Я не могу, я не могу больше скрывать свои чувства к тебе. Я смело делаю шаг ближе к тебе, но этот шаг никогда не был легким. Я давно принял решение, но мне все еще нужно было больше времени. Но, может быть, я слишком затянулся. Наше время было неправильным, я чувствую, что меня наказывают. То, что я сделал, чтобы стать ближе к тебе, скорее построило стену между нами, я потерял дар речи. skz — sorry, i love you (партии Минхо и Джисона) Автоперевод с ютуба
В тренировочной комнате Ли осталась одна. Был уже вечер и ее очередной насыщенный и утомляющий рабочий день подходил к концу. После обеда и до теперешнего момента она учила хореографию. Ей оставалось еще несколько раз прогнать сложные элементы, чтобы убедиться, что движения отточены идеально. Шея и спина обливались потом, а горло пересохло, голова затуманилась множеством поворотов и прыжков. И Ли не сразу заметила, что в комнате появился еще кто-то. Увидев свою подругу по работе, Минхо нахмурилась. — Эй, Хенджин, что ты здесь делаешь? — обратилась она к девушке. Та, не скрывая, снимала ее на телефон и, кажется, ее распирало от довольства собой. В чем дело? Хенджин — тоже айдолка, только состоит в группе. У них были вполне теплые отношения, к тому же они тусовались друг с другом в свободное время. И естественно Минхо могла ей доверять, но только не тогда, когда та так хитро смотрит, а Джисон находится где-то в здании. С того раза, когда Джисон похоронила ее на своем матрасе, заставив кричать и просить, прошло почти три недели, и, увы, Джисон надвигалась на Лино безумно быстро. В начале недели ее продюсер объявил, что они привлекут девушку для следующего мини-альбома. А также то, что они собираются раскрыть для Джисон концепт альбома и, само собой, погрузить ее в процесс работы их команды, но, к облегчению Минхо, не раскрывая личность Лино, даже не предусматривая их встречу. — Я снимаю тебя для своей новой подруги. Ты никогда не догадаешься, что произошло сегодня, — она опускает телефон, когда Минхо подходит. Минхо ведет бровью, точно зная, о ком может пойти речь. О ее Джисон. Боже, если бы не Хенджин сейчас, она бы сама, превозмогая некоторое унижение, стала бы расспрашивать всех, как им Джисон и что она делала. — Сегодня столько народу собралось в студии. Один просто шум и гам, а целых три песни накидали. И вот больше всех Хан Джисон и орала, и визжала, знаешь такую? — да, любовь всей моей жизни, — Я сначала думала, как бы ее визжалку выкрутить до минимума, да и прибить по-хорошему, но потом мы законтачились. Обожаю ее! — Я рада тебя видеть, но давай вернемся к тому, где ты говоришь, что снимаешь меня для постороннего человека, — прерывает ее Минхо. — Ты не подумай, но что такого? — Хенджин плюхается на диван, смотря в мобильный. — Она напишет мне песню в обмен на твой затылок в херовом освещении, жалко тебе? Ты вообще слышишь меня? По тебе девочка сохнет, ты не заинтересована? — ухмыляется она. Джисон действует напролом, господи… Завтра она уже будет знать о ее внутряке с работы все — вплоть до… Минхо даже не может подобрать крайность, ее здесь быть не может. Ни личное расписание, ни то, что она ест на обед! Но Минхо не может злиться. — Хенджин, ты совсем уже обнаглела? — сурово отвечает ей Минхо, потому что должна провести воспитательную беседу. Торговать личной информацией недопустимо, и, как бы Минхо ни хотела не задеть свою младшую, она просто обязана ради нее самой. — Джисон недолго будет работать с нами и еще не заслужила доверия, и ей не будут раскрывать мой концепт — поэтому она не подписывала договор о неразглашении. Понимаешь, чем это может грозить компании, если хоть что-нибудь попадет в сеть? Хенджин скривилась. — Какой у тебя размер обуви и штанов? — спрашивает она и ловит на себе два обескураженных выпученных глаза. — Тайна? Ладно, любимый фильм? — ведет она бровью, ожидая сговорчивости. У Минхо заканчиваются силы и она валится на диван рядом, закидывая голову на спинку. — Что предпочитаешь есть на завтрак? — в ответ тишина. — У тебя есть отлив в цвете глаз? Как бы ты описала цвет своих гла… а-аа, — Хенджин запинается, — у тебя же линзы, точно, — смеется она, но Минхо прерывает ее покашливаниями и смотрит гроздно-гроздно. — Ой, да ла-адно, поняла! Все! Довольна? Не будет песни, возвращайся к тренировке, — она драматично встает и направляется к выходу. Минхо рада, безусловно. Она неторопливо встает и подходит к стеллажу, чтобы выпить воды. Думая, что все закончилось, она успокаивается, но вдруг слышит сбоку от себя звук камеры. Девушка только засекает, как в проеме исчезает спина Хенджин. Да этой ненормальной начхать! Никакого, никакого авторитета… Так оставлять было нельзя. Стоит Минхо представить хоть на секунду лицо Джисон, которая все осознает и испытывает шок, а затем и, черт знает, что еще — все тело леденеет, перед глазами мутнеет как в туннеле. Непонятно, что Хенджин успела заснять и что попадет в руки Джисон. Вспоминается, что для Хенджин у нее есть управа, и Минхо с этим не тянет. По дороге в душ она набирает лидерку группы Хенджин, по которой та сохнет и не смеет пойти против, — Крис. К счастью девушки, она без лишних объяснений заверяет Ли, что все уладит. Обессиленная Минхо залазит в душ, погруженная в мысли только о Джисон. После того раза… Вся эта история на кровати Джисон словно была в прошлой жизни. С их дружбой не произошло значимых изменений, они все еще встречаются по вечерам и выходным, они обнимаются и не ведут себя неловко, Джисон все еще помогает ей ухаживать за котами и все еще разрешает им забираться на стол. Изменения коснулись только внутренних переживаний Минхо — больше страхов, больше одержимости… Минхо не раз мастурбировала с воспоминаниями о том единственном разе. В своих самых смелых фантазиях она подходит к Джисон и приказывает вылизать ей бедра. То есть, черт, сама Джисон хочет вылизать бедра Лино. Минхо не виновата, что она согласна, так ведь? Расслабляя затекшие мышцы под струями воды, она с трепетом вспоминает, как была до слез благодарна, когда в тот день девушка накрыла ее одеялом по пояс, перевернула на живот, задрала майку и сделала обещанный массаж. В какой-то момент Минхо отрубилась, чем и закончилась эта история.***
Следующим вечером Минхо и Джисон ужинают пибимпапом на улице, сидя на лавке в сквере перед домом Джисон. — Господи, это как исполнение заветной мечты! Я так переволновалась, ты бы видела, — Джисон в красках рассказывала о каждом своем шаге в свой первый рабочий день. — Было так много людей, чувствовалась дикая концентрация энергии в одном месте, что даже я сразу влилась и не осторожничала, знаешь. — Мм-м, я уверена ты всем очень понравилась, — поддерживала ее Минхо, на самом деле внимательно ловя эмоции, намекнувшие бы ей на Хенджин. — Я все старалась узнать, где Лино, но мне нельзя с ней видеться. Вот отстой! Но я специально три раза минимум отходила в туалет, — посмеивается Хан, — чтобы пересечься с ней. — О нет, Хани-и… Ты серьезно? Подглядывания? Твой новый фетиш? — Э-эй, в последнее время мы слишком часто поднимаем эту тему! Да, я сказала, что у меня есть список моих фетишей, но гораздо больше того, чего я еще не пробовала! Сконцентрируемся на этом. Для чего, черт побери, концентрироваться Минхо не поняла, но с этим она и так справлялась. Столько воспоминаний… она дрочила на них, испытывая эмоции как в первый раз. В первый раз, когда тебе делают кунилингус по дружбе. — Кстати я еще кое-что узнала, — светится Джисон. — Не хотела тебе говорить, пока сама все не переварю… но я кое-что добыла, — она ухмыляется. Хенджин. Хенджин! Что блять за анархия? Как она могла? — Хенджин из компании скинула мне кое-что… с ней, — она мечтательно закатывает глаза. — Что прислала? — Минхо опускает свой трусливый взгляд в коробку с едой. — Она показала невыпущенные песни Лино, которые она пишет. Эти в стол, для себя, но все же. Говорит, вряд ли вообще выпустят. Они очень-очень романтичные… большинство, — вздыхает Джисон, по-настоящему сжимая в своих руках бедное сердце Минхо. — Бо-оже, это восхитительно! Потрясно! Она начинает мне не на шутку нравиться. Опасно, опасно. — А до этого что было? — бессмысленно спрашивает Минхо, внутренне разрываясь на части. — Она богиня, посланная с небес, Ми-ин… — Как тебе повезло… — тихо отвечает ей Ли. Где она их достала? Хенджин рылась в ее тетрадях, в ее шкафу, закрытом на ключ. Или может она зашла в ее запароленный ноутбук… Что блять из этого хуже? Ей такая жопа… Проклятая бессовестная Хенджин. Она просто берет то, что пожелает, думая, что лирика Минхо не раскроет личность ее альтер эго. — И она влюблена кстати, в девушку. Понимаешь, что это значит? Я вне себя от восторга! Просто праздник какой-то… Или раскроет. Блять. Они скуривают по две сигареты, успокоившие Минхо отчасти, затуманив разум и расслабив напряженное тело. Девушки кормят кошек у подъезда и вместе идут в квартиру Джисон, где Минхо растягивается на той самой кровати и отказывается вставать, когда подруга предлагает ей ни с того ни сего поэкспериментировать со внешностью, и в итоге одна и в который раз красит волосы в ванной.***
На следующий день Минхо опаздывает на работу только из-за того, что нехотя выбиралась из объятий Джисон, крепко прижимавшие к себе. Это было большой ошибкой. Она как раз должна была закончить слушать вчерашние демо версии песен, когда сталкивается с Джисон. Как Лино. Сердце уходит в пятки. Предусмотрительно ее перевоплощением занимаются в отдельном корпусе, а в главном здании она никогда не бывает как есть, без парика, линз, косметики. Но со своим голосом. — Да, Хан Джисон проходи, — зовет ее менеджер Ли, улыбаясь. Минхо трясет, она вылупилась на голову, торчащую из-за двери как олень на фары автомобиля. У Джисон глаза распахнулись еще больше. — Привет! — Джисон входит и направляется к Минхо. — Я Джисон. Мне очень нравится твое творчество, — она протягивает руку. — Приятно познакомиться, Джисон, — подлетает со своего места Ли и хватается за ее руку, она трясет ее, не пересекаясь с Джисон взглядом. — Ты отлично поработала, я пойду. Она улыбается своей подруге и быстро обходит ее по дуге, выбегая за дверь. Колоссальный пиздец! Ей приходится выйти на крышу здания, чтобы подышать свежим воздухом. Нет сил попадаться кому-то на глаза. Вид у нее загнанный, дышать почему-то трудно. Да почему она так боится? Всего лишь взять и сказать правду, и будь что будет. Но если бы это было еще так просто… Побившись головой об кирпичную стену, она тяжело вздыхает и спускается в тренажерный зал. Тренировка стоит в ее расписании. Начинает с медленных растяжек и стоек, но сдержать эмоции все сложнее, поэтому заканчивается программа избиванием груши, несдержанно, отчаянно. Она срывает дыхание еще на тренажерах, не обращая на людей вокруг внимания. Мышцы болят, пот льется рекой. В голове одна мысль — что блять ей делать? Что прикажете делать? Душа сопротивляется этому нескончаемому вранью. Направляясь на другой этаж в душ, ей вспоминается ошибка Хенджин, которую та посмела совершить и перейти дорогу Минхо. Хитрая ухмылка появляется на ее лице. Хенджин как раз распласталась на полу в рабочей комнате Крис, когда Минхо тенью проникает за дверь и прыгает на нее, прижимая ее тело задницей. Девушка резко открывает глаза, испуганно глядя, и пытается встать. Минхо хватает ее щеки одной рукой, сдавливая, и не дает подняться. Хенджин визжит сквозь сжатые губы и пытается оттолкнуть ее руками. У нее не выходит, но тут поспевает Крис. — Тебе конец, — говорит ей Минхо. Несмотря на одинаковый размер телосложения с Крис, у той выходит стащить Минхо с девушки и поднять на руки. Ли несильно сопротивляется, на ее стороне правда. — Ты больная? — встает с пола Хенджин. — Что случилось у вас? Ведите себя адекватно, — отпускает ее Крис. — А я то что? — спрашивает Хенджин, скрещивая руки на груди. Минхо злится. — Да правда что? А ты много что! А песню от Джисон ты на что купила? Не уважаешь свою компанию? Поехавшая! — рычит на нее Ли. Хенджин открывает рот и не произносит ни слова в свое оправдание. — Объясни, что тут творится. Уверена, произошло недопонимание, — вступает Крис, пытаясь спрятать Хенджин за спиной и отгородить от красной после упражнений Минхо. Должно быть вид ее действительно пугающий. — Зря ты защищаешь свою девушку, — ухмыляется Минхо, подчеркивая интонацией последнее слово, зная, что девушки сильно не любят распространяться об отношениях, так как у стен есть уши. — Я пришла предупредить, что твое лицо, — она обращается к Хенджин, — пострадает, если ты еще что-то выкинешь. Я почищу твой рот с мылом. Она угрожающе смотрит на прощание и выходит, удовлетворенная собой. На Хенджин только такие методы и действуют и никак иначе. Каким образом с ней управляется Крис, она без понятия. Уже в раздевалке перед душем, пока она раздевается, приходя в себя, ей звонит телефон. Подпись к звонящему — одно сердечко, ей звонит Джисон. — Да? — берет она трубку. Ничего же не успело произойти? — Привет, милая, как проходит твой день? — спрашивает Хан. На заднем фоне звуки улицы, отчего девушка расслабляется, зная, что на сегодня опасность пересечься миновала. — Неспокойно, к сожалению… Столкнулась с крысой, эм-м, в моем офисе, где я, ну, работаю, — врет она. — Эх, будь осторожней, люди не должны портить тебе такой хороший день, — улыбается Джисон. — Мм-м, хороший? — спрашивает она, вспоминая начало дня. — Да! Я встретила еще больше крутых людей здесь, чувствую себя победительницей по жизни. Минхо присаживается на скамейку, чувствуя, что разговор затянется. — А еще я видела Лино, менеджер сказал, что никогда не видел ее более взволнованной, — смеется Хан. Все верно. — Столько сплетен узнала, расскажу завтра! — обещает она. Минхо решается на глупость. — А ты слышала слухи, что Хенджин и Крис из той компании встречаются? Я подслушала это, — Минхо сдерживает смех, закрывая рот ладонью. Она ни капли об этом не жалеет. — О, серьезно? Не знала, что ты тоже слушаешь айдолов. — Я тебе еще больше расскажу, когда мы увидимся. Минхо смущает, что Джисон настолько далека от правды. — Да, Мин, я потому и звоню, в общем, я знаю, что мы увидимся завтра. У меня есть просьба, — она замолкает, будто держит интригу. — Ты говорила, что у тебя есть фаллоимитатор? Можешь одолжить на денек? Что? Что?! — А можно поинтересоваться… — хрипит Минхо. — Мне для науки, — отвечает Джисон, будто уже знает, что Минхо не откажет. О господи. И потом она слышит, как младшая отхлебывает что-то, вероятнее всего, кофе или чай, который тут всем предлагают бесплатно. — Принесешь, ладно? Прохладно! — Я принесу, но ты-ы… блять, я отдам его только тогда, когда ты мне объяснишь, почему и зачем тебе приспичило, — и Минхо нервно сбрасывает звонок. Она оставляет разговор на своем уверенном тоне потому, что чувствует, как через секунду развалится. Это связано со списком фетишей, который упоминала Хан? Минхо жалостливо надеется скорее на это, чем, знаете, если та встретит кое-кого реального и не Минхо, и будет одалживать для своей девушки игрушки подруги. Об этом страшно даже думать.***
Дело действительно в списке. К удаче ли? Под ночь Минхо вернулась домой, но тревога ее все еще не отпустила. Как вести себя с Джисон? Еще больше разговоров о сексе теперь? А как ей, прикажете, потом тем же самым себя удовлетворять после того, как наиграется Джисон? Сумасшествие. Как только ее голова падает на подушку, вектор мыслей меняет свой курс в другую сторону. Как же это неуместно сейчас, параллельно думает она, уже направляя руку под трусы. Ее мысли крутятся от возбуждающих до устрашающих, и она сдается. Рука — ужасно долгий вариант. Она хватает свое объемное одеяло и устраивается на живот, проталкивая между ног один крупный край. Немного стыдно за спешку, но это стратегическое решение… С расставленными ногами вокруг толстого конца одеяла Минхо сжимает бедра и скрещивает лодыжки, когда следом пытается как следует потереться. Ей приходят в голову образы столь естественно, как слышать смех Джисон или ощущать ее запах в тесных объятиях. На первые движения бедрами она видит в своей фантазии, как сумасшедше и глубоко целует подругу — она обхватывает ее за затылок и притягивает к себе. Она явственно может себе представить, как лихорадочно хватается за ее нижнюю губу, сминает ее, чувствует вкус, выдыхает неосторожно перед следующим возбуждающим поцелуем. И она представляет, как делает это в деталях. Она хочет схватить ее ноги, прикоснуться так, как никогда раньше, провести рукой, вминая ее мягкие словно выпечка — это правда так — бедра. Затем также резко, как обухом по голове, к ней приходят реальные воспоминания событий трехнедельной давности, поражая на секунду своей откровенностью, будто вдруг не в состоянии смириться, что это происходило в реальности. Она воссоздает, как Джисон отсасывала ей, как вбивались ее пальцы глубоко внутри Минхо. Огонь распаляется моментально, доводит до дрожи. Девушка помнит, как ее голос мог складываться только в стоны и без конца называть имя возлюбленной. У Минхо кружится голова. В попытке совершать сокращения бедрами Минхо чувствует, что плотность недостаточная. Она несдержанно хнычет от бессилия, потому что ей лень что-то менять. Тогда Ли достает руку из-под подушки, которую сминала в кулак для опоры, и заводит под собой и одеялом, чтобы придавливать его ближе к себе. Крепко-крепко. Помогая себе рукой держать утолщение одеяла, она продолжает судорожно сжимать бедра, получая желанную стимуляцию. Как же ей досадно от того, что она не может продлить процесс, ей такое не по душе — быстрый оргазм всегда слишком яркий и быстропроходящий, волны не окутывают тебя в каждой клеточке тела и не дарят уютную усталость. Но ее это уже достало, она просто хочет забыться сном. Она уже близко, ей так горячо. Минхо не может не вспомнить тот случай на ее диване после стриптиза — он свеж в ее страхе открыть реальные эмоции, свеж в ее фантазиях о возможном продолжении, будь она смелее. Как бы ей хотелось обхватить Джисон ладонями за голую спину, такую приятную на ощупь, к себе ближе и иметь храбрость поцеловать. Она до слез этого желает. Боже, если бы они только поцеловались… Какой была бы Джисон? Нежной? Как когда она заботлива с Минхо и называет ласково «милая»? Или же дерзкой? Как когда ее озаряет дьявольская улыбка или когда она говорит, что вздумается? У Ли были десятки шансов ее поцеловать… Что только Минхо не хочется с ней сделать! Она хочет ее всю. Минхо пробивает крупная дрожь по всему телу в очередном толчке, и она чувствует скорое завершение, после чего ускоряет манипуляции бедрами. Девушка, достигая пика, жалобно стонет в ткань подушки и конвульсивно продолжает сжимать ноги. Затем она откидывается на спину, расслабляясь и восстанавливая сбитое в конец дыхание и колотящееся сердце. Нужно пережить завтрашний день, думает она.***
С самого утра Минхо собирается так нервно, как ни перед каким своим выступлением на сцене. Стыдно за вчерашнее в постели. Она подходит к шкафу. У нее есть полка для своих игрушек, презервативов и остального, и она вытаскивает для Джисон половину содержимого. Берет два разных дилдо — боже, потому что она не знает какой ей нужен. Также, на всякий случай, она берет с собой свой любимый лубрикант, надеясь, что граница дружбы не проходят где-то на таком… а то мало ли — шаг влево, шаг вправо и — я знаю, Ли Минхо, что возбуждаю тебя, как ты могла? Ну допустим. Она вскочила с кровати ужасно рано, только раскрыв глаза, будто всю жизнь любила просыпаться раньше гула машин и вставшего солнца. Намывалась в душе, желая впечатать приятный запах геля для душа на все тело — чтобы что? — и к концу последующих утренних ритуалов — такому, как например, чашка кофе с сигаретой на балконе — она заметила искусанную губу — жертву ее паники. Почему она такая трусиха? Коты недовольно мяукают от голода, но Минхо принимает это за ответ. Да, ужасная трусиха. Может ли она что-то предпринять? Спланировать признание в любви так, чтобы осталась возможность пойти на попятную? Получить окончательный ответ и все на этом.***
Джисон встречает ее с улыбкой беззаботности на лице. У Минхо выработался рефлекс за последние дни: когда Джисон довольна собой, Минхо стоит напрячься и задуматься — какое дерьмо могло приключиться и что из ее тайны просочилось на поверхность. — Заходи, заходи, — Джисон пропускает Минхо, и она разувается на входе. — Пошли завтракать, — говорит она и проходит вглубь квартиры. Минхо оставляет пакет в коридоре. Так спокойней. На столе стоит яичница и кофе, Минхо садится и молча принимается за еду. Джисон любит покормить ее, хоть и делает вид, что готовка для нее вещь сложная. Минхо готовит лучше, но у Джисон вкуснее кофе. Джисон радостно пересказывает каждый свой шаг в стенах компании, делится всеми сплетнями, что и так Минхо знает, но и парочкой новых. В ответ Минхо больше раскрывает тему с Крис и Хенджин, советуя приглядеться к их взаимодействию, а также посмотреть видео фанатов. Все там прозрачно. Следующие несколько часов они вместе учат английский или скорее Джисон учит Минхо. Они занимаются каждую субботу. Они не поднимают тему дилдо, лежащего в темном коридоре. Джисон предлагает поиграть в плейстейшн и они с радостью забрасывают учебу ради этого. В холодильнике отыскиваются несколько банок пива, и они отлично проводят время друг с другом. Джисон часто выигрывает. Играет она нечестно. Все меняется, когда вечереет и им скучно без пива. Вдвоем они выходят, останавливаются покурить у разливного магазина. — Я снова думаю о своих кинках, — для Минхо как возвращение на землю это заявление. — Да, Джисон, кто еще заводит постоянно разговоры о фетишах. — Вообще-то ты, — смеется она. — Я заработала парочку просто из-за твоего длинного языка. — Чего? — растеряна Минхо. — Да есть у меня один фаворит в кинках, а главное его еще нечем подкреплять кроме как от тебя. Вот от тебя и заработала… Минхо кажется, что она спит. Таких сумасшедших слов не могло существовать. — Колись, что это, — она сглатывает. Джисон хитро качает головой и входит в магазин. Минхо совершает глупость, отвлекаясь в магазине на выбор покупки. Она не ожидает, когда на обратном пути на все том же крыльце около людной улицы Джисон нарушает ее личное пространство. Она закидывает руку на плечи Минхо. Девушка пытается отстраниться. — Иди поближе, — просит она мягко. — Зачем? Дело не в том, что Минхо боится такую Джисон, но приближаться она все же остерегается. Тон Джисон настойчив: — Хочу рассказать, что еще я узнала в компании. Ладно, Минхо боится. В конкретной ситуации Джисон пугает ее до усрачки. На крыльях страха она наклоняется к ней, а ее ладонь тут же попадает в плен горячей ладони Джисон. — Так что же ты узнала? Джисон смеется. Это уже нагло. Минхо и так не по себе. Еще секунда и Джисон попадет от нее. — Скажу на ушко, — серьезнеет резко та. Напряжение в миг разрастается внутри Минхо. Ей еще что-то слили? Она раскрыта? Если все раскроется так, как они есть сейчас, среди проезжающих машин, ветра и людей, Минхо не найдет, что ответить. Куда бежать? Замерев, она сама шепчет ей в ухо: — Рассказывай. Джисон крепче сжимает ладонь. Вот же вцепилась. — Вчера в студии на меня что-то нахлынуло, Минхо. Я вдруг… осталась в продюсерской комнате одна, расслабилась, прилегла, думаю — дайка я щас засну. И тут мне вдруг вспомнился мой список, пунктики мои, — она смеется на ухо Ли. — Я, знаешь ли, вообще всегда хотела когда-нибудь по приколу протестить эту штуку, которую ты принесла, но вчера-а… И вчера мне отчетливо представилось, будто ты вставляешь мне на диване в студии, прикинь? — Минхо передергивает. — Потом я внезапно почувствовала твой запах там. Будто ты реально где-то рядом. Даже испугалась, вдруг ты придешь и застукаешь меня. — Представила, что я тебе что?! — не может поверить Минхо. — Вставить. Мне. Сейчас, — повторяет Джисон. Минхо отскакивает от нее, сбегая по ступенькам. — Это шутка? — спрашивает Минхо, когда подруга равняется с ней, и они быстрым шагом направляются к дому. Пакеты в руке чертовки тяжелые, но Минхо передумала пить. Может это Джисон напилась? Или она ее проверяет? Запах она почувствовала? — Да какие шутки! У меня вряд ли получится сделать самой все правильно. Всего лишь засунуть пальцы в зад, ты брезгуешь? Я помылась, — упрашивает она. Еще и в задницу! Джисон зовет ее по имени весь недолгий путь до подъезда. Там Минхо разворачивается к подруге, прищурившись. — Скажи мне правду. Для чего тебе это? — Но Мин! Я правда хочу. Я бы для тебя что угодно сделала. Если бы ты попросила. Минхо хочется заорать. Если бы она попросила? Да правда что. Она вздыхает. — Ты не должна просить меня о таком. Мы просто подруги, понимаешь? — ей кажется, что она сейчас заплачет. Не она должна говорить об их отношениях. Это больно. — Ты слишком скована общественными нормами, милая, — Джисон открывает дверь в подъезд, но они не поднимаются, пытаясь договорить посреди темной лестничной площадки. — Если для нас двоих это нормально, то какая разница как принято? Мы с тобой навсегда вместе и ничего не отберет тебя у меня. Правда, все хорошо. Слышишь? — зовет она, пытаясь заглянуть в глаза. — Ты явно не смыслишь как работает дружба, Джисон… — Плевать! Пошли пить пиво уже? Я дам тебе подумать, — улыбается та. Разве можно быть такой? Минхо не может думать ни о чем другом. Они пьют пиво и играют в глупые тачки на плейстейшене. Минхо не может осилить даже первый круг, сваливаясь в лаву и раздавливаясь каменной плитой. Ей надоедает ожидание, поэтому через час почти полного молчания, она говорит. — Мы сделаем это. Джисон радостно вскидывает руки. — Ййес! Да, дорогая, посмотрим на твое лицо, когда ты будешь распадаться на части. Она встает за своим пакетом, бросая слова Джисон, чтобы она ложилась. Когда она возвращается, на диване уже разложено полотенца в точности как раньше, а Джисон торопливо сдергивает свои джинсы. — Ты бы тоже, знаешь, избавилась от одежды. Хотя бы переоденься в домашнее, — советует та, так естественно напоминая, что Минхо здесь практически живет. Просто бедные коты Минхо. Сегодня их покормит ее мама, предупредившая, что хочет повидаться не с дочерью, а с ее питомцами. Минхо высыпает содержимое пакета на диван. — Ну вот, смотри, — вздыхает девушка. — Это вибраторы и они оба хороши, — рассказывает Минхо, — хорошо гнутся, стимулируют — огонь, только по-разному. Я тебе тут клитерально-вагинальный взяла, не знала же… но он для всего подойдет. У второго ручка удобная и функций больше, и он без отростка. — Тогда давай второй. А это что? — она берет в руки смазку. — С вишней? А мой чем плох? — Эм-м, — мнется она. — Он на водной основе, а у тебя на масляной. Ощущения будут другие, думаю… — Оу, так я в руках профессионала, — хохочет Хан. — Просто сними трусы и посмотрим, как ты заговоришь, — тон Минхо серьезен. — У-у. Джисон стягивает трусы и ползет вперед по кровати. Оборачивается, и Минхо видит слишком много. — Ты используешь меня, чтобы завоевать Лино? — спрашивает Минхо, снимая свитер, под которым еще футболка. Следом штаны, и она остается в трусах. — Пф-ф, я не врала тебе, — закатывает она глаза. Минхо забирается коленями на кровать и садится. Джисон меняется в лице. — Давно у тебя такие бедра? — она пялится на них. «Хм», — думает Минхо, набираясь дерзости, — «Будет забавно, узнай она меня по бедрам, а не по лицу». Визуально ляжки действительно выглядит больше, так как Минхо уперлась ими в икры и сидит на пятках. — Мне не нужны комплименты, Хани, — игриво отвечает она. — Поворачивайся на живот, пожалуйста. — Когда женщина с шикарными бедрами говорит заткнуться и лечь, я так и делаю, — слушается Джисон, завозившись, и делает так, как ей приказали. Она бурчит себе под нос с упрямо сведенными бровями, оказываясь на животе плашмя. — Веди себя хорошо, пока шикарные бедра не передумали. Минхо решительно и крепко обхватывает Джисон за правую ногу, когда придвигается к ней ближе, и оттягивает бедро в сторону, сгибая ногу в колене. Она собирается унести Джисон удовольствием на небеса, отплатив ей и за куннилингус, и вообще за все. Очевидно и Минхо кое-что получит — еще одно успешно удушающее воспоминание. — Я серьезно, давно ты качаешься? Выглядит круто пиздец, — бубнит она практически в подушку. — Будешь меня смущать, — она раздвигает полупопие, глядя на в тон кожи Джисон дырку, щедро выставленную на показ, — и у нас ничего не получится. — На тебя тоже действуют такие вещи? — та даже оборачивается, и Минхо приходится прижать ее за плечо к кровати, чтобы не вертелась. Конечно на нее действуют такие слова, но только от Джисон. — Напрашиваешься на комплименты? Я надеялась сделать это молча, дорогая, — она чувствует некую власть в данный момент, поэтому немного наклоняется и дует прямо на дырку. — Аа-а! — вскрикивает она. — Было бы неплохо, — она обхватывает подушку, обнимая ее. Палец Минхо опускается на анус и несильно вдавливается внутрь, подключается вторая рука, и девушка растягивает края в сторону. Дырка легко раздвигается на считанные миллиметры, открываясь для Минхо. Господи, именно это она имела ввиду, когда представляла, что хочет сделать с ней и для нее абсолютно все. Она сожрала бы эту задницу. Будь все по-настоящему, она бы искусала бы это тело полностью. Неужели уже пьяна? Джисон смотрит из-под плеча с интересом, когда Минхо берется за лубрикант, откупоривая крышку. Ли наливает очень много смазки на пальцы, размазывая ее по двум пальцам каждой руки. — Дорогая, твои бедра выглядят в сто раз круче моих, — делает пробный комплимент Минхо. И это блять, правда, голая правда. Откровение, которое пряталось в душе. — Я так хочу их укусить, потому что они как сладкие булочки. Или они напоминают мягкие подушечки? Что же выбрать?.. Джисон смущенно хихакает. — Не пизди, у тебя ортопедическая подушка. Минхо шлепает ее по заднице, на что та теряет вдох, и Ли раздвигает полупопия снова. Один ее палец аккуратно и достаточно просто въезжает внутри, пока другой она мнет ягодицу и закусывает губу. Как же это прекрасно. Дыхание Джисон меняется, шумные вдохи летят в подушку. Кошачие ногти давно в прошлом. Минхо нежно потирает внутренности пальцем и, искушаясь соблазну, раздвигает края больше, просовывая второй палец. Она улавливает бесшумный судорожный вдох. — Мм-м, милая, это очень хорошо. Минхо сама старается дышать через раз. Переполняют эмоции, бурлят. Она массирует внутри уже двумя пальцами, проворачивая и задевая в глубине со всех сторон. Она пробует развести пальцы на манер ножниц, потихоньку добиваясь расширения. Джисон крепче обхватывает подушку, цепляясь за нее. Смазка легко начинает булькать, и Минхо ускоряется. Она хочет перейти на более грубый темп. Если внутренняя часть клитора Джисон находится достаточно близко к заднему проходу, той понравится сильная стимуляция. Да и так все равно понравится. Ее пальцы чуть подрагивают, проникают резче, жестче, пока Минхо не контролирует себя и не соображает, что творит. — Хани, — зовет она, — знаешь, что еще? Ты на самом деле… вся как будто булочная. Когда я касаюсь тебя… — ладонь на ягодице пылко сжимается, крепко массируя мышцы ягодицы Джисон. — Да, когда я касаюсь тебя… где угодно, — повторяет Минхо, в то время пока ладонь тянется к пояснице и после медленно, забираясь под майку, проводит по линии спины туда и обратно. — Где бы я ни касалась, твое тело такое мягкое, упругое, нежное и… теплое — еле шелестит Минхо в то время, как Джисон затаилась и совсем не реагирует. Минхо наклоняется к ней, чтобы она точно услышала — ведь Минхо скажет это лишь раз. — Ужасно возбуждает. От Джисон слышится легкий всхлип, и Минхо теряет себя. Рука на пояснице спешно возвращается к заду, и теперь она вставляет указательный палец другой руки наполовину, чтобы придерживать край и разгуляться двум другим. Минхо ускоряется. Смазка обильно покидает дырку, скатываясь ниже по телу и на полотенце. Стенки глубоко внутри нещадно продавливаются, поддаются темпу. Дырка конвульсивно сжимается и разжимается. Минхо поднимает свой загипнотизированный взгляд, чтобы проверить реакцию подруги. Джисон будто скручивает, и она сильно выдыхает, когда на сантиметры приподнимает голову с подушки, хватает воздух и размахивает по кровати руками, отпустив подушку, будто снова ищет, что схватить. Минхо старательно продолжает двигать пальцами, сгибая их внутри, иногда практически не выходя, только наращивая силу трения. — Это… Это… — не получается сказать Джисон. — М-мм, не останавливайся, — только просит она. Она, опираясь на локти, держится над подушкой, тяжело дышит, а затем издает глухой, почти незаметный стон и истеричное мычание. — Это то самое, — получается у нее, — мой фетиш. — Что, петтинг? — Минхо вынимает указательный палец, чтобы вставить грубо третий одной руки. Свободную руку она прижимает к бедру Хан, чтобы та оставалась в изначальном скрученном состоянии. — Нет же, — наиграно злится она и опускается щекой на подушку, снова как следует обнимая ее. — Комплименты, — бубнит, по мнению Минхо, ужасно мило. — Оу, дорогая, — она тяжело дышит, — это не комплименты, это факты. Джисон кусает подушку от того, как Минхо меняет углы проникновения. Она не намерено замедляется, прикованная к такой Джисон. Так легко поверить, что она может видеть этот образ чаще. Просящий, хнычущий. Вход идет и мизинец на несколько толчков, особенно давящих. Пальцы у нее достаточно длинные, как ей кажется. Однако уже скоро она вынимает руку полностью, довольствуясь результатом. Дырка покраснела, ее края не сдвигаются до конца. Вылизать. Нужно вылизать. Но нельзя. Она с силой массирует ягодицы, отнимая плюшевую часть со всей несдержанность. — Твой зад готов к вибратору? — спрашивает она, хотя и так знает, что все готово. Сама Ли еле держится. — Да, м-м, — стонет та, пробуя потереться о кровать в своем положении. Минхо видит, что девушка уже очень мокрая, из вульвы протекает небольшая дорожка, не смешиваясь со смазкой. — Такая бедная просящая кошка, — свободно говорит Минхо, беря в руки фаллос. — Кисонька. Джисон в ответ тихо хнычет. Тогда Минхо заливает вибратор с выраженной головкой смазкой, проходясь по всей поверхности. Она включает его на кнопку и приставляет к отверстию. С чего бы ей начать? Она выбирает малую вибрацию и проталкивает его аккуратно внутрь. Джисон уже начинает мелко трясти крупной дрожью. На поверхности остается одна ручка, и Минхо отпускает его, чуть придерживая. Она снова единожды вдавливает круги своей рукой на спине Джисон и возвращается к работе. Она усиливает вибрацию сразу в два раза, ловит каждый шорох Хани. — Еще, — просит она. Минхо дерзко ухмыляется. Ей хочется командовать и устанавливать правила. Как по заказу она добавляет силу на панели, но сразу всю. Джисон сразу же дергается, конвульсивно двигаясь туда-сюда. Минхо приходится прижать ее к кровати двумя руками. Та визжит, заглушенная подушкой. Минхо недовольно хватает ее перепачканной мокрой рукой за подбородок, поворачивая голову больше в бок. — Не прячься, — та просто стонет, глядя своими немного мокрыми большими глазами прямо на Минхо. Это трудно копить в себе — думает Ли о себе. То, чего она не может сделать ни при каких обстоятельствах. Она сбегает от взгляда Джисон, добавляя еще одну функцию на дилдо. Теперь шарики внутри фаллоса кроме вибрирования еще и движутся взад вперед, потирая внутри. Взгляд ее подруги затуманивается, от нее самой сейчас в глазах мало, что остается. — Милая, — Минхо мнет ее ягодицы в ускоренной манере, подражая сумасшедшей дроби вибратора. — Кисонька моя, — улыбается Минхо. — Аа-х, мм-м, — стонет она. — Мг, да, — несвязно отвечает ей девушка. Громко дышит, хнычит, стонет уже надрывно. Минхо никогда — ну естественно — ее такой не видела. Руки шарят по всему телу. К себе прикоснуться она не может. Она пробует коснуться Джисон за руку, и та рывком обхватывает ее, держится как за опору. Минхо чуть мычит, прикрывая глаза, их руки в замке впечатываются в матрас. Сама она практически упирается в шею Джисон, свободной рукой переключая шарики двигаться быстрее. Ей плохо. Ей так плохо. И бесконечно хорошо. Джисон практически кричит, переходя на частые вдохи. Она близко. Минхо хочет это ускорить. Она не может терпеть. Ей надо уйти, хотя бы в другую комнату, иначе произойдет взрыв. Она отнимает руку и хватается за ручку вибратора, делает несколько толчков. — Господи! Бля-ять! — кричит девушка. — Пиздец, пиздец! Минхо судорожно дышит. Не может, она не может. Перемкнув на секунду, ее мысли отключаются. Она резко, не отдавая себе отчет, наклоняется к заду и кусает ягодицу, держа таз обеими руками. Она кусает еще раз рядом, вгрызается, словно хочет откусить кусок. Джисон консульсивно подпрыгивает на кровати и Минхо понимает, что та кончает, когда очень громкий крик обрывается слишком резко. Она вытягивает игрушку из прохода с затуманенным взглядом, будто тонет, будто свалится сейчас, просто все кружится. Дырка стала ненормально открытой, пустой, просящей. Минхо не должна смотреть туда, не должна, отводит взгляд и чуть стонет. Ей не нужно этого делать, говорит она себе, но на столике рядом лежит толстая кисточка для макияжа, ей срывает крышу. Она не помнит, как берет ее и вставляет в дырку Джисон. Пушистый большой ворс торчит из прохода, почему-то логично, что он там. Ее киса. Ее. Ее. — Что… — спрашивает Джисон, не в силах оторвать голову от кровати. Как же она идеальна. Прекрасна. — Я хочу отдохнуть, не иди за мной, — быстро проговаривает Минхо и на ватных ногах встает, не зная, куда себя деть. В другой комнате Джисон, рабочей, что у всех обычных людей зовется гостиной, есть только компьютерное кресло. Ни дивана, ничего. Минхо вбегает туда и падает на единственную поверхность. Какой же пиздец она испытала. После такого невозможно собрать себя обратно. Она пробует осознать происходящее, но в мыслях она все еще там, с Джисон, продолжает делать с ней всякое и затем тоже кончает. Но здесь, сейчас, на гребаном кресле в гребаной реальности кончить она не может. Это тупик. Она замечает как выглядит. Все еще в одних трусах и футболке, с полностью мокрыми руками. С них капает на ляжки, пол. — Милая, ты чего тут сидишь? — входит Джисон. Из одежды на ней появляются трусы, вид потрепанный. Минхо шарит по ее телу глазами. — В компьютер… играю, — отвечает она. — В учебник по английскому? — удивляется Хан. Минхо бросает на монитор взгляд. — Да, — раздраженно спорит Минхо. — Что тебе надо? Просто дай ей успокоится. Это скоро исчезнет. Неспешной походкой Хан плывет к ней. С небольшой заминкой та влезает на колени Минхо сверху. Господи… Их взгляды сталкиваются. Ли не может смотреть ни на что кроме глаз этой девушки. Что в ее голове? С какой целью пошла за ней? — Мне все хотелось узнать… Какой у тебя кинк? Ты не рассказываешь, — игриво спрашивает она. — Хочу знать, что тебя возбуждает, — нежно улыбается потерянной Минхо. Минхо не знает. Все то же, что и у всех? Это же просто нервные окончания, всего лишь физиология. Она не может честно сказать к тому же, кто ее возбуждает. Это ты, Джисон. Ты центр. — Я не готова сказать тебе, — шепчет Минхо. Отводит взгляд, выпадает из мыслей, из реальности. Опускается на дно. Джисон на ее коленях, вот ее кинк, но она боится даже пошевелится. — Хм-мм, — недовольна Хан. — Тогда я это выясню. Она отодвигает таз ближе к коленям Минхо, берет ее колени сзади себя и разводит в стороны сильнее. Следующее, что она делает, заставляет Минхо с силой закусить губу. Невозможно. Рука Джисон залазит под трусы Минхо и проводит вдоль половых губ, трет на пробу. — Блять! — пищит Минхо и шипит, пытается скорее сдвинуть ноги обратно. Джисон препятствует ей. — Я найду все твои слабости, Ли Минхо, — тихо, устрашающе решительно говорит она. Джисон давит на ее клитор и сминает пальцами, трет, а лицо непроницаемо. Не понятно, что у нее на уме. Минхо шипит, ее подруга так близко сейчас, она бы не смогла ничего от нее утаить. Лбом Ли утыкается в плечо той, часто моргает. — Ты не добьешься конца со мной в такой позе, — шепчет она. Руки непроизвольно ложатся на чужие ляжки, разгоряченные. — Кто тебе сказал, что я помогу тебе с этим? Может я хочу тебя помучить? Она прокладывает себе путь неспешными потираниями, достигая пальцами вагины. Она кружит по кругу, давит на стенки, чуть заходя внутрь. Очень приятно, Ли потряхивает от настойчивых движений. — Я хочу кое-что сказать тебе, милая, — вдруг нежно говорит Хан. Она поднимает голову Минхо свободной рукой, ловя зрительный контакт, ласково проводит ладонью девушке по щеке. — То, что между нами, очень важно для меня, — сердце Минхо бьется быстрее. — Я ценю тебя, ценю нашу дружбу, — снова гладит. Сердце ноет. Дружба. Дружба. — Я ни за что не стану пренебрегать твоими чувствами, — обещает она, а рука в ее трусах будто ускорилась. — Я буду всегда на твоей стороне, буду верна всю жизнь, ты веришь мне? — Джисон внимательно смотрит. — Я обещаю, что ни Лино, никто либо другой не встанет между нами. Запомни, — нежно-нежно улыбается. — Только не говори, — Минхо наконец отпускает свои страхи, выныривает на поверхность с самых глубин, чтобы увидеть перед собой самого дорогого для нее человека, — что сказала мне это, чтобы проверить кинк? На заботу или что это? Джисон хохочет. — Вовсе нет, — она с усердием берется за дело, когда активнее трет и давит на клитор, возвращаясь к началу. — Я же и так знаю, что мне следует делать, — она опускается к шее и впечатывает первый поцелуй, второй. Она втягивает кожу в рот, сильно, грубо, что колет, но отзывается внизу. Минхо порывисто выдыхает, руки нервно сами собой перемещаются и накрепко удерживают Хан за затылок и спину. Та кусает кожу, отпускает, находит место рядом, сильно всасывает вновь. О Боги… Минхо стонет, ее ноги подрагивают, нервы под кожей вульвы колит, щекотит, отдается пульсацией. После еще одного засоса Джисон чуть не отрывает ей кожу укусом, как чудится Минхо, потом зализывает его. Старательно, переходя на движения языком по всей боковой стороне шеи. Засос ощущается как прижигание огнем, горит и болит, но Хан уже торопливо принимается за другую сторону шеи. Мычание и истеричные проглатываемые стоны выпрыгивают неожиданно, Минхо не в силах их скрыть. Ее бедра подпрыгивают, поднимаются над креслом вместе с Джисон. Это отдается неосторожными сильными тычками у ее клитора. Все внизу уже горит. Джисон вынимает руку из трусом и отстраняется от шеи только для того, чтобы засунуть два пальца в рот. Она только что что?! Минхо задыхается, а пальцы возвращаются в трусы, смоченные слюной. Она возвращается к своей работе на шее и клиторе, покрывая и вторую сторону шеи своими засосами полностью, не оставляя, кажется, и сантиметра. Стоны Минхо громко покидают ее прямо в ухо Джисон, она часто хнычет, мычит. Несмотря ни на что Джисон все-таки доводит ее до границы, конец приближается. — Знаешь, есть кое-что, что часто, как я заметила, нравится таким своевольным девочкам как ты, — ухмыляется та. — А может, только я хочу этого? — спрашивает она саму себя, оставляет на ключице Минхо поцелуй. — Эксперимент, тест на кинк для дерзких кошек Ли Минхо, которые почти без сознания и потеряли контроль над собой, — улыбается она. — Милая, — зовет она. — Милая? — она берет Минхо за подбородок, фокусирует взгляд на себе. — Хани… Ни о чем не подозревая, Минхо резко теряет кислород. Джисон вдруг сжимает ее за горло ладонью и сильно вдавливает в подголовник. Стул шатается, скрипит. Минхо видит лишь сосредоточенную Джисон перед собой, ее пальцы агрессивно входят и выходят из ее вагины. Стоны не могут покинуть ее горло, она только хрипит, закатывает глаза. Вдруг она сбивает дыхание и уже не может вдохнуть. Ее тело охватывает лава, и это в миг случается. Она ловит искры и кончает. Перед глазами темнота, она не может сказать, закрывала ли веки. Через мгновение она чувствует обволакивающие ее объятия и обмякает с бешено колотящимся сердцем и прерывистыми вдохами спасительного кислорода.