Неотвратимость влечения

25 декабря 1994 года. Он прислонился к стене неподалеку от двери. У него не было намерения сбежать: скорее, он хотел спрятаться от тех идиотов, которые будут достаточно глупы, чтобы подойти к нему с фальшивой улыбкой и пожелать счастливого Рождества. А настроение у него было отвратительным. И Крэбб с Гойлом тоже пусть катятся подальше. Мимо него проходили веселые ученики, разглядывая украшенный Большой зал, и их радостный гомон эхом отражался от стен. По такому особому случаю в зале установили ледяные скульптуры и даже пригласили музыкальную группу. Святочный бал. Что за дурацкое тупейшее название празднества во время дурацкого тупейшего турнира. Наверняка «святому» Поттеру придется по душе повышенное внимание к своей персоне. «Святой» Поттер и его поклонники. Толпа подлиз, которые дружили с ним и поддерживали только из-за дурацкого шрама на его тупой башке. Драко фыркнул, скрестив руки на груди и опершись спиной о стену. Еще никогда не случалось такого, чтобы в стенах Хогвартса он буквально чувствовал себя невидимкой, как было в этом году. Многие стали фанатеть от Диггори или Поттера, и Малфой остался в тени… хоть и делал все возможное, чтобы этого не случилось. В основном устраивал подлянки Поттеру, – просто потому что мог. И невероятно кайфовал от этого. Каждый раз. – Так вот ты где! Пэнси всегда было слышно издалека. Однако на этот раз ее еще и сложно было развидеть – из-за вычурного безобразия, которое было на ней. И вдобавок ко всему платье было розовым. Сюрприз, мать его, сюрприз! – Я тебя повсюду искала! – воскликнула она, расталкивая всех на пути к нему и игнорируя косые взгляды и возмущения. – Крам со своими появится тут через минуту, а еще ходят слухи, что платье у Флер такое короткое, что едва доходит до середины бедра… Что ж… если уж Пэнси так говорит… Драко позволил ей подтащить себя поближе к дверям в зал, где уже собралась небольшая толпа, ожидающая появления чемпионов. В воздухе, похоже, витала нервозность, и Малфою показалось это странным. Ведь это всего лишь ученики, принимающие участие в турнире. Они, черт возьми, не какие-то там знаменитости. – Кого Крам пригласил на бал? – прошептала Пэнси Дафне, когда они с Драко подошли и встали прямо за ней. – Я не знаю, – прошептала Дафна в ответ, коротко кивнув Малфою в знак приветствия. – Так и не смогла ничего выведать. Но ей лучше оказаться красивее меня, иначе к концу вечера он глаз от меня оторвать не сможет! Малфой усмехнулся. – Ну, конечно. То, что он посмотрит на тебя, еще не означает, что он сразу влюбится, – Драко равнодушно покачал головой. – Вероятность этого стремится к нулю, и я надеюсь, что ты осознаешь это, Даф. – А почему бы ему и не влюбиться? – возмутилась Дафна, бросив на Драко игривый взгляд. – Между прочим, я на третьем месте в рейтинге красоток в этом учебном году! – И кто же тебе это сказал? – поинтересовался Драко с самодовольной ухмылкой. – Теодор, – отрезала она. – Он составил список. Ну, конечно, кто же еще, как не Теодор, мать его, Нотт? Тот самый Теодор Нотт, который как-то ляпнул Миллисенте Булстроуд, что у нее бедра, как у загонщицы, за что она его чуть не убила. Полнейший идиот. – Смотри! – Пэнси судорожно вздохнула, и Драко почувствовал, как она потянула его за руку сквозь толпу возбужденных учеников. – Ну разве она не красотка! Это платье на ней просто произведение искусства… Драко ощутил, как в нем поднимается волна разочарования при виде Флер Делакур в платье в пол – ведь Пэнси обещала легкую обнаженку. И он лишь только поэтому позволил протащить себя сквозь толпу – чтобы оказаться в первых рядах и вдоволь поглазеть. Следующим в зал вошел Поттер с какой-то из близняшек Патил. Он выглядел так, словно не хотел тут находиться. Прекрасно. Он вообще не заслужил всего этого, поэтому при виде его дискомфорта у Драко похорошело на душе. За Поттером появился Диггори под руку с Чжоу Чанг, которая выглядела прекрасно. Ее волосы напомнили Драко о Пэнси. Которая в этот самый момент бросала на Чанг злобные взгляды и с отвращением разглядывала ее парадную мантию. Пэнси Паркинсон всегда была завистливой. Хотя Драко никогда бы не подумал, что она из тех девушек, кому может нравиться Диггори. Он вообще не ее типаж – слишком уж слюнтяй. Обычно Пэнси предпочитала мужчин, которые могли ее завести и заставить жаждать большего… Разве его не должно было бесить и обижать, что Пэнси заглядывается на других парней? Он не раз задумывался об этом, когда ловил ее на том, что она глазеет на мальчиков, а потом косится на него, чтобы посмотреть на его реакцию. А у него ни разу внутри ничего не всколыхнулось. – О, как ему идет эта мантия… – начала было Пэнси, но, не договорив, ахнула и схватила Драко за руку, притягивая ближе. Ее глаза не отрывались от кого-то, кто как раз скрылся за фигурой Виктора Крама, одетого в красное. – Это же… Драко почувствовал, как толпа вокруг заволновалась и зашепталась, вытягивая шеи, чтобы рассмотреть спутницу Виктора. Которая, судя по реакции людей, была довольно неожиданным выбором для легендарного болгарского игрока в квиддич. – Что это вообще за цвет такой? – фыркнула Пэнси: ее настроение явно испортилось от разворачивающегося перед ними зрелища. – И держу пари, она убила целый день, чтобы распутать то крысиное гнездо на голове, которое она зовет волосами… Наверняка она просто замаскировала всё магией. Первым признаком зависти Пэнси было то, что она сразу же нападала, нападала, нападала. Крам с партнершей приблизились, и теперь от Драко с Пэнси их отделяло всего около шести футов. И именно тогда он увидел ее. Пэнси была права: это был странный цвет, и Малфой не смог его идентифицировать. Но платье словно струилось, скользя по полу с каждым ее движением. Подняв глаза и увидев ее улыбку, Драко ощутил, как в нем поднимается раздражение. Ее зубы выглядели иначе: не так, как выглядели после его заклинания. Она их поправила. Как же он ее, черт возьми, ненавидел! Ненавидел ее саму и ее дурацкие волосы. Терпеть ее не мог просто за то, что такая всезнайка вообще существует, как терпеть не мог Поттера. Его выбешивало то, что она улыбалась, и люди улыбались ей в ответ. И раздражало то, как улыбался ей Поттер, а все девочки вокруг завидовали. Завидовали? Зачем им вообще ей завидовать? Подумаешь, Гермиона-грязнокровка-Грейнджер всего-навсего напялила на себя платье, а ее волосы не выглядели так, словно ее протащили по кустам, а она тормозила головой. Экая невидаль. Все равно она так и осталась занозой в заднице, которая считает, будто она умнее всех остальных. С него хватит. Драко повернулся, чтобы уйти и не видеть больше этого спектакля, и случайно задел плечом как раз проходящего мимо них Крама. Тот обернулся и смерил Малфоя взглядом – как и его спутница, тоже покосившаяся на Драко. Однако Крам быстро отвернулся, очевидно, решив, что Малфой не стоит того, чтобы начинать какой-то спор. Чего нельзя было сказать о грязнокровке, которая продолжала таращиться уже после того, как Виктор отвернулся. Ее возмущенный взгляд был полон презрения: она явно считала, что Малфой толкнул Крама намеренно. И даже когда Драко презрительно ухмыльнулся ей, она не отвернулась. Проходя мимо, она продолжала пялиться, повернув голову, и Малфой осознал, что никогда еще не видел ее так близко. Он заметил, что у нее, оказывается, веснушками были усыпаны щеки и нос – отвратительно. Карие глаза – мерзко. Изогнутая верхняя губа – просто жуть. – Никогда еще не видела, чтобы ты столько времени смотрел на девушку, – Пэнси внезапно вклинилась в его мысленный монолог, обняв его рукой за талию и положив голову ему на плечо. – И на меня в том числе. – Я не пялился на нее, – огрызнулся Драко, небрежно обнимая ее за плечи и уводя подальше от дверей – к огромному круглому столу, где он заметил Блейза, болтающего со своей спутницей. – А я этого и не говорила, – прошептала Пэнси ему на ухо и, чмокнув в щеку, ущипнула за бок. – Я сказала, что ты на нее смотрел. Это две большие разницы. Драко приложил все усилия, чтобы не обращать внимания на провокации Паркинсон. *** – Должно быть, она весит меньше, чем кажется, раз он так легко поднимает ее на руки и крутит… – Шутишь что ли? Видела, какие у него мышцы на руках? Да он мог бы одной левой поднять целую толпу первокурсников! – Нет, я это к тому, что она миниатюрная, но не совсем тощая, правда? Драко, пытаясь отключиться от дурацкой болтовни девчонок за столом, решил пересесть к Тео и Блейзу, которых тоже достала та чушь, что несли их спутницы. Однако внезапно разговор принял совсем другое направление, заставив Малфоя прислушаться. – Ну, я бы тоже не сказала, что она была толстой, – задумчиво проговорила Дафна помешивая тыквенный сок у себя в кубке. – Просто ее тело начинает меняться, приобретает другие формы, только и всего. – Но ты же видела, как она весь вечер висла на руке у Крама? – спросила Пэнси, раздраженно фыркнув. – Ни у кого не было даже малейшего шанса приблизиться к нему: такое ощущение, что ее пришили к нему хирургическим путем! Драко поднял бровь, глядя на Пэнси, которая покосилась на него в ответ и пожала плечами. Вряд ли она на самом деле собиралась привлечь внимание болгарского «Бон-Бона». Скорее, она, как и девчонки, просто пускала слюни на знаменитость, которая никогда не снизойдет до нее. Просто… потому что… Драко вдруг поймал себя на том, что снова пялится на Грейнджер, сам не понимая, что делает. Он отыскал их с Крамом в толпе за считанные секунды, подумав, что для этого всего лишь нужно было поймать взглядом этот отвратительный цвет ее платья. Разглядывая ее с самой широкой усмешкой, на какую был способен, Драко решил, что ему нужно понять, что было у Грейнджер такого, чего не было у других девушек. Что именно мог разглядеть в ней Крам, чего он не нашел ни в одной из других учениц, которые пачками вешались к нему на шею, надеясь добиться свидания? Что заставило его обратить на нее внимание? Звездный ловец весь вечер не отпускал ее от себя ни на шаг, словно опасаясь, что в этом случае она исчезнет навсегда. Всякий раз, когда глаза сами непроизвольно косились в том направлении, Малфой замечал, что Крам непрерывно всем своим видом показывал, что Грейнджер с ним, словно заявляя на нее свои права и пытаясь отпугнуть других парней. Вот только любой уважающий себя парень и на шаг не приблизился бы к ней. Это ведь Грейнджер. И у нее грязная кровь. – Тебя не парит, что Пэнси глазеет на него, как кошка на сметану? – спросил сидящий рядом Блейз, вырвав Драко из размышлений. – Она вроде твоя девушка, или как? Драко помедлил, сперва посмотрев на Пэнси, которая по-прежнему пялилась на Крама и сплетничала с девчонками. – Ага, – он небрежно пожал плечами. – Что-то вроде того. – Что за отношения такие, если вы оба весь вечер глаз не сводите с совершенно других людей? – подал голос сидящий по другую сторону от Блейза Нотт, рассматривающий свои ногти с таким видом, будто все это навевало на него тоску. – Хотя что я могу об этом знать? – Тео перевел взгляд на девушку рядом с Пэнси. – Моя спутница предпочла пускать слюни на всех болгар, у кого бедра накаченней моих. А мы ведь даже не встречаемся! Драко сощурился так сильно, что его глаза превратились в узкие щелочки. – Что у нас с Пэнси за отношения – не твое дело, Нотт, – грубо ответил он, как его и учили, когда дело касалось бестактных вопросов. – Если Пэнси хочет на кого-то смотреть, то пожалуйста, но она также прекрасно знает, что трогать при этом запрещено. Блейз и Тео переглянулись, синхронно подняв бровь. Драко терпеть не мог, когда эти двое собирались вместе. И если быть честным, он вообще плохо знал Нотта. Всё, что ему было известно о нем, это то, что тот обожал, зависая в гостиной Слизерина, поливать сарказмом всё и вся и ржать вместе с Блейзом по любому поводу. Тот еще придурок. – И я так понимаю, то же самое правило относится и к тебе, не так ли, Драко? – судя по всему, Блейза этот разговор слишком забавлял, и это бесило Малфоя. – Ибо я очень сомневаюсь, что тебе, в отличие от Пэнси, трогать разрешено. Драко лишь раздраженно фыркнул и покачал головой. – Я уважаю Пэнси так же, как и она меня… – Э, нет, – вмешался Блейз, одарив Драко противной ухмылочкой, так похожей на ухмылку сидящего рядом Тео. – Мне кажется, что при таком раскладе не Пэнси станет главной проблемой… – он хихикнул, и Малфой задумался, к чему Забини клонит. – Не-е-ет, я думаю, самым главным препятствием на пути к светлому будущему станет твой отец. Драко нахмурился и тут же ощутил на себе взгляд Пэнси, которая явно услышала концовку того, что сказал Блейз. – Я не знаю… – О, да, конечно, не знаешь. Пока что, – Блейз рассеянно повертел в руках кубок. – И от меня ты спойлеров точно не дождешься, – Забини коротко покосился на Пэнси, но затем посмотрел на Драко и ухмыльнулся. – Но помяни мое слово: так оно и будет. После этого за столом стало тихо. *** Всё вокруг казалось слишком ярким и громким. Вокруг сновали девушки в пышных платьях, пока Драко расхаживал по Большому залу, любуясь ледяными скульптурами и пробуя блюда с роскошного стола, оказавшиеся на удивление вкусными… Правда, Драко ни за что бы не признался, что ему понравился пир. Пэнси предлагала пройтись с ним, но он зачастую предпочитал одиночество чьей бы то ни было компании. Он любил прогуливаться в тишине, чтобы проникнуться атмосферой. А еще ему нравилось, что можно было вести беседы, которые оказались бы невозможными, если бы он был с кем-то еще. Или можно было резко сменить направление движения, если на пути подворачивалось что-то интересное. Что и произошло, когда он решил взглянуть на огромный шоколадный фонтан, в котором вздумал искупаться Маккормак. Драко узнал прозвучавшие за спиной голоса еще до того, как обернулся. И тут же нырнул за скульптуру, изображающую юную красотку-русалку, которая, благодаря «оживившей» ее магии, плескалась в бегущей под ней воде, привлекая к себе взгляды. Драко уже видел ее раньше, когда Теодор Нотт пытался заставить исчезнуть верх ее бикини – но безуспешно из-за контрзаклятия, которое, по всей видимости, наложил Грозный Глаз. Подростки слишком уж предсказуемы. – Ты ведешь себя нелепо, Рональд! Драко резко втянул воздух, услышав знакомый голос с другой стороны скульптуры. – Мы просто веселились, а ты, похоже, единственный, кому что-то не нравится! – кажется, она злилась. Прекрасно. Вперед, Рональд. Испорть ей вечер. Все равно она не заслуживала веселья. Такие, как она, вообще ничего не заслуживали. – Мне просто кажется, что тебе не стоит проводить с ним время, раз он является соперником твоему другу в соревновании, вот и все, – огрызнулся Уизли. – Что подумает о тебе Гарри? – Если честно, то Гарри все равно, – раздался голос Поттера, и Драко презрительно ухмыльнулся: Поттер его всегда выбешивал до трясучки. – Мне правда наплевать. Послышалось пыхтение, которое, несомненно исходило от Рональда, а затем звук шуршащего по полу платья, после чего из-за статуи появилась Грейнджер и плетущийся за ней Уизли. – Ну и прекрасно! – Рон прошел мимо Грейнджер, даже не оглянувшись. – Иди и веселись с врагом! Но не приползай ко мне плакаться, когда поймешь, что он всего лишь использует тебя! – Ты ведешь себя как ребенок! – крикнула Грейнджер ему вслед и, явно расстроенная, закусила губу. Это было так не похоже на нее. Драко никогда не видел, чтобы она так делала. На уроках Грейнджер всегда была аккуратной и сдержанной и концентрировалась исключительно на своей работе. Хотя Драко никогда не подходил достаточно близко, чтобы разглядеть выражение ее лица. Значит, вот что она делала, когда контроль над ситуацией ускользал от нее? Закусывала губу, чтобы не терять связь с реальностью и успокоиться, когда ее захлестывали эмоции из-за происходящего вокруг. Интересно… Может быть, однажды и он станет той причиной, по которой она закусит губу от расстройства или ощущения потери контроля? Может, придет день, когда и он заставит ее потерять связь с реальностью, и она больше не будет чувствовать себя спокойно в его присутствии? Он сделал бы все, что угодно, лишь бы ее жизнь стала некомфортной. Он был готов на все, чтобы заставить ее осознать, что он всегда будет ее головной болью. Она должна была узнать, что она не ровня ему и никогда не станет. Она со своим всезнайством и пристрастием отвечать на все вопросы, опережая его… Она со своей глупой улыбкой и самоуверенностью… Всё произошло за секунду. Одну секунду. Их взгляды встретились по какой-то случайности. Просто, потому что Драко позволил себе украдкой посмотреть на нее, чего делать не стоило. Ее карие глаза выгодно оттенял цвет платья, а лицо ничего не выражало. Она просто смотрела на Драко, застыв на мгновение. А он даже не успел нацепить издевательскую усмешку и состроить гримасу отвращения. Все произошло за секунду. Парень, смотрящий на привлекательную девушку в красивом платье. Девушка, смотрящая на него с таким же любопытством, как и он на нее. А затем ее взгляд помрачнел. Она отвернулась, взмахнув подолом платья и отводя глаза, и направилась в сторону танцпола, больше не оборачиваясь. «Святой» Поттер следовал за ней по пятам. Драко застыл на несколько мгновений, пытаясь осознать, что только что произошло за такой короткий отрезок времени. Его выбил из колеи не подслушанный спор и тот не факт, что Уизел явно втрескался в «золотую девочку» с Гриффиндора. А взгляд, которым она одарила его самого. Они никогда раньше вот так не смотрели друг на друга. Обычно Драко бросал на грязнокровку насмешливые взгляды, полные злобы, словно она была недостойна его высокого внимания. Но на этот раз ничего такого не было. Лишь чистое любопытство по отношению друг к другу. В тот момент у него в душе что-то перевернулось, и это ощущение никак не проходило. – А мы еще даже не танцевали, – теплая нежная рука обняла Драко за талию, и возникшая рядом Пэнси прижалась к нему. – Зачем ты сбежал сюда – так далеко? – Мне нравится личное пространство, – уклончиво ответил Драко. Они двинулись вперед, и Пэнси увлекла его налево, к танцполу. – Насколько я поняла сегодня, тебе много чего нравится, о чем я и понятия не имела, – проворчала она, улыбаясь какой-то девушке с Когтеврана и продолжая двигаться вперед, туда, где виднелись танцующие пары. – Я не люблю, когда лезут ко мне в душу, – мрачно ответил Драко, вдруг усомнившись, стоит ли танцевать с Пэнси: когда они оказались на танцполе, от ритмичной музыки у него внутри всё сжалось еще сильнее. – Ты ведь знаешь это. А знала ли она действительно? Как много Пэнси вообще было известно о нем? Насколько глубоко он впустил ее в свое личное пространство и в свои мысли? Как много парни и девушки, состоящие в отношениях, в целом знали друг о друге? Он почувствовал, как Пэнси, держащая его под руку, слегка оступилась. Замедлив шаг, они уже подошли к границе танцпола, где кружили пары, и у Драко мелькнула мысль, что они с Паркинсон вот так же кружили вокруг друг друга, изворачиваясь и недоговаривая. – По-видимому, этот цвет называется небесно-голубым, – Пэнси сжала его руку, и Малфой нахмурился, не понимая, о чем она говорит. Он все еще размышлял над ее словами, когда они прошли мимо небольшой компании гриффиндорцев в центре танцпола. Поттер с друзьями были в ударе, намереваясь сразить всех наповал своими танцевальными умениями. Господи, какими же жалкими они выглядели, дрыгаясь под музыку и скалясь друг другу. Даже она. Ее волосы спадали на одно плечо, а щеки заливал румянец от танцев и беззаботного смеха. Разве она вообще могла быть счастливой? Со всеми этими насмешками, издевательствами и едкими замечаниями, что бесконечно сыпались на нее, маленькая грязнокровка просто не могла быть счастлива. И конечно же, прямо сейчас она находилась в центре этой суматохи. Ей вечно нужно быть в центре внимания. Всё внутри сжалось еще сильнее, до боли в животе, заставив почувствовать себя некомфортно. Такое происходило всегда только в ее присутствии – возникало болезненное ощущение, от которого кружилась голова. Какой-то трепет внутри, от которого Малфой уже пару раз отмахнулся, объяснив это тем, что ему просто нравилась мысль о том, как сильно он мог бы ее задеть, за что Грейнджер и ненавидела его. Ему нравилось причинять ей боль. От этого на душе становилось хорошо. И всякий раз, когда бы она думала о боли, она бы думала о нем. Ему хотелось, чтобы она думала о нем. Нет! За какую-то долю секунды все кусочки пазла у него в голове вдруг собрались воедино, и это было сродни прозрению. По спине побежали мурашки, так что даже Пэнси оторвала взгляд от танцующих и посмотрела на него. Драко почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом, когда он попытался вернуть то чувство отвращения, с каким раньше всегда смотрел на Грейнджер. С каким раньше думал о ней и делал все, что угодно, связанное с ней, – это всегда вызывало у него злость и ненависть. Но это чувство больше не возникало. Всё, что он сейчас видел, был небесно-голубой цвет. А в душе была одна лишь пустота. Пустота и робкий трепет зарождающегося чувства где-то совсем глубоко – там, где его не должно было быть. Он понял, что ему конец. И это холодное осознание камнем легло на душу, утягивая его в пучину. Из которой, как он понимал, ему когда-нибудь придется выбираться. Но не прямо сейчас. И не сегодня. И не в ближайшее время. Драко собирался делать вид, что ничего не произошло, так долго, как будет возможно. И теперь с тяжелым сердцем он понял, что именно имела в виду тогда Пэнси. Казалось, она давно уже ждала от него этого, и теперь они оба осознали и приняли новый виток развития их отношений. И Пэнси отнеслась к этому с такой легкостью. И с таким терпением по отношению к нему. Как долго она уже знала то, чего он сам не понимал? Конечно, он все равно не собирался это признавать. Признай он – и все сразу стало бы реальным. А это не было реальным и никогда не станет. Наверняка все пройдет само собой через пару недель. Драко на мгновение задумался, что ответить Пэнси на слова о цвете платья Грейнджер. Отрицать очевидное было сродни тому, чтобы просто оскорбить Паркинсон. Сказать, что это всего лишь ее домыслы, означало бы ранить ее еще больше. А Пэнси заслуживала лучшего. Она всегда заслуживала чего-то большего. Она заслуживала называться его другом. Ведь, положа руку на сердце, она и так уже по сути была его лучшим другом. – Я не спрашивал, Пэнси, – наконец тихо сказал он ей, посмотрев на нее так, что она улыбнулась и потянула его в сторону от танцпола. – Тебе и не нужно было, – спустя какое-то время ответила она, опустив взгляд. Они направлялись теперь к столу Слизерина, уворачиваясь от танцующих. Драко не мог не заметить, что хватка теплой руки Пэнси, невесомо держащей его под руку, ослабла еще больше. *** На следующее утро. – Пэнси, ты что, черт возьми, издеваешься? – грубо прорычал Драко улыбающейся Паркинсон, раскладывающей товар по полкам. – Ты говорила, что это должно помочь мне уснуть, а не заново в высоком разрешении пересмотреть события прошлого, от которых у меня и так уже психологические травмы! Пэнси покосилась на него с ухмылкой, которая могла бы посоперничать с его собственной, и продолжила расставлять по полкам секс-игрушки причудливых форм. И какого хрена некоторые из них шевелились? – Так у тебя были кошмары? – просто спросила она, пытаясь на цыпочках дотянуться до одной из верхних полок и уместить туда большую коробку. Вообще-то… нет. Не совсем. У него не было снов, которые приносили бы ему ощутимый дискомфорт, что уже стало для него облегчением. Он видел просто давние воспоминания, которые предпочел бы никогда не ворошить. Драко провел одной рукой по волосам, а другой оперся о полку. – Не совсем, – все, что смог сказать он, чтобы не выдать себя. – Тогда можно предположить, что эликсир работает, – голос Пэнси прозвучал чертовски самодовольно. Дьявол, похоже, она даже знала, что именно ему снилось. – Ну да. Как по мне, лучше кошмары, чем копаться в прошлом, – пробормотал Драко себе под нос: он готов был на все, лишь бы не видеть это снисходительное выражение на лице у Паркинсон. – Кошмары – это нечто естественное, и я к ним уже привык. А воспоминания – это нечто другое… намного тяжелее. И это было действительно так. Проснувшись в кои-то веки не в холодном поту, он удивился, почему его простыни не мокрые, а потом догадался, в чем дело. Это был не кошмар… просто воспоминания о давно минувших днях, от которых у него на душе заскребли кошки. Почему именно это воспоминание? Почему именно об этом конкретном дне? Пэнси вздохнула, вырвав его из размышлений. – Я же тебе говорила, что эликсир – словно баллончик с краской: он должен помочь тебе замазать эту огромную неоновую вывеску с надписью «Виновен», которую ты с каким-то мазохистским удовольствием повсюду таскаешь за собой, – невозмутимо ответила Пэнси, все еще пытаясь дотянуться до полки. Которая находилась примерно на дюйм ниже головы Драко. – Может, мне нравится быть мазохистом, – возмущенно фыркнул он. – И эта моя «вывеска» – обычное предупреждение для людей, чтобы не приближались. – Просто выпей чертов эликсир, Драко, – вздохнула Пэнси, так и не дотянувшись до полки. – Ну или хотя бы возьми его и дома решишь, хочешь ты его принять или нет. Честно, я уже устала наблюдать за внутренней борьбой, которая постоянно отражается у тебя на лице. Малфой вздохнул, сдаваясь, и наконец избавил Паркинсон от страданий, протянув ей руку помощи и забрав у нее большую ярко-розовую коробку с надписью «Сюрприз от Пэнси». Судя по всему, это был бестселлер. Драко покачал головой, проницательно глядя сверху вниз на Пэнси, которая нетерпеливо притопывала ногой. – Я предполагаю, что мне лучше не знать, что внутри этой коробки? – он потянулся к полке, стараясь не смотреть на ухмыляющуюся Паркинсон. – Вообще-то, ты знаком с этой штукой теснее, чем думаешь, – радостно сказала она. – Это не бестселлер, потому что большинство девушек не могут принять в себя такую ширину… Это специальная модель, разработанная на основе моих воспоминаний об одном человеке… – Ты ужасна, Паркинсон. – А кто сказал, что речь о тебе? – хихикнула она. – Ты не единственный Малфой, кому приходится шить брюки на заказ… – Ну и гадость! – выдохнул он, ущипнув себя за переносицу. – Вот уж действительно… Больше не оглядываясь на ржущую Паркинсон, он затолкал коробку на полку и отошел. Разговоры о секс-игрушках и вообще о сексе в половину девятого утра грозили головной болью на весь оставшийся день. Он надеялся, что она пошутила насчет этого дурацкого дилдо. «Господи». – Ладно, забудь, – со смехом сказала она, закрывая эту тему, и двинулась в конец прохода к отделу с нижним бельем. «Да ради всего святого!» – Думаю, тебе стоит серьезно задуматься над тем, чтобы продолжить принимать эликсир, – Пэнси сразу взяла быка за рога, и это качество Драко в ней одновременно любил и ненавидел. – Нет, ну конечно, я не могу тебя заставить, потому что есть всякие «права человека» и все такое… – она фыркнула, поправляя развешенные изумрудно-зеленые трусики. Рядом лежали бордовые, темно-синие и горчичные, ждущие своей очереди оказаться на витрине. – Но я взбешусь, если ты не выпьешь его. Что-что, а бешенство Паркинсон стоило предотвратить любой ценой. Драко вздохнул. – Пока я не планирую его пить, но, если выпью, и это вызовет еще больше воспоминаний, я буду считать, что ты лично ответственна за мой шаг навстречу безумию, – предупредил он с еще одним вздохом и увидел, как Пэнси улыбнулась, обрадованная тем, что он пока не полностью отказался от этой затеи. – Ты обвиняешь меня в этом по меньшей мере раз в неделю, – она пожала плечами и, взяв одни из изумрудно-зеленых трусиков, принялась рассматривать ткань. – Будет здорово хоть раз оказаться виноватой хоть в чем-то хорошем в твоей жизни. Драко уже собирался поинтересоваться, что именно Пэнси сочтет «хорошим», как вдруг колокольчик над дверью зазвенел, и в магазин впорхнула та, кого он почему-то совершенно не ожидал увидеть так рано утром. Его пульс мгновенно участился при первом же взгляде на нее. Так бывало всегда, и это дико раздражало. Его взгляд снова предательски скользнул в ее сторону, словно его глаза были натасканы отслеживать каждое ее движение. О, сколько же времени он провел, наблюдая за ней, пока она не видит… Рассматривая ее хрупкую фигуру и волосы… черт, ее волосы… Вид ее темных кудрей мгновенно пробудил в нем что-то опасное и собственническое. Она направилась вглубь магазина, и Драко сделал глубокий вздох, понимая, что у него есть всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки, пока в нем не сработали миллиарды нелепых, опасных и порой неловких защитных реакций. Первыми из них всегда были обороняться или бежать. Всякий раз, когда они с Грейнджер оказывались в одной комнате, он боролся с собственными инстинктами. Обычно побеждало «бежать» – бежать до того, как он успел осознать свои темные мысли в адрес девушки. Он прощался и бросался к ближайшему выходу, даже не окинув ее взглядом, лишь кивнув и вежливо пожелав доброго вечера. Бежать нужно было, пока она не подошла слишком близко. Пока не наполнила его личное пространство опьяняющим ароматом своих духов, своими волосами, улыбкой и не заставила его раствориться во всем этом, теряя себя, как происходило в большинстве случаев. Случаев, когда его мысли о ней становились почти зловещими… Порочные мысли, на которые он не имел права, когда речь заходила о ней. Он не мог. Не стал бы так поступать. Такое было ему просто непозволительно. Она была не для него. Но самое печальное, что порой – вот как сегодня утром, – у него просто не было времени сбежать, пока она не приблизилась к нему. Иногда он оказывался с ней лицом к лицу, и тогда ему приходилось пытаться вести себя как нормальный здравомыслящий человек, который не провел всю ночь, мучаясь от воспоминаний об ее карих глазах. Или из-за этого гребаного эликсира всю ночь видя во сне ее дурацкое бальное платье. Воспоминания снова нахлынули на него, как приливная волна, принеся с собой чувство вины за то, что он смотрел на нее в тот вечер. Этого не должно было случиться тогда, и ничему подобному не стоит происходить и сейчас. Однако этот порыв был чем-то первобытным. Это был инстинкт, который брал над ним верх. Это было сродни тому, словно душа вырывалась из тела. Все эмоции внутри отключались, и единственное, что он видел, была она. И когда он находился рядом с ней, попытки сохранять нормальное выражение лица были лишь первым этапом сражения с самим собой. А вот из-за порочных мыслей, которые проносились в голове при взгляде на нее, его точно однажды изолируют в отдельной палате Мунго. Он чувствовал жажду. Чертову жажду, словно что-то ныло внутри него. Это началось с маленькой искорки, вспыхнувшей внутри, но за последние годы она разрослась до адского пламени. Которое было трудно контролировать и сдерживать. Трудно было остановить его. Черт возьми, и это никогда не прекратится. «Но вот только ты недостоин думать о ней вот так». Его взгляд успевал дерзко окинуть ее фигуру, прежде чем Драко мог обуздать его. Грейнджер никогда этого не замечала. Она никогда не смотрела на него. Она никогда не видела мелькавшие в его глазах терзания или то, как он сжимал кулаки, чтобы не протянуть руку и… «Черт. Нет. Даже не думай об этом». Он постоянно боролся с собой, когда дело касалось Грейнджер. Боролся с низменными порывами, которые вскипали внутри при мысли об ее каштановых волосах или небесно-голубом цвете. Потому что это были всего лишь порывы… Но и у них, как и у всего остального, было свое начало. И они всегда начинались со щемящего чувства в груди, уже такого давно знакомого. Оно снова всколыхнулось от одного взгляда на идущую к прилавку Грейнджер и на тонкие черты ее лица, обрамленного этими буйными волосами. Тонкие черты лица, так прекрасно сочетающиеся с изящной шеей и узкими бедр… «Черт». Какой же она была миниатюрной. Миниатюрной и больше чем на фут ниже его ростом. Казалось безумием, что на третьем курсе, когда она дала ему пощечину, они были практически одного роста. «Вот опять. Даже не думай в том направлении». Драко был уверен, что именно тот инцидент положил начало всему. И ничего хорошего не выйдет, если потянуть за эту ниточку… к которой он был крепко привязан. «Ты никогда не будешь достоин такой, как она. Выброси ее из головы. Раньше у тебя получалось. Тебе это не нужно сейчас. Не сегодня с утра…» Он старался не смотреть на нее днем, если получалось: больше для ее блага, чем для своего собственного. «Нет, не начинай». Он изо всех сил старался держать лицо рядом с ней. И, как правило, во время вечерних встреч с их общими друзьями у него это получалось. Он пытался быть вежливым, вести себя непринужденно и вообще не пугать ее своим присутствием. «Ты отталкиваешь ее…» Хорошо. В прошлый раз это сработало. Ей стоит держаться от него как можно дальше: вне его досягаемости. Паркинсон, конечно, говорила ему, что из-за его молчаливости и задумчивости Грейнджер порой чувствовала себя рядом с ним неловко. Ей казалось, будто он сторонился ее общества. Прекрасно. Так будет лучше всего. Пусть думает о нем плохо: что его якобы вообще не заботит ее существование. Лучше так, чем, если она узнает о тех мыслях, что на самом деле кружились у него в голове, медленно сводя его с ума. В большинстве случаев на сходках по пятницам вечером Драко старался держаться от Грейнджер подальше, лишь только кивал ей и, потягивая виски, позволял себе бросить на нее взгляд издалека, когда она была слишком поглощена беседой, чтобы заметить это. Бросал на нее взгляды украдкой, словно влюбленный школьник. Ну и ничтожество. Ничтожество, потому что все это переросло в нечто более зловещее и непростительное, чем простая влюбленность. «Не начинай». Влюбленность обычно не ведет к чему-то пугающему. Если бы Грейнджер узнала об этом, то наверняка убежала бы в ужасе. «Нет». Расстояние – это хорошо. Держаться от нее расстоянии было тем, что не давало ему зайти слишком далеко. Если бы он подошел чуть ближе, то сразу захотел бы заклеймить ее собой. Расстояние означало безопасность. Для нее. И вот она стояла прямо сейчас перед ним в своем зеленом обтягивающем свитере с распущенными волосами и пахла как чертовы фрукты. Дурацкие яблоки… ему уже пора было начать испытывать к ним отвращение. – Доброе утро, Пэнси, – ее голос прозвучал взволнованно. Она поставила большую коробку на прилавок у кассы. И ему показалось, что она на мгновение запнулась. – Малфой. Он ничего не ответил, лишь, как обычно, кивнул в ее сторону и притворился, что все его внимание приковало то, что делала Пэнси, отчего та бросила на него недовольный взгляд. – Драко как раз помогал мне выбрать, какой цвет будет лучше смотреться на витрине, – сказала Паркинсон Гермионе чуть громче, чем следовало. – Конечно же, я предложила цвета Слизерина, но Драко настаивает дать шанс Гриффиндору побыть на передовой. Малфой бросил на нее взгляд, который вполне мог бы убить, если бы Пэнси не произвела контратаку, нацепив на лицо такое выражение самодовольного презрения, что ему резко захотелось придушить ее. – Гриффиндорские цвета – прекрасное решение, если честно, – беззаботный голос Грейнджер прервал их с Паркинсон поединок убийственных взглядов. – У меня есть такое нижнее белье, и я могу сказать, что оно довольно комфортное. А текстура шелковой ткани отлично подчеркивает цвет. У Драко так быстро пересохло во рту, что он едва успел подавить возникшие в голове заманчивые образы Грейнджер в бордовых трусиках, которые очень аппетитно смотрелись на ней. А еще лучше было бы, если бы он сорвал их с нее зубами… «Нет. Утихни. Этого не будет». Грейнджер в одних лишь трусиках и с распущенными волосами ждет его у подножия лестницы в мэноре и, ласково улыбнувшись, прикусывает губу, думая о том, что сейчас она отведет его в кабинет отца и там… Пэнси услышала, как он резко втянул воздух, сам не осознавая, что делает. Ее глаза вспыхнули, а на лице промелькнуло озорное выражение. Она наверняка поняла, о чем он думал, и если бы она хотя бы заикнулась об этом, он бы… – Все нормально, Драко? – небрежно поинтересовалась она, но в ее глазах плясали бесенята. – Может, тебе нужен ингалятор? Или у тебя перехватило дыхание не от легочной недостаточности, а от чего-то еще? О, он точно убьет ее. – Мне пора на работу, – все, что смог выдавить из себя Драко в перерыве между тихим кашлем и попытками подавить мысли о Грейнджер в трусиках, все еще витающие у него в голове. Ему нужно было срочно бежать отсюда. Очень срочно, черт возьми. – Поттер плохо справляется по утрам без меня. – Поттер плохо справляется по жизни без тебя, – заметила Пэнси с легкой улыбкой. – Передавай ему привет. Драко бросил на нее понимающий взгляд. – И от меня привет, пожалуйста. Он едва сдержал дрожь при звуке голоса Грейнджер. Казалось, всё в ней оказывало на него влияние, когда он находился в таком состоянии из-за того, что слишком остро ощущал ее присутствие рядом. И это заставляло его выглядеть опасным в собственных глазах. «Пожалуйста». О, он бы заставил ее сказать «пожалуйста»… «Черт возьми». – Передай ему, что мы увидимся в пятницу, как обычно, – сказала Пэнси, схватив охапку трусиков в цветах Гриффиндора, от которых у Драко теперь потели ладони, и двинулась вместе с ним к двери. – Я хочу сообщить вам всем кое-что очень важное, поэтому ты тоже обязательно приходи, – она больно ткнула его локтем в бок. – Я все еще перевожу вещи в новую квартиру, Пэнс, – Драко потер бок и сердито посмотрел на нее. – Как выяснилось, в мэноре у меня скопилось больше барахла, чем я думал. – Полнейшая чушь, Драко Малфой, – фыркнула Пэнси, агрессивно толкнув его плечом. – Ты всегда был минималистом, – ухмыльнулась она ему. – И доказательством тому является твой скудный эмоциональный диапазон. Драко открыл дверь магазина, а Пэнси начала развешивать трусики на металлическом штырьке. Несколько секунд он пытался просто выйти, но не смог удержать свои предательские глаза, которые словно сами собой бросили взгляд поверх головы Пэнси. И сразу же отыскали Гермиону, будто были натренированы находить ее. – Что я могу сказать: люблю путешествовать налегке, – тихо сказал он, наблюдая, как Грейнджер распаковывает коробку и раскладывает ее содержимое на прилавке, о чем-то глубоко задумавшись. – У тебя больше багажа, чем у нас всех, Драко, – также тихо ответила Пэнси. Она явно наблюдала за ним и знала, на кого он смотрит. – Может быть, пришло время разобрать его и оставить только то, что тебе действительно нужно. Грейнджер внезапно прекратила свои дела и замерла на несколько секунд. И в этот миг Драко понял, что его игра окончена. Не успел он отвести взгляд, как она повернула голову и посмотрела прямо на него. Она поняла, что кто-то наблюдал за ней. На ее лице не было усмешки. И она явно не рассердилась. Просто две пары глаз не отрывались друг от друга на какую-то долю секунды. На какой-то короткий промежуток времени в мире для них больше не осталось никого. Парень и девушка в небесно-голубом платье. Но на этот раз она улыбнулась. У него перехватило дыхание. – Да… наверное.