. Просто порой бывает, что ухожу в свои мысли настолько глубоко, что не сразу выхожу из них. — Сколько тебя помню, ты постоянно приходил ко мне в маске, а сейчас вдруг без неё… — кузнец отвернулся обратно, принимаясь за свою работу. Звук удара молота вновь разрушил тишину в кузнице. Было слышно, как пыхтели углы в горниле и как искры гаснут на лету. — Маска мне больше ни к чему, — бесцветно процедил Учиха, одной рукой упираясь в своё колено. — Лучше скажи, как скоро будет готов мой заказ? — Цепь, рукоять и груз уже сделаны, осталось только выковать лезвие, и оружие будет готово… — кузнец взмахнул молотом, обрушивая его вниз. Между двумя мужчина вновь повисло молчание. — Сколько помню тебя, ты всегда был более общительным, чем сейчас… Что случилось-то, Обито? Ты в последнее время сам не свой… будто… монстра увидел… — Обито невольно вздрогнул, услышав слова старого приятеля о монстре. — Ты и сам того не зная, подошёл близко к сути того, с кем мне предстоит сразиться во второй раз. Эта безжалостная тварь столько боли принесла в этот мир… и всё по моей вине. Я желаю покончить со своим прошлым, уничтожив это чудовище… — в спокойном и леденящем голосе Обито читалась холодная ярость и желание разобраться со своим архиврагом. Судьба дала ему шанс вернуться с того света и убить дьявола, и Обито точно не стал упускать такую возможность. — Я вырвался из лап смерти, чтобы собраться силами во второй раз и убить его… Судьба даровала второй шанс, и я ухвачусь за него. — Значит, для этого ты и решил сделать особый заказ… Хм, мне ведь пришлось отложить в сторону всю остальную работу лишь ради твоего заказа, Обито… — Плачу вдвойне, если это тебя так обременяет, — Учиха демонстративно вытащил из-под плаща большой мешочек с деньгами. — Столько долно хватить? — Более чем, Обито… — Годо ещё раз ударил по раскалённому будущему лезвию оружия для Обито, щипцами беря лежавшую рядом рукоять с уже приделанной к ней цепью, и начиная ударами молота приковывать лезвие к рукояти будущего оружия. — И всё же, в последнее время, ты действительно будто сам не свой… Я ведь даже о твоём прошлом мало что знаю, а тут какие-то аналогии с чудовищами из прошлого… Слишком уж ты загадочный и закрытый человек, Обито… — Сдаётся мне, я зря тебя тогда спас с того поле боя, — усмехнулся Учиха в ответ на слова кузнеца. — Прошёл бы мимо, вместо того, чтобы оказывать тебе помощь, а то уж больно ты разговорчив, особенно во время работы, требующей предельного внимания. — Вот, умеешь ведь быть весёлым, а то постоянно с кислой миной ходишь, — Годо не упустил возможно немного подколоть постоянно задумчивого*******
Чёрный небосвод был усеян мерцавшими звёздами, полумесяц в небе проливал бледновато-мёртвый свет на уснувшую землю. Сырая прохлада устилала траву и голые деревья, с которых опали последние листья. Звери и птицы смолкли, и было лишь слышно пение сверчков и цикад. Туман медленно клубился над стылой землёй, принимая причудливые очертания. Лес снова был пустым и холодным, отсыревшие листья, ставшие такими после дождя, приятно холодили пальцы ног. Чёрные тучи в небесах медленно плыли куда-то в сторону, закрывая собой звёзды и серп Луны. Тихий, но в тоже время такой спокойный и холодный ветер, поднял с земли несколько листков, унося ух куда-то вдаль. Осень наступила. Но Саске было абсолютно плевать на это… Ножны с Кусанаги, сжимаемые в одной руке, медленно волочились по земле вслед за Саске. Парень устало выдохнул облачко пара, словно и не чувствуя мороза и как даже насекомые, пение которых он слышал весь день, наконец замолкли, попрятавшись от мороза. Иней медленно покрывал опавшие листья, пожухлую траву и землю. Холода неспешно наступали, знаменуя скорый приход зимы. Саске неспешно поднял взгляд с земли, вдалеке видя свет от костра и прямой столб дыма, валивший куда-то в тёмный небосвод. Учиха медленно побрёл в сторону горевшего вдалеке костра, не надеясь там встретить чего-либо должного. Возможно, просто какие-то путники посреди леса, или заблудившиеся, как и он сам, люди. А может и разбойники — но Учихе было попросту плевать на всё это. Пустота в его душе росла с каждым мгновением, проведённым в этом лесу. Саске уже не помнил, сколько он здесь блуждал. Хрустя ветками под ногами и рукой отодвинув в сторону шипастый куст, Саске даже не поморщился, когда шипы впились в его кожу. Учиха вышел на большую лесную поляну. Место со всех сторон было обрамлено такими же шипастыми кустами, за которыми высились деревья. Справа от Саске, вдалеке расположилась небольшая речка, за которой была долина, конец которой терялся где-то у подножия гор, скрывавших за собой давно севшее Солнце. Туман здесь по-прежнему клубился. — Проходи, согрейся… — Саске поднял тяжёлый и давящий словно могильная плита взгляд на того, кто говорил это. Перед горевшим костром, на небольшом брёвнышке сидел мужчина средних лет. Он был одет в длинный чёрный плащ с капюшоном, который был снят. Сбоку от него лежала кусаригама со свёрнутой в кольцо цепью. Левый глаз мужчины был закрыт, а правая сторона лица испещрена шрамами. — Не волнуйся, я не разбойник… Я пришёл к тебе, Саске… — Обито не обратил внимания на то, как Саске потянулся второй рукой к эфесу меча Кусанаги. — Кто ты… чёрт возьми, такой? — монотонно произнёс Учиха, тяжело дыша от усталости и изнеможения. — Учиха Обито… — Учиха… Обито? — Саске злобно оскалился, мигом извлекая из ножен свой Кусанаги. Младший Учиха тут же бросился вперёд, нанося рубящий удар в голову собеседника. Обито спокойно схватил кусаригаму, отскочив в сторону. Меч Саске разрубил бревно, на котором мгновением ранее сидел Обито. В глазах Саске вспыхнул Вечный мангекё-шаринган, он бросился на Обито, нанося ещё один рубящий удар в голову. В глазу Обито появился шаринган с тремя томоэ, мужчина спокойно выставил над своей головой косу от кусаригамы, лезвием отразив удар своего молодого оппонента. Взгляды трёх шаринганов встретились друг с другом. — Ты… ты помогал Итачи! Мадара мне всё рассказал! — злобно проскрежетал Саске. Парень и сам не заметил, как по его лицу начали скатываться слёзы. — Остынь, Саске, нам нет резона сражаться друг с другом, — Обито напряг свои силы и резко отбросил от себя Саске. Парень от сильной усталости, голода и изнеможения, рухнул на спину, не удержав равновесия. — Садись у костра и поговорим, я не желаю причинять тебе вреда. Из уважения к Итачи и его последней воле… — Обито придвинул к шее Саске лезвие кусаригамы. — Нам ни к чему говорить на языке насилия, Саске. Сам же Саске прерывисто дышал, с гневом смотря на Обито. Мангекё в глазах младшего Учихи резко закрутился, и Обито заметил это. Чёрное пламя резко объяло тело мужчины, но… огонь совершенно не причинил ему вреда, он резко опал на землю, словно тело Обито стало просто призрачным и неосязаемым. Саске неверяще открыл рот, Обито будто призрак стоял на месте, не обращая внимания на огонь, полыхавший прямо у него под ногами и задевая края плаща. — Убери это пламя, — Обито сделал один шаг вперёд и Саске искренне ужаснулся, видя, как нога Обито проходит сквозь его ногу. — Лучше побереги свои силы, я не желаю тебе вреда. Будь более благоразумным, Саске… — он убрал лезвие кусаригамы и в тот же миг, Аматерасу исчезло по воле своего «хозяина». — Мудрое решение. Обито смотал цепь обратно в кольцо, и подойдя к костру, уселся на одну из двух частей бревна, разрубленного ударом Саске. Сам же Саске молчал вложил Кусанаги в ножны и уселся напротив Обито, взгляд которого был устремлён в полыхавший костёр, выбрасывающий в ночной воздух снопы ярких искр, гаснувших сразу налету. — Скажи, и ты действительно поверил тому, кого видел лишь пару раз? Что этот ублюдок в маске наплёл про меня? — То, что ты помогал Итачи и что именно ты выкрал джинчурики Девятихвостого в шестую годовщину атаки Лиса на Коноху… — безэмоционально процедил младший Учиха. — Он рассказал, что ты был чунином Конохи во время Третьей Мировой Войны, и что ты пережил много лишений в той бойне. Ты озлобился и поклялся отомстить Конохе, и когда Итачи обратился к тебе за помощью, ты согласился ему помочь… — Вот значит как, — Обито хмыкнул, сложив руки в замок. Учиха локтями упёрся в колени, беспристрастно глядя на подростка, сидевшего напротив. — Значит, ублюдок обвинил меня в резне клана. Но скажи, ты знаешь истинный мотив Итачи? — Да, знаю. — Тогда ты должен был заметить одну небольшую несостыковку, Саске. Если я поклялся отомстить Конохе и разрушить её, то скажи, почему спустя шесть лет после загадочно исчезновения Наруто Узумаки, я вернулся вместе с ним обратно? Почему я помог в битве Хокаге и не дал ему погибнуть от рук Орочимару? Почему я сопровождал Наруто и других шиноби Листа на многих миссиях, будь то выслеживание Акацуки, похитивших Казекаге или миссия на Мосту неба и земли, когда ты откололся от Орочимару? Почему человек, возненавидевший Коноху, в тени защищает её? Разве есть смысл защищать то, что больше всего ненавистно тебе? — Обито замолчал на краткий миг, из памяти вырывая фрагмент воспоминаний о последнем диалоге с Итачи. — И разве тебя не поразило то, что Итачи своим Аматерасу пытался убить Мадару? — О-Откуда ты знаешь это? — Саске искренне изумился, услышав о запечатанном Аматерасу в его глазу. — Я покажу тебе… — Обито поднял взгляд на Саске, и в тот же миг, в глазу мужчины загорелся шаринган, погрузивший Саске в иллюзию. Учиха теперь стоял посреди большой лесной поляны, на небе тоже была ночь, но вместо полумесяца, горела полная Луна. Мёртвые и давно высохшие деревья своими мёртвыми ветками отчаянно рвались к небесам. И посреди поляны, Саске увидел Итачи и Обито, которые вели разговор. — Хорошо, последняя воля — священна. Но… сам бы ты не смог уничтожить весь наш клан. Тебе помогали? — Обито уселся на небольшом пеньке, ожидая ответа Итачи. — Это были АНБУ или кто-то другой? — Мадара… — лаконично обрезал Итачи. — В тот день, он помог мне совершить это… — Ублюдок… — Обито сжал кулаки до побеления, услышав о деяниях Мадары. — Когда я отыщу его, он за всё ответит… — В этом нет нужды, — в глазах Итачи вновь вспыхнул шаринган. — Так или иначе, но Саске придёт за мной. И тогда, я собираюсь отдать ему свою силу. С помощью неё, он сможет убить Мадару. Эта техника, от которой он не найдёт спасения. Чёрное пламя Аматерасу. Иллюзия резко оборвалась, и теперь Саске снова сидел на своём месте. Обито подбросил в огонь парочку поленьев, распаляя огонь сильнее. Множество искр одновременно устремились ввысь, исчезая спустя пару секунд. — Можешь не верить мне, но всё, что ты видел — правда. Итачи не стал бы просто так пытаться избавиться от того, кто скрывается за маской. — Я… я не понимаю… — Саске пальцами вжался в волосы на голове, сжимая их с такой силой, что едва не вырвал с корнями. Учиха устремил свой взгляд в землю. — Я не понимаю… чему уже верить? Не понимаю, кто был прав, а кто лгал? Я ничего не понимаю! Ничего… ничего… ничего! Просто ничего! — Саске обрушил правую руку, сжатую в кулак, на землю, оставляя небольшую вмятину в сырой почве. — Я больше так не могу… я… я отомщу старейшинам… а затем Мадаре… я отомщу всем… всем, кто хоть раз причинил мне боль… причинил боль Итачи… Киёми… я ненавижу всех, кто лгал! Я убью каждого! — парень сорвался на крик, вздымая голову вверх, к чёрным тучам, проплывавшим по небу. По его щекам медленно стекали слёзы, он волнительно дышал, чувствуя, как прохладный ветер холодит горячие от слёз щёки. — Верь своему сердцу, оно не обманет тебя… — задумчиво хмыкнул Обито, сострадающе смотря на «разбитого» Саске. — Верь сердцу? Верь сердцу, говоришь?! — Саске резко вытащил Кусанаги из ножен и взмахом затушил костёр. На поляне воцарилась тьма. — Я не знаю, кому теперь можно верить? Мне всю жизнь лгали! Итачи, Коноха, Мадара — все просто лгали! Я никому не могу довериться… — Человек живёт лишь один раз, Саске… — Обито немного наклонился вперёд, и протянул правую руку к потушенному костру. Учиха взял в ладонь небольшую пригоршню золы, раскрывая пальцы и пуская пепел по ветру. — Однажды мы все обратимся во прах… Смерть неизбежна, и каждый человек равен в этом отношении. Каждый равен пред лицом смерти, и от того, для таких как Мадара, как это чудовище… жизнь других просто бессмысленна. — К чему ты ведёшь? — раздражённо фыркнул младший Учиха, сжимая в ладони рукоять Кусанаги. Шаринганы в его глазах зловеще горели на фоне ночного леса. — У нас всего одна жизнь, Саске… и каждый из нас, определяет её смысл как-то, что будет двигать нашими делами. Смысл, который каждый задаёт себе сам. Ты выбрал месть как смысл своей жизни, но подумай над тем, что будет после? Подумай над этим… Подумай, чем ты хочешь наполнить свою жизнь? Ты действительно хочешь жить одной лишь местью? Но думал ли ты о том, что будет после? Когда отомстишь всем, кому желаешь? Какой будет тогда твоя жизнь? — Саске уронил Кусанаги от бессилия, вопросы Обито били точно в самую цель. — Путь мести никогда не бывает прямым, он словно лес. И как в лесу, на этом пути легко сбиться, заблудиться и забыть, как ты попал сюда. Подумай над этим, Саске. Подумай над тем, как ты будешь жить теперь… — Я… я не знаю… — Саске обессиленно рухнул на колени, его волосы зашевелились, потоки слабого ветра подняли с земли пепел, сгибая к земле пожухлую траву и медленно прогоняя пелену тумана. — Ты знаешь, Саске, но ты боишься открыть ответ на этот вопрос… Киёми — этот ответ. Однажды ты позволил ненависти и жажде мести ослепить себя, так не позволь им сделать это хотя бы сейчас… Живи ради сестры, Саске… Живи так, как хотели для тебя этого Итачи, Фугаку-сан и Микото-сан… Наполни своё сердце счастьем, но не жаждой мести и ненавистью… — Я… я не могу… я хочу, чтобы они все страдали… Старейшины, Мадара… абсолютно все… Все, кто причинил нам с Киёми боль! — Легко обвинять, легко жаждать мщения… Но когда посмотришь на вещи прямо, то замечаешь, что каждое событие завязано на предыдущем, и что иногда вещи случаются потому, что они должны были случиться. Никто не хочет признавать, что это так, поскольку тогда мы не сможем выместить на ком-то собственную боль… — Учиха окончательно разжал пальцы, и пепел тихо развеялся под потоками воздуха. — Тот, кто замышляет месть, лишь тревожит свои раны, которые иначе уже давно бы зажили и исцелились. Человек, совершающий месть, становится на один уровень со своим врагом, а прощая врага, он превосходит его… Обито встал со своего места, подходя к Саске. Мужчина положил руку на плечо парня, который был окончательно опустошён словами Обито. Он не знал, как ему теперь действительно жить. Он пытался отомстить Третьему, но не смог поднять меч в решающий момент и оборвать жизнь Хокаге, который был готов принять свою смерть от рук Учихи. Он оставил свою сестру в Конохе, когда она больше всего нуждалась в нём. Он всю жизнь после той роковой ночи ненавидел брата, который, несмотря на эту ненависть, до последнего продолжал любить его и пытался защитить от влияния Мадары. — Я… я не знаю… что мне теперь делать… как смотреть в глаза Киёми… после всего… что я натворил… — слёзы тяжёлыми каплями скатывались вниз, падая на траву. Туман медленно уступал свои позиции перед холодным ветром, постепенно исчезая в ночи. — Я слепой дурак… Я был ослеплён жаждой мести, я не замечал свою сестру… Она была единственной, кто до последнего верила, что в моём сердце есть место любви, а не мести… и я отрицал это… Я до последнего желал отринуть всё, связанное с Конохой… даже Киёми… И какой я после этого старший брат? Я бросил её! Оставил одну! Я… я не достоин этого… я не могу смотреть ей в глаза после всего, что натворил… Месть отняла у меня всё до последнего… Я… я не знаю… каков резон мне существовать… у меня внутри лишь пустота… — Ты опустошён, — спокойно проговорил Обито, сверху вниз смотря на Саске, — но опустошённый сосуд можно чем-то наполнить… Наполни свою жизнь иным смыслом, нежели жажда возмездия… Ещё не всё потеряно, Саске, ты можешь заполнить пустоту в своём сердце светом… — на мгновение Учиха смолк, прежде чем заговорил вновь. — Осознание всегда приходит слишком поздно, когда возможности исправить чего-либо уже нет. Но с тобой ещё не всё потеряно… Не уподобляйся безумцам, живущим лишь кровопролитием… Безумцам, подобным Мадаре, этот путь неизменно приведёт к погибели… — он достал из-под подола плаща небольшой свёрток и положил его перед Саске. — Здесь немного еды. Поешь, а то на скелет похож… — по-отцовски улыбнулся Обито, прежде чем его тело исчезло в Камуи. Саске молча взял свёрток в руки, он неспешно вложил Кусанаги в ножны. Учиха поднял глаза к небу, видя, что тучи уже проплыли мимо, и теперь небосвод был свободен от них. Туман наконец рассеялся, освобождая землю от своей пелены. Слабый ветерок развивал волосы парня, Саске с глазами, полными надеждами, смотрел на горы и долину, расположившиеся за рекой. — Когда-то я поклялся, что этим мечом прерву жизни Итачи, Третьего, старейшин… Клялся, что убью каждого, кто решит встать у меня на пути… Пролью кровь всех, кто решит мне мешать… С ненавистью в сердце, я всякий раз поднимал этот меч, чтобы совершить возмездие… Со злом в душе я стремился оборвать чью-либо жизнь, гоняясь за местью… Держа этот меч в руках, я забывал о единственной, кто действительно дорог мне… Я считал себя мстителем, но был заблудшей душой… — Саске потянул рукоять меча, немного высовывая его из ножен. Он видел своё отражение в холодном металле лезвия, — но… я отрекаюсь от этого пути… Отныне и впредь, я никогда более не подниму своего оружия, чтобы мстить кому-то… Я отрекаюсь от пути возмездия… — Саске вложил меч в ножны и… отбросил его от себя. Меч с шумом упал в траву, но Саске даже не посмотрел в его сторону. Он медленно поднял лицо вверх, его чёрные глаза впились взглядом в холодную синеву ночного неба. Ночной ветерок приятно холодил уставшее тело, на измождённом лице впервые за долгие годы появилась лёгкая и искренняя улыбка. Звёзды отражались в глубоких, чёрных глаза парня. — За всю ненависть, которую я принёс в этот мир… за ненависть, которую я питал к старшему брату, я дам в десятикратно больше любви… За всё зло, что царило в моём сердце, я принесу больше добра в стократ… За все годы, что Киёми ждала меня, я больше никогда не покину её… И никогда более, я не подниму своего оружия во имя мести…*******
Стены гигантского зала были испещрены множеством трещин, оставшихся после сильных ударов. Камни были стёрты в пыль, копоть от техник Катона покрывала своды пещеры, под которыми находилось убежище «Мадары» и всех оставшихся его приспешников. Учиха ходил из стороны в сторону, его кулаки были стёрты в кровь, маска лежала на полу, он тяжело и грубо дышал, шаринган в глазах пылал гневом и яростью. Яростью, вызванной потаённым страхом перед тем, кто действительно был равен ему. Кто действительно мог сокрушить все его планы. Его архивраг был сейчас жив, и наверняка что-то замышлял против него. — Он скоро сделает свой шаг и снова вернётся в игру, — быстро шептал Тоби, ходя из стороны в сторону. Капли крови медленно капали вниз, разбиваясь о холодный пол. — И как этот ублюдок вообще сумел выжить? Неужели… — он замолчал, руки затряслись сильнее, осознание медленно подбиралось к коварному разуму. — Изанаги… — Господин, — «Мадара» злобно повернул голову в сторону Зецу, появившегося позади него, — мы только что получили информацию от Кисаме. Стало известно местоположение убежища, в котором скрываются оставшиеся в живых джинчурики. — Вот как… — Тоби тряхнул рукой, смахивая с разбитых кулаков оставшуюся кровь. — Тогда… Кабуто! — Учиха окликнул Якуши, который в это время находился в противоположном конце зала. — Не желаешь ли проверить силы своих марионеток? — Просто скажи, что нужно делать? — он ухмыльнулся по-змеиному, подходя ближе. — Стало известно местоположение джинчурики Девятихвостого, Восьмихвостого и Трёххвостого. Попробуй захватить их с помощью своих воскрешённых… — в глазах*******
Узумаки медленно брёл по небольшой тропинке среди деревьев, постоянно что-то записывая в блокнот или зарисовывая. Джинчурики Кьюби осматривался по сторонам, подмечая, какой здесь рельеф местности, и также расположение скал и деревьев, чтобы можно было понять, где какая из сторон света находится. — Братец, что делаешь? — Наруто захлопнул блокнот, услышав позади голос Эми. Джинчурики Санби медленно шла со стороны их временного места проживания. На лице девушки была слабая улыбка, окружавшие их деревья отражались в тёмно-синем глазу юной куноичи из клана Узумаки. — Да вот… осматриваю красоты местной природы… — спрятав блокнот в карман, Наруто решил не сразу говорить о том, что он действительно делал. Узумаки изучал размеры острова и расставлял по лесу печати для перемещения для более удобного побега. Эми подозрительно хмыкнула, сложив руки на груди. Она единственная, кто знала о замыслах Наруто, и она сразу поняла, для чего он нарисовал примерную карту острова и изучал, где что находится. — Ты… составляешь карту для побега, не так ли? — шёпотом спросила она, подойдя ближе. — Может и так, сестрёнка. Но пока обучение не завершено, я не собираюсь предпринимать активных действий. Буду и дальше притворяться, что ничего не знаю о том, что нас здесь просто держат, чтобы Мадара не смог захватить Биджу в наших телах. — Скажи… а что тебе удалось выяснить? — Как я смог понять, — Наруто вытащил блокнот обратно, начиная вчитываться в свои заметки, — протяжённость острова по длине около пяти километров. Ширина — около полутора километров-двух, пока не точно. Но… самое важное — это звёздное небо. Вот, посмотри. Я сделал эту зарисовку три дня назад, ночью, после битвы с Кисаме, — Узумаки показал небольшую зарисовку участка звёздного неба с парой созвездий. — Теперь посмотри на эту зарисовку. Её я сделал два дня назад, — Эми увидела теперь другой рисунок, созвездия были уже не те. — И наконец, рисунок за сегодняшнюю ночь… — Наруто показал последнюю зарисовку, и снова, расположение звёзд было отличным от двух предыдущих. — Теперь понимаешь, да? — Хм… — Эми приложила к подбородку указательный палец, пытаясь сообразить. — Наруто, но ты ведь знаешь, что звёзды в течении суток меняют своё расположение на небосводе. Тем более, многое ещё зависит от условий атмосферы, облачности… — Нет, это остров меняет своё расположение, — как можно тише произнёс Наруто, почувствовав поблизости чакру Киллера Би. — Я заметил это именно с того момента, как сразился с Кисаме. Мотои наверняка доложил об этом Райкаге и остальным. Но… все предыдущие ночи, расположение звёзд на небосводе было одинаковым. Можешь сама удостовериться, — Узумаки протянул блокнот сестре. — Я верю, братец. — Так вот, именно после внезапного появления Кисаме, карта неба резко изменилась. И я знаю, почему. Если двигаться с востока на запад и наоборот, разницы не увидишь, но если двигаться с севера на юг, карта неба постепенно изменится. Этот остров… он живой, и движется с севера на юг, в направлении Страны Молний… — Остров… живой? — Эми неверяще хлопала ресницами. — Но… как это возможно? Неужели у Кумогакуре есть нечто подобное… Я замечала, что почва здесь слишком странная… от неё исходит чакра, не принадлежащая человеку, но… я и не думала, что всё настолько интересно… Этот остров — огромный живой организм… — В точку, сестрёнка, — взяв блокнот обратно к себе, Узумаки вложил его в карман. — Ладно, пойдём на тренировку, пока Би не вынес нам все мозги своим рэпом… — Без меня, братец… — младшая Узумаки отошла в сторону от Наруто, направляя свой взор в чащу леса. Наруто непонимающе взглянул на неё. — Я решила создать одну мощную технику на основе чакры Райтона, и хочу тренироваться в одиночестве. Поэтому, ты уж извини… — Что ж, собственное дзюцу — это хорошо, — Наруто понимающе улыбнулся. — Удачи тебе, сестрёнка!..