Лакримоза

      …Штрейс открыл глаза и тут же закрыл их обратно: воздух всё ещё был горяч. Головой он понимал, что скорее всего сильно обожжён, но кожей пока не чувствовал ничего. Как и руками и ногами. Все звуки также словно пропали.       Каким-то образом ему удалось перевернутся на спину. Он лежал на чём-то мягком, не на земле… И от этой мысли к горлу подкатывало. Он снова открыл глаза: чёрное от дыма непроглядное небо. Запах гари бил в ноздри. Но он снова не мог пошевелиться, будто в мозгу что-то отключили. Мог только смотреть, как чёрное небо пронзают белые полосы от самолётов и дышать через силу.       _________________________       Гилберт, подвигаемый телохранителем, добрался до третьего этажа Станции. Несмотря на заверения ответственного майора, «свободным выходом» ниже и не пахло: интенсивные бои продолжались, барабаня по перепонкам пулеметными рядами и новыми взрывами. Радовало одно: внезапно загорелся свет на табло лифта, и одновременно появился свет в коридорах.       Гилберт тут же жестом указал на лифт, наклоняясь в ту сторону. Его чутьё подсказывало, что при свете исход боя может перемениться стремительно. Телохранитель понял его и они направились в сторону спасительного лифта. — Заходим вдвоём, — приказал Гилберт, чувствуя, что и дальше не пройдёт один. Да и вообще он считал, что лишние жертвы ни к чему. Телохранитель кивнул в знак согласия.       Лифт, поднимаясь, уже проехал первый этаж, как вдруг церанцы прорвались: шаги со второго этажа стремительно приближались. Телохранитель запустил ручную бомбу вниз по лестнице, и судя по тому, как раздались пронзительные крики противника, она сработала чётко. Лифт подошёл и благодушно открыл свои двери в стороны. Без лишних слов, телохранитель толкнул генерала внутрь, к дальнему углу, так что тот принял полусидячее полулежачее положение, быстро нажал кнопку подземного этажа и закрытия дверей, напоследок сверкнув на него пронзительными глазами. Гилберт всё понял. Прежде, чем окончательно закрылись двери лифта, прозвучала канонада выстрелов, а алая кровь тонкой струйкой проникла внутрь двери, забрызгав его с головы до ног, будто рассекая пополам.       Лифт безукоризненно поехал вниз. Но времени на жалость не оставалось. Гилберт нашёл за пазухой оставшуюся рабочую рацию. — Не подпускайте никого к лифтам! — прокричал он в неё, едва успев настроить. Но было поздно: лифт остановился на первом этаже. Гилберт от злости ударил рукой по боковой стене лифта.       Трясущейся рукой приготовил свою винтовку. Внутрь ввалились раненые свои: Гилберт моментально узнал их по чёрным волосам и вовремя не выстрелил. Следом попытался пролезть церанец, но его подстрелил кто-то сзади, и его тело повисло в закрывающихся дверях лифта. Гилберт поднялся и ударом приклада выбил его наружу. Перед глазами всё поплыло, он попятился задом и локтём нажал кнопку закрытия дверей. Упал на копчик на пол. Лифт тронулся.       «О, Господи», — подумал он, приложив руку к звенящей голове, под тихие стоны раненых спускаясь всё глубже в холодный подземный проход. _________________________       Лукас Стигс со своими войсками планомерно двигался по Брахме на юг. Церанцы заметили их слишком поздно — он отправил сапёрский отряд вперёд заранее, вместе с разведкой, под видом местных. К тому моменту, когда те были бы готовы встречать их ответным огнём, всё уже было готово к подрыву церанского пункта защиты. Белое здание, очевидно выделяющееся среди брахмасских городских серых зданий своим блеском, уже давно было под их прицелом.       Брахма ему не нравилась — слишком жарко, как и у всех этих южных соседей. Свет слепил глаза, когда он с подчинёнными передвигались в задних рядах танковых войск, а ладони потели от жары. Стоял самый разгар дня, когда раздались первые взрывы в небе, и он дал сигнал к атаке. __________________________       Гилберт зациклил лифт на подземном этаже, обложив винтовками дверь так, что она не могла больше закрыться. Уложил раненых рядками на холодную землю на бок, на случай, если им всё же повезёт. В чём он, конечно, сильно сомневался. Отдал самому живчику свою флягу с водой, а сам присел у стены каменного прохода. Наверное стояло заняться своей головой. Он оторвал кусок от своей штанины, обнажив худосочную волосатую ногу, и повязал получившийся лоскут вокруг головы, затянув посильнее. Глаза полезли на лоб, но через пару минут стало полегче. Снова взявшись за рацию, он попытался связаться с воздухом или другими подразделениями, но не смог поймать сигнала. «Проклятье», — подумал он. Вряд ли в этом влажном тёмном подземелье он сможет продержаться до утра в сознании, так что надежда оставалась только на подчинённых, которые были в более трезвом уме. __________________________       Райан Гибсон отдавал себе полный отсчёт. Генерал перестал выходить на связь, значит, могло статься и так, что теперь он главный по званию и по ответственности. Нужно было уходить дальше от опасности, но противник не оставил бы его в покое просто так. Увернувшись от очередной атаки, Райан всё решил. — Я отлечу к пункту «Зет». А вы прижмите их к окраине. Я подам сигнал в отступлению, — вынужден был отдать он приказ. — Есть! — прокричали подчинённые, и Райан с тяжёлым сердцем развернул нос к восточной стороне города. — Приём, — раздалось вдруг в его наушниках. Райан с удивлением узнал голос столичного генерал-лейтенанта. — Не удивляйся, — опередил он его. — Всё по задумке генерала. Мы уже приближаемся вплотную к противнику по территории Брахмы. Сейчас самое время вам помочь нам, чтобы добить Церу с двух сторону. — Я тебя предельно понял, Лукас, — ответил Райан, на ходу разворачивая самолёт обратно. — В курсе, что Майер не отвечает? — Знаю. Всё в наших с тобой руках. ___________________       Когда чёрный дым от подрыва завода постепенно стал рассеиваться, Штрейс смог увидеть скромно проглядывающее сквозь него голубое небо. Чистое и ясное. Природа благоволила этому месту. А что они сделали с этим краем, вместе с церанцами?       Он закашлялся от раздирающего лёгкие дыма, через силу вспоминая, как двигаться. Упираясь руками в поддатливые тела павших товарищей, каким-то образом смог сесть.       Сквозь стелящуюся серую пелену вокруг завода он увидел, как противник, облачённый в приметную белую форму, движется в их направлении.       Внезапно он понял, что и через искусно приготовленный ров, церанцы уже могли бы перебраться. Сколько же времени прошло со взрыва? Сколько он уже тут лежал?              Закостенелыми пальцами он вцепился в спины лежащих под ним сослуживцев. «Вставайте», — мысленно молил он их, но те, как и следовало ожидать, не отвечали. Тогда Штрейс принялся шарить руками вокруг себя и нашёл торчащую твердь винтовки. Вытащил её перед собой и воспользовался ей как тростью. Лишь когда он оторвал пятую точку и постоял так с минуту, Штрейс понял, как его ноги горят огнём.       Жуткая боль от ожогов заставила его повалится вперёд на четвереньки.       Штрейс задрожал зубами, сжимая винтовку, словно своё спасение. Почему больше никто не поднимается? Неужели он один спасся? Но ведь им ещё держать здесь оборону! «Кому, нам?», — судорожно обернулся он на лежащие нестройными рядами тела в тёмно-серой форме «рабочих». Если бы они только успели отбежать подальше! Если бы только опередили врага… Если бы только распознали шпиона раньше…       Бесконечное чувство вины грызло его. Штрейс и подумать не мог, что кто-то в его рядах захочет примкнуть к врагу. «Будь ты проклят, Карлиц ***! Будь ты проклят, Штрейс Браун, который не уследил за старым другом!», — подумал он, и, слёзы, смывая сажу с его лица, текли по щекам от боли. _________________       Майор сухопутных войск, долженствующий защищать южную сторону города, рассчитывал на небольшую передышку, после того, как они успешно отбили атаку и взяли в плен несколько церанских офицеров. Однако, генерал приказал ему поспешить на помощь полковнику Брауну. «Ну, делать нечего», — решил он, делая единственный глоток воды, и снова обратился к своим ближайшим подчинённым, те как раз собрались в их маленькой местной базе в блиндаже. — Теперь задание следующее, — начал он, когда все собрались в круг… _________________ — Сколько у вас лётных единиц? — спрашивал Райан Гибсон, осторожно подлетая в сторону бушующей воздушной схватки. — Десять могу передать тебе. Отправить сейчас? — Отправляй немедленно, — согласился Райан. Ладони вспотели держать руль столько времени, но в добавок что-то стало капать за шиворот. «Отвратительная жара», — подумал он, украдкой обтирая шею.       Собрав под своё командование новый состав, Райан предложил ту же стратегию, что и всегда — выносить шустрых церанских пилотов по одному. — Положитесь на нас! — пообещали вновь прибывшие по связи. Сил у них сейчас было больше, чем у его потрёпанной команды — это он явно почувствовал.       …Спустя каких-то полчаса ещё два вражеских пилота были повержены, а двое других оттеснены от границы города. Райан узнал по серийному номер на боку самолёт, который сделал окончательный удар по Станции, и решил преследовать его до победного, даже ценой своей жизни. Так ему осточертело видеть, как падают его товарищи, и от мысли, что даже генерала он не уберёг от одного пронырливого пилота ему сводило скулы болью.       Ветер дул со стороны Брахмы и отлетев от города в западном направлении солдаты удивились тому, каким резко чистым стал воздух.       Одного пилота они всё же смогли упустить: гад смог спрятаться за облаками. Однако самого главного интереса своего преследования Райан не упускал из виду ни на секунду. Он с двумя подчинёнными уже готовы были добить злосчастный самолёт, как вдруг их атаковали сверху.       Отвлекшись на новую проблему, Райан отлетел правее от своего противника, у которого похоже кончились и снаряды и топливо, судя по тому, как он никак не препятствовал его пути. А на его пути, точнее под ним, тень от самолёта ложилась на какую-то необычайно ровную поверхность… Догадавшись, что песок не мог так лежать, Райан объявил по рации и подчинённым, и товарищу Лукасу:        — Координаты предположительно секретной вражеской базы: 31', 50' ', 98", 05" "!       И прежде, чем из-под абсолютно ровного «песка» открылись огромные прозрачные створки и показались системы ПВО, Райан поспешил убраться подальше от найденной базы.       Выпущенные снаряды вражеского ПВО были уничтожены системой самонаводящихся ракет, запущенных с замыкающей части войска Лукаса Стигса. _______________________       Белая церанская база от подрывов фундамента взлетела на воздух так быстро, что любой бы засомневался в её реальной функциональности, а Лукас уж подавно. «За кого вы меня держите?», — подумал он, когда ему доложили об сверх успешной атаке на вражескую базу.       Он уже стал переживать, не было ли это отвлекающим манёвром, чтобы зайти к ним с тыла в столицу, но с границы не было никаких новостей. Учитель не выходил на связь, так что Лукас решил связаться с начальником лётной части.       — Я тебя предельно понял, Лукас, — заверил его тот.              Лукас приказал продолжить движение на юг. «Ведь это точно не всё, что вы из себя представляете?», — подумал он.       Солнце планомерно стало снижаться, окрашивая Брахму в розовые оттенки, когда их снова стали атаковать издалека. Заработали ПТО и пулемёты, полетели ракетные снаряды, но место отправления никак не получалось установить. Лукас приказал остановить движение. Завязалась битва техники, в которой никто не мог одержать верх, но Эсперия с каждой минутой всё больше уступала.       «Знать бы, откуда они атакуют», — думал Лукас, перебирая пальцами по руке. Если так продолжится и дальше, им останется только отступить и как-то заманить противника пойти за собой.       И тут, словно прочитав его мысли, в рации заговорил Райан: — Координаты предположительно секретной вражеской базы: 31', 50' ', 98", 05" "!       Лукас моментально понял, какой ценой могли достаться его товарищу эти сведения, и приказал немедленно выпустить самонаводящиеся ракеты в указанные координаты. _______________________       Штрейс таки смог встать на ноги, когда увидел всё ближе подступающие войска в белой форме в нескольких километрах от завода. Больше он не оборачивался на душераздирающее зрелище позади себя. «Пусть даже я один, до последнего не сдамся!», — подумал он, твёрдо сжимая в руке винтовку. Лабиринт улиц Кренца, служивший ему своего рода прикрытием, постепенно заполнялся белыми фигурами. Изображение перед глазами размывалось прозрачной дымкой, а в кармане лежали пара боевых гранат…       Штрейс прильнул к обломанной стене соседнего от завода здания, затаившись для засады. Ноги сводило от сидячей позы, но он держал на прицеле дыру в стене, мимо которой должна была пройти пехота Церы.       И он ждал из последних сил, когда просвет между тёмными бетонными стенами закроется вражеским телом. Секунды длились вечность…       Как вдруг свет в его укрытии полностью исчез, и Штрейс выстрелил на поражение. Другие солдаты, похоже, просто продолжили путь, свет сменялся тьмой, как монохромная лента, и Штрейс стрелял, пытаясь попасть как в можно большее количество. Но его как будто не замечали. Не следовало никаких ответных выстрелов, а через какое-то время вражеские солдаты словно стали идти в обратном направлении.       «Неужели наше подкрепление?», — не верил своему счастью Штрейс. Он всё равно продолжал подстреливать противника, и тут в его укрытие залетела свето-шумовая граната. Штрейс прикрыл глаза, но это не помогло: световая волна ослепила его даже сквозь веки, а воздушная волна толкнула головой к бетонной стене, и все звуки и краски исчезли…