В смятении

Голова словно раскалывалась, и только чудесным образом ей удавалось оставаться целой. Ванцзи попытался подняться, но в глазах мгновенно потемнело и он вновь упал на кровать. Юноша попытался вспомнить вчерашний вечер, но не мог. Все было как в тумане, только небольшие отрывки воспоминаний, которые не увязывались между собой. Он огляделся. Головная боль накрыла с новой силой. Это была комната брата. Сначала он даже и не понял, ведь цзинши не сильно отличалась аскетичным убранством. Мысли все никак не хотели собраться в единое целое. Сильнее сосредоточившись, Лань Чжань смог воссоздать некоторые моменты вчерашнего дня. После разговора с братом он не мог найти себе места, бродя без цели по всей резиденции Гусу Лань. В груди все сжималось, стоило вспомнить лицо и слова Сичэня. Он не знал, что его ранило сильнее, сам он, с его отвратительным желанием, или же осознание того, что брат винит себя, не понимая истинного положения вещей. Оказавшись вдали от жилых построек, Ванцзи остановился возле небольшого мостика, переброшенного через бурную реку. Так, в каком-то тихом оцепенении и страхе он простоял долгое время, пока его уединение не потревожил шум в кустах. Инстинктивно схватившись за Бичэнь, он прошел по направлению к звуку. Листья зашевелились снова и на тропу выкатился человек. Лань Чжань подошел ближе и с нескрываемым презрением осмотрел адепта. Тот был чуть младше него самого, его белые одежды испачкались, а лента перекосилась. Его взгляд встретился со взглядом Второго Нефрита. От шока он чуть не провалил попытку подняться на ноги, но, оказавшись вновь на своих двоих, заложил руки за спину и поклонился вовсе не подобающим образом. — Второй молодой господин Лань,- выпалил он и осекся. — Что у тебя там?- прожигая ледяным взглядом, спросил Ванцзи. — Н-ничего,- заикаясь от страха, сказал ученик. — То, что ты прячешь за спиной!- четко выговорил Лань Чжань, выставляя вперед руку. — Прошу, простите меня, простите,- на глазах у юноши проступили слезы и он сдался, протягивая еще закрытый кувшин вина господину. Ванцзи принял в руки «Улыбку Императора» и осмотрел ее, адепт еще не успел выпить, но, все же, пронес алкоголь на территорию Облачных глубин. — Уходи,- твердо сказал он ученику, и тот, с позволенной скоростью, удалился. Что-то заставило Лань Чжаня открыть кувшин и вдохнуть запах вина, которого он никогда не пробовал. Он возвратился к мостику, разглядывая надпись на емкости. Недолго думая он поднес «Улыбку Императора» к губам и отпил. Вкус показался ему ужасным, но никакого действия алкоголь на него не оказал. Сделав еще порядка трех-четырех глотков он отбросил кувшин с недопитым напитком и сел на деревянный мостик. В какой-то момент все погрузилось во тьму. Дальше он ничего не помнил. Ванцзи наконец смог встать. Сичэня нигде не было. Показалось, что его отбросило на шесть дней назад, когда брат уехал в Цинхэ, так же оставив его в своей комнате. Дрожь прошлась по всему телу. Только не это. Он не мог снова бросить его, оставив наедине со всем произошедшем. Посмотрев на свое отражение в зеркале, Лань Чжань ужаснулся. На голове не оказалось ни единой заколки, только лента аккуратно обвивала голову, что не соответствовало небрежно раскинутым волосам. Вместо ханьфу, в котором он себя помнил, на нем были только нижние одежды, а верхнего одеяния нигде поблизости не наблюдалось. — Проснулся?- послышался голос брата за спиной. Лань Чжань как раз занимался поиском своего белого ханьфу. Он который раз за это утро вздрогнул, и, не найдя себе места, остался стоять посреди комнаты, потупив взгляд. Хотелось провалиться сквозь землю. — Твои верхние одежды испачкались, их скоро постирают, я принес из твоей комнаты вот это,- Лань Хуань, как ни в чем не бывало, протянул сверток из ткани. — Спасибо,- Ванцзи принял голубое одеяние дрожащими руками, прижимая его к себе, желая прикрыться. Цзеу-Цзюнь прошел к полкам, которые были заставлены книгами, и взял одну, раскрывая ее. Лань Чжань отошел за ширму и быстро оделся. Он еще какое-то время постоял за своим «укрытием», но ему, все же, пришлось выйти. Он опустил взгляд, приглаживая складки на ткани. — Как ты себя чувствуешь?- Сичэнь посмотрел на брата. — Я не помню, что произошло…- еле слышно проговорил он. — Ты правда не помнишь?- Лань Хуань застыл в удивлении. — Я что-то сделал?- уши Ванцзи покраснели. — Смотря, что ты имеешь в виду,- старший брат улыбнулся и подошел ближе. — Например… ты занялся проектированием высокой башни, но, к несчастью, модель была разрушена. А-Чжань посмотрел на него с каким-то пугающим непониманием. — Неудивительно, ведь она была из камней,- закончил Сичэнь и вздохнул. Уши Второго Нефрита покраснели еще сильнее. — Простите,- это было не самое страшное, что он ожидал услышать. — За что ты просишь прощения?- несмотря на то, что голос главы Лань был как всегда мягок, сейчас в нем чувствовалась легкая неподдельная строгость. — За то…что доставил проблем,- внизу руки сложились лодочкой, как для поклона. — А точнее? — Я нарушил сто пятьдесят четвертое правило Ордена, запрещающее употреблять алкоголь, а также тысяча четыреста двадцать восьмое, запрещающее находиться вне своей комнаты в ночное время, без серьёзных на то обстоятельств, девяносто восьмое, запрещающее находиться в ненадлежащем виде перед другими адептами, и… восемьсот тринадцатое… непристойное поведение,- хоть голова не переставала болеть, ясность сознания вернулась к Лань Чжаню. — Хорошо,- Сичэнь удовлетворено кивнул и вновь улыбнулся. — Дядя знает?- осторожно спросил юноша. —Нет, я не стал его беспокоить, у него и так много забот,- Лань Хуань слегка поправил выбившиеся из под ленты волосы брата. — Но я надеюсь, что такого больше не повторится. Пообещай мне. —Я обещаю,- твердо сказал Ванцзи, подняв голову, усилием воли, заставляя себя смотреть в глаза Сичэня. — Я хочу верить тебе,- сказал Цзеу-Цзюнь, отворачиваясь. — Брат,- Лань Чжань схватил его за рукав, но быстро отдернул руку. — Да? — Я никогда не разочарую вас! — Я знаю,- Лань Хуань ободряюще погладил его по плечу, - Обращайся ко мне на «ты», пожалуйста. Сичэнь поставил книгу на место, и взял другую, открыв, погрузившись в чтение. Спустя непродолжительное время он услышал тихое всхлипывание. Он повернул голову, отвлекаясь. На краю кровати сидел Ванцзи, закрывая лицо руками. Он плакал. — А-Чжань,- закрыв книгу, подошел к нему Лань Хуань. — Я ничтожество,- повторял в слезах юноша, чуть покачиваясь. — Тише, тише, что ты такое говоришь? Я тоже нарушал правила, их более трех тысяч, как тут не нарушить? Ты не ничтожество, не смей говорить такое,- Сичэнь присел коленями на циновку, пытаясь вглядеться в лицо младшего брата. Он не мог его успокоить, тело Ванцзи содрогалось от почти беззвучного рыдания. Лань Хуань взял кисти юноши в свои руки, отодвигая их от лица. Глаза были мокрые, а с щек скатывались слезы. Он никогда не видел А-Чжаня в таком состоянии. — Я люблю тебя, слышишь? Ты не ничтожество!- с этими словами Сичэнь обхватил голову брата ладонями, выпуская безвольно упавшие кисти рук. Он медленно подвинулся, притягивая Ванцзи к себе, и слегка прикоснулся своими губами к искусанным до крови губам юноши. Последний застыл, словно каменная статуя, не решаясь вздохнуть. Первый Нефрит с легкой настойчивостью провел языком по солоноватым устам А-Чжаня, раскрывая их шире. Почувствовав, как легкие наполняет дыхание старшего брата, голова закружилась. Ванцзи осторожно ответил на поцелуй.