25
«Ты думал, что сможешь освободиться,
Но система разорена,
И если внимательно прислушаешься,
Услышишь стук в дверь».
Этим вечером, пока друзья как обычно громко спорят, находясь в доме Лилиан, Гарри в одиночестве поднимается в свою старую комнату, закрывая за собой дверь. Его новая комната, в доме Томлинсона, практически идентична этой и от этого становится легче. Двуспальная кровать занимает большую часть пространства, а на прикроватной тумбе, обычно заваленной книгами, покоится уже накопившийся слой пыли. Створки встроенного шкафа раскрыты нараспашку, как он их и оставил. Сколько раз он обещал себе, что начнёт всё сначала? И всё возвращалось на круги своя. Стайлс оборачивается к закрытой в комнату двери и подходит ближе к створкам, присаживаясь, чтобы подцепить ключом, вытащенным из кармана джинсов, одну из половиц. Вот что он не взял с собой при переезде в дом Луи — телефон, запрятанный в тайник в полу этой крошечной пустующей гардеробной. Он проводит по многочисленным трещинам, появившимся на мобильном после своего последнего разговора с куратором из Службы маршалов. Поэтому он включает телефон и набирает его, тяжело вздыхая, предполагая, что услышит в ответ. — Мне кажется, что я начинаю сходить с ума, — едва слышно шепчет он, отходя к окну и приоткрывая его, прислушиваясь к звукам, доносящимся с первого этажа. — Я думаю, что за мной следят, Ник. — Это невозможно, — мужчина не сразу отвечает ему. — Я проверил всё, Эвер, после твоего последнего звонка. Они не смогли бы отследить тебя. — Я тоже так думал, — он согласно кивает, кусая губы. — Но я всю неделю видел одного и того же мужчину лет сорока повсюду, куда бы я не пошёл. Он не местный, он не турист. И я даже не знаю, что меня пугает больше: то, что этот мрачный тип вчера вдруг исчез или… я не знаю, но он точно был здесь не просто так. Когда он спускается, вниз, обратно к друзьям, то продолжает делать то, что умел лучше всего: притворяется, что всё в порядке. — Как вы вообще сошлись? — слышит он голос Смита, рубящегося в приставку с Ноа, пока сам проходит через всю гостиную к Луи, расположившегося на софе с банкой пива. — Хей, — шепчет он, устраиваясь рядом, кладя голову на колени парня, и тот улыбается от жеста кудрявого, запуская пальцы в его волосы. — Устал? — тихо переговариваются они между собой. — Мне захотелось потра… — слышится голос Лилиан рядом, и Ноа прерывает её слова громким кашлем, при этом не отвлекаясь от приставки. — Ну, вы поняли. Женские гормоны и всё такое. — Хочу обниматься, — бормочет Стайлс, пока все заняты пьяной болтовнёй Лили, смеясь после каждой её фразы, и Луи сладко улыбается. Он откидывается назад и чуть приподнимает зеленоглазого, так, что теперь тот полулежит на старшем, обнимая. — Иди ко мне, — Луи обнимает парня в ответ. — Сколько ты выпил сегодня? — шепчет ему на ухо, и тот ёрзает на месте. — Обещай, что сегодня не будешь блевать на моё худи, — он гладит его по волосам. — Не знаю, — бормочет тот, зевая. — Я слишком стар для таких тусовок. — Хочешь, поедем домой? — Давай побудем ещё немного. — Как скажешь, ангел. Лилиан слегка улыбается, наблюдая за парой, но теперь, когда Эвер расслабился, напряжена она, наблюдая за лучшим другом и беспокоясь за него. Эвер не вслушивается в слова, практически засыпая, но после названия города, вылетевшего из уст Луи, он быстро просыпается, хоть и не показывает вида. Ему срочно нужно выпить, и чем быстрее, тем лучше. Гарри даже кажется, что это не он, — не он смеётся над историями Луи о Нью-Йорке. И он не знает, что помогает ему слушать то, что разрушило бы его в обычный день: то количество спиртного его крови или желание узнать подробности. — Нам пришлось возместить ущерб, — Луи тихо смеётся, рассказывая о своих пьяных студенческих годах. — Бог ты мой, — Лилиан смеётся. — Это всё ещё моя долбаная мечта. Я всегда мечтала о Нью-Йорке, — жалуется Лилиан. — Мой Инстаграм постоянно в роликах о нём. Гарри открывает рот, но не говорит ни слова, встречаясь взглядом с подругой, понимающей его без слов. И словно пытающейся помочь ему. Он знает, что она знает, что Нью-Йорк не стоит того и не сможет осуществить все её мечты. Но не помнит, чтобы за всё время их общения она хоть раз говорила подобное. — Поверь мне, Нью-Йорк того не стоит, — голос Луи становится более приглушённым, будто он боится разбудить Стайлса, чью спину всё ещё иногда слабо поглаживает. — Ты так говоришь, потому что жил там. Гарри задерживает дыхание и чуть не выдаёт себя этим, снова закрывая глаза. По всей видимости, никто из его ближних не собирался рассказывать ему об этом части прошлого Луи. — Может быть, — Луи тихо смеётся, и он слышит, как чпокает крышка банки с пивом, и парень делает несколько жадных глотков. — Безумно перегруженный мегаполис. Ужасный трафик, грязь и… — И? — он приоткрывает глаза и видит, как Лилиан иронично вскидывает бровь, сложив руки на груди. — Высокая аренда, — Луи кусает губы. Пока девушка мычит, как бы прося продолжить. — Я уже говорил про грязь? И гетто? — Ты рассказывал мне, что не хотел уезжать из Большого яблока, — смеётся Смит, откинув приставку и присаживаясь к Алисии, закидывая руку на её плечо, пока девушка, скучая, читает что-то в своём телефоне. — Что обожаешь его, — Ноа садится на подлокотник дивана сбоку от Лили и делает тот же жест, притягивая девушку ближе к себе. Гарри так странно наблюдать за ними двумя вместе, однако мысли от слов Луи сейчас заботят его сильнее. Почему он ни разу не упоминал Нью-Йорк в разговоре? — Да, потому что многое в моей жизни связано с этим городом, — он кивает. — Смотрите, кто проснулся, — улыбается Луи, наклоняясь, чтобы заглянуть в глаза Гарри и улыбнуться. — Ты «за» или «против» Нью-Йорка, детка? — Э-э, — он хрипит, прокашливаясь, и встречается взглядом с Ноа, внимательно наблюдающим за ним. — Не знаю, я ни разу не был в нём. Думаю, мне больше подойдет атмосфера западного побережья. — Лос-Анджелес, — мечтательно вздыхает девушка. — Слишком жарко, — вставляет Алисия, на мгновение отвлекающаяся от своего телефона. — И все те же минусы, что и у Нью-Йорка. — Голливуд, пальмы и сёрферы, — улыбается её младшая сестра. — Кхм? — Ноа рядом прокашливается, и все смеются. — Но я больше по северным парням, а не по этим загорелым длинноволосым уродцам, — она прислоняется к парню. — Плохо выкручиваешься. — Ну что поделаешь, если я люблю всё прекрасное, — она хнычет. — Большие города, океан и… секс. — Нью-Йорк, может быть, и хорош, но в нём слишком много подводных камней, милая, — подмигивает Луи. — Другое дело Монтана. Леса, озёра, горы, равнины. Свежий воздух и… — Говоришь как Филип. — Наша бабушка была одержима Нью-Йорком и, кажется, тебе это передалось, — Алисия качает головой, ненадолго задерживая взгляд на блондинке. — Луи прав, — тихо говорит Эвер. — Судя по тому, что я слышал, Нью-Йорк слишком громкий и суетливый, — он переводит взгляд на подругу, избегая взгляда Луи, — прямо как ты. — На маршруте D в метро всегда играл один и тот же парень. Он стал местной знаменитостью, и некоторые мои подруги специально спускались в метро, чтобы послушать его. Хуже всего то, что Гарри знал, о ком именно сейчас говорил Томлинсон. Он спускался в подземку миллион раз, часто именно на этой станции, неподалёку от места работы его сестры. — В каком боро ты жил, Луи? — вдруг спрашивает он сам. Его голова на мгновение приподнимается с колен Луи, чтобы заглянуть ему в глаза, а затем он и вовсе поворачивается, ложась на спину, чтобы лучше видеть парня. Он ведь не лжёт ему, правда? — Одно время я жил на пересечении 26-й, в Мэдисон. Каких-то пару кварталов от его бывшей школы. И несколько станций от его родного дома. — На самом деле, где я только не жил, — он смеётся. — И на Бруклин-Хайтс, и на Брайтон-Бич. — Наверное, безумная стоимость аренды, — вставляет Смит, пока Эвер глядит на Лилиан, всё ещё сидящую напротив них, а та встречается с ним взглядом только иногда, будто знает, что за ними могут наблюдать. Гарри медленно поднимается с места, потягиваясь, и кивает в сторону уборной, молча говоря, куда направляется, пока Луи снова предаётся воспоминаниям. Стайлс совсем не хочет делать это, но всё-таки не может сдерживать себя. Он находит Луи в социальных сетях, — что-то, давно забытое для него. Он пролистывает ленту с множеством фотографий, пока не находит нужный ему период. Какое-то время они действительно жили в одном городе и уж точно должны были встретиться при других обстоятельствах. Луи, что выглядит настолько счастливым и свободным на них, десятки фотографий с друзьями, несколько чёрных снимков, на которых даже не разобрать, что изображено, архитектура города и фотографии с книжных выставок. Стайлс искал его раньше, он просто не мог оставить этого, но он никогда не искал его в социальных сетях, только натыкался на его статьи и заметки в журналах. Сейчас же он ощущал себя так, словно копался в корзине с чужим грязным бельём, пролистывая фотографии и рассматривая их, спрятавшись в ванной, и даже находит видео из подземки с тем самым уличным музыкантом с оранжевой ветки. Подрагивающая картинка, звук знакомой мелодии со стуком колёс и звучанием голосов людей вокруг переносит его туда, обратно в прошлое, за секунды, и Эвер почти мгновенно блокирует телефон, лишь бы не слышать этого.ххх
«— Ты должен отпустить меня, Эйч, — девушка, сидящая напротив него, улыбается.
— Почему?
— Потому что так нужно, глупыш.
— Кому?
Эвер смотрит на сестру, щурясь от яркого белого света, заполняющего всё пространство вокруг них. Только он и его ангел. Но это тяжело — отпустить её.
— Тебе, Гарри. Ты будешь в порядке, — её улыбка как никогда яркая и живая. — А я пока побуду здесь и послежу за тобой, идёт?
— Я не знаю.
— Эйч, пора. Ты не виноват. Я не виновата. Это просто то, что есть.
— Я не уверен, — он качает головой. — Я не хочу.
— Пора, Эвер».
26
«Помнишь, я тебе говорил,
Что я никогда не открою тебе, нет,
В каком я сейчас состоянии.
Ураган, в котором я считал, что тебя потерял,
Он бушует по моей кровеносной системе,
Заглушая биение сердца».
— Мне нравится вот эта, — Гарри рассматривает татуировки Луи на руках, водя пальцем по некоторым из них, и останавливается на татуировке крестиков-ноликов. Они лежат в постели старшего, тихо переговариваясь поздним вечером при тусклом свете светильника. — Я думал, тебе нравятся все, — старший посмеивается, откладывая книгу Эвера, оставленную тем. — Что есть, то есть, — тот откидывается на подушки и, не рассчитав расстояние до изголовья кровати, ударяется головой. — О чёрт, — он стонет, тут же начиная смеяться, пока Луи, улыбаясь, покачивает головой и тянется к макушке кудрявого, поглаживая ушибленное место. — Полегче, детка. Гарри откидывается на подушки. — В моей прошлой квартире весело распятие над кроватью, — он смотрит на пустое место на стене над кроватью. — Значит, хорошо, что его здесь нет, — он тоже поднимает олову, смотря на стену за ними. — Я бы не смог заниматься сексом под распятием. — Ты ужасен, — Эвер взрывается от смеха. — Это чистая правда, — голубоглазый притягивает хохочущего парня ближе к себе. — А как же свободная божественная любовь? — Заткнись, — Луи закрывает парню рот ладонью, пока тот бормочет что-то ещё. — Где крест, там и любовь, — он улыбается. — Да? Например, на кладбище? — тот качает головой и аккуратно берёт цепочку Гарри и крестик на неё между пальцами, рассматривая. — Но звучит всё это как ужасный фанфик с тройничком. — О боже, — кудрявый закатывает глаза. — Я помолюсь за тебя, Лу. — Спасибо, — он затихает. Луи переводит взгляд на потолок и выключает светильник, погружая их в темноту. — Расскажи мне всё, — тихо просит он. Оба смотрят на искусственное звёздное небо на потолке со времён детства Томлинсона, многие звёзды перегорели, но самые яркие из них остались, что удивительно, если вспомнить, как давно он их наклеил. — Мне было пятнадцать, когда всё началось, — он вздыхает и кусает губу, боясь отвести взгляд от звёзд. Будто если он это сделает, всё станет только хуже. — Моя старшая сестра… я не могу произнести её имя вслух, прости, — его голос дрожит, и Луи берёт его за руку. — Я вляпался не туда, мне хотелось заработать лёгких денег, но, как ты понимаешь, я только сильно задолжал, — Гарри мысленно погружается в те дни и чувствует всепоглощающую тоску. — И когда моя сестра узнала, кстати, — он слабо улыбается, — слишком быстро, тогда я не понимал, как она это сделала, как договорилась, что мой долг простили, — он кусает губу сильнее, и Луи тяжело вздыхает, нахмурившись, понимая, что услышит дальше. — И я завязал со своим неудавшимся бизнесом. Я не сразу понял, что она вступила в игру вместо меня, пока не стала пропадать сутками, она стала пешкой побольше, и она подсела, — первые слёзы скатываются по его щекам, а ком внутри становится всё больше. — Ангел, — шепчет Томлинсон и обнимает младшего, пока тот всё ещё неотрывно смотрит в их импровизированное ночное звёздное небо. — Не нужно. — Её подставили, — но он продолжает, начиная дрожать. — И, вымогая десятки тысяч долларов за товар, которого у неё не было, взяли её, — он закрывает глаза на мгновение, пока голубоглазый прислоняется своим лбом к его, шепча слова поддержки. — Они убили её, Лу, пристрелили, а затем сожгли на складе. А я просто сбежал, пока она умирала, и заключил чёртову сделку, — он горько смеётся. — Мне очень жаль, Эвер. Слышишь? — он берёт лицо Гарри в свои ладони. — Мне очень жаль. — Она вела подробнейшие записи каждого дела, каждого собрания, на котором была. Но были вещи, которые она не могла контролировать, — он снова закрывает глаза. — Я знал, что после неё следующий я и наша мама. Мне и так светил срок, а я был так зол, что выбил себе сделку взамен на всю информацию, которую имел. — Те крупные аресты и заседания в Нью-Йорке два года назад? — Луи сглатывает, отводя взгляд в сторону. — Закрытые слушания идут до сих пор. — Да. У Бюро была на них информация, но записи сестры помогли сделать дело более громким. И хоть крысы бегут с корабля, когда тот тонет, они ищут новый дом, строят колонии из оставшихся. Они воюют колониями. — Ты всё ещё боишься? — Каждый день. Никто не знает моего настоящего имени, кроме меня самого, и это мешает мне жить. Эти монстры в моей голове, — он вытирает слёзы. — Я не могу победить их, я и не должен. Они глубоко внутри меня. — Я смогу защитить тебя, Гарри. Но тот качает головой, не веря в его слова. — Вот так вот Гарри Стайлс превратился в Эвера Брайанса. Я хотел взять девичью фамилию бабушки, но они не позволили, — он усмехается. — Исчез тот Эйч. Они молчат некоторое время, пока Гарри пытается прийти в себя, а Луи крепко обнимает его, не отпуская, пока тот сам не решает отстраниться. — Я никогда не забуду, как ворвался в ближайший участок и кричал о том, что должен поговорить с самым главным у них. Они приняли меня за психа, — он кусает губу. — Да и неудивительно, я был весь потрёпанный, избитый… Вот это ожидание, что мне должны поверить, как я искал последнюю надежду, было хуже всего, Лу. — Тише, — он позволяет Стайлсу спрятаться в его груди. — Я сделаю всё ради любви. И ты выдержишь всё ради нас. — Я не уверен, — он качает головой. — Жизнь поставила меня на четвереньки. Это всегда будет со мной, — Гарри переводит взгляд прямо в небесного оттенка глаза, в которых сейчас отражаются их дешёвые звёзды. — Я так много думал, что это пройдёт со временем, но это не проходит. Я всё ещё вижу это перед глазами. Сначала ты решаешь выйти, затем тебя подставляют, причём дважды, а ещё твоя сестра решает влюбиться в сына главаря, — он чертыхается, морщась. — Она была беременна от него, Лу. — О боже. — А он пристрелил её.«Я бегу только для того, чтобы не истечь кровью».