***
Через пару дней после того, как я ушла от Джона, я попросила брата съездить со мной на нашу квартиру, чтобы забрать свои вещи. Мы сидели с ним в машине, дожидаясь, когда Джон уйдет на работу. Когда Джон вышел из подъезда, сел в машину и поехал на работу, я пряталась за фигурой брата, отчаянно труся, как бы Джон меня не заметил. Подождав минут пять, на случай, если Джону вдруг придет в голову вернуться, мы поднялись в квартиру. Я быстро собрала свою одежду и обувь, побросала ее в большую сумку, забрала украшения, косметику, свой ноутбук и прошлась по квартире, размышляя, что ещё забрать. И обнаружила в мусорном ведре свою любимую чашку, разбитую вдребезги. Просто чашка, которая была мне дорога. Просто мои чувства. Просто моё сердце. Просто моя жизнь. Я обвела глазами квартиру, в которой столько времени прожила, которую считала своим домом. Предметы обихода, с помощью которых я создавала здесь уют. Многие из этих вещей были мне дороги. И я не знала, что хочу из этих вещей забрать. Мои раздумья прервал мой брат Ник, которому не хотелось тут долго задерживаться. — Полли, — сказал он, — возьми то, без чего тебе не обойтись. И я забрала ещё утюг, фен, электронную книгу, наушники и чайник. И мы ушли, аккуратно закрыв двери. Я хотела оставить ключи в почтовом ящике, но Ник меня остановил. — Ещё могут пригодиться, — сказал он, и я его послушала.***
Я перемерила весь свой гардероб. Мне хотелось выглядеть красиво, но я все время боялась переборщить. Что хорошо для маскарада, не подойдёт для свидания. Отбраковывая один наряд за другим, я поняла, что привычно жду обвинений в распущенности. Эта юбка слишком короткая, этот вырез слишком глубокий, только шлюхи носят розовое, это платье слишком тебя облегает… Эти фразы просто проигрывались в моей голове, каждый раз, когда я примеряла очередную вещь. Я остановилась у зеркала и сжала виски пальцами. Глубоко вздохнула и подняла взгляд. Спокойно оглядела себя в зеркало — лицо, шею, плечи, грудь, талию, бедра, ноги. Спросила себя: — Что я вижу? И сама себе ответила: — Я вижу своё тело. Своё лицо. То, что создала природа. Не моя вина, если кто-то будет считать меня некрасивой или наоборот, слишком красивой, распутной или же скромной. Я не в ответе за чужие мысли. Главное, что я сама думаю о себе. Нравлюсь ли я себе? Несколько минут я задумчиво смотрелась в зеркало. Рассматривала черты своего лица, волосы, фигуру и все время спрашивала себя: — Я себе нравлюсь? Люблю ли я себя? Считаю ли я себя красивой? Умной? Достойна ли я уважения? Мне удалось ответить на эти вопросы. Да. Я себе нравлюсь. Я красива, умна и я себя люблю. И никто не будет любить меня так же сильно, как я. Я повернулась к кровати, заваленной вешалками с одеждой и моментально выбрала себе наряд. Широкие брюки, серебристый топ на тонких лямках и невесомый воздушный пуловер из тончайшего жемчужно-серого мохера, кружевной как паутинка, с широким воротом, который открывал одно плечо. Надела серьги и кулон из крупных неровных жемчужин, подкрасила губы и свободно заколола волосы на затылке. Остановившись перед обувным шкафом, я задумалась, какую обувь лучше надеть, и решила выбрать грубоватые кожаные ботинки с небольшим каблучком. Когда я застегивала молнию на ботинке, зазвонил телефон. — Машина у подъезда, миледи, — сказал в трубку Генри, — выходите, я жду. Я накинула пальто, сверху на шею набросила снуд, надела перчатки и вышла из квартиры, закрыв за собой дверь. У подъезда стоял лимузин благородного черного цвета, шофер открыл передо мной дверь, и я уселась в салон рядом с улыбающимся Генри. Я с любопытством повернулась к нему, не скрывая, что разглядываю его. Он улыбался такой знакомой улыбкой и точно так же рассматривал меня. — С ума сойти, — выдохнула я. Рядом со мной сидел синеглазый брюнет с удивительно красивым лицом. Интересной формы нос, высокие скулы, немного хищная улыбка, ямочка на подбородке — его лицо показалось мне просто совершенным. — Согласен, с ума сойти, — Генри взял мою руку и поцеловал её, — Полли, ты такая красивая! Он определенно смотрел на меня восхищенным взглядом, я даже немного смутилась. Чтобы не выдавать своего смущения, я улыбнулась и спросила: — Можно ли считать, что наше случайное незнакомство перешло в случайное знакомство? Генри рассмеялся. — Определенно, — сказал он, не выпуская мою руку из своих пальцев. — А куда мы пойдём? — спросила я. — В кино? — Не совсем, — ответил Генри, — к сожалению, ничего интересного сейчас в кино не идёт. Но я взял билеты на представление цирка Дю Солей. Ты любишь цирк? — Боже! — воскликнула я. — Я обожаю цирк. А цирк Дю Солей… Это просто нереально! Я ни разу не была на их выступлении, но всегда хотела. — О, так я угадал? Это радует, — Генри широко улыбнулся. Я не удержалась и улыбнулась в ответ. Моё настроение повышалось с каждой минутой. До места мы ехали ещё минут пять, по дороге молчали, Генри изредка поглядывал на меня с улыбкой. Моя рука всё ещё лежала в его ладони. Лимузин высадил нас возле входа в большое здание. Генри предъявил билеты контроллерам, мы избавились от верхней одежды в гардеробе и прошли в зал. Я оглядывалась по сторонам, разглядывая людей, постепенно заполняющих кресла полукруглых рядов. Мы прошли к нашим местам и сели на удобные мягкие сиденья. Меня не покидало приподнятое волнующее настроение и ожидание чуда, как в детстве. Постепенно свет в зале начал гаснуть, шум стих, цветные лучи прожекторов осветили сцену, послышались первые такты музыки. И действо началось. Это было потрясающее зрелище. Я забыла обо всем, полностью погрузившись в яркую, невероятную сказку, разворачивающуюся перед нами на сцене. Фантастические костюмы, невероятные трюки, жонглеры, эквилибристы, воздушные гимнасты, клоуны… Музыка гармонично дополняла динамичное представление. Номера плавно, без пауз, перетекали один в другой, и каждый следующий номер поражал больше предыдущего. Представление закончилось на самой высокой точке, и зрители апплодировали в полном восторге. — Как тебе? — склонившись к моему уху, спросил Генри. Я повернулась к нему с восторженным выражением лица. — Это было невероятно! Потрясающее зрелище! Мне ужасно понравилось. А тебе? Генри улыбнулся. — Согласен, было потрясающе. Особенно эти трюки в воздухе, невероятная физическая подготовка у этих ребят. — Это точно. Просто фантастические способности человеческого тела. А какие костюмы! Я наверное месяц буду вспоминать это зрелище. Генри подставил мне локоть, и я взяла его под руку. Мы стали пробираться вместе с толпой к выходу. — Я рад, что наше первое свидание тебе так надолго запомнится, — сказал он с усмешкой, — но у нас ещё впереди гастрономические изыски. — KFC? — со смехом спросила я. — Почти, — ответил Генри, помогая мне надеть пальто. Мы вышли на улицу, и к нам подъехал ожидавший лимузин. Генри открыл передо мной дверь и помог усесться. Потом занял место рядом со мной. — Как ты относишься к тайской кухне? — спросил он. — Не знаю, — чуть растерянно сказала я, — ни разу не пробовала. Я слышала, она очень острая, это меня всегда останавливало. Генри чуть прищурился. — Доверишься ли ты моему вкусу? — спросил он. — Мне бы хотелось, чтобы ты попробовала мои любимые тайские блюда. Даже если тебе не понравится, ты сможешь потом пренебрежительно говорить: «Такая гадость эта ваша тайская еда…» Я расхохоталась. Генри тоже рассмеялся. Ему так шла улыбка, она делала его красивое лицо ещё привлекательней, хотя казалось, куда уж больше? — Хорошо, я согласна. Доверюсь твоему вкусу, — сказала я с улыбкой. — Но учти, врать из вежливости не буду, свое мнение выскажу как есть. — Ничего другого я и не хотел, — ответил Генри и, наклонившись к шофёру, назвал ему адрес ресторана. Машина аккуратно поехала по вечерним улицам. Приветливая девушка в стилизованном национальном костюме проводила нас к нашему столику. Интерьер мне понравился, стены были украшены яркими орнаментами, в зале было много растений, возле нашего столика была целая зелёная стена, отгораживающая его от зала. К нам подошёл официант и подал меню. Я с улыбкой закрыла меню, положила его на стол и посмотрела на Генри. — Что мне выбрать? — спросила я. Генри с улыбкой поднял меню и обратился к официанту: — Мы будем Том Ям с креветками, для моей дамы острота на единицу, мне на тройку. Ещё мы будем по порции сладкого карри… — Массаман? — уточнил официант. — Да, — подтвердил Генри. — И на десерт манго с рисом, хорошо? — Отличный выбор, — вежливо улыбнулся официант. — Что будете пить? — Какое вино порекомендуете? — спросил Генри. — Если хотите экзотики, могу предложить тайское вино из мангостина. Оно лёгкое и не очень крепкое. Или можно выбрать что-то из традиционной винной карты — Испания, Португалия, Франция… Генри вопросительно посмотрел на меня. Я слегка пожала плечами: — Я за экзотику, — сказала я. Генри перевел взгляд на официанта, тот понимающе улыбнулся и забрал наши меню. — Итак, — сказала я, ставя локти на стол и опираясь подбородком о сцепленные пальцы рук. — Итак, — подхватил Генри, — что ты хочешь спросить? — Ох, — растерялась я, — на самом деле вопросов слишком много. И сейчас просто не могу выбрать, с какого начать. — Тогда можно я спрошу? — Конечно, спрашивай. — Что ты любишь делать больше всего? Я задумалась. — Так странно, — сказала я, — это ведь такой простой вопрос, а я практически в тупике. Не то, чтобы мне совсем ничего не нравилось, просто я, кажется, так давно не занималась чем-то приятным для себя… И как будто забыла, что же нравится лично мне. Генри удивленно поднял брови. — Может, пора это вспомнить? — сказал он. Я рассмеялась. — Кажется, у нас снова сеанс психотерапии? — Вовсе нет, — парировал он, — просто мне интересно, от чего ты получаешь удовольствие? Что ты любишь? Что любила раньше? — Ладно, — я снова задумалась, припоминая, что мне нравилось делать раньше, — я всегда любила читать, это определенно осталось, просто зачастую нет времени на чтение. — Отлично, какая книга — твоя любимая? — «Вино из одуванчиков» Рея Бредбери. — Ооо, — уважительно протянул Генри, — хорошо, что ещё? В это время официант поставил перед нами бокалы с вином. Я взяла свой бокал и поднесла к лицу, вдыхая его запах. Пахло чем-то сладким и одновременно свежим. Я сделала глоток, покатала вино на языке и проглотила. Я, конечно, не великий дегустатор, но мне понравился вкус. Не приторный, но и не кислый. — Вкусно, — сказала я, ставя бокал на стол. Генри тоже сделал глоток и согласно кивнул. — Дальше, — продолжила я отвечать на вопрос, — я однозначно люблю танцевать. — И у тебя это отлично получается, — заметил Генри. — Спасибо. Я ответила на твой вопрос? — Ответила. А кем ты работаешь? Я немного сникла. — Работала. Я была личным помощником нотариуса, этакая девочка за всё, и швец, и жнец, и на дуде игрец. Договоры, счета, оплаты, телефонные звонки, расписание встреч, решение личных дел… — Тебе нравилась эта работа? — Скорее да, чем нет. Я чувствовала свою нужность, да и отношения с работодателем были хорошие. Правда часто приходилось нервничать, да и иногда рабочий день был ненормированным. Но всё переработки оплачивались. А потом… Я уволилась. И два года не работала. — Жалеешь? Что уволилась? — Наверное, да. Мне не хватает… независимости. А оплачиваемая работа эту независимость даёт. Наш разговор прервал официант. Он поставил перед нами тарелки горячего супа, отварной рис в отдельных пиалках и дольки лайма на тарелочках. Пожелав приятного аппетита, официант удалился. Я во все глаза смотрела на Генри и повторяла все его действия. Высыпала рис в тарелку с супом и размешала, выдавила дольку лайма туда же. И взяла ложку, чтобы попробовать. — Кстати, я забыла спросить, ты при заказе говорил, какую остроту сделать, мне на единицу, тебе на три. А сколько всего уровней остроты? — Здесь — пять. Как видишь, я взял не самую острую. Попробуй, мне интересно, понравится тебе или нет. Я зачерпнула еду ложкой и поднесла к губам. Осторожно попробовала. В первый момент меня обожгла острота бульона, но после того, как я его проглотила, поняла, что мне вкусно. Остро и вкусно. И я хочу ещё. Я уже смелее зачерпнула новую порцию и отправила в рот. — Что скажешь? — спросил Генри. — Это ни на что не похоже, — сказала я, — ничего подобного прежде не пробовала. Такой необычный вкус. И острота такая мягкая, не агрессивная. Мне нравится. — Это хорошо, — сказал Генри, — рад, что мне удалось познакомить тебя с чем-то новым. — А как насчёт тебя? — спросила я, — Что любишь делать ты? — К сожалению, у меня тоже нечасто выпадает свободное время, — ответил Генри, — но самое моё любимое времяпровождение — это выход в море на яхте. Для рыбалки или просто морской прогулки. Обожаю море. Нам принесли карри. Я попробовала — блюдо было почти не острым, но таким же интересным сочетанием разных пряностей. Мне понравилось. Ну а к десерту из манго и риса вообще никаких претензий у меня не было. Манго я всегда любила. — Ну что ж, — заключила я, — знакомство с тайской кухней прошло удачно. К сожалению, я не смогу пренебрежительно фукать в разговоре, что тайская кухня гадость. Мне было вкусно. — Ну извини, — развел руками Генри, — я сделал всё, что мог. Мы пили вино, болтая о пустяках — о театральных премьерах, о домашних питомцах, о литературе и музыке. Я чувствовала себя свободно и расслабленно, у меня не было желания изображать из себя кого-то другого. Генри определенно принимал меня такой, как есть, и мне это ужасно нравилось. После ресторана лимузин довез нас до моего дома, и Генри помог мне выйти из машины и проводил до двери подъезда. — Спасибо за чудесный вечер, — сказал он. — Тебе спасибо, — ответила я, улыбаясь, — было очень здорово. Генри подошёл поближе, обнял меня за талию и наклонился к моему лицу. Его губы коснулись моих губ, и я снова потерялась от нежности его поцелуя. — Я бы хотел снова тебя увидеть, — тихо сказал Генри, — если ты не против. — Я только за, — так же тихо ответила я. — Тогда я позвоню тебе, хорошо? — Буду ждать, — прошептала я, касаясь губами щеки Генри. И пошла к двери подъезда. — Спокойной ночи, Полли, — сказал Генри. Я обернулась: — Спокойной ночи, Генри. Спасибо за вечер.