I'm a sucker for a liar in a black suit

Полночь. Луи смотрит на механические часы, стоящие на тумбочке у кровати, и нервно шумно выдыхает, переворачиваясь на спину. Он складывает руки на животе и раздражённо пялится в потолок. Уснуть так и не удаётся, как бы он ни пытался, потому что сотни глупых мыслей и картинок продолжают заполнять весь его разум, оставляя без единого шанса от них убежать. Луи страдальчески стонет, осознавая, что в каждой их них — Гарри. Голос Гарри, стоны Гарри, губы Гарри, бёдра Гарри, колени Гарри. Гарри-Гарри-Гарри. Ебаный Гарри. Луи рычит, откидывая одеяло, и садится на край кровати, касаясь босыми ступнями холодного деревянного пола. Он кусает губу, упирается сжатыми в кулаки руками в матрас и отрицательно качает головой в последних попытках отговорить себя от глупой идеи. Но до того, как мужчина успевает это сделать, он уже стоит у комода, натягивает на себя спортивные штаны и одну из десятка своих широких чёрных футболок, прежде чем идёт к двери. Он замирает, уже держась за ручку, и бросает взгляд на поверхность комода, где лежит его оружие. Луи на секунду прикрывает глаза, контролируя свой глубокий вдох, а потом быстро забирает несколько предметов и убирает их в карман штанов. Луи покидает спальню и не спеша, но уверенно идёт по коридору, пока не останавливается у начала лестницы, ведущей вниз. Ещё один шумный выдох — и он преодолевает первую ступеньку. Следующую, ещё одну, и ещё, пока не останавливается у двери. Мужчина беззвучно вставляет ключ в замок, прокручивая его, и без единого шороха оказывает внутри. Так же тихо прикрывает дверь и без единого звука подходит к Гарри. Он лежит на матрасе, всё ещё пристёгнутый к трубе обеими руками, и его бровки слегка нахмурены. Луи переводит взгляд ниже, замечая его сведённые вместе коленки и плотно сжатые бедра. Мужчина рвано выдыхает, когда думает о том, как оставил Гарри здесь с болезненным возбуждением и без возможности кончить, и больно закусывает собственную губу. Он быстро вынимает из кармана маску, сомневаясь на долю секунды, но потом аккуратно надевает её на мальчика, сразу же опуская на глаза. Луи видит, как Гарри слегка хмурится, начиная ёрзать, и задумывается, насколько крепкий сейчас его сон. Томлинсон глубоко вдыхает, выпрямляясь, и опускается с корточек на колени, опираясь ими на край расстеленного матраса. Он вновь пробегается взглядом по юному телу, а потом невесомо касается бедра, сразу же глядя на лицо мальчика. Но Гарри, вероятнее всего, всё ещё ничего не заметил и не проснулся. Луи облизывает губы, медленно ведя руку выше, пока не достигает паха. Он очерчивает пальцами прижатый джинсами член, пока до слуха не доносится шумный выдох. Он поворачивает голову, замечая, как кадык на шее Стайлс дёргается, а пухлые розовые губы приоткрываются. Луи медленно потирает его, чувствуя, как он начинает твердеть, слишком чувствительный после того, что было накануне вечером, и слышит, как дыхание мальчика сбивается. Мужчина резко переводит взгляд на его руки, когда замечает, как Гарри рефлекторно пытается их выдернуть, а потом вновь смотрит на мальчика, который нервно вертит головой, наверное, пытаясь понять, почему ничего не видит. — Нет, нет, кто здесь? — испуганно бормочет он, и Луи упирается свободной рукой в матрас около его головы и наклоняется к уху: — Тш-ш-ш, — шепчет он, прикусывая мочку уха, как Гарри когда-то сделал ему сам, — всего лишь я. — М-мистер Остин? — робко переспрашивает мальчик, а его голос такой тихий, что на какие-то мгновения Луи пугается, не совершил ли ошибку. — Не называй меня так, — уверенно шепчет он, возобновляя медленную стимуляцию. — Мы оба знаем, что это не моё имя. — Д-да, сэр. — Сэр? — Луи усмехается, проходясь кончиком носа по оголённой шее. — С каких пор? — К-как мне звать тебя? Ч-что ты делаешь? Луи шумно выдыхает, замечая, как кожа мальчика отзывается сотнями мурашек, и его пальцы медленно тянутся к застёжке на джинсах: — Я? Просто... хочу немного о тебе позаботиться. Должен был сделать это ещё вечером. — Ты... чёрт, — Гарри шумно выдыхает, когда слышит и чувствует, как пальцы мужчины ловко расстёгивают его джинсы, сразу же забираясь за резинку боксеров. Его боксеров. — Блять, я так долго не мог уснуть, — шепчет Стайлс, тяжело дыша. — Я пытался сделать хоть что-то, чтобы... чтобы кончить. — Видимо, неудачно, — Луи издаёт довольный смешок, пробегаясь пальцами по длине. Он мягко обхватывает возбуждённый член Гарри у самой головки, а потом большим пальцем растирает сочащуюся смазку, из-за чего тихие стоны срываются с губ мальчика. — Я позабочусь о тебе. Если хочешь. — Пожалуйста. Луи ухмыляется, сжимая руку чуть сильнее, и высокий стон касается его слуха. — Блять, — Гарри выгибает спину, а Луи видит, как напрягаются его пальцы, когда он старается ухватиться хоть за что-то, кроме цепи между наручниками. — Блять, да, пожалуйста, да. Я так хочу кончить. П-пожалуйста, — он поскуливает, начиная рефлекторно двигать бёдрами, чтобы толкнуться в руку, — пожалуйста, позаботься обо мне. Пожалуйста. — Как ты думаешь, — шёпотом начинает Луи, принимаясь медленно водить по его члену, слегка сжимая у основания каждый раз, — может быть, мне стоит снова довести тебя до края, но не дать того, чего ты хочешь? — он усмехается, когда Гарри начинает скулить больше от услышанного, и видит, как мальчик отрицательно качает головой: — Нет, пожалуйста, нет, прошу. Прошу, позволь мне кончить, — он тяжело дышит, а его грудь высоко вздымается. — Очень больно, — хнычет он, пытаясь вновь толкнуться бёдрами, чтобы ускорить трение. — Эй, тш-ш, — Луи отрицательно качает головой, прекращая движения, и Гарри скулит громче. — Не двигайся, если я не разрешил. Это ясно? Я сам позабочусь о тебе. Если ты, конечно, пообещаешь быть хорошим мальчиком. — Извини, — Гарри кусает разбитую губу, прикладывая все усилия, чтобы прижать дрожащие бёдра к матрасу. — Я... да, я буду хорошим мальчиком. П-пожалуйста, позаботься обо мне. Пожалуйста. Луи удовлетворенно кивает, даже зная, что Гарри ничего не видит, и возобновляет стимуляцию. Он дрочит Гарри медленно, слегка мучая и всё же признаваясь себе, что его жалобные разбитые стоны — самая сладкая часть. Он никогда ещё не видел кого-то настолько нуждающегося. — Быстрее, прошу, — поскуливает Гарри, продолжая кусать губу, и Томлинсон слышит, как дрожит его голос. Он слегка ускоряется, двигая рукой активнее, и Гарри благодарит его чуть более громкими стонами. — Да! Да, пожалуйста, так близко! — он тяжело дышит. — Прошу, прошу, да! Луи ускоряет движения, внимательно наблюдая за реакцией тела Гарри, и как только его бёдра дрожат сильнее, а стоны становятся громче, он снова останавливается, сжимая член мальчика у основания. — Пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, — жалобно скулит Гарри, сжимая челюсти, и громко всхлипывает, уже не в силах контролировать дрожание его бёдер. — П-пожалуйста. Луи шумно выдыхает, а потом проходится кончиком языка по мочке его уха: — Ты был плохим мальчиком, Гарри. Очень плохим мальчиком. Только и делал, что расстраивал меня, — холодно шепчет он, получая очередной всхлип в ответ, и видит, как вдохи и выдохи Стайлса становятся отрывистее и короче. — Пожалуйста, — плачет он, ощущая, как сильно рука мужчины сжимается на члене, и вновь облизывает губы. — Пожалуйста, можно мне кончить? Пожалуйста, пожалуйста. Луи горячо дышит на его шею, когда снова двигается. Медленно, растягивая каждое движение, и наслаждается тем, как сильно Гарри страдает, уже в третий раз за вечер подобравшись к краю, но так и не кончив. — Я хочу, чтобы ты уяснил, что должен вести себя хорошо, — шепчет Томлинсон, а потом вдруг проходится языком по его шее, на что Гарри неожиданно отзывается громким разбитым стоном. — Я буду очень хорошим! — почти крича, громко скулит он. — Пожалуйста! Пожалуйста, ты уже наказал меня, пожалуйста! Пожалуйста, так больно, — он плачет, даже не замечая, как маска пропитывается его слезами, и громко всхлипывает. — Разреши мне кончить, пожалуйста. Луи тяжело сглатывает, отстраняясь, и вновь выравнивается. Он шумно выдыхает, когда свободной рукой касается собственного члена, уже так болезненно возбуждённого, и ускоряет движения на члене Гарри, на каждое из которых тот отзывает громким, шумным, разбитым стоном, заполняя своим жалобным высоким голосом весь подвал. — Да! Да, умоляю, да! Так хорошо! Так близко! Я так близко, пожалуйста! — он громко стонет, болезненно впиваясь пальцами в холодную цепочку наручников, и прогибается в позвоночнике, из-за чего его рубашка совсем немного задирается. — Ты должен запомнить, как быть хорошим мальчиком, — холодно и громко предупреждает Луи, не в силах отвести от такого разбитого Гарри взгляда, и видит, как мальчик активно кивает: — Я буду слушаться! Обещаю, я буду очень хорошим мальчиком для тебя! — Тогда кончи для меня, — с усмешкой чуть тише добавляет Луи, ускоряя движения, и Гарри задыхается в собственных стонах, смешанных с разбитыми “Спасибо” и “Блять”. — Чёрт! — он громко кричит, падая обратно, когда Луи крепко сжимает его член, наконец позволяя кончить. Гарри плачет от слишком яркого оргазма, испытав это болезненное облегчение, когда изливается на собственную рубашку и оголённый участок подтянутого животика. Луи двигается на нём ещё несколько секунд совсем медленно, пока Гарри кончает, и потом убирает руку, вытирая её об ткань своих спортивных штанов. Он обхватывает челюсти мальчика, когда вновь наклоняется к нему, и проходится губами по уголку челюсти, поднимаясь к уху: — Такой разбитый и нуждающийся, — шепчет он, наслаждаясь его шумным рваным дыханием. — Я ещё никогда не становился таким твёрдым, просто смотря на кого-то, — признаётся Луи, усмехаясь. — Спокойной ночи, малыш Гарри. Мужчина поднимается, ещё раз взглядом окидывая его дрожащее размякшее тело. Смотрит на белесые пятнышки спермы, засыхающие на тёмной цветастой рубашке и животе, и облизывает губы, прежде чем разворачивается, медленно уходя к двери и тихо шипя себе под нос, когда сжимает налитый кровью член, который теперь тоже нуждается во внимании. — П-позволишь мне побыть хорошим мальчиком? — неуверенный разбитый голос доносится из-за спины, заставляя Луи замереть на полпути к двери. — Что? — он хмурится, почти не оборачиваясь, и Гарри прочищает горло, звуча теперь чуть более смущённым: — Я... я хотел бы помочь тебе. Ты с-сказал, что стал твёрдым из-за меня. — И? — Луи оглядывается на него через плечо, но Гарри не повернул к нему головы, всё равно не в состоянии увидеть хоть что-то, ведь маска всё ещё у него на глазах. — Я отсосу тебе. Луи замирает, а от удивления его губы даже слегка приоткрываются. — Ты что? — переспрашивает Томлинсон, будто сомневаясь, что ему не послышалось. — Ну то есть... эм... — Гарри нервно кусает губу, а Луи теперь ещё отчётливее слышит его смущение. — Я имею в виду, если тебе это нужно, то я бы хотел... и... знаешь, ты мог бы... если ты хочешь, то я... Луи решительным шагом приближается к нему, не давая договорить, когда закрывает его рот ладошкой, из-за чего Гарри удивлённо взвизгивает, ведь не видел, как он возвращается. — Заткнись. Ты серьёзно? — шепчет Луи чуть нервно, бегая взглядом по его лицу. Гарри шумно и влажно дышит в его ладошку, а потом робко кивает. Луи рывком поднимает его, заставляя сесть, и Гарри тихо шипит, когда всё ещё чувствительный член трётся об одежду, ведь Томлинсон даже не помог заправить его в белье, и тяжело дышит, опираясь спиной на стену около трубы, к которой пристёгнуты его руки. Он чувствует, как мужчина тянется к маске, и сразу же вскрикивает: — Нет! — Стайлс дёргается, пугаясь собственного осевшего голоса. — В смысле... оставь, пожалуйста, — чуть тише добавляет он, и Луи изгибает бровь: — Оставить маску? — Это... усиливает ощущения, — бормочет Гарри, кусая губу. — И это... эм... это возбуждает. В смысле... то, что я ничего не могу контролировать. — Маленький извращенец, — тихо усмехается Луи от слишком привычного прозвища, замечая, как в уголках губ Стайлса скользит тень непонятной улыбки. — Ты уверен? — зачем-то уточняет он, и Гарри сразу же кивает, даже не задумываясь: — Хочу быть хорошим мальчиком, — мягко отвечает он. — Хочу, чтобы ты просто взял и воспользовался моим ртом, пока не кончишь. Хочу, чтобы ты удовлетво- Гарри издаёт удивлённый стон, ощущая, как что-то тяжёлое и влажное касается губ. Он покорно раскрывает рот, сразу же чувствуя, как член мужчины толкается внутрь. — Такой грязный, — шепчет Луи, медленно погружаясь в него на всю длину, пока не упирается в заднюю стенку горла, замирая и давая ему несколько секунд, чтобы привыкнуть. Он слышит, как Гарри тяжело дышит, пытаясь перевести дыхание на нос, и подавляет рвотный рефлекс. — Ты любишь это, да? — мужчина усмехается, медленно выходя из него, и проходится влажной головкой по пухлым губам, слегка задевая ранку и покрывая их собственной смазкой. — Тебе нравится не иметь контроля, не так ли? Луи уже знает ответ, но когда Гарри послушно кивает, слегка высовывая язык, и проходится кончиком по головке, мужчина не сдерживает низкого стона. — Ты хочешь, чтобы я трахнул твой рот? — таким же низким хрипловатым голосом спрашивает он, продолжая придерживать член, и водит им по губам Гарри. Кивок и согласный стон. — Хочешь, чтобы я прижал тебя к стене и зашёл так глубоко, что ты почувствуешь меня в своей глотке? — он тянет медленно, наслаждаясь тем, как Гарри нервно сглатывает, не закрывая рта, и снова кивает. — Я так хочу отыметь твой грязный рот за все эти дни, что ты не мог заткнуться, — шумно выдыхает Луи, качая головой, и слышит согласный стон чуть громче, а потом видит, как Гарри ещё сильнее высовывает язык в приглашающем жесте. Мужчина резко толкается в него, сразу же погружаясь на всю длину, и вжимает Гарри затылком в стену. Луи слышит, как тот хрипло дышит; чувствует, как горло мальчика сжимается вокруг него, а сам он давится в слюнях и смазке Томлинсона. — Такая маленькая шлюшка, — Луи усмехается, принимаясь толкаться в него, и голова Гарри всё ещё прижата к стене, пока он послушно принимает толчок за толчком. — Ты так хотел получить член в глотку ещё в самую первую ночь, — громко напоминает он с ухмылкой на лице, а Гарри только согласно и пошло стонет, пытаясь кивнуть. — Так хотел быть оттраханным взрослым мужчиной, что начал лапать меня прямо у бара. Гарри кивает, насколько это возможно, и сильнее высовывает язык, шире раскрывая рот, чтобы принять как можно больше. И тяжёлый член на языке вдруг вновь завязывает горячий узел внизу его живота. — Нравится? — Луи усмехается, когда резко хватает его за волосы, чтобы не дать двигаться, и начинает вбиваться быстрее и немного грубее. — Нравится быть использованным? Нравится принимать в себя то, что тебе дают, да, малыш? Нравится быть хорошим? Гарри хнычет, отвечая очередным согласным стоном, когда рука мужчины больнее тянет волосы, и сжимает бёдра, а потом стыдливо осознает, что его собственный член снова почти твёрдый, а естественная смазка пачкает низ животика. Он сидит на коленях, инстинктивно разводя бёдра в стороны, и ещё один громкий стон срывается с губ, прежде чем в следующую секунду Луи срывает с него маску, вновь хватает за волосы, и срывается на слишком быстрый темп. — Смотри на меня! — рычит он, и Гарри тут же поднимает на него блестящий от слёз взгляд огромных зелёных глаз. Он стонет, показывая, насколько ему нравится происходящее, и рефлекторно начинает поступательно двигаться бёдрами, ища трения. От взгляда Томлинсона это не ускользает: — Только взгляни, — довольно усмехается он, грубо вбиваясь в его рот. — Снова мокрый, так отчаянно ищешь прикосновения, так широко разводишь коленки. Луи пробегается пальцами по его кудрям, прежде чем снова больно сжимает их, на что получает очередной громкий стон. — Такой нуждающийся, — хрипит мужчина, проходясь пальцами свободной руки по его щеке. — Такая нежная кожа... Гарри активно кивает, и Луи на секунду хмурит брови, останавливаясь, и медленно вынимает член из его рта, лишь кончиком головки касаясь губ. Он пристально рассматривает его раскрасневшиеся щёки, мокрые от слёз, и такие же мокрые глаза со слипшимися ресницами. — К-кончи на меня, — хрипит Гарри, ощущая, как болезненно жжёт горло, и Луи делает глубокий вдох, когда согласно кивает, а потом неожиданно вновь вбивается в него на всю длину, замирая так на несколько секунд. Он плавно двигает бёдрами, чувствуя, как головкой собственного члена раздразнивает горло мальчика, и Гарри хрипит, издавая слишком неприличные мокрые звуки. — Так нравится твой рот, малыш, — хвалит Луи, вновь касаясь щеки, пока другой рукой всё ещё больно сжимает его кудри. — Нравится иметь тебя, пока ты так беззащитен. Гарри закрывает глаза, издавая позорно громкий стон в ответ на услышанное, и Томлинсон довольно усмехается, вновь резко ускоряя ритм, когда чувствует, какими тяжёлыми становятся его член и яйца, и как болезненно близко к нему подбирается оргазм. Он вжимает Гарри затылком в твёрдую стену, и тот не признается, что стонет лишь громче, ощущая лёгкую боль. Луи ускоряется, не контролируя низкие стоны, срывающиеся с губ, и запрокидывает назад голову, тяжело дыша. Он тонет в звуках того, как Гарри давится им. Тонет в его стонах, в его хриплых вдохах, в том, как он пытается откашляться с членом во рту и как сильно сжимается на нём с каждым толчком. — Блять! — Томлинсон громко выругивается, резко выходя из него, и издаёт низкий протяжный стон, кончая прямо на лицо мальчика. Гарри, который послушно прикрыл глаза, но так и не закрыл рот и ещё больше высунул язык, это, наверное, одна из самых порочных картин, что Луи доводилось видеть. Он ещё никогда не занимался таким сексом. Но есть что-то грешно-привлекательное в том, как Гарри бездумно отдаёт ему контроль, отдаёт ему своё тело, словно игрушка, и так жадно принимает то, что Луи даёт ему в ответ. Есть что-то в том, как сперма покрывает его ресницы, стекая вниз по щекам, и как он слизывает её с собственных губ, всё так же тяжело дыша. — Спасибо, — совсем осевшим голосом разбито благодарит Гарри, не скрывая полученного удовольствия, и Луи вновь удивлённо раскрывает губы. “Спасибо”. Луи кончил ему на лицо и Гарри сказал “Спасибо”. Блять. Луи делает глубокий вдох, натягивая обратно спортивные штаны, до этого слегка приспущенные, и отходит к столу. Он забирает оттуда бутылку воды, сразу же открывая, и делает несколько глубоких глотков, прежде чем идёт обратно к Гарри, не в силах отвести от него глаз. Взгляд бегает от тела к испачканному лицу, и Луи не знает, что ему нравится больше: одежда Гарри, испачканная в сперме, или его лицо, залитое спермой Томлинсона. Хотя... наверное, ответ всё-таки очевиден. Томлинсон видит, как Гарри моргает, морщась, когда всё попадает в глаза, и качает головой, устало улыбаясь, прежде чем опускается на корточки перед ним, бросая закрытую бутылку на матрас: — Не двигайся, — мягко просит он, и Гарри тут же слушается, выравниваясь. Луи вздыхает, прежде чем быстро стягивает с себя футболку, слегка сминая её, и принимается вытирать его лицо. Глаза, в частности, но когда заканчивает, медленно убирая от него чёрную ткань, теперь покрытую мутными белыми пятнышками, даже в тусклом искусственном свете подвала он видит, как глаза Гарри уже начали краснеть от того, что в них попала семенная жидкость. — Ты... в порядке? — нерешительно и тихо спрашивает Луи, бросая футболку на пол, и вновь открывает бутылку, аккуратно помогая Гарри попить. Стайлс кивает, облизывая губы, когда Луи убирает воду, и тихо прочищает горло: — Я, эм... да? — он удивлённо улыбается уголком губ, а мужчина замечает, каким растрёпанным, но довольным он выглядит, и как блестят его глаза. — Да, в порядке, — чуть увереннее кивает Гарри, неотрывно глядя на мужчину. — Просто... это всё было немного... ну, знаешь, — Луи издаёт нервный смешок. — Я не то чтобы часто... брал полный контроль над кем-то в сексе. Ты точно в порядке? Гарри расплывается в блаженной усталой улыбке, снова кивая, и опирается на стену: — Я знаю, что ты опять назовёшь меня маленьким извращенцем, но мне правда понравилось. Хорошо? — он усмехается. — Я люблю подчинение и мне нравится, когда кто-то берёт контроль, это горячо. Нравится быть... — В слабой позиции? — предполагает Луи, а Гарри улыбается чуть шире, когда мужчина правильно его понимает. — И у тебя, кстати, отлично получается, — Стайлс возвращается в привычное язвительное настроение, видимо, слишком счастливый после испытанного удовольствия. — Ты уверен, что не был над кем-то доминантом раньше? — он изгибает бровь, и Луи вздыхает, разочарованно качая головой на глупый вопрос: — Спокойной ночи, Гарольд, — Луи тихо смеётся, поднимаясь на ноги, и идёт к двери. — Эй, — Гарри устало окликает его, всё ещё с улыбкой на губах, и Луи оборачивается: — М? — Оставишь меня спать так? — Как? — Всё ещё пристёгнутым, когда я весь в сперме? — Разве тебе не нравится? — Луи подмигивает ему, открывая дверь, и Гарри фыркает, но не сдерживает согласного смешка. — Вообще-то, доминанты заботятся о сабмиссивах после секса! — вдогонку кричит он, и Луи смеётся, выходя за дверь: — Я и так пожертвовал футболкой, чтобы вытереть твою мордашку, мой юный Гарольд, — весело кричит он. — Это высший акт заботы с моей стороны! — Луи скрывается за дверью, закрывая её за собой, не забывая о замке, и Гарри всё же не сдерживается от того, чтобы оставить последнее слово за собой: — Урод! Он сползает на матрас, громко выдыхая и освобождая лёгкие от воздуха, и снова не сдерживает счастливой улыбки. Даже сейчас, лёжа в испачканной рубашке, с остатками засыхающей спермы внизу живота и на лице, и с глазами, которые немного начинают печь, Гарри почему-то чувствует себя удивительно расслабленным и удовлетворённым. А ещё очень приятно усталым, осознавая, какой выброс эндорфина и окситоцина сейчас испытал благодаря Луи. Это странно, думает Гарри, осознавая, что он всё ещё пленник, а Луи всё ещё его похититель, но вместе с тем по-своему привлекательно. Он закрывает глаза, когда усталость всё же берет верх над его телом, и медленно проваливается в сон с тенью довольной улыбки на губах.

×××

Луи чувствует себя странно, укладывая завтрак для Гарри на поднос этим утром. Он ощущает нечто непонятное и волнительное, пока спускается вниз, и на несколько секунд всё же задерживается у двери подвала, прежде чем входит внутрь, замечая, что впервые Гарри уже не спит к его приходу. — Доброе утро, — счастливо здоровается парень, и Луи поднимает на него удивлённый взгляд: — Ты... довольно радостный, как для человека в твоём положении. — Я хорошо спал, — усмехается Гарри, и Луи качает головой со слабой улыбкой, а потом ставит рядом с ним поднос с едой. — М-м-м, сегодня не овсянка? — Гарри поднимает на него взгляд, а Луи замечает, как несколько лопнувших капилляров всё ещё не прошли, делая глаза Гарри красноватыми. — Что такое, мистер похититель, проснулись в хорошем настроении? — Закрой рот, — Луи смеётся, замечая рядом с матрасом свою грязную футболку, оставленную здесь ночью, и забирает её, закидывая на плечо, чтобы отнести в стирку. — Ты сам жаловался на овсянку, я подумал, что мог бы хоть раз поменять меню. Гарри довольно кивает, снова разглядывая содержимое тарелки, и усмехается: — Я думал, мне хватило белка ночью, а ты решил накормить меня яйцами? — мальчик издаёт смешок, но Луи только вздыхает, глядя на него. Лицо Гарри удивительным образом светится радостью, как и он сам. Это странно, думает Луи. Дико. — Я сказал закрой рот и ешь, — фыркает Томлинсон, и Гарри цокает языком, указывая на наручники. — А без рук никак? — мужчина с ухмылкой прищуривается. — Ночью ты справлялся. — Не смей после этих слов называть извращенцем только меня, мистер как-бы-тебя-не-звали. Луи вынимает ключ из кармана, быстро отстёгивая его, и Гарри облегчённо стонет, потирая затёкшие за столько часов запястья. — Синяки, — бормочет он, разглядывая руки, где из-за постоянного пребывания в наручниках на запястьях уже образовались фиолетовые полосы. Луи замирает, слегка хмурясь, когда опускает на них взгляд, но Гарри издаёт смешок. — Горячо. У меня были похожие однажды, когда я... Луи раздражённо вздыхает, перебивая его, и поднимается на ноги: — Завтракай. Я вернусь наверх. Мне нужно поработать. — Что-то не так? — Гарри удивляется, а улыбка слегка тускнеет. — Я что-то не то сказал? — Нет, просто... — Луи качает головой, и сам не зная, как сказать всё то, что есть сейчас в голове. — Я не знаю, как объяснить то, что случилось ночью, — наконец произносит он. — Но это было неправильно. Я не должен был так делать. А учитывая, что ты явно повёрнут на теме подобного... это просто было неправильно, ладно? Я не знаю, что на меня нашло. Но это не по плану, — мужчина больше не смотрит в его глаза, а Стайлс слышит, как холоднеет его тон, и это заставляет улыбку окончательно сбежать с мальчишеского лица. — Хей, но... всё ведь было хорошо, — нерешительно спорит Гарри, сглатывая. — Тебе не понравилось? — его голос вздрагивает в конце, но Луи сразу отрицательно машет головой: — Нет, нет, дело не в этом. Не важно, понравилось мне или нет. Этого не должно было произойти. — Послушай... — Нет, — отрезает мужчина, звуча грубее. — Нет. Молчи. И ешь свой ебаный завтрак. Я зайду позже. Луи уходит к двери, и Гарри окликает его в последний момент: — Оставишь меня совсем не пристёгнутым? — будто с тенью надежды спрашивает он, но Луи даже не оборачивается: — Да. Думаю, ты всё же не совсем идиот, чтобы пытаться сбежать снова. По крайней мере я не хочу напоминать, что у меня всё ещё есть пистолет. Да и дальше этой двери ты вряд ли выберешься. Гарри опускает взгляд: — Хорошо. И... извини, если я сделал что-то не так. Луи молчит. Это не Гарри сделал что-то не так. Это он сделал что-то не так в тот момент, когда позволил себе ощутить хоть какое-то влечение к собственному пленнику. Томлинсон уходит, громко захлопывая за собой дверь и закрывая на замок, и оставляет Гарри в полной тишине, наедине с повисшими в воздухе вопросами и всё ещё тёплым завтраком.

×××

Спустя несколько часов, закончив с небольшой частью работы, Луи решает отвлечься. Он проверяет почту, но, к удивлению, отец Гарри так и не прислал ответа. Может быть, думает Томлинсон, он решил слушаться и просто ждать следующих указаний, но почему-то Луи казалось, что он попытается написать хоть что-то. Луи убирает в кухне и моет посуду, а потом отправляется в ванную. Мужчина вспоминает о накопившемся грязном белье, забирая корзину, и несёт его в маленькую прачечную, расположенную за кухней. Механическими привычными движениями мужчина включает стиральную машину, а потом принимается закидывать белье, почти не глядя, пока в руки не попадает нечто маленькое и... кружевное. Ладно. Он опускает взгляд, замечая небольшие чёрные шортики из шёлкового кружева в своих пальцах. И Луи точно помнит, что в его доме не было чего-то подобного, пока память не прошибает момент, когда Гарри попросил чистое белье и Луи сказал, чтобы он просто бросил своё в корзину. Ладно. Да, хорошо. Просто Гарри приехал на ту вечеринку в блядски узких чёрных джинсах, под которыми было кружево. Всё нормально. Луи раздражённо рычит и бросает белье Гарри в стирку, побыстрее закидывая сверху несколько своих вещей, чтобы его не видеть, а непрошенные картинки о том, как Гарри выглядит в кружевном белье, так и лезут в голову. Быстро запустив стирку, мужчина прикрывает глаза и шумно выдыхает, умоляя собственный мозг прекратить издеваться над ним. Он отправляется обратно к себе, чтобы поработать ещё немного, абсолютно уверенный, что сейчас встречаться с Гарри лицом к лицу он желанием не горит. Ему нужно что-то сделать с этой неоправданной тягой к собственному пленнику, пока не стало поздно и он не наделал ошибок, которые могут подвергнуть неудаче всё его дело.

×××

Луи приходит к нему только после обеда, когда Гарри бесцельно лежит на матрасе, играясь большими пальцами обеих рук друг с другом, и пялится в потолок. — Я отстегнул тебя, а ты даже не встал с места? — Луи хмыкает, поднимая с пола поднос и убирая его на стол. — Здесь всё равно нет ничего интересного, — бормочет Гарри, звуча немного обиженно, но Луи думает, что ему, возможно, только послышалось. — В любом случае... тебе нужно что-нибудь? — Томлинсон пожимает плечами, убирая руки в карманы. — Пока я не ушёл. Ты... можешь попросить. — Я весь в засохшей сперме, — Гарри издаёт грустный смешок, а потом поворачивает голову, глядя на мужчину снизу вверх. — Ты знаешь, что у меня на лице всё ещё твоя сперма? — он обводит своё лицо указательным пальцем, усмехаясь и надеясь на хоть какую-то реакцию от Луи, но тот молчит и продолжает смотреть на него. Гарри вздыхает. — Я бы не отказался от душа. Я весь грязный. — Хорошо, — Луи кивает слишком быстро и легко, заставляя Гарри удивлённо нахмуриться: — Что? Вот так просто? — Хочешь, чтобы я сказал “нет”? — Томлинсон изгибает бровь и Гарри поджимает губы, отрицательно качая головой. — Тогда поднимайся. Мальчик послушно встаёт, разминая ноги, спину и шею, и вдруг видит, как Луи снова достаёт наручники: — Ты... ты меня опять застегнёшь? — А у меня есть хоть один повод этого не делать? — холодно спрашивает мужчина и Стайлс машет головой в беззвучном “Нет”. — Тогда руки вместе. Гарри подаёт руки, чувствуя, как уже слишком привычно металл застёгивается на его запястьях, и даже ничего не говорит, когда Луи резкими умелыми движениями надевает на него маску. Мужчина шумно выдыхает, подводя его к двери, и Гарри дёргается, вдруг чувствуя, как в него упирается пистолет. — Это... это обязательно? — дрожа, спрашивает он почти шёпотом, но Луи не отвечает, только грубо подталкивает его к ступенькам. — Да ладно! — Гарри не выдерживает, пока они медленно поднимаются. — Что не так?! Почему ты теперь молчишь? Что я, блять, сделал, а? Я думал, ночью тебе всё нравилось. — Закройся. — А, теперь мы снова там, откуда начали? — обиженно плюётся Гарри. — Вчера ты не просил меня закрыть рот, когда хотел его трахнуть, — бурчит он, обиженно надувая губы, и Луи сжимает челюсти, сдерживая желание ответить. Томлинсон молчит, заводя его в ванную, и прикрывает дверь, стягивая с него маску. Гарри вновь видит его пустое выражение лица и всё же не сдерживается: — Ты такой, блять, урод, мистер Остин, — саркастично и обиженно бросается он, но потом неожиданно громко вскрикивает, когда одним умелым движением мужчина перехватывает его, разворачивая, и прижимает щекой к стене: — Не зови. Меня. Так. Гарри тяжело дышит, испугавшись, и шипит, ударившись об стену: — Да что я сделал?! — обречённо он вновь задаёт тот же вопрос, ломаясь. — Что? Что, тебе не понравилось? Я был плох? Или тебе теперь противно от меня, а? Давай, скажи! Какая тебе разница, что я почувствую, я же всего лишь твой пленник, да?! — Закройся! — Луи шипит, встряхивая его, и Гарри сглатывается острый ком, вставший в горле. — Ты просто ребёнок. Ты всё равно ничего не поймёшь — Да? — Гарри не контролирует, когда всхлип срывается с его губ. — Зато знаешь, что понять очень легко? Что вчера ты с большим удовольствием, блять, помог мне кончить, потом трахнул мой рот, а теперь показываешь, как тебе противно даже взглянуть на меня! Ты ебаный мудак, вот и всё! Думаешь, я шлюха или типа того, да? Сам не лучше! Луи шумно выдыхает, прикрывая глаза, и ослабляет хватку, а голос становится тише: — Мне не противно от тебя. — Тогда в чём, блять, дело? — Мне противно от себя, ясно? — мужчина вздыхает, полностью отпуская его, и Гарри нерешительно поворачивается к нему. — Я... я не должен был пользоваться тобой. Не должен был к тебе прикасаться. Это не по плану. Я не должен был. — Но ты не пользовался мной... — Гарри хмурится, разглядывая его лицо. — Вообще-то, я сам тебе это предложил. И мне нравилось это. И тебе тоже. — Уже плевать, — Луи отрицательно качает головой. — Важно, чтобы больше ничего не повторилось. Я... обещаю, что постараюсь держаться от тебя подальше, пока твой отец не пойдёт на сделку, а потом просто получу своё и верну тебя. Гарри всхлипывает, чувствуя непонятную обиду внутри. Держаться подальше? — Вот как? — его голос вновь ломается. — Но что, если я не против, когда ты рядом? — Видишь? — Луи издаёт грустный смешок. — Да ты только послушай себя, Гарри. Я похитил тебя! Ты сильнее всего должен хотеть, чтобы я держался подальше! — Но ты не угрожаешь мне! — Стайлс повышает голос, ощущая это ярое желание оспорить его слова. — Ты не пугаешь меня, я не чувствую опасности от тебя! — В этом, блять, и суть! — Луи кричит, но потом шумно вздыхает и вновь трёт лицо рукой. — Это не нормально. Ты не должен чувствовать тягу к человеку, который похитил тебя и угрожает оружием. А я не должен чувствовать тягу к тебе. — Т-ты чувствуешь? — нерешительно переспрашивает мальчик, будто это единственное, что он услышал. Но Луи молчит, глядя в сторону, а потом быстро расстёгивает его наручники: — Ничего больше не будет, — отрезает он. — Принимай душ, у тебя пятнадцать минут, — он быстро покидает ванную, закрывая дверь с той стороны, и Гарри вздыхает, глядя на оставшиеся раскрытые наручники в его руках, о которых Томлинсон в спешке даже забыл. Он быстро раздевается, забираясь в душевую кабинку, и наконец смывает с себя всё. Хотя, наверное, он действительно должен согласиться со словами Луи о том, что он извращенец, потому что мысль о сперме мужчины, оставшейся на его лице, кажется удивительно привлекательной и возбуждающей. Гарри быстро вымывает волосы и тело, а потом вылезает, вздрагивая от холодка, и тянется за полотенцем. Он дёргается, замечая, как из него что-то выпадает, и закусывает губу, осознавая, что это его белье. Его кружевные чёрные трусики, которые Луи, кажется, постирал и оставил здесь вместе с чистым полотенцем. “Постараешься держаться от меня подальше?” — мысленно усмехается Гарри, поднимая бельё с пола и разглядывая его. “Удачи”. Он оглядывается на дверь, прежде чем расплывается в ухмылке, прикусывая губу.

×××

Луи стучит в дверь ванной, когда проходит ровно пятнадцать минут, но Гарри не отвечает, хотя вода уже не шумит, поэтому мужчина стучит вновь: — Эй, Гарри? Время, — за дверью так никто и не отвечает, поэтому Луи, нахмурившись, заводит руку за спину и медленно вынимает из-за пояса пистолет. — Гарольд, давай-ка без шуток, — предупреждает мужчина, медленно проворачивая замок. — Я надеюсь, ты закончил, потому что я вхожу, — говорит он, прислушиваясь на несколько секунд. — Да, — тихий голос мальчика доносится из-за двери, и Луи, всё ещё слегка настороженный, входит внутрь. — Гарри, почему ты не... — Луи замирает на месте, как только за ним закрывается дверь. Гарри стоит прямо перед ним. Вот только вместо того, чтобы одеться, он натянул на себя лишь свои кружевные чёрные трусики, такие тесные, что Луи на секунду задерживает взгляд на том, как плотно они прижимают член Стайлса к бедру. — Какого черта, ты думаешь, ты сейчас делаешь? — вздыхает мужчина, вновь поднимая взгляд к его лицу. Босые ноги Гарри со сведёнными вместе коленками — чистая смерть, так что он предпочитает не смотреть слишком долго. — Я? — Гарри делает самое невинное лицо из всех возможных, поднимает бровки и хлопает ресницами. — Ничего. Всего лишь принял душ и оделся, — он мило улыбается уголками губ. — Теперь я чистый и хорошо пахну. Тебе не нравится? — Почему ты, блять, не надел остальное? — Луи возмущается, указывая рукой, в которой всё ещё держит пистолет, на кучку одежды Гарри. — Оу, ну... — Гарри хихикает, опуская взгляд. — Мои джинсы в сперме. Рубашка тоже, да ещё и рукав в крови. А я сейчас такой чистый, что мне не хочется это надевать, поэтому... я надел единственную чистую одежду, которую ты мне оставил, — он вновь поднимает взгляд, сияющими зелёными глазами встречаясь с голубыми глазами мужчины. — Так тебе не нравится? — Гарри... — Луи вновь вздыхает уже в чёрт знает какой раз и неопределённо качает головой. — Оденься. Блять, оденься! — Чёрт, — Гарри закусывает припухшую розовую губу, опуская голову, будто провинился, — мне кажется, я не могу, — наивно бормочет он, прежде чем поворачивается полубоком, демонстрируя сцепленные за спиной руки, на которых... Бога ради, он сам застегнул наручники на себе. — Что ты делаешь? — шепчет Луи, прикрывая глаза и потирая их рукой. — Что всё это значит, блять? — Ничего, — мальчик пожимает плечами, улыбаясь. — Просто хочу вести себя хорошо. И выглядеть хорошо. Он рассматривает Луи, стоящего перед ним, но тот не отвечает. Поэтому Гарри делает к нему нерешительный шаг, а его голос становится ещё более наивным и мягким: — Так тебе не нравится? — он хмурит бровки. — Не нравится, как я выгляжу сейчас? Не нравится, что не могу защититься, потому что мои руки в наручниках? — шепчет он, растягивая каждое слово. Он облизывает губы, прежде чем медленно опускается на колени, упираясь ими в холодную твёрдую плитку, и смотрит на мужчину снизу вверх. — Не нравится, что я даю тебе полное право сделать со мной всё, что захочется? — он видит, как мужчина открывает глаза, когда Стайлс оказывается в низшей позиции перед ним. — Не нравится, что можешь почувствовать, будто я действительно принадлежу тебе? — ещё тише, почти беззвучно спрашивает он, на коленках подползая ещё чуть ближе, теперь оказываясь почти прижатым к мужчине, и ещё сильнее запрокидывает голову, чтобы видеть его глаза. — Не нравится, что ты можешь почувствовать себя моим хозяином сейчас? — Гарри, пожалуйста, — так же тихо шепчет Луи, и Гарри слышит дрожь в его голосе, мысленно уже торжествуя над прекрасно сработавшим планом. Стайлс получит то, что хочет. Даже если главный здесь совсем не он. — Не нравится? — повторяет мальчик слишком сладко. — Я стою перед тобой на коленях, на мне только кружевные трусики, мои руки в наручниках, и я принадлежу тебе. — Гарри. Стайлс слегка наклонятся, проходясь языком по его паху сквозь ткань неизменных чёрных джоггеров. Он тихо постанывает, потираясь об него щекой: — Хозяин. — Нет, — Луи качает головой. — Пожалуйста, блять, пожалуйста, не зови меня так. — Папочка? — Гарри поднимает на него взгляд, невинно улыбаясь. — Тебе нравится папочка? Луи нравится буквально всё, что он делает. Но никто никогда не звал его как-то иначе в постели, кроме его собственного имени. Но беда в том, что назвать его Гарри он не может. — Мне всё нравится, — сдаётся и шумно выдыхает Луи, кивая, и Гарри расплывается в сладкой улыбке: — Я могу быть таким хорошим для папочки, — воркует он, вновь проходясь языком по его члену через штаны, и неотрывно смотрит в глаза снизу вверх. — Могу быть очень хорошим мальчиком. Сделаю всё, что ты скажешь, — он хлопает ресницами. — Хочешь снова оттрахать мой рот? Хочешь наказать меня за то, что я не оделся? Луи низко и хрипло стонет, играя скулами, и чувствует, что начинает падать. Не физически, конечно, но перед всеми этими глупыми соблазнениями. Гарри прогибается в позвоночнике, выпячивая задницу, и Томлинсон принимает поражение, резко одёргивая его за волосы от своего паха и подставляет пистолет к его задранному подбородку: — Ты так злишь меня, — шепчет он. — Ты злишь меня, потому что я пытаюсь делать всё правильно, Гарри, — добавляет Луи, медленно ведя дулом пистолета по его шее и замечая, как Гарри жадно сглатывает, не отводя от него сияющих глаз, затягивающихся лёгкой дымкой возбуждения. — А ты не можешь, блять, удержать свою нуждающуюся задницу в штанах. — Прости, — жалобно скулит он, облизывая губы. — Я разозлил тебя, папочка? Хочешь наказать меня? — он сдерживает улыбку, а потом медленно раскрывает губы в немом приглашении и высовывает язык. Луи кивает несколько раз, шепча “О да, ещё как”, а потом губ Гарри вдруг касается холодный металл, заставляя испуганно замереть: — Ну как? — Луи хмурится, когда медленно ведёт дулом пистолета по его языку, погружая оружие в рот. — Этого ты хотел, малыш? Гарри хмурит бровки, кивая, и простанывает невинное “Угу”, а потом открывает рот шире, пока не чувствует, как ледяной металл упирается прямо в его горло, и начинает закашливаться и давиться. Но Луи только резко хватает его за влажные волосы, заставляя Гарри сильнее запрокинуть голову, и увереннее надавливает пистолетом на его язык, не спеша вытаскивать. Стайлс поскуливает, стараясь дышать через нос, и его глаза начинают слезиться, а горло рефлекторно сжимается. Он хочет что-то сказать, но Луи даже не пытается разобрать слова в его мычании, и качает головой: — Будешь говорить, когда я разрешу тебе, — шепчет он. — Я так зол, блять, Гарри, я так зол на тебя сейчас, — Луи отрицательно качает головой и играет скулами. — Так не должно быть. Я должен держаться подальше. Гарри не отводит взгляда, только двигает головой, насаживаясь ртом на дуло пистолета, и Луи хочется обречённо простонать. Гарри такой грязный и нуждающийся, что это всё просто незаконно. — Блять, — мужчина шумно выдыхает, резко дёргая его наверх, пока Стайлс не оказывается стоящим перед ним, и толкает его к стене, вновь подпирая пистолетом его подбородок. — Хочу, чтобы ты оттрахал меня, — шепчет Гарри, внимательно глядя в глаза мужчины, когда тот вжимает его в холодную стену, и чувствует, как член Луи упирается прямо в его промежность. — Пожалуйста. — Я не буду делать этого, — тихо говорит мужчина, отрицательно качая головой. — Нет. — Папочка. — Не зови меня так! Гарри шмыгает носиком, вновь делая этот невинный взгляд, и Луи безнадёжно рычит, резко хватая его за бедро свободной рукой, и толкается в мальчика, когда чувствует, как член начинает ныть. — Из-звини, — бормочет Гарри слишком жалобно, и мужчина горячо выдыхает, наклоняясь к его шее. — П-пожалуйста, потрогай меня. Пожалуйста. — Закрой рот, — Луи шипит, а потом медленно ведёт языком по его шее от челюсти до самой ключицы, тут же прикусывая тонкую косточку. Он припадает к ямке между шеей и ключицей, жадно засасывая кожу, и громкий стон срывается с губ Гарри, а коленки подгибаются, почти заставляя его съехать вниз, если бы не рука Луи на его бедре и пистолет, так угрожающе касающийся подбородка. Луи не прекращает посасывать тонкую кожу на его шее, слегка прикусывая время от времени, и рука медленно смещается с бедра мальчика, проскальзывая между ними. — Такой мокрый, — Луи издаёт смешок, опуская руку на его член сквозь чёрное кружево, уже пропитавшееся естественной смазкой. — Из-за меня? — он слегка отстраняется, заглядывая в глаза Гарри, и тот уже выглядит опьянённым. — Или из-за него? — он усмехается громче, с намёком сильнее вжимая в него дуло пистолета, и Гарри жадно сглатывает, кивая: — Из-за обоих. Луи не прекращает смотреть в его глаза, когда медленно оттягивает его трусики кончиками пальцев, проникая внутрь, и ведёт по всей длине члена Гарри. Стайлс отзывается высоким стоном: — Спасибо, — выдыхает он с тенью облегчения, наконец ощущая желанное касание. — Спасибо, папочка. — Кажется, ты плохо услышал меня, — холодно повторяет Луи, резко вынимая руку. — Я сказал не называть меня так. Гарри скулит, закусывая губу: — Извини! Извини, пожалуйста, извини! Можно мне твою руку, пожалуйста? Пожалуйста, мне так нужна твоя рука. Пожалуйста, потрогай меня, пожалуйста. Луи отрицательно качает головой, а потом лениво ведёт пистолетом по его шее вниз: — Ты хотел, чтобы я наказал тебя? Говорил, что будешь хорошим мальчиком, Гарри, а теперь что? Даже не делаешь того, что я говорю. — Прости. Луи кусает губу, опуская взгляд туда, где его свободная рука вновь очерчивает изгиб бедра. Он оглаживает пальцами узор шёлковой ткани, незаметно ведя его дальше, забираясь за границу тонкой резинки. Гарри шумно выдыхает где-то над его ухом. Луи неотрывно следит за собственными пальцами, пока он не исчезают за спиной Гарри, очерчивая поясницу там, где начинается кружево, то и дело слегка оттягивая его, чтобы сильнее раздразнить. Ему нравится слышать, как дыхание Гарри сбивается с каждым движением. — П-пожалуйста, да. Луи убирает руку, уже слыша разочарованный вздох, и вновь переводит взгляд на Гарри: — Язык. Мальчик послушно высовывает язык, и Луи погружает в его рот два пальца, которые Стайлс сразу же принимается посасывать, обильно смачивая слюной. Луи даёт ему несколько секунд, прежде чем вынимает их, внимательно глядя мальчику в глаза, и говорит совсем тихо: — Всё нормально? — Накажи меня, — выдыхает Гарри, потерянно кивая, и Луи рычит, когда вновь отворачивается, чтобы посмотреть вниз, и уверенным движением заводит руку за спину Стайлса. Он оттягивает резинку его чёрных трусиков, проникая внутрь, и Гарри инстинктивно слегка расставляет ноги и немного прогибается в позвоночнике, теперь полностью вжимаясь торсом в мужчину. Луи медленно ведёт пальцы вниз, пока они не замирают над сжатым колечком мышц. — Я не хочу делать тебе больно, — почти беззвучно шепчет он, зная, что Гарри всё равно услышит, и Стайлс облизывает губы, прикрывая глаза: — Я хочу. Позаботься обо мне. — Тебе будет больно. — Сделай это приятным. Луи неспешно оглаживает его вход, слегка надавливая, и Гарри громко простанывает над его ухом, когда коленки вновь подгибаются. — Не останавливайся, — выдыхает он, и Луи слегка сильнее надавливает на вход, заставляя Гарри сделать шумный волнительный вдох. Луи резко поднимает голову, когда его пальцы замирают, и накрывает губы Гарри своими, жадно и грубо целуя. Гарри громко и протяжно вскрикивает прямо в его рот, когда мужчина проталкивает в него палец, и Луи на несколько секунд останавливает движения, но всё ещё продолжает его целовать. Он чувствует, как Гарри сжимается, поэтому медленно вынимает палец, вновь оглаживая напряжённый узелок мышц. — Расслабься, — шепчет он прямо в его губы, прежде чем вновь целует. Гарри тихо поскуливает, охотно отвечая, и Луи вновь вводит палец. Медленно и ощущая, как отсутствие смазки всё затрудняет, но он продвигается до второй костяшки, замирая так. Луи отстраняется, спускаясь к его шее вновь, посасывая потемневшие пятнышки, которые оставил раннее, и слегка двигает пальцем внутри, оглаживая стенки, из-за чего Гарри не сдерживает неприлично громкий стон. — Да! Да, пожалуйста! Глубже! Луи кусает губу, продолжая вводить палец, пока не погружается до самого основания, слегка сгибая его, и Стайлс дёргается, громко вскрикивая, когда Луи вдруг задевает особенно чувствительное место: — Блять! Блять, да, пожалуйста, да, здесь! Ещё раз, пожалуйста! — кричит он, дёргая бёдрами, чтобы насадиться снова, но Луи резко смещает пистолет, вновь погружая его в рот мальчика: — Закройся. Закройся и не дёргайся, это ясно? — рычит он, на что Гарри тут же замирает, испуганно кивая, и чувствует холодную тяжесть металла на своём языке. Луи проталкивает пистолет глубже, пока не слышит, как Гарри начинает давиться, и оставляет его в таком положении, а потом вновь медленно двигает пальцем. Гарри скулит, но держится, стараясь не двигаться, и ещё немного шире разводит ноги. Он снова впивается пальцами в собственные ладошки, скреплённые наручниками за спиной, и делает дрожащий выдох, когда ощущает, как второй палец мужчины медленно проталкивается внутрь, массируя вход и расслабляя мышцы. Гарри болезненно стонет, сцепляя зубы на пистолете, и зажмуривается, концентрируясь на том, чтобы расслабиться. Он чувствует, как бёдра всё ещё напряжены, а сам он слишком крепко сжат на пальцах мужчины, доставляя себе боль. Луи замечает это, когда поднимает взгляд на его лицо. Мужчина наклоняется к уху Гарри, слегка замедляя движения: — Хочу отыметь твою глотку, — шепчет он, принимаясь медленно двигать стволом пистолета по его языку, проталкивая вглубь и вытаскивая, пока не достигает кончика языка, чтобы толкнуть снова. — Но сейчас я хочу, чтобы твой рот был занят моим пистолетом, пока я занят твоей маленькой задницей. Ты услышал меня? Гарри нетерпеливо кивает, послушно смыкая губы вокруг оружия, и Луи одобрительно кивает, прежде чем вновь ускоряет движения пальцами. Гарри стонет, то и дело сбиваясь с ритма, но даже сам не замечает, как, слишком занятый пистолетом в своём рту, он постепенно расслабляет бёдра, позволяя пальцам мужчины сильнее растягивать его. — Слишком сухо, — бормочет Луи, покрывая поцелуями и покусываниями его шею, когда уже в даже слегка растянутой дырочке Гарри двигаться всё ещё сложно, хотя оба его пальца отлично в неё помещаются. Стайлс что-то бормочет с полным ртом, и Луи вынимает пистолет, поднимая на него взгляд. — Гель, — тяжело дышит Гарри, начиная ощущать, как болят его челюсти, когда он наконец смыкает их. — Гель для душа. — Гель? — Луи изгибает бровь, а Гарри нервно кивает, бросая взгляд на полку внутри душевой кабины: — Я... иногда растягиваюсь им дома, чтобы расслабиться, — бормочет он. — Когда смазка далеко, а я не хочу выходить. — Я даже не удивлён, — Луи издаёт смешок, качая головой, и облизывает губы, тоже смотря туда. — Хорошо. Лучше, чем ничего. Гарри кивает, а потом болезненно шипит и зажмуривается, когда Луи вынимает из него пальцы. Мужчина делает шаг назад, поднимая пистолет и направляя его на Стайлса: — Лицом к стене, — командует он, замечая, как страх в глазах Гарри сменяется новым возбуждением. — Ты плохо услышал? Мальчик нервно качает головой, на ватных ногах сразу же отворачиваясь к холодной стене, и прижимается к ней корпусом, выпячивая задницу, когда прогибается в спине. Он отворачивается в сторону, прислоняясь к плитке щекой, и смотрит в угол, послушно дожидаясь. Он игнорирует дрожащие бёдра и подгибающиеся коленки, стараясь стоять ровно, и неловко разводит ноги шире, чтобы не упасть. Гарри скулит, ощущая, как от движений ткань трусиков трётся на его члене, который всё ещё истекает смазкой, а головка касается низа живота, выглядывая из-за слабой резинки. Луи отходит к душевой, быстро забирая с полки небольшую бутылочку, и, убрав пистолет обратно за пояс, выдавливает совсем немного геля на свои пальцы, тут же растирая его. Луи возвращается обратно, потемневшим довольным взглядом оглядывая тело мальчика. Гарри прижимается к стене, выставив задницу, его руки согнуты в локтях, а пальцы нервно сжимаются, лёжа на пояснице. — Такой послушный... — шепчет Томлинсон, приближаясь к нему, и Гарри не сдерживает тихого стона. — Ждёшь, когда снова окажусь в тебе, — он усмехается, резко дёргая трусики Гарри вниз, под бёдра, из-за чего впереди его возбуждённому и требующему внимания члену становится ещё больнее, а сам Стайлс громко вскрикивает. — Этого ты хочешь, малыш? — Луи приставляет пальцы ко входу, смазывая его, и медленно проталкивает внутрь средний, указательным массируя дырочку сверху. — Д-да, пожалуйста, — высоко шепчет Гарри, срываясь на стон на последнем слове. — Очень хочу твои пальцы. Я буду очень послушным для тебя, обещаю, очень послушным. М-можно мне ещё один? — Можно, малыш, — Луи кивает, вводя указательный, и Гарри блаженно стонет, расплываясь в улыбке: — Так хорошо быть заполненным тобой... — стонет он, прикрывая глаза, а другая рука мужчины лениво движется вверх по его спине, пока не добирается до горла. — К-как мне можно тебя называть? — жалобно шепчет Гарри, а потом тяжело сглатывает — Луи чувствует это под своими пальцами. — Никак, — отрезает мужчина, резко ведя руку выше, и проталкивает два пальца в рот Гарри, заставляя его сдавленно вскрикнуть. — Потому что ты не будешь говорить. Гарри стонет, послушно сразу же принимаясь посасывать их, и Луи удовлетворенно кивает, а потом без предупреждения вводит в его задницу ещё один палец, заставляя Гарри застонать громче, слегка прикусывая пальцы во рту. — Будь мягче, — шепчет Луи ему на ухо, а потом резко сгибает пальцы внутри него, заставляя Гарри поднять зад ещё выше, — иначе мне придётся быть жёстче. Гарри простанывает неразборчивое согласие, кивая, и закрывая глаза, теряясь в собственных громких стонах, ощущая пальцы мужчины в себе. — Посмотри, — Луи усмехается ему на ухо. — Такой грязный мальчик, — он прикусывает тонкую кожу на его шее. — Трахаю тебя в рот и в задницу одновременно, а ты наслаждаешься этим. Нравится быть заполненным, Гарри? — Луи понижает тон голоса, почти рыча ему на ухо. — Нравится быть оттраханным? Гарри зажмуривается, кивая, и Луи ускоряет движения пальцами, раз за разом ударяя по его простате, из-за чего Гарри почти задыхается, не в силах полноценно стонать, но ощущать, как Луи заполняет его рот — ещё лучше. Томлинсон безжалостно вгоняет в него все три пальца, чувствуя, каким податливым становится тело Гарри с каждым толчком и как сильно он уже растянут. Мужчина низко стонет, когда на секунду представляет, как хорошо маленькая задница Гарри сейчас приняла бы его член, и не может остановить себя, когда ускоряется ещё больше, пока крики удовольствия Гарри не доносятся до его слуха. Он открывает глаза и нервно облизывает губы, прижимаясь ближе к его вспотевшей спине и заглядывая в лицо, замечая, что по щекам Стайлса бегут слёзы: — Что такое, малыш? — низко и хрипло спрашивает Луи. — Тебе нравится? Нравятся мои пальцы, детка? Гарри кивает, всхлипывая, и даже сейчас продолжает послушно насаживаться на него ртом, а Луи замечает, как слюна стекает по его подбородку. — Кончишь, малыш? Кончишь в свои маленькие кружевные трусики только от того, как я растягиваю тебя сейчас? Гарри громко скулит, сразу же кивая, и Луи старается ускорить движения ещё больше, чтобы с каждым толчком попадать по простате. — Давай, Гарри, — увереннее и грубее командует он, когда Стайлс теряется в каждом новом стоне, что громче предыдущего. — Кончи сейчас, малыш. Ну же, кончи, если ты хороший мальчик. Гарри всхлипывает, зажмуриваясь ещё больше, и Луи чувствует, как он толкается в стену, слишком сильно сжимаясь на пальцах мужчины, и громко протяжно стонет, когда рука Луи вновь соскальзывает на его горло, освобождая рот, а спустя несколько секунд всё тело Гарри резко обмякает, почти падая, если бы не руки Томлинсона. Луи резким движением вынимает из него пальцы, получая очередной громкий вскрик, и рывком разворачивает Гарри к себе лицом, дёргая за наручники, и заставляет упасть на колени: — А теперь ты поможешь мне, — рычит он, быстро расстёгивая джоггеры и спуская их под бёдра вместе с боксерами, и заплаканный дрожащий Гарри, кажется, и вовсе потерянный в пространстве, смотрит на него снизу вверх этими огромными блестящими глазами и активно кивает. Он открывает рот, и Луи сразу же заполняет его уже болезненно возбуждённым членом, покрытым естественной смазкой. — Поработай ртом, давай, малыш, — Луи зарывается пальцами в его волосы, и Гарри согласно мычит, всхлипывая, прежде чем смыкает губы вокруг толстого члена, принимаясь сосать. — Быстрее, — тут же командует Луи, крепче сжимая его влажные кудри, и Гарри шмыгает носом, прежде чем ускориться. Он так послушно и жадно насаживается на Луи, втягивая щёки и умело управляясь со своим языком, и Томлинсон почти задыхается, осознавая, что не может оторвать взгляда. — Если ты не будешь быстрее, я сам трахну твой рот, — рычит он, наслаждаясь тем, как Гарри пытается угодить, двигаясь так быстро, как только может. И стоит мальчику поднять на него заплаканный умоляющий взгляд, Луи сокрушается. Он дёргает его за волосы, заставляя запрокинуть голову, и вжимает затылком в стену, как и в прошлую ночь. А Гарри так послушно тянет шею, игнорируя боль в мышцах и челюсти, что теперь у Луи есть самый идеальный угол, чтобы толкаться прямо в его глотку, раз за разом утопая в том, как довольные и громкие стоны Гарри смешиваются с тем, как он громко и слишком пошло давится, послушно принимая его член в себя. — Чёрт! — Луи шумно выдыхает, ускоряясь, и Гарри всхлипывает, а слёзы на его лице вновь смешиваются со слюнями, стекая вниз с подбородка по самой шее. Гарри скулит громче, не сводя заплаканного взгляда с мужчины, и едва заметно кивает, прежде чем мужчина резко насаживает его до основания, вжимаясь головкой в самую глотку, и зажимает голову мальчика между собой и стеной, заставляя принять в себя всё то, что ему дают. Гарри давится, задыхаясь, и громко жалобно скулит, когда вжимается носом в короткие волоски на лобке мужчины. Он громко кашляет и хрипло выдыхает, когда так же резко Луи выходит из него, позволяя сделать глубокий вдох, а потом погружается снова, внимательно глядя на мальчика вниз. Гарри послушно принимает его, вновь ощущая, как член мужчины вбивается глубоко в его горло, и чувствует, как Томлинсон крепче сжимает его волосы, ещё несколько раз толкаясь, а потом снова насаживает мальчика глубоко на себя, заставляя Гарри испуганно замереть и громко простонать, когда мальчик чувствует, как нечто горячее бьёт по горлу, покрывая собой стенки. Луи низко стонет, запрокидывая голову и изливаясь прямо в его глотку, и не думает ни о чём, кроме того, как горло Гарри сжимается, а сам он покорно проглатывает всё до последней капли. — Блять, какой же ты... — Томлинсон тяжело дышит, вынимая член из его рта, и руки мужчины даже слегка дрожат от всё ещё отступающего оргазма, пока он натягивает белье и штаны обратно, быстро застёгивая их и поправляя за поясом пистолет, который каким-то странным образом не выпал во время этого всего. Гарри жадно облизывает губы, всё ещё ощущая на них вкус мужчины, и устало садится на пол, когда болящие коленки разъезжаются в стороны, уже не в состоянии его держать. — Тебе понравилось? — с надеждой и ноткой наивности спрашивает он, волнительно глядя на мужчину снизу вверх, и Луи замирает, а потом нерешительно наклоняется к нему, вытирая слёзы с его щёк: — Ты уверен, что это было нормально? Ты... опять плакал. Гарри тихо хихикает, опуская взгляд и качая головой: — Это от удовольствия. — От удовольствия? — тихо переспрашивает Томлинсон, изгибая бровь, и Гарри устало вздыхает, кивая: — Ага. С тобой что, никто раньше не плакал в постели от того, что ему хорошо? Луи поднимает брови, издавая удивлённый вдох: — Нет? Не то чтобы люди часто плачут во время секса, Гарольд. — Странно, — он всё ещё хихикает, кусая разбитую губу, и снова смотрит на Луи. — Если ты трахал их так же хорошо, то должны были. — Маленький извращенец, — Луи фыркает, не сдерживая улыбки, и подхватывает его под руки, помогая подняться. Гарри пошатывается, ощущая, как затекли ноги, и Томлинсон придерживает его, а потом опускает взгляд: — Твои коленки... — Да, красные, — Гарри незаинтересованно кивает, встряхивая головой, чтобы убрать мешающий локон с лица, ведь его руки всё ещё в наручниках за спиной. — Это нормально. — Нет, Гарри, они... — Луи вздыхает, — сейчас. Сиди здесь. Луи быстро выходит из ванной, а Гарри даже не замечает, что в двери не щёлкнул замок. Только устало бредёт к туалету, шаркая босыми ногами по холодной плитке, и бессильно усаживается на опущенную крышку. Мужчина возвращается в ванную с пачкой салфеток и бутылочкой жидкости для обработки, прикрывая за собой дверь, и опускается на корточки перед Гарри, а потом, быстро открутив крышку, изрядно поливает коленки мальчика, а тот неожиданно начинает шипеть: — Ай! Ай, больно! Луи тихо смеётся, но всё же принимается дуть, а потом аккуратно протирает их салфетками. — Ты очень старался, — смеётся он, продолжая вытирать небольшое количество крови и наблюдать, как жидкость шипит на ранках. Гарри удивлённо поднимает брови, а потом бросается взгляд туда, где он стоял, замечая на светлой плитке два отчётливых следа крови. — Я... да, — Гарри сначала пытается что-то сказать, но потом просто соглашается, снова смущённо хихикая. — Скажем, я был слишком увлечён тем, как ты трахал моё горло, чтобы заметить, что разбил колени. — Знаешь, — Луи заканчивает, осматривая свою работу, чтобы убедиться, что кровь уже почти не сочится, — для человека, которому я пообещал не причинить вреда, ты получил уже слишком много ранений и ссадин, пока находишься здесь. — Что же, — Гарри ухмыляется, наклоняясь к его лицу, и внимательно смотрит в голубые глаза, — кто сказал, что мне не нравится? — Что? — Луи переспрашивает почти шёпотом и слегка хмурится. — Это приятно, — мальчик пожимает плечами, но Томлинсон всё же замечает на его лице лёгкий румянец от признания. — В смысле... получать немного боли. Это нормально, пока мне это нравится. — Тебе правда нравится боль? — Луи неверяще спрашивает вновь. — Но это... разве так может быть? — Может, — Гарри кивает. — А тебе нравится её доставлять, разве нет? — его ухмылка становится шире. — Признай это уже. Потому что это нормально, мистер похититель, пока нам обоим это нравится. Луи делает глубокий вдох, качая головой, и поднимается на ноги: — Не хочу об этом. Меня никогда такое не привлекало и... я думаю, что больше не будет, — он лезет в карман, вынимая оттуда ключик, и расстёгивает руки Гарри. — Скажем, это какой-то побочный эффект от тебя и твоих извращённых желаний. Я больше не буду делать подобное с кем-то. “С кем-то”. Неожиданный укол детской ревности вдруг касается Гарри, когда он представляет, что всё совсем скоро закончится, а мужчина вернётся в свою жизнь, где, наверное, есть кто-то, кто не Гарри. Кто не нужен ему лишь для того, чтобы получить деньги. — Я думаю, тебе не помешает принять душ ещё раз, — мягко говорит Луи, снимая с него наручники, и Гарри потирает свои запястья, неуверенно следя за всеми действиями мужчины, который собирает использованные салфетки после того, как вытирает следы крови с пола. — Я вернусь через десять минут, так что просто... смой с себя всё, — он неопределённо обводит его рукой, — и оденься в этот раз. Гарри непонимающе хмурится, когда Луи движется к двери: — Стой. — М? — мужчина оборачивается. — И это... всё? — А что ещё, мой юный Гарольд? — Ты оттрахал меня пальцами, трахнул мой рот, растянул меня так сильно чтобы... больше ничего не дать? — Дать что, Гарри? — Луи в вопросе изгибает бровь. — Член, — обиженно бросает мальчик, хмурясь. — Ты растянул меня, но не трахнешь? Серьёзно? — Ну... я и не собирался? — Томлинсон пожимает плечами. — Что?! — Я не собирался трахать тебя, Гарри. — Но ты растянул меня. Я хочу получить... — Член. Да, ты уже сказал, — Луи фыркает, кивая. — Я тебе не бойфренд, Гарольд, чтобы ты мог просить меня об этом. Я дал тебе то, что ты хотел, я помог кончить нам обоим, так что... этого вполне хватит. — Но мне — нет! — Это твои проблемы, малыш, — Луи издаёт смешок, а потом решительно выходит за дверь, закрывая замок и оставляя Гарри с обиженным громким рычанием. — Я трахну себя чем-нибудь, ясно?! — кричит он вслед, подходя к двери и пиная её ногой. — Прямо здесь! — он делает паузу, надеясь на ответ. — Сейчас! Но никто не отвечает ему, хотя Гарри уверен, что Луи ещё даже не успел бы уйти далеко и должен слышать его. — Я трахну себя прямо сейчас, и мне плевать, если ты зайдёшь! — добавляет Гарри, громко крича, и надеется хоть как-то вывести его на реакцию. — Я буду трахать себя, пока не заплачу, и даже если ты зайдёшь и захочешь оказаться в моей заднице, я не соглашусь на это! Урод! Гарри снова рычит, понимая, что никто ему не отвечает, и в очередной раз бьёт по двери, прежде чем уверенно топает обратно к душу, по пути стягивая с себя испачканное кружево и бросая его прямо на пол. Он забирается внутрь, тут же включая воду, и оглядывается по сторонам в поисках хоть чего-то, отдалённо похожего на член, что он мог бы засунуть в себя прямо сейчас. Он не думает, насколько это странно, не думает о том, что только что вслух угрожал этим Луи, Гарри лишь хочет трахнуть себя, уже даже не ради удовольствия, а просто чтобы отомстить. Хотя он и не уверен, что Луи воспримет это как месть. Но его план терпит поражение, когда Гарри понимает, что бутылочки от геля и шампуня не подходят, а больше здесь ничего нет. Поэтому он только обиженно пыхтит, быстро смывая с себя пот и остатки произошедшего, игнорирует жжение в коленках и всё же выбирается, резкими движениями вытирая тело полотенцем. Он смотрит на брошенные на пол кружевные трусики, всё ещё влажные, и показательно игнорирует их, натягивая на себя джинсы прямо так, без белья, а потом старается на морщиться от отвращения, надевая обратно грязную рубашку, когда понимает, что никто не собирается давать ему чистую одежду.

×××

— Хватит вести себя, как ребёнок, — Луи фыркает, когда придвигает к Гарри ближе тарелку с салатом. — Поешь. — Я не голоден, — бормочет мальчик, показательно не поднимая на него взгляда. — Я не спрашиваю, голоден ли ты. Я сказал, чтобы ты поел, — мужчина вздыхает. — Давай. — Не хочу. — Гарольд. — Отвали. Гарри отворачивается к стене, гремя наручниками, и обиженно хмурится. Луи снова делает вид, что ничего не происходило, и Гарри не понимает, это злит или обижает его. Может быть, всё вместе. — Гарри, — голос Луи чуть смягчается, мужчина даже делает рывок, желая потянуться к его плечу, но вовремя себя останавливает. — Отвали. — Я собираюсь написать твоему отцу сейчас, — тихо решает рассказать Луи, замечая, как Гарри немного напрягается, слушая его внимательнее. — Что? — Собираюсь написать ему свои требования. У него будут сутки, чтобы ответить, — Луи неопределённо качает головой, хотя Гарри и не видит его сейчас. — Как только он даст свой ответ, я начну организовывать передачу тебя ему, назначу время и место. — А если он не согласится? — бормочет Гарри, вздрагивая, и Луи шумно выдыхает, всё же касаясь его плеча: — Согласится. Так что... потерпи ещё совсем немного и скоро ты будешь дома, сможешь забыть обо всём произошедшем, как о страшном сне. Гарри дёргает плечом, скидывая с себя его руку: — Да, или скорее это ты сможешь забыть обо мне. — Что? — Луи хмурит брови. — Гарри, я правда не понимаю твоего пове... — Отвали! Луи фыркает, поднимаясь на ноги, и ещё раз бросает на него взгляд: — Съешь ужин, — командует он. — Я зайду забрать посуду перед сном, она должна быть пуста. — Иди к чёрту. Луи качает головой, вздыхая, и покидает подвал. Гарри может вести себя как ребёнок сколько угодно, но Томлинсон напоминает себе, почему мальчик здесь и ради чего всё это происходит. Он поднимается наверх, включает свой ноутбук и снова тратит немного времени, чтобы позаботиться о своей полной анонимности и недосягаемости, прежде чем начинает набирать новое письмо. “И снова доброго вечера, господин Стайлс! Соскучились? Гарри по вам — очень. Надеюсь, Вы готовы узнать мои требования? Всё предельно просто, мой дорогой друг. Как только Вы ответите согласием, я предоставлю Вам номер нужного счёта, куда Вы должны будете перечислить ничтожную для Вас сумму — десять миллионов долларов. Ни больше ни меньше. Надеюсь, это достаточная цена за жизнь Вашего сына? Ох, я так борюсь с желанием взять с Вас куда больше, хорошо зная, что Вы за человек, Бернард. Хочу сразу уточнить, что любая Ваша попытка отследить владельца счёта будет пустой тратой времени. Я с умом подошёл к происходящему, мистер Стайлс, Вам меня не найти, уж поверьте. Как только я получу свои деньги — Вы получите вашего сына живым и невредимым. Именно в такой последовательности. Я не явлюсь на встречу лично, моего лица Вам не узнать. Какие гарантии, что, получив свои деньги, я верну Гарри? Никаких, Вам придётся поверить лишь моему слову. Но рисковать не советую, дорогой друг, если вы думаете, что моя рука дрогнет, направляя пистолет прямо в лоб вашего милого мальчика. Ах, прекрасная картина того, как юный Гарольд дрожит под дулом оружия, никак не покидает моих мыслей. У вас двадцать четыре часа на принятие решения, будьте на связи завтра в это же время и пришлите мне ответ. Как только время истечёт — считайте, что вы попрощались с сыном навсегда, я не верну вам даже его тело.

Добрых снов, дорогой друг! Принимайте решение с умом, в нашей игре нет второй попытки”

Луи перечитывает текст, прежде чем уверенно жмёт на кнопку отправки. Он бросает взгляд на время, отмечая для себя, что отсчёт пошёл, и, как только письмо уходит, мужчина прерывает подключение к сети. Он закрывает ноутбук, откидываясь на мягкую спинку дивана, и трёт лицо руками, устало улыбаясь. Скоро всё изменится, он знает, и эта мысль заставляет его сердце быть чуть спокойнее. Он исправит всё и накажет Бернарда Стайлса за допущенную однажды ошибку. Луи знает, что делает всё правильно, и впервые его совесть полностью с ним согласна. А напуганный произошедшим Гарри, который совсем скоро вернётся к прежней жизни — совсем небольшая плата. Мужчина отправляется поужинать сам, надеясь, что Гарри всё-таки прекратит свои детские непонятные обиды и поест то, что Томлинсон приготовил. Луи же, сидя за обеденным столом в одиночестве, решается зайти в Интернет, когда наконец берёт в руки телефон. Он и сам не замечает, как пальцы скользят по клавиатуре, и вот он уже просматривается результаты поиска по запросу “Гарри Стайлс” вверху страницы. “Гарри Стайлс становится новым лицом последней коллекции Yves Saint Laurent” “Гарри Стайлс: очередной взрослый бойфренд скандально известного звёздного мальчика? Кто он?” Луи фыркает, даже не желая открывать эту вкладку, когда замечает под ней адрес сайта жёлтой прессы, и листает дальше. Кучи и кучи одинаковых заголовков о том, что Гарри замечен на очередной вечеринке, о слухах про отношения с разными мужчинами, и даже что-то о публичном скандале между Гарри и его отцом. Томлинсон задерживает палец над одним из заголовков, так завлекающим словами о том, что Гарри Стайлс снова шокировал интернет, приняв участие в откровенной фотосессии, и мужчина пытается не осуждать себя, когда открывает эту страницу. Он пробегается взглядом по тексту, почти не вчитываясь, и листает вниз, доходя до обсуждаемых фотографий. Гарри красивый. Луи убеждается в этом в очередной раз, не желая врать самому себе. Гарри действительно очень красивый. Он просматривает фотографии юного Гарри в странных декорациях, замечая, как одна непохожа на предыдущую. Гарри в ошейнике, Гарри в рваных колготках, Гарри, сидящий на стуле, где на нём лишь длинный плащ с кучей нашивок и чёрные лодочки на высоком каблуке, Гарри в ванной, смотрящий в камеру снизу вверх так, как он смотрел на Луи, сидя перед ним на коленях, и... Гарри, лежащий на полу, закинувший ноги на стену и прикрывающий промежность рукой, таким растерянным невинным взглядом глядящий в камеру. Луи замирает, пробегаясь взглядом по молочной коже, по немногочисленным татуировкам и по плавным изгибам тела. Он не рассматривал Гарри так пристально, даже когда трахал его пальцами сегодня у стены ванной, но сейчас — когда Гарри лежит на фотографии таким беззащитным, раскрытым и удивительно лёгким, Луи позволяет себе задержать взгляд. Он красивый, хрупкий и непривычно мягкий, из-за чего Луи вдруг чувствует себя ещё более ужасным человеком, осознавая, каким жестоким был с этим мальчиком. И как грубо он имел его. На секунду мужчина задумывается, не доверяя собственным воспоминаниям, и пытается понять, действительно ли Гарри соглашался на всё это. Действительно ли ему нравилась вся эта жестокость. Потому что он смотрит на Гарри на фотографии и ему кажется, будто он не имеет ничего общего с тем Гарри, который сейчас находится в его подвале. Это всё кажется ещё более неправильным. Шумно выдыхая, мужчина покидает сайт. Он больше не может смотреть. Он чувствует себя неправильно, чувствует себя плохим человеком. Луи уже думает закрыть всю эту вкладку, больше ничего не читая о Гарри, но взгляд снова натыкается на заголовок о публичном скандале с отцом. Луи искал много информации, когда готовился, но этот эпизод, видимо, прошёл мимо него. Он знает достаточно. Знает, что Гарри единственный сын Бернарда Стайлса, знает, что его мать не появлялась в его жизни с тех пор, как Гарри исполнилось пять, и знает, что с шестнадцати юный Гарольд начал всё чаще и чаще становиться звездой скандальных заголовков. В девятнадцать он совершил громкий каминг-аут, когда в сети появились фотографии его, целующимся на официальном приёме отца с одним из его партнёров, который был старше самого Гарри лет на тридцать, после чего ему пришлось сделать официальное заявление о своей ориентации. Бизнес Бернарда здорово пострадал из-за этого скандала, он потерял несколько крупных сделок, и по сей день каждый раз, когда кто-то пытается затронуть тему ориентации его сына, он отказывается отвечать и говорить об этом. Тем не менее, Луи знает, что Бернард ни разу не отказался от Гарри, всё ещё продолжает потакать его желаниям и прихотям, а недавно и вовсе купил ему новенькую виллу в Голливудских холмах, чтобы избавиться от сыночка в собственном доме. Собственно, именно о последнем факте Луи и читает статью. А точнее, о публичном скандале, где младший Стайлс публично высказался одному из назойливых папарацци на тему того, что думает о “подарке отца”, прокомментировав это словами о том, что папочка просто не хочет слушать, как он объезжает его очередного бизнес-партнёра. Луи облизывает губы, когда добирается до описанного видео, и всё же жмёт на кнопку воспроизведения. Видео довольно коротенькое, и мужчина не сдерживает смешка, когда вновь слышит этот заносчивый самодовольный тон мальчика. Это Гарри. Это такой типичный Гарри, что Томлинсон даже пугается, когда осознает, что слишком легко угадывает его мимику, слишком хорошо изучил её за эти дни, проведённые с Гарри наедине. Слишком хорошо, как для его похитителя. Томлинсон блокирует телефон, сразу же убирая его в карман, и поднимается из-за стола. Мужчина пытается избавиться от ненужных мыслей, отвлекаясь на мытьё посуды, и думает о том, что после всего случившегося в ду́ше он совсем забыл о том, что должен был обработать ссадины Гарри и заменить повязку на его руке. Луи уходит в ванную, чтобы ополоснуть лицо холодной водой несколько раз, стараясь привести разум в порядок и не вспоминая о том, что произошло в этой комнате сегодня. Он поднимает взгляд на собственное отражение в идеально начищенном зеркале, которое он натирал сегодня, занимаясь уборкой ванной после устроенного ими беспорядка, и взгляд ненароком падает на корзину с бельём, увиденную в отражении. Мужчина тяжело сглатывает, стараясь не думать о том, что прямо сейчас там лежит кружевное белье Гарри, которое тот нагло оставил прямо на полу. Хорошо. Всё хорошо. Луи включит ещё одну стирку завтра, а потом любыми способами заставит Гарри надеть их обратно, чтобы вернуть Стайлса домой в том же виде, в котором он его покинул несколько дней назад, и больше никогда не видеть это чёртово кружево, заставляющее тяжёлый ком встать в горле от одного только воспоминания о том, как хорошо оно сидит на бёдрах мальчика. Луи ещё раз смотрит на экран своего телефона, осознавая, что не замечает, как за всеми делами быстро пробегает время. Он бросает взгляд в окно, которое виднеется из коридора, и понимает, что на улице совсем стемнело, поэтому, забрав коробку с аптечкой, прячет пистолет за пояс за спиной и решительно спускается вниз. Он надеется, что за это время Гарри додумался, что лучше бы ему поесть. Мужчина встаёт у двери, вставляет ключ в замок и прикрывает глаза, делая глубокий вдох, прежде чем входит, тут же закрывая дверь за собой. Он смотрит на Гарри, который всё так же лежит на матрасе с одной рукой, пристёгнутой к трубе, а рядом на полу стоит нетронутый поднос с едой. — Ты так и не поел? — удивляется мужчина, подходя ближе, и опускается на корточки рядом с Гарри. — Эй... ты правда продолжишь бастовать, Гарольд? — Отстань, — бормочет мальчик, насупившись, и Луи вздыхает. Он ставит аптечку рядом, открывая её, и достаёт всё необходимое, чтобы начать. — Я обработаю тебе ссадины, — зачем-то озвучивает он, решая предупредить, но Гарри продолжает молчать. Луи вздыхает, выливая изрядное количество жидкости на ватный диск, и принимается аккуратно протирать ранку на виске, избавляя от засохшей кровяной корочки. Гарри сжимает зубы, чтобы не издать ни звука, хотя Луи и видит, что ему явно неприятно. — К слову... — вновь заговаривает мужчина, меняя диск на новый, предварительно смочив его, и протирает ссадину на щеке, — я написал новое письмо твоему отцу. Высказал свои требования. Завтра... вечером, в то же время, он должен прислать мне свой ответ. Гарри сглатывает, поджимая губы, и Луи видит, как он сомневается, решаясь, спрашивать или нет, но всё же заговаривает: — Он... ответил что-то на предыдущее? Луи знает, что ответ “Нет”, но вдруг ловит себя на том, что не хочет его говорить. Гарри выглядит таким разбитым, таким маленьким и беззащитным прямо сейчас, словно на тех фото, что Луи видел сегодня. Таким эмоционально обнажённым, что кажется, будто любое неверное слово может ранить его, и Томлинсон неожиданно совсем не хочет этого. — Я сказал ему не отвечать, — Луи качает головой. — Сказал, что свяжусь сам, так что... ты знаешь, он всего лишь следует моим указаниям. — Или ему просто нет дела, — бормочет Гарри, шумно выдыхая, и Томлинсон поджимает губы, вместо этого отвлекаясь на то, чтобы отстегнуть руку Гарри и снять с неё испачканную и всё ещё не просохшую до конца повязку. Мальчик шипит, когда бинт цепляется за едва-едва заживающие глубокие ранки, и Луи старается быть аккуратнее. — Могу порадовать, — он слабо улыбается, поднимая взгляд на лицо мальчика, и встречается с обиженным взглядом больших зелёных глаз, — если продолжишь обрабатывать их, когда вернёшься домой, то всё быстро заживёт. “Когда вернусь домой” — думает Гарри, отводя взгляд. Не признается пока даже сам себе, что всё это похищение — хоть что-то интересное и новое в его жизни, доставившее ему какие-то эмоции. Не признается, что неожиданная забота его собственного похитителя о нём — больше, чем заботился любой его бывший или даже грёбанный отец. Может быть, именно поэтому мысль о возвращении домой с каждым разом кажется не такой радужной, как в самом начале. Может быть, будь Луи чуть более холодным и жестоким, Гарри бы хотел домой сильнее. — Так-то лучше, — Томлинсон тихо смеётся, заканчивая накладывать новую повязку, и Гарри удивляется тому, как в очередной раз он слишком легко и быстро сделал это. — Спасибо, — шепчет мальчик, вновь отводя взгляд к стене. — Что же, можешь оставить меня. Опять. — Хватит, — Луи звучит чуть серьёзнее и качает головой. — Ты обижаешься на меня, будто я твой парень или твой папаша! А я ни то, ни другое, Гарри. Не забывай, кто мы и почему здесь находимся. Я похитил тебя. — Да? — Гарри резко разворачивается, его губы изгибаются в кривую линию, а скулы напрягаются. — Для похитителя ты, блять, слишком жадно целовал меня и слишком горячо звал малышом, пока твои пальцы были в моей заднице! — Гарри. — Что?! Что, я не прав, да? Признайся, что ты проебался, мистер Остин! — Не зови меня так! — Луи рычит, сжимая кулаки, и Гарри зло ухмыляется, замечая это. — М-м-м, почему же? — он прищуривается, приподнимаясь на локтях, из-за чего мышцы его груди и пресса, слегка выглядывающие из-за расстёгнутой до середины грязной рубашки, напрягаются. — Разве не так ты мне представился, когда появился на той вечеринке в блядски дорогом костюме и заставил поверить, что я тебе нравлюсь? Не так ты представился, чтобы затащить меня в свою ебаную машину, пока я думал, что собираюсь отсосать тебе, а ты думал, как направишь на меня пистолет? Не так ты, блять, представился?! — Закройся. Закройся, Гарри, не зли меня. — Какая к чёрту уже разница?! — он вскрикивает, поднимаясь в сидячее положение. — Давай, блять, можешь разозлиться! Хочешь ударить меня, а? Хочешь дать мне понять, что я не больше, чем глупый ребёнок?! Хочешь показать, что я ничего не стою, кроме того, чтобы трахнуть меня в рот и поиметь с меня денег? Ты же так думаешь, правда?! Вы же все так думаете! Ты, урод ебаный! — Гарри кричит, замахиваясь, чтобы оттолкнуть его, но Луи резко перехватывает его запястье, крепко сжимая, и с губ Гарри срывается тихий короткий скулёж, когда мужчина сжимает его ровно в том месте, где красуются большие багровые синяки и царапины от наручников. — Я сказал тебе закрыть рот, — отчеканивает Луи, внимательно глядя в его глаза. — Ты забываешь, почему находишься здесь. — Я? — Гарри издаёт смешок, наполненный грустью и злостью. — Это ты забыл, почему я нахожусь здесь, когда помог мне кончить. Дважды. — Думаешь, я не жалею об этом?! — сдаётся Луи, встряхивая его за руку. — Думаешь, не пожалел, что позволил себе полезть к тебе? Что испортил собственный план, позволив это? — Жалеешь? — Гарри замирает, поджимая губы, и тяжело сглатывает. — Так тебе настолько противно? Луи прикрывает глаза, шумно выдыхая, и качает головой. Он совсем немного ослабляет хватку, но всё ещё не отпускает его руки: — Мне не противно. Почему ты постоянно говоришь об этом? — Потому что так и есть! — он вскрикивает, а голос неожиданно ломается, заставляя мужчину вдруг открыть глаза. Томлинсон замечает, как в глазах мальчика встают слёзы. — Думаешь, ты первый? — спрашивает Гарри куда тише. — Первый, кто повёлся на моё лицо, трахнул, наслаждаясь этим, а потом вдруг решил высказать, что я просто шлюха с извращёнными кинками, от которых противно? Ты такой же лицемерный, как и остальные, и нет никакой блядской разницы, похититель ты или один из друзей-миллионеров моего папочки. Вы все — просто одинаковые мудаки. — Мне не противно от тебя, Гарри, — Луи качает головой, внимательно глядя в его глаза. — Я не собираюсь говорить, что ты шлюха или ещё что-то, ясно? Думай я так, захотел бы я к тебе прикоснуться? — Ты и не хочешь, — Гарри грустно смеётся, качая головой, и опускает взгляд. — Может быть, мой ебаный папочка и был прав, когда говорил, что я просто педик и извращенец. — Прекрати. Блять, прекрати, ты серьёзно? — Луи повышает голос. — Ты что, стесняешься этого? Гарри не поднимает взгляда, только шмыгает носиком и вытирает его тыльной стороной свободной руки: — Нет. Нет, просто... каждый раз я всё больше в этом убеждаюсь, когда мужчины вроде тебя сначала пользуются этим, а потом смотрят на меня с отвращением и говорят, что я не гожусь на большее, кроме секса. Я люблю секс, ясно? — он фыркает, маскируя всхлип, а его голос вновь ломается. — Да, у меня есть свои предпочтения! Но, блять! — Гарри шмыгает носом громче, а потом прикусывает губу так сильно, что из старой ранки вдруг снова сочится кровь. — Почему это автоматически значит, что я... что я не гожусь на остальное? Мне тоже нужно внимание и забота, я хочу быть желанным не только тогда, когда хочется пристроить куда-то свой член. Луи раздосадовано качает головой, обхватывая его подбородок, и, не смотря на то, что Гарри пытается выдернуть его, мужчина сжимает пальцы крепче и всё же заставляет его посмотреть на себя: — Эй! Смотри на меня! — командует он, и Гарри поднимает на него заплаканный взгляд и тихо всхлипывает. — Ты... просто сам позволяешь им это, ясно? Ты должен знать, чего ты стоишь. Не нужно соглашаться на меньшее, если ты его не хочешь. И если ты знаешь, что заслуживаешь правильного отношения не только в постели, то... просто выбирай тех людей, которые готовы уделять тебе время вне секса. Я не знаю, я не эксперт в отношениях и травмах, ладно? — Луи грустно усмехается и пожимает плечами. — Но это кажется правильным. Это ты даёшь им право так обращаться с тобой, Гарри. Просто не позволяй никому относиться к тебе хуже, чем ты заслуживаешь. — Может, я именно того и заслуживаю, — шепчет Гарри, всё ещё не отводя взгляд, и Луи уверенно качает головой в отрицании: — Нет. Ты знаешь, чего ты хочешь, да? Заботы, внимания, хорошего отношения. Требуй этого от человека, который говорит, что хочет быть с тобой. Потому что если он действительно хочет — он будет относиться к тебе правильно. Мне жаль, что никто не научил тебя этому с самого детства, — говорит Томлинсон, а Гарри нервно сглатывает, снова кусая губу, и Луи видит, как тонкая струйка собравшейся крови стекает по подбородку мальчика, пачкая его собственные пальцы. — Пообещай мне это, ладно? — Луи издаёт грустный смешок. — Ты скоро вернёшься домой, я обещаю. И... если из всего случившегося для себя ты сможешь вынести хоть что-то хорошее, то пусть это будет наш разговор. Я говорю, что ты заслуживаешь того, чего просишь. А ты должен поверить в это и пообещать мне, что никогда не согласишься на меньшее. Я знаю, — он смеётся, — не в моем положении брать с тебя обещания, но... я не совсем плохой человек, несмотря на то, что сделал с тобой. Ты действительно всё ещё ребёнок, Гарри, которого просто не научили кое-чему важному. Так что… я правда считаю, что в силу своего возраста мог бы дать тебе этот совет. Твоё дело, прислушиваться ли к нему, но я встречал разных людей, Гарри. Я встречал очень плохих, ничтожных людей. Я встречал людей, которые заслуживали плевка в лицо, встречал тех, кто заслуживал пули в лоб. Я встречал людей, которые были мне противны, и, поверь, ты даже близко не один из них. Хорошо? — Луи поджимает губы, внимательно глядя в его глаза, а Гарри, кажется, даже не моргает. Но через несколько долгих секунд всё же нерешительно кивает. — Хороший мальчик, — тепло улыбается Луи, кивая в ответ, и Гарри тихо смеётся, всхлипывая, и слёзы, до этого стоявшие в глазах, сбегают вниз по его щекам, как только он впервые моргает. — Почему ты... — хрипло начинает он, боясь повысить голос сейчас. — Почему ты не захотел меня больше? — Что? — Там, в ванной, — Гарри запинается, сглатывая. — Почему ты не захотел большего? — Потому что это неправильно, Гарри, — Луи вновь поджимает губы, неопределённо пожимая плечами. — Так не должно быть. Дело не в тебе, хорошо? Не в том, что ты мне не нравишься или противен, это не так. Конечно нет. Я просто не должен был этого допустить. — Но я же хотел этого, — Гарри снова всхлипывает. — И ты хотел. Что тут неправильного? — Я должен быть холоднее с тобой, — шепчет Луи, а его рука, державшая подбородок мальчика, нерешительно смещается к его щеке, поглаживая в невесомом касании. — Должен был с самого начала. — Почему? — Потому что я не хочу быть тем, кто воспользуется тобой. Гарри качает головой, ощущая, как вновь начинает злиться: — Но ты, блять, тот, с которым я тоже этого хочу! Я не знаю почему, ладно?! Не знаю! Мне просто нравится это! Мне нравится то, что ты можешь делать со мной! Что в этом плохого? — Гарри... — Почему?! Почему ты не хочешь этого? Почему не хочешь меня?! — Гарри. — Я не нравлюсь тебе достаточно? — он ещё сильнее закусывает губу, вызывая новый поток крови. — Не нравлюсь настолько, чтобы ты захотел меня по-настоящему? Все твои предыдущие слова — просто блядская ложь, не так ли, мистер Остин? — Хватит! Гарри дёргает головой, скидывая со своей щеки его руку: — Ты такой же, как они! Такой же, блять, уе... Луи рычит, резко перехватывая его за челюсти, и грубо целует, пока мальчик продолжает попытки что-то прокричать и отстраниться. Но Луи только крепче сжимает его челюсти, заставляя приоткрыть рот больше, и слегка наваливается на мальчика, вдавливая его в стену спиной и крепче сжимая его запястье в своей руке. — Хочешь, чтобы я доказал обратное? — рычит Луи, отстраняясь, и встряхивает его, сжимая лицо мальчика. — Хочешь, чтобы показал, как сильно твоё гребаное поведение, твоё тело, все твои провокации за эти дни заставляют меня хотеть тебя? Хочешь узнать, как сильно я на самом деле, блять, хочу этого? — Хочу. Потому что всё, что я слышу сейчас, это блядское “бла-бла-бла, ты заслуживаешь этого, но я этого не дам”. Луи толкает его в стену сильнее, заставляя удариться спиной, и ещё больше нависает над мальчиком, практически блокируя любую попытку подвигаться. Гарри что-то мычит, пытаясь продолжить кричать, но Луи вновь целует его. Он прикусывает его припухшую губу, ощущая кровь мальчика на собственном языке, но это удивительно горячо прямо сейчас. Опасно, бездумно, но горячо. — Урод! — рычит Гарри, улавливая секунду, прежде чем рука мужчины смещается на его горло, сжимая, а сам Томлинсон прикусывает его язык, следом тут же зализывая и посасывая. Он вылизывает его рот, заставляя Гарри смешивать мычание с неразборчивыми ругательствами и стонами. — Закройся, — шипит Луи, сжимая его шею крепче, и Гарри скулит, ощущая, как пальцы мужчины впиваются в нежную кожу. — Ебаный мудак, — агрессивно хрипит Гарри, стараясь просунуть между ними колено, чтобы толкнуть его, но ничего не удаётся. — Отпусти меня. Отпусти, ты, блять, такой же лжец, как все они, отпусти меня! — О, но ты же так сильно хотел правды, — наигранно воркует Луи, слегка отстраняясь и разглядывая его лицо. Припухшие не только от ранки, но и от слишком жадного грубого поцелуя губы, покрасневшие щёки и блестящие глаза под нахмуренными бровками. — Так сильно хотел, а сейчас что? — Ты лжец, — хрипит Гарри сквозь зубы, пристально глядя в его голубые глаза с лёгким прищуром. — Ты просто лжец. — Знаешь, в чём я не лгу? — Луи цокает языком и слегка наклоняет голову к нему, почти соприкасаясь кончиками носов. — В том, что я отымею тебя так сильно, что ты забудешь, как говорить. Я могу отыметь тебя так, что у тебя физически не выйдет не поверить моим словам, малыш. — Бла-бла-бла, — Гарри холодно ухмыляется, снова перездразнивая его. — Прости, что ты сказал? Потому что я слышу только очередную ебаную ложь, как и в самую первую ночь. Отпусти меня. — Я так не думаю. — Отпусти меня! Луи резко перехватывает его, заваливая на живот, и заламывает руки за спиной, а потом наклоняется к уху мальчика: — Кажется, я не расслышал, — шепчет он со смешком. — Ты сказал, чтобы я отпустил тебя? Какая жалость, потому что я не собираюсь делать этого. — Отпусти меня! Ты просто ебаный, блять, лжец, я ненавижу тебя! Каждое твоё слово об мне — блядская ложь! Ты просто ебаный муда... Гарри не договаривает, когда Луи резко поднимает его голову, ухватившись за волосы, и, зажав его запястья коленкой, подтягивает ближе подушку, а потом опускает обратно, заставляя уткнуться в неё. Гарри сдавленно мычит, когда рука мужчины всё ещё вжимает в подушку его голову. Луи быстро находит взглядом брошенные рядом наручники, тут же подхватывая их, и уверенными движениями скрепляет руки Стайлса вместе за спиной. — Так-то лучше, — усмехается он, наконец убирая коленку, и снова наклоняется к лицу мальчика, оттягивая его за волосы. Гарри тяжело и хрипло дышит, вытягивая шею, а Луи даже не обращает внимание на кровь с губы, попавшую на подушку. — Уверен, что хочешь продолжить свою истерику? — Уверен, что ты всё ещё говоришь мне какое-то дерьмо, — плюётся Гарри, толкаясь бёдрами, чтобы перевернуться, но Луи только насмехается и снова вжимает его коленкой в тонкий матрас, но теперь опираясь на его поясницу. — Уверен, что тебе пора закрыть рот. — Попробуй! Луи холодно смеётся, наклоняясь ниже, почти к самому уху, обжигая кожу горячим дыханием: — Ещё одно слово, и я оттрахаю тебя. Ты так злишь меня, малыш. Ещё одно слово, — с намёком шепчет он, проходясь языком по мочке его уха, и Гарри хрипло дышит, стараясь не усмехнуться: — Мудак. Луи резко впечатывает его лицом в подушку, вновь утопленный в его задавленном, но всё ещё громком мычании, и резко протискивает руку между бёдрами Гарри и матрасом. Несмотря на все его непонятные попытки вырваться, Луи на удивление легко расправляется с застёжкой на джинсах, тут же проникая внутрь, к собственному удивлению обнаруживая, что на мальчике нет нижнего белья, и только потом вспоминает, что обе пары покоятся в корзине. — Посмотри на себя, — усмехается Луи над его ухом, пока Гарри продолжает скулить, — кричишь, чтобы я отпустил, а твои джинсы уже почти насквозь мокрые. Ты такой маленький врунишка, малыш. Гарри мычит что-то, похожее на “Отвали, мудак”, и Луи только смеётся холоднее, обхватывая его затвердевший член рукой и сразу же начиная активно ему дрочить. Мычание Гарри резко сменяется сбитыми стонами, и мужчина перекидывает через него ногу, усаживаясь чуть ниже бёдер мальчика, чтобы оставить пространство для движений собственной руки. — Такой мокрый, — шепчет он, спускаясь чуть ниже к его шее, и проходится по тонкой мраморной коже языком. — Я уверен, ты всё ещё такой растянутый, малыш. Уверен, что смогу войти в тебя сразу двумя пальцами без подготовки. Гарри скулит, неосознанно начиная толкаться в его руку, и Луи довольно ухмыляется: — А что, если я попробую сразу три? — он замирает, прекращая движение, чтобы ощутить, как Гарри ёрзает, пытаясь толкнуться в его кулак, а бёдра дрожат. — Тебе будет больно, детка? Гарри разбито громко скулит, когда Луи сжимает его кудри в кулаке, принимаясь оставлять большой засос на его шее рядом со слабыми следам от собственных пальцев. Луи думает, что хочет, чтобы они были ярче. — Такой беззащитный сейчас, — тихо смеётся Томлинсон, отпуская его шею и любуясь расцветающим большим засосом прямо там, где только что были его губы. — Ничего не можешь сделать. Только так грязно стонешь, желая получить большего, правда? Не так ли, малыш? — Луи ухмыляется, вновь резко поднимая его голову, и слышит, как Гарри делает громкие рваные вдохи, когда наконец может получать достаточно воздуха. — Пошёл к чёрту, — хрипит мальчик, насколько может поворачивая голову и встречаясь с ним взглядом. — Отпусти меня! Я не дам тебе себя трахнуть! — Правда? — Луи наигранно хмурит брови. — Думаешь, я спрошу тебя? — Отпусти! Томлинсон смеётся, смещаясь чуть ниже по его ногам, и, вытащив руку из-под мальчика, за что тот награждает его разочарованным всхлипом, он резким движением стягивает его джинсы под бёдра, открывая себе обзор на задницу мальчика. Луи выравнивается, рассматривая слишком соблазнительную картину, и оглаживает его задницу рукой, слегка раздвигая, а в следующую секунду — обильно сплёвывает, наблюдая, как слюна медленно стекает вниз к сжимающейся дырочке. Гарри издаёт шумный выдох с едва заметным стоном, и Луи медленно размазывает слюну по колечку мышц, подразнивая, но почти не касаясь. Гарри скулит громче, и Луи убирает палец, вместо этого ещё сильнее дёргая его за волосы, чтобы Стайлс больше запрокинул голову: — Что такое, малыш? — он делает паузу, наблюдая за тяжёлым дыханием и кровью, размазанной по губам и подбородку. Из-за неё губы Гарри кажутся такими яркими, словно в помаде, и Луи жадно сглатывает, стоит об этом только подумать. — Попроси меня. — Нет. — Попроси меня и я дам тебе пальцы, — повторяет мужчина, а потом понижает тон, слегка наклоняясь к нему. — Попроси очень хорошо и я дам тебе сразу несколько. Гарри скулит, как только представляет, что получает сразу несколько пальцев мужчины — боль и удовольствие в одном. И это так привлекательно, что он не сдерживает громкого скулежа: — П-пожалуйста, — громко всхлипывает он. — Пожалуйста! Пожалуйста, трахни меня, пожалуйста, пожалуйста, трахни меня. Луи смеётся, довольно кивая, и слегка поворачивает его голову, тут же засовывая в открытый рот мальчика несколько пальцев: — Оближи. Чем лучше, тем тебе будет приятнее. Гарри активно кивает, тут же принимаясь обсасывать его пальцы и обильно смачивать их слюной, пока мужчина с громким мокрым звуком не вынимает их из его рта, а потом бросает голову Гарри обратно, отпуская. Луи усаживается на его ногах удобнее, чистой рукой ещё немного стягивая его джинсы и осознавая, что из-за одежды и сидящего сверху Томлинсона бёдра мальчика плотно сведены вместе, из-за чего он почувствует проникновение ещё сильнее. Мужчина снова раздвигает его задницу, вновь сплёвывая прямо на дырочку, и Гарри издаёт громкий нуждающийся стон, ощущая, как слюна стекает по нему. — Лицом в подушку, — командует Томлинсон нарочито грубо, но Гарри только тяжело дышит, постанывая. — Ты не слышал меня?! — рычит мужчина. — Лицом в подушку! Закуси её, чтобы я не слышал твой блядский скулёж так громко. Гарри слушается, утыкаясь в подушку, и закусывает её, затыкая самого себя. Однако от таких умоляющих мычания и стонов это едва спасает. Луи глубоко вздыхает, бросая взгляд на свои мокрые пальцы, и снова слегка раздвигает задницу мальчика, прежде чем неожиданно проникает во всё ещё достаточно растянутую дырочку сразу обоими. Гарри громко вскрикивает и сильно сжимает в зубах подушку, слишком быстро пропитывающуюся его слюной и кровью из губы. — Нравится? — Луи прищуривается, ухмыляясь, когда принимается двигаться. Сначала не слишком быстро, но с каждым разом погружая пальцы до основания и вынимая почти до кончиков. — Больно, малыш? — ехидно уточняет он, слыша в ответ громкий согласный скулёж. — Но приятно, правда? — Гарри скулит ещё громче. — Особенно, когда я делаю так? — Луи ухмыляется ярче, когда резким движением загоняет пальцы особенно глубоко, касаясь простаты, и Гарри взвывает громче, выпуская подушку изо рта, но тут же закусывает её снова. Он мычит “Да” и “Больше” даже с полным ртом, и Луи едва ли может ему в таком отказать. Слегка вынимает пальцы, оставляя в Гарри лишь кончики, и снова обильно сплёвывает на дырочку, тут же размазывая слюну и проникая в Гарри третьим. — Чувствуешь меня, малыш? — Луи нависает над ним, утыкаясь кулаком в матрас рядом с подушкой, и Гарри громко стонет. — Чувствуешь? Так много принимаешь, малыш. В тебе уже три пальца, а ты, наверняка, хочешь больше, — он холодно усмехается. — Такой жадный, правда, детка? Так сильно хочешь быть оттраханным. Гарри выпускает подушку изо рта, почти во всё горло крича “Да, пожалуйста!”, и Луи ускоряется, двигаясь слишком грубо, и вновь наклоняется к его шее, оставляя ещё один засос рядом с предыдущим. — Я помечу всю твою шею, — рычит он, прикусывая тёмно-красное пятно. — Она будет болеть ещё долго. Даже когда ты вернёшься домой, — Луи замедляет толчки, вместо этого делая их более резкими и грубыми, каждый раз ударяя по простате, — ты будешь каждый день смотреть на все следы, что я оставлю на тебе, и помнить, как сильно и хорошо я трахал тебя, малыш. Будешь каждую ночь ложиться в постель, трахать себя пальцами сам и думать о том, как сильно ты хочешь, чтобы это снова был я. — Да, — Гарри громко выстанывает, поворачивая голову, когда воздуха становится слишком мало, и неожиданно встречается с лицом мужчины рядом со своим. — Да, папочка. Да. Ты главный, — шумно выдыхает он, хмуря бровки и зажмуриваясь с каждым новым сильным толчком. — Я буду делать это, потому что ты сказал, — хрипло шепчет он. — Буду вспоминать о твоих пальцах, папочка, — скулит он. — О том, как хорошо ты трахаешь меня. Буду насаживаться на свои пальцы и думать только о твоих, папочка. Луи рычит, игнорируя повторяющееся “Папочка”, доносящееся таким разбитым голосом, и снова целует его. Грубо, жадно, постоянно покусывая и заставляя Гарри скулить в собственный рот. — Расстегни мои брюки, — командует он, слегка поднимаясь выше, чтобы уткнуться пахом прямо в руки Гарри, сцепленные сзади наручниками. — Давай, малыш, позаботься о члене папочки. “Папочки”. Луи даже сам не замечает, как это срывается с его губ, но стон Гарри такой удовлетворённый и громкий, что он не жалеет. Только продолжает его трахать, ощущая, как дрожащими пальцами Гарри всё же расстёгивает его штаны далеко не с первой попытки. Луи помогает ему, когда Гарри хватается за них, и двигает бёдрами вверх, благодаря чему мальчик всё же немного стягивает его джоггеры вниз. — Давай, малыш, — Луи приказывает в его губы чуть тише, снова рвано целуя. — Достань член папочки. Позаботься о нём, чтобы папочка трахнул тебя очень хорошо. Гарри скулит, расплываясь в неожиданной пьяной улыбке, когда слышит это, послушно кивает и быстро находит правильный угол, чтобы повернуть кисть и забраться за резинку боксеров мужчины. Он обхватывает его возбуждённый член, истекающий смазкой, и принимается надрачивать, желая сделать максимально твёрдым. — Я трахну тебя так, что твой папаша удивится, почему его мальчик не может ходить, когда ты вернёшься домой, — рычит Луи, и Гарри дрожит, громко скуля ему в рот. Томлинсон крепко целует его, затыкая, и вынимает один палец, вместо этого широко разводит внутри Гарри два оставшихся и неожиданно погружается в растянутую дырочку членом почти наполовину. Гарри вскрикивает, пытаясь отстраниться, чтобы глубоко вдохнуть и закричать громче, но Луи больно кусает его нижнюю губу, чувствуя, как кровь из неё заполняет его рот, и целует Гарри глубже. Он не замечает, как его кровь теперь на их губах, как они пачкают в ней друг друга, и незаметно вынимает из него пальцы, медленно входя членом до основания, и Стайлс вдруг кричит прямо в поцелуй, когда Луи упирается в простату. Томлинсон вжимается сильнее, утопая в этом довольном болезненном крике, и неожиданно чувствует, как Гарри крепко сжимается на нём, а его бёдра крупно дрожат. Стайлс зажмуривается, кусая его губу, и разбито громко скулит, толкаясь бёдрами в матрас. Томлинсон ухмыляется, осознавая, что мальчик всё ещё кончает, когда рукой вдруг вырывает подушку из-под его головы, откидывая выше, и вместо этого накрывает шею, крепко сжимая и вдавливая Стайлса в матрас, и начинает грубо толкаться в него. Гарри кричит, слишком чувствительный и сжатый, простанывает что-то едва разборчивое вроде “Нет, стой!”, и “Подожди!”, и “Так сильно!”, и такое громкое и жалобное “Пожалуйста, папочка, остановись!”. Луи ускоряется, вбиваясь быстрее и резче, прикрывая глаза, и низко стонет, тяжело дыша ему на ухо. Гарри скулит, задыхаясь в громких стонах, когда оргазм постепенно отступает. Он чувствует, как онемели его ноги, как вибрируют коленки и как всё сводит в животе, и он чувствует, как глубоко член мужчины вбивается в него. — Папочка! — кричит Гарри хрипло, а потом громко всхлипывает. Луи чувствует, как его ручки то и дело пытаются ухватиться за футболку мужчины, а короткие ногти царапают напряжённый пресс. — Такой узкий, детка, — громко шепчет мужчина, опаляя горячим дыханием его ухо. — Я чувствую, как ты обтягиваешь большой член папочки. — Такой большой, — кивает Гарри, тяжело выдыхая. — Такой большой, папочка, мне так больно! Так хорошо, папочка! — его голос становится мягче, словно у ребёнка, и Луи уверен, что это не его дело. Он не будет разбираться с кинками Гарри, очевидно основанными на травме. Гарри нравится быть маленьким и беззащитным, нравится быть “малышом” в руках мужчины, а Луи нравится то, как хорошо он может об этом позаботиться, поэтому он не будет разбираться. Гарри останется жить с этим, а Томлинсон позволит себе полностью отдаться происходящему один единственный раз. — Хочу трахать тебя всю ночь, — рычит Луи на его ухо. — Хочу, чтобы ты кончал подо мной раз за разом, малыш. Хочу, чтобы ты заплакал от того, как тебе хорошо, — Луи сбавляет темп, ощущая, что скоро может кончить, и хочет продлить это. — Хочу трахать тебя, пока ты не будешь настолько уставшим, что уснёшь на моём члене, малыш. — Да, пожалуйста, да, — Гарри активно кивает, снова кусая губу. Весь его рот и подбородок измазаны в крови, и Луи даже не задумывается, выглядит ли он так же. Гарри кажется таким грешно грязным, что это единственное, что важно. — Пожалуйста, сделай со мной это, папочка. Сделай это. Я хочу, чтобы твой член был во мне, папочка. Хочу, чтобы ты заполнил меня собой. Луи медленно начинает вновь наращивать темп, раз за разом ударясь о бёдра мальчика своими с громкими шлепками, перекрываемыми стонами Гарри. — Нагни меня, папочка, — просит Гарри, скуля, и Луи замедляется, кивая. Он медленно выходит из него, из-за чего Гарри недовольно стонет, ощущая, как неожиданно становится пустым. Луи слегка смещается вниз, рывком поднимая его бёдра, пока плечи Гарри всё ещё остаются вжатыми в матрас. Мальчик глубоко прогибается в позвоночнике, выставляя задницу наверх, и Томлинсон грубыми движениями стягивает его джинсы к коленями, а потом и вовсе снимает их с Гарри, радуясь, что Стайлс снял свои челси, ещё когда Луи вернул его в подвал из душа, и мужчине не пришлось возиться с этим. Он смотрит на голые бёдра и ноги Гарри, любуясь тем, как он приглашающе выпятил задницу, а растянутая дырочка сжимается, пульсируя в нужде вновь быть заполненной. Луи рывком вынимает из-за спины пистолет, откладывая его на пол позади себя, и приспускает свои джоггеры почти до колен, не желая сейчас возиться с тем, чтобы снимать их и ботинки. Он оглаживает бёдра Гарри, несколько раз шлёпая по ягодицам, и ухмыляется, замечая огромное пятно на матрасе, осознавая, как сильно Гарри кончил. — Сколько ты кончишь за ночь, малыш? — усмехается мужчина, вновь сплёвывая на его дырочку и растирая слюну, пока дрочит себе, слегка сжимая член у основания, чтобы оттянуть оргазм. — Сколько кончишь для меня? — Столько, сколько ты захочешь, — выдыхает Гарри, сжимая кулачки, и вжимается щекой в матрас. — Ты дашь мне отсосать тебе сегодня, папочка? — жалобно спрашивает он, не в состоянии повернуть головы, чтобы взглянуть на мужчину. — Очень хочу твой член в глотке, папочка. Очень хочу отсосать тебе. Кончишь мне в рот, папочка? Пожалуйста. — Если ты будешь хорошим мальчиком, — одобрительно кивает Луи, а потом без предупреждения резко толкается в него, погружаясь до основания, и Гарри срывает голос на громком стоне: — Да, папочка! Томлинсон крепко хватает его за бедра, раздвигая задницу Гарри, и заворожённо наблюдает за тем, как с каждым толчком его член исчезает в нём. Гарри так крепко сжат, такой узкий, что Луи чувствует, как тесно его стенки обтягивают член. — Такой хороший для меня, — хвалит Томлинсон, тяжело сглатывая, и Гарри согласно стонет, почти задыхаясь. Мужчина начинает толкаться грубее и чуть быстрее, слушая, как каждый раз его яйца громко ударяются о задницу мальчика, и запрокидывает голову назад, тяжело дыша и зажмуриваясь. — Так хорошо принимаешь папочку. — Кончи в меня, — просит Гарри, скуля, и Луи чувствует, как всё резко тяжелеет внизу живота. — Наполни меня своей спермой, папочка, — умоляет он с громкими стонами. — Кончи в меня, хочу быть наполненным тобой! Луи не сдерживается, сжимая зубы, и низко стонет, начиная толкаться сильнее. Гарри почти кричит, хотя его голос уже садится, и продолжает упрашивать его, замечая, как мужчина на это реагирует. — Кончу в тебя, малыш, — согласно хрипит Луи, вбиваясь слишком быстро. — Заполню тебя. — Пожалуйста, папочка, пожалуйста, — поскуливает Гарри, задыхаясь, и Луи впивается в его бёдра пальцами ещё глубже, уже представляя, какие отпечатки там останутся. — Да! Да, папочка, я так близко! Я сейчас кончу! — хнычет он. — Можно мне кончить с тобой? Пожалуйста, папочка, хочу кончить с твоим членом во мне. Луи чувствует, как его сердце сейчас выпрыгнет из груди. Гарри такой крышесносящий, такой сладкий и потрясающий, что Томлинсон даже позволяет себе подумать, встреться они при других обстоятельствах — он бы ни за что его не отпустил. — Кончи, малыш, — кивает Луи, сглатывая. — Порадуй меня, давай, кончи, детка. Покажи мне, как тебе нравится мой член. Гарри скулит, хныча, и жадно толкается бёдрами навстречу, пока громкий вскрик не заполняет комнату, и он снова сжимается, кончая уже во второй раз и пачкая спермой свой живот, рубашку и матрас. Не так сильно, как в первый раз, но всё ещё довольно чувствительно, и Луи не сдерживается. Ощущая такую болезненную узость, он ногтями впивается в мягкую кожу на его бёдрах, принимаясь насаживать мальчика на себя и игнорируя его громкий крик от чрезмерной чувствительности, смешанный с плачем. Луи зажмуривается, больно сжимая челюсти, и толкается ещё несколько раз особенно глубоко, прежде чем замирает, касаясь простаты, и обильно изливается в Гарри, заполняя его. Гарри громко выдыхает, размякая, и Луи шипит, медленно выходя из него через пару мгновений. Он тяжело дышит, сильнее раздвигая задницу Стайлса, и закусывает губу, наблюдая, как из мальчика вытекает его сперма. — Такой красивый, малыш, — хвалит Луи, наклоняясь, и оставляет поцелуй на его пояснице. — Такой красивый для меня. — П-папочка, — Гарри шумно дышит, всё ещё дрожа, и поскуливает, ощущая, как сперма мужчины продолжает вытекать из него, стекая вниз по внутренней стороне бедра. — Спасибо, — хнычет он, когда Луи придерживает его, пока ноги мальчика разъезжаются и он снова мягко опускается на матрас. Луи пытается восстановить дыхание, садясь рядом и опираясь спиной на стену, а его рука лениво гладит мальчика по бедру. — Можно мне подняться? — жалобно мяукает Гарри, оборачиваясь и глядя на мужчину затуманенным взглядом. Луи кивает, хрипло дыша через рот, и снова запрокидывает голову, прикрывая глаза. Он слышит, как Стайлс тихо шипит и ойкает, поднимаясь, что не так просто сделать с наручниками на запястьях, но он справляется. Гарри кое-как добирается до стола, поворачиваясь полубоком, и забирает оттуда бутылку воды, а потом возвращается обратно, обессиленно падает на колени на углу матраса и бросает рядом бутылку. — Напои меня, пожалуйста, — мягко и тихо просит он, всё так же стоя перед мужчиной на коленях, и Луи потерянно кивает, приходя в себя, а потом отстраняется от стены и тянется за бутылкой. Открутив крышку, он аккуратно начинает поить его, наблюдая за жадными глотками, пока Гарри не кивает, что ему достаточно. — Спасибо, — сладко улыбается мальчик, облизывая губы. Луи улыбается ему уголком рта, кивая, и тоже делает пару глотков, прежде чем убирает почти пустую бутылку, и касается талии мальчика, лениво оглаживая её через тонкую ткань вновь испачканной рубашки. — Давай я... давай расстегну тебя, — предлагает он, звуча слегка хрипло, и Гарри сразу же отрицательно качает головой: — Нет, пожалуйста, — хрипит он, и Луи вопросительно поднимает брови. Гарри хитро ухмыляется, переползая на коленках, пока не оказывается между ног мужчины. — Гарри? — Я... можно я отсосу тебе? — невинно спрашивает он, хлопая ресницами, и закусывает губу. — Малыш, я не... я только что кончил, Гарри, мне нужно немного времени, — Томлинсон неловко тихо смеётся, наблюдая за мальчиком, и тот пожимает плечами: — Я знаю. Я просто возьму его в рот, можно? Хочу стимулировать тебя, пока ты снова не возбудишься. — Гарри... — Пожалуйста. — Малыш, это... — Мне нравится. Луи шумно вздыхает, прикрывая глаза. А потом кивает: — Видишь аптечку рядом? — устало спрашивает он, всё ещё восстанавливая дыхание, и Гарри оглядывается, сразу же улыбаясь, когда замечает нужную коробку: — Да. — Дай мне влажные салфетки, малыш. Гарри послушно кивает, сразу же отползая к аптечке, а Луи снова бросает взгляд на его ноги, а потом переводит на матрас — тут снова следы крови из-за его разбитых коленок. Слишком много крови, как для обычного секса, думает Томлинсон. А потом исправляет себя, потому что... не такой уж это и обычный секс для него. Для Гарри — может быть, но точно не для него. Но когда в следующую секунду он видит Гарри, который возвращается на место, держа пачку салфеток в зубах, у Луи перехватывает дыхание: — Малыш? Гарри бросает пачку прямо на него, к счастью, мужчина успевает словить, прежде чем она попадёт прямо по промежности, и видит, как Гарри хмыкает с улыбкой: — Так проще, чем пытаться достать руками. — Ты невероятный, клянусь, невероятный, — мужчина тепло смеётся, качая головой. Он вытягивает несколько салфеток из пачки, сразу же принимаясь вытирать член, пока не замечает сбитый с толку взгляд Гарри. — Я просто... это гигиена, ладно? — Луи издаёт смущённый смешок. — Мы и так не использовали презерватив, что было довольно глупо, но теперь ты хочешь мне отсосать, так что... я просто хочу, чтобы тебе было комфортно. Гарри слегка краснеет, опуская взгляд, и благодарно кивает: — Спасибо, — тихо бормочет он, пока Луи заканчивает с салфетками. — Ты... ты заботишься, это... это правда очень приятно, мне нравится это. Луи бросает салфетки вместе с пачкой в сторону, поднимая на него взгляд. Гарри, такой оттраханный и одновременно с этим максимально невинный, стоящий перед ним в одной рубашке, наручниках и с разбитыми коленками, пока на его губах и подбородке размазана кровь, это картина, которую Луи никогда не смог бы представить сам, но которая является удивительно возбуждающей для него. — Иди сюда, — шепчет он, чуть сильнее раздвигая ноги, насколько это позволяют джоггеры, всё ещё висящие где-то на коленях, и Гарри послушно приближается, и рука мужчины касается его щеки, большим пальцем очерчивая разбитую губу, которая ещё сильнее начинает распухать. — Ты весь в крови, — тихо говорит он. — Хочешь, я вытру тебя? — Ты... тоже, — Гарри смущённо хихикает. — Но... если ты не против, можно оставить? Это горячо. — Правда? — Луи удивляется, и Гарри кивает. — Хорошо. Если ты так говоришь. Гарри кусает губу, чтобы сдержать довольную улыбку. Плевать на его кинки, напоминает себе Луи. Плевать, пока им обоим это нравится. Мужчина прочёсывает пальцами его слегка отросшие кудри, лезущие в лицо, и Гарри нерешительно смотрит вниз: — Папочка? — шепчет он, и Луи делает глубокий вдох: — Да? — Можно мне...? — Да. Луи придерживает его под подбородок, помогая опуститься, и убирает руку, делая громкий удивленный вдох, когда Гарри принимается облизывать его член. — Такой большой, папочка, — мяукает он, проходясь языком от основания до головки, и поднимает на мужчину взгляд. — Хочешь, чтобы я взял его целиком? — Всё, что пожелаешь, — кивает Луи, улыбаясь ему уголками губ, и Гарри расплывается в довольной улыбке, вновь опуская голову. Он снова облизывает его, словно котёнок, удовлетворенно постанывая, а потом принимается посасывать головку. — Малыш... — шумно выдыхает Томлинсон, запуская пальцы в его волосы. Он знает, что не возбудится так быстро, но его член всё ещё чувствительный, а Гарри такой нежный с ним, что это не может не быть приятным. С губ Луи слетает низкий стон, когда Гарри насаживается глубже, вбирая в себя всю длину, и подавляя рвотные позывы, замирает так, ощущая всю тяжесть органа на своём языке. Луи чувствует, как в груди снова тяжелеет, из-за чего его дыхание становится более шумным, когда он осознает, что Гарри не сдвигается с места уже несколько минут. Он внимательно смотрит на него, замечая, как мальчик аккуратно дышит через нос, контролируя свои вдохи и выдохи, и изредка чувствует, как он сглатывает, хотя его слюна всё равно продолжает стекать вниз, пачкая Луи. Томлинсон лениво перебирает его волосы, пытаясь расслабить мальчика, и видит, как ещё через некоторое время он прикрывает глаза. Луи постепенно успокаивает стучащее сердце, ощущая такое комфортное тепло на своём члене от рта мальчика, и задумывается, насколько странно всё то, через что они прошли в последние дни. Это слишком, думает Луи. Так не должно быть, но почему тогда оно чувствуется так хорошо? Луи не знает, сколько проходит, он не считает минуты, полностью расслабляясь и не выпуская пальцев из волос Гарри, когда начинает чувствовать едва заметные движения языком. Мужчина выдыхает с тихим стоном, когда движения становятся чуть отчетливее, а Гарри начинает легонько посасывать его член, втягивая щёки. Луи одобрительно гладит его по волосам, понимая, что прошло достаточно времени, потому что он чувствует, как вновь начинает возбуждаться. И Луи не может поверить, что Гарри только что действительно провёл десять или пятнадцать минут, просто держа его член у себя во рту. Этот мальчик — подарок небес, или как? Томлинсон тихо постанывает, когда движения Гарри становятся активнее, и незаметно наклоняется, свободной рукой нащупывая в кармане спущенных штанов телефон. Обычно он не берёт его с собой, когда спускается сюда, но сейчас мужчина едва понимает, что делает, только чувствует какую-то странную потребность достать его и включить камеру. Мужчина на секунду удивляется, осознавая, что провёл рядом с Гарри уже больше часа, когда смотрит на время, но быстро забывает об этом. Луи облизывает губы, жадно сглатывая, когда смотрит в экран, где только что включил запись видео. В приглушённом свете подвала, ночью, всё, что он может видеть, это идеальная картина того, как голова Гарри двигается, пока мальчик активно насаживается на него ртом, а его руки закрыты в наручниках у него за спиной. — Малыш? — низко шепчет Луи, ухмыляясь. — Посмотришь на меня? Гарри послушно поднимает взгляд, глубоко вбирая в себя член, и на секунду застывает, замечая камеру, а потом ухмыляется, насколько удаётся, и начинает двигаться активнее, а стонать чуть громче. — Такой хороший мальчик, — хвалит Луи хриплым голосом, сразу же ощущая, как на Гарри срабатывает похвала. — Берёшь мой член так хорошо после того, как я трахал тебя почти час, — усмехается мужчина. — Тебе нравится, малыш? Гарри согласно стонет, двигаясь ещё чуть быстрее, когда член Луи окончательно твердеет, и не сдерживает давящихся звуков. Луи низко стонет, когда слышит, как мокро и жадно Гарри заглатывает, и снимает чуть ближе. Мальчик замечает это, медленно поднимаясь вверх, обсасывая всю длину припухшими красными губами, и выпускает член изо рта, позволяя тянуться ниточке слюны, прежде чем она разрывается, стекая по его подбородку. — Папочка? — Гарри невинно прикусывает губу, специально впиваясь зубами глубже, прекрасная зная, что из разорванной ранки вновь побежит кровь. — Кончишь мне на лицо, пожалуйста? — просит он, хлопая ресницами, и Луи расплывается в ухмылке: — Поработай хорошо. Гарри счастливо улыбается, кивая, и вновь опускает голову, жадно вбирая в себя член до самого основания. Луи стонет, когда ощущает, как головкой упирается в горло, а Гарри замирает, слегка давясь. Он утыкается носом в короткие тёмные волоски на лобке, и Луи вновь одобрительно гладит его по голове. Он мысленно считает, сколько Гарри продержит его, и останавливается ровно на двадцати, прежде чем Гарри резко поднимает голову, громко втягивая воздух и слегка кашляя. Он облизывает губы, собирая языком смесь крови, слюны и естественной смазки мужчины, с удовольствием показательно проглатывая, и пристально смотрит в камеру, зная, что Луи удержит с ним зрительный контакт через экран: — Кончи на меня. — Так помоги мне, малыш. Гарри опускается вновь, начиная двигаться активнее и быстрее, и Луи не сдерживается, вновь запуская пальцы в его волосы и надавливая на затылок, управляя головой мальчика. Он грубее насаживает Гарри на себя, игнорируя, как он громко давится членом и собственной слюной, пачкая всё вокруг, и Луи шипит, ощущая, что в этот раз он кончит куда быстрее, стоит Гарри продолжить так послушно впускать его в своё горло. Томлинсон стонет громче, позволяя его голосу переплетаться со стонами Гарри, и мальчик полностью отдаёт ему свой рот, позволяя мужчине толкаться в него в собственном быстром темпе, ускоряясь. — Сейчас кончу, малыш, — шепчет Луи, активно вбиваясь в него, и Гарри согласно стонет, прежде чем Томлинсон, резко хватая его за волосы, снимает мальчика с себя, и Гарри широко открывает глаза и высовывает язык, когда мужчина, ещё несколько раз двигаясь на себе кулаком, направляет член прямо на Стайлса, изливаясь ему на лицо. Гарри закрывает глаза, как только несколько капелек попадают в них, и дожидается, когда мужчина шумно выдыхает, заканчивая, а потом слизывает всё, что попало на язык и вокруг рта. Луи чувствует, как в глазах темнеет на несколько секунд, после чего заканчивает видео, бросая телефон туда же, где лежит его пистолет, вместо этого собирая остатки спермы с лица мальчика пальцами: — Откроешь ротик, малыш? — мягко спрашивает Луи, и Гарри послушно раскрывает губы. Мужчина проталкивает в его рот пальцы, позволяя Гарри самому слизать всё, и тот удовлетворенно глотает: — Спасибо, папочка. Луи издаёт усталый смешок, прежде чем тянется за пачкой салфеток, выуживая ещё несколько, и, вытерев пальцы, аккуратно стирает то, что попало на веки и ресницы мальчика, из-за чего тот не может открыть глаза. — Лучше? — тихо спрашивает Луи, когда Гарри пытается моргать, и тот кивает, хотя его глаза начинают немного слезиться, а глазные яблоки краснеют. — Погоди, я вытру тебя. — Нет, — тихо просит Гарри, немного отворачиваясь. — Оставь, пожалуйста. — Гарри, твоё лицо... — Я знаю, — он смущённо улыбается. — Пожалуйста. Пожалуйста, мне нравится. Мы же ещё не закончили? — Сейчас мне нужен перерыв подольше, — смеётся Луи, а потом трёт лицо рукой. — Ты в буквальном смысле высосал из меня все силы, Гарольд. Гарри тихо хихикает, согласно кивая, а потом облизывает губы, чувствуя привкус крови, и понимает, что она всё ещё сочится из неоднократно прокусанной ранки. Наверное, к утру на его губе будет неплохой синяк. — П-папочка? — нерешительно зовёт он, сидя перед мужчиной на коленях, и Луи переводит на него взгляд: — Хм? — Ты мог бы... ты мог бы, пожалуйста, немного позаботиться обо мне? — нерешительно спрашивает он, заставляя Луи нахмуриться: — Как именно? Я... я не очень разбираюсь в этом, и- — Нет, просто, — Гарри перебивает, качая головой, — могу я просто... эм... могу я просто лечь на твои ноги, чтобы ты немного погладил меня и поиграл с моими волосами? Это успокаивает и я почувствую себя комфортно. Луи кивает раньше, чем дослушивает. Гарри кажется таким маленьким и хрупким сейчас, и Луи совсем не разбирается в таком сексе, но он думает, что должен просто дать мальчику то, в чём он нуждается, если это правильно. — Конечно. Конечно, да, — снова кивает он, а потом бросает взгляд на бутылку, в которой осталось немного воды. — Хочешь пить? — Д-д, пожалуйста. Луи тянется за бутылкой, а потом быстро откручивает крышку, принимаясь поить Гарри. Тот выпивает до конца, благодарно кивая снова: — Спасибо. — Мне... нужно что-то ещё сделать? — неуверенно уточняет Луи. — Что делают... эм... как это правильно называется? Главные? — Доминанты, — Гарри пожимает плечами. — Но это не очень важно. Можно называть, как нравится. — Так и... что обычно делают? — Луи не знает, почему интересуется. Просто чувствует необъяснимое желание отнестись к мальчику правильно сейчас. — Ну, — Стайлс смущённо улыбается, отводя взгляд, — обычно хороший доминант заботится о сабе. Можно заранее оставить рядом небольшой перекус, а потом сделать что-то, чтобы проявить заботу и... ну, как бы защиту, я думаю? Я бы хотел почувствовать, что обо мне заботятся и я в безопасности. Как бы странно это не звучало... будучи похищенным, — он смеётся, а Луи улыбается, качая головой в согласии: — Хорошо, так... перекус? Я должен тебя накормить сейчас? — Обычно это что-то лёгкое, вроде печенья или какого-нибудь фрукта. И что-то, что можно выпить. — Хорошо, — Луи снова кивает, вздыхая, а потом смотрит на несъеденный ужин Гарри. — Что ты думаешь, если я оставлю тебя на несколько минут, чтобы отнести некоторые вещи наверх, а взамен принести тебе что-то перекусить? — Ну... — Гарри слегка хмурится, — я не люблю, чтобы меня оставляли после такого секса. Это... это довольно стрессовая ситуация. — Но я вернусь через пару минут. — Ты... ты точно вернёшься? — робко спрашивает он, испуганно глядя на Луи, и мужчина шумно выдыхает, не понимая, как в Гарри может умещаться такой сумасшедший парень, которого он трахал последний час, и этот маленький котёнок, боящийся, что о нём не позаботятся. — Обещаю. Я позабочусь о тебе, как и должен, — неуверенно говорит мужчина, внутренне пугаясь собственных слов, но он видит, как Гарри расслабляется, опуская напряжённые плечи, и мягко улыбается: — Только, пожалуйста, вернись быстрее. Мне... мне нужны прикосновения. — Хочешь лечь пока? — Я... да. Да, я прилягу. Луи кивает, поднимаясь и кое-как быстро натягивая свои штаны, и укладывает Гарри, возвращая на место подушку, прежде чем, забрав с пола всё, чего тут быть не должно, идёт к двери. Он ещё раз оглядывается назад, неожиданно сталкиваясь с испуганным взглядом огромных зелёных глаз, провожающих его, и ещё раз улыбается ему уголками губ: — Обещаю, я сейчас вернусь, малыш. Гарри кивает, выдыхая, и заставляет себя прикрыть глаза. Луи выскальзывает за дверь, быстро поднимаясь наверх. Он входит в кухню, бросая поднос на стол, собирает с него кучу грязных салфеток, тут же отправляя их в мусорный бак, и заглядывает в холодильник, чтобы достать оттуда яблоко, банан и бутылку воды. Луи уже собирается выйти из кухни, но вовремя останавливается, задумываясь на несколько секунд, а потом выкладывает на стол свой телефон и пистолет, проверяя, что ключ от наручников всё ещё в кармане. Если он хочет отстегнуть мальчика, он должен убедиться, что оставил потенциальные способы побега подальше от него. Он не даст Гарри сбежать, когда Томлинсон уже в одном шаге от получения выкупа. Он, конечно, и не уверен, что Гарри теперь вообще хочет куда-то бежать, но Луи знает его слишком мало, чтобы понять, что у мальчика на уме. Так что, убедившись, что выложил всё, что не понадобится, Луи шумно выдыхает, вновь останавливаясь в коридоре, и смотрит на дверь спальни. Он сомневается, но решает, что лучше всё же взять и не воспользоваться, чем не взять и бежать сюда. Так что он быстро заглядывает в комнату, бросая еду на постель, а потом опускается на колени, доставая из-под кровати свою сумку, и лезет во внутренний кармашек, вынимая оттуда тюбик смазки. Луи не знал, что воспользуется ею, но теперь благодарен себе из прошлого, который бросил её, пакуя вещи. Поэтому, засунув бутылочку лубриканта в карман штанов, мужчина забирает фрукты и воду, вынимает из ящика комода пару чистых боксеров для Гарри по пути, и быстрым шагом покидает спальню, почти бегом спускаясь в подвал. Открыв дверь, он предусмотрительно всё же закрывает её за собой на ключ (просто в целях подстраховки), и идёт к матрасу, где Гарри всё ещё лежит на животе в том же положении, в котором был, а его глаза прикрыты. — Хей, — тихо зовёт Луи, опускаясь на пол рядом, и убирает прядку волос, спадающую мальчику на лицо. — Гарри... Гарри, детка, я думаю, тебе нужно перекусить. Гарри согласно мычит, нехотя открывая глаза, и смотрит на мужчину, расплываясь в усталой улыбке: — Ты правда вернулся. — Да, и я принёс тебе кое-что, — Луи улыбается, показывая фрукты в своих руках. — Перекусишь? — Почистишь для меня банан, пожалуйста? — просит он, и Луи кивает. Он кладёт яблоко и бутылку воды на край матраса рядом с подушкой, а потом опускается на колени, чтобы было удобнее, и чистит фрукт. — Думаю, тебе нужно подняться, — мягко просит Луи, когда снимает кожуру наполовину. — Не хочу, чтобы ты подавился. — Хорошо, — Гарри тут же кивает, слушаясь, и пытается подняться, пока рука мужчины не останавливает его за плечо: — Погоди, ковбой, не так быстро. Я расстегну тебя. — Может, не надо? — боязно спрашивает Гарри, поднимая на него взгляд, и Луи смеётся: — Если мы повторим это и ты захочешь, то я надену их на тебя снова. — Да. Да, спасибо. Луи всё ещё немного удивляется тому, что Гарри благодарит почти за всё, но мужчина думает, что это, наверное, обусловлено его состоянием сейчас. Он не знает, как это называется, но Гарри... наверное, в эйфории или вроде того. Он быстро расстёгивает его, бросая наручники рядом с матрасом, и Гарри болезненно стонет, когда разминает руки, только сейчас ощущая, как сильно они затекли. Луи придерживает его, помогая сесть, и отдаёт мальчику в руки банан. Гарри кивает, лениво кусая, и слишком долго и тщательно жуёт. — Ты голоден? — решает спросить Луи, внимательно за ним наблюдая, и Гарри пожимает плечами: — Не так сильно, как должен. — Ты не съел ужин. — Ну... может быть, я хотел быть готовым к тому, что ты всё-таки закончишь начатое в душе, — тихо он издаёт смешок, а потом откусывает ещё кусочек банана, пока Луи удивлённо таращится на него: — Постой, ты имеешь в виду... — Ну, я не ел ничего весь день, так что... мне просто хотелось быть чистым и чувствовать себя легко. — Гарри, — Луи разочарованно качает головой, — я всё понимаю, но... ты не можешь просто брать и не есть весь день. — Хорошо, — мальчик жуёт, кивая, и смотрит на него. — Если ты трахнешь меня ещё несколько раз за эту ночь, обещаю, на завтрак я съем всё, что ты принесёшь. — Ты не можешь ставить мне условия, — смеётся Луи, но Гарри только пожимает плечами с улыбкой и кусает ещё раз: — Ну, я могу попытаться, — с набитым ртом бормочет он, а Луи замечает, как сияют его глаза. Гарри довольный и удовлетворённый, и это... странно, видеть его таким здесь, в подвале Томлинсона, когда он буквально похитил его, но... на минуту, всего на минуту, если постараться, мужчина мог бы представить, что они находятся совсем в других обстоятельствах и это было их удачным завершением свидания. Луи действительно искренне хотел бы, чтобы жизнь не привела его к необходимости таких поступков. Тогда, может быть, судьба была бы милее к нему, позволив узнать Гарри совсем другим способом. — О чём ты думаешь? — голос Стайлса вдруг вырывает мужчину из своих мыслей. Луи вновь фокусирует на нём взгляд, замечая, как Гарри засовывает в рот последний кусочек, а потом оставляет на полу рядом со своим спальным местом кожуру. Луи делает глубокий вдох, когда Гарри приглашающе сдвигается, и кивает, забираясь на матрас. Мальчик прижимается ближе к стене, позволяя Томлинсону лечь, и Луи даже не брезгует, осознавая, что ложится на постель, полностью испачканную в телесных жидкостях Гарри. Ему плевать. Он только устало опускается на подушку, приподнимая руку, и Гарри довольно улыбается, укладываясь в ямочку между плечом и грудью мужчины. Луи робко приобнимает его, начиная гладить по спине, как и обещал, и вздыхает: — Ни о чём особенном, — тихо говорит он. — А я думал о тебе, — слишком легко признаётся Гарри, прикрывая глаза. — О том, что всё это так странно. Ну, ты знаешь, — он тихо смеётся, — ты меня похитил, а сегодня мне с тобой было так хорошо, как давно ни с кем не было, — бормочет он. — В смысле... у меня бывал хороший секс и хорошие мужчины, но... обычно это либо одно, либо другое, — вздыхая, добавляет мальчик. — А в тебе есть и то и то. — Гарри, — Луи издаёт смешок, — я похитил тебя, чтобы поиметь денег с твоего отца. Я не хороший мужчина. — Да плевать мне, чего ты хочешь от моего отца, — фыркает он. — Можешь хоть до нитки его ободрать, мне всё равно. Я давно зарабатываю своим лицом достаточно, чтобы не зависеть от него, если его задница обеднеет. — Это всё ещё не отменяет того, что я не очень хороший человек. Я обманул тебя, Гарри. Я угрожал тебе пистолетом бесчисленное количество раз, я заставил тебя выпить таблетку мышечного релаксанта, чтобы увезти, я... — ... ты всё ещё не самое худшее, что встречалось мне в мужчинах, мистер-скрываю-имя. — Я просто думаю, что ты действительно не должен считать меня хорошим, когда я так поступаю с тобой. Ты должен посмотреть на это трезвым взглядом, Гарри, и осознать, что никто не должен обращаться так с тобой. В смысле... если он является твоим потенциальным мужчиной. Наверное, если он похититель, то требования снижаются. Гарри устало смеётся, утыкаясь лицом в его грудь, и Луи выдыхает, продолжая гладить его по спине. — Нет, серьёзно, — спустя несколько секунд тишины вновь заговаривает Гарри. — Ты думаешь... если бы мы встретились, как обычные люди, то... ну... ты думаешь, мы бы смогли выстроить более... нормальный путь к постели? Луи замирает, слегка хмурясь, когда осознает, что Гарри спрашивает его ровно о том, о чём мужчина только что думал и с грустью осознавал, что этому всё равно не случиться. — Я не знаю, Гарри, — вздыхает он, решая быть честным. — Просто... есть ли смысл думать об этом, если то, что сделано, уже сделано? — Ну... — Гарри сглатывает, — ты... ты посчитаешь меня глупым, если я предположу, что мы могли бы встретиться после... ну, знаешь, после того, как всё... закончится? Луи поджимает губы, оттягивая момент ответа. Он знает его, но так не хочется делать это правдой, говоря вслух. Но когда Гарри начинает нервно ёрзать, пытаясь устроиться на нём, Луи понимает, что ему некомфортно из-за этого молчания. — Я... я думаю нет, — на одном выдохе всё же озвучивает Луи. — П-почему? — Я исчезну отсюда, как только получу своё. Ты... ты должен понимать, что никто не найдёт меня, Гарри. Я... останусь кем-то, вроде твоего личного призрака, потому что любая твоя попытка найти меня с помощью фоторобота или ещё чего-нибудь уже обречена на провал. Я просто хочу, чтобы ты знал, что не должен тратить на это время, если уже задумался. Ты меня не найдёшь. — Ты не скажешь мне даже своё имя? — едва слышно спрашивает он, а Луи качает головой: — Я не могу рисковать. — Даже после всего, что здесь было? — Я не могу, Гарри. Здесь дело не только во мне, ясно? Я не могу рисковать. Гарри замолкает, прижимаясь к нему сильнее, и Луи чувствует, как он вздрагивает. — Тебе холодно? — спрашивает мужчина после нескольких минут тишины, но мальчик не отвечает. Луи слегка приподнимает голову, заглядывая в его лицо, и понимает, что тот уснул. Уснул прямо на нём. Чёрт возьми, когда они дошли до такого? Томлинсон слегка тянется вниз, поддевая пальцами плед, и натягивает его на голые бёдра Гарри, замечая покрытую мурашками кожу. Он перебирает его волосы, успокаивая, и пялится в потолок, зная, что всё равно не уснёт.

×××

Луи дремлет спустя два или три часа, когда наступает глубокая ночь, всё ещё не засыпая слишком крепко, чтобы контролировать присутствие Гарри на случай, если Стайлс всё же захочет воспользоваться моментом для побега. Но когда он чувствует ерзание, а потом тихий звук расстёгивающейся молнии, а следом — чужую руку на своём члене, это заставляет его полностью проснуться. — Что... — бормочет он, потирая пальцами глаза и сжимая переносицу, и поворачивает голову вбок, замечая, как Гарри довольно улыбается: — Ты можешь спать, — шепчет он, наклоняясь, и облизывает его нижнюю губу, следом прикусывая свою. — Я просто... хочу сделать приятно. — Гарри... — Т-ш-ш, — он улыбается чуть шире, прежде чем резко сползает вниз, слегка сгибаясь, и обхватывает губами головку наполовину твёрдого члена. — Блять! — Луи шумно выдыхает, откидываясь на подушку, и прикрывает глаза. — Ты знаешь, что сейчас глубокая ночь? — хриплым ото сна голосом спрашивает мужчина, и Гарри согласно мычит, а потом погружает член глубже, облизывая его и помогая себе рукой. — Гарри. — Да, папочка, — сладко мяукает он, на секунду отстраняясь, и Луи понимает, что ещё не видел картины приятнее, чем голова Гарри, выглядывающая из-под пледа, с влажными губами от того, что они только что были вокруг его члена. В каком-то смысле, Гарри решил разбудить его минетом и это... Луи не просил вселенную об этом, но он определённо ей благодарен. Гарри ухмыляется, осознавая, что мужчина просто пялится на него, не говоря ни слова, и воспринимает это как разрешение продолжать. Он сразу же вновь ныряет под одеяло, глубоко заглатывая, и втягивает щёки, создавая приятный вакуум, заставляющий Луи тихо застонать. — Блять. Блять, малыш... — шепчет он, опуская руку на его голову. Гарри довольно мычит, начиная поступательно двигаться, заглатывая каждый раз всю длину, и Луи позволяет себе стонать, не беспокоясь о том, что обычно он довольно сдержан в звуках, когда занимается с кем-то сексом. Он время от времени чуть сильнее оттягивает волосы или, наоборот, надавливает на голову, заставляя Гарри заглотить глубже или задержаться на члене на несколько секунд. — Так нравится твой большой член, папочка, — воркует Гарри, улыбаясь, когда сменяет рот рукой, продолжая дрочить ему. — Нравится, как он заставляет меня давиться. Тебе нравится мой рот, папочка? Луи дрожит, сам не замечая, как его рука смещается с волос на щеку Гарри: — Очень нравится твой рот, малыш, — кивает он, тяжело дыша, когда Стайлс чуть сильнее сжимает руку и немного ускоряет темп. — Такой хороший мальчик, так стараешься для меня, — хвалит он, уже давно догадавшись, что Гарри нужна похвала. — Папочка? — зовёт он, смущённо кусая губу. Слишком сильно, думает Луи, опуская туда взгляд, потому что вновь замечает, как Гарри прокусывает и так изрядно потемневшую и распухшую ранку. — Папочка, могу я... Луи касается его нижней губы, вытирая начавшую сочиться кровь, и мальчик улыбается, откидывая плед, и резким движением перекидывает через него ногу, усаживаясь на бёдра мужчины и продолжая ему дрочить. — Можно мне объездить тебя? — невинно спрашивает он, а грудь вздымается от тяжёлого дыхания. Луи нервно сглатывает, на секунду шипя, когда Гарри слишком резко дёргает на нём рукой, и перехватывает за запястье, останавливая. — Малыш... снова? — Хочу твой член в себе, — согласно кивает Стайлс, улыбаясь уголками губ. — Если мы больше не увидимся, я хочу, чтобы ты трахнул меня столько раз, сколько возможно. — Гарри. — Это плохо? — он замирает. — Ты... ты больше не хочешь меня? — Гарри, не в этом де... — Тогда трахни меня. Точнее... могу я сам трахнуть себя твоим членом, папочка? Луи шумно выдыхает, прикрывая глаза на пару секунд. А потом кивает. Гарри радостно взвизгивает, сползая с него, и Луи пытается не думать о том, что они творят, а лишь полностью стягивает свои штаны и боксеры под бёдра, чтобы ничего не мешалось и не испачкалось. И в последний момент вспоминает, что убрал в один из боковых карманов тюбик смазки, поэтому вовремя успевает его достать, прежде чем Гарри заползает на него обратно, держа в руках наручники. — Ты... хочешь, чтобы я опять надел их на тебя? — уточняет Луи. Гарри кивает, шумно дыша: — Угу, — он то и дело слизывает новую кровь с губы. — Мне нравится, когда я частично обездвижен. Хочу, чтобы я не мог сопротивляться. Я сяду на твой член и буду так долго трахать себя, пока ты не кончишь в меня. Луи низко рычит, выдыхая, стоит только подумать об этом, и Гарри ухмыляется, убирая руки за спину. Луи быстро застёгивает на нём наручники, и только потом, когда Гарри уже собирается сесть чуть выше, прямо на пах мужчины, он его останавливает. — Что-то не так? — нерешительно спрашивает Гарри, а Томлинсон поднимает смазку, брошенную рядом. — Оу... и давно она у тебя? — Я взял её, когда ходил за твоим перекусом, — Луи смеётся, а Гарри изучает бутылочку в руках мужчины взглядом. — Так... это обязательно? — Не хочу делать тебе слишком больно. — Мне не больно. — Гарри. — Хорошо, папочка. Что же. Ладно. Как минимум, в его странном кинке есть несомненный плюс, думает Луи. Гарри послушный. Томлинсон быстро открывает тюбик, выдавливая немного жидкости на свой член и сразу же распределяя её по всей длине, а потом выдавливает ещё немного на пальцы, прежде чем закрывает бутылочку, и бросает её где-то рядом. — Иди ко мне, — шепчет Луи, кивая, и Гарри послушно смещается по его бёдрам, нависая прямо над членом, и Луи заводит руку за мальчика, смазывая пальцами разработанный вход. Он проникает средним внутрь, указательным раздразнивая сверху, и Гарри нетерпеливо скулит. — Поможешь мне, пожалуйста? — просит мальчик, и Луи кивает, напоследок смазывая его, прежде чем обхватывает свой член, придерживая и направляя, когда Гарри медленно опускается. Он замирает, ощущая головку прямо у входа. — Всё в порядке? — уточняет Луи, и Гарри поднимает на него взгляд: — Я... я опущусь, когда ты разрешишь. — Сделай это, детка, — сразу же кивает мужчина, внимательно глядя на него. — Давай, сделай, я так хочу оказаться внутри тебя. Мальчик расплывается в довольной улыбке, а потом медленно опускается на член. Луи тихо шипит, ощущая, что Гарри всё же стал немного уже за это время, но сам Стайлс только громко блаженно стонет, становясь громче с каждым дюймом, и запрокидывает голову назад, прикрывая глаза. — Да, папочка! — восклицает он, опускаясь до конца, и задерживается, слегка ёрзая, пока не вздрагивает, ощущая, как головка упирается в чувствительное место. — Да! Да, папочка, прямо здесь! — А теперь двигайся. Давай, малыш, ты обещал объездить меня. — Папочка, — Гарри хнычет и крупно дрожит, — боже, папочка, так хорошо! Твой член, папочка, — он всхлипывает, пытаясь вжаться ещё ниже, ощущая, как всё сводит внутри от удара по простате. — Папочка, я хочу кончить. — Нет, малыш, — Луи качает головой, опуская руки на его бедра и предупреждающе сжимая. — Ты должен быть хорошим мальчиком для меня. — Я хороший! — Тогда ты должен объездить меня. Гарри плачет, кивая, и заставляет себя поднять бедра, шумно выдыхая, когда теряет блаженный контакт. Он начинает медленно двигаться, разрабатывая себя после нескольких часов перерыва, и Луи контролирует его движения, не убирая рук с мягких молочных бёдер. Гарри неприлично стонет, а с каждым разом, когда насаживается, Луи не может оторвать взгляда от того, как он слегка запрокидывает голову, из-за чего его кадык двигается, обтянутый тонкой бледной кожей, покрытой багровыми засосами. — Папочка! — вскрикивает Гарри, ускоряясь, когда чувствует, как под удачным углом с каждым толчком член мужчины попадает по чувствительному комочку нерв. — Папочка, да! Луи тяжело сглатывает вставший в горле ком, чувствуя непреодолимое желание шлёпнуть его, с которым он борется удачно секунд пятнадцать, а потом по комнате разносится громкий шлепок. Гарри вскрикивает, а его стоны становятся громче. — Ещё! Пожалуйста, папочка, ещё! Разве может Луи ему отказать? Такому сладкому и нуждающемуся? Он шлёпает его снова, наслаждаясь громкими вскриками и стонами, полными удовольствия, и Гарри ускоряет темп, прыгая на нём, пока Луи не чувствует, как подбирается желание кончить. Нет, он не собирается заканчивать на этом. Мужчина резко перехватывает его за бёдра, а потом без предупреждения переворачивает их обоих, даже не выходя из его задницы, и укладывает Гарри на спину, нависая сверху. Гарри теряется на несколько секунд, но потом быстро укладывается, удобнее устраивая сцепленные наручниками руки под собой, слегка прогибаясь в позвоночнике, чтобы получить больше пространства. Луи облизывает губы, упираясь рукой в матрас, а другой медленно проскальзывает между ними, касаясь члена мальчика. Он твёрдый и истекает смазкой, и Луи знает, что не будет трогать его, заставив Гарри вновь кончить без прикосновений. Вместо этого он скользит выше, от паха по подтянутому прессу и груди, всё это время внимательно глядя в зелёные глаза, затянутые пьяной дымкой, и наконец достигает шеи, обхватывая её рукой. — Ты трахнул себя, а теперь это сделаю я, — ухмыляется Луи, тут же заглушая его удивлённый вздох рваным поцелуем, и резко толкается в Гарри, заставляя громко вскрикнуть. Мужчина грубо вбивается в него, то наращивая, то замедляя темп, чтобы раз за разом оттягивать оргазм, и Гарри начинает плакать, снова больно кусая губу: — Папочка! Папочка, так больно! Мой член, папочка! — скулит он, громко хныча и тяжело дыша из-за активных толчков мужчины, и Луи на несколько секунд опускает взгляд, замечая, что член Гарри налился кровью и истекает смазкой, пачкая низ его животика. — Тогда я советую тебе кончить, малыш, — усмехается Томлинсон, делая несколько особенно сильных толчков и ударяя по простате, из-за чего Гарри задыхается в парочке громких стонов, — потому что я не буду тебе помогать. Кончишь для меня без рук? — он изгибает бровь, а потом слизывает с его губы вновь выступившую кровь. Луи наклоняется к его уху, тяжело дыша и опаляя кожу жаром. — Кончи для меня, малыш, — громко шепчет он на ухо, медленно, но грубо и глубоко толкаясь в мальчика, из-за чего тот ещё сильнее обнимает его бёдра ногами. — Так нравится трахать тебя, когда ты кончаешь. Становишься таким узким, малыш. Так нравится, как ты дрожишь и умоляешь остановиться, а я продолжаю трахать тебя, чтобы заполнить своей спермой. Ты так сжимаешься, так скулишь, Гарри, — Луи зажмуривается, ощущая, как бёдра Гарри начинают дрожать. Знает, что провоцирует его. — Папочка! — плачет он, пытаясь толкнуться навстречу и ускорить темп, но Луи намеренно не позволяет этого. — Папочка, пожалуйста, я так близко. — Хочешь кончить, малыш? — шепчет Луи, облизывая его шею. — Кончишь для меня сейчас? — Да! Да, клянусь, пожалуйста, да! Луи усмехается, резко начиная двигаться быстрее, всё ещё рвано и грубо вбиваясь в него до основания, и Гарри хватает нескольких секунд, когда он вдруг замирает, резко сжимаясь, и громко стонет, изливаясь и пачкая не только свою рубашку, но и футболку мужчины. — Так больно! Так больно, папочка, стой! — плачет он, сжимаясь слишком сильно, и Луи рычит, ощущая, как Гарри сдавливает его член, но продолжает грубо толкаться, не сбавляя темпа. — Папочка! Папочка, я не могу! Стой! — Проси лучше, — громко шепчет Луи, шумно дыша, и толкается сильнее и быстрее, ощущая, как скоро кончит. — Пожалуйста, — Гарри задыхается, едва ли проговаривает одно слово. — Пожалуйста! — Так мне остановиться? — Томлинсон громко усмехается. — Я собираюсь кончить в тебя, детка. Хочешь быть заполненным, малыш? Или хочешь, чтобы я прекратил? — отчётливо и холодно спрашивает он, ритмично вбиваясь в него, и Гарри путается в стонах и громком скулеже, потерянно кивая, пока его голова мечется по грязной подушке. — Д-да, — выдыхает он. — Да, кончи в меня опять, папочка. Луи льнёт к его шее, засасывая и прикусывая, и делает ещё несколько особенно глубоких толчков, прежде чем впивается в кожу зубами, обильно кончая с низким хриплым стоном. Гарри плачет, снова сжимаясь, когда чувствует, как в нём растекается горячая вязкая жидкость. Луи тяжело дышит, слегка сдвигая бёдра, чтобы выйти, но Гарри крепче обвивает его ногами: — Нет! — резко вскрикивает мальчик, всхлипывая, и Луи замирает. — Будь во мне. — Гарри...? — Будь во мне, пожалуйста, будь во мне. — Т-ш-ш, хорошо, я здесь, — Луи кивает, заботливо убирая волосы с его лица и поглаживая по голове. — Я здесь, малыш, я в тебе. — Останься так, — скулит Гарри, продолжая хныкать, и Луи кивает: — Я здесь. Я в тебе, всё хорошо, малыш, я в тебе. — П-пожалуйста, обними меня, — всхлипывает Гарри, и Луи растерянно оглядывается, пытаясь найти, где он оставил ключ от наручников. — Пожалуйста, — повторяет Гарри ещё жалобнее. — Сейчас, малыш, — Луи кивает, мягко целуя его в висок. — Сейчас, детка, всего секунду, — он наконец находит ключик, потянувшись за ним, и слегка приподнимает Гарри сбоку. — Дай мне свои ручки, детка, я не хочу, чтобы они затекли. Дай-ка мне их сюда, папочка хочет о тебе позаботиться, — это срабатывает моментально, и Гарри послушно вытягивает руки, насколько может, а Томлинсон максимально быстро расстёгивает его, снимая наручники. — Дай мне их, детка, — просит он, и Гарри хнычет, вытягивая из-под себя затёкшие ноющие руки, и Луи обхватывает его запястья, мягко разминая, и несколько раз целует, пока Гарри не издаёт облегченный стон, когда к ним возвращается чувствительность. Луи старается двигаться минимально, потому что Гарри хнычет, ощущая движение внутри себя, и мужчина мягко опускается на него, протискивая руки под спину мальчика, чтобы обнять. — Хочешь, я переверну нас? — спрашивает мужчина, зарываясь носом в его шею, лениво целуя и зализывая оставленный раннее укус. — Чтобы тебе было легче без моего веса. — Д-да, — разбито кивает мальчик, говоря почти беззвучно, и Луи пытается быть максимально аккуратным, переворачивая их. Гарри всё равно скулит, потому что избежать движений внутри не удаётся, но Луи сразу же принимается наглаживать его спину, как только Гарри укладывается на его животе, упираясь согнутыми коленками в бока мужчины. — Хочешь пить? — шепчет Луи, другой рукой перебирая его волосы, и Гарри устало кивает: — Совсем немного, пожалуйста, — шепчет он, почти не открывая глаза, и Луи тянется за бутылкой, открывая её и помогая ему отпить чуть-чуть, после чего Гарри опускает голову на его грудь, прямо по центру, позволяя мужчине уткнуться в его макушку подбородком. — Гарри? — тихо зовёт он спустя несколько мгновений. — М? — Малыш, когда мне... когда мне можно будет выйти? — Не выходи, пожалуйста, — бормочет он, слишком усталый, и почти сразу же проваливается в сон. Луи рвано выдыхает, стараясь не думать о том, что маленькая задница мальчика всё ещё вокруг его члена, вместо этого только продолжает гладить его по спине и волосам, кое-как натягивает на них плед, вновь прикрывая бёдра мальчика, и прислушивается к его хриплому размеренному дыханию.