***
Игрейн первое время скакала на похищенной лошадке, можно сказать, наугад, но быстро поняла, что надо остановиться и… И что дальше? Она ведь, дурашка, даже направления у этой «сестрицы» Грейс не спросила, и как теперь быть, не знала. Ей было совестно перед девушкой, у которой она украла лошадь, неловко было при мысли о том, что Хант уже мог заволноваться о ней, но какая-то неумолимая сила влекла её прочь от дома. Оставалось только понять, куда же, собственно, направить покорное животное под собой. Она ненадолго закрыла глаза, чтоб успокоиться и привести мысли в порядок, а открыв их, ещё раз огляделась по сторонам, и вдруг начала… понимать «мысли» леса. Лесу было известно всё, что происходило в нём едва ли не от самого того момента, когда появились на этом месте ростки первых деревьев, а уж о том, куда ушли совсем недавно двое когтистых молодых мужчин, — и подавно. Вспорхнула ли с ветки пугливая пичужка, проскакала ли по по сучьям деловитая белка, дунул ли ветерок — всё давало подсказки Игрейн, всё указывало, куда ей следует двинуться, чтобы снова увидеть Виктора. А для чего? Для того ли, чтоб каким-то образом спасти от непонятной, но — она точно знала — неминуемой беды или затем, чтоб рассказать ему, что вдруг вспомнила очень много всего? Даже, пожалуй что, слишком много…***
Джейми довольно долго ждал Виктора на условленном месте, внимательно присматривался, принюхивался, но вот уже солнце село, а от брата не было ни слуху ни духу. В то, что Вик мог заблудиться в лесу, даже в незнакомом, верилось с большим трудом. В то, что он решил прогуляться, не предупредив, — в общем-то, тоже. А это означало лишь одно — с ним что-то случилось. Решив не ждать до утра, Джеймс натёр лицо и кисти рук соком болотной мяты, чтоб не кусали ночные кровососы, и отправился искать старшего брата. Пошёл вдоль горных склонов к востоку и уже где-то мили через две набрёл на первый след Виктора. В том месте пахло им и ещё глухарём, а вокруг по земле были разбросаны перья и пух — по всему видать, Вик разжился тут дичью. Вот только пошёл после этого почему-то не на запад, навстречу Джейми, а дальше на восток и слегка на север. Обычно следы босых когтистых ног читались отчётливо, но теперь было уже темно, и пришлось возложить все надежды на чуткость носа. Впрочем, в чём Джеймс Хоулетт никогда не сомневался, так это в собственном обонянии. Не подвело оно и на этот раз. Не подвело, но удивило, потому что у небольшого малинника возле невысокой скалы за деревьями он почуял не только запахи брата и его добычи, но и ещё множество, разобрать которые толком не удалось, однако что-то в них сильно настораживало. Все они как будто напоминали не людей и не животных, а… Джейми не успел додумать эту мысль, как вдруг выделил среди всех этих незримых следов тот, который довольно часто приходилось ощущать — так пахла кровь Виктора. Несмотря на бессмертие братьев, Джеймс всё же забеспокоился. — Вик? — негромко позвал он, зная, что если Крид где-то неподалёку, то и это он услышит — слух у обоих был столь же отменным, сколь и нюх. Однако вокруг по-прежнему была тишина, нарушаемая лишь полётом сов да вознёй ежей в подлеске. И только когтистый юноша собрался пройти дальше вдоль скалы, куда вели странные запахи, как увидал перед собой человеческий силуэт. Он понял бы, что это не Виктор, даже если б незнакомец не держал в руках какой-то непонятный, неярко светящий без огня фонарик. Человек был ниже ростом, прямее и мягче в своих формах, и если б не мужская одежда на нём, то Джеймс подумал бы, что это женщина. Но золотисто-рыжие волосы, чуть сиявшие в свете фонаря, были острижены довольно коротко — примерно так же, как и у самого Джеймса, а выражение молодого и довольно красивого лица не имело в себе, казалось, ничего от женской кротости или игривости, манящей мягкости взгляда. И всё же… фигуру стоящий перед ним человек явно имел не мужскую, да и пах женщиной. Мелькнувшая мысль сразу засела в голове, и под её влиянием, не иначе, стали всё чётче и чётче прорисовываться в этом странном облике девичьи черты: хоть и крепкие, но всё же не мужские ноги с плавной линией бёдер, не слишком пышная, но вполне округлая грудь, волевой, но более мягкий, чем мог бы быть у парня, и чистый, без признаков волосяной поросли, подбородок. По всему выходило, что на Джейми сейчас глядела девушка лет пятнадцати, слегка курносая и больше похожая на юношу, но сомневаться в её половой принадлежности всё же не приходилось. — Здравствуйте, мисс, — слегка поклонившись, заговорил Джеймс, немного смущённый под взором девицы. — Я ищу здесь своего брата… — Здравствуй, Джеймс, — не дав ему договорить, резко, но вполне доброжелательно поздоровалась незнакомка, откуда-то знавшая его по имени, но по-настоящему она обескуражила парня тогда, когда обнажила когти… Два длинных и тонких костяных клинка показались из сжатого правого кулака: один между большим и средним пальцами, а второй — между безымянным и мизинцем. Звериный инстинкт заставил Джейми проделать то же самое, но спокойствие во всём облике девушки уняло возбуждение в крови. — Это в знак приветствия, Джеймс. Всего лишь приветствие между эм-два, — сдержанно усмехнулась она и добавила. — Добро пожаловать! Юный Хоулетт ровным счётом ничего не понимал во всём, что делала и говорила ему странная, похожая на него самого девчонка, да и вообще откуда могла взяться в принципе. Поэтому он в нетерпении повторил то, что хотел узнать. — Простите, мисс, я не знаю, кто вы и куда меня приглашаете, но я ищу здесь брата. Его кровь пролилась тут. Возможно, вы что-то видели или слышали… — Твой эм-один, если ты о нём, жив, и находится там, где ему место, — тон девушки стал холоднее, но она по-прежнему говорила вежливо и спокойно. — Но если ты хочешь узнать больше, то иди за мной. Создатель Эссекс всё объяснит тебе. — Эссекс? — переспросил Джейми, окончательно запутавшись во всём. — Кто это? — Это наш общий создатель, Джеймс. Уверяю, ты будешь рад встрече с ним.***
Виктору, хоть его и будил время от времени чей-то очень знакомый кашель и возня под боком, под конец всё же привиделся очень необычный и приятный сон: будто он стал каким-то огромным чудо-зверем и бежал, легко сигая через русла рек и целые рощи. Да что там — он в самое небо взлетал, охотясь за хвостатыми звёздами, а на спине его сидела, крепко ухватившись за холку, Игрейн, отчего-то полуголая и простоволосая, точно ведьма, и Виктору хотелось нести её дальше и выше. И он нёс. И мимо них с невообразимой быстротой проносились дни и ночи, зимы и вёсны. И будто он, громадный зверь, и она, разудалая лесная ведьма, были чем-то единым, неделимым. И ощущало себя это целое совершенно счастливым, нечеловечески… А что же было дальше, то Вик узнать не успел — его разбудила Щепка. Как он понял, было пора вставать. Девчонка забрала из-под его бока тёплый свёрток из сюртука и полусонного Шустрика в нём, и Виктору даже стало как-то жаль расставаться с мальчишкой, пусть даже ненадолго. Однако с другого боку к парню, как оказалось, тоже кто-то примостился, и, моргнув спросонья, Виктор с удивлением обнаружил возле себя девочку лет пяти. Поражённый такой своей популярностью у местной детворы, Крид всё же решил никого не гнать от себя, пока не мешают — как ни крути, а такое внимание льстило. Да и кто его знает, может, удастся заполучить тут влияние и без драк? И вообще, Виктор вдруг осознал — хоть чувство это и было для него совсем непривычным, — что общество малышни, особенно такой вот, похожей на него самого в детстве, ему приятно. Дохал всю ночь, как он узнал, оглядев стаю, белобрысый мальчишка лет восьми. Как и сам Виктор когда-то, как Джейми… Это явно объединяло всех когтистых, но никаких определённых выводов из этого сделать пока что не получалось. Подойдя к бадейке с тухловатой водой, он смочил руки и лицо. Хотелось есть, но когда он отошёл от бадьи, то увидел, что все быстро и молча куда-то уходят. Он дёрнулся было последовать за ними, но Хрипатый ощерился на него и тявкнул: — Тебя, Саблезубый, выпускать не велено. Сиди здесь — Щепка принесёт тебе еды. Наверное, будь Виктор в родной стихии — на свободе, в лесу, где всё давно понятно и изведано, — то он, без всякого сомнения, сразу придумал бы, чем ответить, но створ двери перед самым его носом сомкнулся, и ничего не оставалось, кроме как в ожидании неизвестно чего, зажав нос, утолить жажду да поискать отхожее место.***
Джейми так и не удалось сомкнуть глаз, хотя он и устал за целый день и вечер в поисках — сперва следов неведомых похитителей, а потом внезапно пропавшего брата. Но как ни утомился он, всё же не смог успокоиться. Девица с когтями, похожими на его собственные, обескуражила и заинтриговала его, а потом привела в какую-то пещеру и там заперла непонятно где — в подобии большой тёмной залы. Тут были гладкие, невесть из чего сложенные стены без окон, нечто вроде стола и нескольких кресел вокруг него. Ничего более не найдя наощупь и отчаявшись понять что-либо, Джеймс обессиленно плюхнулся в одно из кресел и смежил веки, однако до его чуткого слуха постоянно что-то долетало: какое-то странное гудение и потрескивание, исходящее, казалось, от самих стен, потолка и пола. Ни на шебаршение мышей или жуков-древоточцев, ни на звук огня в камине, ни на что-либо ещё знакомое это не походило. Слишком постоянной и неизменной была вибрация, слишком чуждой и непонятной. Да и мысли мешались одна с другой, как никогда бессовестно и оживлённо играя в чехарду. И больше всего тревожился он из-за Виктора. Очевидно, что тот тоже был где-то здесь, в этой чудной пещере, но почему их заперли порознь — вот вопрос! Так бедный Джейми и просидел, сам не ведая сколько времени, голодный, в пустом, лишённом жизни помещении. И с сердцем, которое сжало в тиски недобрым предчувствием.***
Кажется, в какой-то момент Джеймсу всё же удалось немного задремать, потому что он не заметил, как вдруг оказался в помещении не один. Как и через что вошли в залу люди, с помощью чего и когда зажгли в ней свет, он тоже не понял, но перед ним теперь стояли двое: немного знакомая уже Кароль и худой мужчина средних лет. При неярком, точно в пасмурный день, свете можно было получше разглядеть девушку с её мальчишечьими золотисто-рыжими вихрами, милой россыпью веснушек на округлом курносом лице, светло-зелёными глазами и формами, которые столь хорошо прорисовывались под мужской одеждой. Можно было б поразглядывать и её спутника. Однако не для того явился сюда Джеймс Хоулетт — для другого. — Прошу меня простить… сэр, мисс… но я хочу знать, где мой брат. Я хочу его видеть! — резко — до головокружения — встав, начал было юноша, но незнакомый мужчина властным жестом прервал его. — Здравствуй, мой милый Джеймс, — заговорил он ровным и довольно приятным голосом. — Не горячись и не спеши, позволь рассказать тебе всё по порядку.