Только в спальне горели свечи…

Мягкие белые снежинки кружили в морозном воздухе, будто дети, они то играли в догонялки, то кружились в танце, медленно-медленно спускаясь всё ближе к земле. Был вечер. Дом Гартенбергов уже наполнился голосами гостей и их детей, все веселились, празднуя наступление нового года. Года, о котором каждый думал, как о начале новой жизни, года с которого всё должно было измениться, в лучшую сторону. Госпожа, теперь уже Гартенберг, стояла на веранде, как всегда, подальше от шума и гама, хотя теперь она была главной хозяйкой в этом доме. С веранды открывался вид на сад, куда уже выбежали детишки и стали играть в снежки. Девушка улыбалась, смотря на них, ведь знала, что уже на следующий новый год, она будет стоять на той веранде обнимая своё маленькое счастье, когда её будет обнимать тот, для кого она счастье. К слову, где же он? А Анатоль тихонько подкрадывался к любимой сзади держа в руках мягкий подарок. —Я всё ещё не могу поверить… —вымолвил юноша, нежно обнимая беременную жену. —И во что же? — тихонько спросила Настасья, кладя свои вечно холодные руки на руки мужа, что горели огнём даже на морозе. —В то, что я счастлив…—нежные горячие губы спустившись к фарфоровой коже на шее, поцеловали её. Девушка ничего не ответила и лишь поддалась на встречу к губам. —У меня есть подарок. — сказал, поворачивая девушку лицом к себе. —Мишка! —с улыбкой воскликнула, увидев в руках супруга белого косолапого. —Сейчас ему, наверное, ещё рано… —улыбнувшись положил одну руку на живот любимой. —Но скоро будет нужно. Я не смел оставлять своё чудо в новогодний вечер без подарка, он же уже с нами, просто пока не родился… —Анатоль… —выдавила супруга с накатившимися на глаза слезами. Девушка взяла в руки мягкую игрушку и сразу крепко обняла юношу, что сейчас стоял в пальто с мехом на воротнике, подоле и рукавах. Чёрная норка приятно щекотала и грела щёки девушки, что со всей любовью прижималась крепче к любимому. —Пойдём в дом, ты не одета… Не дай бог, что-то случиться… —сказал Гартенберг крепко обнимая Настасью, что стояла на веранде в одном лишь платье с лёгкой накидкой из кролика. —Пойдём… Они вернулись в тёплое помещение к гостям. Анатоль сразу же поднял тост за свою супругу и их ребёнка, что она носит под сердцем: —Господа! —воскликнул он быстрым шагом выходя в центр. — Я хочу поднять этот бокал за наших, самых близких, и родных людей… За тех! За кого мы готовы погибать на поле боя! За тех! К кому всегда будем спешить вернуться… В этом году я стану отцом, но я уже стал мужем. Который любит, и который любим… И я желаю, что бы новый год, подарил нам то о чём мы так мечтаем… Зал наполнился восторженными криками и аплодисментами. Гартенберг с широкой алой улыбкой вернулся к супруге, что стояла и обнимала его мягкий подарок. Только он открыл рот, чтобы что-то сказать, как вдруг к ним с боку подошёл дворецкий. —Анатолий…—неловко выдавил старый уже посидевший мужчина в светло зелёном камзоле. —Вашей аудиенции ожидает Сергей Олегович Разумовский. —Да-да, скажи, что я сейчас подойду. Он в кабинете? —навеселе спросил юноша. —Барин изволил в саду ждать-с… —Почему же мой друг мёрзнет на морозе?.. Ты что-ль не пускаешь!? —возмутился Гартенберг, отдавая свой бокал ближайшей прислуге. —Помилуйте… Сам изволил… —замялся мужчина. —Ладно, приготовь пальто я иду…—бросил юноша, поворачиваясь обратно к супруге. — Милая, я сейчас вернусь, только встречу друга и вернусь, жди здесь. —смотря в глаза девушке с улыбкой сказал он. —Хорошо. — нежно ответила. Анатолий выбежал из тёплого дома, быстро накидывая на себя пальто. На улице было холодно, вблизи дома играли дети с прислугой, а уже дальше в саду виднелась статная фигура рыжего юноши, что сейчас был как струна. Он быстро подбежал к другу и воскликнул, обнимая: —Дружище! А что ты мёрзнешь на морозе? —О… Анатоль. —с улыбкой отвечал рыжий. —Хотел с тобой поговорить, без лишних глаз и ушей. Пройдёмся? —Конечно, если это что-то серьёзное или тебе нужна моя помощь…—заволновался юноша. —Нет-нет. Тут немного другое… —отогнал догадки Разумовский, ведя за собой друга к дорожке, что вела к озеру. —Я тут узнал, такой интересный факт… Может, конечно, ты мне, не поверишь, или подумаешь, что абсурд… Но меня он заинтересовал. —Ну Сергей, не томи… —Ты слышал, что-нибудь о перерождении души… Вот просто, представь! Ты умираешь в этой, скучной лишённой смысла жизни… И перерождаешься в другом теле, в другое, в более прекрасное место и время… У тебя всё с нового листа, ты новый человек. —Сергей, к чему ты клонишь? —вопросительно поднял бровь Анатоль, но следом засмеялся думая, что его друг шутит или уже успел прилично глотнуть спиртного. —Нет, это не шутка! Анатоль, просто представь! Как бы чудно было если бы это была правда… —Серёжа, ну что ты… В детство в пал, мечтать вдруг начал… —всё с улыбкой отвечал Гартенберг.

***

Пока юноши гуляли вокруг озера и обсуждали тему Разумовского, девушка в усадьбе стала чувствовать себя брошенной. Она не удержалась и решила пойти за мужем. Накинув свою кроличью накидку и крепче обняв белого медведя, Настасья быстрым шагом пошла в сад, в ту сторону в которую как указал дворецкий ушёл барин. С уже большим животом, это было не легко, но почему-то сердце заставляло идти всё быстрее и быстрее, почти бежать. Стучало так, что буквально вылетало из груди и сбивало дыхание. А мужчины всё стояли около замершего озера. —Анатолий! Какое детство… Ах, если бы всё было таким же как в детстве… —Ох, мой милый друг, если всё было как в детстве, то мы бы не имели того, что имеем в данный отрезок жизни. —на выдохе сказал Гартенберг поворачиваясь от друга к озеру. —Если бы всё было как в детстве, мы бы сейчас имели то… Чего не имеем. —дрожащим голосом выдавил Разумовский. —Друг мой, это всё, что ты хо… —говорил русый поворачиваясь к рыжему, но вдруг он оборвал речь увидев перед собой пистолет, что навостри на него друг. —Друг, поверь, я не хотел… —дрожащим голосом говорил Разумовский, кладя свой указательный палец на спусковой крючок. Девушка, наконец добежала до озера и увидев знакомый силуэт в пальто с чёрной норкой обрадовалась, только она открыла рот, чтобы окрикнуть его, как произошёл оглушительный выстрел. Всё замерло. Снег что падал, будто повис на минуту в воздухе. Тело. Тело в знакомом пальто безжизненно упало на снег впереди девушки, на другом берегу озера. Она не хотела в это верить. Сорвавшись с места, Настасья побежала к телу любимого, что уже без движения лежало на снегу. Супруга упала на колени увидев в голове любимого пулю. Пулю, что застряла во лбу и лишила жизни единственного, ставшего ей по настоящему дорогим, человека. Оглушительная тишина, что звенела в ушах. Сильная боль в груди, что разрывало сердце. Всё смешалось, заставляя девушку трястись, а её слёзы литься без контроля. —Анатоль… —хрипящим голосом выдавила она, нежно касаясь холодными пальцами, ещё тёплой щеки. —Я не хотел… —сказал откуда-то сверху Разумовский. —Зачем?! —истошно крикнула девушка, поднимая взгляд. —Я, не мог, иначе… —выдавливал рыжий. —Заче-е-ем?! За что!? —задыхаясь в собственных слезах кричала девушка, поднимаясь с колен. —Надеюсь… —начал Сергей, приставляя к своему лбу пистолет, — Что хотя бы в следующей жизни, мы будем, вместе… — его палец нажал на крючок и произошёл второй, оглушительный выстрел. Второе безжизненное тело, упало на снег. Тишина. Тишина, что пришла как смерть с косой, пришла забирать двух глупцов, что так рано закончили жизнь. Тишина, что издевалась над девушкой, стоявшей около двух уже мёртвых тел. Эта чёрная гнида, будто бы вытягивала из невинной души всё светлое, что звалось счастье, что звалось жизнь. Ноги подкосились, бросая хозяйку на грудь умершего супруга, на чьей груди уже лежал белый мишка, что выпал из рук ранее. Белый, невинный, мягкий комок материи, лежал на тихой уже надышавшей груди, что уже никогда не колыхнётся. Крики подходивших гостей стали слышаться, приближаясь всё ближе к озеру и к без утешной Анастасии. Все быстро собирались вокруг тел, но девушка не замечала их. Она просто лежала на груди супруга и плакала, утыкаясь носом в его мех на пальто. Такой тёплый и приятно щекотавший её щёки. —Милый-милый… Я верю, ты жив… Ты встанешь и мы вместе вернёмся в наш дом. —тихо говорила Настасья смотря на простреленную голову. —Барыня… Барыня… —тянулась к ней Полина. —Уйди… —тихо ответила та, сбрасывая со своего плеча руку прислужницы. —Барыня, вставайте… —дрожащим голосом повторила девушка. —Уйди! — уже со злобой крикнула девушка, так громко, что все шёпоты гостей умолкли. —Все уйдите! —Барыня… Он не встанет боле… —со слезами на глазах подходила крупная женщина, она, обхватив девушку за талию и стала тихонько поднимать её, и отводить от мертвеца. —Не-е-ет! Не-е-ет! Он не умер! Он не умер! —истерично твердила та пытаясь вырваться из хватки, но на помощь пришёл мужчина и помог отвезти её от супруга. С щеки мертвеца скатилась слеза, его стеклянные очи смотрели на то, как беспомощную, насильственно уводят. Смотрели не долго, ибо чья-то рука опустила веки. Опустила, в последний раз.