20
«Потому я и вою словно волк,
Обращаясь к своей душе.
Теперь мы вместе по-волчьи воем,
Обращаясь к нашим душам.
Мы будто заигрываем с луной,
А сами взываем друг к другу».
Они почти не разговаривают. Гарри и Лилиан. Но покидая церковь вместе с Филипом, он чувствует себя более благодарным, чем когда-либо, когда видит Лилиан, стоящую возле старого Мерседеса своего деда. Смотря друг на друга, они понимают всё без слов. Гарри кивает подруге, стоящей под зонтом под дождём, пока Фил ворчит на польском возле них, что заставляет явно не выспавшуюся блондинку слегка улыбнуться. Кудрявый знает, что обычно отвозить и забирать Филипа на службу было обязанностью Алисии, вот только именно Лилиан сейчас оказывает ему свою безмолвную поддержку, потому что они по-прежнему не разговаривают. Между ними царит неловкость, когда они приезжают к дому, который снимают на двоих. Внутри не становится лучше: как только их взгляды встречаются, один из них тут же отводит глаза в сторону первым. И это кажется обоим таким диким — бояться заговорить с человеком, которого знаешь слишком хорошо и с которым раньше не мог замолчать. Всё длится не дольше пары минут, пока Эвер не решает сдаться первым. — Я погорячился, — вздыхает он, забираясь на диван с ногами. Он даже готов выдохнуть, гордясь, что положил тишине между ними конец, но ему всё ещё неловко. — А мне очень-очень жаль, — девушка кажется довольной, что они наконец заговорили. — За всё это, — она вертит пальцем в воздухе. — Что не сказала вовремя и прочее дерьмо. — Прочее дерьмо? — Мне просто нужно было поговорить с тобой, Эвер, — она занимает место на софе у окна, где так любил сидеть Луи, и мысли об этом не нравятся парню. Мысли, от которых он так старательно бежал, возвращались. — Сразу. Мы бы как-нибудь неловко обсудили это и всё такое, — она закатывает глаза. — Ненавижу объясняться, — Лилиан цокает, пока Эвер усмехается. — Не нужно было так долго тянуть, — снова говорит она. — Я понял, — Стайлс улыбается, чувствуя лёгкое умиротворение. — Ты понял, — теперь приходит её черёд выдохнуть. Луи появляется на пороге его дома к вечеру. На улице ещё прохладно от дождя, шедшего весь день, и влажно. Эвер, весь день предававшийся «страданиям», замирает, как только видит шатена, и тут же подозревает в его появлении Лилиан, исчезнувшую ещё днём. Томлинсон держит в руках поводок с чёрным комком шерсти, всё ещё иногда заваливающимся на бок, явно не привыкшим к привязи. Он сразу же вспоминает, как сильно они спорили в ветеринарной лечебнице, когда Гарри, скорее, спорил сам с собой о потенциальной породе щенка и том, какая бы кличка ему подошла, пока они ожидали своей очереди и Луи умолял его просто надеть толстовку, а не сидеть в холле с голым торсом, всё ещё прижимая питомца к своей груди, — одновременно очаровательное и вызывающее зрелище. — Прогуляемся? — лишь тихо спрашивает старший. Эвер не показывает, что замирает ненадолго. Он знал, что настанет время, когда им придётся поговорить по-взрослому, но всё ещё был не готов. И ощущал себя так, что никогда не будет готов. — Разве его уже можно выгуливать? — он неуверенно смотрит на щенка, виляющего хвостиком. — Я не буду одним из тех парней, таскающим собаку на руках. Гарри закрывает входную дверь, чтобы глубоко вздохнуть, качая головой от слов Луи, и взять толстовку со спинки дивана, а затем снова открыть дверь ничего не понимающему Луи, уже отвернувшемуся от двери и держащему того самого щенка на руках, прижимая к своему худи. Эвер без слов подхватывает щенка к себе на руки, почёсывая его по тёмной шёрстке, понимая, как сильно скучал об этому простому действию, и выходит за порог, так и не успев собраться с мыслями.21
«Лица из прошлого возвращаются,
Мне ещё предстоит узнать,
Что я купился на ложь,
Ты никогда не был на моей стороне».
Гарри глядит на собственный личный дневник, прежде чем нерешительно открыть его. Он давно не делал записи, просто не мог. Казалось, что время, когда он мог спокойно изливать израненную душу на листы бумаги, уже далеко позади. Он не закончен, а с каждой последующей страницей записи становятся всё реже. Гарри невольно пролистывает страницу за страницей, пока не натыкается на собственные слова на первой странице: «Я снова завожу дневник, чтобы в случае чего понять и разобраться в своих ошибках». Запись, сделанная через несколько недель после случившегося в Нью-Йорке. У него кривой почерк, совсем неразборчивый, он явно спешил, когда писал это, и нынешний Гарри обманет самого себя, если скажет, что думал, что это поможет ему. Даже если бы он хотел разобраться в себе и том, что он переживал годами, делая записи на множестве страниц, вряд ли бы он решился ворошить прошлое сейчас. Только не детали. Только не окунаться в ту боль и печаль, что сильны намного острее, чем нынешние. Он менялся с каждым днём, поэтому он делает последнюю запись в дневнике: он не выводит аккуратно буквы, но и не строчит так, что потом сам не смог бы разобрать слов — он признается себе в том, что он сделал. Он признается, что это была не только его вина, но это всё равно отразилось на нём, а его поступки сыграли роль. И он прощает себя, кажется, впервые готовый отпустить прошлое. Или хотя бы попытаться. Сделать первый шаг на долгом пути. Закрывшись в ванной, он поджигает белые линованные страницы, опуская дневник в раковину, наблюдая, как он сгорает, не мешая яркому пламени поглотить исписанные чёрной пастой листы и унести их горечь, развеяться в пепле, похоронив тайну прошлого их хозяина навсегда.22
Общение между Гарри и Лили кажется кудрявому таким неправильным. Они оба словно делают вид, что произошедшего не происходило, кажется, каждый тщательно подбирает слова, прежде чем сказать что-либо. Пару слов на работе, касающихся исключительно рабочих моментов, и ничего больше, словно и не было того разговора в гостиной. Так что девушка не кажется особенно удивлённой, когда её дом снова наполняется коробками со сложенными в них вещами друга. Они прожили вместе всего месяц с небольшим, главной причиной было то, что однажды вечером Эвер признался, что не чувствует себя в безопасности один в доме. Поэтому Лилиан предложила ему единственную свободную комнату — уговор, который продлился так мало, половину времени которого они провели, играя в молчанку. — Значит, съезжаешь? — она уже хочет пройти вглубь комнаты Эвера, но останавливается у порога, пока тот закрывает коробку. На самом деле, вещей у него не так уж и много, да и откуда, в основном множество книг, некоторые из которых стоит вернуть в библиотеку. — Да, — он поднимает голову, смотря на подругу, что мнётся на месте. — Куда? — К Луи, — тихо отвечает он. — Я думала, что ты боишься двигаться слишком быстро с ним. — А я думал, что между нами нет секретов вроде как случайной прошедшей влюблённости. — Гарри, — она вздыхает, и тот вздрагивает от произнесённого имени. Никто так не обращался к нему уже два года. — Прости. — Не называй меня так, — только просит он, концентрируя свой взгляд на окне. — Прости, — она проходит внутрь комнаты, садясь на край заправленной кровати. — Слушай, я знаю, что мы больше не разговариваем, но мне кажется, что Луи подозрительный.ххх
Гарри бросает последнюю кофту в раскрытую сумку на полу и откидывается на кровать. — Так мало вещей, но я слишком устал, — он стонет, жалуясь, и Луи, сидящий на полу, тихо смеётся, закрывая сумку на молнию. — Осталось только перевезти их. — Наверное, — голос Эвера звучит совсем уж тихо, и Томлинсон замечает это. — Детка? — Это немного пугает, если честно. — Я понимаю, — шатен кивает, — и не настаиваю, ты всегда можешь передумать. — Я не знаю, — Гарри глубоко вздыхает, глядя в одну точку, затем осматривая опустевшую комнату, хотя у него итак не было много вещей. — Всё происходит так быстро. Мне кажется, что мы слишком спешим. Но в то же время я хочу этого. — Потому что новое всегда пугает, детка. Так мы устроены. Давай просто попробуем, хорошо? Луи кусает губу, разглядывая упакованные вещи. — И я понимаю твой страх, — он всё же решается сказать это. — Я толком никогда не жил с кем-то, даже если ты будешь в другой спальне. Это в новинку и для меня. Кудрявый не отвечает, в очередной раз обдумывая это решение, и всё ещё сомневаясь. Ему нравился Луи, сильно, они быстро сблизились, но также было что-то внутри него, кричащее, как это ненормально и неправильно. — Эвер, я честно обещаю не проникать в твою спальню по ночам и ни в коем случае не буду просить обнять меня, — он пытается заставить парня улыбнуться. — Никаких приставаний. — Ну-у, — тянет кудрявый, — а вот с этим я не согласен, — он приподнимается на локтях, глядя на голубоглазого. — Да и вообще я переезжаю к Пушистику, а не к тебе. — Значит так, да? — Луи улыбается и кладёт свои ладони на колени парня, всё ещё сидя на полу. — Ага, — они улыбаются друг другу, вероятнее всего, со стороны выглядя влюблёнными идиотами. — Но я знаю одно средство, которое поможет тебе немного расслабиться. Луи встаёт перед ним на колени, притянув за ноги его тело ближе к себе. И Гарри задерживает дыхание, пока парень расстёгивает его ремень, касаясь своими коленями пола ровно в том месте, где Эвер обычно молится. — Если, конечно, ты не против, — Луи невинно улыбается, прежде чем опустить голову. — Тем более мне стоит как следует извиниться.23
«Голубые глаза налиты кровью. И он слышит стук собственного сердца, пока не видит дуло пистолета, направленное прямо ему в лицо. Тогда он не слышит ничего, лишь оглушающую пустоту. Губы напротив шевелятся, но чем сильнее Гарри пытается услышать хоть что-нибудь, задыхаясь и безмолвно крича, тем сильнее усиливается гул в голове, звук как у промышленного станка, прерывающийся звоном, будто его только что оглушило мощным взрывом. А потом он снова не слышит ничего. Потому что ему выстрелили прямо в лоб. И он слышит только свой крик, оглушающий его самого и всё живое вокруг».
— Эвер! — Луи сильно трясёт парня, держа за руки, которыми тот размахивает во сне. Они уснули вдвоём в одежде в новой комнате Гарри, поверх одеял. — Эвер, это просто сон! Давай же, детка, просыпайся, — он убирает с пропитавшегося потом лба прилипшие пряди кудрявых волос. — Это просто сон.24
«Когда сегодня ночью я буду видеть сны, я смогу стать кем угодно».
«— Беги! — сестра пытается оттолкнуть его в сторону открытых ворот.
— Нет!
— Гарри, беги! — она кричит, и в эту же минуту дверь позади них открывается».
Эвер совершенно не удивлён, когда чувствует себя разбитым, просыпаясь на следующее утро. Ему удалось спокойно проспать остаток ночи, возможно, благодаря объятиям Луи, оставшимся с ним, и Эверу нравится думать об этом в таком ключе. Может быть, Луи был послан ему оберегать от страшных воспоминаний прошлого. Сейчас они медленно бредут через парковку к музею окаменелостей и динозавров, в который так хотела попасть Лилиан, достав абсолютно всех. Поэтому какие-то сто миль и они на месте. Эвер даже почти не озирается по сторонам, оказавшись в незнакомом месте — ещё один способ, как легко его дезориентировать, пока Луи крепко держит его за руку. — Они снова сошлись? — тихо спрашивает Томлинсон, указывая на друзей, идущих впереди, а именно на Лили и Ноа, идущих рядом и, о боги, Лилиан смеётся над чем-то, что говорит ей мужчина, после чего тот приобнимает девушку за плечи. — Видимо, — Эвер был настолько не в себе, что даже не заметил этого. — Но они точно провели эту ночь вместе. — Давно пора, — бубнит шатен. Кудрявый не реагирует и на эти слова, пока Луи не тянет его за руку, остановившись среди парковки. — Хочешь, я отвезу тебя обратно? Прямо сейчас. — Н-нет, — Эвер качает головой. — Я хочу быть здесь, с тобой и друзьями. — Точно? Потому что сейчас я вижу совершенно обратное, — он крепче сжимает его ладони в своих. — Точно, — зеленоглазый кивает несколько раз, стараясь очнуться от собственных мыслей. — Ты знаешь, что помогало мне, когда у меня были кошмары? — У тебя они были? — Да, когда я был подростком, — шатен сжимает челюсти и в голубых глазах проскальзывает боль. — Я сам научился контролировать их, Эвер. Тот непонимающе хмурится, но продолжает слушать. — Они не были похожи друг на друга, но в глубине души я всегда знал, что это только сон, что в реальности со мной ничего не случится, если я сделаю шаг не туда, — голос Луи становится тише, и он выглядит таким уязвимым в этот момент, что Гарри без слов притягивает его ближе к себе. — Но меня спасал я сам, — шепчет он куда-то в шею кудрявого. — Я могу снова шагнуть обратно, и всё будет так, как сделаю я, — вспоминает он. — Потому что это моя жизнь, — голубые глаза снова встречаются с зелёными, и обладатель первых ободряюще улыбается, сквозь силу, погружённый в собственные воспоминания. — Так я считал. И Эвер думает, что Луи прав, возможно, у него даже получится. Всё, что он хочет — это проснуться и выбраться из этой глубины. — Эй, вы там застряли? — кричит Смит возле входа в здание, придерживая для Алисии дверь. — Все готовы повеселиться? Гарри закатывает глаза, быстро чмокая Луи в губы, и спешит внутрь, чтобы не отстать от остальных. Он отделяется от всех лишь внутри, чтобы быстро обойти всю экспозицию, но спрятаться в уютном уголке, вообще-то предназначенном для детей, что объясняет наличие игрушек, занимательных игр и комфортных диванов для родителей. Ему нужно подумать, но становится только хуже. Раз за разом. Его снова переполняет тревога, и будет лучше, если в этот раз он справиться с ней самостоятельно. — Вот ты где! — Лилиан врывается в его личное пространство, присаживаясь рядом. — Как тебе здесь? — Здесь правда увлекательно, — он кивает самому себе, не смотря на подругу, — просто решил побыть наедине. — Плохо спал? — конечно она замечает мешки под его глазами, и он снова кивает. — У меня был новый сон, — шёпотом произносит он, уже говорив с Лилиан на эту тему, после того, как он неоднократно кричал во сне. Вот только он не говорит сейчас, о чём был этот сон, а она боится спросить. — В нём убивали не сестру, а меня. Лилиан замирает, кажется, напуганная сильнее самого парня, и сжимает его ладонь в своей. — Как тебе дом Луи? — она неловко заводит тему. — Вы теперь вместе? — Я… не знаю, мы не обсуждали это, — он в очередной раз задумывается об этом в таком русле, всё ещё чувствуя, что по его собственным меркам они двигаются слишком быстро, но спасибо Луи, что он с пониманием относится к этому и после того случая дома у Лилиан почти не торопит его. — Прости меня. — За что ты извиняешься, дорогой? — Я отреагировал слишком остро тогда, — он прикусывает большой палец — привычка, от которой, как он думал, давно избавился. — Ты отреагировал так, как должен был, — Лили отодвигает его руку от лица. — Ты хоть знаешь, сколько здесь бактерий, дурачок? — Просто Луи… он выглядел таким поникшим, когда сказал мне о твоих чувствах. — Всё-таки это был он, — она глубоко вздыхает, чувствуя неловкость. — Не думаешь, что он сделал это специально? — Но зачем это ему? — Чтобы сблизиться с тобой? — Лилиан расширяет глаза. — Ты правда не думал об этом в таком ключе? — Н-нет? — Ох, Эвер, — она снова вздыхает, слишком напоминая ему сейчас старшую сестру. Лилиан явно хочет сказать что-то ещё, но держит это при себе, произнося лишь тихое «ладно». — Я бы хотела извиниться, что сказала тебе о нём в вечер, когда ты уезжал, но не буду. Они молчат пару минут, пока Гарри не принимает её слова полностью в себя и не находит сил хотя бы ненадолго забыть о них. — Так, вы с Ноа теперь… — он играет бровями, пока девушка заливается румянцем. — Мы не обсуждали это, — отвечает она его же словами. — Но это была горячая ночь! — её прорывает, и она произносит слова слишком быстро, из-за чего Гарри не сразу может их разобрать. — Он научился кое-каким приёмчикам за время нашего расставания и, о боже, я так скучала по его- — Хватит! — Эвер почти кричит, закрывая уши руками. — Я не хочу это слышать, — он в шутку отталкивает подругу. — Тут же дети повсюду! — он надеется увидеть хоть одного ребёнка поблизости, но и его нет. — Только скажу, что ему понравился мой новый пирсинг, — она подмигивает, указывая взглядом на нижнюю часть своего тела. — Ты отвратительная, — он морщится, пока девушка заливается смехом. — Это теперь стоит у меня перед глазами. — У него тоже стоял, Эвер. — Чёрт, нет, — он стонет, поднимая голову вверх, глядя на обшарпанный потолок. — Святая Дева Мария, услышь меня и эту блудницу… — Я скучала по этому, — довольно заявляет блондинка, обнимая Эвера настолько сильно, что тот задыхается, почти падая с диванчика, у которого нет бортиков по бокам. — Знаешь, как говорится? Дают — бери. Нам нужно выпить за это. — Ты ужасная.