Волшебный ремешок

      В дверь стучали, и каждый стук эхом проносился в моих ушах. Чёрт побери, что же делать, что делать…       На секунду в голове и в самом деле промелькнула мысль освободить этого поехавшего математика, но жопа буквально затрубила мне о том, насколько это плохая идея. Нет, нет, даже не плохая, она отвратительная во всех смыслах.       — Феликс, что делаем? — прошептала я, и ремешок выказал признаки жизни путём едва ощутимых движений на моём поясе. Что ж, он не в отключке и готов мне помочь, это уже радует.       Впрочем, весь энтузиазм мигом улетучился, когда дверь начала скрипеть. Я невольно схватилась руками за пояс, как бы ища поддержку, но затем…       — Мама?       — Саша!       В кабинет забежала моя мама, та самая рыжеволосая женщина в том самом домашнем белом платье в горошек, та, кого я ни с кем и никогда не спутаю. Та, на кого я столько злилась за её бездействие, но кого теперь была так сильно рада видеть. В следующую секунду мы с мамой крепко обнялись, и я поняла, что сейчас рада видеть её больше, чем когда-либо.       — Сашенька… Саш, прости меня, пожалуйста, я больше ни за что не допущу, чтобы какой-то поганый ремешок хлестал мою дочь по жопе ни за что… нет, нет, я ни за что этого не допущу.       — Мама… — я была в шоке, и оторвавшись от объятий, взглянула женщине в глаза, — мам, как ты… как ты нашла меня?       — Я просто, наконец, перестала бежать от себя настоящей. Сказала самой себе: думай как Саша, думай, что бы я сделала, если бы мне на жопе ровно не сиделось.       Я горько усмехнулась в ответ на эти слова. И хоть какое-то внутреннее чувство трубило об опасности, о том, что зря мама сюда припёрлась, я всё равно была крайне рада её видеть.       — Мам, ты никого не видела по пути? Как ты сюда попала, через спортзал?       — Нет, не через спортзал, залезла в окно у входа. Так сказать, вспомнила лихую юность. Саш, я всегда от тебя скрывала, но в твои шестнадцать была неформалкой.       — Я знаю, мам, — усмехнулась я, — и кстати… ремешок на самом деле не такой уж и плохой, его зовут Феликс, и он такой же узник, как и я.       — Что ж…       Мама выдохнула, взглянув на тот самый ремешок, что был причиной всех её страхов. Понимаю, было нелегко принять, что не такой уж он и мудак, каким она его считала… ну то есть, он, конечно, бил по жопе мою маму в юности, потом точно также бил меня, и последний месяц был настоящим адом, но… есть мудаки и похуже. До жути непривычно было признаваться во всех шалостях маме, которая всегда пыталась сделать из меня терпеливую пай-девочку, но меня уже было не остановить.       — А ещё мы с ребятами связали нашего математика, потому что он один из тёмных колдунов из армии папы.       — Что ж… в другой день это прозвучало бы жутко…       Хорошо, что она восприняла это именно так. Пожалуй, даже более стойко, чем некогда я сама. Возможно, момент воссоединения и примирения с мамой был бы ещё более трогательным, если бы математик всё не испортил и снова не издал сардонический смешок.       — Тик-так, Саша Курочкина, часики-то тикают, и подходит время делать выбор. Крэйв всё ближе, и бьюсь об заклад, твои друзья уже мертвы.       Сердце ушло в пятки от одной лишь этой мысли. Настюха, Ниночка… и даже Кабан, каким бы мудаком он ни был, но всё же помогал мне… пусть и своеобразно…       Я уставилась на этого козла, связанного верёвками, но который выглядел так, словно он уже на свободе.       — А теперь и твоя мама умрёт просто потому что оказалась не в то время и не в том месте.       После этих слов я невольно схватила маму за руку.       — Подожди пугаться, есть ещё одно неприятное известие. Я вряд ли защищу тебя, ведь наша сделка отменяется. Ты догадываешься, почему?       — Потому что вы урод, — отважилась сказать я.       — Что ж, неудивительно, что ты всегда была троечницей. Нет, дело вовсе не в этом, я просто говорю с тобой, чтобы напоследок поиграться как следует… дело в том, что я освободился от верёвок ещё полторы минуты назад.       Я только и успела, что отскочить к стене, когда верёвки внезапно упали, и математик вскочил со своего места. Теперь черты его лица совершенно не выглядели человеческими, он больше походил на какого-то монстра в человеческом теле, монстра, который преспокойно может убить нас с мамой. Возможно, он бы так и сделал, и уже начал было замахиваться, вот только дверь в кабинет вдруг распахнулась, и внутрь влетел Крэйв. То, что было дальше, я не успела даже толком разобрать — эти двое сцепились в каком-то то ли магическом поединке, то ли физическом, поскольку они оба налетели друг на друга, и казалось, будто бьются энергией. Стул, на котором совсем недавно сидел наш математик, вылетел в окно и разбил его. Неизвестно, сколько бы я ещё так простояла, пребывая в шоке, но очень скоро ощутила, как ремень на поясе будто тянет меня к двери. Саша, соберись срочно, с тобой мама, нельзя подвергать её опасности!       Я прописала самой себе леща, чтобы очнуться, и, крикнув перепуганной маме, что пора бежать, потянула её за руку в коридор. Дважды повторять не пришлось. Пока мы мчались по коридору, в чём явно способствовал ремешок, я прокричала:       — Туда, выбежим через столовку!       Некогда было выяснять, что там случилось с ребятами, прежде всего надо выбраться живой и вывести маму. Стараясь игнорировать тот факт, что со второго этажа всё также доносятся звуки бойни, я прыгала вниз по ступенькам лестницы, то и дело спотыкаясь. А уж каково было маме в платье…       Пол в столовке был скользкий, и я несколько раз чуть не навернулась, а один так и вовсе умудрилась удариться об стол, из-за чего заскулила.       — Саша, быстрее!       В голове стрельнуло не совсем приятное воспоминание, как месяц назад, во второй день моей крепостной зависимости от ремешка, он покатал меня по полу в столовке на смех всем студентам. Эх, тогда я и представить бы не смогла, что месяц спустя мы вместе будем бежать по этой самой столовке, спасаясь от тёмных колдунов…       Прежде, чем мы добежали до кухни, мои уши заглушил знакомый голос, зазвучавший по радио техникума. Голос математика, который явно был ранен.       — Саша Курочкина, вызываю тебя в вестибюль, чтобы обсудить твоё поведение. Без родителей не приходить. Думаю, Бальтазар будет тобой сильно разочарован.       Твою мать, он назвал его имя! Этот урод назвал его имя! Теперь он узнает, где мы!       Ладно, главное как можно скорее выбежать, нам осталось всего-ничего… именно так я и думала, пока мы с мамой мчались по кухне, но затем я налетела на дверь, которая, по идее, выводит на задний двор. И жёстко обломалась, впечатавшись в эту самую дверь плечом и заорав. От злости на несправедливость бытия я пнула ногой по двери, из-за чего только лишь нога заболела, а я заорала ещё сильнее.       — Да бля, тут закрыто!       — Саша!       Я схлопотала подзатыльник от мамы, и с недоумением поглядела на неё. Вот серьёзно, блин, она будет воспитывать меня сейчас, в такой момент? Только я было открыла рот, чтобы что-то сказать, как мама закрыла мне этот самый рот ладонью и приложила указательный палец к губам. Да что такое? Но очень быстро я поняла, что такое, когда услышала скрип дверей в столовку техникума. И шаги.       Подав маме сигнал, я нагнулась — и она следом за мной — и мы подкрались к стойке между кухней и столовкой, где и засели. Безмолвно переглянулись, стараясь не выдавать страх. Так, здесь кто-то есть, осталось понять, кто.       — Саша. — Прозвучал глухой голос Крэйва.       Он жив. И математик тоже жив. Да какого хрена там произошло вообще? Они поцапались и разбежались? И оба, возможно, ранены?       — Саша.       Мы с мамой поглядели друг на дружку, и я лишь помотала головой, давая понять, что отзываться явно не стоит. Только вот Крэйва подобный вариант явно не устраивал, иначе мне было никак не объяснить, чего это он стал куда более многословным, чем раньше.       — Неужели ты не хочешь встретить своих друзей? Я тебя к ним отведу.       Надеюсь, не в могилу? Сердце бешено застучало, и я решила, что отложу остроты до следующего раза.       — Будь умницей, выйди ко мне. Или уже не хочешь остановить ритуал?       — А когда выйду — ты меня убьёшь? — выкрикнула я. Да, да, каюсь, я дура, нервы сдали.       — Выходи. — Глухо приказал Крэйв.       Я действительно поднялась и показала себя колдуну, который сразу уставился на меня свирепым взглядом. Моя жопа сразу затряслась от страха, что ж, ей можно, она за этот месяц и за сегодняшний день включительно очень много пережила. Тем не менее, сейчас здесь прячется моя мама, которая вообще зря вышла из дома, и мне нужно позарез её защитить.       — Математик сказал, ты хочешь убить меня, это ведь неправда, да? Неправда? — с некоей толикой надежды громко спросила я, пока Крэйв молча приближался, — а как же наш план остановить моего отца? Вы ведь с Феликсом договорились.       — У вас ничего не выйдет, — безэмоционально ответил Крэйв, словно сознаваясь в преступлении, — а если умрёшь ты, я подпорчу его планы.       — Нет, нет, пожалуйста…       В следующую секунду произошло сразу несколько вещей: Крэйв взмахнул рукой, запустив в мою сторону энергетическую молнию, и, пожалуй, от меня бы вскоре осталась лишь реальная жареная курочка, если бы в ту же самую секунду ремешок на поясе не оттолкнул меня в сторону, из-за чего я впечаталась в стену. Похоже, что Крэйву нужна была какая-то перезарядка, ибо рукой он стал взмахивать уже медленнее. Этого промедления Феликсу хватило с лихвой, так что мой ремень скатился с пояса и молниеносным движением долетел до Крэйва, обвился вокруг его шеи. Вся последующая схватка выглядела и комично, и трагично, и пугала до глубины души. Крэйв отлетал из стороны в сторону, потому что обвившийся вокруг его шеи ремешок тянул его то туда, то сюда, пока этот психопат не сдёрнул Феликса с шеи и ударил ремнём сначала об стол, затем об стену. Далее застёжка ремешка впилась Крэйву в кожу, и тот животным взглядом взглянул на меня. Этот самый взгляд заставил меня очнуться, напомнить себе, что это я тут в роли жертвы, и пора сматываться. Постучав по стойке, я разбудила маму тем самым и прокричала:       — Бежим отсюда!       Мы бросились наутёк, уже без Феликса, который прикрывал нас от этого мудака. Что ж, ну хоть теперь мама увидит, что не такой уж он и узурпатор?       — Куда?!       — Вперёд! — прокричала я на ходу, начиная задыхаться от непривычных тренировок.       Конечно, не так давно Кабан в самом деле устроил мне школу выживания, заставив сдавать нормативы, и выходит, что не просто так дрессировал. Но всё же моему молодому прокуренному организму было всё также тяжело, и потому когда я добежала до двери в спортзал, почему-то заблокированной шваброй, то первым делом откашлялась. Параллельно я со второй попытки вытащила швабру с ручки и отбросила в сторону, и как только открыла дверь… чуть не налетела на меч…       Да уж, интересная ситуация — передо мной были Кабан с Настюхой и Ниночкой, и гопник целился мечом прямо в меня.       — Ребята?       — Саша! — радостно прокричала Настя, и обомлевшим взглядом уставилась на мою маму, — ой, здравствуйте… так, валим, и побыстрее. И… прихватим это бренное тело?       Мишаня всё также валялся без сознания, и был брошен через несколько метров от нас. Ох, Кабан, я почти готова спасибо сказать, что заставлял меня заниматься спортом, потому что теперь я тянула тело Мишани на себе на пару с Настей и мамой, так как Кабан волок меч.       — Настя… уф… может, объяснишь, что тут происходит? — прохрипела я на ходу.       — Крэйв нас запер ни с того, ни с сего, — ответила Ниночка, поскольку подруга берегла силы, — мы собирались уже мечом ломать дверь, когда услышали голос вашего математика по радио. Тебе повезло, что мы с Кабаном на суефа выбирали, кто ломать будет, и он требовал до трёх играть.       Мы почти что дотащили тело до чёрного входа, как вдруг за ним послышался какой-то гул. Кабан сразу остановил меня, и я посчитала это достойным поводом бросить бездыханное тело излишне эмоционального Мишани на пол. Уф, скоро сдохну — вот таким у меня были мысли, когда я согнулась и схватилась за спину от боли. Кабан же осторожно выглянул наружу, опасаясь, видимо, углядеть там так нелюбимых им ментов. Но выцепил кадр похуже — своего дружка Муху, достаточно пьяного, который раскачивающейся походкой обходил машину Мишани.       — Бля, там Муха, — шёпотом проговорил Кабан.       — Комаров там нет случайно? — отшутилась Настя, но мне вот лично было не до смеха, поскольку довелось уже столкнуться с этим типом. Ни раньше, ни позже…       — Ха-ха-ха, — саркастично ответил Кабан, — ладно, Курочка, не напрягайся, попробую слить его.       Слегка шлёпнув меня по заднице, чтобы, видимо, успокоить — спойлер: не помогло — Кабан юркнул через дверь наружу.       — Смело, надо признать, — шепнула мне Настя, за что словила мой недоумевающий взгляд.       Теперь, когда я наблюдала за Кабаном и Мухой через щель в двери, было очень остро уловимо то, насколько Муха огромнее Кабана во всём — он был выше на полторы головы, он был здоровее в плечах, хотя и самого Кабана не назовёшь додиком, и взгляд этого белобрысого уголовника был куда свирепее. С таким дылдой точно не захочешь встретиться ночью в плохо охраняемом месте, что со мной, в общем-то, и случилось. Надо признать, Кабан двигался в сторону товарища вполне себе уверенно, когда захлопал в ладоши, дабы заявить о себе, и громко прокричал:       — Муха, братан, а ты чё тут?       — Оп-па, — только и отозвалось это пьяное тело, завидев Кабана. Некоторое время он молча смотрел на приближающуюся фигуру, словно не вдупляет происходящее, и честно признать, уже на этом моменте я бы бросилась наутёк на месте соседа.       Казалось, сейчас Муха либо свалится без сознания, либо кинется на Кабана. И происходило в самом деле нечто невероятное, поскольку впервые в жизни я не хотела, чтобы Кабана отмудохали. Ведь тогда меня точно никто не защитит, ремешка-то уже не было, он где-то там бился с маньяком, точно также собиравшимся пустить меня на фарш. А единственный теперь путь к отступлению заблокировал вот этот уголовник.       Муха всё же заговорил, и заговорил на достаточно повышенных тонах:       — Слышь, это чё за кидалово было? Какого хера твоя тёлка меня в туалете закрыла? И ты ещё съебался.       — Мух, да хорош, я же объяснял уже, я об этом ни слуху, ни духу, — притворно дружелюбно усмехнулся Кабан. Кажется, сейчас он был в моей шкуре, когда я строила из себя невинную овечку, чтобы этот самый Кабан меня не прессанул лишний раз.       — Слышь, дай-ка номер этой овцы, побазарить с ней внимательно хочу, — никак не мог угомониться Муха.       Я напряглась в этот момент, и моя жопа вновь затряслась от страха. Было что-то в этом парне настолько пугающее, настолько отталкивающее, что он наводил ужас не меньше, чем все эти тёмные колдуны. И я бы на всякий случай посадила бы его на пожизненное просто за сам факт его существования.       — Да хорош тебе, давай завтра побазаришь, она же в моём доме живёт, — похлопал товарища по плечу Кабан, из-за чего Муха с ещё большим недоверием поглядел на него. Мой нелюбимый сосед поспешил сразу же перевести тему, — так а ты чё тут делаешь?       — Да вот, ты же рассказывал, что бухал в этом технаре. Тоже захотел.       — Погнали ко мне лучше, посидим нормально.       — Да в смысле к тебе, чё ты воду-то мутишь.       — Да ничё я не мучу, ты чё, Мух… Муха!       Было поздно — Муха внезапно уставился на дверь, из-за чего я тут же инстинктивно отскочила, но уголовник отчётливо услышал какие-то звуки. Сердце застучало в бешеном темпе, когда я услышала приближающиеся шаги, и крик Кабана:       — Мух, да хорош! Муха! Муха, ты куда!       Хорошо ещё мы все успели отскочить от двери, поскольку гопник выбил её с ноги и влетел внутрь. А дальше… мы встретились взглядами…       (Вот это я понимаю, нежданная встреча)       — Слышь, шкура, ты чё, вообще страх потеряла?! Я тебе клоун, что ли?!       — Н-нет… — промямлила я.       — Чё?! — Муха повысил тон ещё сильнее, — алло, бля, в глаза смотри, когда со мной говоришь!       Мне оставалось разве что молиться в этой ситуации — Феликса нет, где-то там в техникуме сейчас математик, оказавшийся Проклятым, и безумный Крэйв, а я столкнулась с уголовником, который может меня убить. И тут я поняла, что доебоны Кабана были просто цветочками. Да что там, наши посиделки с пьяным Мухой на хате Кабана, когда уголовник был всем доволен, а я совершенно нет, были просто цветочками. Потому что теперь я столкнулась с озлобленной версией этого самого Мухи, и кажется, это будет последнее, что я увижу в своей жизни. Своей недолгой и ужасной жизни.       — Ты чё, глухая совсем?!       Выдерживать этот напор становилось всё тяжелее, и мне только и оставалось, что медленно пятиться назад, чтобы не спровоцировать хищника. От меня не ушло незамеченным, как Настя всё чаще поглядывала на лежавший в нескольких метрах от неё меч. А вот Муха в упор не замечал ни эти участившиеся взгляды, ни бессознательное тело Мишани, гопник был слишком одержим давлением на меня, что вот-вот рисковало перерасти в физическое столкновение. Потому что и он делал медленные шаги в мою сторону, но медленными они были скорее из-за того, что алкоголь всё ещё бил по нему. И надо отдать должное, для человека, выдувшего столько водки, держится он всё ещё очень крепко.       — Хватит так говорить с моей дочерью, — тихо начала было мама, но тут же получила жёсткий отпор:       — Рот закрыла!       — Муха, хорош, — Кабан едва успел дотронуться до плеча уже, похоже, бывшего товарища, как тот слишком резким движением толкнул его на пол. Спустя мгновение мой сосед уже валялся на полу.       (Ой-ой)       Это придало белобрысому бандиту ещё больше уверенности в своих действиях, и он в несколько шагов настиг меня, и встав вплотную, крепко схватил меня за волосы, подняв голову к своему лицу.       — Я сказал: смотри на меня, когда я с тобой говорю, — прошипел гопарь. Сердце застучало ещё сильнее, а жопа тряслась как сумасшедшая.       — Да, Саша! — пошла вдруг на хитрость моя мама и заняла позицию рядом со мной, — как ты посмела так обойтись с молодым человеком? Где твои манеры!       Я не сразу врубилась, что это развод. От творящегося ужаса голова закружилась. Вот только мама не сплоховала, и в следующую секунду треснула меня по заднице… причём так живо, что я аж подпрыгнула. Ладно, ладно, утешила я себя, зажмурившись от боли, реалистичный удар для правдоподобности, иначе такой бугай точно не клюнет.       — Простите… — проскрежетала я зубами.       — Ну-ка живо домой, я тебе такую порку сейчас устрою!       Мама замолкла, внимательно наблюдая за реакцией Мухи. Кажется, всем стало интересно, во что это выльется. А в какой-то момент и сам Муха замолк, переводя взгляд то на меня, то на маму. Что ж, зато понятно, в кого мои попытки вечно обвести вокруг пальца Кабана, когда он меня прессует, умилостивить его. Неужто и мама бывала в юности в ситуациях, подобных моим?       Тогда вынесу вердикт: актриса она не лучше, либо ребята их полёта ну уж слишком твердолобые, чтобы клюнуть на такое. Потому что Муха вдруг усмехнулся как истинный маньяк, и поглядев на меня в упор, прошипел:       — Чё, дурака из меня сделать хочешь?       — Ни в коем… А-А-А!!!       Я заорала, когда Муха вдруг резким движением развернул меня и скрутил руку за спиной, после чего произошёл толчок и мы оба понеслись к стене. К этой самой стене меня и прижали, и я только и успела, что упереться свободной ладонью об дерево, дабы смягчить удар. Уголовник прижал меня к этой самой стене, и ушами я ощутила его горячее дыхание, как у разъярённого дракона.       — Щас я тебе сам порку устрою, вовек меня не забудешь.       Сказав это, Муха уж очень постарался от всей своей души, чтобы вдарить мне ладонью по жопе. Шлепок вышел таким, что у всех — и у мамы, и Насти с Ниночкой, и Кабана — в ушах, кажись, зазвенело. А я заскулила от боли и задёргалась на месте, но не могла ничего сделать, потому что меня слишком крепко прижали.       — Чё, мало, овца?! — прокричал уголовник, — усвоила урок?! Не слышу! Усвоила или не усвоила?!       — Да усвоила, усвоила, — протянула я, стараясь игнорировать дикое жжение в жопе. Ох, да когда ж это закончится!       — Значит, не усвоила!       Ещё один шлепок заставил меня стиснуть зубы, чтобы не заорать и не продемонстрировать своё унижение. У всех на глазах, даже у мамы…       Сердце стучало с такой силой, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я старалась попросту не думать о том, что сюда вот-вот нагрянут эти психопаты-колдуны и сделают из нас всех фарш. И пьяному Мухе это всяко не объяснишь.       — ААА БЛЯЯЯЯ!!! — вырвалось всё-таки из моих уст от боли.       — Повторяй: Муха царь и Бог! Алло, шкура, оглохла, что ли?! Ещё повторить?! Говори! Я здесь царь и Бог!       Нет, нет, ещё одного такого удара я просто физически не выдержу… как же сильно он хуярит-то… как же…       — Муха царь и… — начала было я.       — Хорош!       Голос принадлежал Кабану, ровно как и последовавший за этим поджопник. Но что удивительно, не мне, а Мухе. И обомлели от этого, похоже, все, включая самого Муху. Несколько долгих для меня мгновений он стоял на месте, всё также прижимая меня к стене, словно опять не вдуплял, что происходит. А вот затем всё-таки ослабил хватку, и развернулся к Кабану. Решив не терять такой шанс зазря, я юркнула в сторону и отбежала к маме и Насте с Ниночкой. Кабан и Муха уставились друг на друга, и вот тут-то началась настоящая война взглядов. Два мастера прессовать и давить встретились, и смотрели друг другу в глаза, кажется, даже не моргая.       — Это чё было? — подал, наконец, голос уголовник.       — Мух, хорош, ты перепил.       Сказал эти слова Кабан достаточно тихо, словно всё ещё надеялся урегулировать конфликт мирно. И это после случившегося.       — Жалко, я уж подумал, у тебя яйца появились, — хмыкнул Муха и противно загоготал, также, как тогда дома у Кабана. После уставился на меня, заставив поёжиться, — ты, овца, сильно не радуйся. Я с этим защеканом разберусь, и займусь тобой крепко.       Муха демонстративно облизнул губы, будто на что-то намекая, и вынудил меня поморщиться. Его самого это повеселило. Спустя пару секунд он вспомнил и про Кабана.       — Вставай давай на колени и извиняйся, чтоб по понятиям всё было. Или чё, забыл, кто тебя как младшего братишку учил всему? Забыл, да?! Ну я напомню!       Кабан вдруг опустил взгляд, как будто раздумывал над чем-то. Я искренне молилась, что раздумывал он не над дилеммой, позволить ли Мухе продолжить мою показательную казнь вкупе с унижениями. Но мой сосед, которого я весь год искренне ненавидела и желала, чтобы он сам попал в такую ситуацию, поднял взгляд и произнёс:       — Да пошёл ты со своими понятиями.       — Чё сказал?       — Да чё слышал, — продолжил гнуть свою линию Кабан, в стиле старого доброго Кабана, — в жопу твои понятия и тебя самого.       Муха выпрямился и снова стал смотреть на Кабана так, будто бы не вдупляет, что происходит. Было непонятно, дело в огромном количестве алкоголя или он сам по себе такой тугодум. Однако потом уголовник вдруг заржал, жутко и неприятно заржал, и этот смех я уже просто-напросто ненавидела. Ржал он как назло долго, а потом снова поглядел в мою сторону.       — Как хочешь, — сказал Муха.       И вдруг слишком резко налетел на Кабана, начав мутузить его по лицу. Впрочем, не всё так плачевно, вскоре Кабан смог залезть наверх и тоже начал бить своего уже точно бывшего друга. А что касается нас, мы с Настей и Ниночкой на эмоциях стали кричать, болея за Кабана, и желать бить посильнее. У мамы от всего этого явно голова шла кругом. Ну что ж, её можно понять, решилась-таки выйти помочь дочери — и тут такой пиздец кругом. Думаю, если выживем, она меня из дома уже никогда-никогда не выпустит.       Тем временем, драка Кабана с Мухой становилась всё насыщеннее и кровожаднее — гопники то и дело впечатывали друг друга в стены, в какой-то момент Кабан схватил Муху за волосы и стал бить лицом об стену, потом тот обхватил его удушением и стал давить. Настя схватилась за меч и, видимо, стала приглядываться, каковы шансы проткнуть этого мудака Муху насквозь и не задеть Кабана. Так, так, мокруха нам тут не нужна, я не хочу, чтобы моя лучшая подруга отправилась в далёкое место вслед за этим уродом.       — Насть, Насть, тащим Мишаню в машину, — отрезвила я её.       Действительно, пора было скорее давать дёру, и мы потащили и меч, и всё также лежавшего в отключке Мишаню к тачке, пока сюда не пришли ещё и те маньяки в придачу. Тело носатого паренька мы запихнули в багажник, а сами залезли в машину и закрылись, будучи наготове, что Кабан сможет прошмыгнуть к нам, и мы рванём — мы с мамой и Ниночкой сели сзади, а Настя впереди и стала копаться в бардачке. Через стекло я увидела, как Муха выталкивает Кабана наружу и налетает на него, начинает мутузить что есть силы. Кабан только и успевал, что прикрывать лицо локтями. Это выглядело крайне больно.       — Где ключи?! У кого ключи?! — отвлёк меня голос Насти.       Я залезла в карман своих шорт, но спустя секунду убедилась в том, насколько это глупая затея. Ключи от машины точно были не у меня и даже не у Кабана, тут и к гадалке не ходи.       — Они у Мишани, — тихо произнесла Ниночка, явно потрясённая происходящим.       — Мишаня… он в багажнике… — Настя старалась сохранять спокойствие, — Саш, ты ближе к багажнику, можешь быстренько… а где этот урод?       В зеркало заднего вида Настюха увидела валяющегося Кабана, который тяжело дышал, а вот Муха в самом деле испарился. Нас окружила какая-то очень пугающая тишина. Так, ну может, он убежал, а?       — А! — вырвалось у меня, когда этот самый Муха с безумной улыбкой прилип к стеклу. Он постучал, явно обращаясь ко мне и тем самым приглашая выйти наружу. Настя, ты что-то говорила о том, чтобы я вышла? Да вот и не мечтай!       — Выходи, овца, доберусь ведь! — прокричал Муха, вслед за чем попытался дёрнуть дверцу, но безуспешно. Тогда уголовник залез на капот и стал на нём прыгать. — Я вам щас всё тут расхерачу! Аллё, выходи!       — Саш, не вздумай выходить, — шепнула мама, схватив меня за руку.       Да я как бы и не собиралась, хотелось отшутиться мне, чтобы хоть как-то успокоиться через иронию. Только вот слова никак не лезли наружу. Лишь бесконечный страх остался.       Муха продолжал прыгать на машине, из-за чего она тряслась. Положение наше становилось всё более тщетным.       — Выходи! Выходи, говорю!       Через зеркало заднего вида я заметила, как Кабан пошатывается из стороны в сторону, плюётся кровью, но движется в нашу сторону.       — Давай, Кабан, подходи, хули! — помахал ему рукой явно сильно взбодрившийся Муха, — подходи, ебалом твоим стекло сломаем и овцой этой займёмся!       Спрыгнув, наконец, с машины, уголовник снова подскочил к моему стеклу и глядя на него в упор, безумно улыбаясь, прошипел:       — Слышь, овца, запомнила, кто твой царь и Бог? Запомнила или не запомнила? Раз за разом урок усваивать будем, поняла?       В следующее мгновенье физиономия Мухи исказилась, и он грохнулся наземь после оглушительного звука. Надо признать, звук был оглушительным для всех, я даже уши руками закрыла. Дело в том, что одновременно разбились несколько окон, через одно из которых наружу вылетел математик, и вместе с тем с петель слетела дверь. Следом за математиком вылетел и Крэйв, которого всё также душил ремешок. Вылетел и взмыл в воздух, на что уставился Муха.       — Саш, давай, сейчас! — поторопила меня Настя, — давай, быстрее!       Я собиралась было открыть дверь, но увидела этого Муху за ним, и хоть он и лежал и охуевал от увиденного, но мою жопу зажгло от болезненного напоминания о стычке, и я явно дала заднюю. Просто сидела себе и пошевелиться не могла.       — Саша, бери ключи! Ключи!       Я пыталась, вцепилась в ручку двери, но не могла повернуть её, потому что боялась. Боялась оказаться там и снова встретиться с ним. Со всеми ними.       — Саш, чё ты сидишь?!       Но было поздно — Кабан уже добрался до машины и открыл багажник. Совсем скоро он рывком обскочил Муху и запрыгнул на переднее сиденье рядом с Настей, кинув ей ключи.       — Едем, едем! — прокричал гопник.       Настя надавила на газ и мы начали отдаляться от них всех — от безумного Мухи, у которого, похоже, чердак стал конкретно протекать после того, что он увидел, от Крэйва с Феликсом и нашего математика. И от поломанного здания техникума.       Меня всю трясло, и я точно также не могла никак отреагировать. Всего лишь сплошное, нескончаемое оцепенение. В голове пробегала далёкая мысль — Феликс, мы вернёмся. И мы встретимся, и закончим начатое, должны закончить.