Лакримоза

      С тех пор, как с Вирмой был заключен мирный договор, южные войска Эсперии подобрались к границе с новым союзником, а сэр Гилберт заставил «нужные винтики» крутится, прошло уже два дня, в течение которых молодой полковник Штрейс Браун ни смыкал глаз. Синие холодные ночи сменялись яркими и жаркими солнечными днями, пока они перемещали танки и артиллерию под видом торговых грузов. И те и другие уже были перекрашены в бежевый, как и велела Её Превосходительство, и также накрыты сверху разноцветными тканями. С Вирмой был заключен договор минимум на полгода, поэтому у них были все разрешения. Но всё же эта была незнакомая страна, как и Таврия, которую он не так давно покинул. Хотя разницу было заметить сложно: для него все южане были на одно лицо. И там и здесь были каменные дома, песок, яркое солнце, которого не увидишь в Эсперии, и неизвестные наречия. И странные, почти враждебные взгляды в их сторону, когда они перемещались по людным местам. Не похоже, чтобы жители привыкли видеть такое часто. Поначалу Штрейс не понимал, как советнику Её Превосходительства удалось так быстро убедить Вирму перейти на их сторону, но спустя полдня уже вполне имел представление. Машина со Штрейсом шла впереди всей колонны, хоть это и было опасно, но иначе проблемы с переездами было не решить. — Притормози, — приказал водителю их машины человек с густыми каштановыми бровями в серой форме, стоящий возле небольшого блокпоста в следующий город. Водитель притормозил, и Штрейс приоткрыл окно. — В чём дело, начальник? — спросил Штрейс доброжелательно. Постовой наклонился в его окно. — Желаете проехать дальше, господа торговцы? — спросил он, улыбаясь так едко, что до Штрейса быстро дошло в чём дело. — За провоз товаров через границу города полагается заплатить налог. — Даже если у нас есть уговор с вашим начальством? — вылез он немного в окно. — Мы уже оплатили достаточно на таможне, и на других ваших блокпостах. Постовый развёл руками в сторону и стал кричать что-то своему коллеге, сидящему в бирюзовой застеклённой будке. — Понятия не имею ни о каких начальствах. Платишь — проезжаешь. Нам ведь тоже надо чем-то поживиться…ну, компенсировать опасность, которую вы везёте с собой, — последнее он сказал почти шёпотом. Штрейс покачал головой и полез во внутренний карман своей конспирационной расписной куртки за кошельком, раскрыл его и увидел, что тот заполнен лишь наполовину. Его личными деньгами, которые он обменял на церанские бумажные купюры с голубой окантовкой. Четверть он отдал на предыдущих остановках, а ещё четверть потратил на синие тюрбаны и чёрные абайи, в которым теперь ходил он и вся его так называемая команда из пяти человек, контролирующих свои участки колонны. Вздохнув, он взял большую часть крупных купюр и просунул в окно. — Этого хватит? Постовой довольно улыбнулся, пересчитав купюры. — Милости прошу! — убрав деньги за пазуху, он махнул рукой в сторону поднимающегося шлагбаума. — Благодарю, — недовольно сказал Штрейс и закрыл окно. Вообще-то Её Превосходительства обещала возместить все личные убытки, но даже так это казалось ему немыслимым грабежом. Для того, кто произошёл из бедной семьи так уж точно. Расслоение в Эсперии было так сильно, что когда Штрейс получил свою первую офицерскую зарплату, то его родная деревня гуляла на неё целую неделю. А доставлять радость другим он любил. Вообще он пошёл в армию лишь потому, что это было материально выгодно. Картины, конечно, он рисовал прекрасные, по мнению его сокурсников и преподавателей в академии искусств, да только их почти никто не покупал. И за неимением лучшего вскоре после выпуска из академии он решил отдать своё тело и душу в прямое распоряжение государства.       Это был отчаянный шаг: он понял это по первым миссиям, когда девять лет назад их, ещё желторотых, отправили защищать границы от нападения Церы. Чудом выжив, единственный из своего отряда, Штрейс уже подумывал о том, чтобы бросить это неблагодарное дело, но очень быстро его повысили до сержанта и выше, дав такую зарплату, что он передумал. И остался.       Задумавшись, Штрейс не сразу заметил, как они проехали ощутимую границу и оказались в более пустынном городе, чем до этого. Как будто большинство жителей куда-то эвакуировали. «Предусмотрительно», — отметил про себя Штрейс. Однако в таком пустынном пространстве они ещё больше привлекут внимания. «Хреново», — подумал Штрейс и взял в руки рацию. — Приём. Мы слишком выделяемся. Разделимся и едем по очереди: я, затем Фриц, Александр и Раппа с Виралом в самом конце. Перерывы в час, дистанцию держим порядка километра, — сказал он строго.       Всего их полоса занимала сейчас километров шесть. И он непременно должен доставить всю эту технику и солдат в Кренц, чтобы доверить в руки сэру Гилберту.       Несмотря на то, что сейчас тот был сказочно богат, имел собственный частный дом, дорогую машину, дорогую собаку, и, должно быть, часто пользовался услугами визажистов и парикмахеров, чтобы поддерживать свой безупречный образ, Штрейс чувствовал, что так было далеко не всегда. Было что-то в его глубоком взгляде и некоторых репликах, выдававшее совсем другую жизнь. Наверное поэтому Штрейс довольно быстро подружился со своим начальником лет пять назад. И с тех пор не изменял себе и чётко следовал всем его указаниям. Про сэра Гилберта говорили, что он толковый военачальник, но слишком уж безэмоциональный: дескать, командует с каменным лицом, и даже бровью не ведёт, когда другие справедливо бьют тревогу. Но у Штрейса было своё мнение: он считал Гилберта Майера непризнанным гением, а гениев никогда не понимали его современники!       Последний город Вирмы они также проехали без проблем, по крайней мере его часть колонны, и, отдав последние деньги, они оказались наконец в Таврии. Ещё полчаса и они окажутся в восточной части Кренца! И тогда его маленькое путешествие закончится! Наконец-то будет возможность просто пройтись по земле и размять затёкшие косточки.       Светало, но ещё очень слабо. Всё ещё окрашенное в синий цвет пространство между городами разных государств оставалось позади, и вот уже их колонна стала замедляться на равнине перед городом. Как он и думал: на оговоренной точке их ожидали команда помощи в разгрузке, команда для первой помощи, солдаты, оставшиеся без танка, и сэр Майер собственной персоной. Едва они остановились, водитель его машины закряхтел и моментально вышел вон, держась за спину. Штрейс не спеша вылез из машины, не делая резких движений: у него тоже всё затекло. — Что-то ты не торопишься, полковник Браун, — сказал сэр Майер, нахмурившись и поглядывая на платиновые часы под рукавом своего мундира. Его волосы как всегда элегантно торчали наверх. — Задержки на пропускных пунктах, — оправдался Штрейс, захлопывая дверь машины и разминая стопы ног топотом по песчаному полу. Гилберт пожал плечами и прикурил сигарету. — Понятно, — сказал генерал, выпустив большое кольцо дыма. — Значит у тебя останется меньше времени на отдых перед грядущим боем. Штрейс встряхнул головой, пожал руку водителю на прощание и подошёл ближе к начальнику. — Вы думаете, сэр, основной бой будет здесь, а не в Шейхе и остальных городах? — поинтересовался он. — Я это точно знаю, — сказал сэр Гилберт, выпуская новое кольцо с мрачным видом. — Им выгоднее сорвать наши поставки, чем бороться за пару несчастных городов. — Почему же остальные генералы отправились дальше на юг? — не укладывалось в голове у Штрейса. — Разве не выгоднее было защищать город всем вместе? Майер ухмыльнулся и пододвинул сигарету зубами к левой щеке. — Нет. Иначе мы не успеем продвинуться дальше. Да и избыток начальников вредит процессу командования. Штрейс усмехнулся про себя. «Да уж, теперь у него полная свобода действий. Сам себе начальник», — подумал он с некоторой завистью. Ему вспомнилась единственная увиденная воочию стычка генерала с самим Его Величеством, которая моментально закончилась при виде публики. Но молва о том, что безродный генерал и Император хватали друг друга за вороты мундиров ходила ещё с год по всем войскам.       Подчинённые полковника тем временем вовсю снимали покрывало с танков и артиллерии, проезжавших дальше вглубь города. — Какие будут приказания? — настроился Штрейс на серьёзный лад, отдавая честь. — Для начала возьмёшь своих людей и отправишься в одно место. Лейтенант Карлиц тебе покажет, — махнул генерал рукой в сторону стоявшего неподалёку молодого человека, которого Штрейс знал ещё со времён первого призыва.       Специальная бронированная машина «альфа «остановилась в задуманной точке, практически равноудалённой ото всех трёх таврийских городов, где по сводкам операторов, должна быть самая лучшая связь со спутником. Киёра планировала сразу же приступить к делу, но, очнувшись от напавшей дремоты, к своему стыду, никак не могла собраться с мыслями. Из чёрного тканевого рюкзака, который ей передал водитель, она взяла большую бежевую накидку и надела её поверх мундира. Водитель и телохранители давно покинули их бронированный автомобиль, чтобы дать ей переодеться, но на самом деле она просто хотела побыть одна. Таврийский головной убор, который она также нашла в рюкзаке и попыталась надеть на себя, странно сидел на голове и она никак не могла заставить его не сдвигаться набок. — Позвольте вам помочь, — вызвался адъютант, уже успевший за это время переодеться в новое бежевое одеяние в другой машине и вернуться на своё место. Киёра опустила руки и позволила ему самому разбираться с этим чудо-убором, который тот так нахваливал. Тавриец аккуратно заправил один верхний слой в другой, потом ещё один, выровняв чудо-убор по голове, а также стал заправлять её волосы под заднюю свободно висевшую часть убора. Киёре казалось, что она смотрит как сквозь сон на его аккуратные и чёткие движения уже слегка окрепших смуглых рук, на которых проступали вены. — Готово, — объявил он, смотря ей прямо в лицо, заправив последний волос. — Теперь я не отличил бы вас от коренной таврийки издалека. — Спасибо, — поблагодарила Киёра потерянно, отвернулась и принялась искать свою рацию в рюкзаке. Затылком она чувствовала, что адъютант продолжает смотреть на неё как-то пристально.       «А она вообще справится? Выглядит не очень-то уверенной», — подумал Рейган, смотря на её нервные движения, которыми она доставала рацию и зацепляла за ухо. Красивая, конечно, особенно в тарубетке, но этого недостаточно, чтобы командовать таким количеством мужчин, коих было явное большинство в армии. Киёра открыла бардачок машины и тут, к своему изумлению, Рейган увидел, как она достаёт оттуда компактный персональный раскладной компьютер. Как же долго он сидел в тюрьме, что компьютеры стали настолько маленькими?! — Это…компьютер? — замялся Рейган, указывая жестом на устройство. Киёра молча кивнула. На чёрном экране заплясали синие квадратики, преобразуясь в разнообразные фигуры. — Иди подыши воздухом, Штриган. Мне нужно подключиться к базе, — сказала она всё ещё сонно. — Не разрешите посмотреть, как вы будете это делать? — попросил он вдруг, даже как-то настойчиво. Всё-таки такой техники он ещё не видел! Было до жути интересно. Киёра посмотрела на него строго, казалось, весь её сон как рукой сняло. — Хочешь увидеть наши секретные данные? Даже не надейся, — захлопнула она маленький компьютер. — Мне повторить приказ? — Никак нет, — по-быстрому вышел Рейган из машины. «С характером», — подумал он, напевая что-то себе под нос. Адъютант принялся рассматривать равнину вокруг: голая и мало знакомая земля, с очень мелкой травой, уходила вдаль на значительное расстояние, где по левую сторону среди утренней лазурной синевы тёмным пятном выделялся город. Он подошёл к охраннику, что нарёк его «тавритчанином», и поинтересовался: — Извините! А где мы вообще находимся? Охранник смерил его оценивающим взглядом, поднёс к губам два пальца так, словно бы держал раскуренную сигарету, и задумчиво втянул в себя воздух. — Скажем так: на пол пути к Хаббе, — сказал он, выдыхая невидимый дым. Рейган не стал интересоваться, отчего тот занят этим воображаемым делом, куда важнее было: что они забыли так далеко от планируемого места атаки? — Зачем мы здесь? — спросил Рейган, отбирая у него невидимую сигарету. — Спроси у своего начальника, — вздохнул тот, и отошёл от Рейгана подальше, «закуривая» заново. Рейган вернулся к машине: Киёра уже вовсю отдавала приказы на их жёстком и грубо звучащем языке, от которого её голос становился, казалось, ещё ниже и грубее. «Совсем другое дело», — подумал Рейган, залезая на своё место подле неё. Взглянув в блёклый белый экран, он увидел не очень отдалённое изображение сверху, будто с вертолёта. Обычная запись, он даже как-то разочаровался. Похоже, в городе горели ангары и какая-то телевизионная вышка, распространяя густой дым большими однородными серыми пятнами на экране. Изображение хоть и было цветным, но далеко не лучшего качества. И если долго смотреть в такой экран — можно перестать что-либо вообще на нём видеть. Рейган поморщился и отвернулся от экрана: вдалеке как раз раздались звуки первых падающих снарядов, и он выглянул в окно, но ничего не увидел. Этот звук был совсем как в тот раз, когда Эсперия атаковала Кренц, заставив его почувствовать лёгкое дежавю. Рейган даже закрыл глаза от удовольствия, пусть это и было глупо, но тут его спокойствие прервал резкий звук, вырвавшийся у командующей изо рта: — Wa qwerty das nainth fierlaang?! * — сказала она по рации с максимально циничной и холодной интонацией. Тут взрывы стали слышны намного сильнее, хотя они и находились так далеко от города. Рейган взглянул на экран и увидел, как по городу стройной шеренгой движутся танки, штук тридцать, а северная часть города полностью покрыта дымом, будто по ней ударили всем имеющимся оружием. Недоумение должно было ярко отразиться на его лице, но командующая даже не посмотрела на него, и продолжала что-то говорить по рации на повышенных тонах. А дыма меньше не становилось. «Это уже слишком», — подумал он, когда танки насквозь протаранили город, оставив после себя вспаханную землю и кровавые дорожки, видные даже с вертолёта. Неужели, Эсперия в самом деле так ужасна, как о них говорят, и в первый раз ему просто показалось? Он взглянул на командующую и попытался найти в ней каплю человечности, которая, как ему казалось, у неё была. Но сейчас он не смог её найти ни в горящих огнём ненависти золотистых глазах ни в жёстких интонациях. Рейган взял одну свою руку в другую за запястье: оставалось только надеяться, что жители в городе пострадали не сильно. Только из-за одного этого раза пока рано делать выводы. Хотя он имел богатый опыт убийства плохих командиров — сидя в тюрьме, Рейган порядком растерял свои навыки. К тому же не хотелось бы убивать женщину. Рейган снова закрыл глаза. Прошло ещё немного времени: взрывы прекратились, командующая сообщила что-то в дополнительную, большую рацию из рюкзака, телохранители вернулись на свои места и закрыли двери машины. Рейган выдохнул: теперь у него точно нет возможности для реализации своих ужасных мыслей. Командующая сняла рацию с головы и откинулась на спинку сидения. — Поехали дальше, — объявила она на церанском. Водитель повернул ключ зажигания, и через секунду они уже мчались дальше по равнине на юг. — Здесь с ними покончено. Ты что-то хочешь мне сказать, солдат? — спросила она Рейгана на таврийском, не открывая глаз. Рейган отпустил своё запястье. — Быстрая миссия, Ваше Превосходительство. Но какой ценой? — спросил он, почти не глядя на неё. — Вот уж точно небольшой, — заявила она уверенно. Рейган сжал руки в кулаках и всё-таки посмотрел на неё. Командующая сидела с закрытыми глазами, откинувшись на спинку сидения, по лбу стекала одинокая капля пота. Рейган всегда желал увидеть, как выглядит командир, не жалеющий ни мирное население ни своих людей. Теперь он знал — беспечно, вот как они выглядят в такие моменты! — Если ты не готов ничем пожертвовать, можно потерять вообще всё. Не согласен со мной? — спросила она устало. — Tuearid**, — тут же сказал, как отрезал Рейган. — При всём уважении, Ваше Превосходительство, я видел, как вы действовали при игре в шахматы с генералом Майером. И сейчас я убеждаюсь в том, что вы придерживаетесь той же безжалостной стратегии на поле боя. Честно говоря, генерал Майер на вашем месте устроил бы меня куда больше.       За последнее можно было и по шапке получить, к чему Рейган, впрочем, был готов. В машине повисла мучительно долгая пауза. — Ты прав, — сказала Киёра сдержанно, в очередной раз удивив его. Она сложила ладони вместе и смотрела перед собой в пустоту. — Генерал Майер опытнее меня. Я бы тоже предпочла видеть его на моём месте. Только вот, будь он главнокомандующим, мы никогда бы не отправились выручать другую страну. Никогда не стали бы рисковать собой, чтобы побеждать Церу на чужой земле, чтобы спасать ваши жизни. Помни об этом, — перевела она уставшие покрасневшие глаза на него.        Речь произвела на Рейгана впечатление. Выходит, весь этот поход — её инициатива? Ему стояло бы быть намного благодарнее…       Командующая отвернулась к своему окну, сильнее закутавшись в абайю, и откинулась головой на спинку, видимо, снова пытаясь вздремнуть. По её скорбному лицу Рейган понял, как сильно расстроил её своими обвинениями. Ему стояло быть гораздо гораздо благодарнее за всё, что она для него сделала, но он был слеп. Он видел только внешний фасад — молодую девушку, дорвавшуюся до власти, которая не соответствовала её возрасту, высокомерную иностранную принцессу, плохого командира, кого угодно, но только не человека. Человека, которому обязан избавлением из плена, обязан жизнью. И теперь не знал, как извиниться.       Выстроенная полукругом длинная артиллерийская линия Мейрика медленно двигалась впереди танковой колонны Хагена в направлении Шейха. Земля вздрагивала. Утреннее солнце засияло в его широко раскрытых от ненависти глазах. Ему бы только дождаться! Его люди также были в ожидании. Как только Роу подаст сигнал, он никого жалеть не будет, и пошла она к чёрту со своей избирательностью! Мейрик гладил пальцем красную кнопку от их самого мощного оружия, за которое решил отвечать самолично. Колонна всё приближалась к городу. Вдруг воздух завибрировал: над ними пролетело пять истребителей-бомбардировщиков подчинённых Райана Гибсона, которые быстро обогнали их и сразу выстрелили по «тем самым» целям в городе, да так, что было слышно отсюда их слаженность ударов. «Позер», — подумал вдруг Мейрик. «Начинайте», — раздался наконец из рации голос Роу. Солнце снова попало в глаз Мейрику, он прищурился, повернулся к подчинённым и грозно объявил: — Огонь! Артиллерия ударила изо всех орудий по искусственной преграде у въезда в город: десятку рядов баррикад противотанкового типа. — Ещё! Ещё! Разбейте все видимые цели! — командовал Мейрик, внимательно в бинокль на то, что творилось впереди. За одними рядами баррикад стояли другие, и как будто вовсе не кончались. Всё-таки Цера подготовилась. — Я сделаю ещё один проход, — пообещал он, обследуя местность. Сосредоточив взгляд на нескольких домах левее въезда, так подозрительно близко стоявших друг к другу, Мейрик подумал, что это было скорее одно цельное ограждение. — Воздух, вижу странный объект из пяти каменных домов на одиннадцать часов. Подтвердите статус объекта, — передал он наблюдателям с вертолёта. — Земля, неизвестный объект. С южной стороны домов вижу танки противника. — Благодарю, — процедил Мейрик и отключил связь. Кровь закипела в его жилах. Мейрик нажал на красную кнопку, и из его орудия с самым длинным стволом вылетел снаряд, моментально разнёсший преграду так, что в неизвестном объекте оказалась огромная дыра. Из дыры хлынули вражеские танки им навстречу. — Всё, отступайте, — приказала Роу. Но Мейрику было мало. Он приказал своим людям направить орудия на появившегося противника, пока танковая колонна, разделившись, обходила их с флангов навстречу городу, где был уже практически расчищенный вход. Мейрик уничтожал и взрывал, взрывал и уничтожал, его глаза были дикими, движения, которыми он мотивировал подчинённых, возбуждёнными, но в его сердце было всё также пусто. И кто бы мог подумать, что они были ему настолько дороги? Тоби, Доминик, Гордон… Всего лишь три пустоголовых, что вечно выпивали ночью, думая, что их никто не засечет, раз уж они стали старшими офицерами, однажды предложившие ему присоединиться, и с тех пор вечно подшучивавшими над тем, как ему сносит голову от алкоголя. Солнце полностью поднялось над горизонтом, окончательно ослепив его своим сиянием. Как же ему хотелось снова их увидеть! Мейрик выпустил последний оставшийся снаряд из этой обоймы — равнина, раскинувшаяся перед городом, и усыпанная металлоломом, вспыхнула и загорелась. Те из врагов, кто ещё мог уехать обратно в город, давно направились на юг. А этот огонь, это пламя, боль и разрушение — это всё его! Ему хотелось зайти в него, упасть на колени и зарыдать от бессилия, но он сжал руки в кулаки и просто продолжал смотреть на это бушующее пламя. — Прекрасная работа, — коротко поблагодарила Роу, — Но впредь давай без самодеятельности. Доверяю тебе этот город. Мейрик впился рукой в свою плотную бежевую штанину. «Да будь ты проклята!», — подумал он.       Мощный бронированный танк Гая и Хагена двигался в середине колонны, идеально прикрытый со всех сторон. Как только они прорвались к городу, разрушив последние баррикады, уже ничего не стояло на их пути: жители в разноцветных лёгких одеждах просто разбегались в ужасе при виде их танковой колонны в несколько рядов, а церанцы были явно к такому не готовы, отправляя вперёд белоформенную пехоту с автоматами, которая недолго отстреливалась и убегала вслед за жителями. Кому-то повезло больше, кому-то меньше — Гаю было всё равно. Широкие песчаные улицы были по краям заставлены прилавками с разнообразными блестящими и бархатными шелками и с всевозможными свежими фруктами: жёлтыми, синими, красными, причудливых форм. Всё выглядело довольно дорого и привлекательно — для кого-нибудь, но только не для Гая: к такому он привык с детства, хоть это и не приносило ему особенной радости. Ничто материальное вообще не могло его впечатлить.       Они быстро проехали мимо всего этого многообразия цветов и не доходящих до них запахов, и отправились дальше к центру города, где располагался огромных размеров фонтан, служивший здесь своего рода достопримечательностью, хотя из него лилось отнюдь не вино, а самая обычная вода. Тут их стройным рядам пришлось разделиться, чтобы обогнуть эту досадливую преграду. Но и дальше их не ждало никаких препятствий. Гаю так понравился этот шум дребезжащих гусениц по песчаному «полу» и ощущение движения в общем строю, как будто он был его частью… Которой он и хотел быть и не хотел. — Я же говорила не лететь напролом, или ты забыл?! — недовольно спросила Киёра по рации. — Хочешь сказать, я должен отступать, когда противник убегает, сверкая пятками? — спросил Гай, усмехаясь, и отключил связь. Иногда она говорила такую бессмыслицу, в самом деле! Он приказал остальным ещё сильнее прибавить темп и за десять минут они уже прошерстили весь этот жалкий городишко, так что пыль ещё долго стелилась позади них! Его временный напарник, командир танковой части, довольно улыбался всю дорогу, из-за чего Гай подумал, что тот с ним согласен. Бледные механик, наводчик и заряжающий тоже смотрели на него с каким-то благоговением. Лишь когда они приблизились к южной границе города, за которой виднелась просторная синеватая равнина, их ожидало некоторое сопротивление в виде нескольких танков и артиллерийских орудий. Гай подал знак к замедлению.       Белые танки с флагом Церы — чёрным перевёрнутым треугольником, пустым внутри, и дополнительными линиями, визуально добавляющими объём фигуре — виднелись среди домов из добротного красного кирпича на все сто восемьдесять градусов вокруг центра эсперийского построения, о чём сообщил бледнолицый наводчик. «А ты не дурак», — подумал Гай о церанском командире, устроившем ему такую подлость. Интересно, как скоро он выслушает пламенную тираду Киёры о том, что он последний идиот? — И что будем делать? — спросил он напарника, чуть задирая бритый подбородок, чтобы не выглядеть недостаточно высокомерным. Хаген Ольсен потёр руки, грузно поднялся с места и поменялся с механиком-водителем. — Поедем по прямой, — объявил он уверенно. Ещё через двадцать минут они прорвались к выходу из города, изрядно попортив землю гусеницами, и выбив церанцев из их же оккупированного города. Гай был впечатлён своим напарником, который не только был хорошим командиром, но и невероятным механиком-водителем, а может и мог бы заменить любого члена экипажа.       Однако танков противника оказалось гораздо меньше, чем было сначала. Гай связался с «воздухом», и те передали, что половина танков противника обогнула город с западной стороны и направилась в сторону Кренца. «Генералу Гибсону поручено остановить их», — эта фраза пульсировала у него в голове, словно мигрень. Снова слава достанется не ему! А какому-то простолюдину. Как он пропустил такую крупную рыбу! Гай нахмурился. Ну уж возвращаться-то он не собирается. — Ну что, мы едем дальше? — спросил он недовольно у Киёры. — Да. В Хаббу. Я присоединюсь к вам в точке YI. Выезжайте сейчас, — сказала она на удивление спокойно.       Сухопутные войска двинулись дальше на юго-восток, вглубь Таврии. Церанские наблюдатели были уже тут как тут: благодаря искусственной дымовой завесе они спрятали самолёты неподалёку от Шейха и следили за всем сверху.       «Похоже, рыбка захватила нашу наживку», — довольно подумал Джеймс, церанский генерал, что прибыл из столицы не так давно. В этот убогий край бывшей Таврии! Бескрайняя пустыня, песок, сухость и ветер! Почти ничего не изменилось с тех пор, как он пять лет назад помогал захватывать эту землю. Конечно, в столице говорили, что это освобождение страны-соседа от внутренних распрей на религиозной почве, которые не кончатся никогда. Но уж он-то, Джеймс Миллер, не был дураком, и отлично понимал, что его государство просто пользуется неспокойной обстановкой в стране смуглолицых. Однако, он был не против: ведь те сами виноваты в том, что так легко раскололись на части и позволили наброситься на себя Цере! Он всегда будет на стороне сильных. Итак, в его распоряжении были лучшие войска из столицы, его верные подчинённые, и новые виды оружия, которые даже не снились Эсперии. Разведка доложила ему, что нынче Эсперией командует женщина. Сначала Джеймс долго смеялся, но потом подумал, что ему всё равно: как бы ни был слаб противник, он не будет идти на уступки и размажет его так, как тот и заслуживает. Он сделал приманку, отправив немного войск в Шейх, чтобы занять чем-то противника, а сам нацелился на поставки оружия и войск, идущие через Вирму. С этими крысёнышами, на всё готовыми ради денег, ему ещё предстоит большой разговор! — Подразделение «Бета» успешно обошло противника! — сообщили ему подчинённые. Джеймс посмотрел в небольшой, но очень чёткий цветной экран, и потёр руки. — Отлично. Отправьте туда самолёты под прикрытием. Начнём, как только основные силы подъедут к западной стороне Кренца, — приказал он. Этот идиот Цюрих не придумал ничего лучше, чем использовать вовсю оружие массового поражения, и всё равно проиграл! Джеймс с удовольствием потанцует на его костях, когда доберётся до Кренца. А потом выпьет, да. Всё, что плохо лежит на складах, а если что — у него всегда с собой есть фляжка. — Противник замечен в двух километрах от границы города. Общая протяжённость порядка трёх километров. Ваши приказания? — доложил Гилберту генерал-полковник Райан Гибсон, получивший в свою очередь информацию от дежурного пилота. Гилберт и сам поглядывал в оптический бинокль с окон последнего этажа Станции: танки выстраивались в массивные шеренги вокруг всей западной стороны Кренца, за ними виднелись пешие войска, а с юга подходили танки и артиллерия. «Хотят сразу взять нас в кольцо?», — усмехнулся про себя Гилберт. Подобные уловки он видел множество раз. — Ничего не предпринимать. Пусть пройдут в город, — отдал он приказ. «И пожалеют об этом», — пронеслось у него в мыслях. Три дня и ночи подготовки к этому бою не прошли даром, и теперь всё было готово по высшему разряду: жители по первой команде спустились в городские подземные укрытия, часть войск была хорошо спрятана внутри города, а часть выставлена на передовую, так, чтобы создать у врага впечатление, будто это и есть все силы. Гилберт был благодарен случаю: ведь когда ты полностью занят делом, нет времени думать о том, что тебя гложет, и по ночам спится спокойнее, пусть и всего пару часов. «Ещё один день без тебя», — подумал он, вспоминая ту единственную, что была способна полностью перекрасить его чёрную жизнь, и потушил остаток сигареты, третьей за утро. «Не слишком ли много вы курите, сэр?», — спросил однажды Штрейс, когда они были наедине в его прокуренном кабинете. Гилберт усмехнулся, вспомнив об этом и глядя на приближающиеся ряды танков. Сейчас начнётся потеха. А его ещё что-то держит в этом мире! — Отступайте, как только они заедут за первые дома, — приказал он по рации заместителю танковой части.