В смятении

Было уже около полуночи, но Ванцзи все никак не мог заснуть. Он лежал с закрытыми глазами и надеялся, что заставит себя погрузиться в сон, но не выходило. Юноша старался изо всех сил не смотреть в сторону брата. Сичэнь, даже лежа на полу, даже во сне выглядел безупречно. Он словно небожитель, спустившийся на эту грешную землю, окутанную пороком. Не может быть, чтобы такое прекрасное создание было старшим братом Лань Чжаня. Он просто не мог в это поверить. То, как он смотрел на него украдкой на занятиях и собраниях, то, как отчаянно желал ласки и прикосновений, было ни чем иным как омерзительными мыслями, они отравляли Ванцзи, он чувствовал как разлагался изнутри. Нет. Ни в коем случае это не должно коснуться Цзеу-Цзюня. Но, находясь так близко, А-Чжань не мог остановить себя от хотя бы одного взгляда на Лань Хуаня. Ведь ничего не случится, если он только посмотрит? Правда ведь? Брат лежит неподвижно, словно мертвец, только легкий румянец, виднеющийся на щеках, благодаря лунному свету, и тихое дыхание выдают, что это все же живой человек. Губы слегка приоткрыты, прядь волос небрежно упала на лоб, пальцы рук сомкнуты. Ванцзи не может остановиться, раз за разом он проводит взглядом по лицу, шее, кистям брата. Всплывает воспоминание о недавнем сне, о других, что снились ранее. Второй человек в его видениях… он знает кто это был. Страшно. Но одновременно с этим так хорошо. Прокручивая в голове ощущения от прикосновений Сичэня, его взгляда… кажется, что сновидения накладываются на реальную жизнь. Вот брат играет на гуцине, вот нежно обнимает, вот нащупывает пульс, а теперь целует… Лань Хуань поворачивает голову и открывает глаза. Лунный свет падает прямо на его лицо. Взгляд его немного несобранный, сонный. А-Чжань застывает, не в силах пошевелиться. К горлу подступает ком, а в груди зарождается паника. — Почему ты не спишь?- старший брат слегка приподнимается на локтях. Ванцзи молчит. Он просто не может вымолвить даже слова. Ему остается только пытаться отвести взгляд от пронзительных глаз напротив. Цзеу-Цзюнь встает с пола и садится на постель, беря кисть юноши, ощупывая пульс. — Тебя что-то тревожит?- спрашивает он, отпуская руку. — Н-нет,- еле выговаривает Лань Чжань. Лань Сичэнь пристально смотрит на брата, который старается натянуть на себя одеяло так, будто хочет скрыться в нем, как в мешочке цянькунь*. — Почему ты закрываешься от меня? Ты ведь можешь все мне рассказать,- А-Хуань касается плеча юноши, слегка оглаживая и удивляясь тому, что он не отстраняется. Он мог бы этого не делать. Он все бы отдал, чтобы не поддаться тому минутному порыву. Но Ванцзи хочет большего, чем простого прикосновения к плечу. Он сто раз еще пожалеет об этом. Будет корить себя, наложит на себя все возможные наказания, но это будет потом. Сейчас же он резко приближается к человеку, сидящему напротив, и целует. Это кажется сном, и как бы ему не хотелось чтоб это было так. Но, все же, настоящие, живые и такие теплые губы брата не могут сравниться ни с чем. Эти пару секунд длятся вечность. Сичэнь не отвечает на поцелуй. Он медленно отстраняется. Лань Чжань снова смотрит в родные глаза, ища в них омерзение, разочарование и презрение, но не находит. В ответ он видит лишь легкое удивление и… и тот взгляд из своего сна, который никогда прежде не видел. — Ударьте же меня!- просит он, голос Второго нефрита охрип. — Прошу…,- он опускает голову и впервые за долгое время плачет. — Ванцзи…,- Лань Хуань обеими руками приподнимает подбородок А-Чжаня и впивается в его уста. — Б-брат,- последний в недоумении отстраняется. Что происходит? — Тише,- только и отвечает Цзеу-Цзюнь, притягивая к себе юношу, продолжая целовать. В какой-то момент поцелуями покрываются не только губы Ванцзи, но и подбородок, шея. Он все еще прибывает в оцепенении, не совершая ни единого движения, словно каменная статуя. Он закрывает глаза. Внутри него какая-то невообразимая скорбь и боль борются с кипящими чувствами и желанием. В какой-то момент побеждают последнии, и он с неистовой страстью отвечает на все ласки брата. Прижимаясь к нему, желая стать одним целым, слиться воедино. Руки, неподконтрольные разуму, оглаживают столь желанное тело, а губы целуют каждый цунь** кожи. Оба Нефрита словно в забытье наслаждаются друг другом. Где-то далеко остались правила, запреты. Сейчас, в эту ночь, они могут позволить себе нарушить их. Мешочек цянькунь*- это мешочек, способный вместить больше, чем кажется. Цунь**- китайская мера длины, равная 3,2 см (в древности 2,4-2,7 см).