×××
Луи возвращается спустя несколько часов, как и обещал, и Гарри, возможно, даже немного рад видеть его, медленно сходящий с ума от тишины и безделья. — Итак, — начинает мужчина, убирая поднос с грязной посудой на стол. — Что насчёт душа? — Что? — мальчик, до этого бесцельно сидящий у стены и рассматривающий плитку на полу, поднимает на него взгляд с долей надежды. — Правда? Пустишь меня принять душ? — Во-первых, я не зверь, — Луи изгибает бровь, будто озвучивая очевидное. — Это естественная потребность, как и туалет, и я не знаю, почему должен тебя этого лишать. А во-вторых, — он усмехается, — мне кажется, мы оба одинаково не хотим, чтобы ты начал вонять. — О, спасибо, да ты сама галантность, — язвит Гарри, пряча за этим неловкость от услышанного. Он продолжает через несколько секунд тишины. — Но... да, пожалуйста, позволь мне принять душ. Луи тихо хмыкает с улыбкой, уже начиная привыкать к тому, как за каждой колкостью Гарри сразу же следует покорность, а потом подходит к нему, разрезая скотч, сдерживающий ноги, и Гарри облегчённо выдыхает, ощущая, как вновь может свободно ими двигать. — Помнишь правила, да? — спрашивает Луи, вынимая из кармана маску и поднимая её на уровень глаз Гарри. — Я закрываю тебе глаза, мы спокойно поднимаемся наверх, я оставляю тебя в ванной. Я дам тебе в этот раз пятнадцать-двадцать минут, если пообещаешь, что снова будешь вести себя хорошо. — Я... хорошо. Да. Да, обещаю, — он робко кивает. — Пожалуйста, блять, я безумно хочу принять душ. Мои волосы, они просто... — Я думаю, что обойдусь без ярких описаний, малыш, — со смешком прерывает его мужчина, а Гарри чувствует, как грудь непонятно сжимается от непривычного, но уже слышанного раннее прозвища “малыш”. К его собственному удивлению, но Гарри заметил, что иногда у него чуть более мягкий окрас, чем у “моего юного Гарольда”. Иногда, как в те моменты, когда Гарри ведёт себя хорошо и Луи не видит поводов быть злым или грубым. В целом, с этим можно жить, думает Стайлс, осознавая, что здесь придётся провести ещё какое-то количество времени. Луи помогает ему подняться на ноги, вовремя подхватывая под талию, когда Гарри чуть не падает, впервые за долгие часы вставая, и это будто становится маленькой традицией. Разве что теперь Луи стоит впереди, уверенно сжимая его в своих руках, и Гарри испуганно и тяжело дышит, уже приготовившийся к падению на холодный пол. — Осторожнее, — тихо шепчет Луи, глядя прямо в глаза, и Стайлс вдруг осознаёт, что их лица ужасно близко друг к другу. Почти как тогда, у машины Томлинсона, когда он всё ещё видел в нём своего потенциального мужчину, а не похитителя. — Извини, — так же тихо, почти беззвучно отвечает Гарри. А потом вдруг поджимает губы и прикрывает глаза, осознавая, что сказал это почти в лицо мужчины. — И за... эм... утреннее дыхание. Я бы не отказался от щётки и зубной пасты, если тебя не затруднит. Луи смеётся, замечая румянец от смущения на его щеках, и вдруг думает, насколько глупо и забавно это выглядит: Гарри, который извиняется за несвежее дыхание перед человеком, который буквально может угрожать его жизни. Глупый маленький мальчик, но по-своему очаровательный. — Всё в порядке, — с тихим смехом успокаивает он. — Я дам тебе новую щётку и пасту. И в душе есть шампунь. Наверняка не такой, которым ты намываешь свои волосы принцессы, но лучше, чем ничего, да? — Спасибо, — тихо бормочет Гарри, вновь открывая глаза. — Знаю, что это глупо, но ты... вроде как, делаешь для меня куда больше, чем сделал бы другой человек для своего... эм... пленника? Жертвы? Не знаю, как назвать. — “Пленник” вполне сойдёт, — кивает Луи. — “Жертва” звучит слишком жестоко. Гарри молчит, сглатывая, и Луи отходит от него, прежде чем поднимает взгляд чуть выше его глаз, а потом Стайлс чувствует, как он надевает на него маску. — Ты хорошо себя вёл, — тихо бормочет мужчина. — Могу ли я доверять тебе достаточно, чтобы довести до ванной, не тыча в твою почку пистолетом, а? Гарри чуть более нервно сглатывает, погружаясь в искусственную темноту, и всё же кивает: — Я... я могу быть хорошим мальчиком, — хрипит он. — В смысле... эм... не только в сексе, — зачем-то решает уточнить Гарри, но только всё портит. — Нет, стой, умоляю, не- — Маленький извращенец. Гарри шумно выдыхает, опуская голову, и Луи тихо смеётся, вставая позади и слегка обхватывая за шею и талию, чтобы его вести. Стайлс подчиняется, решив двигаться по наиболее безопасной траектории, которую он для себя вывел: если вести себя хорошо и не злить Луи, его дни в заточении пройдут максимально безопасно, и вскоре он вернётся домой. Всё просто, повторяет себе Гарри. Просто будь хорошим мальчиком. Он думает об этом с каждой новой ступенькой, когда (примерно на середине, по его ощущениям), его обдаёт лёгким сквозняком, вызывая мурашки на спине. Гарри слегка дёргается, когда до него доносится лай собаки откуда-то, что, предположительно, может быть улицей. И на секунду в голове вспыхивает больная, но желанная мысль о том, что сквозняк и звук улицы означают, что выход из дома куда ближе, чем ему казалось прежде. Он не успевает подумать — рефлексы срабатывают быстрее. Его руки всё ещё скреплены в наручниках впереди, но у них есть небольшая траектория свободного движения, и Гарри не задумывается, когда вдруг сгибает их, резко двигая локтем назад, попадая куда-то в тело мужчины. От неожиданности тот слегка отшатывается, выпуская Гарри из рук, и мальчик принимается бежать вверх по ступенькам, срывая с себя маску на последних. От яркого света, резко ударившего в глаза, на секунду он теряется, быстро моргая, пока расплывшаяся картинка вновь не собирается в целую, и видит один из коридоров, который, если поверить внутреннему чутью, приведёт его к двери на улицу. Гарри принимается бежать, ощущая, как громко колотится сердце и адреналин шумит в ушах. Он не слышит, кричит ли мужчина что-то вслед. Только бежит, что не очень удобно делать с наручниками, но всё ещё вполне возможно. Луи поскальзывается на ступеньках от неожиданного удара, пришедшегося по щеке, и успевает ухватиться за стену, останавливая себя от падения. Несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить лёгкие, и он рычит, проклиная себя за то, что посмел подумать, будто этот мальчишка действительно готов был хорошо себя вести и не доставлять проблем им обоим. Он быстро бежит вверх, преодолевая последние ступеньки, и догоняет Гарри в начале коридора, резко заваливая того на пол: — Какого блядского чёрта? — шипит Луи, повалив его на живот и быстро садясь сверху, блокируя движения. Гарри вырывается в безуспешных попытках скинуть мужчину с себя, но теперь руки, зажатые между собственным телом и полом, уж точно не помогают. — Отпусти меня! Отпусти! Отпусти, я хочу домой! — кричит он, продолжая дёргаться, и чувствует, как слёзы от волнения и адреналина вдруг бегут по щекам. Побег был так близко. — Отпусти! Отпусти меня! — Завались! — Луи шипит, вдруг резко накрывая его затылок рукой и впечатывая Гарри щекой в холодный деревянный пол. — Ты, блять, правда думал, что это хороший план? — рычит мужчина, а его тон становится пугающе грубым. Гарри слышал его таким всего несколько раз. — Ты пересмотрел сказок или что? — Отпусти меня, — умоляет Гарри, вновь срываясь на плач, и не прекращает вырываться. Это неожиданно становится маленькой проблемой, когда Луи осознаёт, что мальчик то и дело трётся задницей, обтянутой узкими джинсами, об его пах. — Отпусти! Пожалуйста! — Закрой рот! — ещё громче вскрикивает мужчина, сильнее прижимая его щекой к полу. — Просто закрой блядский рот. — Прошу, — всхлипывает Гарри, зажмуриваясь и ощущая, как теперь жжёт его щеку от резкого контакта с полом, когда рука мужчины прижала его голову. — Умоляю, отпусти, отпусти. — “Умоляю”? — Луи издаёт холодный смешок. — Теперь ты так разговариваешь? А что насчёт момента, когда ты ударил меня? — Я просто хочу домой! Отпусти меня! Умоляю, пожалуйста, отпусти! Отпусти, — он продолжает повторять, словно маленькая заведённая игрушка, и Луи сжимает челюсти от злости, резким движением вынимая из-за пояса за спиной пистолет и приставляя его к виску мальчика: — Прекрати, блять, ёрзать, — рычит он слишком низко, и Гарри замирает, нервно сглатывая. — Т-ты же... ты же не выстрелишь? — Даже не знаю, — плюётся Луи. — Ты вроде тоже не собирался ничего выкидывать, а потом ударил меня и попытался убежать. Может быть, мне тоже не стоит держать своё слово, как думаешь? — Луи чуть наклоняется к его голове, ведя дулом пистолета по щеке, из-за чего мальчик зажмуривается: — П-пожалуйста. Пожалуйста, прости, пожалуйста, это было глупо. Я больше не сделаю этого. Пожалуйста. Прости, прости меня, пожалуйста. Луи привстаёт, резким движением переворачивая мальчика под собой, и вновь так же резко садится, опускаясь прямо на его бёдра. Он вжимается рукой в его грудь, пригвоздив мальчика к полу, и вновь склоняется над ним, приставив дуло пистолета прямо к его лбу. До слуха доносится нервный вдох Стайлса. — Уже не такой смелый? — холодно спрашивает Луи, ухмыляясь уголком губ. Он рассматривает покрасневшие глаза мальчика, а потом замечает ссадину на его щеке из-за того, что чуть сильнее, чем должен был, приложил его к полу. Почти такую же, какая, кажется, расцветает сейчас на его собственной скуле от его удара локтем. — Пож-жалуйста, — заикаясь, бормочет Гарри, а потом гулко сглатывает, поднимая взгляд наверх, где холодный металл пистолета касается его лба. — Пожалуйста, я всё сделаю, пожалуйста. Я буду слушаться. Пожалуйста, это была ошибка, прости, я больше не буду, — бормочет он, вновь начиная неконтролируемо хныкать, и крепко зажмуривается, когда слёзы застилают глаза. — Умоляю, отпусти меня. Умоляю. Я больше ничего не сделаю. — Я действительно, блять, попытался сделать твоё нахождение здесь комфортным, насколько это вообще возможно, — выплёвывает Луи, плохо скрывая обиду в голосе. — Всё, что ты должен был делать, это просто ждать, когда твой тупой папаша заплатит за тебя, — не успев проконтролировать эмоции, Луи сильнее давит на грудь мальчика, из-за чего тот закашливается, и резко переводит пистолет под его челюсти, заставив замереть. — Прошу, — шепчет Гарри так высоко, что больше похоже на скулёж. — Прости, пожалуйста. Прости, — шепчет он, и Луи слышит, как дрожит его голос. — Ты похитил меня! — он вдруг вскрикивает, не в силах удержать вновь подбирающуюся панику. — Ты похитил меня! Ты думаешь, что я не воспользовался бы попыткой сбежать?! — Гарри всё громче начинает плакать, снова дёргаясь, и хватается сцепленными руками за руку Луи, вжимающую его грудь в пол, в попытках убрать давление. — Я сбегу снова, если появится возможность! — кричит он, захлёбываясь в новом потоке слёз. — Я воспользуюсь каждой попыткой, ясно?! Я сбегу от тебя, псих конченный! Я бы никогда не стал тебе подчиняться, ты хочешь убить меня! Ты просто ебаный псих, ты хочешь меня убить! Луи видит, как Гарри вертит головой, будто и вовсе забывая о пистолете, и вновь начинает ёрзать, дёргаться и вырываться, даже зная, что физически Луи превосходит его хрупкое долговязое тело, но будто всё равно верит в шанс вырваться. — Хватит! — рычит Томлинсон, стараясь успокоить новую истерику, которая ему тут совсем ни к чему, но Гарри словно больше не слышит его, только продолжает неустанно кричать о том, что Луи псих, который похитил его, чтобы убить. — Закрой рот! — грубее вскрикивает Томлинсон, вновь одаривая его крепкой пощёчиной, надеясь, что это сработает, как и в прошлый раз, но Гарри замирает лишь на несколько секунд. Стайлс открывает глаза, полные страха, и сглатывает очередной всхлип, а потом просто начинает кричать что-то неразборчивое, похожее на обычный крик, переходящий в “Помогите” и вновь в неразборчивые звуки, когда давится собственными слезами и слюной. Луи сжимает челюсти, осознавая, что кричащий Гарри здесь, наверху, ему вовсе не на руку, даже если в пределах слышимости на несколько километров вокруг дома никого нет. Но рисковать, всё же, ему не очень хочется. Поэтому, слишком быстро приняв решение, когда слух прорезается очередным жалобным и высоким “Помогите”, он шипит, отточенным движением перекручивая пистолет в ладони и рукояткой наносит слишком точный и умелый удар по виску. Он видит, как Гарри отключается, из-за удара отворачивая голову в сторону, и Луи шумно выдыхает. Мужчина знает, с какой силой должен был ударить, чтобы нанести Гарри минимальные увечья, при этом всё же заставив его отключиться, но всегда есть риск. Так что он, облизав пересохшие губы, убирает пистолет обратно за пояс, вновь пряча его под плотной тканью своей широкой чёрной футболки, и слезает с мальчика, поднимаясь на ноги. Луи пробегается взглядом по юному телу. По сведённым вместе коленкам длинных ног, по округлым бёдрам, обтянутым чёрными джинсами, и смотрит выше, где цветочная полупрозрачная рубашка задралась на животе, оголяя слегка подтянутые мышцы. Луи шумно выдыхает, ощущая неприятную тяжесть в паху, и, шипя, касается члена сквозь плотную ткань чёрных джоггеров. Он твёрдый и начинает болеть, а Луи проклинает сам себя, осознавая, что возбудился, прижимая этого мальчишку лицом к полу, пока тот вырывался и тёрся об него своей задницей. Молодец, Томлинсон. Снова не умеешь просто придерживаться своего же чёртового плана. Он делает несколько глубоких вдохов, вновь касаясь члена и слегка сжимая его. Вот только возбуждаться от собственного пленника ему не хватало. Не по плану, Луи. Не по плану, напоминает он себе. Нужно избавиться от этой маленькой неурядицы в виде неожиданного стояка. Вздохнув, Луи встряхивает головой, выгоняя из неё ненужные картинки с участием Гарри, и поднимает его с пола, с небольшим усилием, но всё же закидывая податливое тело на плечо, а потом аккуратно спускается с ним в подвал. В голове непроизвольно проносятся картинки той ночи, когда точно так же он впервые внёс Гарри в этот дом. Его длинные ноги были просто повсюду, мешая безопасно спуститься вниз, потому что то и дело цеплялись за стены, так что тогда мужчине пришлось закинуть его на плечо. История повторяется. И, увы, в прошлый раз его члену тоже потребовалось уделить немного внимания, когда дело было сделано. Потому что каким-то непонятным образом, но оба раза Гарри был причиной его возбуждения, хотя Томлинсон и не очень рад это признавать. Луи старается контролировать дыхание, пока не доносит Гарри до цели, опуская на матрас. Быстрыми и отточенными движениями он перекрепляет наручники так, чтобы теперь цепочка огибала трубу, а ноги вновь перевязывает клейкой лентой. — Прости, малыш Гарри, — бормочет он, касаясь пальцами ссадин на щеке и виске. — Ты сам меня вынудил. Ты знаешь, что я не хотел. Луи поднимается на ноги, последний раз обводя взглядом размякшее тело, и, быстро закрывая за собой дверь подвала, поднимается наверх. Похоже, теперь в душ нужно не только Гарри.×××
Луи шумно выдыхает, опираясь на холодную стену душевой кабины, и активнее двигается рукой на собственном члене. Мужчина закусывает губу, не сдерживая низких постанываний, когда сжимает кулак вокруг члена ещё сильнее, и закрывает глаза. Он чувствует, как сверху на него сбегает поток воды, омывая волосы, лицо и плечи, и непрошенные картинки вновь всплывают перед глазами. Гарри. Гарри, опускающийся перед ним на колени, пока Луи направляет на него пистолет. Гарри, с его наивным взглядом в огромных зелёных глазах. Со слезами на щеках, с приоткрытыми пухлыми губами ярко-розового цвета. Его румянец, тяжёлое дыхание, тихий скулёж. Луи сам не понимает, как вспоминает о моментах, когда вёл дулом пистолета по его щеке. Он шумно выдыхает, уводя голову в сторону, словно сам не веря в собственные фантазии, но картинка того, как он срывает с него глупые джинсы и длинные ноги мальчика обхватывают его бёдра, уверенно встаёт перед глазами. Фантазии о том, как Гарри точно так же ёрзает бёдрами, позволяя члену Луи оказаться прижатым к его заднице, как он вновь постанывает и скулит, как плачет, но теперь прося о большем, сбивают с толку, потому что мужчина ещё никогда не проходил через что-то подобное. Бессилие партнёра никогда не казалось чем-то привлекательным, доминирование над кем-то всегда возбуждало лишь в пределах разумного, но сейчас Луи думает о том, как этот мальчик возбудился, когда Томлинсон впервые направил на него пистолет, и он ничего не может поделать, представляя, как точно так же под дулом пистолета Гарри действительно был бы очень хорошим мальчиком, пытаясь показать всё, на что он способен. Луи издаёт низкий гортанный стон, резкими и быстрыми движениями руки доводя себя до оргазма, и обильно изливается на одну из стенок душевой кабины. Он вновь опирается спиной на противоположную, тяжело дыша, и запрокидывает назад голову, подставляя лицо воде. Наощупь откручивает вентиль, чтобы понизить её температуру, и пытается успокоить увеличившийся пульс. Луи медленно приводит в порядок размякшее сознание в попытках осознать, что действительно кончил от мыслей о Гарри. О своём пленнике. Это неправильно, это чертовски неправильно, но теперь мужчина только надеется, что сам не станет жертвой неожиданного возбуждения, когда вновь направит на него пистолет.×××
Луи разбирается с собственной работой ближе к вечеру. Проходит несколько часов с момента, когда он принял душ, так что мужчина успел перекусить и поработать. Но теперь приходит время другой работы. Он быстро активирует безопасное и полностью закрытое подключение, выходя в сеть. Несколько умелых движений, быстрый бег пальцев по клавиатуре — сделано. Луи призраком попадает в личные аккаунты Стайлса-старшего. Ещё несколько хитрых махинаций, и мужчина тянется за наушниками, воспроизводя записи его сегодняшних телефонных звонков, начиная с утренних. Заметили ли пропажу Гарри? Луи ухмыляется уголком губ, осознавая, что это произошло именно сегодняшним утром, как он и предполагал с самого начала. Ассистент Гарри, осознав, что мальчик пропал на более долгий срок, чем позволял себе, начал паниковать. Луи слышит его отчёт Стайлсу-старшему о том, что дома и у друзей Гарри нет, а телефон недоступен и его не получается отследить через дружеское приложение. Томлинсон не сдерживает смешка, когда понимает, что эти люди действительно думают, что могут сделать многое. Ещё несколько прослушанных звонков, сделанных за весь день — Стайлс-старший отдаёт распоряжение своим людям, чтобы они проверили все места, где может быть его сын, а ещё его банковские операции, надеясь, что хотя бы так смогут его отследить. Попытки не увенчиваются успехом, как и ожидалось, и вот, наконец отец Гарри отдаёт распоряжение своей службе охраны, чтобы те были готовы передать личное дело сына полиции. Третий день отсутствия подходит к концу, а это значит, что скоро органы с большой охотой будут готовы принять заявление о пропаже, напоминает себе Томлинсон. Что же, пора действовать. Хмыкнув, он отключается от сети, забирает небольшую видеокамеру из ящика стола и, вздохнув, идёт в подвал, по пути снова захватывая с собой аптечку. Останавливаясь у двери, мужчина прислушивается, но изнутри не доносится ни звука. Так что, переведя дыхание, он открывает замок и неторопливо входит внутрь. Гарри больше не спит, это первое, что замечает Луи, потому что его положение не такое, в каком мужчина его оставил. Теперь Стайлс сидит, опираясь на стену боком, повёрнутый к трубе радиатора, к которой снова привязаны его руки. Луи замечает влажные щёки и прикрытые глаза. — Очнулся? — спокойно спрашивает он, откладывая на стол то, что принёс, и открывает коробку аптечки. Гарри всхлипывает, дёргаясь, но так и не открывает глаза. Луи забирает несколько средств в руки и подходит к нему, присаживаясь на корточки рядом с мальчиком. Удивительно, но Гарри не пытается сдвинуться дальше. Только чуть сжимается, ощущая чужое присутствие рядом. — Послушай, — начинает Луи, шумно выдыхая, и раскрывает одну из салфеток с антисептиком, — я не хотел этого делать. Ты вынудил меня так поступить, — объясняет он, поднимая руку, и нерешительно касается ссадины на щеке, аккуратно стирая засохшую корочку крови. — Ты вырубил меня! — жалобно всхлипывает Гарри, не сдвигаясь с места, и даже не отстраняется от руки мужчины, позволяя ему позаботиться о своих ранах. — Да, но если бы ты не ударил меня и не попытался убежать, а потом не впал в очередную истерику, ничего бы не произошло, — спокойным голосом объясняет Томлинсон, продолжая обрабатывать его кожу, и легонько дует, когда мальчик снова шипит от жжения. — Я услышал улицу, — неуверенно зачем-то объясняет Гарри. — Я просто... я хотел выбраться. Ты не можешь осуждать меня за это. — Я просто хочу, чтобы ты понял, что я действительно не собираюсь тебя убивать или приносить вред, — мягко повторяет мужчина, теперь принимаясь обрабатывать его висок. — Если ты немного подумаешь, то поймёшь, что все увечья, которые ты получил за последние дни, были по твоей собственной вине или последствием твоих глупых поступков. Я ни разу не поднимал на тебя руку по своей воле. Гарри шумно сглатывает, закусывая губу, и в голове проносятся все три дня, проведённые здесь. Ему стыдно признать вслух, но он осознает, что мужчина прав. Он... он действительно ни разу не причинял ему боли просто так. — Я не стану извиняться, — бормочет Гарри. — Ты похитил меня. Логично, что я пытаюсь спастись. — Тебе не от чего спасаться, — Луи издаёт добрый смешок. — Я отпущу тебя, когда придёт время, — Гарри всё ещё молчит, снова издавая шипение, когда мужчина наклеивает пластырь на ссадину на виске. — Я знал, как бить, — зачем-то уточняет он. — Скорее всего, мы даже обошлись лёгким сотрясением, ты едва ли почувствуешь недомогание. По крайней мере, я увижу это в ближайшие часы по твоему состоянию. — Ты... ты много знаешь об этом, да? — вдруг спрашивает Гарри, впервые поднимая взгляд на мужчину. И сейчас он выглядит таким маленьким и беззащитным, что Луи даже становится немного стыдно, когда в голове вновь непроизвольно всплывают те же картинки, что он видел в душе. — О первой помощи. И медицине. — Не сильно, — Луи отводит взгляд, качая головой, и собирает использованные салфетки и упаковки. — Может быть, немного больше, чем рядовой человек. Он встаёт, отходя к столу, чтобы убрать мусор, и возвращается обратно к мальчику с бутылкой воды. Гарри неуверенно кивает на свои руки, прикованные к батарее, и Луи выдыхает, открывая бутылку и принимаясь аккуратно его поить. — С-спасибо, — нехотя, но всё же благодарит Гарри. — В смысле... и за воду, и за... эм... за это, — он встряхивает головой, указывая на свои обработанные ссадины на лице. — Я... я понимаю, что нарушил твоё доверие, но... эм... может быть, я всё ещё могу попросить о душе? — стыдливо просит мальчик, опуская взгляд. — Пожалуйста, мне очень нужно воспользоваться туалетом и принять душ. — Послушай, — Луи присаживается перед ним, позволяя себе опустить руку на его колено, из-за чего Гарри вздрагивает, поднимая на него глаза. — Давай... договоримся? — О ч-чём? — Ты поможешь мне кое в чём, а я рискну снова отвести тебя наверх и отпустить в ванную. — С чем я могу тебе помочь?.. — Пришло время, — Луи ухмыляется уголком губ, когда поднимается и забирает со стола видеокамеру, а потом вновь присаживается перед Гарри и демонстрирует её, — сказать “привет” папочке. Стайлс замирает на середине вдоха. Он неотрывно смотрит на камеру, моргая и будто в неверии качая головой: — Что? — мальчик поднимает взгляд на мужчину. — В с-смысле?.. — Прошло три дня, они заметили твою пропажу, — спокойно объясняет Луи. — И прежде чем они решатся обратиться в полицию, мы пошлём им маленькое видео. Твой папочка узнает, что ты у меня, и будет ждать следующих указаний. План довольно прост. — А почему... почему ты сразу не потребуешь у него всё, что тебе нужно? — Гарри облизывает губы, внимательно разглядывая лицо мужчины. Тот тихо усмехается, на несколько секунд отводя взгляд в сторону, прежде чем смотрит на него вновь: — Потому что твой папочка должен здорово напугаться. Лишь после того, как к нему полностью придёт осознание, что его милый ребёнок у меня и ему что-то угрожает — он будет полностью готов выполнить мои требования. — У-угрожает? — переспрашивает Гарри, замирая, и встречается с яркими голубыми глазами мужчины, когда тот чуть ниже наклоняется к его лицу и кончиками пальцев проходится по мягкой коже щеки: — Я не собираюсь тебя убивать. Но мы оставим это нашим маленьким секретом, — с улыбкой шепчет Томлинсон, замечая, как Гарри нервно сглатывает. — Пусть он думает иначе. — Почему ты думаешь, что я не скажу об этом на видео? — так же тихо шепчет Гарри, не отводя взгляда. Глаза Луи какого-то непривычно-светлого голубого цвета, словно лёд, переливающийся в солнечных лучах. И Гарри, честно говоря, даже не стыдно, что прямо сейчас он не может оторваться от них. Это красиво. Его глаза красивые. — Глупый маленький Гарри, — тихо смеётся мужчина. — Чем быстрее мы запишем видео, которое мне нужно, тем быстрее ты попадёшь в душ. А пока мы не снимем удачного — я отсюда не уйду и не оставлю тебя в покое. В твоих интересах действовать со мной сообща. Гарри опускает взгляд, вновь нервно облизывая пересохшие от волнения губы: — Х-хорошо. — Чудно, — Томлинсон улыбается, поднимаясь на ноги, и принимается включать камеру. — Что мне нужно будет сказать? — бормочет Гарри. — Думаю, я могу позволить тебе импровизировать. В любом случае, я отправлю это видео вместе с письмом с объяснением, но чем больше твой папочка испугается за такого несчастного бедного тебя, тем лучше. Ты же модель? — мужчина поднимает взгляд от камеры на Гарри, и тот нерешительно кивает. — Вот и поработай личиком. Гарри шумно выдыхает, прикрывая глаза. Он чувствует, как сердце колотится в груди, и делает несколько глубоких вдохов. Вспоминает все дни, проведённые здесь. Вспоминает пистолет, направленный на него в машине, и его мысли о смерти в тот раз, когда он впервые надевал маску. Вспоминает, как повредил руку, пытаясь вырваться из наручников, и как страшно ему было, когда мужчина догнал его во время неудачной попытки побега и повалил на пол. Вспоминает оба раза, когда получил горячие пощёчины, и вспоминает, как всё потемнело, когда удар мужчины пришёлся ему по виску. Вспоминает каждую пугающую мысль о том, что умрёт в этом подвале, и ощущает, как всё начинает скручиваться в животе. — Ты готов? — со смешком уточняет Луи, стоя в нескольких шагах от него, и ровно держит камеру, направленную на Гарри. Стайлс кивает: — Да... да. Я всё сделаю. Луи хмыкает, нажимая на кнопку записи, и беззвучно посылает мальчику сигнал, что можно начинать. Гарри мнётся, взглядом нервно бегая по полу, и понимает, каким отец увидит его в эту секунду. Жалким, грязным, связанным, напуганным, и со всеми этими увечьями на лице. — Х-хей, эм, пап? — робко начинает он, выдавая нервную улыбку. — Это... Гарри? — он смотрит на мужчину, держащего камеру, и видит изогнутую бровь и вопросительную ухмылку. Гарри сглатывает, опуская взгляд. — П-пап, я... этот... этот мужчина, он, эм... я не думаю, что он отпустит меня, — всё так же неуверенно бормочет мальчик, больно закусывая свою припухшую губу, из-за чего в глазах начинают собираться слёзы. — Пап, — он громко всхлипывает, — пожалуйста! Пожалуйста, папочка, забери меня отсюда! Пожалуйста! — его голос становится жалобнее, когда Гарри поднимает к камере полные слёз глаза. Луи слегка хмурится. — Прошу! Прошу, папочка, он убьёт меня! Папочка! — Гарри скулит, зажмуриваясь, и громко всхлипывает. — Прошу, папочка, дай ему всё, что он просит! Папочка! Пап, мне так страшно! Мне страшно, пожалуйста, делай всё, что он говорит! Прошу, не зли его, папочка! У него оружие, мне страшно, пожалуйста! Дай ему то, что он просит, иначе я не выберусь отсюда! Умоляю, папочка, папочка, пожалуйста, прошу, пожалуйста, мне так страшно, я хочу домой, — он теряется в последних словах, срываясь на громкий плач, и Луи ведёт бровью, издавая тихий смешок, и удовлетворенно кивает, останавливая видео. Он отходит к столу, откладывая камеру, и забирает оттуда бутылку, возвращаясь к мальчику. Гарри же, который ещё пол минуты назад задыхался в рыданиях, рвано дышит и шмыгает носом, а потом кое-как пытается вытереть слёзы с щёк, потираясь об предплечье. — Эй, ты... в порядке? — неуверенно спрашивает Луи, присаживаясь на корточки перед ним, и Гарри поднимает на него взгляд, расплываясь в ухмылке: — Ну, ты же хочешь, чтобы он заплатил больше? Луи удивлённо усмехается, проходясь языком по внутренней стороне щеки, и качает головой: — Так ты ещё и маленький актёр? — Никогда не испытывал сложностей в том, чтобы заплакать, — самодовольно кивает Гарри, и Луи издаёт смешок, открывая бутылку с водой и поднося её к его губам: — Что же... эм, это было лучше, чем я мог бы ожидать. Спасибо. Не знаю, почему ты решил подыграть настолько, чтобы твой отец наложил в штаны, но спасибо. Это может облегчить мою работу. Гарри делает несколько глотков, кивая, чтобы Луи убрал бутылку, и тяжело вздыхает: — Во-первых, я хочу выбраться отсюда. А чем быстрее он выполнит твои условия, тем быстрее ты меня отпустишь. Верно? — Верно. — А во-вторых... может быть, он вспомнит, что должен меня любить. Хотя бы под страхом того, что я могу умереть. Луи прищуривается, разглядывая юное лицо, и замечает, как довольно быстро Гарри натягивает маску безразличия к собственным словам. — Ты... — начинает мужчина, и сам толком не понимая, что собирается сказать, но Гарри хмыкает и отрицательно качает головой: — Без разницы. Ты должен мне душ. Луи кивает, поднимая руки, будто сдаётся: — Ты прав. Ты выполнил всё честно, так что и я выполню. Подожди здесь немного, я должен отнести камеру и поставить видео на выгрузку, а потом я вернусь и отведу тебя, хорошо? — У меня есть выбор? — Гарри издаёт смешок, демонстрируя свои связанные конечности, и Луи тихо смеётся, встряхивая его волосы: — Сиди здесь, мой юный Гарольд. Я быстро, — и он поднимается, быстро покидая подвал, а Гарри только хмурится ему вслед. Ещё несколько часов назад этот мужчина вырубил его, а теперь он мягко смеётся и треплет его по волосам? Блять. И Гарри правда не думает вновь о том, как пальцы похитителя касались его щеки уже бесчисленное количество раз. Он не думает. Он не хочет об этом думать.×××
— Пистолет, вообще-то, можно было не доставать, — бормочет Гарри, когда под дулом оружия, прижимающегося к его правому боку, мужчина ведёт его наверх. — Чтобы ты снова распускал руки? — Луи усмехается над его ухом. — Нет, спасибо. Мне проще взять тебя под прицел. — Н-не думаю, что после такого я решился бы снова бежать, — чуть тише добавляет мальчик, и Луи смеётся. Его смех всё ещё слишком приятен, как от человека, которого Гарри должен ненавидеть. Должен, осознаёт он, но почему-то не чувствует чистой ненависти. Они быстро доходят до конца лестницы, и Луи, открыв дверь, вводит его в ванную. — Пришли, — кивает он, прикрывая дверь, и аккуратно снимает с Гарри маску. — У тебя будет двадцать минут. Этого хватит, чтобы намыть твою королевскую задницу? — Я, эм... да. Да, думаю да, — Гарри опускает взгляд в пол. — Я оставил для тебя чистое полотенце, — Луи указывает на небольшую полку рядом с кабинкой. — В душевой есть мыло и шампунь. И... вот, — он отходит к полке, где на сложенном полотенце лежит упакованная зубная щётка. — Я уверен, что ты начищаешь свои зубки чем-то подороже, но это обычная щётка из супермаркета, — объясняет мужчина. — Паста на полке за зеркалом. — Хорошо, — мальчик кивает, поджимая губы. — Надеюсь, этого хватит? — Да. Эм, могу я... ну... попросить кое о чём? — Попробуй? — Луи одаривает его удивлённым смешком, складывая руки на груди. — Ты... наверное, это слишком, но... может быть, ты, эм... — Гарри бормочет себе под нос, пряча взгляд, и Томлинсон качает головой, решительно подходя ближе и поднимая его голову за подбородок, заставляя мальчика посмотреть на него: — Ближе к делу. — Ты... мог бы, пожалуйста, дать мне чистое белье? Я останусь в своей одежде, но... эм, понимаешь... ну, думаю, я бы хотел надеть что-то чистое? Пожалуйста. Луи тихо смеётся, замечая, как краснеют его щёки. Возможно, просьба Гарри действительно странная: просить чистое нижнее белье у своего похитителя? Он действительно как-то отстранённо представляет, что такое похищение и плен, не так ли? — Вообще-то, сначала я бы посчитал тебя придурком, раз ты вообще решился о таком попросить, — начинает Луи, а потом видит, как румянец Гарри становится ярче. — Но... ладно. Ты такой невинный и маленький, что, наверное, я должен немного позаботиться о тебе. “Позаботиться о тебе”. Гарри думает, что это не должно звучать так мягко и приятно, но именно так это и звучит, заставляя что-то сжаться в животе. Кто бы мог подумать, что его похититель о нём позаботится. Но Гарри совсем не против такой формулировки. — Спасибо. Правда. — Просто принимай душ. Я рискну оставить тебя за закрытой дверью и займусь письмом твоему папочке, — Луи вздыхает. — И я принесу тебе чистые боксеры, когда приду забирать, ладно? — Д-да. Да, благодарю. Луи качает головой с тенью улыбки, принимаясь расстёгивать его наручники. — Принимай душ с повязкой, — вдруг напоминает он, пока всё ещё придерживает его запястье. — Я поменяю её, когда верну тебя вниз. Вниз. В подвал. Ещё одна ночь. Гарри успел забыть об этом на несколько приятных мгновений. — Я понял. — Тогда... что же, ванная в твоём распоряжении, — Луи огладывается по сторонам. — И... просто, чтобы не заставлять тебя чувствовать себя ещё более неловко, из-за чего твои щёки точно взорвутся от румянца, — добавляет он со смешком, а потом указывает в угол ванной, — оставь своё белье в корзине с грязной одеждой. И мы не будем это обсуждать. — Хорошо, — Гарри вновь опускает смущённый взгляд. — Спасибо. Ещё раз. — Не делай глупостей, — предупреждающе звучит мужчина, прежде чем, забрав всё необходимое, выходит за дверь. Гарри слышит щелчок замка и шумно выдыхает. Хорошо. Душ. Ему нужно воспользоваться туалетом и сходить в душ. И он сможет почувствовать себя человеком.×××
Луи вновь подключается к безопасной сети, которую никому не удастся отследить, и открывает новый почтовый ящик. Он ждёт, пока загрузится видео, отправленное с камеры, и быстро вбивает адрес получателя, указывая личную почту Стайлса-старшего, а потом принимается печатать письмо. “Желаю доброго вечера, господин Бернард Стайлс! Наверное, Вы задаётесь вопросом, куда запропастился Ваш милый ребёнок? Тогда спешу обрадовать или огорчить, но он у меня. Юный мистер Стайлс оказался чересчур доверчивым и неосторожным, слишком легко попав в лапы незнакомца по собственной глупости. Мои условия просты: для начала, никакой полиции. Если я узнаю, что Вы обратились в государственные органы или за частной помощью, я буду очень зол, уважаемый мистер Стайлс. И, думается мне, мы оба этого не хотим. Если Вы попытаетесь предпринять что-то самостоятельно, чтобы разыскать нас, Вы больше не увидите своего сына, я могу Вам это гарантировать. А чтобы у Вас не возникло сомнений в моих словах, ниже я прикрепляю маленький видео-привет от юного Гарольда. Сидите на месте и не обращайтесь за помощью со стороны, если хотите увидеть его живым и невредимым. Я дам Вам время на осмысление и свяжусь с Вами через сутки, если Вы, дорогой Бернард, будете таким же послушным мальчиком, как юный Гарольд, и дам дальнейшие указания. Будьте готовы попрощаться с приличной суммой, если хотите получить сына обратно целым, а не в подарочных коробках по частям.Я свяжусь с вами самостоятельно, до скорого.
С наилучшими пожеланиями, незнакомец”
Луи перечитывает текст несколько раз, убеждаясь в том, что каждое слово его устраивает. Он использует дополнительное шифрование, отправляя письмо, и с тенью ухмылки понимает, что адрес его ящика никто не отследит, даже если попытается. Чувствуя приятное удовлетворение в груди, мужчина выключает ноутбук, захлопывает крышку и расслабленно откидывается на спинку дивана. Теперь остаётся ждать. Ждать, пока отец Гарри начнёт сходить с ума, прежде чем получит новое письмо с требованиями о выкупе. Луи качает головой, бросая взгляд на время, и понимает, что прошло уже почти полчаса. Так что мужчина отправляется в спальню, забирает из ящика комода чистые чёрные боксеры, а потом не спеша бредёт к ванной, погруженный глубоко в свои мысли. Он остаётся стоять у двери, слыша, что в душе всё ещё бежит вода, и решает постучать, чтобы дать Гарри понять, что нужно поторапливаться. В надежде, что мальчик услышал, Томлинсон опирается плечом на стену и вновь задумывается о своих дальнейших действиях, дожидаясь, когда мальчик закончит мыться. Гарри же, вымыв тело и волосы, уже принимается смывать с себя мыльную пену, прежде чем задевает рукой собственный член. Мальчик замирает, шумно выдыхая, и прикрывает глаза, касаясь себя снова. Его пальцы всё ещё скользят из-за остатков пены, и он вновь делает глубокий рваный вдох, втягивая побольше воздуха, прежде чем двигается чуть быстрее. Гарри кусает распухшую губу, сжимает руку сильнее, ощущая, как член, которого он не касался уже несколько долгих, изматывающих дней, сразу же отзывается на приятные прикосновения. Стайлс зажмуривается, пытаясь отключить голову, и слегка толкается бёдрами в собственную руку, ускоряясь. Мысли сами рисуют картинки, где на нём совершенно не его рука, где есть ещё кто-то, желающий о нём хорошенько позаботиться, и Гарри тихо поскуливает, представляя, как сильные мужские руки касаются его в самых нежных местах. — Чёрт... — шумно выдыхает он, ускоряясь ещё сильнее, и опирается другой рукой на стенку душевой, опуская голову. Он видит чужие пальцы, бегущие по его бёдрам. Видит, как кто-то касается его, кто-то опускает ладонь на его шею и крепко прижимает к себе спиной. Гарри почти улавливает ощущение, как чужой член упирается в его задницу, на секунду теряясь в неожиданно всплывших картинках о том, как его собственный похититель повалил его на пол и сел сверху. Гарри начинает чувствовать себя сумасшедшим, отчего-то уверенный, будто помнит, как ощутил возбуждение мужчины собственной задницей. Он шумно выдыхает, пытаясь сдержать стон, и ещё больше ускоряет движения рукой. — Пожалуйста, — шепчет так, словно не он сейчас касается сам себя, а кто-то другой. — Пожалуйста, быстрее, — Гарри держит глаза закрытыми, игнорируя воду, сбегающую на него сверху, и двигается ещё быстрее, а его коленки инстинктивно подгибаются. — П-пожалуйста, — чуть громче стонет он, а слово перетекает в жалобный скулёж, почти граничащий с хныканьем. — Ладно, ты в поряд... Блять! — неожиданный мужской голос доносится до ушей, и Гарри дёргается, едва ли не поскальзываясь на полу душевой, и сразу же поворачивается к двери спиной, шумно дыша: — Ты не слышал, что душ ещё работает?! — нервно восклицает он позорно высоким голоском, и не решается повернуться и взглянуть на мужчину даже через плечо. — Я услышал, как ты скулишь, подумал, ты опять сделал себе больно! — рычит мужчина, с нахмуренными бровями и возмущением на лице оглядывая обнажённые спину и бёдра мальчика. — А ты... решил опорочить мою душевую? — Луи усмехается. — Тебе не стыдно? — Отвали, — бормочет Гарри, слыша, как колотится его собственное сердце, что вот-вот выпрыгнет из груди, а щёки покрываются красными пятнами от горячего пара и смущения. — Я... неважно. — Маленький извращенец, — самым довольным тоном повторяет мужчина ненавистное Стайлсу прозвище, и тот нервно сглатывает. — Ладно. Давай выбирайся оттуда, время всё равно закончилось. Пора на твоё законное место. — Я не собака, чтобы ты сажал меня на место, — бормочет Гарри, так и не сдвигаясь ни на дюйм, и зачем-то скрепляет руки вместе позади, будто это поможет хоть немного прикрыть его причинное место. — Ты... выйди, пожалуйста. Мне нужно одеться. — Чтобы ты тут продолжил заниматься непотребствами? — мужчина издаёт очередной смешок. — Давай-ка без этого, — он смеётся, проходя вглубь ванной, и забирает с полки полотенце, а потом протягивает его Гарри. — Вытирайся. И я принёс тебе белье, — он кладёт чистые боксеры поверх джинсов и рубашки Гарри, которые тот сложил на краю умывальника, и отворачивается к двери. — Не волнуйся, я не смотрю, — озвучивает он, всё же не сдерживая повторного смешка. — Одевайся быстрее. Гарри вздыхает, сжимая в руках полотенце, и нерешительно бросает взгляд на мужчину, но видит только его спину. Гарри принимается вытирать тело насухо, а потом берёт принесённые Луи боксеры. Они... что ж, обычные и чёрные. Ничего особенного. — Ты не носишь брендированное белье? — почему-то вдруг решается спросить он. — Прости, есть более важные вещи, на которые я трачу деньги, — Луи смеётся, пожимая плечами, и Гарри вздыхает, но всё же надевает на себя трусы, принадлежащие мужчине. Лучше, чем ничего. Он быстро надевает рубашку, уже игнорируя те пятна крови на рукаве, и остаётся самое сложное — его джинсы. Узкие джинсы. На влажную кожу. Что же, возможно, они здесь надолго. Гарри делает глубокий вдох, прежде чем принимается натягивать их на себя. — Ты долго там будешь кряхтеть? — Луи оглядывается через плечо, замечая Гарри в немного странной позе, пока тот пытается влезть в джинсы, застрявшие на бёдрах. — Что, задница не лезет? — хмыкает мужчина, а Гарри только цокает языком, закатывая глаза, и принимается прыгать, пытаясь втиснуть себя в них. — На свою посмотри, — фыркает он, а потом облегчённо выдыхает, наконец надевая джинсы, и сразу же застёгивает их. — Зачем мне смотреть на свою? — Луи ухмыляется. — Твоя посимпатичнее. Гарри замирает, прищуриваясь, и облизывает губы: — Разве не ты говорил, что тебя не привлекают дети? — Это о твоём характере, мой юный Гарольд. Я ни слова не говорил о твоей заднице. — Да? — Гарри изгибает бровь. — И что думаешь? — Что? — О моей заднице. — Хорошая задница. — Правда? — На семь баллов. — Из десяти? — Из закрой-рот-и-заканчивай, — Томлинсон усмехается, наблюдая, как Гарри втискивает босые ноги в свои челси. — Всё? — Да, — Гарри кивает, вдруг вновь ощущая смущение. Весь предыдущий разговор заново прокручивается в голове, и мальчик задумывается, существует ли хоть какая-то вероятность, что они флиртовали сейчас. Он устало выдыхает, когда мужчина подходит к нему, вытаскивая маску из бокового кармана неизменных джоггеров, и послушно кивает. Луи надевает её на его голову, проходясь пальцами по мокрым кудрям, и вновь оставляет Гарри без зрения. — Руки, — командует он, и Гарри послушно выставляет вперёд запястья, ощущая, как холодный металл застёгивается, соединяя их вместе. — Мне нужно доставать пистолет или в этот раз ты правда будешь хорошим мальчиком? — мужчина смеётся, пользуясь тем, что Гарри его не видит, и взглядом пробегается по его телу. Почему-то мысль о том, что на Гарри сейчас его белье, неожиданно отзывается чем-то горячим и тяжёлым внизу живота. — Я... я не буду ничего делать, — бормочет Гарри, заламывая собственные пальцы, и Луи вздыхает. Он открывает дверь, а потом вновь встаёт позади, чтобы уже привычным жестом опустить руки на его шею и талию и начать вести. Мальчик вздрагивает, неожиданно активно отзываясь на касание тяжёлой мужской руки к его талии, и вновь чувствует, как горят щёки, когда в голове непроизвольно всплывают картинки, которые представлялись в душе. Гарри даже не осознаёт, насколько они с Луи сейчас похожи друг на друга. Мужчина приводит его в подвал, быстро прикрывая за ними дверь, и снимает с Гарри маску. Стайлс моргает, быстро привыкая к свету, и устало перебирает ногами, уже без подсказки следуя к своему матрасу у стены. — Снова меня пристегнёшь? — без особого энтузиазма спрашивает он, всё ещё оставаясь в наручниках, и Луи пожимает плечами в размытом кивке: — Никто не заставлял тебя подрывать моё доверие. Но... может быть, в следующие дни ты исправишься. — Следующие дни? — хрипло повторяет Гарри, поднимая на него взгляд снизу вверх, когда Луи встаёт перед ним. — Сколько... сколько я ещё здесь пробуду? — Я дал твоему отцу знать, что ты у меня, пока ты был в душе, — объясняет Томлинсон. — Твоё видео... его впечатлит. Он начнёт переживать, будет в стрессе, а я свяжусь с ним совсем скоро и озвучу свои требования. А потом дам ещё двадцать четыре часа на раздумья. — И... что потом? — Гарри слегка подрагивает. — Потом? — мужчина удивлённо улыбается. — Я получу то, что прошу, а ты отправишься домой. Наймёшь себе психотерапевта и потратишь немного времени, чтобы обо всём этом забыть. Вот такой план. — Но, но... какие условия? — мальчик вновь смотрит на мужчину, будто боясь спросить, о чём думает. — Ты же... ты же поставишь отцу условия, да? Если он не согласится на твои требования, что тогда? — Гарольд... — Луи вздыхает, качая головой, но Гарри скулит, слегка хмурясь, и не перестаёт на него таращиться: — Что тогда? — жалобно повторяет он, а Луи шумно выдыхает: — Ну... если он не согласится на мои условия, он больше тебя не увидит, — чуть тише отвечает мужчина, замечая, как в глазах Гарри проскальзывает страх. — Эй, — он поднимает его за подбородок, — я делаю всё, чтобы он точно согласился, ясно? Я не думаю, что в здравом уме хоть один отец не согласится отдать что-то в обмен на безопасность и жизнь своего ребёнка. — Может быть, ты плохо изучил моего отца, — горько усмехается Гарри. — Он гомофоб, ясно? И он знает всё обо мне. Так что... я очень надеюсь, что он не посчитает твою цену за мою жизнь слишком большой. — Гарри, это не... — Ты убьёшь меня? — снова перебивает он, глядя мужчине прямо в глаза. — Если он откажется. — Он не откажется. Я получу свои деньги, а ты вернёшься домой. — Да, но если? Ты убьёшь меня? — Гарри. — Ты сможешь сделать это? — Луи видит, как его нахмуренные бровки подрагивают. — Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал? — Забудь об этом, ясно? — Луи качает головой, а потом слегка хлопает его по щеке. — Просто потерпи несколько дней и я тебя отпущу. Гарри замолкает, сглатывая. Может быть, он просто снова накручивает себя. В любом случае, не собирается же его отец собственными руками подписать Гарри сметный приговор, да? Даже если он ненавидит ориентацию Гарри, он всё ещё его отец. Луи опускается на колени рядом с ним, когда приносит аптечку со стола, и принимается быстрыми умелыми движениями обрабатывать его ранки на руке, а потом так же умело накладывает новую повязку. — Повернись немного, — чуть мягче просит Луи, расстёгивая его наручники и освобождая одну руку, и Гарри смещает вес на правое бедро, слегка поворачиваясь к трубе радиатора и приподнимая руки. Луи нависает над ним, пробираясь к трубе, пока вновь пристёгивает руки Гарри к ней, и Стайлс шумно выдыхает. В джинсах тесно, а член всё ещё продолжает ныть, так и не получив желаемую разрядку в душе. И прямо сейчас этот мужчина, почти прижимающийся к нему, да ещё и пахнущий так приятно, ситуации вообще не помогает. Как бы там ни было, но Гарри не может не признать, что ещё с самого начала он повёлся именно на его внешний вид. Его похититель привлекательный и горячий, и одна мысль, одно воспоминание о том, как тогда у бара он наклонился к его уху, прикусил мочку, шептал пошлости и опустил руку прямо на пах мужчины, ощущая под пальцами твёрдый член, разрушают всё окончательно. Гарри чувствует, как вновь начинает твердеть, и тихо скулит, ёрзая в попытках получить больше трения в джинсах. Он почти не контролирует это, лишь чувствует, как от возбуждения уже становится больно, и Луи замирает, услышав его жалобное хныканье над ухом. — Гарри? — тихо спрашивает он, нерешительно отстраняясь, чтобы заглянуть в его лицо, но глаза мальчика крепко зажмурены, а губы приоткрыты. Луи слышит шумное и слегка хрипловатое дыхание, а потом замечает, как Гарри безуспешно пытается опустить руки, зафиксированные наручниками. Луи переводит взгляд вниз, замирая. Гарри сжимает бёдра и сводит вместе ноги, не прекращая ёрзать в очевидном поиске трения, и Томлинсон замирает, облизывая пересохшие губы: — Гарри... Но мальчик уже будто не слышит его, только сильнее трётся и обречённо скулит, не получая желаемого в полной мере. — П-пожалуйста, — выдыхает он, откидывая голову назад и упираясь затылком в стену. — Пожалуйста. Пожалуйста, развяжи руки, пожалуйста, мне нужно только... — Тш-ш-ш, — Луи мягко касается пальцами его губ, призывая замолчать, и Гарри шумно выдыхает в его ладонь. — Прошу, — хнычет Стайлс, ещё больше двигая бёдрами. — Пож-жалуйста. Пожалуйста, помоги мне. Луи застывает, делая глубокий вдох, и вновь смотрит на его лицо. На нахмуренные бровки, на складочку на лбу, и на изогнутые приоткрытые губы и тяжёлое дыхание. А потом опять переводит взгляд вниз, замечая отчётливые очертания возбуждённого члена, сжатого узкими чёрными джинсами. Такими узким, что на какое-то мгновение Томлинсон задумывается, не женские ли они. Мужчина медленно касается его паха кончиками пальцев, замечая, как Гарри замирает, боясь пошевелиться или сделать вдох. Он слегка надавливает, полностью накрывая бугорок ладонью, и Гарри тихо стонет, выдыхая: — Да, здесь, пожалуйста, — бормочет он немного разбито. — Сильнее... Луи шумно выпускает воздух из лёгких, бросая очередной взгляд на лицо мальчика, когда принимается медленно потирать его член сквозь плотную ткань. — Здесь? — шепчет он с ухмылкой, и Гарри активно кивает, ещё больше раскрывая пухлые губы: — Д-да. Да, пожалуйста. — Ты же знаешь, что не можешь меня о таком просить? — довольно шепчет Луи, продолжая медленно стимулировать его, и Гарри скулит только громче, когда отчаянно пытается подвигать бёдрами, чтобы увеличить трение. — Знаешь, что так нельзя? — М-мне... мне очень нужно, — хнычет он. — Прошу. Прошу, хотя бы отстегни меня. Пожалуйста, так больно... Луи качает головой, совсем немного ускоряя движения рукой, и Гарри издаёт громкий всхлип: — Прошу, б-быстрее! Томлинсон ухмыляется, наклоняясь к его уху, и Стайлс ощущает его горячее дыхание на собственной шее: — Ты был плохим мальчиком, Гарри, — шепчет мужчина. — Ты делал кое-что грязное в моём душе, это неприлично. Гарри тихо стонет, так отчётливо ощущая его руку на себе, и закусывает губу: — Прости. — А теперь ты просишь помочь тебе кончить? — Луи цокает языком, явно насмехаясь. — После того, как разочаровал меня своей попыткой сбежать, ты думаешь, я должен тебе в чём-то помогать? — Прошу, — он всхлипывает, ещё сильнее хмурясь, и дышать становится чуть тяжелее, когда возбуждение сдавливает грудь. — Пож-жалуйста, м-мистер Остин, пожалуйста, я... — Не называй меня так! — рычит Луи, резко сжимая его член в своей ладони сквозь джинсы, и Гарри издаёт неприлично громкий и высокий стон. — Извините! — он дрожит, когда движения мужчины становятся грубее и резче. — Прошу, так близко, прошу! — Гарри отчаянно пытается подвигать бёдрами навстречу. — Пожалуйста! — Близко? — повторяет Луи, шепча на ухо, и потом зарываясь кончиком носа во влажные кудри, слегка сдвигая их. — Так близко, малыш? — Пожалуйста, — скулит мальчик, совершенно теряясь в пространстве, и даже не замечает, как гремят наручники от его непонятных попыток зацепиться хоть за что-то, когда он ощущает подбирающийся оргазм. Луи ухмыляется, шумно выдыхая над его ухом, и, почувствовав, как дрожат бёдра Гарри, резко прекращает движения и крепко сжимает его член, заставляя Гарри заскулить: — Нет. Он поднимается, отпуская его, и Гарри шумно дышит, а потом испуганно открывает глаза, поднимая взгляд на мужчину в немом вопросе. Его бёдра сжимаются и тело всё ещё подрагивает, а голос дрожит: — П-постой! Нет, пожалуйста, постой! — он скулит, почти плача, когда чувствует, как болит налитый член. — Прошу! Прошу, пожалуйста, стой! — Доброй ночи, мой юный Гарольд, — тихо прощается мужчина, бросая на него удовлетворённый взгляд в самых дверях, а потом быстро покидает подвал, оставляя за собой лишь щелчок замка. Гарри скулит и жалобно хнычет, стараясь хоть как-то подвигаться, и обречённо вскрикивает, когда ничего не удаётся: — Урод! — кричит он, чувствуя, как свербит в носу от желания заплакать, и скользит каблуками обуви по плитке, нервно сводя ноги вновь и вновь, но единственное, что выходит — лишь раздразнить себя ещё больше. — Ненавижу тебя! — плача, бросает он в закрытую дверь, даже зная, что мужчина его уже, вероятнее всего, не слышит.×××
Луи захлопывает за собой дверь спальни, шумно выдыхая, и опирается на неё спиной. Чёртов Гарри. Всё не по плану. Всё совсем не по плану! Он не должен был к нему прикасаться. Должен был оставить такие контакты ещё в самой первой ночи, как только затащил его в свою машину и увёз. А что теперь? Мужчина качает головой, стараясь дышать глубоко и размеренно. Он не должен был это делать. Не должен был прикасаться к нему, не должен был разговаривать, не должен был дразнить. Ради чего? Ради чего, спрашивает себя Луи, он сделал это? Неужели он поддался глупому желанию и физическому влечению к его собственному пленнику? Луи закрывает глаза, издавая усталый вздох, и тянется рукой к собственному паху, вновь думая о тихих жалобных стонах над своим ухом, и о таком разбитом “Пожалуйста”, вновь и вновь звучащим в голове. — Нет, — он одёргивая руку, заставляя себя остановиться, и игнорирует тяжесть внизу живота. — Я не буду делать это снова, — шепчет он себе под нос, тяжело сглатывая. — Не буду думать о нём. Луи принимается стягивать с себя одежду быстрыми рваными движениями, оставаясь лишь в белье, и уверенным шагом покидает спальню в направлении ванной. Ему нужно освежиться. Душ. Просто душ. Без единого прикосновения к собственному долбанному члену. Душ. И крепкий сон. Томлинсон быстро оказывается в ванной, прикрывая дверь, и по пути в душ стягивается с себя белье, не глядя бросая его в корзину для вещей, а потом быстро забирается в кабинку. Откручивает вентили, ощущая, как резкий поток воды обрушивается прямо на него, и опускает голову в очередном шумном выдохе. Он позволяет прохладной воде мочить его волосы, сбегая на лицо, шею, на спину и живот. Луи упирается обеими руками в стенку душевой, прикрывая глаза, и просто раз за разом считает до десяти, ощущая, как медленно расслабляется каждая мышца в теле. Это всё — ошибка. И он должен предотвратить её до того, как доведёт до точки невозврата. Мужчина выпрямляется, зачёсывая мокрые волосы назад, и выпускает весь воздух из лёгких, уставившись в стену. Он не будет думать о Гарри. Он должен держать дистанцию. Должен вернуться к исходным позициям, где он — похититель, а Гарри — не больше, чем его пленник. Точка. Луи быстро заканчивает душ, расслабляясь в паре и приятном запахе геля и шампуня, и, обернув полотенце вокруг бёдер, возвращается в спальню. Мужчина замирает посреди комнаты, прислушиваясь, когда ему кажется, что до слуха доносятся какие-то звуки, но вновь быстро встряхивает головой, прогоняя ненужные мысли. Если Гарри там внизу и пытается что-то кричать, то Луи слышит лишь приглушённый след его криков, считая, что вполне может с этим смириться. Всё не так страшно. Он всего лишь оставил его неудовлетворённым, а не бросил истекать кровью. Томлинсон забирается в холодную чистую постель, даже не потрудившись снять с себя влажное полотенце, и хочет лишь побыстрее провалиться в сон, погрузившись в мягкость подушек и укрывшись тяжёлым ледяным одеялом. Он облегчённо выдыхает, чувствуя, как наконец может расслабить напряжённую спину, и натягивает одеяло по самую шею, зная, что уснёт в ближайшие минуты.