Динамика убегающих

С похмелья есть только два способа придти в себя: 1. проспаться и полежать денёк пластом, как нормальный человек. 2. (для мазохистов) очистить желудок, опохмелиться (пойдёт любая жидкость, кроме той, которую вы пили накануне), выпить таблеток от головы и топать на работу. У меня особо вариантов нет. Если я не появлюсь в монтажке сегодня, меня попрут оттуда к чертям, и мне будет нечем платить за номер, бензин, траву, бухло и прочие необходимые в хозяйстве вещи. Я моюсь, тщательно мою голову, радуюсь отсутствию вшей, делаю укладку и даже надеваю чистую футболку. Это не вполне рациональное решение, потому что я буду весь перемазан машинным маслом и прочими прелестями ремонтного ремесла, но мне плевать. Несмотря на похмелье, почему-то отступила головная боль. Я не имею обыкновения надумывать и гуглить симптомы, чтобы потом размышлять, не рак ли мозга у меня. Рак, так рак, я все равно ничем себе не помогу. Скорее всего, это просто мигрени от недосыпа и пьянства. Поэтому, когда выпадает денёк без сдавливающих черепную коробку обручей, я пытаюсь прожить его на максимум. Протираю лицо салфетками, вглядываюсь себе в глаза. Грязное мотельное зеркало отражает честные, трезвые зрачки и потрескавшиеся губы. Синяки я замазываю консилером, чтобы не пугать людей. Выгляжу даже неплохо. Это ненадолго. На работе хозяин заваливает меня по самую макушку. Я ему не нравлюсь — это из-за отсутствия трудовой книжки и чутья, указывающего на то, что я могу сорваться и уволиться в любой момент. Так и есть. Такова моя жизнь, и я сам ее выбрал. Временами приходится знатно пожрать говна, но иногда бывает даже нормально. По шкале от нуля до десяти, сегодняшнему дню можно присудить твёрдую семерку. Это очень много, но у меня тянет в груди и чешутся царапины, поэтому не восемь. Я вооружаюсь тряпкой и ведром, и отправляюсь мыть тачку какого-то мажора. К обеду поток клиентов немного уменьшается. Перед моим перерывом к главному въезду подъезжает ретро-Шевроле. Потрясающая тачка, хозяин ни в жизнь не позволит мне к ней и пальцем притронуться. Обладатель — какой-то пингвин в плаще, — пялится на мой байк. Я ухмыляюсь. Да уж, не часто встретишь автомеханика с таким наследством! Правда, кроме Алмаза, у меня ничего нет, но, признаться, ничего и не нужно. — Нравится? — задиристо тяну я, пытаясь оттереть липкую дрянь от ладоней. — Спрашиваешь, — низко отзывается мужик. Надеюсь, не будет просить продать: разумеется, Алмаз не продаётся. — У меня раньше был похожий. Не машина, зверь. — Мне хватает, — легкомысленно хихикаю. Люблю разговорчивых клиентов, с ними обычно я и вожусь, когда останавливаюсь в каком-нибудь городе надолго. Мужик оборачивается. Я немного немею. Язык застревает во рту, разбухает и покрывается трещинами. Да, сейчас он в фуражке, скрывающей лицо, но у меня отличная память. И не так уж много времени прошло, чтобы забыть. Я не такой алкаш, который все забывает. Я из тех, кто все помнит. Это не просто криповый мужик, это мой криповый мужик. Мой ебучий спаситель, обладатель квартиры в центре и, судя по всему, этой тачки. Тот, кого я по пьяной лавочке испугался до полусмерти. Сейчас примерзаю к месту. Бездумно чешу подбородок грязной рукой. Че делать? Бежать? А зачем? — Ну и ну, — тем временем хмыкает клиент. — Здравствуй. А он из вежливых. Нахожу в себе силы поклониться. — Черт, — сипло, жалко. — Здрасьте, дядя священник. Почему мой язык говорит эти глупости? Я откуда знаю? Между моим мозгом и словами, которые говорит мой рот, нету никакого барьера. Он машет ладонью, в которую я могу с легкостью спрятать лицо: — Да не священник я. Успокойся, все в порядке. Я спокоен. Спокоен, как скала. Совпадение? Скорее мелкий городок, где все друг друга поебывают. При чем тут вообще ассоциация с еблей?.. — А что… А чем я могу помочь? — стандартная рабочая фраза единственное, что в голову приходит. — Вы тогда помогли мне… Могу хоть скидку сделать. Мужик смотрит на меня странно. Глаза у него яркие, светлые. Не подходят чрезмерно черствому и брутальному лицу. — Резину заменить надо. Это все. Из гаража является бог ремонтного мастерства — хозяин, имя которого я не помню. Кажется, Танака. Танака-сан, как же я, блять, рад вас видеть. — Джоске-кун, — он лыбится, а глаза превращаются в две щелочки. — Поди-ка внутрь, разбери поставки. Я тут сам разберусь. Ага, разберётся он. Почуял клиента с тяжелым кошельком, и давай окучивать. В другой раз я был бы не против: чаевые среди всего персонала делятся, но этого мужчину хочется отблагодарить. Точнее, не хочется быть в долгу. — Э-э, хозяин, слышь, — хватаю его за рукав, он зло щурится. — Это… Это дядя мой, вот! Ты ему подешевле сделай, родной, я отработаю потом, обещаю. — Твоими устами бы, да мёд пить! — шипит Танака. — Отработает он, дармоед! А ну кыш! Послушно изгоняюсь на задний двор. Нечего там разбирать, я эти сраные ящики с утра таскал, до сих пор спина ноет. Потеревшись среди курящих механиков пару минут, возвращаюсь в гараж. Самым краем уха решаю-таки подслушать их разговор. Интересно. —…не царапина, так, немного краска облезла, — слышу лебезящий тон хозяина. — Разом подлатаем, Вы и глазом не моргнёте! Такая машина… — Да-да, я переведу сейчас, — в голосе клиента усталость и холод. Хозяин молчит одну милисекунду. — И правда, что Джоске — ваш племяш? — все так же угодливо уточняет он. Мужик молчит. Мне ужасающе стыдно. Моя собственная ложь меня и погубит. — Да, — неожиданно говорит он. — Родной. Мы даже похожи. — Очень, очень похожи! — подхватывает Танака-сан. Я моргаю. Зачем он мне подыгрывает?.. — Слушайте, тут такое дело, — я высовываю голову и вижу, как хозяин приближается к клиенту близко-близко. — Он мне задолжал тут… Немного совсем, не думайте! Только вот было бы прекрасно знать, что ответственный, взрослый человек проследит за его поведением, понимаете? Черт меня дери! Ни дня без кумовства! Ну да, я должен ему. Немножко, взял, так сказать, авансом. Сказал же, что отработаю; чего он прилип… Мужик тупо молчит секунд десять. За это время хозяину становится стыдно и он уже решает дать заднюю, как слышит: — Сколько он должен? Да ну, блять, только этого не хватало. Сейчас будет более позорный момент, чем проснуться пьяным у него дома. Мы знакомы с этим мужчиной полдня, и он уже знает обо мне больше, чем восемьдесят процентов моих знакомых. — Две тысячи, — хоть я и не вижу, но знаю, что хозяин облизывает губы. — Йен? — со смешком переспрашивает посетитель. Мне тоже хочется рассмеяться, правда, ситуация не располагает. — Баксов, — нежно поёт сраный Танака-все-ещё-не-уверен-что-это-его-имя-сан. Вижу, как плечи клиента дергаются. Вот и получил себе племянника. Сразу с прицепом. Позор на мои седины. Может, в меня сейчас молния ударит и окончит мои страдания?.. — Я прослежу, — очень холодно говорит мужик в плаще и фуражке. Я выдыхаю. Такое чувство, что он лично мне угрожает. Тон ледяной, даже под солнцем становится морозно. Хозяин кланяется, благодарит и болтает что-то еще, но я ретируюсь внутрь гаража, перебирать детали и изображать усиленную деятельность. Вон, с утра мотор старый подвезли. Надо разобрать на запчасти. Господи, в какой же я жопе. Танака хлопает терминалом о деревянный стол и я вздрагиваю. Оборачиваюсь, улыбаюсь как можно более любезно. — Джотаро-сан за тебя поручился, пиздюк, — злобно говорит хозяин, открывая банку пива. — Повезло тебе с дядькой, Джоске, я бы за такие деньги отказался от тебя мигом. — Не сомневаюсь, — шепчу себе под нос. Хозяин хмыкает и отправляется чинить правосудие среди остальных автомехаников. По виску течёт капля пота. Джотаро, значит. Забавное имя. Я запомню.