***
Я была вся на штыках, пока мы торчали в волшебной лавке, и в голове пролетало огромное множество вопросов — что теперь вообще будет, как выбираться из такой жопы, как остановить задуманный моим папашей апокалипсис, переживём ли мы вообще эту ночь? Короче говоря, меня всё сильнее обуревал страх, который я не хотела показывать своим друзьям, и этот самый страх лишь усилился, когда Крэйв вновь вернулся в поле зрения. Он смотрел почему-то исключительно на меня, и взгляд у него был ещё более недобрый, чем раньше. Хотя и до этого было не сахар, но сейчас сердце так и вовсе застучало в груди, и появилось даже острое желание согнуться в три погибели и спрятаться за спиной Кабана, потому что иначе из-за нашей разницы в росте голова всё равно была бы в опасности. Но здравый смысл подсказывал, что против подобного опасного мудозвона даже такой прожжённый гопарь как Кабан не шибко-то и поможет. А уж когда Крэйв зашагал в мою сторону, последней надеждой было то, что Феликс не отрубится как в ситуации с Мухой, а проявит хоть минимальную инициативность. Как-никак, я ведь нужна ему хотя бы для осуществления плана, да? Да ведь? — Что-то он мрачно выглядит, — тихо шепнула мне Ниночка. Ого, да ты прям Америку открыла, не меньше, я бы сама ни за что не подумала! — Мы уходим. — Сухо и категорично отрезал Крэйв своим глухим голосом, на что получил заслуженный отпор со стороны Настюхи, кажется, единственной, кого его ещё более дикий взгляд не напугал. — Куда? Здесь ведь хоть какие-то артефакты есть, и вообще, куда мы пойдём, по домам разойдёмся? Всё, ребят, до завтра, да? — Они уже знают, что она здесь, — также глухо проговорил Крэйв, после чего ткнул пальцем в мою сторону. Из-за одного лишь этого движения я вся поёжилась. Но вслед за этим Крэйв вытащил из руки манекена рыцаря у входа длинный и острый меч, который пихнул в руки Кабана, явно обомлевшего от такого. Крэйв продолжал: — Мы уходим и больше не произносим имя её отца. Проведём ритуал, она заблокирует Его силы, и мы прибьём Его. Лавка Проклятого — слишком плохое укрытие. — Погоди, погоди, ты сказал Проклятого? — тут же оборвала его Настя, мозг которой сейчас работал, кажется, на все двести процентов, — вы хотите сказать… Сова был Проклятым? Одним из вас? — Он не такой как мы. Слабейший. Выдержав паузу, Крэйв всё-таки соизволил стать чуть более разговорчивым. — Он сам провёл ритуал, чтобы прикоснуться к тёмной магии, неверный ритуал и исказил свою душу. Выходец из простолюдинов, две сотни лет назад. — Но… Беатрис ведь убила его, да, ребят? Да, убила, прямо у нас на глазах. Как я поняла, Проклятого так просто не убить. — Только Проклятый может убить Проклятого. На этот раз даже Настюха зависла, обдумывая услышанное, не говоря уж о нас всех. Крэйв, которого бесконечный поток вопросов явно задолбал, воспользовался паузой и буркнул: — Идём. Живо. Пока мы плелись по магической улице, необычайно опустевшей даже при наличии присущего ей волшебства, Кабан с Настей немного отстали, наверное, из-за того, что гопник волок за собой тяжеленный меч, остриё которого скользило по асфальту. Мы же с Ниночкой как-то, даже не сговариваясь, вырвались вперёд, наверное, чтобы быть подальше от этого жуткого Крэйва. Не могу объяснить причину, но моя прошедшая уже как минимум Вьетнам жопа чуяла опасность с его стороны, а потому выказывала острое желание держаться от него подальше. Разумеется, поворачиваться к нему этой самой беззащитной жопой тоже не лучшая стратегия, а посему я то и дело оглядывалась, как будто пытаясь понять, уж не замыслил ли этот чудаковатый мужичок недоброго. До пристального взгляда Кабана мне было ещё как до Луны, несмотря на все преподанные мне уроки, но я всё равно старательная ученица. Лишь эта слабая ирония хоть немного, да спасала от скверного ощущения. А на душе будто бы кошки скребли. — Чувствую, моя жопа до завтра попросту не доживёт, — тихо буркнула я соседке, надеясь, что никто больше не услышит. Даже думать не хотелось о том, что будет, если я всё-таки дотяну до завтра, и согласно установке моего папаши, вновь получу ремешком по жопе с прежней силой. А потом снова… и снова… (Бр-р, мне не позавидуешь) Ниночка вдруг подала голос, и была тише обычного, без прежней задорной глупости: — Да ладно, ищи во всём плюсы. — Это какие, умру и меня больше не будет Кабан прессовать? — Может и будет. — Что ж, обнадёжила. — Зато несколько часов назад ты впервые умудрилась сказать ему что-то поперёк, и тебе ничего за это не было, — Ниночка лишь дёрнула плечом, когда я уставилась на неё тугим, непонимающим взглядом, — да ладно, Саш, вспомни себя месяц назад: Кабан прессовал тебя и отжимал сижки, а ты была тем ещё треплом и всегда надеялась, что это произойдёт хотя бы не у меня на глазах, чтобы оставаться в моих глазах авторитетом. Мне, может, и всего пятнадцать, но что-то я уже начинаю понимать после пережитого. Да, досталось твоей жопе знатно, такого и врагу не пожелаешь, но это жизнь наказала тебя за длинный нос, и за то, что жопа не могла на месте усидеть. — А это точно мотивационная речь? Потому что пока что-то непохоже. — У тебя выработался внутренний стержень, Сашка. Ведь ещё вчера ты была обычной неудачницей, которую прессовал гопник, живущий двумя этажами выше, а что сегодня? Мы побывали в магической лавке, что находится прямо в соседнем районе, о чём мы бы и через десять лет бы не узнали, не пострадай так твоя жопа. Твой отец — величайший тёмный колдун всех времён, а мы сейчас идём спасать мир. Ты могла бы представить себе такое месяц назад? — Ну… — Вот и я о том же, — цокнула языком Ниночка, после чего целеустремлённо поглядела вперёд, — а Кабан в этой самой команде по спасению мира, и больше нас не трогает. Получается, мы теперь в самом деле крутые. У меня не осталось слов, но на время этой речи я даже позабыла приглядывать за Крэйвом, настолько сильно Ниночка меня удивила. И всё-таки что-то после путешествий по магической тюрьме в ней изменилось, это факт. Впечатлённая речью соседки, я даже не замечала, что происходит позади, у идущих нога в ногу Насти с Кабаном. Как главный гопник района то и дело поглядывал на мою подругу, а один раз засмотрелся настолько, что чуть не уронил меч. — Что, настолько тяжело? — сострила блондинка. — Да не, ты чё, я и не такое таскал… я просто… ну бля. — Тебе бы и впрямь побольше книжек читать. Собравшись с силами, Кабан достаточно дружелюбно, в непривычной для себя манере задал вопрос: — Всё хотел узнать, понравился ли наш поцелуй? А то… — Ну сойдёт, — хмыкнула Настя. — Сойдёт, и всё? Да ты знаешь, сколько девчонок в технаре захотели бы быть на твоём месте? — Чисто для протокола: ты их прессовал до этого? — Ну… нет, максимум по-дружески подъёбывал, как Курочку. Ну а какая разница вообще? — Уверена, вы с Сашей по-разному смотрите на эти уколы. — Да чё ты к ней прицепилась, я ж её так, воспитывал, — фыркнул гопник, — а целуюсь я вполне себе нормально, я это знаю, и ты вроде тоже ничего. Настя весьма неоднозначно кивнула, вновь загрузив моего соседа. После всё же добавила: — Сносно. И выбирай ты менее сомнительные круги для общения, глядишь, было бы больше желания повторить. Кабан вдруг расплылся в глупой улыбке, как когда отжимал у меня сижки или награждал кого-нибудь поджопником в технаре. — Значит, всё-таки понравилось. — Ты явно зацикливаешься не на том, — устало выдохнула Настюха. Стоило нам выбраться с магической улицы в переулок, как у меня зазвонил телефон, ровно в тот момент, как мимо переулка на полной скорости проехала полицейская машина с сигналками. — Чё-то мусора разъездились, — обеспокоенно заметил Кабан. Мне же звонила мама. Ну бля, неудачный она выбрала момент для семейной беседы. — Да, мам, только быстро, я немножко занята, — шёпотом буркнула я. — Саша, тут… участковый приходил, тебя ищут… господи, Саша, что за день такой, где ты там вообще? — Мам, я перезвоню. Стоило мне объяснить всё остальным участникам команды, как Крэйв в своей ёмкой манере разжевал нам, что мой отец, с которым у нас с недавних пор довольно натянутые отношения, уже подключил всю полицию в городе для моей поимки. Новость не сказать, что радостная, но на фоне всего происходящего была лишь одна мысль — а впрочем, куда уж хуже-то? — Нам нужно укрыться в каком-то месте, где нас и не подумают искать, переждём там, — сделала вывод Настюха. — Где? — уже истерично усмехнулась я. Быть персоной нонграто не сказать, что весело, — в технаре предлагаешь спрятаться? — Слушай, а это идея. — Настя, блин! — Да нет, я серьёзно. Взглянув на Крэйва в поисках поддержки, Настя подмигнула мне со своим привычным видом, когда ей в голову взбредёт очередной гениальный план. — Саш, ну сама подумай, кто будет искать нас в техникуме? Они решат, что мы не такие идиоты, чтобы туда соваться, это ведь то же самое, что прямиком в отделение заявиться. Легче всего прятаться прямо под носом у врага, ведь никто не любит поворачивать голову. — А даже если и так… — вступила в разговор Ниночка, — как мы собираемся добраться до техникума? Если Баль… отец Саши подключил всю полицию в городе, нас повяжут быстрее, чем мы до остановки доберёмся. Стрессовое состояние брало надо мной верх, и я лишь напряжённо скрестила руки на груди. Зато Кабан ухмыльнулся также, как когда задумывал какую-то хулиганскую шалость, занял позицию между мной и Ниночкой, обнял нас обеих за плечи, вынудив меня немного согнуться под его рост, и пропел: — А вот для этого, девчонки, вам и нужен человек с такими связями, как у меня. Короче, отбрасывая все скучные подробности связей Кабана, совсем скоро к нам на старенькой машине пригнал его одногруппник Мишаня, который вечно за нашим Кабанчиком хвостиком таскался и хихикал во время его доёбок до кого-либо, включая меня. Ещё этот самый Мишаня сидел на чём-то, а потому у него был раздутый нос, и паренёк бесконечно отсмаркивался. — Кабан, ну ты ваще! Тусу в технаре устроить, ты монстр! — пропищал Мишаня гнусавым голоском, после чего вновь сморкнулся, — только давай до часу, а то меня бабушка еле отпустила. — Не боись, — хлопнул мой сосед по капоту, и с довольным видом повернулся к нам. Увы, вместо оваций он словил лишь саркастичный хлопок в ладоши от Настюхи. Подруга пропела: — Вау, Кабанчик, какой ты у нас умный, только вот нас… Подруга быстренько провела указательным пальцем по кругу, высчитывая каждого из нас. — Пятеро, не считая Феликса и огромный меч, мы сами дай Бог в эту колымагу залезем, а ты предлагаешь кому-то ещё на коленки садиться? Если это такой подкат, то напряги извилины чуть побольше. — Да не кипятись, на чайник уже похожа, — фыркнул гопник, после чего постучал пальцем по голове, — Кабан-то не дурак, всё продумал. Курочку же каждый мусор в городе ищет, так? Значит… она должна залезть в багажник! Вот последняя фраза и то, как самодовольно Кабан развёл руками, мне вообще не понравилось. Более того, у меня аж челюсть отвисла от такого заявления. Э, э, какой ещё в жопу багажник? Я поглядела на подругу в поисках поддержки, потому что Настя, кажись, единственная, кто мог дать отпор Кабану, но сейчас она, как назло, видимо, решила объявить мне бойкот. — А что, Саш, звучит логично. — Э, э, вы чего? — невольно попятилась я назад, — вы мне предлагаете в багажник этой вонючей колымаги залезть? Совсем с головой не дружите? — Идея хорошая, — глухо проговорил Крэйв, и уставился на меня с таким видом, словно всё уже было решено. Скажу честно, было страшно, конечно, выступать против такого дылды, но перспектива ехать в багажнике уж очень сомнительная. К тому же, я вспомнила слова Ниночки, которые немного приободрили меня. Мы же теперь команда по спасению мира, и я — центр этой команды, так что пусть Кабан на этот раз пойдёт в жопу. Я уверенно заявила: — А знаете что? Хрен я залезу в багажник, это понятно? Кабан, ты предложил, ты вот и лезь. Я с недавних пор, как оказалось, дочь самого могущественного тёмного волшебника всех времён, и не получится уже так просто прессовать меня почём зря, тебе же боком и выйдет. И уж после всего, что я прошла, с какими-то ментами всяко разберусь. Так что и не мечтайте о багажнике, вам ясно? Кабан с Настей переглянулись после моей блистательной речи. Уверена, я была на высоте. Но говоря коротко, следующие двадцать минут я лежала в багажнике, согнувшись в три погибели, и скулила как собака каждый раз, когда из-за тряски машины моя жопа снова ударялась о поверхность. — Крутой меч, — доносился до меня писклявый голосок Мишани, — из музея спёр? — Да это у нас в семье, э-э-э… из поколения в поколение переходили, мой предок рыцарем был, вот и оставил. Господи, Кабан, ты ничего логичнее придумать не мог? Какой дебил вообще на такое поведётся? — Круто! — воскликнул Мишаня, — масоны до сих пор существуют, мне так бабушка говорит. — При чём тут вообще масоны? — не поняла Настя. — Не знаю, но это они виновны в плохих показателях демографии, мне так бабушка говорит. Решив оставить столь щекотливую тему, моя подруга обратилась уже, видимо, к Крэйву: — Ну и какой у нас план? Чтобы разобраться с Сашиным отцом, нам нужно сначала выманить его. Как мы вообще доберёмся до него, учитывая, что у него как минимум пять-шесть живых последователей? — Уверен, ближе к полуночи он сам сделает всё, чтобы найти Сашу. Это в его интересах. — А вы чё, на стрелку собираетесь? — снова вставил свои пять копеек Мишаня, — стрессовые ситуации негативно влияют на темп пищеварения, мне так бабушка говорит. — Бля, Мишань, завали уже ебальник, — не выдержал Кабан.***
В технарь мы без особых усилий попали через чёрный ход в спортзале, куда отвёл нас Кабан. На вопрос Ниночки, откуда он знал, что здесь открыто, гопник уклончиво ответил, что порою уже залезал сюда ночью. — Да, такие тусы тут устраивали, — довольно хмыкнул Мишаня. — Бля, Мишань, кому сказал завалить ебальник? Моя жопа уже болела настолько, что я еле передвигалась после столь несносной поездки, и готова была расположиться прямо в спортзале, только вот Настя настояла на том, что будет целесообразнее спрятаться в каком-нибудь кабинете. Пока мы всей этой сворой тащились по тёмному коридору, я с обиженным видом буркнула: — Никогда вам не прощу этого предательства. — Курочка, будь как Мишаня — завали ебальник. Я лишь скривила физиономию, но исключительно из соображений, что в темноте Кабан не увидит. Снова оказаться в багажнике жуть как не хотелось. Да и впрочем, скоро нам стало совсем не до этого спора, ведь одна из дверей начала скрипеть, и мы эхом услышали вопрос «Кто здесь?». — Шухер, это математик, — испуганно зашептал Мишаня, и уже через секунду мы всей толпой ввалились в находившийся рядом кабинет. Лишь Крэйв неспешно зашёл за нами, после чего Ниночка слишком уж громко захлопнула дверь. О да, спасибо большое, что не спешил. — Кто там? Выходите! — раздался голос математика за дверью. Крэйв двинулся было обратно, и его лицо говорило о том, что намерен разобраться он весьма радикальным способом. Этого я допустить ну никак не могла, а потому осторожно остановила его, упёршись ладонями в здоровую грудь, и зашептала: — Стой, стой, стой, ты куда? Это же наш математик, нельзя его убивать… нельзя ведь, да? На секунду мне показалось, будто в темноте я разглядела слишком яростный взгляд Крэйва в мою сторону. Как если бы на меня смотрел маньяк, и моя жопа занервничала с новой силой. Феликс, миленький, ты там ещё не уснул ведь? — Конечно, нельзя, — закивала Настюха, и подошла к двери, после чего ловким движением поправила волосы, — я с ним поговорю, как-никак, у нас особые отношения. — ОТКРЫВАЙТЕ! — Не понял, чё ещё за особые отношения? — нахмурился Кабан. О Господи, тут уже какая-то дешёвая мелодрама вперемешку с Фредди Крюгером. Не успела я даже подумать что-то ещё, как Настя быстренько юркнула за дверь, и начала косить под дурочку. — Ой, здрасьте… простите, пожалуйста, я просто… ПО ВАМ СОСКУЧИЛАСЬ! — Настя, что ты тут делаешь? — Я давно хотела Вам кое в чём признаться… ну… понимаете… как хорошо, что мы, наконец, одни! Я и опомниться не успела, как дверь вдруг распахнулась, открыв математику взор на всех нас. А в следующую секунду Крэйв хлестанул магическим заклинанием, из-за которого математик в ту же секунду рухнул наземь, а из его груди пошёл дым. О нет… — ТЫ ЧЁ СДЕЛАЛ?! — проорала Настюха, которая явно была шокирована больше всех. Ещё бы, как-никак, её любимого преподавателя только что убили. А мне этот Крэйв сразу не понравился, только и промелькнуло в моей голове. Что делать, что теперь делать… (Феликс, ау!) Мы с Крэйвом встретились глазами, и сказать, что эти свирепые глаза напугали меня — ничего не сказать. Что он, блин, задумал? — Э, слышь, гандон, это чё за беспредел? — Кабан посильнее сжал рукоятку меча, но встретившись со взглядом Крэйва, замялся. — Он — Проклятый, — негромко ответил Крэйв. — Ч-чего? — вырвалось у меня, — вы хотите сказать, что… мой математик — Проклятый? Что это за бред? — Вот именно, — поддержала Настя кивком. Вот спасибо, что хоть сейчас за меня, жаль, в ситуации с багажником не впряглась. В следующую секунду Мишаня схватился руками за голову и заорал: — ПИЗДЕЦ, ЧЁ ЗА ПИЗДЕЦ, МЫ УБИЛИ МАТЕМАТИКА! МЫ УБИЛИ НАШЕГО МАТЕМАТИКА! — МИШАНЯ, ДА ЗАВАЛИ ТЫ ЕБАЛЬНИК! — не сплоховал Кабан, у которого тоже уже потихоньку сдавали нервы. Совсем скоро математик оказался связан верёвками на стуле посреди кабинета, а мы все окружили его. На удивление, он и впрямь очнулся. Один лишь Мишаня был на такой дикой паранойе, что нас узнают, что напялил чулок на голову, и так как мы все отказались надевать чулки, выглядел он, мягко говоря, комично. — Что происходит?! Саша Курочкина? Кабанов?! Что происходит, кто эти люди, выпустите меня немедленно! — Извиняйте, но вы, походу, Проклятый, — с неловким видом ответил Кабан. Меч в его руках не добавлял логики происходящему. У меня голова шла кругом от всего этого, а уж когда Крэйв вдруг подошёл к математику и ударил его в грудь, я вздрогнула. Не от одного лишь удара, а потому что при ударе по телу математика прошёл сильный ток, и он заорал от боли. — Вы что творите, хорош, хорош! — доносился до моих ушей какой-то уже отдалённый крик Насти, в глазах двоилось то, как подруга пытается оттолкнуть Крэйва от математика, удары продолжаются, крики математика всё громче. — Курочка, чё вообще происходит? — шепнул мне Мишаня, но ответить я не могла. У меня, кажись, состояние аффекта. — ХВАТИТ! Но Крэйв ударил снова, и математик заорал на весь технарь. И потом… снова отрубился. Голова моего преподавателя опустилась, а веки закрылись. Целых десять секунд никаких признаков жизни, а из него пошёл дым от ожогов. — Кажется, он сдох, — тихо заметила Ниночка. — Атас, — промямлил Мишаня, — мы убили нашего математика… — Слышь, Мишаня, завали… Не успел Кабан закончить фразу, как Мишаня рухнул в обморок и ударился головой о пол. —…ебальник. Так, в принципе, тоже можно. Я дёрнулась снова, когда вдруг услышала какие-то странные смешки, и поначалу даже не врубилась, откуда они идут. Смешки эти были стрёмными, отталкивающими, и создавали впечатление, будто я уже нахожусь в каком-то фильме ужасов. Хотя, судя по происходящему, так оно и было. Всё встало на свои места, когда я увидела, как дёргается тело математика, и от этого голова закружилась ещё сильнее. Когда наш преподаватель поднял голову, лицо его было непохоже на самого себя. У меня возникло чувство дежавю, ведь я точно также не узнавала отца во время последней встречи, когда он предстал в истинном своём обличии, а не этом лживом амплуа. Получается, и наш математик… Преподаватель ехидно ухмылялся, глядя то на Крэйва, то на меня. Потом он пропел: — Ты очень боишься, Саша Курочкина, я вижу это. Я всё-всё-всё вижу. Молодец, ты правильно боишься… ведь он идёт за тобой, и настигнет в тот самый момент, когда ты этого не ожидаешь. — Так вы… — промямлила Настя, и глаза её вдруг вскипели от гнева, — КАК ВЫ МОГЛИ?! Она вдруг зарядила преподавателю звонкую пощёчину. — Это не поможет, — хмыкнул тот, словно ничего и не произошло, — как и тебе, Крэйв, не поможет этот самообман. Он всё равно возьмёт тебя под свой контроль вновь, и ты это знаешь. Мы ведь с самого начала всё понимали. Внезапно его глаза вновь повернулись в мою сторону, заставив вздрогнуть, и математик прошипел: — Бойся, ведь он идёт за тобой. Баль… Крэйв вовремя подпрыгнул к связанному Проклятому и заткнул его рот ладонью. — Ещё одно слово — ты труп. На рот математика нацепили кляп, и в воцарившейся тишине Настя с отвращением поглядела на преподавателя. Что ж, её можно понять — как-никак, это был объект её обожания. Непонятно, как ещё она бы исказила свою физиономию и какими новыми эмоциями поразила бы нас, но за окном проехала ещё одна полицейская машина с мигалками, и это немного нас отрезвило. Крэйв вдруг посмотрел на Настю и сказал: — Тело вашего дружка. Нам надо оттащить его в багажник, если не хотим, чтобы он стал обузой, когда начнётся ритуал. Вы трое — со мной, Саша посторожит его. А почему снова Саша… Я нервно сглотнула, пока Настя с Кабаном переглядывались. Ситуация была слишком напряжённой, и ни они, ни тем более Ниночка не хотели спорить с Крэйвом сейчас. Настя лишь шёпотом пообещала мне, что они скоро вернутся, и вся эта компания скрылась за дверью, закрыв её за собой. Только я и этот маньяк… класс… Я старалась игнорировать то, как он на меня смотрит. Спокойно, Саша, он связан и ничего тебе не сделает. Все они сейчас вернутся, и все будут живы и здоровы. Крэйву можно доверять, он на нашей стороне, раз послушал Феликса. Всё будет хорошо, и эта мертвецкая тишина совсем не страшная, хватит уже. И темнота не страшная. Математик промычал что-то, и глазами указал мне на кляп. Ну что, ну на что вы надеетесь? Тем не менее, преподаватель выглядел, на удивление, уж очень спокойным, как будто просто хотел сказать что-то важное. Ладно, ладно, пересилила я себя, так хоть в этой гнетущей тишине сходить с ума не буду. Как там Ниночка сказала, у меня теперь внутренний стержень появился, да? Ну да, я дала отпор Кабану, я закрыла этого гопаря Муху в туалете… пусть и пока он едва на ногах держался… И я попыталась пойти против Бальтазара, хоть это и вышло мне боком. Но меня ведь это не остановило, да? Я до сих пор иду против него, в эту самую секунду. Осторожно подкравшись к математику, стараясь ступать на цыпочки кед, словно он мог убить меня одним лишь взглядом, я как можно увереннее предупредила: — Попытаетесь сказать что-то не то — я сразу кляп назад засуну. Математик лишь ехидно усмехнулся. Вот уж не могу понять, кто пугает сильнее — он или Крэйв? Я вытащила кляп, позволив преподавателю вновь говорить, и он глухо, под стать окружающей тишине, произнёс: — Они не вернутся, ты ведь понимаешь. В кабинете как будто стало ещё тише после этих слов. В груди застучало сердце, и я будто отчётливо улавливала этот стук. — Вернутся… — неуверенно проговорила я, и математик явно уловил эту неуверенность. — Крэйв не просто так их увёл. Я прикусила губу, так как не могла понять, насколько можно верить словам такого психа. Он всё это время притворялся добрым самаритянином. И делал это слишком уж хорошо. — У вас не будет шансов против… твоего отца, и вы все понимаете это в глубине души. Крэйв далеко не дурак, и он тоже прекрасно это понимает. И он увёл твоих друзей, чтобы убить их, чтобы они не мешались под ногами… когда он вернётся, чтобы убить тебя. — Вы лжёте, — ещё менее уверенно прошептала я. — Что же их тогда так долго нет? И меча тоже нет. Он не просто так оставил тебя безоружной. Он специально так говорит, специально, не слушай его, не слушай. — Слушай меня, Саша: когда он вернётся, он убьёт тебя, потому что это испортит планы твоего отца, который на самом деле не желает твоей смерти. Ты и твой потенциал интересны твоему отцу, он ведь не убил тебя, когда была возможность, так? Крэйв не хочет, чтобы ты вышла отсюда живой. И когда он вернётся, твоей единственной надеждой на спасение будет освободить меня. Я смогу тебя защитить. Я невольно попятилась назад, стараясь больше не слушать этот бред. Он манипулирует тобой, манипулирует, использует… Вдруг я вскрикнула и подпрыгнула на месте, потому что в дверь заколотили. Никто не открыл её, в дверь просто заколотили. Только вот зачем Крэйву колотить, если он и так прекрасно знал, где я? — Освободи меня, — тихо проговорил математик. Я напряглась, ожидая самого худшего…