«Думай, думай, девочка!»
От решения этого сейчас её жизнь дальнейшая зависит. А если она этому мудаку всё же помочь соберётся, то жизнь её закончится вполне себе скоропостижно. — Игорь, ну, держи крепче! — он быстро поднимает глаза на Юлю. — А то по новой сейчас перевязывать придётся. Игорь не сдерживается перед обедом. С ощущением, что на него сейчас обращены взгляды всех жителей посёлка, он, телефон под столом пряча, сообщение набирает.Ты как? Показания давала? 15:43
Но, сколько он телефон ни проверяет, ответ ему так и не приходит. — Игорь, всё хорошо? — Юля кладёт руки ему на плечи, медленно по ним ладонями проводит, по спине аж мурашки бегут. Игорь устало вздыхает, прикрывает глаза, и ни на что большее, чем лёгкий кивок, сил у него не остаётся. Думает: был бы бабой, сейчас точно разрыдался бы. Есть у него силы или нет, но древнерусскую традицию — шашлык на ужин — никто не отменял. Юля, он смотрит, с тётей Леной неплохо спелась. Вон, стоят уже на летней кухне и как подружки о чём-то щебечут. — Игорь, не филонь! — окликает его Фёдор Иваныч, и узкое полено разлетается на две части от чёткого и выверенного удара топором. У Фёдора Иваныча рука набита долгими годами упорных поездок на дачу. Игорь не отстаёт: замахивается и с громким стуком раскалывает очередное полено. Терапия получше всякого спорта. — Игорёк, — Фёдор Иваныч закладывает последнюю деревяшку в мангал, — а у тебя с ней-то, — он коротко кивает в сторону Юли и улыбается, глаза прищуривая, — серьёзно всё? Свадьба когда? Он смеётся так искренне, что Игорь тушуется. — Скажете тоже, Фёдор Иваныч, — качает он головой. — Свадьба… — А чего? — не унимается Прокопенко. — Девчонка она хорошая. Да и ты уже, — он хлопает Игоря по животу. Игорь приосанивается сразу, — не мальчик. Пора бы. Сухо трещат дрова, и в небо взлетает высокий сноп искр. Игорь поднимает голову и смотрит вверх. Долго-долго, когда все искры уже потухают на фоне вечернего неба. Вытянутые розоватые облака на голубом фоне кажутся кровавыми всполохами. — Чего? — задирает голову Фёдор Иваныч и смотрит туда же, куда и Игорь. — А-а-а… Ветер завтра будет. Надо парник закрыть. Беседка у Прокопенков (как Юля повадилась называть) хорошо сделана. Круглая, с высокой крышей альтанка, деревом отделана. Под козырьком висит несколько фонарей, вокруг которых летают и бьются о стёкла белокрылые мотыльки. Щёки начинают гореть то ли после дня, проведённого на солнце и свежем воздухе, то ли после выпитого вина. Игорь за тем, сколько уже выпил, не следит. Телефон, так и не подав за весь день признаков жизни, лежит рядом с тарелкой и мозоль на глазах натирает. Игорь с громким скрипом на стуле отодвигается, телефон хватает и бросает что-то невнятное. Что-то вроде: «Я щас». Он за дом заходит. Так, чтоб этого позора никто не видел. Быстро ищет контакт, вызывает, слышит долгие гудки, попутно думая, как извиняться будет. Скажет, наверное, что не прав был, когда её ударил. И когда выгнал. Она ему самому первому позвонила. Ни отцу, ни кому-то из друзей. А он послал её, когда ей помощь была нужна. И чем он тогда лучше её Антона?«Ответь, ответь, девочка!»
Но извиняться не приходится. Гречкина не отвечает. — Сука… — шепчет Игорь, набирает номер ещё раз. — Игорь! — слышит он голос Юли, когда гудки обрываются. — Ну, где ты ходишь? Мы сейчас всё без тебя съедим! — Я… — в горле неожиданно пересыхает, приходится откашляться. — Я пойду пройдусь немного… Дышать как будто легче становится, когда он за калитку выходит. Чтобы не привыкать сильно, Игорь закуривает и идёт куда-то. В домах за невысокими заборами горит свет. Лето, выходные, на дачу многие сейчас едут. Те, кто здесь живёт, наверное, на Фёдора Иваныча с тётей Леной похожи, и пройдёт ещё несколько лет, и, может быть, Игорь себе тоже домик на даче отстроит — были бы деньги. Только одному здесь жить неохота. Может, с Юлей, если она согласится. Когда он возвращается, стоит ещё некоторое время, вверх глядя. Небо здесь ниже, чем в городе. Там его плохо видно, а здесь оно кажется таким близким — чуть выше верхушек деревьев. Потянись немного — и достанешь. А в августе звёзды можно в корзину собирать и солить на зиму. И, если его сейчас сверху видит кто-то, то, наверное, он сейчас очень громко смеётся. В беседке уже нет никого. На столе, накрытая тарелкой, стоит миска, а в ней остатки мяса и овощей. Игорь не доедает. В доме свет не горит. Игорь наощупь добирается до комнаты. Юля, кажется, уже спит.***
В понедельник Игорь возвращается в душный отдел. Остаётся всего пара дней до срока, который он сам себе назначил. Через каких-то пару дней он дело «Чумного Доктора» (так его теперь называют) передаст московскому следователю, который, он уверен, уже ручонки свои жадно потирает. В какой-то степени Игорь даже облегчение чувствует. Гречкину он однажды в отделении видит, но ни она, ни он друг другу ничего не говорят. Она сразу глаза отводит, как только с ним взглядом сталкивается. Она, как ни странно, даже по-человечески выглядит: нет ни яркого макияжа, ни шлюшьей одежды. Как только в сопровождении двух стажёров она из отделения выходит, Игорь в допросную кидается. Там довольный Костя Цветков яблоко жуёт, а рядом Димка протокол составляет. — Что она сказала? — нетерпеливо спрашивает Игорь. — Кто? — Костя не улыбается — похоже, правда не понимает. — Маргарет Тэтчер, блядь! Гречкина, конечно! — А-а-а… — Костя на стол присаживается. — Да там неясно пока. Всё от темы увиливает. До суда под домашним арестом. — А суд когда? — Игорь издалека пытается высмотреть, что там пишет Димка. — Шестого. Придёшь посмотреть, как твою шлюшку закрывают? — добавляет Цветков. Даже Димка от документов отрывается. Игорь медленно поворачивает голову — даёт ему время убежать, наверное. — Что? — переспрашивает он. — Не, я не осуждаю, — Костя вскидывает руки и непроизвольно отодвигается от него. — Она при деньгах, да ещё и соска нихера себе. У меня самого от её вида… Игорь его за шею хватает и на пол скидывает. Димка быстро поднимается, пытается Игоря сдержать. Цветков смеётся. Смеётся, за шею хватаясь и кашляя. — Я прав, Игорь?! — он закрывается, но на Игоря всё-таки смотрит. — Сколько она тебе сосала, чтобы ты дела её заминал? В этот раз что, постаралась плохо? Игорь зубы стискивает, вздыхает глубоко, а потом носком ботинка Цветкова под ребро пинает. — Свои фантазии оставь при себе. У нас не было ничего. Но, если тебе так легче, представляй себе чо хочешь, пока в туалете рабочем наяриваешь…