Неотвратимость влечения

Воскресные утра давно стали привычным временем их встреч. Только они вдвоем. Никого больше. На самом деле, ему было даже не важно, где встречаться: как правило, ему было все равно, что это будет за место. Гораздо важнее для него было, когда встречаться. Драко обожал утро. Раннее утро было для него временем, когда ночь переставала иметь над ним власть, и он мог спокойно заниматься обычными делами в относительной тишине и покое. Утро было тем временем, когда ужасы ночи отступали. Утро было его шансом хотя бы на короткое время оставить прошлое позади – до тех пор, пока неизбежно не наступал рассвет, принося с собой тяготы нового дня. И вот он смотрел, как к ним приближается симпатичная брюнетка с заказанным ими несколько минут назад дымящимся кофейником. Она несколько раз скосила взгляд на Драко, и он заметил, что румянец у нее на щеках стал еще ярче, когда она потянулась к его чашке. Это была именно та официантка, которая все время пыталась втянуть его в разговор. Та, что часто пялилась на него из-за стойки, вероятно, прикидывая, насколько он высокий. Драко был уверен, что однажды она даже косилась на его левую руку, выглядывая, есть ли там обручальное кольцо. – Спасибо, – негромко сказал он девушке, когда та поставила перед ним чашку, наполнив ее. Официантка лучезарно улыбнулась и отошла от стола, заставив спутницу Драко с немым огорчением покачать головой. – Что? – Драко небрежно пожал плечами. Хотя его мало волновало, что думает Пэнси. Она вечно была чем-то недовольна и, как правило, вымещала это на нем. – Ее зовут Гвен, ей двадцать четыре и, судя по всему, она Скорпион, – невозмутимо заявила Паркинсон. – Она любит K-pop и по вечерам обычно свободна. Драко нахмурился. Пэнси вздохнула. – Я знаю всё это, потому что эта девушка за последние месяцы постоянно засыпала тебя всевозможными намеками, а ты их все проморгал. Теперь вздохнул уже Драко. Только не это. Опять. – Пэнси, ты же знаешь, что я… – Драко, – Пэнси сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться. – То, что я тебе сейчас скажу, будет исходить из самого доброго уголка моего сердца, – она вперила в него взгляд, и он понял, что его ждет нравоучительная лекция. – Ради бога, прошу тебя, хотя бы попытайся наладить хоть какие-нибудь более-менее добрые отношения с кем-нибудь, помимо меня! Господи… этим утром она точно собралась выклевать ему весь мозг. – Опять ты за свое, – Драко покачал головой и сделал глоток. – Придумай что-то новое, Пэнси, эта пластинка уже заезжена. Паркинсон скрестила руки на груди: похоже, она злилась даже больше, чем Драко изначально думал. – Преодолей этот барьер, Драко, – она вздохнула. – Тебе просто нужно… – Пэнси, отвали, ладно? – прорычал он: она начала действовать ему на нервы. Пэнси просто не могла иначе… она постоянно давила на него. – Я взрослый человек, – взглянув ей прямо в глаза, он не удержался от колкости. – Нам больше не шестнадцать, дорогая моя, мне больше не нужно, чтобы ты спасала меня от самого себя. Пэнси раздраженно втянула щеки и начала постукивать ложечкой по блюдцу – явный признак того, что он задел ее за живое, а ведь еще даже не было девяти утра. Не говоря ни слова, она достала из кармана небольшой пузырек, наполненный фиолетовой жидкостью с завихрениями, и поставила перед ним на стол. Драко вздохнул. – Я уже говорил, что не желаю быть твоей подопытной свинкой, – он с подозрением оглядел Паркинсон. – Даже ради твоего исследования. В ответ она просто фыркнула и подвинула пузырек ближе к его чашке. – Это не для исследования, Драко, – сказала она, сцепив руки перед собой на столе. – Это поможет тебе уснуть. Если мы разберемся с твоими кошмарами, тогда и со всем остальным будет легче справиться. Что-то темное всколыхнулось у него в душе. Язвительный механизм защиты, который заставил его откинуться на спинку стула, словно в попытке отодвинуться от пузырька подальше. Пэнси не следовало совать нос в его дела… с этим он мог справиться сам. – Я ведь уже говорил… – А я отказываюсь слушать твои жалкие оправдания! Ты ведь делаешь хуже самому себе, Драко, – серьезно сказала Пэнси с задумчивым выражением лица. – Я не говорю, что это зелье станет для тебя ключом к ответам на все вопросы, но оно точно поможет с кошмарами. Ты уже слишком долго от них страдаешь. – Ну да... – прорычал он, ощущая себя словно под давлением. – Может быть, мне просто нужно многое искупить. Он знал, что она подстрекает его, и ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал, что уже близок к тому, чтобы сорваться. Похоже, Пэнси этим утром решила надавить на все больные места одновременно. Может быть, даже намеренно. Она знала, что у него похмелье и специально цепляла его. Вероятно, она и впрямь хотела посмотреть, как он психанет. – Боюсь, что дерьмовый режим сна и постоянные кошмары являются неотъемлемой частью моей проблемы, дорогая. Я уже привык к ним. Они часть меня. Он был прав. И доказательством являлись те сны, что снились ему в короткие промежутки ночи, когда ему удавалось заснуть: тьма, боль, ярость, крики… Драко заметно скривился, понимая, что Пэнси сейчас это видит. Повисло молчание, и Паркинсон просто, не скрываясь, смотрела на него с ничего не выражающим лицом. – Все опять из-за нее, не так ли? – просто спросила она. Ледяного взгляда, что Драко бросил на нее в ответ, хватило бы, чтобы заморозить целое озеро. Не стоило сейчас поднимать эту тему. Даже в лучшие времена вряд ли нужно было это обсуждать, а уж сегодня тем более нет. – Ты ведь и сам знаешь: она думает, что ты избегаешь ее, – на этот раз голос Пэнси прозвучал мягче, но Драко понимал, что она всего лишь пытается найти правильную точку, чтобы нанести удар побольнее. – А иногда мне кажется, что она сама намеренно избегает тебя, чтобы не сидеть в неловком молчании, которое нападает на тебя каждый раз, когда она оказывается рядом. Драко ощутил, как внутри поднимается горечь. Потому что всякий раз, когда она оказывалась рядом с ним где-либо в общественных местах, он едва сдерживался, чтобы не ляпнуть нечто еще более ужасное, чем все его кошмары вместе взятые. Пэнси не была дурой. Она прекрасно видела всё это. Однако она никогда раньше не поднимала эту тему, оставляя его вариться в собственных мрачных размышлениях, пока он сидел рядом с друзьями и пытался вести себя как нормальный человек. Да какой же из него нормальный человек, если он едва мог решиться поднять на нее взгляд, опасаясь, что его мозг взорвется от ужасных мыслей, которые, к несчастью, были правдой. «Сидишь тут рядом с ней, словно возомнил, будто ничем ей не обязан… Ты просто наблюдал, как она молит о пощаде... Сидишь и смотришь, как она пьет вино, как будто ты вообще достоин находиться рядом с ней. Ты видел мольбу у нее на лице и ничего не сделал... Ты, черт тебя побери, для нее ничто. Ты дерьмо у нее под ногами, которое нужно срочно стряхнуть с ботинок… Ты ничего не сделал...» Да. Да, Пэнси была права. Потому что, если он не думал о ней, тогда она приходила к нему во сне. В кошмарах, которые продолжались всю ночь. Которые наводили его совсем на другие мысли... И это было уже чересчур. Это было опасно. Слишком опасно. Слишком недостойно. Это должно было прекратиться. Воспоминания никуда не исчезнут... – Может, у нее есть веская причина избегать меня, – все, что смог выдавить из себя Драко, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. – Она ведь не враг самой себе. – Очень сомневаюсь, что ты прав, – к удивлению Драко, Пэнси улыбнулась одними уголками губ. – Ты не монстр, хоть и пытаешься себя в этом убедить. И мы все знаем это, Драко… Перестань замыкаться в себе, – она снова подвинула пузырек с зельем поближе к нему. Драко уставился на него, наблюдая за лиловыми переливами внутри стекла. Это было сродни тому, чтобы наблюдать за лава лампой: оказывало на него успокаивающий эффект. – Просто попробуй хотя бы раз, – голос Пэнси был едва ли громче шепота. – Всего лишь раз, и, если не поможет, мы больше не вернемся к этой теме. Драко поднял бровь и увидел, как она прикусила губу, с надеждой глядя на него. – У меня уже есть зелье сна без сновидений, Пэнс… – Эликсир поможет заменить твои кошмары хорошими снами, – улыбнулась она. – Он предназначен для того, чтобы настроить мышление на позитивный лад, изменить его, а не просто заблокировать весь негатив. Драко не отрывал взгляд от переливов зелья. – Он называется «Сомниум»… и я надеюсь протестировать его и еще несколько других зелий, которые мы получили из Румынии. Драко молчал несколько минут. Все это время Пэнси наблюдала за выражением его лица. Что могло случиться плохого, если он примет зелье? На самом деле, ничего хуже его кошмаров уже и быть не могло: он просыпался от них по ночам, сердце колотилось в груди, а простыня прилипала к коже. «Ты заслужил эти кошмары. Они должны напоминать тебе, что ты недостоин находиться рядом с ней. Не смей даже и думать прыгнуть выше головы. Не смей даже и думать, что она может стать твоей... » Он был недостаточно храбр… Недостаточно силен духом… Он не смог помочь… В нем было мало добра… Он и вовсе не был добрым. Драко сомневался, что во всем мире существует зелье, которое смогло бы заставить его взглянуть на себя по-другому в той ситуации. Ничто не смогло бы унять чувство вины за ту ночь. Ничто не смогло бы помочь ему заслужить прощение, которого – он был уверен – он никогда не получит. И ничто не смогло бы убедить его, что он достоин даже ее дружбы, не говоря уже обо всем остальном. Но… в конце концов, что он потеряет? Да, эти кошмары служили ему напоминанием, но, черт возьми, он слишком устал. Его вымотала эта борьба между подсознанием и реальностью, отчего уже пошатнулось его психическое здоровье. Он устал от того, что во сне его преследовало собственное прошлое. Ведь все эти кошмары были лишь верхушкой айсберга. Внутри него бурлили темные, порочные, ужасные мысли, которые, в конечном счете, и погубят его. И именно они и являлись его настоящей проблемой. Именно с ними он не мог справиться. Так что один маленький пузырек со снотворным, которое якобы должно было заставить утихнуть его чувство вины, явно хуже не сделает. – Всего один раз? – наконец спросил Драко и понял, что его рука уже сама потянулась к пузырьку, стоящему рядом с блюдцем. – Если не поможет, я больше не буду доставать тебя с этим зельем. Драко тяжело вздохнул, сдаваясь. Может быть, он согласился, потому что Паркинсон взяла его измором. Или, может быть, он просто смертельно устал, и потому уступил, ощущая облегчение от мысли, что, возможно, нашлось средство, которое ему поможет. – Выпей его сегодня вместе с любым напитком перед сном, – Пэнси встала из-за стола и начала надевать пальто. – Это поможет тебе отдохнуть перед вашей с Поттером работой. Драко бросил на нее понимающий взгляд. – Беспокоишься о душевном здоровье Поттера, пока он со мной на работе, Пэнс? – Малфой усмехнулся, когда она, поправив берет, показала ему средний палец. – Уверен, он будет рад узнать об этом. – Также, как и Гермиона будет рада узнать, что ты теперь перестанешь вести себя, как истеричка, каждый раз, когда вы будете оказываться с ней в одной комнате, – Пэнси подняла бровь. Туше, Паркинсон. Туше. Уже повернувшись, чтобы уйти, она оглянулась и посмотрела на Драко. – И кстати, она явно не в твоем вкусе, – сказала она с хитрой усмешкой и, подмигнув, кивком указала на стойку. Драко допил кофе и увидел, что симпатичная брюнетка снова краем глаза косится на него. К сожалению, она его совсем не интересовала и вряд ли когда-либо заинтересует. – С чего ты взяла? – с усмешкой спросил он Пэнси. – Потому что эта девушка не она, – уверенно отозвалась Паркинсон. – Даже я внезапно стала не в твоем вкусе, как только ты осознал, почему так сильно ее ненавидел. А затем Пэнси повернулась и вышла из кофейни, оставив Драко наедине с его мрачными мыслями. И пока он сидел там, стоящий возле чашки пузырек с фиолетовой жидкостью, казалось, так и манил его. Возможно, Пэнси была права. Может быть, где-то во тьме и впрямь скрывается добро. Может быть, это станет для него новым началом.