Аделаида

      И вот тогда Гречкина пропадает. Игорь звонит ей, пишет, но телефон у неё с того вечера выключен. На следующее утро он к ней домой приезжает. Стоит под дверью минут десять, пока позвонить не решается.       Дверь её отец открывает. Он Игоря осматривает, отвечает коротко: — Её нет, — и дверь закрывает.       Одна радость — Димка помочь соглашается. Он соцсети мониторит, читает новости. Гречкина — личность яркая. Одиозная в каком-то смысле. Точно засветиться где-нибудь должна.       Не светится. Нет ни одного поста, ни заметки, которая хоть как-то бы на её местоположение намекала.       Отец не ищет — привык, видимо, уже к постоянным загулам дочери. Может, ему так проще. Она уже для него один подарок сделала, когда к Игорю сбежала, он, наверное, до сих пор отмечает.       Игорь из банка выписку запрашивает по картам. Но последняя операция — снятие наличных в тот же вечер.       Игорь думает, что ещё немного, и с собаками её искать нужно будет. Но момент этот оттягивает как может. Тогда уже совсем не по-человечески выйдет. Пока своими силами искать будет. Лишь бы поздно не стало…

«Думай, думай…»

      Она вроде бы как-то дом показывала, где её мать живет. Точно. Игорь его ещё запомнил. Возле Сенатской площади…       Игорь подрывается сразу же, как вспоминает. С работы уходит, не сказав никому. Если повезёт, никто не заметит. В крайнем случае перед Фёдорыванычем объяснится как-нибудь. Потом, всё потом!       Дом этот он ещё тогда запомнил: единственный частный среди многоэтажек. Не такой роскошный, как у отца Гречкиной, конечно, но даже на такой ему копить лет триста без перерывов на сон и питание.       Ворота без ключа открываются, и камер он нигде не видит. С системой безопасности тут как-то туго. Но, возможно, это только на первый взгляд. У членов такого семейства всё должно быть схвачено.       Игорь к дому подходит и звонит. Ждёт долго — про себя до ста досчитать успевает. Потом плюёт и не считает больше. Просто ждёт. Уходить не хочет. Если не здесь, то искать больше негде. Дождётся. Сколько надо стоять будет. Хоть до вечера, если она на работе, хоть до следующего года, если в отъезде.       Вселенная щадит его. Дверь открывается, и на пороге появляется женщина, в которой ту, из отделения, узнать сейчас трудно. Она в халате — это, видимо, у них генетическое, — надетом поверх то ли пижамы, то ли домашнего костюма, шёлкового и зелёного. Волосы небрежными волнами лежат на плечах. Она куда больше сейчас похожа на молодую девушку с фотографии в доме Гречкиной. И на саму Гречкину.       Игорь кивает приветственно. — А… Я вас помню, — говорит она первой. — Вы из полиции, да? — Да, — спохватывается он. — Майор Игорь Гром, — думает с секунду. Решает, показывать ли удостоверение. Всё же не показывает. — Скажите, как я могу к вам обращаться?       Она смотрит оценивающе, губы поджимает. — Надежда, — односложно отвечает она и упирается рукой в дверной косяк — проход загораживает, — но дверь пока не закрывает. — А по отчеству? — всё же к матери своей… Гречкиной стоит обращаться немного уважительнее, чем просто по имени. — Можно без отчества, — она одним уголком губ улыбается и руки на груди скрещивает. — Я так понимаю, я вас не сильно-то и старше. Проходите.       Она кивает и сама внутрь заходит. Игоря такое замечание немного коробит, но всё же её голос звучит мягче. Это уже успех. Он заходит следом и осматриваться начинает.       Дом изнутри уже не так дорого выглядит. Больше на квартиру похож. Триста лет изнурительной работы превращаются в сто пятьдесят.       Игорь видит гостиную, переходящую в кухню, и коридор, заглянуть в который с его места не выходит. Гречкиной он не видит. — Вы по поводу моей Киры? — спрашивает Надежда, проходя прямо в кухню. — Да, — с воодушевлением отвечает Игорь на её наводящий вопрос. — Но по личному делу. Она не у вас?       Он слышит лёгкий смешок. Надежда шкафчик открывает. — Да откуда же ей здесь быть? — она вздыхает. — С того дня, как мы с вами виделись, она здесь не появлялась, — она поворачивается и на барную стойку бутылку вина ставит. — Выпьете? — Нет, — Игорь мотает головой и вниз смотрит. — Я за рулём, — продолжает он мрачно. — А я, с вашего позволения, выпью, — слышится лёгкость в её голосе и «чпок» от винной пробки. Уходить, видимо, придётся ни с чем. — Присаживайтесь, — Надежда указывает на одно из кожаных кресел. Она просто предлагает, но ей отказывать Игорь не может.       Он садится в кресло. Удобно, очень. При других обстоятельствах он бы, возможно, позволил себе отдохнуть, но сейчас даже облокотиться не может. — Так что она опять натворила? — Надежда садится напротив, уже с бокалом вина. Она закидывает ногу на ногу. Даже то, как она сидит, уже где-то внутри дрожь вызывает. Осанка идеальная, голова чуть приподнята. Чему-чему, а грации Гречкиной точно стоило бы у неё поучиться. — Ничего она не творила, — Игорь сухо откашливается. — Просто… — он вздыхает и в сторону смотрит. — Как мудак… — непроизвольно ругается он, но тут же исправляется. — Извините, как сволочь последняя я себя с ней повёл. Она обиделась и на связь не выходит. Подумал, может, вы знаете, где она может быть. — Где угодно, — Надежда делает глоток вина, элегантно поворачиваясь профилем. Профиль тоже что надо: пластика, не иначе. — Если очень сильно обиделась, то вообще в другой стране, — она смотрит на Игоря и улыбается немного. — Она это может. Один раз, когда Севушка ей про парня её нынешнего… — она шумно вздыхает и голову наклоняет немного. — Или бывшего уже… сболтнул что-то — меня в это не посвящали, — она, никому не сказав, в Грецию умотала, — она неожиданно руку ему на колено кладёт. — Дайте ей время. Она вернётся.       Руку она убирает. Игоря передёргивает. Телефон отвлекающим манёвром в кармане звонит. Надежда снова пьёт, а Игорь отвечает. Это Димка, но, если честно, он кому годно ответить был бы рад. — Да, Дим. — Игорь, тебя Прокопенко спрашивает. Ты где? — У Надежды Гречкиной дома. — У кого? — Ну, у матери этой… Она, в общем, тоже ничего не знает. Потом перезвоню.       Игорь бросает трубку, а Надежда отчего-то начинает смеяться. — Что смешного? — недоумевает Игорь. — Надежда Гречкина… — она мотает головой и высоко поднимает брови. — Забавно… Я не Гречкина и никогда не была… Мы с Севушкой в институте подружились. Я на первом курсе училась, а он магистратуру заканчивал. У него уже тогда планы большие были… — она смотрит в сторону и куда-то наверх. — Скоро вы поженились? — странно, но узнать Игорю это интересно. — Я вас умоляю! — Надежда делает немного сочувствующее лицо. — Мы женаты не были. Севушка женщин никогда особо не любил… — говорит она, но тут же смеётся от сказанного. — Не в том смысле, что любил мужчин, нет… Ему просто не до этого было, — она плечами пожимает. — Всё карьеру строил… — Надежда выпивает ещё вина, а потом улыбается. — И построил же, шельмец!       Вино в её бокале заканчивается. Она спешит на кухню обновить. У Игоря в голове полная картина пока не складывается. — А ваша дочь? — спрашивает он громче. — А что она? — Надежда медленно берёт бутылку и ещё медленнее наливает бокал. — Когда я закончила институт, Сева предложил мне родить ему ребёнка. Не бесплатно, конечно… — она запахивает халат и свободной рукой обводит в воздухе полукруг. Намёк более чем понятен. — Он, правда, сына хотел, но, когда родилась моя Кира, решил, что мужа ей хорошего найдет. Может, поэтому и парня её так не любил… Не знаю…       Она выпивает залпом почти половину бокала. И тогда из коридора показывается какой-то молодой парень. Даже слишком молодой. Да ему восемнадцать-то хоть есть?! Из одежды на нём разве что трусы. — Наденька, — зовёт он, — ты скоро?       Игорь тихо кашляет, чтобы внимание на себя обратить. Не хватало ещё, чтобы они тут сношаться начали. Парень Игоря замечает и широко глаза распахивает. Он пытается прикрыться хоть как-то и краснеет очень быстро. — Извините, — всё, на что его хватает. — Юрочка, — заискивающе улыбается она, — сегодня, наверное, не получится. Сам дорогу найдёшь?       Парень кивает и убегает обратно, видимо, чувствуя небывалых масштабов облегчение. Проводив его взглядом, Надежда к Игорю поворачивается. — Я бы извинилась, но, думаю, вы меня уж точно понимаете.       Игорь готов следом за тем парнем бежать. Или свалить побыстрее. То, что происходит, действительно так очевидно? — Я… — Не оправдывайтесь, — Надежда машет рукой. — Знаю я её: в этих отношениях явно не вы инициатор. Она, если ей надо, любого уломает. Мы с Севушкой договорились, что я с ней общаться не буду. Так в десять лет она настолько сильно его достала с вопросом «Где моя мама?», что он не выдержал и познакомил нас. Не сказать, конечно, что мы часто общаемся… Мне и этого хватает.       Игорь слышит тонкий и короткий «дзынь». Надежда приоткрывает дверцу духовки. — Ужин готов. Останетесь? — Спасибо, но я пойду, — Игорь резко с места поднимается и к выходу идёт. Он останавливается у двери. — Если о ней что-нибудь известно станет, позвоните, пожалуйста…       Узнал он не то, что хотел, но разочарованным себя не чувствует. Только вина грызёт ещё больше. И желание найти Гречкину перерастает в необходимость.