В смятении

Лань Ванцзи устало опустил голову. Он сидел рядом с домиком, некогда принадлежавшем его матери. Юноша, словно статуя, замер на долгое время, даже волосы, обрамляющие лицо, не шевелил ветер. Почему так? Его мучал этот вопрос еще с четырнадцати лет, когда он впервые почувствовал влечение к брату. Это были чувства иной природы, неведомые мальчику. С каждым месяцем, с прошествием одного года, другого все накалялось. Видеть Лань Сичэня ежедневно и лгать ему так откровенно было не выносимо. Ложь — это ведь не только заведомо неправдивые слова, но и сокрытие истины, притворство. Но как носить маску перед тем, кто знает тебя с самого рождения? Как спокойно врать, не думая о последствиях? Лань Ванцзи не мог. И не потому, что правила, высеченные на камне запрещали это, а потому как смотреть в ясные глаза брата и без зазрения совести играть роль — невозможно. Ему оставалось только одно — отдалиться. Это, казалось, было единственным верным решением. Да, было больно не видеться с единственным близким человеком неделями, но зато не было лжи, которая успела пропитать дух Второго Нефрита. Любое общение с братом было недопустимо. Больше года он старался разрушить их связь. В какой-то момент показалось, что даже получилось. Сичэнь не понимал такой перемены, он все пытался узнать о том, что же произошло. Но поняв, что его действия бессмысленны, что не приносят желаемого результата, просто сдался. И вот, спустя долгие и мучительные месяцы Лань Чжань подумал, что все чувства утихли. Наконец он мог спокойно наблюдать за братом, разговаривать с ним. Но продлилось это недолго. Уже спустя пару сезонов наступившая идиллия была нарушена. Сны. Раньше Ванцзи они не снились. Теперь же, почти каждую ночь, видения представали перед ним как наяву. То он оказывался в глухом лесу, откуда не было выхода, то он тонул в водоеме, то его пожирала тьма. И каждый раз, где-то за деревьями, где-то на поверхности воды, где-то искоркой света появлялся силуэт человека. Его никак нельзя было разглядеть, но единственное, чего хотел А-Чжань — это протянуть руки и схватиться за неведомую фигуру в поисках спасения. Уже не только во снах, но и во время бодрствования видения посещали его. Стоило ему прикрыть глаза для медитации и образы возникали в голове, словно мысли ему не подчинялись. Его физическое и духовное состояние находилось на грани, он изо всех сил сдерживал себя, но страх взял свое. С той злополучной ночи прошло пять дней. Скоро брат вернется. Как ему оправдаться? Лань Хуань поступил как всегда благородно, но что он почувствует, когда сново увидит младшего брата? Нельзя этого допустить. Нельзя! Последнее время Ванцзи все обдумывал идею, пришедшую ему в очередную ночь, когда он снова не смог заснуть. Уединение. Уйти и не возвращаться. Именно так поступил их отец. Он наказал себя за брак с их матерью и убийство наставника, Лань Чжань же накажет себя за порочную связь с братом. — Я так и думал, что ты будешь здесь,- Ванцзи услышал знакомый голос позади себя и его тело словно окатила ледяная волна. Он повернул голову и резко вскочил на ноги, которые еле удерживали его. Сичэнь держал в руках сяо. Он подошел ближе к младшему брату и опустил голову. Нужные слова сложно было подобрать. — Ванцзи…- на выдохе произнес Цзеу-Цзюнь, — Я надеюсь, ты сможешь простить меня,- он хотел дотронуться до плеча безмолвного собеседника, но тот отпрянул от него, как от огня. — Простить…- повторил за ним Лань Чжань, продолжая стеклянным взглядом смотреть на брата. — Нет, нет, ты не сможешь, конечно,- Лань Хуань отвернулся и взялся за голову, — Что же я сделал?- он обращался к самому себе. Второй нефрит теперь не был похож на неподвижное изваяние — он им стал. И хотя в глубине души он чувствовал как разжигалось пламя, на лице не отображалась ни одна эмоция. — Пойми, я не хотел этого делать,- снова заговорил с ним Сичэнь, поворачиваясь, и с беспокойством вглядываясь в каменное лицо. — Я знаю, что должен заботиться о тебе, оберегать, как глава Ордена и твой брат. Я знаю, как непросто тебе бывает, ты помогаешь мне во всем, не жалеешь сил на тренировки, являешься лучшим учеником клана. Ты не представляешь, как я благодарен тебе за усердие, с которым берешься за каждое дело,- он все же аккуратно взял Ванцзи за плечи, опуская голову, не в силах смотреть на него, — Мы рано лишились родителей, дядя, хоть и пытался нам заменить их… Я ведь все понимаю, мне следовало проявлять больше участия, но ты так отдалился от меня. Я воспользовался тобой. Тебе не хватало любви, а я так извратил ее,- Лань Хуань поднял взгляд на брата. — Любви,- тихо произнес А-Чжань, по каменному лицу потекла слеза. Он вырвался из рук брата и зашагал прочь.