Мальчишки

      Коко, как обычно, после учебы забирает Сейшу и Акане, чтобы тем не пришлось ждать автобуса и он не против вовсе, и время всегда отчего-то находится, просто они ведь друзья, пожалуй, лучшие.       Акане светится как солнышко, рассказывая, что сегодня музей Арарта представляет выставку её любимого художника Синтаро Охаты — осмысление мелочей повседневной жизни через совмещение скульптуры и живописи. Он, достигший таких высот самостоятельным трудом, заставлял сердце девушки трепетать от каждой работы, мастерски сочетая холсты и пластичные скульптуры.       «Зачем нужно искусство?» — не раз задаётся вопросом Коко, ведь будь у каждого такой склад ума, как у него, не пришлось бы зарабатывать, растрачивая душу. С каждым шедевром, с каждым холстом, художник оставляет часть себя на обозрение, получает бурные овации, но то самое прекрасное и сокровенное, что таилось в его сердце — становится общественным достоянием. И для Коко это навсегда останется загадкой, именно поэтому его прекрасное достояние — должно находиться в секрете, иначе увидь кто-нибудь всё его глазами — обязательно захочет забрать, но делиться Хаджиме не намерен.       Сейшу бросает беглый взгляд в зеркало для водителя из-под спадающих светлых волос, упираясь локтем в ручку двери, и закрывая половину лица ладонью, — выглядит скучающе, — но Коко знает, он заинтересован не меньше.       — Почти приехали, Акане, — вежливо обращается Хаджиме, приглядываясь к месту куда бы лучше припарковаться.       — Вы точно не хотите пойти? — на всякий случай спрашивает девушка.       — У тебя всего один билет, — бросает с заднего сидения Инуи, — поторопись, иначе опоздаешь, — звучит как забота, но Сейшу всё ещё не отрывает глаз от прохожих сквозь затемненное стекло автомобиля.       — Через сорок минут вернусь, не скучайте и спасибо, — девушка ласково касается руки Коко и тот улыбается своей самой скромной улыбкой, и этот жест благодарности она оставляет безмолвным, а после уходит, оставляя за собой тишину.       Сейшу смотрит в окно.       Коко на панель автомобиля и иногда на пробегающую строку видеоплеера, которая гласит, что он включен, но не запущен. Музыку слушать не хочется и Коконой немного постукивает большим пальцем по рулю, скучающе опершись о руку и иногда посматривая на своего пассажира.       Его каменное лицо — выдержка от бога, но и Хаджиме не промах, поэтому когда Инуи поднимает взгляд на зеркало и встречается своим с Коко, замирает.       На лице его сейчас не дрогнул ни один мускул, и оно так и гласит: смотри сколько угодно мне абсолютно буква «ю». Он смотрит скучающим взглядом, будто в этой игре в гляделки, лидирует он, поскольку Хаджиме улыбнулся.       Коко, оторвавшись и пожмурившись, потирает глаза пальцами, поскольку спал снова четыре часа, но зато успел сделать больше нормы, а значит на днях может взять себе выходной и сходить куда-нибудь. Этот вопрос решится в ближайшее время, а пока он отстёгивается и открывает водительскую дверь, а после садится рядом с Сейшу на заднем.       — Ты проиграл, — констатирует Хаджиме и у Инуи отчего-то возмущённо вздернулась губа, ведь он выиграл однозначно, но после того, как Коко подсел буквально вплотную, до него дошло. — Попался, — ухмыляется Коко, потянувшись рукой вперёд и едва ли касается лицом виска Инуи, когда защелкивает блокировку двери.       — Я и не убегал, — спокойно доводит до его сведения Сейшу, и возможно, он бы сказал ещё что-то, если бы тот не коснулся его подбородка и не поцеловал коротко, поддевая губами — его.       — Я ждал вчера, — отвернувшись, проговаривает Инуи и Коко чувствует вину, и да, он уже объяснял парню, что не мог приехать к нему вечером из-за работы, но отчего-то тот всё же расстроился.       В последнее время они и так не часто виделись, так ещё и запланированные встречи срывались. Его пухлые обиженные щёчки и сухие губы — привлекают всё вниманием Коко, он вспоминает как красиво по ним может стекать… Впрочем, не важно.       — Прости, — ведёт носом по открытой шее и целует в скулу, — я возьму выходной и тогда мы… — не успевает договорить, как чувствует, что его щеки сжали пальцами, а небесно-голубые глаза смотрят серьезно:       — Не тогда. — Диктует Сейшу, подавшись немного вперёд и заставляя Коко, упираться локтями, чтобы не упасть, и пока тот растерян, Инуи тянется к ремню на его штанах и быстро снимает.       — Инупи, — мягко срывается с его губ, когда руки уже норовят обнять и попутно помочь с его лишней одеждой и когда та, ненужная, оказывается на сидении, Коко помогает Сейшу мягко опуститься своими бедрами на его.       — Не смотри на меня так, — просит Хаджиме, — иначе я и минуты не продержусь, — как-то досадно проговаривает Коко, когда парень на нём будто нарочно провоцирует, двигаясь лишь бедрами так сладострастно.       — Тогда поторопись, — логично предлагает Сейшу, ведь Акане ушла минут двадцать назад, и всё остальное время они играли в гляделки.       — Нетерпеливый, — ласково подмечает Коко, стягивая свои штаны чуть ниже, а после и нижнее белье и Инуи равносильно так же, абсолютно без стеснения сидел полуголый на нём, так провоцируя своей красотой и смотря на его возбуждение. Коко очередной раз замечает насколько Сейшу идеален от макушки и до кончиков пят, таких милых и немного розовых.       Оттенок его кожи настолько светлый, что Хаджиме иногда кажется, что парень его светится, особенно в лучах заходящего солнца, сидя на нем сверху, как сейчас и ему не терпится уже возместить упущенное вчера.       И всего на минуту, Коконой осекается, понимая, что в машине у него ничего нет, ведь всё необходимое он носил с собой, но только не сегодня. И пользуясь лишь тем, что имеется, он ловко сунул пару пальцев в рот, обильно смочив и вынимая, специально прошёлся между ними, чтобы Инуи видел это движение его остренького языка. Чтобы вспомнил каково это было, когда Коко касался его там, точно так же, до того, как войти, и Сейшу прекрасно помнил.       Касаясь мокрыми пальцами своего Инуи, он медленно двигает ими, погружая осторожно и без лишних усилий, так медлительно, что Инуи сам садится до конца, чтобы получить больше, чтобы закончить это и скорее почувствовать в себе Хаджиме, и слава богу, что задние стекла затонированы.       Ещё немного и Коко отстраняет руку от его сокровенного места, слыша какой-то вздох облегчения от своего Инуи и этими же руками касается собственного члена, чтобы размазать по нему остатки влаги и собственные несколько капель, выступившего предэякулята, и как неловко, ведь прохожие с передней части авто, сейчас замерли, смотря точно в их сторону.       «Не разочаровывать же зрителей» — думает Коко, помогая Инуи приподняться и сесть на него до самого основания так туго, что он будто слышал треск от «недорастяжки» Инуи, но это лишь его бурное воображение, поскольку лицо Сейшу не выглядит болезненным, ему нравится, он прикусывет губы и двигается снова, совершая глубокие фрикции бедрами.       Они уже настолько давно делают это, что наизусть выучили повадки друг друга, перейдя все стадии дружбы и близости, включая половую. И пока Инуи стонет бесстыдно, Коко лижет и сосёт, пока что грудь, прикусывая иногда.       Их эмоциональная привязанность лишь усиливает острое желание и именно поэтому когда они только вдвоем чувства абсолютно обостряются, сливаясь в едином танце, под симфонию нежнейшего воллюста. Им хорошо настолько, что нет сил терпеть и Инуи сдается первым, ощущая вспышки света перед глазами, а после такое сладкое чувство блаженства. Которым, он мог бы насладиться, если бы не Коко, который всё ещё в нем и Коко — недостаточно.       Но даже так, Инуи расточительствует своим удовольствием, стараясь помочь и двигаясь немного навстречу, видит в боковое стекло Акане и всю их группу. Выставка закончилась и те стояли на ступенях с парой посетителей, и с улыбками на лицах обсуждая что-то, пока его так старательно трахали на заднем сидении машины и звучит так пошло, но приятно.       — А..мм, — срывается с губ скорее стон, чем предупреждение, — Ака-не, — сбивчиво произносит Инуи, заставив Коко остановиться, а после убедившись, что она и правда стоит неподалеку и, вероятно, скоро придет, Хаджиме резко меняет их местами, скидывая Сейшу коленями на сидение и умело пристроившись сзади, и Инуи второй раз подряд чувствует это напряжение внутри него, которое вот-вот вырвется и снова запачкает такое дорогое сидение машины Коконоя.       Вряд-ли хоть кого-то волновало это сейчас, поскольку Коко всё ещё хотел его, и если быть честным, не один раз, но пока что…только сейчас, он чертовски торопится, шлепая бедрами по чужой заднице, а после замирает, напрягаясь и чувствуя как Инуи сжимается вокруг него тоже, и снова стекает вниз липким сиропом.       Воздуха слишком мало…       Дыхание едва ли удается восстановить и одеться до прихода Акане и на вопрос: «почему так душно?» — Коко придумывает на ходу:       — Кондиционер сломался.       — Действительно? Жаль. — Понимающе кивает Акане, пока брюнет открывал свое окно, чтобы выпустить свежий воздух, а после девушка вопросительно смотрит на Инуи, который стирал что-то с обивки кресла.       — Разлил что-то? — спрашивает сестра и тот немного теряется.       — Ему стало плохо. — Снова мастерски фантазирует Хаджиме.       Акане все ещё смотрит на него, ожидая пояснений.       — И его немного стошнило, душно ведь, а он ещё не обедал. Бедный Инупи, — сердобольно проговаривает Коко, смотря в окно на сердитого Сейшу.       Акане странно переводит взгляд с одного на другого, но предпочитает больше не спрашивать, ибо их рассказы немного смахивают на враньё чистой воды.